Текст книги "Любовь по расчету (СИ)"
Автор книги: Мари Стю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Совсем не кстати… Совсем… – шептала она, все еще глубоко надеясь, что никакой беременности нет, просто недомогание, просто задержка.
Но как бы Наталья не тешила себя надеждой, спокойней не становилось. Отменив все дела, Наталья целый день пробыла дома, только к вечеру вышла на улицу, прогулялась до ближайшей аптеки, накупила тестов и со спокойной совестью, но не душой отправилась спать. Гинеколог сказала тест лучше делать утром.
– Завтра все станет ясно, или почти все, – грустно улыбнулась Наталья, закрыла глаза и через некоторое время уснула.
Следующий день не принес Наталье утешение. Утром все купленные тесты оказались положительными. Идти сдавать анализ крови нет смысла. Следующий шаг визит к доктору.
– Надо же, – сквозь слезы улыбалась Наталья, – от Ивана пятнадцать лет забеременеть не могла. А с Пашей за месяц залетела, – вздохнула Наталья.
И почему так? Как же сейчас не ко времени забеременела Наталья. Остался шаг до новой жизни, а тут… Незачем усложнять себе жизнь внеплановой беременностью. Наталья сильно рискует своими беспечными планами. К черту сентиментальность! Аборт. Однозначно аборт. Всего лишь аборт…
Наталья держалась стойко. Ближе к десяти позвонила гинекологу, договорились о дальнейших действиях – завтра на прием, осмотр и проведение процедуры. Договариваясь об аборте, Наталья вела себя так, будто речь шла о новой стрижке или окрашивании волос в новый цвет – лишь легкое волнение, не более. Правда, когда звонила Давиду, сообщить, что приедет в Москву чуть позже – так сложились обстоятельства, – расплакалась. После полудня позвонила Кристине, не обмолвившись словом о беременности от Паши, поговорила с ней. Потом созвонилась с риелтором, сообщила об изменившихся планах. Казалось, она все делает легко, будто ничего особенного в жизни не происходило. Но это только казалось.
Наталья могла минут десять стоять возле окна, поглаживая живот, о чем-то думала, потом грустно улыбалась, убирала руку с живота и, изо всех сил сдерживая слезы, начинала чем-то заниматься. Неважно чем – то переставит вазу с одного места на другое, то уберет вещь на полку в шкаф, то, опомнившись, вешает ее на плечики, чтобы не помялась. То откроет холодильник, долго сморит в него, а потом забывает, зачем, собственно, открывала его. Под вечер Наталья смеялась над своей рассеянностью. Но состояние сосредоточенности все равно проходило мимо Натальи.
На следующий день Наталья поехала к гинекологу. Беременность подтвердилась. Шестая неделя. Дарья Владимировна еще раз спросила Наталью о ее решении и услышала все тот же решительный ответ: «Да, аборт».
– Что же, дорогая, – заявила Дарья Владимировна, – коль решилась на аборт, давай, медикаментозный. Сроки позволяют.
– Хорошо, – покивала Наталья.
Дарья Владимировна, не спеша, будто нарочно тянула время, рассказала Наталье, как обычно проходит прерывание беременности медикаментозно, из каких этапов состоит, что конкретно надо делать на каждом этапе. Потом протянула Наталье информированное согласие:
– Надо заполнить и подписать вот здесь, дорогая, – сказала Дарья Владимировна, протянув Наталье документ. – Как только подпишешь, я дам тебе таблетку. Выпьешь в моем присутствии. Дальше расскажу, что и как делать.
Потом Дарья Владимировна, что-то вспомнив, извинилась, сказала, что сейчас придет, и вышла, закрыв за собой дверь.
Наталья взяла в руки документ, заполнила графы, пробежала глазами, положила на стол. Сжала губы. Посмотрела в окно.
– Давай, Наташенька, подписывай уже, – едва шевеля губами, проговорила Наталья. – Не сомневайся.
Вздохнула. Погладила живот и нежно улыбнулась. Ветерок, прорвавшийся в открытое окно, ласково погладил по лицу.
– Боже, что я делаю, – выдохнула Наталья и положила ручку на стол. – Я же хочу ребенка… Хочу.
