355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мари Ардмир » Гномка в помощь, или Ося из Ллося » Текст книги (страница 8)
Гномка в помощь, или Ося из Ллося
  • Текст добавлен: 5 августа 2018, 03:30

Текст книги "Гномка в помощь, или Ося из Ллося"


Автор книги: Мари Ардмир



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 10

Зря задохлик так не вовремя очнулся и очень зря выразился вслух. От нечаянно оброненных щипцов он увернуться успел, а вот от прицельного разряда – нет… И если ранее он был похож на полутруп, то теперь на труп. Это-то и стало последней каплей, после которой я потребовала оставить Реггена в поместье, а Врадор изъявил желание нас навещать. Ежедневно в двенадцатом часу ночи. И это несмотря на то, что сам он тоже одержимый маг и подвластен луне.

– И на кой вы графу? – возмутилась я в тщетной попытке нащупать кровоток на теле оного. – Уж лучше врача пришлите, убивец вы этакий! И уйдите с глаз долой. – На руке ток крови не ощущался, на шее тоже, и только в груди тяжело и глухо стучало «тук… тук, тук… тук». – Слава святым угодникам, живой.

Выдохнув, я так и осталась сидеть на полу подле задохлика, чутко прислушиваясь, не раздастся ли рядом печальное «у-у-у». Но тщетно, лобастый не спешил появиться. Испугался? Или стал меньше ноготка на мизинце?

– Конечно, живой, иначе он бы тут не лежал, – глава отдела стражей опустился в кресло, закинул ногу на ногу и заявил: – И чтоб впредь не было недопонимания, сообщаю сразу – я и есть врач, адвокат и куратор одержимого оружейника и мага Вардо Реггена графа Лофре.

– Знатная экономия, – похвалила я вполголоса и громче вопросила: – У вас в отделе что, утечка кадров?

– Можно сказать и так. – Врадор мрачно посмотрел на меня. – Я имею право навещать вас в полночь, дабы проверить сопротивление мага его одержимости. И я буду навещать, что бы вы ни говорили о смирном звере и… – он хотел сказать что-то еще, но капелька портала, зазвеневшая над его плечом, оборвала речь на полуслове.

Извинившись, глава контроля отбыл из поместья служебным порталом, утянув за собой эту капельку. В наступившей тишине стало жутко и неуютно. Регген продолжал лежать, щенок молчать, а за окном ни с того ни с сего многократно усилился ветер. Чует мое сердце, ночью будет мороз. А значит, нужно запастись дровами, водой – на случай, если замерзнет в трубах. Приготовить пирожки, домыть гостиную и не думать о том, что я или Врадор могли на лобастого наступить или прихлопнуть.

Не думать получалось хуже всего, я то и дело посматривала на задохлика в ожидании, когда же он глаза откроет и расскажет, жив ли лобастый и что он за зверь, которого все боятся, но никто не видит. Плюс капитан Маррет обмолвился о каком-то ритуале разделения и был искренне удивлен миролюбивости одержимого. Знать бы, причина во мне или в чем-то другом?

В эту ночь Врадор, как ни обещал, так и не заявился, граф-оружейник тоже не очнулся.

Он пролежал бесчувственным поленом до пяти утра и разбудил меня натужным кряхтением. Судя по звукам, Регген умирал, а по факту – полз в направлении закутка для нужд. Осветив комнату кристаллом, я застала его на полпути к цели и задала закономерный вопрос:

– Вам помочь?

Радость от его пробуждения была всеобъемлющей. Захотелось обнять доходягу, отмыть и накормить пирожком, или даже тремя.

– Нет, – прохрипел он и закашлялся.

– А может… – начала воодушевленно. Все же воды, набранной на всякий случай, с лихвой хватит на ванну. И если граф подождет, то я нагрею ее натопителем и печку разожгу. Но досказать я ничего не успела, маг рявкнул:

– Нет, я сказал!

– Ах, так?! – я к нему со всей душой, а он… – Ваше право!

Потушила свет и с головой накрылась одеялом, не обращая внимания ни на его кряхтение, ни на ругань, ни на зов, который он таки подал, не сумев проползти куда хотел.

– Ося? Ося, ты спишь? О-о-ось, когда ты уснуть успела?

Молчу.

– Ося, будь милосердной, иначе я тут пол замочу.

Молчу усиленно.

– А ты его мыла, я же чувствую, что в кузне стало намного чище и уютнее… Ну, Ося? – позвал он громче.

