Текст книги "Восстановление (СИ)"

Автор книги: Марго Лайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Я тоже не понимаю, почему не получилось, – ободряюще сказала девушка, – Ты все сделал правильно. Тот же поцелуй, он должен был перенести…

– Прим, – Гейл перебил её, смотря большими удивленными глазами, – Это был не тот поцелуй.

– Что это значит?

– Когда я поцеловал тебя, по телу будто ток пропустили, понимаешь? – Прим не ответила ничего, она понимала, что это значит.

– Это должен быть поцелуй, связанный чувствами… Но как?

– Как вызвать чувства у человека без души, – парень нервно хмыкнул, – Я понятия не имею.

– Значит будем разбираться, – Прим нежно за подбородок повернула голову Гейла, пытаясь поймать взглядом своих морских глаз его, – Вместе.

Её губы легко нашли его. Нежный, чистый поцелуй окутал двоих, после чего Прим растворилась в воздухе.

«Спокойной ночи, Гейл»

========== Глава четвертая ==========

Заря окрасила небосвод ярко красным и оранжевым. Солнце лениво освещало ночную мглу. Повернув тяжёлую голову, Гейл посмотрел на прикроватную тумбу. «4:42»

Пол ночи парень бессонно лежал на кровати, казавшейся ему ужасно неудобной. Из головы никак не уходила одна навязчивая мысль: «Они же одинаковые» – думал Хоторн, «Та, Прим и её душа. Внешне они как две капли воды. Тогда почему только тот, вечерний поцелуй с призраком воскресил столько чувств и ощущений в теле Гейла, от оцепеняющего ужаса, до обволакивающего наслаждения. Как у него получается касаться её. Она ведь призрак, лишь душа в его голове. Это, наверное, как проекция. Или нет? Он сошел с ума?»

Парень никак не мог понять, что он чувствует, хотя был на сто процентов уверен, что к девушке (или её душе – непонятно) у него что-то наземное. Каждый раз, как она прикасается к нему, по телу проходит острый заряд электричества, так, что кончики пальцев на руках немеют; от прикосновения её губ к его, парень готов кричать от нахлынувшей радости, а сердце разрывается от невыносимой, сладкой истомы. Но тот поцелуй в больнице… Гейл не почувствовал ничего кроме нездорового облегчения, когда дверь в палату захлопнулась за его спиной. Хоторн был рад сбежать от угнетающего ощущения неправильности.

Сейчас, в эту самую минуту, парень был чертовски рад, что Прим, каким-то образом отключалась от его мозга, и Гейл мог не волноваться, что его мысли читают, ведь кому понравится, когда о тебе думают в таком свете, как думал Гейл. А он все больше задавался вопросом, целовалась ли Примроуз когда-нибудь в жизни, любила ли, ведь все, что он знал – малая частичка информации, что она сестра его бывшей головокружительной первой любви, Китнисс. Ему приходилось следить за семьёй Эвердин, пока Кит была на арене, но ведь тогда девушке было всего двенадцать. А потом – тринадцатый дистрикт, и Гейл почти не видел девушку,лишь когда издали видел её замечал, как та изменилась, повзрослела. Искренняя добрая улыбка, длинные белокурые волосы и нежные руки, способные одним прикосновением вылечить все раны. Она была словно ангел, но, если быть точнее, то её душа, ведь кто знает, что творилось сейчас в голове перерожденной Примроуз Эвердин.

Окруженный всплывающими мыслями, Гейл не заметил, как заснул. А солнце лениво поднималось над горизонтом, начиная новый день.

***

С самого утра в голове Гейла царил хаос. Прим никак не давала ему покоя, разными способами уговаривая начать действовать. Пойти в больницу или в библиотеку – хоть что-нибудь, и Хоторн, в конце концов сдался.

Конечно, идти к Примроуз, после того поцелуя и без ответов на множество вопросов было глупо, поэтому, взяв «капитанский» выходной, парень поехал в библиотеку.