Впервые в жизни Наталья отдала волю только и исключительно чувствам. Несколько минут, которые Наталья провела в ожидании доктора, были для неё миром духовным, лишенным стяжательства, корысти и желания удовольствий материальной мира. О, это дивный мир! В эти минуты Наталья не думала, что будет дальше с ее планами. Она была объята любовью и желанием родить ребенка от любимого мужчины.
– Будь что будет…
Дарья Владимировна решительно вошла в кабинет, кинула взгляд на неподписанное согласие, загадочно улыбнулась.
– Что-то поменялось, пока меня не было? – спросила доктор.
– Да, я решила оставить ребенка, – уверенно сказала Наталья и широко улыбнулась: – Спасибо тебе!
– За что?
– За то, что дала мне время.
– Ах, это. Ты приняла верное решение, Наташ, – в ответ улыбнулась Дарья Владимировна, и, усевшись в кресло, прибавила: – Давай обсудим, где лучше стать на учет по беременности. Если рожать будешь у нас, в Ростове, значит, связи надо искать в Институте акушерства и педиатрии…
Дарья Владимировна пообещала при следующей встрече рассказать все тонкости беременности и родов. Она бы и сейчас проконсультировала, но по отстранённому взгляду Натальи поняла – сейчас не время. К тому же очередь из клиенток ждет.
– Да, да, конечно, – согласилась Наталья, взяла свои вещи, попрощалась и с блаженной улыбкой на лице, вышла из кабинета.
Отдохнуть, осознать, что произошло, а потом – придумать план. Просчитать все до мелочей. Иван Федорович… Давид… Паша… «Да, – думала Наталья, – надо включить мозги на полную мощь. Вперед, Наталья Евгеньевна! У тебя все получится!»
Через два дня Наталья позвонила Ивану Федоровичу и предложила встретиться – если его предложение в силе, она согласна помочь за десять миллионов рублей. Иван Федорович, самодовольно улыбаясь в трубку, назначил Наталье время встречи в офисе с юристом Алексеем – надо оформить договор на оказание юридических услуг с адвокатом Натальи, обсудить каждый последующий шаг. Однако, как выяснилось при встрече, от Натальи требовалось лишь подписать договор и оформить доверенность на представительство интересов в суде, а дальше – заниматься своими делами. Все что нужно сделает адвокат. Наталью устраивал этот вариант – в планах лететь в Москву, к Давиду. Теперь от его решения зависит дальнейшая судьба Наташеньки.
38.
Москва пленит многих. Но многим не понять – чем. Наталье жизнь в столице казалась лучшим, что предлагала судьба. Она верила, что все пойдет по плану. В Ростов возвращаться не хотела, уж точно. В Москве, как бы ни сложились обстоятельства, жизнь будет на порядок выше.
Кстати, о планах …
Наталья предполагала три варианта развития событий. Первый – Давид предложит Наталье замужество, несмотря на то, что барышня беременная. Второй – Давид откажется жениться на Наталье, но предложит ей роль содержанки, любовницы. Третий вариант – Давид отправит Наталью в Ростов.
Конечно, первый вариант Наталье казался самый-самый. Она готова приложить массу усилий, чтобы Давида не смутило особенное положение Наташеньки. Прилететь, подогреть чувства Давида, переспать с ним разок-другой, свести с ума своим телом и сексуальностью, а затем сообщить о беременности… Мужчина, влюбленный в женщину, прощает былое.
Если Давид смутится беременностью Натальи и не захочет жениться, ей предстоит сделать все возможное, чтобы стать содержанкой Давида, тайной любовницей. Наталью и этот вариант вполне устраивал. Хуже будет, если Давид все-таки не захочет сближаться с Натальей из-за беременности. Понять можно. Беременная женщина – одни заботы. А позже еще и ребенок прибавляет хлопот. Какой толк от такой любовницы? Никакого. Что тогда будет делать Наталья? Может быть, вернется в Ростов. Может быть, встретиться с Пашей. Может быть, простит его. И, может, увезет с собой в Москву… Впрочем, этот вариант – на худой конец, что называется.
Нет, не откажется Давид от Наташеньки совсем. Уж она постарается. Хитростей в ее багаже – чуть меньше миллиона. Справится. Тем более, Давид ее любит. Не захочет терять возможность объять красивое, стройное, сексуальное тело Наташеньки. Жениться, возможно, вполне возможно, и не решится. Но иметь Наталью в любовницах – стопроцентно согласится.