– Чего вам?

– Прости, – выдохнул покаянно и замолчал.

– И все? Кто так извинения просит? Вам что же, больше нечего сказать?

– Есть. Дверь открой. Я до ручки не дотягиваюсь…

– Точно задохлик, – буркнула сердито и поднялась.

Дверь открыла, пропустила мага в закуток, закрыла. Дождалась, пока закончит, и по зову открыла ещё раз. Проследила за тем, как Регген ползком преодолевает расстояние до подстолья и, растянувшись на тюфяке, мгновенно засыпает. И так три раза до заветных двенадцати часов – наступления обеда в Верхней Академии Мастеров, где бедных студентов голодом морят, а активных замораживают.

Надевая перчатки и чепец, я в очередной раз осмотрела кузню. Еду и сменную одежду для Реггена оставила на ящике, чтоб дотянулся, ручку на двери в закуток заблокировала, чтоб не захлопывалась, корзинку с пирожками собрала, мелочь на сдачу взяла, оделась и обулась по погоде. Пожелала себе доброй торговли и пошла.

Портал близ гостиницы «Кромвеля» открылся в значительном удалении от ворот академии – на небольшой площади, где мирно ютились три мастерские с деталями, механизмами и магическими реагентами, сама гостиница, книжный магазин, а еще фонтан со скамеечками вокруг него. И ни одной торговой точки с едой, что несказанно радовало. Нет конкуренции – нет проблем. Сбросив капюшон нового пальто, подбитого добротным серым мехом, поправив чепец и разгладив складочки на белых перчатках, я приготовилась ждать. И чуть не замерзла в этом ожидании!

За целый час никто, ни одна живая душа не вышла из ворот академии, чтобы увидеть меня, купить пирожков, ну или хотя бы войти в одну из мастерских на площади. Да даже в гостиницу никто не сбежал и по дороге не приехал. Полное безмолвие и снег, рассыпающийся мелкой крупкой.

– Что ж за гадство-то такое! – возмутилась я и вернулась в поместье. Постояла пять минут в тепле и потянулась к следующему порталу, верно рассудив, что в библиотеку на перерывах студенты все-таки ходят.

И вновь провал. Библиотеку и рядом стоящие с ней кафе никто из голодных студентов не посетил, остальные же, будучи горожанами столичными и сытыми, проходили мимо, в упор не замечая. Подумалось, что лобастый перед исчезновением сделал невидимой и меня. Но короткий эксперимент с прохожими подтвердил, что меня таки видят и слышат, но купить ничего не хотят. И только стражи порядка приостановились. Перестав голосить «Пирожки капустные, румяные и вкусные!», я прошмыгнула к порталу и скрылась в кузне, чтоб перевести дыхание.

Два часа блуждания на морозе – и ни одной медяшки в кошельке, обидно! Но еще не досадно. Первое дело я начинала в худших условиях, и полгода продержалась, пока отец мою лавочку не прикрыл. Так что вперед! Я гномка, я справлюсь. Поправив чепец, открыла третий путь к процветанию, и опять осталась не у дел. Возле музея «Старьевщика» было какое-то собрание и охранявший его вооруженный конвой. Пришлось ретироваться, пока не заметили, и бежать к другим воротам академии. А там студенты, и не пара десятков, а целая толпа. И все как один, покупают в цветочной лавке веночек белоснежных бессмертников за сорок медяшек, синюю ленту еще за пять и целенаправленно идут в Церковь Всех Святых.

Два часа ждала, надеялась, что вот сейчас они голодные пойдут назад, а вместе с ними пойдет торговля. Но нет! С наступлением сумерек двери в церковь закрылись, так никого и не выпустив.

– Да что ж за день-то такой! Один не очнулся, второй не явился, третьи не продались, – и в каждом слове столько злости на всех и вся, что шла я, никого и ничего не замечая.

И дошла до знакомой площади с фонтаном и скамейками перед гостиницей «Кромвеля». Тут было все так же тихо, пусто, снежно. Мороз отступил, и теперь уже крупные снежинки спускались с небес, что бы превратить столицу в сказку. И вспомнился мне обряд, улучшающий торговлю – бредовый и сказочный вместе с тем. Нужно первому встречному за бесценок, а лучше задаром, отдать весь товар. Обычай зверский, особенно для гномов, но говорят, что действенный. Правда, не уточняют, избавляет он от неудачи или от самого товара.

