Текст книги "Полуночная звезда (ЛП)"

Автор книги: Мари Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Когда я снова смотрю на крыши, то замечаю ещё одну высокую фигуру девушки с высоко сплетёнными на голове косами, одна половина её локонов чёрная, а другая белая. Она сидит, опираясь одним локтем о колено. Тетива на её луке натянута, и она направляет его в сторону атакующих людей. Она выпускает стрелу.

Королева Бельдайна, наконец, прибыла.

Больше и больше её солдатов появляется на крышах. Саккористы теперь узнают герб её людей, начиная теряться в сомнении. Несколько из стражей Мэв появляются в конце улицы. Их вид становится последней каплей для Саккористов. Кто-то выкрикивает приказ отступить, и оставшиеся нападающие немедленно разбегаются, бросая своё оружие. Терен продолжает сражаться, но битва уже окончена. Атакующие теряются так же быстро, как они и появились, пока всё, что осталось на улице не падает.

Я сбрасываю со всех нас иллюзии. Моя сила покидает меня, и теперь я чувствую насколько тяжело тело Рафаэля. Магиано торопится в нашу сторону и забирает обессиленное тело Рафаэля на руки. Моё внимание переключается на Виолетту. Она всё ещё сидим у стены, где я её оставила, согнувшись плотным калачиком, и выглядит так, словно пытается сдерживать себя в сознании. Я подхожу к ней и протягиваю руку.

Виолетта поворачивается ко мне лицом. Немного сохраняющегося страха и расстояния в её глазах, которые были на протяжении того времени, когда мы были вместе, исчезают; их заменяет тот знакомый проблеск. Тот свет, который я помню ещё со времён, когда она была на моей стороне, в Меррутасе, когда мы были у друг друга единственным, в чём когда-либо нуждались в мире.

Шёпоты всё ещё витают в воздухе вокруг меня, но я отказываюсь их слушать, отталкивая в сторону. Виолетта берёт меня за руку, и я помогаю ей встать. Она клониться ко мне, едва способная стоять на своих ногах.

– Терен, – говорю я, когда он уже движется в нашу сторону.

Его одежда изорвана, а на доспехах мелькают пятна крови, но в целом он выглядит невредимым. Он одаривает Виолетту холодным взглядом, а затем безоговорочно поднимает её на спину без всяких слов.

– У нас есть лагерь, – говорит нам Мэв с крыши.

Её глаза окантованы чёрным порошком, а на щеках тянется полоса золотой военной краски.

– Вы все выглядите так, словно вам нужно отдохнуть.

Я вижу Мэв, ищущую меня в толпе, и, когда наши глаза встречаются, мы долго смотрим друг на друга. Я напрягаюсь: в воздухе вокруг неё витает атмосфера неопределённости в моём присутствии. Думаю, что в последний раз мы смотрели друг на друга, когда она наблюдала, как я призываю силу Энцо уничтожить разрушительную мощь её флота. Даже сейчас я могу представить, как огонь ревёт вокруг нас.

Она выпрямляется и кивает в сторону окраины города.

– Мои люди приведут нас туда.

Затем она исчезает с края крыши.

Глава 22

Аделина Амутеру

Трагедия следует за тем, кто не может принять свою истинную судьбу.

– Преступление и Наказание Воссоединённой Амадеры, Файнес де Марта.

* * *

Королева Мэв похудела с нашей последней встречи, её лицо стало мрачнее после всех этих нескольких месяцев. Элита, что связана со смертью. Учитывая мою усталость, впалые щеки и напряжённый взгляд, мне кажется, она думает обо мне то же самое каждый раз, когда смотрит на меня. Она и ее батальон отправились за Горы Карра – изогнутая цепь давно потухших вулканов, которая разделяет Бельдайн от Амадеры – и создали лагерь палаток из овчины, здесь, на окраине Лайды, где заканчивается человеческая природа, и горизонт полностью обрамляют покрытые льдом вершины гор. Фонари освещают снег, который лежит между палатками лагеря. Ветер стал холодным и суровым, он прорывается прямо через мое снаряжение для верховой езды. Когда вечер омывает унылый пейзаж в синих и фиолетовых оттенках, бельдийская королева проходит через лужи талого снега из своей палатки к нам, окруженная своими солдатами.