Не в самую ближнюю, можно даже сказать к черту на кулички, а именно в столицу Панема, в Капитолий. Но именно там хранились все талмуды «старых» времён, все, что сохранилось после апокалипсиса, и именно в них Гейл и Прим могли найти то, что ответит на их вопросы. Скорый поезд довез Гейла до места буквально за несколько часов, которые парень провёл несколько необычно. Как только он сел на своё место, ближе к окну, разглядывая зелёный, смазанный пейзаж за окном, напротив него появилась знакомая фигурка.

– Что ты… – девушка шикнула, прокладывая указательный палец к губам.

– Другим не обязательно видеть, как ты разговариваешь сам с собой, не так ли? – парень коротко кивнул, громко озвучивая мысли в голове: «Зачем ты здесь?». «Что бы тебе не было скучно», девушка скромно повела плечами «Но, если ты хочешь, я могу уйти». «Нет, нет, нет» Гейл хотел было замахать руками, но краем глаза заметил парня, удивленно уставившегося на него, перестал, нервно крикнув тому, чтоб не пялился.

Всю дорогу Гейл и Прим проболтали. Вот так, просто. Парень и не задумывался, какая сложная жизнь была у этой маленькой хрупкой на первый взгляд девушки. Она совсем не помнила отца, мать вечно была в депрессии. Гейл и Китнисс заменили ей родителей. Хоторн и не знал, что был так важен не только своей семье, но и Прим. От грустных мыслей, вскоре они перешли к веселым и радостным моментам. Гейл никак не мог оторваться от ярких глаз, таких голубых, что ясное, чистое небо могло бы позавидовать таким краскам, таким ярким солнечным брызгам в них, он наслаждался милыми, чуть заметными морщинками в уголках глаз и ямочками на щечках от лучезарной улыбки, от которой хотелось не то что улыбаться, прыгать от счастья, поддаваясь почти детскому прорыву и теплотой, разлившейся внутри, где-то в районе сердца, когда Прим засмеялась своим кристально чистым, детским смехом. Он знал, что только ему позволено слышать его.

***

Когда поезд остановился, Прим растворилась в воздухе, перед этим чмокнув парня в колючую щеку и пожелав удачи. Библиотека находилась в самом центре столицы.

Это было большое, новое здание, хранящее множество старых талмудов, в которых хранились все тайны и вся мудрость старого света. Тут были книги, которые каким-то волшебным образом пережили апокалипсис и ими очень дорожили.

Гейл удивленно оглядел фасад здания, отличающийся от остальных зданий столицы, своим монолитом, красным кирпичом, вместо отражающих солнечный свет панелей и красивыми разрисованными фресками окнами, колоннами, лужайкой перед зданием. Во всем Капитолии зелени было меньше, чем перед библиотекой.

Гейл поёжился от прохлады этого места, в нос ударил неповторимый запах книг. Здесь было уютно.

– Здравствуйте! Вам чем-то помочь? – милая дама в квадратных очках, надвинутых на нос, тихо подошла к парню, улыбка на её лице была такой тепло и домашней, что Гейл не мог не улыбнуться в ответ.

– Добрый день. Я ищу профессора…, – имя которого вылетело из головы Хоторна, но он надеялся, что в библиотеке только один профессор, и был счастлив, когда его повели вглубь здания, на второй этаж, туда, где находились кабинеты.

– Это кабинет профессора Мьентэ, – оповестила дама, остановившись у очередной двери, – Я скажу, что к нему гости, а вы подождите здесь, – мило улыбнувшись, провожатая скрылась за большой деревянной дверью.

Профессор Мьентэ оказался на удивление молодым мужчиной лет сорока, с русыми волосами до плеч, глубокими карими глазами и с мелкими линиями морщин в уголках. Увидев Гейла, он радостно улыбнулся, активно пожимая руку парня и приглашая войти.

– Давненько ко мне никто не заглядывал, – голос профессора был хрипловатым и очень добрым, – Надеюсь вы не сильно торопитесь? – он поставил поднос с чаем, двумя кружками и корзинкой, заполненной печеньем и конфетами на маленький столик, и кивнул на соседнее кресло, приглашая Гейла сесть.