Я прошла к фонтану, села на его бортик лицом к городу, спиной к академии, чтоб ее не видеть, не слышать и не думать о том, что мои ожидания она нагло обманула. Задумалась о своей невезучести в торговых делах. Прошел час, а может, и меньше, над столицей сгустились сумерки, зажглись фонари и витрины, мороз усилился и, кажется, пленил не только застывшие в снегу деревья, но и меня.

– Кхм-кхм, добрый вечер, – кто-то с голосом мужским и добродушным присел рядом со мной.

– Не совсем добрый, – отозвалась я и шмыгнула носом. По-хорошему, надо бы в поместье вернуться и выпить чего-нибудь от простуды или от той же досады. Но что-то совсем неохота идти.

– У меня тоже не добрый, – судя по тени, кивнул прохожий. – Хотел вот прийти к любимому фонтану и набраться умиротворения, а тут занято.

– Где? – я подняла глаза, оглядывая скамейки. Мужик ошибся, тут все так же никого. Ни одного покупателя. – Шутить изволите? Мест полно.

– Но мое любимое место занято. Вы сидите на нем, – вкрадчиво сообщили мне.

– Жаль.

– Очень! Не хотите уступить?

– Еще чего? – усмехнулась невесело. – Я вам нагретое место, а вы мне придавленный снег. Нет, так не пойдет.

– А так? – незнакомец махнул рукой, и весь фонтан мгновенно оттаял, нагрелся так, что вверх поднялся парок.

– А так вы мне плащ сожгли и корзинку подпалили, – усмехнулась я и пересела.

– Ошибаетесь, я был аккуратен, – мужик, маг который, пересел на свое любимое место, удовлетворенно вздохнул. Затем еще раз и куда более медленно и заинтересованно что ли. – Чем это пахнет?

– Неудачей.

– А мне кажется выпечкой, домашней… с капустной начинкой, я прав? – принюхался он и задержал дыхание. – Пирожки-и-и или целый пирог! Жизнь отдал бы за один такой.

– Уж лучше совет, – хмыкнула я, открыла корзинку и протянула ее магу, круглолицему кудрявому шатену лет сорока пяти, с фигурно выбритой щетиной и усами, в дорогом, но чуточку потертом пальто, кожаных перчатках без пальцев и добротных сапогах.

– Спасибо! – отказываться он не стал. Вгрызся в первый взятый пирожок и потянулся за следующим… следующими тремя. Которые исчезли так же быстро, как их предшественник. – А что за совет? – вопросил неизвестный, взяв из корзинки еще одну тройку капустных жертв.

– Отвечающий на вопрос, как продать десяток пирожков за тридцать четыре медяшки, если никто их не берет? Я так готовилась, я так надеялась, а эти сволочи даже не вышли из ворот.

– Какие сволочи? – вопросил он жуя.

– Голодные! То бишь студенты. Я их и тут ждала, и там ждала… До костей продрогла. А они, как овцы на закланье, устремились в Церковь Всех Святых, – всплеснула я озябшими руками. – И хоть бы кто оттуда возвратился, все внутри остались! Их что, там кормят?

– С чего вы взяли? – удивился маг и расцвел в широкой улыбке.

– Ну как же, они на входе покупали пропускной билет – венок из бессмертника и ленточку синего цвета. По стоимости он, конечно, больше, чем постный столовый обед, но его безропотно брали, причем все-все. И богатые, и не очень.

– Кхм! – издал мой собеседник и вдруг рассмеялся в голос. – Да все они тратились из-за суеверия и глупой надежды, что бог знаний до них снизойдет.

– Так те цветы и лента… подаяние, – догадалась я. – Но зачем?

– С завтрашнего дня в академии начнется сессия, месяц экзаменов и зачетов. Чтоб увеличить время подготовки, для студентов открыты порталы во все необходимые, – подчеркнул он, – заведения. Только в церковь они ходят пешком, как предписано, а обратно уже порталом.

– И поэтому здесь такое запустение! – обрадовалась я и снова сникла: – И сколько это продлится? Весь месяц?

– От силы неделю, – маг потянулся за еще одним пирожком. Надкусил, блаженно вздохнул и сообщил: – Но все торговки появляются загодя. На день раньше или два…

– То есть через пять дней я буду здесь не одна?! – чувство эйфории, улетучилось как не бывало. – А вы уверены?

– Более чем. Окна моего кабинета выходят на площадь. Да и сам я тут часто заседаю.

– Любуетесь?