Интересно, что она пережила с того времени, когда мы столкнулись друг с другом в морях, и в каком состоянии может быть сейчас её военно морской флот. Часть меня просчитывает, стоить ли в будущем вторгаться в Бельдайн или нет. Не сомневаюсь, что она хочет сделать тоже самое с Кенетрой, но мы обе лишь прикусываем языки, когда Мэв приближается.

Она одаривает меня кивком, приветствуя.

– Мы отбываем на рассвете, – говорит она мне. – Если твоя сестра не проснется к тому времени, несите её.

Я ответно киваю ей, хотя мои шёпоты шипят на меня за это. Это самое близкое к тому, чтобы мы пришли хотя бы к формальной вежливости.

– Мы будем готовы.

Мэв проходит мимо меня, оставляя мои слова без внимания. Я поворачиваюсь и смотрю на то, как она скрывается внутри нашей палатки.

Покажи ей, на что ты способна, и тогда она проявит своё уважение.

Королева Бельдайна и я сейчас, может и быть, вынужденные союзники, но после этого мы снова примем свои стороны, и вернемся во враждующие государства.

Позади ее солдатов идет Магиано. Когда он видит меня, он снимает свой плащ и накидывает его на мой плечи. Я расслабляюсь, когда он перекрывает собой жалящий ветер; затяжное тепло, исходящее от Магиано, оказывает на мое тело успокаивающий эффект.

– Я не могу уговорить его войти в палатку, – говорит он, указывая через плечо, когда на его косы падают хлопья ледяных кристалликов.

Недалеко от палатки, где земля теряется в черноте гор, я вижу одинокую фигуру со светлыми волосами, приклонившую колени на ветру; его голова опущена в молитве. Терен.

Я кладу руку на плечо Магиано.

– Пусть остается, – отвечаю я. – Он будет говорить с богами, пока чувствует утешение.

Но мой взгляд задерживается на Терене на минуту дольше. Он, как и Рафаэль, чувствует ли теперь притяжение источника происхождения Элиты, зовущего откуда-то из глубины гор? Теперь я чувствую пульсацию в глубине своего сознания, узелок сил и энергии, лежащие где-то за пределами того, что я могу видеть.

Магиано раздраженно вздыхает.

– Я сказал людям Мэв присмотреть за ним, – говорит он. – Не будем проходить весь этот путь, только чтобы потерять его из-за обморожения.

Затем он разворачивается и идет рядом со мной, когда мы возвращаемся обратно в палатку.

Внутри неё тепло. Люцента сидит в одном углу, морщась, когда обматывает свои руки горячей тканью. Она снова травмировала свое запястье во время боя; когда она замечает, что я наблюдаю, она быстро отводит свой взгляд прочь. Неподалеку со стула поднимается Рафаэль и склоняет голову в сторону Мэв. Она стоит возле входа в палатку, её тело подсознательно поворачивается к Люценте, её глаза остановливаются на кровати Виолетты.

Даже в свете фонаря, Виолетта по-прежнему выглядит мертвенно-бледной. Её веки дрожат всё время, будто она находится в кошмарном сне, а её лоб блестит покрывшимся потом. Её темные локоны волос разбросаны по плащу, подложенному под голову.

– Снег приходит с севера, – говорит Мэв, нарушая тишину. – Чем дольше мы остаемся здесь, тем больше рискуем, что нам перекроет дорогу. Снежные Разрушители уже направились к горным цепям.

– Снежные Разрушители? – спрашивает Магиано.

– Люди, которые отправляются к снежным покровам. Они разрушают снег на мелкие, контролируемые обвалы, чтобы предотвратить более крупные. Вы, возможно, видели их в городе с пешнями для льда. – Мэв кивает в сторону Рафаэля. – Посланник.

При упоминании его имени, её каменное лицо смягчается. Я удивляюсь, чувствуя укол зависти, от того, что Рафаэль так может расположить других к себе.

– Сейчас с тобой все в порядке?

– Лучше, – отвечает Рафаэль.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Мы видели, как ты замер, ты рухнул на колени.

Глаза Рафаэля, цвета драгоценных камней, ловят свет, поблескивая дюжиной различных оттенков зеленого и золотого.