– Спасибо, – парень смущенно улыбнулся, – Я думал вы…

– Старше? – оборвал его профессор, издав смешок, – Да, я крайне молод, но, – он чуть наклонился к парню, нависнув над столом, и перешёл на полу-шепот, – Скажу по секрету, я очень очень умен, и чертовски привлекательный, – профессор засмеялся, откидываясь на спинку кресла.

Несколько секунд в кабинете стояла тишина. Сказать, что Гейл был поражен и обескуражен – ничего не сказать. Он просто не знал, с чего ему начать и что говорить.

– Так, что? – Мьентэ выразительно поднял брови, выжидая, и, не дождавшись ответа, продолжил, – Почему вы пришли ко мне? Я так полагаю, не просто по болтать о жизни. Так ведь?

– Да, конечно, – подхватил Гейл, – У меня есть вопрос. По одной…легенде, – профессор тут же поставил кружку на стол и с интересом посмотрел на Хоторна, тем самым показывая свою истинную заинтересованность, – Это… Это же… По вашей части?

– Да, да, да, – торопливо ответил Мьентэ, – Все, что касается легенд, сказок, былин, фей, ликантропов, вампиров…– он осекся, заметив недоумение на лице Гейла, – В общем, не томите, что у вас там, – профессор быстро запихнул в рот шоколадную конфету.

– Меня интересует одна легенда, – Хоторн прочистил горло, – Говорят, что душа человека, пока он в… Коме… Она все ещё находится… В нашем мире, – парень с трудом подбирал нужные слова, стараясь говорить как можно обобщённее, чтобы не показаться сумасшедшим в глазах профессора, – И она… Душа… В общем её… Можно – Гейл задумался, к его счастью, похоже, такая легенда была и была единственной, так что профессор досказал за него.

– Душа может переселиться в другой носитель, но только в разум другого человека, – Вы об этом? – Мьенте удовлетворенно улыбнулся, словно кот, наевшийся сметаны, когда Гейл утвердительно закивал.

– Я бы хотел узнать поподробнее об этом, если можно.

– Конечно можно, – профессор устроился поудобнее в кресле, сложив пальцы в замок, приготовившись к долгому рассказу, – Эта легенда безумно интересная, но главное, – он заговорчески подмигнул, – Говорят, что она правдивая! Да, да! – Хоторн вопросительного поднял брови и мужчина напротив устало выдохнул, – Дело, в том, что ученые давно доказали, наличие души у человека, как некого невидимого органа, без которого тело – это всего лишь безжизненная оболочка из мяса и костей, поэтому в момент смерти, она покидает его, уносясь на небеса, – профессор на секунду поднял руки вверх, как какой-нибудь монах в молитве, – Ну или нет, кто знает. А у людей в коме она есть, и именно это помогает им выжить.

– А если душа вышла из тела, но оно функционирует, и человек даже очнулся?– нетерпеливо прервал рассказ Гейл, нервно стуча пальцами по колену.

– Молодой человек! – с наигранной серьёзностью произнёс профессор, – Где ваши манеры, – фраза напомнила Гейлу Эффи Тринкет, и он усмехнулся, – Если б вы меня не перебивали, то я бы уже дошёл до этого! – Хоторн виноватой опустил голову, – Итак, на чем я остановился? – Мьентэ манерно отхлебнул чая и положил в рот ещё одну шоколадную конфету, – Ах, да. Очень редко, бывает так, что при поражении тела, от сильного эмоционального потрясения, душа человека выбивается, как пыль из матраца, ее, как бы насильно выпихивают из своего дома. Тогда тело не умирает, оно восстанавливается, ну и погружается в кому. А душа не может самостоятельно вернуться в оболочку и интуитивно ищет того, кто был самым дорогим, к кому человек в коме испытывал самые крепкие чувства, скорее все это любовь, сильную любовь. Но-о придания не исключают и ненависть, такую же сильную. И если душа все же попадает в разум, через крепкий поцелуй, полный чувств и эмоций… Кстати, заметьте, душа не проникает в мозг, не становиться опухолью, а попадает в ра-зум – неощутимое нечно, что и душа, так же прикреплённое к определенному организму. И лишь эта оболочка, в которой находится душа, может вернуть её в законное тело. Вы навесно хотите знать, ка-ак?