– Прячусь. Чтоб никто не увидел меня из окон, – он махнул рукой в сторону академии. Преподаватели, словно те же студенты, сдают учебные экспонаты в последний день и незамедлительно требуют новые. А если не успели оставить заявление до пяти на моем столе, то пытаются встретить лично.

– Так что же вы домой не уходите?

– Я официально работаю до семи, – вздохнул он, съедая двенадцатый пирожок. – Эх, сейчас бы чашечку чая…

– А ну-ка держите! – я выудила из корзинки скатерку, коей выстилала плетеное дно, завязала ее концы и вручила удивленному магу. – Берите-берите! Мне домой их везти нельзя, там человек лежит… на диете, – добавила поспешно, когда у моего собеседника округлились глаза.

В кузню я не вошла, ворвалась. В самую большую чашку набрала чая из яблок и трав, всыпала три ложки сахара и, не мешая, помчалась назад. Маг был все еще на месте, получил заветный чай, а вместе с ним благодарность за совет и пожелание добрых пряток. Вернувшись в поместье, я обнаружила, что задохлик «вставал», натертый им пол блестел так же ярко, как и пустые тарелки. На ящике теперь лежала старая одежда и записка на листе, вырванном из моего блокнота: «Спасибо, Ося!».

– Пожалуйста!

Пребывая в самом благодушном настроении, я нагрела воду, набрала полную ванну и полноценно отогрела свои замершие косточки, затем приготовила ужин, собрала все необходимое для уборки и пошла на баррикады из грязи, пыли и паутины. Энергия била фонтаном, пульсировала и искрилась уверенностью в удачном начале пирожковой затеи. Именно поэтому, проходя мимо гостиной, что я убрала вчера, и обнаружив в ней горы мусора на тщательно вымытом полу, я не вспомнила о прошлых подвигах. И с мыслью: «Как здорово, что пол тут целый и не такой уж грязный», взялась выносить удивительно знакомый мне хлам. Разбитую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру, осколки от некогда дорогих и очень красивых ваз, комод, сервизный шкаф или сервант, как его у эльфов называют, дверь неизвестного назначения и огромного размера, десяток стульев без ножек, куски старых балок, какое-то тряпье.

Сбегала проведать Реггена. Затем вынесла еще одну уж очень знакомую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру…

Когда из литых пластин покореженного изделия выпал кристалл со сколом, который я уже поднимала и не раз, и даже не два, в моей голове что-то щелкнуло. Я перестала смотреть на завыл из мусора предметно – что можно вынести, не хватаясь за топор, а в общем. И увиденное мне не понравилось. То, что я с таким трудом вынесла в коридор, дабы потом перетащить на улицу и сжечь, десяток здоровенных пауков-ткачей тихо заносили обратно через вторую дверь! Время близилось к закату, и в сгущающейся темноте эти твари чувствовали себя уверенно и нагло. Треклятый сервант, коим я себе чуть спину не сорвала, они поставили ровно там, где он был, и бесшумно выдвинули нижние ящики для полного соответствия прежней картины «мусор на месте».

– Да что ж это такое?! – возмутилась я в расстройстве и шарахнула люстрой об пол. – Вы совсем оборзели?

Застигнутые на месте преступления восьмилапые пакостники дрогнули, щелкнули жвалами и сбежали. Я надеялась – навсегда, оказалось – на миг, ибо в следующий они, уже не скрываясь, начали затаскивать обратно хлам. С грохотом, дребезгом и звоном.

– Ах, так?! – в ярости схватилась за подвернувшийся под руку сломанный стул, выдернула ножку и с криком: «Ну, сейчас я вам!..» понеслась на паразитов.

Я забыла, что они боевые, забыла, что прошлую прислугу из поместья выставили, я вспомнила, что два дня подряд убираюсь в одной и той же комнате! И все впустую, точь-в-точь, как во времена моего супружества.

– Убью гадов! – орала я, гоняя их по полу и потолку где своей «дубинкой», а где и осколками от ваз, щепой от мебели и копьем, некогда исполнявшим роль карниза. Именно им я подбила трех паучьих негодяев и прицелилась в четвертого. Меткий бросок увенчался обиженным «пи!» и рикошетом – копье задело потолочную лепнину. Удар, по сути, был мягким, скользящим, тихим… не тихой оказалась трещина, что почти сразу же перечеркнула весь потолок.

Святые угодники! Короткая схватка закончится ничьей, если нас тут всех погребет.