– Энергия вокруг меня была ошеломляющей, – объясняет он. – Мир стал расплываться. Я не мог думать, я не мог дышать.

Его переполняли чувства. Сила Рафаэля заключается в том, что он ощущает каждый поток в этом мире, все, что связанно с чем-то еще. То, что он почувствовал, может быть проявлением того, как ухудшаются силы Рафаэля, эквиваленты моим спонтанным, выходящим из-под контроля, иллюзиям, скрытым меткам Виолетты и разрушающимся костям Люценты.

Если мы не справимся с нашей миссией, его сила станет его погибелью, как и у всех нас.

Могу сказать по выражению лица Рафаэля, что его охватывают те же мысли, что и меня, но он просто одаривает Мэв усталой улыбкой.

– Не волнуйтесь. Я в порядке, вполне.

– Видимо, вы наткнулись на нашу странствующую компанию как раз в нужное время, – говорит Магиано Мэв.

В тишине, которая за этим следует, Люцента поднимается на ноги, морщась, когда направляется к пологу палатки.

– Мы все должны немного отдохнуть, позже, – бормочет она.

Она замедляется, когда проходит рядом с Мэв. Мелькающее выражение – что-то одинокое и тоскливое – пересекает ее лицо до того, как Мэв смогла бы отреагировать; Люцента отступает от палатки и исчезает.

Мэв наблюдает за её уходом, затем следует за ней. Её солдаты уходят с её пути.

Рафаэль встречается со мной взглядом и садится обратно на свой стул.

– Ваша сестра слабеет, – говорит он. – Наша близость к источнику падения Лаэтеса усилила нашу связь с богами, и это опустошает наши тела. Она не продержится ещё дольше.

Я смотрю на лицо Виолетты. Она хмурит брови, будто знает о моем присутствии рядом с ней, и я думаю о том, когда мы однажды лежали рядышком на похожей кровати, сраженные Кровавой Лихорадкой. Так или иначе, она никогда нас не покинет.

Я мельком смотрю на Магиано, затем на Рафаэля.

– Дайте мне побыть с ней немного, – говорю я.

Я благодарна Магиано за молчание. Он сжимает мою руку, затем поворачивается и выходит из палатки.

Рафаэль смотрит на меня, на его лице отражается сомнение. Он не доверяет тебе оставаться с ней наедине. Это то, что ты внушаешь, маленький волчонок, облако подозрений. Возможно, именно это, или, возможно, чувство вины, какие-то вялые отсветы сожаления за всё, что произошло между нами, всё, чего можно было избежать. Что бы это ни значило, оно исчезает в следующем вдохе. Он затягивает застежку плаща и прячет руки в рукава, затем движется в сторону палатки. Прежде чем выйти, он поворачивается ко мне.

– Дай себе отдохнуть, – говорит он. – Тебе будет это нужно, моя Аделинетта.

Моя Аделинетта.

Дыхание перехватывает; шепоты все еще продолжаются. В памяти вспыхивает воспоминание, несется ко мне, чистое и ясное, как кристал. В полдень, давным-давно, когда я сидела с ним у канала Эстенции и слушала его пение. С воспоминанием накатывает и прилив смутной радости, сопровождаемой невыносимой печалью. Я и не представляла, как много потеряла в тот день. Я хочу попросить его остановиться, но он уже ушел. Его голос, кажется, задерживается в воздухе, слова, которые я не слышала от него годами. и где-то, глубоко в моей груди, волнуется присутствие давно погребенной девушки.

На кровати Виолетта издает тихий стон и движется, пробивая этим суматоху моих мыслей. Я склоняюсь ближе к ней. Она делает глубокий, скрипучий вздох, а затем широко раскрывает глаза.

Я держу руку Виолетты, сплетая с ней пальцы. Ее кожа обжигающая на ощупь, потемневшая от перекрывающих друг друга меток, и через неё я чувствую наши кровные узы, укрепляющиеся нашими силами Элиты. Её глаза растерянно исследую комнату, а потом она разглядывает мое лицо.

– Аделина, – шепчет она.

– Я здесь. – я начинаю отвечать, но она перебивает меня и закрывает глаза.

– Ты совершаешь ошибку, Аделина, – говорит она, её голова поворачивается в сторону.