– Не представляете, как сильно я хочу это знать! – опять перебил Гейл, но профессор лишь строго посмотрел на него, сдвинув брови друг к другу.

– Человеку с душой в голове, – Мьентэ усмехнулся своим словам, – Нужно пробудить в бездушном те чувства, что бушевали при поцелуе и с ними же осуществить второй поцелуй. Вот так, – закончив свой рассказ, профессор удовлетворено прикрыл глаза.

– Пробудить чувства. Вот оно что! – почти про себя прошептал Гейл, – Что ж, спасибо за информацию, профессор, – Гейл встал, неожиданно для Мьентэ, и пожал ему руку на прощание, – Мне действительно нужно идти!

Не успел мужчина что-либо ответить, как Хоторн уже скрылся за дверью, придумывая на ходу план, как же ему влюбить в себя бездушную Примроуз, потому что, он был на 90% уверен, что Прим именно любит его, а не ненавидит. Но для этого нужно хотя бы поговорить, а у парня просто ноги подкашивались от этой мысли. Тот неловкий поцелуй явно все испортил.

***

– Когда ты успела в меня влюбиться? – спросил Гейл, как только плюхнулся на прохладную кровать в Четвертом дистрикте.

– Не знаю, – ответила Прим-призрак, усевшись рядом с ним, чуть прикасаясь холодным плечом, – Мне кажется, я всегда чувствовала сильную симпатию к тебе и тайно ненавидела Китнисс, за то, что все твои мысли были обращены к ней, – парень горько скривился от упоминания сёстры Прим.

– Никогда не думал, что ты можешь ненавидеть, – попытался разрядить обстановку Гейл.

– Представь себе, – девушка немного улыбнулась, – Ты всегда был рядом, – продолжила она после долой паузы, все так же смотря перед собой, не замечая, что все это время Гейл, задумчиво рассматривал её чуть прозрачное лицо, бледность её кожи завораживала, длинные ресницы были такими же как и раньше, глаза не потеряли своего живого блеска, – Всегда мне помогал… Я помню, как ты объяснял мне математику, пока Кит охотилась, а потом, после смерти отца, почти каждую свободную минуту проводил у нас, обучая Китнисс розжигу печи и всякой житейской ерунде, – Прим со вздохом оборвала свою речь, прикусив губу, понимая, что воспоминания могут ещё травмировать Гейла.

– Говори, – настойчиво прошептал парень, словно прочёл её мысли, голос почему-то не слушался.

– Я тогда любила думать, что это ты ради меня… Чтоб моя старшая сестренка не угробила меня окончательно, – девушка горько усмехнулась, – А когда подросла, поняла все.

– Прошлого не исправить, – Гейл робко обнял Прим за плечи, – Думаю, надо строить будущее, а не плакать о прошлом.

Прим ничего не ответила, она просто удобнее устроилась в объятиях парня, перекинув ноги через его колени, и робко поцеловала его в щеку. Так они и просидели, пока призрак девушки не растворился в воздухе.

***

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Работа, дом, опять работа. Капитану Гейлу Хоторну пришлось не сладко. Несколько мятежников забрались в Дистрикт и начали грабежи, побои. А разгребать это пришлось Гейлу и его парням. Потом пришлось писать отчёты для высшего начальства. Так что времени не было совсем. Он уже успел соскучиться по призрачной девчонке в своей голове, которая неожиданно пропала. Он знал, что девушка бороздит просторы его разума, в котором хранится множество книжек, красивых пейзажей и зверей, которых он видел когда-то, поэтому она не знает, что весь день видит и делает Хоторн, а как только его уставшее тело оказывается в маленькой комнатке пристанища, Гейл засыпал.

В делах целая пролетела целая неделя, а как только с делами было покончено, пришло время глобальной-бездушной-Прим-проблемы.

В субботу Хоторн встал позже обычного, в хорошем расположении духа и прекрасным чувством лёгкости на душе. Он даже пожелал доброго утра Прим и закрылся в ванной. Парень с наслаждением смывал всю тяжесть прошедшей недели, брился, и даже подумал, что выглядит потрясающе свежо.