По какому бы пути не развились события в дальнейшем, Наталья должна заполучить и другую цель, не менее важную. Во что бы-то ни стало Наталье нужна помощь, поддержка Давида в предстоящем бою с Боровски. Давид нужен, чтобы расквитаться с бывшим мужем. Хотя в последнюю встречу прозвучала цена сделки в десять миллионов рублей, как Иван Федорович проговаривал ранее, Наталья, не собиралась возвращать отсуженное имущество. В ее планах – уйти от договоренностей с Боровски после того, как судебное решение вступит в силу. Плевать на высокое мнение бывшего мужа о ней, о том, что Наталья, якобы не предаст, и вообще она вся такая порядочная и на нее можно рассчитывать. Как бы ни так! Боровски предал ее четырежды – первый раз, когда закрутил роман со своей Любонькой, второй – когда отделался от Натальи легким испугом ценой в две квартиры и три миллиона, третий – когда предложил Паше деньги за утешение Натальи. Четвертый, когда крутил носом, когда Наталья предложила свою цену за помощь. И с чего, вдруг, Наталья должна оставаться преданной и порядочной с этим, пардон, хитрожопым мудаком. У Боровски кишка тонка тягаться с Давидом. И бывшему мужу придется смириться с тем, что судьба стала к нему неблагосклонна.
Давид с широкой улыбкой на лице встретил Наталью в аэропорту Шереметьево.
– Как же я рад тебя видеть, Наташенька! – Давид поцеловал и крепко обнял Наталью.
– И я рада тебя видеть.
– Как долетела?
– Все отлично!
– Где чемоданы?
– Вот, – Наталья указала на небольшой чемоданчик, который катила за собой.
Давид прищурился, игриво глянул на Наталью.
– Остальные вещи, я так полагаю, еще в дороге?
– Давид, – мягко улыбнулась Наталья и опустила глаза, не договорив.
Улыбка спала с лица Давида – он был уверен, что Наталья переезжает в Москву окончательно.
– Что случилось, Наташенька? – озабоченно спросил Давид, взял Наталью за руку.
Наталья вздохнула.
– Ладно, потом расскажешь, – тут же сказал Давид, уловив растерянный взгляд Натальи. – Поехали домой. Чаю выпьем, глазуньи поедим, отдохнем.
– Спасибо, Давид! – поблагодарила Наталья и сдержанно улыбнулась.
Давид и Наталья вышли из аэропорта, подошли к черному внедорожнику, присели и направились в загородный дом Давида. Полдороги ни о чем особенном не говорили.
– Как насчет ужина с друзьями? – вдруг спросил Давид, робко глянув на Наталью.
– Сегодня?
– Нет. Послезавтра. В субботу. Очень хочу познакомить тебя с профессором. Помнишь, я тебе говорил?
– Помню.
– Знать бы только, насколько ты приехала, Наташенька.
– Все зависит от тебя, – Наталья кинула осторожный взгляд на Давида.
– Интригуешь.
– Поверь, мне меньше всего хотелось бы пустых интриг. Но так вышло… – Наталья смущенно опустила глаза.
– Я понял. Разговор серьезный.
– В общем-то, да, – покивала Наталья.
– А что мешает поговорить сейчас?
– Ничего. Просто мне не просто, – заволновалась Наталья, убрала волосы с плеч.
– Ты не волнуйся, Наташенька. Поверь, чтобы ты не сказала, я тебя пойму.
Наталья мягко улыбнулась. Она думала совершенно по-другому объясниться с Давидом. Пожить немного с ним, заласкать его взглядом, вниманием, выждать удобный момент. Вероятно, гормональная пляска беременной женщины ускорила запланированный разговор.
– Ты можешь остановить машину? – нарушила тишину Наталья.
Давид посмотрел на Наталью, потом на хвойную рощу.
– Могу, – сказал он. – Прямо здесь?
– Да.
– Хорошо.
Давид включил указатель поворота, съехал на обочину. Автомобиль остановился.
– Как пожелала моя Наташенька, так и сделал, – Давид ласково улыбнулся.