Я моргаю, пытась понять, что это значит, пока не понимаю, что она разговаривает в лихорадочном состоянии, и, возможно, даже не осознает, где находится.

– Я хочу вернуться, – шепчет она. – Но твои Инквизиторы. они повсюду ищут меня. Они обнажили мечи. Я думала, что ты могла приказать им убить, когда они найдут меня. – Её голос ломается от сухости, он хриплый и слабый. – Я хочу помочь тебе. Ты совершаешь ошибку, Аделина. – Она вздыхает. – Я тоже совершила ошибку.

Теперь я понимаю. Она рассказывает мне, что произошло после того, как она сбежала из дворца, после того, как мои иллюзии переполняли меня, и она отвернулась от меня; после того, как я отвернулась от неё. В горле встает ком. Я сажусь на место Рафаэля, затем снова наклоняюсь к ней.

– Я приказала своим солдатам вернуть тебя, – шепчу я. – Целой и невредимой. Я искала тебя неделями, но ты уже оставила меня.

Дыхание Виолетты звучит медленно и неровно.

– С первыми лучами, возьми корабль, направляющийся в Тамуранию, – шепчет она.

Её рука сжимается вокруг моей.

– Почему ты ушла к Кинжалам? – Теперь мой голос резче, и мои иллюзии искрят, рисуя вокруг меня сцены дней после того, как Виолетта ушла с моей стороны. Как я сидела на своем троне, схватившись за голову, отказываясь от подносов с едой, принесенных слугами. Как я создавала черноту над небом Кенетры, блокируя солнце в течении нескольких дней. Как я сжигала в огне послания Инквизиторов, пишущих мне один за другим о том, что не могут её найти. – Как ты могла?

– Я проследила за энергией других Элит через море, – шепчет Виолетта в трансе.

По её стороне лица капает пот, она снова беспокойно ёрзает.

– Я следила за Рафаэлем, и я нашла его. Он нашел меня. Ах, Аделина. – Она замолкает на мгновение. – Я думала, что он может тебе помочь. Я умоляла его на коленях, прижималась лбом к земле.

Её ресницы теперь намокают, едва сдерживая слезы. Под её веками беспокойно двигаются глаза.

– Я умоляла его каждый день, даже когда мы услышали, что ты отправила свой новый флот для вторжения в Меррутас.

Моя рука сжимается сильнее. Меррутас, я приказала своим людям. Домакка. Тамурания. Дюмор. Пересеките моря, тащите немеченых из своих кроватей, выводите их на улицы передо мной. Моя ярость бурлила день ото дня.

– Я не могла найти тебя, – огрызаюсь я, раздраженная слезами, появляющимися в моих глазах. – Почему ты не послала мне голубя?

Почему ты не дала мне знать?

Виолетта молчит некоторое время, погруженная в мир лихорадки. Её глаза вновь открыты, пустые и серые, она находит меня.

– Рафаэль сказал, что мы навсегда потеряли тебя. Что тебе уже не помочь.

Я думаю, что он ошибается, но он плачет по тебе и трясет головой. Я пытаюсь убедить его. – Её шепот становится настойчивей. – Я думаю, что я попробую завтра снова.

Я приближаюсь и сердито вытираю слезы.

– Я не понимаю тебя, – шепчу я снова. – Почему ты продолжаешь пытаться?

Губы Виолетты дрожат от усилий.

– Ты не должна ожесточать свое сердце в будущем только из-за своего прошлого. Ты не должна использовать жестокость против себя, чтобы оправдать жестокость к другим.

Её серые глаза скользят прочь, подальше от меня, пока её взгляд не упирается в фонарь, висящий у палатки.

– Это тяжело. Я знаю, что ты пытаешься.

Всю свою жизнь, я пыталась защитить тебя.

Комната размывается за занавесой моих слез.

– Прости меня, – шепчу я.

Мои слова парят в воздухе, тихо и протяжно. Передо мной вздыхает Виолетта, и её дрожащие веки снова закрываются. Она бормочет что-то ещё, но слишком тихо, чтобы я могла её услышать. Я сжимаю её руку, не зная зачем; надеюсь, что она проснется и увидит меня не в лихорадочном сне, не в кошмаре, а здесь, на её стороне, вместе с ней. Я остаюсь ещё долго после того, как её дыхание не выравнивается. Наконец, когда фонарь горит так слабо, что, окутанная тьмой, палатка – все, что мне видно, я кладу голову на её постель и слушаю завывание ветра, пока я, к счастью, не погружаюсь в сон.