Он пришёл в больницу точно к началу посещения, чем удивил Миссис Эвердин. Женщина радостно провела его к нужной палате, по дороге рассказывая о том, что Прим не потеряла своих навыков – их девушка вспомнила в первую очередь, а вот остальное она так и не помнит.

***

В палате было прохладно, а запах лекарств неприятно щекотал нос. Гейл немного поморщился.

На одном из кресел он заметил худую, даже можно сказать тощую, девушку. Оттенок её кожи едва ли отличался от цвета волос, лишь на щеках отчётливо виднелся не естественный румянец. Девушка читала книгу, сидя поперёк кресла, спиной опираясь о спинку и подлокотник, забросив ноги на другой. Даже если новая Прим и заметила, что к ней кто-то пришёл, она не подала вида. Хоторн в растерянности кашлянул, и только после этого на него уставились удивленные сине-серые глаза, полные пустоты и безжизненности.

– О, это ты, – кажется, девушка образовалась его приходу, – Я уж думала, что головокружительно-целующий-парень больше не придет, – её нижняя губа игриво оттопырилась, а щечки надулись, будто Примроуз – пятилетний ребёнок, – Может повторишь?

– Но ты же меня даже не помнишь? – растерялся Гейл, он предполагал всякое, но то, что Прим, добрая, милая Прим, станет такой, никак не укладывалось в его голове. Девушка вскочила с кресла и направилась к парю.

– Значит я тебя знала? – вопрос прозвучал коряво, – Мы встречались, да?! – в глазах засветились радостные огоньки, – А кроме поцелуев мы что-нибудь творили, – рука девушки кокетливо легла на плечо Гейла, и ненавязчиво опустилась вниз по напрягающимся мышцам руки, но, не достигнув ладони, была отдернута, – Или ты маньяк, пытающийся меня достать? – Хоторну показалось, что эта мысль ещё больше понравилась девушке и поспешил ответить, пока она не напридумывала себе ничего.

– Я друг твоей сестры… Да и вообще семьи, в принципе, – глаза Прим потускнели и она снова плюхнулась на кресло, от чего подол больничной пижамы непозволительно задрался, что никак не смущало саму девушку.

– Ну, и зачем ты пришёл, друг? Поболтать? – девушка пошла в атаку, – Или опять меня поцеловать? Моя мать знает о твоих намерениях? Сколько тебе, двадцать? Больше? – голос звучал тихо, ненавязчиво, и то, что ответов на вопросы не следовало, Прим совершенно не волновало, её забавляла реакция Гейла: то, как он покрывался пунцовой краской, как переминался с ноги на ногу, будто четырнадцатилетний парень перед первым свиданием; то, как он вытирал запотевшие ладони о штанины, и как он нервно сглатывал слюну, – Знаешь, меня скоро выпускают и я буду жить с матерью и ещё каким-то парнем в доме матушки, – последнее слово прозвучало ядовито с кучей сарказма, – Думаю, мы сможем встретиться и найти более интересное занятие, чем тупо болтать.

Гейл будто окаменел и проглотил язык, что-то тяжёлое возникло в его теле и не давало мыслить здраво. Девушка тем временем кокетливо встала и, подойдя впритык к взрослому парню, мужчине, оказалась лицом напротив широкой груди, медленно поднимающейся и опадающей. Тонкие руки незамедлительно окутали его шею и в тот же миг потянули вниз, пока губы не столкнулись с чужими губами.

– Я буду ждать следующей встречи, – горячее дыхание опалило грубые мужские губы.

Близость оборвалась так же резко, как началась. Прим разлеглась на своей кровати, совершенно не замечая растерянного взгляда капитана. Из ступора его вывел звук открывающейся двери, в которую вошла все та же доктор Эвердин, объявляя, что парню пора уходить, чему он был только рад. С каждым разом общение с бездушной Прим приобретало крайне странный поворот, что сильно ему не нравилось.

А теперь ему ещё придётся жить с ней в одном доме.