Наталья выдохнула.
– Я не буду тянуть, скажу сразу. Хорошо?
– О! Буду признателен. Не люблю, когда о рыбалке говорят, начиная с пользы дождевых червей.
– Я беременная, Давид. И хочу родить ребенка, – выпалила Наталья и замерла, глядя на Давида.
– Ух ты! Поздравляю, – Давид не моргнул глазом, услышав новость, но взгляд просиял радостью.
«И все?» – вопрошала Наталья.
Давид улыбнулся, с нежностью посмотрел в глаза Наталье, пожал плечами.
– Поехали домой. Там поговорим, – спокойно сказал он. – Нечего на обочине обсуждать столь серьезные вещи. К друзьям поедем, как я запланировал, на выходные.
Наталья растерянно поморгала, улыбнулась, взяла руку Давида, слегка сжала ее. Давид, завел двигатель, перевел рычаг на коробке передач и нажал на газ.
– Все хорошо, Наташенька! Не волнуйся, – сказал он.
Давид на удивление спокойно отнесся к новости. То ли то, что он в прошлом работал в службе безопасности, то ли его возраст сыграли роль в таком поведении, а, может, и то и другое сразу. Но Наталья восхитилась сдержанностью и тактичностью обожателя.
Дорога в загородный дом Давида занял полтора часа. Давид, как ни в чем не бывало, рассказывал о московских буднях, последних новостях, и очень много говорил о профессоре, с которым жаждал познакомить Наталью. По приезду Давид проводил Наталью в гостевую комнату, предложил отдохнуть полчаса, а потом спокойно поговорить обо всем, о важном и не очень.
Наталья приняла душ, переоделась и легла на кровать. В Ростове, когда Наталья обдумывала свой не без коварства план, она была решительна как никогда. А сейчас напоминала себе котенка, пугливо поджимающего хвостик. Что, если Давид согласится жениться на ней, беременной? Так разве не так хотела Наталья? Это, собственно, и был ее самый-самый план. Странно, но пока летела в самолете, что-то поменялось в голове. Она теперь толком не могла понять, как хотела бы, чтобы сложились отношения с Давидом. Но вот в эту самую минуту, когда лежала на кровати, меньше всего хотела, чтобы Давид сказал что-то вроде: «Наташенька, я хочу жениться на тебе. Причем жениться как можно скорее, чтобы ребенок родился в браке. Чтобы он был моим, хотя и не биологически, но по закону. Я буду любить и тебя, и ребенка как своего родного»… Нет, Наталья не хотела услышать это от Давида. Совсем не похоже на нее.
– Да что происходит со мной, – спросила Наталья себя, вздохнула, кинула взгляд на часы. Почти четыре. Надо выходить из домика.
Наталья разволновалась, увидев Давида в кухне. Тот готовил ранний ужин.
– Ты отдохнула? – спросил с улыбкой Давид, когда Наталья поприветствовала хозяина.
– Да. Но полностью отдохнувшей я буду только завтра.
К счастью Натальи за все время, пока они были в кухне, Давид даже не упомянул о том, что им важно кое-что выяснить. Он будто нарочно не давал Наталье вставить слово не по теме обсуждения. Собственно, и вечером разговор не состоялся. Давид предложил Наталье прогуляться по Москве, заглянуть в торговый центр, поужинать в ресторане. А по приезду домой Давид нежно поцеловал Наталью в щечку и пожелал сладких снов.
На следующий день Давида и Наталью ждали в гости. К четырем часам вечера. Профессор с семьей жили недалеко, может километров десять от дома Давида.
– Выедем в половину четвертого, – предупредил Давид Наталью после завтрака.
– Хорошо.
– Как насчет того, чтобы выпить кофе в беседке на улице? – спросил Давид и тут же поправил себя: – Хотя нет, кофе же тебе нельзя. Доктора не рекомендуют пить кофе во время беременности…
Наталья опустила глаза. Не зря Давид напомнил о положении Натальи, вероятно, пришло время поговорить.
– Да, кофе мне лучше не пить.
– Я приготовлю тебе очень вкусный и полезный смузи из киви и банана, себе сварю кофе, и мы пойдем в беседку, подышим воздухом. Да, Наташенька?