– На подоконники, немедля! – скомандовала я бывшим противникам и помогла подбитым доползти до места спасения.

Плевать, что они ростом мне по пояс и вроде как враждебны, что дергаются и шипят, не крысы – и то хорошо. Закинув двоих на подоконник, подхватила третьего и вместе с ним заняла второе окно. Чутье меня не подвело. Перекрытие лопнуло и вместе с лепниной рухнуло на пол. Хлам всмятку, ведро в лепешку, от швабры осталась лишь щепа, но это было еще не самое страшное – когда пыль осела, я увидела пробоину в подвал, ошарашенных слизней и…

– А это что ещё такое? – с удивлением увидела в темноте провала многочисленные стеллажи со слитками и мягкий желтый блеск последних. Рассмотреть ничего не успела, да и не смогла. Паук, коего я спасла и все еще держала в руках, вдруг значительно увеличился, перегородив собой обзор. Вывернулся из объятий и за шкирку вынес меня в коридор.

– Пиу! – мне указали на дверь кузни и подтолкнули в ее направлении. – Пи! – пригрозили и щелкнули жвалами.

– Пи, так пи, – рассудила я и ушла удивленно-ошеломленная.

У самого порога меня встретил Регген, все еще ползком. Бледный до синюшности, он в одной руке держал ружье со сбитым прицелом, в другой черный клубок, сплошь состоящий из мелких металлических петель.

– Ося, жива?!

– Вроде да, – откликнулась глухо.

– Слава угодникам! Я подумал, на тебя что-то упало, – выдохнул он и направился обратно к столу.

– Упал потолок, – маг замер, – но мимо… Пол проломил… в гостиной теперь две сквозные дыры, – пояснила я.

Задохлик продолжил ползти, так, словно бы в подвале ничего ценного не хранилось. Заметил только:

– Но ты до этого орала…

– Это я гоняла пауков.

– Ты нашла коньяк? – и спросил так, словно бы хорошо его спрятал в прошлый раз.

– Тот, что пылится за треснутым кирпичом под печкой? Нет, не нашла, – ответила поспешно. – Но я бы не отказалась от глотка.

Сказала «глоток», маг и налил глоток. Жмотина! Да еще сделал большие глаза и вопросил: «Что на ужин?». Пришлось накрыть стол на нашем обеденном ящике и обдумать, как выведать все интересующее меня. А в итоге я выпалила, едва присела:

– Где щенок?

– А что случилось?

– Ну, он и раньше был крохой, но после того, как глава контроля вас допросил и наградил разрядом, щенок вовсе исчез. Знаете, если бы Врадор не был вашим врачом и единственным, кто хоть что-то может объяснить, я б ему в челюсть двинула. А так пришлось сдержаться.

– И правильно сделала, – усмехнулся маг, заливая кашу растопленным маслом. – Иначе бы получила десять лет тюрьмы или двадцать услужения.

Как представила, так и вздрогнула.

– С чего вдруг?

– Он страж при исполнении, к тому же одержимый.

– Самоуверенный свин, – не согласилась я и сжала руки в молитвенном жесте: – Что с щенком? Он жив?

– Судя по всему, ликвидирован, – ответил Регген и поспешил меня успокоить: – Временно ликвидирован. Не волнуйся, Ося, эта тварь очень сильна и неубиваема. Проверено лично. Поэтому простой допрос похож на пытки, а я на полутруп, – усмехнулся он и прошипел что-то невнятное про поддонка-альфу.

– Да как вы посмели?! – возмутилась я такому отношению к лобастому.

– Что? Обзываться на вожака? – переспросил граф-задохлик и решительно отложил ложку. – Да запросто! Эта падаль укусил меня после подавления восстаний, чтоб я не отличался от остальных мастеров…

– Да я не о том! – бросила грозно и для успокоения взяла в руки половник. – Как вы посмели руку поднять на малыша? На маленькую, ласковую кроху! Лобастик хороший, а вы пытались его убить. Вам было плохо, он пришел меня разбудить! Вас украли, он пришел, чтоб вас спасти! Вас пытали, он пытался обувь Врадора намочить! А вы! Вы… Сволочь вы! Бездушная.

– Я? – Регген подавился вдохом, прищурился злобно и подался вперед, что бы рявкнуть: – А разве я уничтожил все результаты пятилетнего труда? Я ранил помогавших мне аспирантов? Я разрушил целый корпус и побил охрану? Я пытался загрызть Эллен?..