========== Глава пятая ==========

«Перед смертью не надышишься» – кажется так гласит знаменитая поговорка. Вот только Гейл Хоторн все же пытался. Он всем сердцем желал отодвинуть время назад, предоставив дополнительные часы для раздумий. Уже завтра его жизнь перевернется с ног на голову, расколется, рухнет вниз из-за одной маленькой, а точнее уже не очень, девчонки, чья душа сейчас находится в его голове. Гейл знает, что должен, просто обязан вернуть все на круги своя… Но как?

Этот вопрос всю ночь не давал покоя парню. Он нещадно крутился в голове, звуча как набат.

Сдавшись, Гейл сонно вышел на балкон, и, опершись о перила, начал задумчиво вглядываться в предрассветный мрак. Ещё немного, и утро возьмёт бразды правления, покажется огненно красный шар солнца, окрашивая небо в ярко алый, оранжевый и розовый. Звезды погаснут. Темнота спрячется, покорно освобождая небосвод свету.

А пока… Пока ночь ещё стоит на страже людского спокойствия, и город спит, окутанный темнотой, Хоторн просто стоит босой на прохладном балконе, покрывшимся опавшими с близ растущих деревьев осенними листьями, ощущая на голой разгоряченной коже холодные прикосновения ветра. Парень достаёт сигарету и нервно прикуривает. Горечь дыма вместе с жаром пробирается под кожу, остаётся в лёгких, окутывая их, а затем вырывается наружу густым облаком пара «И как меня угораздило вляпаться в такое?» – про себя, обреченно, подумал Гейл, но жалеет, тут же услышав ответ спокойным и ровным женским голосом «Тебя никто не заставлял, мог бы отказаться».

То ли от очередного порыва ветра, то ли от четкого убеждения, что призрачная Прим стоит прямо за спиной, кожа покрылась мурашками.

– Вы слишком разные.

– Мы – одно целое. Как я не могу без нее, так и она – без меня. И в твоих руках вся наша жизнь.

Парень горько хохотнул от слащавого, книжного высказывания и повернулся лицом к призрачной девочке. По мраморному лицу катились прозрачные слезинки, оставляя неровные следы на щеках. Она не смотрела на него, скорее за спину, вдаль. От безысходности хотелось взвыть. Конечно Гейл не может оставить ее, он попробует. Он действительно попробует исправить ситуацию. Вот только не знает как. Рука сама собой потянулась к щеке девушки и длинные, грубые мужские пальцы аккуратно стерли мокрую дорожку, поглаживая холодную кожу. Тишину разрезало хриплым вздохом и вот уже человек спокойно обнимает призрака, будто так и должно быть, словно это нормально – чувствовать проекцию своего мозга, как сама о себе отзывалась душа Прим. И пусть это походит на полное сумасшествие – Гейл ни разу не пожалеет об этом. Здесь и сейчас самое сильное его желание прижать к себе полупрозрачное тело той, которая всегда для него была родной и любимой. Пусть не так, как ее сестра, пусть он не хотел ее, но всегда любил, как сестру, как свою маленькую, умненькую младшую сестренку. Почти так же сильно как малышку Пози.

Чем дольше длилось их объятие, тем решимие становился парень. Все волнения и сомнения уходили на задний план. Губы сами собой нашли чужие – холодные, влажные и солоноватые от слез. Хотелось хоть немного согреть, отдать частичку своего человеческого тепла. Руки нежно поглаживали кожу под простой футболкой, очерчивая вполне ощутимую ткань джинс. И, если б не мертвая – призрачная холодность, то как назвать все это ненастоящим? Как проекция может быть такой настоящей, как ощущения могут быть такими правдивыми? Холодный нос прижался к шее, Гейл вздрогнул от прохлады чужого дыхания. Никому не хотелось отпускать другого. Ночь тем временем уже отступала, вот-вот закат окрасится голубо-розовым предвещая рассвет. Гейл уснул, обнимая любимого человека. Точнее ее душу.