Глава 23

Мэв Жаклин Келли Корриган

Мэв слышит Люценту, зовущую её, но она не достигает входа в её палатку, пока не догоняет Люценту. Мэв поврачивактся лицом к своим бывшим компаньонам. Перед её палаткой, личная стража королевы кладет свои руки на рукояти мечей, их глаза следят за движениями Люценты.

Мэв смущается при виде мрачного взгляда Люценты. Они закончили свои отношения год назад, прямо вдоль белых скал Кенетры. Она должна была дать этому произойти; в конце концов, Люцента сказала ей, что она не согласна с желаниями Мэв. Я не могу быть твоей любовницей, сказала она. Так почему Люцента выглядит так отчаянно, говоря с ней сейчас?

– Да? – Говорит хладнокровно Мэв.

Девушка выглядит плохо, и вид её бледной кожи и ноющей боли в конечностях тревожат сердце Мэв.

Люцента мнется, неожиданно неуверенная, что сказать. Она проводит рукой по своим рыжевато-белокурым локонам, затем поспешно кланяется Мэв.

– Вы в порядке? – наконец спрашивает она, она запинается.

– А ты? – в ответ спрашивает Мэв. – Ты выглядишь ужасно, Люцента. Рафаэль упомянул в своем последнем письме, что ты. страдала.

Люцента качает головой, будто её собственное здоровье не важно.

– Я слышала, что случилось, – отвечает она. – Тристан. Ваш брат.

Она снова склоняет голову, и молчание затягивается.

Тристан. Именно поэтому Люцента здесь. Слабость её голоса затрагивает решимость Мэв, и она находит себя смягчающейся по отношении к Люценте. Как она упустила присутствие Люценты, как быстро они разлучились снова после последней битвы против Аделины. Она поворачивает голову и кивает солдатам. С грохотом доспехов они отходят и оставляют их двоем.

– Он никогда не смог бы оставаться таким долго, – отвечает Мэв через некоторое время.

Она дрожит от вида мертвых глаз своего брата, бессмысленной причины его нападения. Это был не он, конечно же.

– Он уже был в Преисподней.

Люцента морщится и отводит взгляд.

– Ты все еще винишь себя, – продолжает Мэв, мягче. – Даже после всего прошедшего времени.

Люцента ничего не говорит, но Мэв знает, что творится в её голове. Это память о днях смерти Тристана, когда трое решили поехать на охоту в зимний лес.

Тристан шарахался и уклонялся от озера. Он всегда боялся воды.

Мэв закрывает глаза, и на мгновение, она переживает это снова – Люцента, стройная и смеющаяся, тянущая Тристана вперед через кусты, чтобы увидеть оленя, которого она отследила для них; Тристан, глядящий на оленя, который был на полпути замерзшего озера; Мэв, стоящая на коленях в молчаливом приседе, поднимающая свой лук перед своими глазами. Они были слишком далеко от создания. Один из нас должен приблизиться, предложила Мэв. И Люцента уже призвала Тристана.

Ты должен пойти.

Они часто играли на льду, никогда не попадая в неприятности. Так, наконец, Тристан схватил свой лук и стрелы и выполз на замерзшее озеро на локтях и животе. Они играли со смертью тысячи раз, но в тот день были совсем другие последствия. Была трещина на льду, на том роковом месте. Возможно, причиной были копыта оленя, возможно, вес создания сделал лед неустойчивым, или, возможно, зима была не такой холодной, и не было прочно замерзшего льда. Возможно, это был тысячный раз, когда они обманывали смерть, все вернулось к ним.

Они услышали треск льда прежде чем Тристан провалился. Было достаточно времени, чтобы он оглянулся на них, когда он погрузился в воду под собой.

– Это была моя вина, – говорит ей Мэв.

Она приближается, поднимая подбородкок Люценты, затем останавливается сама. Вместо этого, она одаривает Люценту грустной улыбкой.