– Хорошо, – смиренно повторила Наталья.
39.
Давид долго ходил вокруг да около, прежде чем начать разговор. Начал он издалека, вспоминал свою жену, много говорил о детях, о том, что дети – это продолжение любви и какое счастье быть родителем. Наталья терпеливо слушала и ждала, когда Давид наконец подведет разговор к актуальному.
– Наташенька, – Давид взял Наталью за руку, – то, что я буду говорить – от чистого сердца. Выслушай меня внимательно, а главное – спокойно. Тебе ни в коем случае нельзя волноваться. – Давид перевел дыхание и продолжил, так же неторопливо: – Еще на Бали я предложил тебе выйти за меня замуж. Но понял, что поторопился. И ждал, ждал, когда решение примешь ты. В прошлый твой приезд ты не готова была сказать мне ни да, ни нет. Я опять дал время и терпеливо ждал. И вот – ты вновь передо мной. Ты будто бы приняла решение быть со мной, но сообщив новость о беременности, возложила на меня решение о нас, троих. Я принял решение. – Давид вновь перевел дыхание, поглаживая руку Натальи. – Я подозреваю, тебя очень смущало то обстоятельство, как я отреагирую на твое положение. И, вполне возможно, сомневалась, приму ли я тебя. Только поэтому ты сказала мне в машине, что, то, насколько ты приехала, зависит от меня. И это – правильно. Я оценил твою честность и порядочность.
Наталья сидела, не шелохнувшись. Слишком мягко стелет Давид. И, наверняка, скажет сейчас что-то такое… такое… Какое? Наташенька, успокойся. Ты уже знаешь, а точнее чувствуешь, какой ответ услышишь от Давида. А если что-то пойдет не так, все равно сохраняй спокойствие. Что бы сейчас не сказал Давид, это будут мудрые слова. Поверь! Такие мужчины, как Давид, не причиняют боль женщинам, тем более тем, которых искренне любят. Не важно, какой любовью и что или кто за ней стоит. Главное, что бояться тебе, Наташенька, нечего. Тебе, и вправду, повезло. Благодари судьбу!
Давид продолжал говорить, перебирая пальчики рук Натальи:
– Поверь, твое положение никак не сказалось на моих чувствах. Жениться на тебе и обладать тобой – мое единственное на сегодняшний день желание. Желание неслыханной силы. А то, что ты беременная, даже хорошо. И не только по-человечески я рад, что ты станешь мамой. – Давид смолк, посмотрел в глаза Наталье и продолжил, чуть погодя: – Когда мне было сорок пять, я перенес болезнь. Доктора сказали, что я не смогу больше стать отцом. Никто, кроме жены и докторов, о последствиях болезни не знает: ни дети, ни друзья. Не буду о диагнозе, не суть. Суть в том, что с того времени от меня женщина забеременеть не может. В те годы у меня уже были дети, мы с женой ждали внуков. Поэтому я не особенно расстроился и очень быстро смирился. Впрочем, – Давид хитро улыбнулся, – не буду лукавить – я даже обрадовался. Как и жена. У нас появилась свобода в постели от страха забеременеть. Но никто не мог подумать, что получится так, как сейчас. Моя жена давно умерла. Я встретил тебя, ту, которая заполнила пустоту в моем сердце. Я полюбил. И много думал о том, что способен дать тебе все, кроме ребенка. А ты молодая. И захочешь дитя. Я был в этом уверен. Много раздумывал, захочешь ли ты быть со мной. И, прежде чем сочетаться с тобой браком, я пообещал предупредить тебя о своем недуге. И вот ты здесь, – Давид слегка шмыгнул носом, потом ласково улыбнулся. – Беременная. Ты представляешь, как я обрадовался, когда узнал. Наташенька, я хочу, чтобы мы поженились. Я хочу, чтобы ты осталась со мной. И ребенка буду ждать и любить… – Давид погладил Наталью по щеке. – Какая же ты прелесть! Наташенька, – Давид вздохнул, было видно, что ему трудно говорить: – Хорошая моя, но есть то, что меня по-настоящему смущает. Повторю, не то, что ты беременная. И даже не то, что ты не чувствуешь ко мне то же, что и я. Меня смущает, что твое сердце занято любовью к другому мужчине.