***

Неделя прошла незаметно. За исключением понедельника, дома Хоторн появлялся поздно ночью, работая допоздна, постоянно задерживаясь, рано утром уходил, бродил по городу, по безлюдному парку, по маленьким улочкам, любуясь большому старому фонтану; он даже нашел себе друга, чтобы у него дома смотреть тупые передачи, попивая пиво, слушать его нудные рассуждения о футболе и бывших. Гейл делал все, чтобы уходить до того, как Прим проснется, приходить, когда она спит, и, незаметно прошмыгнув к себе, плюхнуться на холодную кровать, отключаясь, не позволяя душе Прим и на секунду появиться, ощущая, как совесть проедает в нем дырку. «Ты же обещал!». «Да, обещал, но не смог. Сил не хватило. Духу.» Он просто не может. Ведь все довольно просто – влюбить, поцеловать и дело с концом. Вот только что делать, если ты сам потихоньку влюбляешься в милое светловолосое создание. Что если ты уже влюбился в ее душу, которая вот вот и устроит тебе взбучку. Что он будет делать потом, как посмотрит в глаза, ведь Китнисс и мать просто убьют парня за непозволительную любовь к малышке. Так нельзя. Слишком большая разница в возрасте. Он стар не по возрасту: война из всех делает стариков, а кровь и убийство ожесточают. Прим не нужен такой любимый, ей нужен тот, кто будет носить ее на руках, дарить розы и осыпать нежностью. С Гейлом она не будет этого получать, и парень это знает.

И его съедает боль. Каждую ночь, как проклятие ему снится переезд. Яркое не по-осеннему солнце льется мягкими теплыми лучами. Так и хочется запрокинуть голову, подставляя лучам лицо, закрыв от удовольствия глаза.

Вещей у Примроуз почти нет, поэтому, поставив в просторную, залитую солнцем комнату ее вещи, Гейл четко намеревается уйти в ближайший кабак, но его останавливают, предлагая прогуляться. Хоть на дворе начало октября, бабья осень взяла свое и на улице по-летнему жарко. Теплый ветер приятно обдувает лицо. На Прим, вместо больничной пижамы, легкое короткое шифоновое платье, развивающееся сильных порывов ветра, а в руках джинсовая курточка на случай прохладного ветра. Примроуз прекрасна. Милые чуть заметные солнечные веснушки, серо-голубые глаза и длинные распущенные волосы, которые нежным ореолом окантовывают бледное личико. Гейл не может сдержать улыбки, когда слышит заливистый смех. Он такой же, ни сколько не изменился, он остался от настоящей Прим. Парень и девушка долго гуляют по парку, заходят в кофейню, они болтают обо всем и ни о чем одновременно, им весело и легко, как тогда, давным давно в двенадцатом, Гейл показывает несколько красивых мест. Вот только Прим не интересно. То, что раньше привело бы девушку в восторг больше не вызывало у нее интереса. И это возвращает Хоторна в реальность, отрезвляет, прогулка резко заканчивается и они вместе, но на расстоянии добираются до дома. А поздно вечером Гейл напивается в баре.

Парень чувствует, что неминуемо влюбляется, и если не прекратит, то назад дороги уже не будет. Ну что с того, что Прим не имеет души. Кажется, ей нисколько это не мешает. Девушка радостна, довольна, ее ничего не беспокоит. А Гейлу, пусть это и сверхэгоистично, не хочется опять разбивать себе сердце.

***

Гейл готов провалиться под землю, когда в один прекрасный день идет с другом в ночной клуб и видит там Прим. Впервые за несколько недель.

Она изменилась. Волосы коротко обстрижены и висок начисто сбрит, на ушной раковине несколько проколов, в которых вставлены серьги – шипы. Хрупкое тело обвито грубой кожей. Черный короткий топ и такая же короткая кожаная юбка оголяют намного больше кожи, чем допустимо, на плечах висит огромная мужская куртка. Ножки на тоненьких каблучках неспешно переступают. Примроуз, слишком близко придвинувшись к какому-то парню, неспешно танцует под медленную мелодию, смешиваясь с толпой. Внутри Хоторна разжигается пожар. Руки сжимаются в кулаки так сильно, что костяшки белеют. Гейл зол. На себя в первую очередь. Он не выдерживает, когда рослый мужчина с трехдневной щетиной властно спускает руку ниже талии девушки, впечатывая ее в себя и грубо впивается поцелуем в девичьи губы, покрытые ярко алой помадой. Внутри Хоторна взвывает волк. Три рюмки виски, выпитые враз, дают о себе знать и парень срывается с места. В два шага он достигает цели и резко отрывает Прим, закрывая ее собой. В следующую секунду его кулак встречается с лицом мужчины, что до этого целовался с девушкой. Потом еще и еще. Удары сыпятся один за одним, рука болезненно пылает и кожу раскрашивает свежая кровь. Ярость туманит разум. Гейл кричит что-то о молодости и невинности Прим, о растлении и о возрасте того, кто лежит на земле, пытаясь прикрыть лицо руками. Его кто-то оттаскивает, по щеке разливается боль от звонкой пощечины, отдаваясь болью в затылок.

– Я сама решаю, где с кем и как, – слышит он, будто издали, грубый и злой голос Примроуз. Парня выводят из клуба, единственное, что может сделать Гейл – прокричать «Потаскуха» юной девушке, склонившейся над избитым только что Гейлом телом мужчины.

По счастью, парню сходит это с рук, но на следующее утро он вынужден выслушивать долгий монолог от начальства из Капитолия. Оправдываться нет смысла – он сам во всем виноват. Гейл пропускает работу, оставаясь дома. Днем он кажется совсем пустым. Миссис Эвердин на работе, а Примроуз, должна быть в школе, наверстывая упущенные годы. Ее мать долго уговаривала школу, чтобы девушка нагнала своих сверстников за год и в следующем, пошла в медицинский институт. В двенадцать часов Гейл, сидевший в гостиной с кружкой горячего кофе слышит скрежет открывающегося замка, а в следующий миг в дом вваливается Примроуз. Еле стоя на ногах, девушка скидывает с себя куртку, которая прежде была на ней в клубе и неровными шагами, опираясь на дверь идет в ванную. Гейл тут же подскакивает с дивана.

– Прим, ты пьяна? – от громкого голоса Хоторна, девушка кривится, сжимая виски длинными тонкими пальцами.

– А можно не орать? – грубо отвечает та, и вновь устремляется к заветной комнате со спасительным душем.

– Я тебя еще не отпускал, – парень хватает девушку за руку, разворачивая к себе, гневно смотря на нее, – Где ты была?

– Не твое дело! – огрызается та. От нее несет перегаром, потом, слишком сладкими духами и мускусом.

– Нет как раз мое! – крик парня оглушает, голова еще больше начинает болеть.

– Ты. Мне. Никто. И не твое дело где я и с кем я, – чеканя каждое слово, рвано, превозмогая боль и подавляя подступившую тошноту в горле заявляет Прим, – Иди в задницу со своими вопросами! Ты мне никто и звать тебя никак. Я не помню тебя и на этом все. Отпусти, мне надо в душ! – с этими словами девушке все же удается выпутаться из цепкой хватки парня и она стремительно уходит в ванную, закрываясь в ней.

«Что же стало с милой и доброй девушкой?» – проносится в голове Хоторна. Он решает уйти в свою комнату и дождаться ее матери, а потом все тщательно разузнать о прошедших неделях. Как она могла допустить такое, ведь он был уверен, что это не первый раз. С кем девушка связалась, что с ней творится и как это исправить – мысли роились в голове не давая сосредоточиться и Гейл просто взвыл от безысходности. Одно казалось ему точным – в том, что случилось с девушкой виноват Он!

***

Когда миссис Эвердин вернулась с дежурства, Прим не было дома как минимум час. Крутой, по её версии, мужлан с небритой бородой и длинным хвостом на зверски громко ревущем байке подкатил к их дому и, по-братски подмигнув Гейлу, забрал малышку и увез. Хоторн только и мог, что сжать кулаки и с остервенением ударить по бетонной колонне. Боль от руки быстро добралась до всего тела, смешиваясь с щемящим чувством внутри.

– Да что с вами такое?! – гневно орал парень, не веря словам матери, – И вы… Вот просто так… Все ей попускаете?! – речь была отрывочна, как и мысли, родившиеся в его голове; размахивая руками, Гейл наворачивал круги по гостиной, совершенно не обращая внимание на плачущую женщину, бессильно сжавшуюся в кресле, изо всех сил сжимающую горячую кружку ромашкового чая.