– Я вернула его обратно. – Она смотрит вниз. – Я не могу больше дотянуться до Преисподней. Прикосновение к ней просочилось в смертный мир, его неприятное присутствие, как лёд в моём сердце. Моя сила убьет меня, если я использую её снова. Возможно, – добавляет она, понизив голос, – часть всего этого – моё наказание за неповиновение богине Смерти.

Люцента изучает её долгое время. Действительно ли это всё было так давно? Мэв размышляет, будет ли это окончательной поездкой, когда они будут вместе, сбудутся ли предсказания Рафаэля о том, что они ступят на горные пути и никогда не вернутся.

Наконец, Люцента кланяется.

– Если мы все должны идти, – говорит она, опустив глаза вниз, – то я сочту за честь, отправиться с вами, Ваше Величество.

Затем она поворачивается, чтобы уйти.

Мэв протягивает руку и хватает руку Люценты.

– Оставайся, – говорит она.

Люцента замирает. Её глаза расширяются. Мэв может почувствовать тепло, поднимающееся к её щекам, но она не отрывает взгляда.

– Пожалуйста, – добавляет она тише. – Только на этот раз. Всего лишь раз.

На мгновение, кажется, Люцента может отвернуться. Они обе остаются на своих местах, никто не хочет делать первый шаг.

Затем Люцента шагает в сторону королевы.

– Всего лишь раз, – эхом повторяет она.

Глава 24

Аделина Амутеру

Все мое богатство, власть, территории, военной мощи. это теперь не важно. Она ушла, и вместе с ней должна уйти и я.

– Последнее письмо короля Деламора своему генералу.

* * *

На следующее утро небеса накрывают серые облака, простирающиеся до самого горизонта, чётко предупреждающие о снегопаде. Когда Мэв ведёт двух всадников проверить наш путь, я сижу с Магиано, жуя вяленое мясо и сухари. Вокруг костра сидит Рафаэль с плотно собранным вокруг него плащом, тихим голосом говорит Люцента. Терен сидит один, игнорируя всех нас.

Магиано находится в плохом настроении, без сомнения, вызванном холодом и мраком. Без его радости, я понимаю, что отгоняю шепоты в голове больше, чем когда-либо, борюсь, чтобы быть в здравом уме. Ты потеряешь себя в снегах и ветрах, говорят они. Ты никогда не вернешься.

Рядом со мной без сознания лежит Виолетта, неудержимо дрожа под грудой мехов и одеял. Тяжело видеть её такой, нр я рада, что она дрожит. Это значит, что она ещё жива. Я приближаюсь и протягиваю руку к мехам.

– В таком случае, – бормочет Магиано, вытягивая меня из глубины мыслей, – мы больше не увидим голубого неба, пока не покинем это место. – Он обращает свой взор к небу и издает громкий и жалобный вдох. – Что бы я не отдал за капельку Меррутасского тепла и веселья.

Мэв и её всадники возвращаются, когда мы заканчиваем наш завтрак.

– Пути покрыты льдом, – говорит она, когда мы нагружаем наших лошадей сумками.

На миг она осматривает Люценту, и между ними витает что-то невысказанное.

– Но они чисты. Снежные Разрушители уже прошлись по ним.

Я замечаю, как королева дотрагивается до ботинка Люценты, прежде чем подсадить её на лошадь. Между ними возникла новая близость.

Неподалеку, Магиано и Рафаэль помогают мне безопасно укрепить Виолетту на носилках позади двух лошадей Мэв. Она беспокойно ворочается, когда мы движемся, лепечет что-то, что я не могу понять. Её метки выглядят сейчас более темными, почти чёрными, как будто Моритас медленно затягивает своё тело в Преисподнюю. Я сжимаю зубы, видя их.

Магиано наблюдает за мной, когда я стою рядом с носилками.

– Она сделает это, – говорит он, кладя свою руку на мою руку, но я слышу сомнение в его голосе.

Когда мы приближаемся к дорожкам, которые ведут в первые горы, узкая долина начинает наполняться ветром, так что он кусает за щеки и прорывается в каждую щель в наших одеждах. Я плотно накидываю капюшон над головой и пытаюсь натянуть плащ повыше, чтобы прикрыть нижнюю половину моего лица. Даже так, моё лицо примерзает к ткани, создавая участки белого инея. С ветром приходят и шёпоты, воющие в моих ушах с каждым сильным порывом ветра. Их слова так беспорядочны, что я не могу понять, что они говорят, но они заставляют колотиться моё сердце, пока мои плечи прогибаются от усталости. Теперь и тогда, думаю, я вижу тёмные силуэты, стоящие в расщелинах гор, на нас смотрят незрячие глаза. Я могу видеть их лишь боковым зрением: когда я поворачиваю голову, они исчезают.

Магиано продолжает хмуриться в небо.

– Это только мне кажется, или небо темнеет? – Он кивает на облака. – Облака не становятся больше и плотнее, кажется, будто дни проходили быстрее, чем следовало.

Я тоже смотрю. Он прав. То, что должно быть светлым полуденным солнцем, скрытым за облаками, выглядит, как уже зашедшее солнце. Тени в долине углубляются, простираются вокруг нас приглушенными формами, когда горные хребты вокруг становятся круче. Дорога под копытами наших лошадей хрустит от мороза и льда.

Я теряюсь во времени, как долго мы прошли в этих странных сумерках. Мы все молчим. Я еду позади носилок Виолетты, так что я могу наблюдать за ней. Её открытые серые глаза никак не могут сосредоточиться хотя бы на чём-то. Будто она уже ушла куда-то ещё.

Она всё ещё здесь, говорю я себе. Но шёпоты в моей голове сейчас звучат, как ветер, заглушая мои мысли, и моё истощение и беспокойство оседают в неистовом биении моего сердца. Должно быть, так влияет на меня энергия источника происхождения Элиты.

В эту ночь, в ночь, кажущуюся слишком ранней, мы останавливаемся в низине, которая частично укрывает нас от стихии. В этом узком проходе яростный ветер, который мешает обустроить правильный лагерь. Наши лошади слишком вялые, они сбились вместе близко к костру, который мы сделали.

– В ближайшие дни ранние сумерки будут наступать чаще, – говорит Рафаэль, когда мы собираемся вокруг него.

Он рисует одну изогнутую линию палкой по грязи, затем отмечает несколько точек вдоль неё, в том числе и наше местоположение.

– Мы приближаемся. – Он указывает на место в верхней части пути, расположенное между горами. – Тёмная Ночь.

Рафаэль говорит со спокойствием и изяществом, как и обычно, но даже его голос, кажется, несёт скрытую толику сомнения. Моя рука задерживается на верхней части меха подушки Виолетты, что беспокоится в лихорадочном сне. Мы приближаемся к царству, известному только в сказках и легендах.

Что будет, когда мы его достигнем?

– Там законы нашего мира могут отклоняться и отличаться, – говорит Рафаэль через мгновение. – Вещи могут быть не такими, какими являются.

Мы должны быть осторожны. – Он смотрит в мою сторону. – Я чувствую притяжение этого места. Чувстуете ли вы?

Я киваю. Вокруг меня остальные делают так же. Мой взгляд скользит туда, где на небольшом расстоянии сидит Терен, его плащ рассегнут, словно он не обращает внимания на холод. Он методично чистит свой меч и ножи.

Мои шёпоты становятся сильнее, в то время как вокруг Магиано парит воздух, наполненный тьмой. Виолетта угасает, чувства Рафаэля перегружают потоки энергии со всех сторон. Что чувствует Терен здесь, так близко к источнику? Это путешествие ещё больше приводит его к безумию?

Прежде чем мы собираемся ночевать, я прошу Мэв поставить дополнительных стражей вокруг Терена. Даже тогда, я просыпаюсь посреди ночи и смотрю в сторону Терена, интересуясь, увижу ли я его.

Следующим утром, казалось, никогда не настанет рассвет. Вместо этого, мир светлеет только полумраком, который мы наблюдали днём позже, оставляя пейзаж в устрашающей тьме. Уже начал падать лёгкий снег, покрывающий пеленой белого всё вокруг нас. Магиано спит, прижавшись ко мне, одной рукой обхватывая моё плечо. Этим утром шёпоты громче, они неугомонны, они продолжают без конца реветь. Когда я смотрю позади нас, я ничего ничего, но шлейф наших следов проходит в одиноких горах. Я вижу то же впереди. В моём поле зрения продолжают парить иллюзии тёмных силуэтов, мои собственные призраки, которые отказываются оставить меня в покое.

Я стряхиваю свежий снег со своих волос, затем аккуратно поднимаюсь, чтобы не разбудить Магиано. Я разминаю свои болящие конечности.

Только несколько стражей, размещённые спящей Мэв, стоят недалеко от нас, их внимание направлено на бледную местность, окружающую нас. Я оглядываюсь, понимая, что если бы я захотела, то смогла бы уничтожить их всех в один момент.

Сделай это.

Шёпоты этим утром настолько сильные, что я почти подчиняюсь их приказам. Я хмурюсь, качаю головой, и сжимаю виски. Почему они так неожиданно настойчивы? Мы, должно быть, очень близко к Тёмной Ночи.

Стараясь игнорировать их, я потираю руки и брожу вокруг лагеря, оглядывая всё. Терен не на своём спальном месте – это послыает во мне волну паники, прежде чем я замечаю его, стоящего в нескольких шагах от стражей, его лицо поднято к небесам в молитве. Я наблюдаю за ним некоторое время, а затем иду туда, где спит Виолетта.

Когда я достигаю её, я становлюсь на колени рядом с ней. Её тёмные волосы вмерзли колтунами, а её бледная кожа выглядит почти матовой. Здесь ей слишком холодно, что бы справиться самой; нужно найти лишние меха. Она может взять мои, прежде чем мы снова остановимся, но даже так, я не уверена, будет ли этого достаточно.

– Виолетта, – нежно шепчу я, касаясь её плеча.

Она не шевелится.

Я колеблюсь, затем снимаю одну перчатку и касаюсь её щеки тыльной сторой руки. Её кожа холодна, как лёд. От неё не исходит ни одного тёплого вздоха.

Шёпоты окружают меня, но я заставляю их яростно отступить. Конечно же, она дышит – всё это может быть иллюзией. Я снова создаю вокруг себя кошмар. Я буду просыпаться снова и снова, пока Магиано не разбудит меня от этого сна. Я снова трясу её, теперь ещё сильнее.

– Виолетта, – говорю я громче.

Мой голос привлекает Рафаэля рядом. Он садится и смотрит в мою сторону. Затем его глаза направляются на Виолетту. Быстрое выражение, мелькающее на его лице, подтвержает мои худшие опасения.

Нет. Это невозможно. Я уснула вчера вечером, видя её ритмичное вдымание и падение груди. Она бормотала что-то, что я не могла понять. Капли пота усеивали её лоб, а её кожа была горячей на ощупь. Это не правда. Я трясу её снова, схватившись за её плечи.

– Виолетта! – кричу я.

На этот раз все остальные испуганно вскакивают и на меня смотрят стражники, но мне плевать. Я продолжаю трясти её, пока не чувствую чьи– то руки, заставляющие меня остановиться. Это Рафаэль. Он опускается на колени рядом со мной, его глаза по-прежнему смотрят на Виолетту. Печаль на его лице разбивает моё сердце снова и снова.

– Ты можешь оживить её? – спрашиваю я его.

– Я постараюсь, – бормочет Рафаэль, но он говорит это лишь потому, что я отчаянно хочу услышать это.

Всё будет хорошо. Я проснусь от этого столько раз, сколько нужно, пока не вернусь к реальности. Иллюзия исчезнет, как это всегда происходит, и я проведу ещё одно утро с Виолеттой.

Теперь поднимается и Мэв, затем Люцента и Магиано, и они смотрят на меня.

– Ваше Величество, – говорю я ей. Это первый раз, когда я обращаюсь к ней надлежащим образом. – Вы связаны с Моритас. Вы можете вернуть её, если нужно. – Я смотрю на Рафаэля. – Разбудите её, – сердито говорю я, мой голос отдаёт приказы.

– Аделина, – шепчет Магиано.

Руки Рафаэля ложатся на холодные плечи Виолетты. Он пододвигается и кладет ладонь на её щеку. Сможет ли его сила сработать на ней, нежный рывок его энергии в её сердце, возможно, разожжет её спокойными прикосновениями. Я наклоняюсь, мой взгляд останавливается на лице Виолетты, ожидая, когда её серые глаза откроются.

– Аделина, – снова зовёт Магиано. Его рука касается моей, и он крепко её сжимает.

Мэв качает головой.

– Она ушла, – говорит она тихо, склонив голову.