До этой минуты Наталья держала себя в руках. А теперь слезы сами потекли по щекам. Это были осторожные, но слезы, которые Давиду, впрочем, и ей самой, говорили больше, чем слова. Давид попал в точку. Впрочем, он всегда попадает в яблочко.
Давид не ждал от Наташеньки никаких объяснений, он продолжил говорить, нежно смахивая рукой слезинки, которые стекали по щекам Натальи.
– Я не знаю этого мужчину. Не знаю, как и почему между вами что-то произошло, раз ты здесь. Но чувство, будто ты спряталась. Ищешь защиту, поддержку, хочешь, чтобы я обогрел, уберег тебя от чего-то или кого-то. Я могу все это – и защитить, и обогреть, и уберечь… Но, я не в силах защитить и уберечь тебя от любви, – Давид перевел дыхание, немного помолчал, опустив взгляд, потом продолжил: – Из-за этой любви я не смогу сделать тебя счастливой, Наташенька. Никогда. Никакие деньги на свете, никакой комфорт, словом – ничего не будет приносить тебе радость, если сердце болит из-за разлуки с любимым человеком. Я хорошо знаю людей, девочка моя. Я хорошо знаю, что значит любить. И, поверь, в споре между любовью и другими чувствами, побеждает любовь.
Говорят, любовь можно пережить, – Давид улыбнулся. – Можно. Кто же спорит. Вопрос в другом – нужно ли? Стоит ли отказывать любви, зародившейся в сердце, дойти до логического конца? И хочешь ли ты, на самом деле, переживать любовь в муках. Если этот мужчина бросил тебя, узнав, что ты беременная, – это одно. Тут любовь сражается с твоим достоинством и, согласен, достоинство рано или поздно победит, победит любовь к себе. Но если тебя никто не бросал, если от тебя не отказывался любимый мужчина, и причина вашей разлуки – глупа, как курица, боюсь, Наташенька, твое решение принесет много-много непокоя и тебе, и мне, и ребеночку. Твоя любовь в один миг может перевернуть все с ног на голову. Плохо, если получится, что после свадьбы и рождения дитя, которого я буду считать только и исключительно своим, равно как будут думать мои дети, внуки и друзья, появится настоящий отец и заявит о своих правах. Я этого не хочу, Наташенька. Пойми меня правильно. Решение принимать, в конце концов, тебе, – вздохнув, заключил Давид. – Я всего лишь сказал, что должен был сказать. Как мужчина, трепетно и бескорыстно любящий, хочу уберечь тебя от жизненных ошибок. Не нужно ничего говорить сейчас, – прибавил Давид, понимая, что Наталья посчитает, что надо ответить. – Подумай. Но прошу, подумай сердцем. Только так ты примешь верное решение.
Наталья улыбнулась сквозь слезы, слегка сжала руку Давида и прильнула к нему. Давид приобнял Наталью, поцеловал. Они молчали минут десять.
– Сегодня поедем к профессору, я представлю тебя своей любимой женщиной, – нарушил молчание Давид. – Не принимай близко к сердцу. И не думай, что я вместо тебя принял решение. Последнее слово за тобой, Наташенька. Но пока ты рядом, позволь мне наслаждаться твоим обществом, заботиться о тебе и проявлять чувства. Я буду тебе благодарен.
Наталья посмотрела в глаза Давиду, улыбнулась.
– Знаешь, Давид, вот в эту секунду ты для меня самый родной человек на свете. С тех пор, как я потеряла родителей, ко мне никто так тепло не относился. Хочешь – верь, хочешь не верь, но кусочек моей души в твоем плену.
Давид улыбнулся в ответ, прижал к себе Наталью.
– Скоро выезжаем. Надо немного отдохнуть перед поездкой, – сказала он.
– Согласна, надо отдохнуть.
Давид и Наталья вошли в дом, разошлись по комнатам. Наталья приняла душ, легла в кровать и довольно улыбнулась. Похоже, сюжет развивается по сценарию, который она так тщательно писала в голове перед поездкой в Москву. Ну, почти.
Как ни крути Наталья и вправду питала к Давиду чувства. Она бы даже назвала это любовью. Но любовью, несколько отличной от той, которую питают к мужчине. Она не зря, говоря Давиду о чувствах, упомянула родителей. Чувства к Давиду больше походили на любовь к близкому, родному человеку и не предполагали страсть и интимные отношения. Давид для Натальи – больше как отец, который греет своей любовью дочь. Что касается страсти, той любви женщины к мужчине, которую, скорее всего, ждет Давид, увы, в сердце Наташеньки не было. Впрочем, ничего для Натальи нового. С мужчинами постарше, гораздо старше, у Натальи всегда любовь первоначально окрашивалась в такие, родственные, тона.
То, что сказал Давид в саду, в беседке, про любовь к другому мужчине, тронуло. Но не только. Наталья, хотя и старалась гнать прочь мысли о Паше, получалось с трудом. Не раз думала, правильно ли она сделала, что рассталась с Пашей вот так, по куриной глупости, правильно ли сделала, что не выслушала Пашу, не сказала ему про беременность, правильно ли, что старалась погасить огонь любви, который хотя только зарождался, но все же горел. Возможно, прошло не так много времени, и Наталья еще не ощутила муки и страдание. Но ее мучили чувства грусти и тоски. Сложно отрицать очевидное. Хотя Наталья старалась скрывать свои настоящие чувства не только от себя, но и от других. И ей казалось, что она прекрасно справляется. В таком случае, как же Давид догадался о чувствах к другому мужчине? Он это видел.
Наталья часто вздыхала невпопад, взгляд ее не излучал яркого света радости, она будто плыла по течению, будто с чем-то смирилась; часто, словно улетала в другой мир, пока Давид что-то рассказывал; когда он прикасался к ней, рефлекторно одергивала руку, и только, одумавшись, расслаблялась, позволяя Давиду гладить свои пальчики. Наталья вторые сутки в гостях у Давида, но чувство, будто ее здесь нет. А где она? Она с Пашей. Она скучает. Она грустит. Но упорно разыгрывает спектакль, ожидая за роль высшую награду.
40.
Встреча с семьей профессора прошла великолепно. Друзья встретили Давида и Наталью с распростертой душой, так, будто знали эту пару всю свою жизнь. Давид был прав, когда говорил, что с профессором и его супругой не заскучаешь. Два сапога – пара. Настолько гармоничные и веселые супруги, хотя обоим уже далеко за шестьдесят. Живчики. Наталья мало говорила, в основном слушала. Лишь иногда профессор ее спрашивал о чем-то, а она робко отвечала. Душевная компания унесла мысли Натальи далеко-далеко от ненужной любви к Паше, и вновь она поймала себя на мысли, что жизнь с Давидом, комфортная и безопасная, приходится ей по душе. С Давидом вообще не нужно думать. С Давидом достаточно быть. С Давидом как за каменной стеной. Вот такие внутренние ощущения возникали с каждым прожитым с Давидом часом. И эти ощущения вновь возродили надежду, что тут, в Москве Наталья очень скоро забудет Пашу, любимого мужчину. Впрочем, может, уже и не любимого. А, может, и не было никакой любви. Так – страсть, жажда утонуть в объятиях молодости и красоты. Не важно. С каждой минутой важно становится то, что Наталье хорошо, а скоро будет хорошо и ребенку. Давид прав, надо принимать решение сердцем, а сердце – в желании родить здорового ребеночка, обеспечить себя и ребенка всеми земными благами. Наталья отчетливо понимала, что блага, которые по благосклонности судьбы она получит от Давида, теперь достанутся и ребенку. Надо же, как все чудно складывается!
Давид и Наталья приехали в особняк почти в десять часов пополудни. По дороге Наталье пришло сообщение от Кристины с расспросами о делах. Наталья ответила, что неудобно говорить и пообещала перезвонить чуть позже.
Наталья пожелала Давиду доброй ночи, поднялась в свою комнату, приняла душ. Легкая и приятная усталость. Наталья легла на кровать, закрыла глаза. Казалось, она вот-вот уснет. Но как случается нередко, в самую неподходящую минуту, вспомнила, что обещала позвонить Кристине. Может, завтра поговорить. А вдруг, не получится завтра. Лучше сейчас.
Наталья взяла телефон. Один гудок, второй. На экране гаджета появилось лицо подруги.
– Привет, русалочка! – тихим уставшим голосочком проговорила Наталья по видеосвязи.
– Привет, подружка! Как ты? Я уже начала волноваться. Так и не позвонила по приезду.
– Прости. Признаться, сама не своя от некоторых изменений в жизни, – Наталья хитро улыбнулась и почти шепотом прибавила: – Я беременная, Крис!
– Как беременная? Так быстро? Ой, погоди… – Кристина замолчала, хлопая глазами.
– Ну да, – покивала Наталья.
– Пашка отец?
– Да. Только, смотри, никогда и никому…
– Не поняла? Ты сказала Давиду, что ребенок его?
– Не смеши, – Наталья улыбнулась. – У меня с Давидом не было ничего. Он бы не понял моего юмора.
– Так а…
– Давид хочет жениться на мне, беременной, чтобы ребенок по закону был его. Даже рад, что так вышло.
– Ну и ну, – оторопевшая Кристина смотрела на подругу. Ошеломленная новостью даже забыла поздравить Наталью с тем, что та скоро станет мамой.
Наталья кратенько рассказала о том, как узнала, что беременная, что хотела сделать аборт, а потом передумала, о своих коварных планах, состоявшемся разговоре с Давидом и о том, что он с нетерпением ждет решения любимой женщины. Очень плавно Наталья перешла от темы беременности к тому, как ей нравится быть с Давидом, жить в его роскошном доме, какой Давид внимательный, заботливый и щедрый, какие у него чудные друзья, как прекрасно они провели сегодняшний вечер с семьей профессора… Так Наталья методично подвела разговор к тому, что завтра объявит Давиду свое решение, скажет «да» счастливой жизни с ним.
– А Паша? – спросила Кристина, когда Наталья с довольной улыбкой завершила рассказ. – Ты не собираешься ему говорить про ребенка?
– Ты что? – округлила глаза Наталья. – Такое впечатление, что ты меня не слышала. Я же вроде бы все сказала. Паша не должен узнать, Крис. Ни в коем случае. Лишние проблемы. Не надо. Если ребенок родится в браке, отцом будет считаться Давид. Он рассчитывает именно на это; чтобы потом, вдруг, не появился Паша и не предъявил свои права. Давид так и сказал …
– Жестоко, однако.
– Что именно? – Наталья поморгала.
– То, что ребенок не будет знать своего родного отца, а Паша не сможет общаться с малышом или малышкой…
– Русалочка, не вижу в этом ничего страшного… У нас каждый второй ребенок не знает своего настоящего отца, а каждый второй отец не общается со своим ребенком.
– Каждый второй? – усмехнулась Кристина.
– Ну, не каждый второй. Но и не мало. Не важно. Русалочка, мой ребенок своим отцом будет считать Давида и только его. И будет безмерно счастлив, что Давид его отец. А Паша… Ну да, немного некрасиво, но не более. В конце концов, женщина определяет, кто будет отцом ребенка. Женщина определяет, с каким мужчиной ребенку будет лучше, какой мужчина сможет дать ребенку как можно больше в этом мире.
– Я тебя не узнаю, – вздохнула Кристина, помолчала немного, потом прибавила еле слышно: – Впрочем, узнаю.
– Не слышу, Крис. Говори громче.
– Говорю, ясно все с тобой, – Кристина вздохнула, прибавила: – Кстати, Паша уволился, с Боровски не работает.
– Да ты что? – съехидничала Наталья. – Что так? Потребовал, наверно, зарплату за секс с бывшей, а Боровски не дал…
– Ну, подробностей не знаю. Знаю только, что Паша в клубе теперь на полную ставку.
Наталья задумалась, немного помолчала, ехидная улыбка спала с лица.
– Как он, Крис?
– Видно, что тоскует. Но … держится.
– Я поняла, – Наталья грустно улыбнулась, а через секунду натянула счастье на лицо: – Бог с ним! Давай о нас. Как ты?
– Подружка, я тебя не понимаю, – Кристина печально улыбнулась, игнорируя вопрос Натальи. – Ты же любишь Пашу… У вас ребенок получился. Боженька дал вам ребеночка, потому что вы любите друг друга… А ты… Ты так легко распоряжаешься судьбами. Как-то не по-человечески. Нельзя так.