– Но не загрызли же! – решительно вступилась за кроху и услышала ехидный ответ:

– Конечно, всего лишь напугал ее до потери сознания и покалечил друга! – Регген встал и с высоты своего немалого роста посмотрел на меня с укором. С таким укором, что даже перешел на официальное «вы». – Поверьте, Ося, потеряв все, я бесстрашно согласился на ритуал разделения.

О ритуале этом еще Маррет говорил, но совсем чуть-чуть. Неужели сейчас мне все расскажут? Я закусила губу, чтоб не спугнуть откровения мага. Я превратилась в слух. А он… словно в отместку, сел на тюфяк и взялся за ложку.

– А дальше? – вопросила через долгую минуту. – Регген, а дальше что?

– Ничего хорошего. Зверь оказался сильнее Тримирного жнеца, разорвал пентаграмму, расшвырял стражей и исчез, сделав меня инвалидом.

– Да какой из вас инвалид?! – возмущенно вскинулась я и ткнула в мага пальцем. – Вы даже под себя ходить не умеете, героически ползете в закуток!

– Он лишил меня магии, Ося.

Сказал бы еще, что это не он владеет порталами и наложением морока, иллюзия который. Видимо, недоверие на моем лице отразилось в полной мере, ибо граф продолжил:

– Не спорю, кое-что осталось, но я об этом умолчал. Мне совсем не хотелось жить в бессрочном карантине на границе Дагатии. Иначе зверь должен быть усмирен, либо запечатан, в моем случае вместе с отобранной магией.

Молодец лобастый – защитил от уничтожения себя, теперь защищает задохлика.

– И из тысячи домов вы выбрали полуразвалившееся поместье? – прошептала я. – Нет, кузня, конечно, еще ничего, но только в сравнении с домом. А так… Что ж это за жизнь на тюфяке под столом?

– Нормальная! – вспыхнул он, того гляди, кинется защищать свой скудный быт.

– Ага, – всем своим видом не согласилась я. – Так и чего вам на границе не понравилось? Ллось вон, тоже на отшибе. Там природа загляденье, продукты объеденье, люди сплошь добряки и лишь одна беда, – заметила я тихо, – устои…

– А что с ними не так? – тут же заинтересовался задохлик.

– Устои дрянь, особенно семейные.

– И от них не жалко убежать даже в Бурфо к паукам и слизням? – протянул он с ехидцей. – В полуразвалившееся поместье, где кузня еще ничего, но только в сравнении с домом…

– Регген, я всего-то перебралась в столицу. Это вы меня затащили сюда.

– Но так до сих пор и не сбежала. И не надо говорить, что Бурфо опасен, ты даже ледяных демонов не испугалась.

– А как же год моего услужения? – напомнила я.

– Да брось! Уверен, Врадор нашел, как обойти судебный приговор.

Вот же жук! И все-то он знает.

– А я уверена, что вы это предвидели и сделали все, чтоб я осталась. Сыграли на моем чувстве жалости…

– Скорее, на инстинкте гномки, – буркнул он, за что и получил половником по лбу. – Ну, Злося! – возмутился Регген, потирая ушиб, увидел, как замахнулась повторно и быстро произнес: – Ладно, признаю, и на жалости тоже! Но что ты хочешь от простого мужчины? Я соскучился по компании, вкусной еде и, что таить, по заботе.

– Так вы бы наняли кого… – он вскинул бровь, сразу вспомнилась сбежавшие от мага помощники и прислуга. – Кхм, так вы бы пошли к кому-нибудь работать… – исправилась я, совсем забыв про закон, велящий с одержимыми не связываться.

– Еще идеи есть?

– Оружейное дело и посредник для продажи?

– Без магии я в этом деле ноль, а что до посредника… Он сбежал, едва я немного при нем озверел. Слабый после провалившегося ритуала, я собой не особо владел, злился, покрывался шерстью, а дальше ты видела сама.

– Точно, видела, – кивнула я и взялась за половник второй рукой.

– Что и следовало доказать, – хмыкнул граф-задохлик, в два приема съел кашу и завалился спать.

Я тоже решила ложиться, как только в гостиную загляну. Но стоило мне открыть дверь кузни, в пустом коридоре раздалось воинственное «Пи!» и на уровень моих глаз с потолка спустился паук. Указал лапкой на темноту за окном, затем на меня, на дверь, по-простому говоря «не выходи до утра».

Так и быть, подождем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю