Текст книги "Восстановление (СИ)"

Автор книги: Марго Лайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава первая ==========

Холодное октябрьское солнце медленно скрывалось за серой полосой леса, окрашивая небо в оранжевый и жёлтый, с кроваво – красными отблесками. Поезд быстро, но почти бесшумно, мчался по рельсам от самого Капитолия к далекому Тринадцатому Дистрикту, преодолевая высокие горные пороги, голые поля, с которых уже собрали урожай, бездонный океан и дикие леса, полные множества зверей, готовящихся к скорому наступлению зимы, хоть до неё было ещё более месяца. Чем дальше уходил поезд от столицы, тем холоднее становилось за его пределами, купол Капитолия, регулирующий погоду, окутывал только столицу и горный рельеф, обрамляющих её, как белая каемка на фарфоровой тарелке. За пределами Четвертого Дистрикта заканчивалась полоса вечного тепла. Здесь время брало своё: зимой выпадал снег, летом царила жара. Здесь деревья уже успели скинуть свои зелёные наряды и стояли с голыми ветками, обнаженные и беззащитные, раскачивающиеся под сильными порывами ветра.

В дешевом купе, с четырьмя твердыми спальными полками и безвкусными занавесками на широком окне, сидел молодой парень, с серыми блестящими глазами, бесцельно смотрящими вдаль, на предзакатное небо и, до боли, родной лес, по которому так скучали; в его волосах промелькивали седые волосы, а над бровями угрюмо красовалась небольшая складка. Молодой человек был одет в серую рубашку, с небрежно закатанными рукавами и двумя расстегнутыми сверху пуговицами, потертые старые джинсы и чёрные расхоженные берцы. Парень задумчиво вынул из кармана пачку недорогих сигарет, достал одну, но не закурил.

В купе к молодому парню зашла маленькая девочка, на вид лет восьми, в теплом вязаном жёлтом платьице, почти новых туфельках на маленьком каблучке и с веселыми косичками, за мудрено переплетающихся на её маленькой головке. Как и у парня, её кожа была смуглая, а волосы темными, правда, немного выцветшими после знойного лета.

– Гейл, – девочка, слишком по-взрослому подошла к брату и дружески похлопала по плечу, – Почему ты опять загрустил?

Брат нежно посмотрел на девочку, его хрупкую маленькую принцессу.

– Пози, пора спать, – тяжело выдохнув, сказал он, обнимая сестру.

– Нет, Гейл! – Пози все еще обнимала брата, но не так сильно, заглядывая своими искренними глазами в его, пыталась найти ответы на свои вопросы, – Не уходи от вопроса! Я же вижу, что тебя что-то тревожит!

– Ну что ж, – парень отпустил сестру, встал и подошел к двери, ведущей в проход, открыл ее и посмотрел не идет ли кто, потом вернулся в купе, встал на колени около Пози и тихо-тихо, на ушко, прошептал ей, – Меня беспокоит то, что уже ночь, а моя сестра все еще не в кровати! – он несколько раз кивнул, подтверждая свои слова и вернулся к окну.

Решив, что от брата ничего не добиться, Пози послушалась и легла на нижнюю полку, где ей уже было постелено.

Солнце лениво село за горизонт, и темнота окутала поезд. Потихоньку в каждом купе погасал свет и пассажиры ложились спать, только Гейл Хоторн не мог уснуть. Он все сидел, не смыкая глаз, и смотрел то на мирно посапывающую сестренку, то на свое серое отражение в окне. Прибытие в родной дистрикт волновало его с огромной силой. Он не был в тех краях около года – с самого окончания революции, не видел, как строились новые дома, как «шлак» становился ухоженным, уютным районом и дистрикт приобретал лоск и красоту. Юноша своими глазами видел преображение всей страны, ведь все это время он служил в армии Панема, которая постепенно приходила в ненужность.

Ночью в тамбуре тихо. Никого нет, все спят. Гейл спокойно достаёт сигарету и спичечный коробок. Одно движение и спичка зажигается, освещая пространство нежным желтым светом, играя тенями, пляшущими по стенам поезда. Хоторн закуривает сигарету и глубоко втягивает в себя никотин. Тёплая горечь проходится по гортани, проникая внутрь, расходится по всему телу, даря такое нужное успокоение. Выдох. Дым окутывает пространство тамбура, прозрачными нитями крутясь и растворяясь в прохладном воздухе.

Дверь тамбура робко открылась и в тамбур вошла Пози, босыми ногами топчась на месте.

– Пози! Ты почему не спишь? – юноша потушил недокуренную сигарету, присаживаясь около девчушки.

– Мне страшно спать одной, – сестра часто моргает карими глазками и улыбается самой милой улыбкой, что не может не улыбнуть брата.

– Хорошо. Пойдём, я лягу с тобой, – брат берет малышку на руки и несёт в купе, – Вот так, – он аккуратно укладывает сестру, укрывает одеялом и ложится рядом, – Засыпай, солнышко, завтра рано вставать, а я буду здесь, рядом, охранять твои сны, – Гейл ласково целует сестренку в лоб, Пози натягивает одеяло до самого носа и закрывает глаза, спокойно засыпая, уткнувшись в тёплое родное плечо.

В купе воцарилась тишина. Свежий вечерний ветер шумит, проникая в щель приоткрытого окошка, и играется с коротко подстриженными волосами на макушке парня. Спокойствие воцарилось в поезде, несущем пассажиров в далёкие дистрикты.

***

Тьма. Она везде. Кажется, ее можно ощутить. Она вязкая, густая, не дающая дышать. Она нагнетает, и пахнет сырой землей. Слышится стук, похожий на то, как ударяется земля о крышку гроба и женский плач. Гейл даже ощущает земельный вкус на языке. Его закапывают?! Живого?! Только не это?! Гейл кричит, барабанит по деревянным стенам гроба, но все бесполезно, его не слышат. Он проваливается вниз, дальше под землю. Вокруг черно-красная земля, кровь, стоны. К нему тянутся костлявые гнилые руки, прося помощи. Сердце глухо стучит в груди, а желудок больно сжимается. Внезапный голос оглушает парня. Знакомый, детский голос, который он так часто слышал, но сейчас, Гейл просто не в силах вспомнить чей он. А голос становился все громче, что, кажется, ушные перепонки вот – вот лопнут. «Ты! Это сделал ты! Это на твоей совести! Гейл! Гееейл!»…

***

– Гейл! Гейл Хоторн, проснись! – испуганная Пози всеми силами пытается разбудить своего брата, бьющегося в агонии ужасного сна, не в силах проснуться.

Гейл просыпается только, когда на него выливается стакан ледяной воды. Он будто возвращается к жизни, жадно хватая ртом прохладный воздух, вытирая капли пота со лба.

Придя в себя, парень виновато смотрит на Пози, которая уже несколько минут ошарашено смотрит на него, пытается улыбнутся и крепко обнимает сестренку.

– Ты жутко меня напугал! – всхлипывая шепчет девчушка.

– Все хорошо, милая, прости, – юноша целует сестренку в щеку и пытается успокоиться, – Все хорошо! – шепчет он, всматриваясь в запотевшее окно, за которым начинается рассвет, – Нужно постараться заснуть, еще слишком рано.

Пози согласно кивает. Они вместе меняют мокрую подушку на сухую и ложатся. Пози скоро опять засыпает, в отличии от брата.

Ему никогда раньше не снились сны, тем более кошмары, а сейчас. Парень изо всех сил пытался вспомнить, кому принадлежал голос, но никак не мог вспомнить.

***

Поезд проскрипел тормозами и остановился на вокзале еще спящего 12 Дистрикта. На пустой пирон вышел парень в серой простой футболке, потертых джинсах и солдатских берцах и маленькая девочка, одетая не по погоде легко: голубое платьице легко вздымалось на ветру, летние туфельки еще чуть-чуть и промокнут из-за луж на дорогах. Утреннее солнце заливало улицы нежным светом, а осенний ветер приятно обдувал кожу путников. Дистрикт казался пустым и безлюдным.

***

Тепло и уют царили в доме Хоторнов. Хейзел с самого приезда сына хлопотала, готовя вкусные блюда на праздничный стол, ведь каждый приезд Гейла считался праздником, пусть и не долгим.

Судьба Хейзел всегда была нелёгкой и тревожной. Она волновалась за мужа – шахтёра до самой его гибели, за маленьких детей проказников, защищая их детство, пытаясь продлить его ещё немного. И даже после революции, Хейзел Хоторн, мать большого семейства, все ещё волновалась, не спала ночами и видела кошмары во сне про своего старшего сына Гейла. Её любимый мальчик рано повзрослел. Его детство закончилось после смерти отца. Гейл взвалил на себя мужские дела, разделил ответственность за младших братьев и сестёр с матерью, стал приносить в дом хлеб, охотился, подвергая риску свою жизнь. А теперь, её любимый, взрослый сын офицер оборонительных войск Панема. И, хоть Хейзел ни разу этого не показала, она сильно тревожилась за своего мальчика. После войны, все чего она боится – похоронного письма, вести, что её сын погиб. Гейл знает, что мать не выдержит такой потери, но ничего не может поделать с собой, с непреодолимой тягой отдать себя новой, только встающей с колен рабства, стране.

Гейл уехал во второй дистрикт сразу после победы над Капитолием. Только и успел, что быстро попрощаться с родными, что остались в 13 Дистрикте, до восстановления своего дома, и уехал. Лишь год спустя, Гейл выбрался домой. Так сложились обстоятельства, на счастье братьев и Пози, маленькой сестренки, что просто обожает своего старшего брата.

Выйдя на залитую солнцем веранду, Гейл закурил, вбирая в себя едкий, убивающий дым и выдыхая его клубами. Прохладный ветер шелестел ровно подстриженной травой на газоне и гнул стебли цветов, пестреющих на клумбах. Новый дом Хоторнов словно появился из волшебной сказки, прилетел с ураганом из волшебной страны Оз или был наколдован старым волшебником. Все здесь было прелестно, даже сад за домом, где Хейзел выращивалась овощи и фрукты и продавала в своём маленьком магазинчике.

– День, кажется, будет тёплым, – Гейл и не заметил, как Хейзел подошла к нему, приобняв своего взрослого мальчика.

– Ты же понимаешь, что я скоро уеду? – солнце слепило парня, но он все же пытался смотреть прямо, чтоб не видеть расстроенные глаза Хейзел.

– Пози так тебя любит, – мать ласково посмотрела на сына, – Может ты побудешь у нас, хотя бы до её день рождения? – её голос сорвался.

– Хейзел, – Гейл давно не называл мать «мамой», только по-имени, как взрослый, чтобы не показать, свою слабость перед ней – самой важной женщиной в его жизни, – Ты же прекрасно знаешь, что я не могу оставить работу…– на секунду воцарилась тишина, – Эта… Вынужденная… Поездка, – Хоторн тщательно подбирал слова, чтобы никого не обидеть, – Я не могу долго здесь пробыть, – он как можно нежнее обнял Хейзел, которая была ниже него на целую голову, и была больше похожа на сестру, чем на мать, – Но это совсем не значит… Что я не хочу.

Звенящая тишина накрыла собеседников, её разбавляли лишь далёкие трели птиц. Мать и сын все стояли, обнявшись, и не хотели отпускать друг друга. Они оба знали, что другой волнуется за него, но как бы не заботилась Хейзел о Гейле, и как бы Гейл не тревожился о Хейзел, и обо всем семействе, все прекрасно понимали, что остаться Гейл не может.

И вот сейчас, стоя на веранде перед новым домом, Гейл чувствует, что не ощущает здесь ничего, чтобы остановило его. Обнимая мать, он ужасается, что не чувствует больше той по детски сильной привязанности к ней и к дому, и безмерно хочется сбежать куда-то вдаль, чтоб не чувствовать ноющей боли в груди от ощущения ненужности дома.

Он отступает на шаг, вглядывается матери в глаза и уходит, на ходу бросая небрежное «Приду к обеду, хочется прогуляться». Выходит за ворота и оглядывается на большой, красивый дом из белого кирпича с голубой покатой крышей, сливающейся с небом, большими, открытыми окнами, маленьким балконом под крышей, и множеством цветов. Они везде – на подоконниках, возле дома, на клумбах, даже на заборе цвета охра висят глиняные горшочки с цветами. «Сказочно красивый дом» заметил про себя Гейл, а в сердце ничего не замирает. Красивый, но не его.

Калитка тихо скрипит, закрываясь. Перед взором Гейла вырастает новый, отстроенный город. Стеклянные витрины магазинов сверкают на солнце, везде пестреют афиши концертов Панемских певцов и театральных постановок в новом театре. Дистрикт расцвел. Гейл шел по вымощенной кирпичом улице и морщился. Радость приезда в родной дом сменялась тошнотворным чувством досады. Гейл не видел ни одной знакомой вывески, ни одного знакомого места – все было новым, не родным, противно-столичным. Свернув с главной дороги, парень ушел вглубь города, туда, где стояли новостройки – многоэтажные дома, с маленькими двориками и игровыми площадками для детей, и вышел на маленькую тропку, ведущую в противоположном направлении от города, в лес.

Свежий ветер, окутал Гейла, как только то вышел за пределы города, запах хвои и листьев взбудоражил старые воспоминания о юности. Гейл медленно бродил меж деревьев. Лес – вот что неизменно, всегда притягивало парня, даже сейчас, как тогда, кажется так давно, когда он был просто мальчишкой, которого учила охотиться юная королева революции. Тогда еще никто не мог подумать, что совсем скоро мир измениться и только лес останется прежним. Дойдя до знакомого выступа парень вгляделся в даль. Там, внизу, как и раньше синела гладь озера, обрамленная зелено-коричневой каймой камышей.

Поддавшись внезапному порыву, Гейл бегом спустился вниз и, как мальчишка, помчался к озеру. Холодная вода остужала вскипяченный ум и расслабляла тело. Парень уже и забыл, как это прекрасно – плавать, ведь ни в Капитолии, ни во Втором дистрикте не было водоёмов. Наслаждаясь внезапной свободой, Гейл не заметил, как солнце начало садиться и наступал вечер. А ведь дома его ждала семья и праздничный обед, плавно переходящий в ужин.

Поднявшись на холм, Гейл бросил беглый взгляд на озеро, словно прощаясь с ним, но обещая когда-нибудь снова вернуться.

***

– Подай мне хлеба, пожалуйста, – весёлым голосом попросила малышка Пози.

Гейл улыбнулся, смотря в её светлые, добрые глаза. Вся семья вместе, даже отец смотрит с фотографии на комоде перед входом в кухню. Вик и Рори опять спорят о пустяках, что не может не развеселить. Гейл уже и забыл, как это, просто о чем-то непринужденно болтать. Мать подкладывает к нему в тарелку вкусностей, которые сама и приготовила. Теперь семья не бедствует и позволяет себе все, в чем нуждается. Вик и Рори подрабатывает на стройках и обустройстве дистрикта, у Хейзел свой овощной магазинчик, а Пози приглядывает за соседскими детьми. Впервые за долгое время, на душе у Гейла спокойно. Он рад видеть семью в здравии и счастье, ведь именно об этом он и мечтал.

Гейл от удовольствия закрыл глаза, а когда открыл… Ужас охватил его. Вмиг все пропали. Пустые стулья, упавшие на тарелки приборы. Вся семья просто испарилась. Гейл встал. Земля начала трястись, да так, что Гейл еле держался на ногах. Парень подбежал к окну – солнце исчезло, лампы одна за другой начали лопаться. Погас весь свет.

Горькая, маслянистая тьма надвигалась. Она заполняла все пространство, закрывая оставшийся свет. Тьма поглотила Гейла, из-под ног ушла земля. Он тонул во тьме, словно в море, не в силах сделать вдох. Лёгкие жгло, горло душило. Ещё чуть чуть и парень потеряет сознание. Ещё чуть чуть, а пока только боль в лёгких, беспомощное барахтанье и нарастающий, взрывающий мозг предсмертный визг, который никак не заканчивался…

***

Гейл проснулся в холодном поту, не понимая, что же с ним происходит. «Может я сошёл с ума?» – еле слышным шепотом, самому себе сказал парень. «Ну нееет! Я просто устал. Нужно было меньше работать!».

Ледяная вода лучше всего помогает прогнать дурные мысли, поэтому, оставив теплую постель, Гейл зашёл в душ. Воспоминания о сне тут же пропали, оставив после приятную пустоту в голове.

В комнате душно, несмотря на предосеннюю погоду. Лето не собиралось сдавать позиции осени, ещё как минимум с недельку борясь за свои права. Гейл подошёл к двери, ведущей на маленький балкон и открыл его настежь. Прохладный воздух приятно обдувал кожу, покрывшуюся мурашками, толи от холода, толи от нехорошего предчувствия. Нащупав в кармане куртки сигареты и зажигалку, парень закурил, глубоко вдыхая сигаретный дым, опьяняя никотином организм, успокаивая его. Пристрастился к сигаретам Гейл после восстановления власти в Капитолии. Его тогда отправили успокаивать все ещё бунтующие «богатые» дистрикты. Там и научился закуривать бередящую сердце рану, как язва открывающуюся при одной мысли о доме, о Китнисс, о невинно убитых людях. Война меняет людей, и Гейл не исключение.

Красный уголек сигареты остался тлеть в пепельнице, на востоке небо приобрело розоватый оттенок, а значит скоро рассвет. В надежде, что кошмары больше не приснятся, Гейл лег на остывшую кровать и сам не заметил, как заснул.

***

Утро встретило жителей 13 Дистрикта ледяным осенним дождем, окутывая небо темно-серыми тучами. Ветер безжалостно гнул кроны деревьев, срывая с них последнюю листву. Серость и слякоть еще больше нагнетали итак не лучшее настроение Гейла, который, сидя на краю своей кровати, настойчиво пытался понять, что за сны ему снятся, почему они начались именно сейчас и почему именно он?

Из дома выходить никому не хотелось, но работу и учебу никто не отменял, так что Хейзел Хоторн ушла в свой магазин, а детвора убежала в школу. Гейл остался один на один с собой, дождем за окном и холодом, медленно проникающем в комнату через приоткрытую балконную дверь.

Время в одиночестве текло убивающе медленно. Дождь барабанил по крыше, будто пытался проломить ее и залить комнату, ветер завывал, проникая в щели, от чего у Хоторна пробегали мурашки. Его последний день в доме он проводит в полном одиночестве, вот так, распластавшись на кровати, невидящим взглядом вглядываясь в потолок.

«А пошло оно все в лес!» – неожиданно, даже для себя, в слух сказал парень, вставая с кровати. Он бесшумно спустился вниз, накинул на себя куртку и через секунду был на улице. Дождь бил его по лицу, ветер подымал полы куртки, но поворачивать обратно было бессмысленно. Гейл целенаправленно, почти на автомате шел к знакомому дому, где, возможно, никого не было, но попытаться все-же стоило.

Через несколько минут Гейл оказался в той части дистрикта, которая, несмотря на бомбежку во время революции, осталась целой. Он пришел в Деревню Победителей. Не веря своему счастью, парень увидел в одном из домов теплый желтый свет ламп, он пошел прямо к нему, надеясь, что его не погонят прочь и постучал в дверь. Несколько секунд ожидания показались Гейлу вечностью, а потом дверь отворилась, тихо скрипнув. На пороге стояла его первая любовь, его Китнисс, которая теперь принадлежала другому. В ее удивленных глазах сияла радость, так же как и в глазах Гейла.

–Гейл! – чуть слышно, будто не веря увиденному, прошептала девушка, прикрывая губы ладонями, в её тёплые глаза горели радостью.

– Привет, Кис-кис, – он улыбнулся самой искренней улыбкой, отвечая на приветливое объятие

– О боже! Да ты весь промок, – опомнившись и внезапно взвизгнув, Китнисс схватила парня за рукав и потащила в дом, – Быстрее, снимай эту чертову куртку! Кто же гуляет в такой то ливень! – она что-то быстро и сердито говорила, но Гейл уже не слышал. Он настолько был рад ее видеть, что не вслушивался, а лишь смотрел как худая фигурка девушки скрылась на втором этаже, а через минуту вновь вернулась с одеждой в руках.

– Вот, переоденься! – Китнисс вручила парню одежду и ушла на кухню.

Только сейчас с парня спала пелена воспоминаний о прошлом. Почувствовав холод мокрой одежды и вздрогнув, он скрылся в ванной комнате, куда показала ему девушка.

Через несколько минут парочка уже сидела у камина. Китнисс и Гейл смотрели друг на друга, держа в руках большие кружки с дымящимся чаем. Никто не решался сказать и слова. Огонь в камине плясал, согревая теплом, за окном громыхало, и сверкала яркая молния.

Кто знает, сколько прошло времени, а Китнисс и Гейл все сидели молча. Им было комфортно, вот так просто, сидеть и смотреть. Каждый прекрасно все понимал и без слов. А нужно ли что-то говорить, когда две близких души вновь соприкасаются?

Неожиданно, входная дверь заскрипела и в дом вошел Пит Мелларк с множеством пакетов и сумок. Не заметив гостя, он пронес на кухню пакеты, выпил воды из-под крана, и только зайдя в гостинную удивленно застыл на месте.

– Гейл! Какая неожиданность! – Пит искренне пожал гостю руку и сел между Китнисс и Гейлом.

– Пит, тебе принести чаю? – будто проснувшись ото сна, Китнисс вновь обрела дар речи.

– Нет, спасибо! – парень поцеловал свою девушку в висок и нежно обнял ее за плечи, – Так какими судьбами ты в наших краях? – обратился он к Гейлу.

– Да, так, – попытался уклониться от ответа Гейл, но увидев любопытный взгляд бывшего соперника, сдался, – Пози сбежала из дома, поехала на поезде да мной во Второй дистрикт, вот мне и пришлось вести ее обратно, – он усмехнулся, всей ироничности истории.

– Да уж, вот так история, – удивился Мелларк, а Китнисс только добавила: «Она, наверно, ужасно тебя любит»

– Да, даже слишком. Не хочется оставлять их, но служба не ждет, – в газах Гейла показалась грусть.

– Ты служишь в армии? – Пит принес в говтинную большой поднос с различными булочками, что принес из своей пекарни.

– Да, я офицер Капитолийского Президентского отряда. Долгое время был правой рукой генерала армии Капитолия, но позже перешел в действующие полки, успокаивал еще шумевшие бунты и разруливал конфликты.

– Ого! Да ты у нас большая шишка, значит, – усмехнулся Мелларк, за что поймал серьезный взгляд Китнисс.

– Ну, можно и так сказать… – отозвался Гейл.

Несмотря на прошлые обиды, троица долго проболтала, сидя у камина и попивая чай с принесенными Питом булочками. Зачем вспоминать старое, если новое гораздо счастливее?!

Гейл, наконец, отпустил Китнисс и убедился что с их связывает только старая дружба, а вот Пита она безумно любит. Девушка совсем не изменилась за этот год. Те-же длинные темные волосы и яркие серые глаза, та же смуглая кожа и худая стройная фигура. Вот только теперь девушка стала намного заботливее и женственней.

Когда дождь кончился, и тучи разошлись, небо окрасилось в розовый. Солнце заходило за горизонт. Гейл попрощался с хозяевами и дал им твердое обещание быть на их свадьбе следующей весной.

Комментарий к Глава первая

Исправить все

========== Глава вторая ==========

***

«Нет! Нет! Нет! Неееееет!»

Гейл Хоторн с истошным криком просыпается ото сна, если это можно назвать сном. Парня словно поместили в чужой ад и он горел за него, переживал один и тот же момент. Но вся соль была в том, что Гейл это уже видел. Тогда, в конце самой жестокой битвы, у ворот президентского замка. Тот взрыв. Он видел его издали. Видел, как умирают дети, а затем и взрослые, мужчины Капитолия, солдаты и невинные женщины. Все умерли, но не он. И сейчас, в эту ночь, кто-то мстительный поместил Гейла в самую середину этого взрыва. Снова и снова оглушительно, горячо огонь проходил сквозь тело. Гейл видел, как разлетается плоть и как пробивается кровь. Он чувствовал, как разрывается его тело, как мучительно останавливается сердце и наступает кромешная тьма, а в ушах звенит людской плачь, детские вопли, и кто-то знакомый все кричит и кричит одно и тоже, но как бы не сосредотачивался, брюнет не мог разобрать. А дальше мрак, тишина, которая душила, и все начиналось заново, всю ночь, без возможности проснуться.

***

Холодный душ слегка успокоил натянутые как тетива лука нервы, замедлил свихнувшееся сердце и остудил разгоряченное тело, по которому до сих пор током пробегали мурашки. «Да что же со мной творится!» вскрикнул парень и с силой несколько раз ударил по стене душевой кабины, разбивая костяшки. Тонкая струйка крови покатилась по кулаку, капая на пол, окрашивая воду в розовый. Гейл часто задышал. Уже почти неделю он не мог нормально выспаться из-за кошмаров и вопросов без ответа. Может подсознание играет с ним злую шутку, или хочет о чем-то сказать?

«Кажется, я схожу с ума». В голове всплыли кадры в сумасшедших домах, где свихнувшиеся тетки орали, вызывали сатану и били друг друга до полусмерти, пока санитарки не вколят им успокоительное.

***

Когда старший Хоторн спустился вниз, вся семья уже завтракала. Пожелав всем приятного аппетита, парень хотел было присоединиться к трапезе, но поведение домашних его насторожило: все, даже непоседа Вик, сидели тихо и мирно.

– Что-то случилось, – нахмурил брови спросил Гейл.

– Тебе звонил сам Генерал и просил перезвонить, – в привычном восторженном тоне произнесла Пози, высоко задрав свой курносый носик.

– Что? – глаза парня вмиг стали величиной с футбольное поле, он вскочил и вмиг очутился около телефона. Набрав номер, записанный аккуратным почерком Хейзел, он вслушивался в медленные гудки. Наконец тонкий женский голос в трубке обреченной заговорил: «Приёмная Генерала Амвецкого слушает»

– Здравствуйте, леди! – быстро начал парень, – Я офицер Гейл Хоторн, мне…

– Минутку, офицер, сейчас переключу, – не дав договорить, дамочка с той стороны провода нажала большую кнопку на телефоне, переводя парня дальше по линии к самому Генералу.

Гейл долго стоял у телефона, сдвинув брови, и только кивал голосу в трубке, прикрывая глаза и все сильнее сжимал свободную руку в кулак так, что костяшки стали совсем белые. Мать с нескрываемым волнением смотрела на сына, боясь за него, прижав к груди полотенце, что держала в руках. Даже дети затихли и лишь изредка Вик и Рори тихим шепотом переговаривались, из-за чего Пози хмуро смотрела на них и шикала. Она так часто вела себя совсем как взрослая, что забавляло старшего Хоторна.

После, казалось бесконечного, разговора, сдерживая свой гнев, Гейл положил трубку, попросил прощения и ушёл наверх, а остальные так и сидели, молча, боясь нарушить звенящую тишину. Они слышали, как Гейл поднялся по лестнице наверх, как хлопнула дверь его комнаты и сильный, глухой звук удара о стену чем-то тяжёлым, а потом скулящее «Чёрт!»

Хейзел на минуту будто окаменела. Она всегда любила своего первенца, но как только умер мистер Хоторн, Гейл закрылся, стал молчалив и сух с матерью, она так и не нашла к нему подход. Поэтому мать никак не могла решиться подняться и поговорить с парнем.

Зато маленькая, восьмилетняя Пози всегда знала, как общаться с братом. Гейл качал её на руках ещё когда той было два года от роду, в четыре Пози засыпала только рядом с ним, когда ей плохо спалось, не говоря уж о том, что девушка проделала огромный и опасный путь, одна, чтобы хоть немного побыть с братом. Только ей Гейл доверял свои секреты, которые она держала в себе лучше всякого сейфа.

***

Гейл быстро поднялся наверх в свою комнату. Сквозняк громко хлопнув дверь. От стука в голове парня перемкнуло, и он больше не мог сдерживать злость и обиду, что вскипали в его сердце, и он с разворота вдарил кулаком по стене чуть левее двери. Физическая боль немного приглушила внутреннюю. Хоторн нервно достал сигарету и чиркнул спичкой. Никотин, проникающий в организм притуплял чувства, но не на столько, чтоб этого хватило. Вдох – выдох. Вдох – выдох.

Послышался стук двери. Брюнет было хотел наорать на не желанного гостя, но увидев своё маленькое Солнышко, осекся.

– Пози? – он постарался держаться спокойно, – Что-то случилось, – парень оперся на дверной проем между балконом и комнатой и стал внимательно смотреть на его принцессу.

– Это я хотела спросить у тебя! – слишком серьёзно, даже для Пози, сказала сестра.

В маленьком голубом платьице девочка была похожа на большую куклу или на ангела. Пози бесцеремонно прошла через комнату до кровати, села на неё и похлопала по месту возле себя, приглашая брата сесть.

– Тебе срочно нужно выговориться, ты сам не свой!

Гейл судорожно улыбнулся, он так отвык от такого поведения сестры, но все же сел. Ему и вправду нужно было с кем-то поговорить.

– Меня переводят в другое место из Капитолия, – смотря на пол начал он.

– И что же тут плохого? – Пози искренне не понимала огорчения брата.

– Да все, – парень схватился за голову и начал говорить скорее себе, чем сестре, – Я привык служить около президента, следить за её безопасностью. А теперь я буду следить за «очень важными», – Гейл скопировал голос и интонацию Генерала, – объектами в четвертом…

– И что же тут такого? – спокойно отозвалась девочка, выждав минутную паузу и убедившись, что брат больше не хочет ничего сказать ей сам.

– Да как ты не понимаешь?! – он резко встал и начал нервно ходить по комнате, – Какие объекты могут быть в четвёртом?! Там ведь одни рыбаки? Мне что, следить за рыбной мафией или охранять особо важный рыбный склад?! – парень перешёл на надрывный крик, – Что МНЕ там делать, а?! Мне, офицеру главного полка, человеку, что прошёл революцию и видел её в первых рядах. ЧТО?!

– Гейл! Как ты не понимаешь, – Пози вдруг поймала обреченный взгляд брата, и тот остановился, окаменел под чистым, серьёзным детским взглядом, – Может ты многого не знаешь, ведь под развалинами 13 Дистрикта таился целый город! Кто знает, что таит в себе четвёртый, ведь пограничный между дальними дистриктами и пристолистными, – Гейл согласно опустил взгляд в пол и встал на колени рядом с Пози, положив голову на её маленькие коленочки.

– Ты права, я зря сорвался.

– Да, зря. Ты привык к роскоши и важности в Капитолии, и боишься потерять узы правления, но может там, в Четвертом, ты будешь нужен и ценен намного больше, чем в столице. Тем более там теперь главная больница всей страны. Ты увидишь миссис Эвердин, сможешь передать привет от дочери.

Гейл ничего не сказал, лишь благодарно обнял сестру. К ночному поезду до Четвёртого все вещи были готовы за несколько часов. Гейл успел даже забежать к Китнисс и узнать, не хочет ли она что-то передать матери и получив немного резкий отказ вернулся домой. В дорогу парня провожали все: мать, братья и Пози, даже Пит дружески пожал руку, сказав, что они с Китнисс будут его ждать в гости. Пози крепко обняла брата, пообещав никогда больше самовольно не приезжать, а Гейл в свою очередь – почаще звонить.

Поезд плавно тронулся в путь. Гейла ждал целый день в дороге до нового пункта службы, а значит новых приключений, историй и новой жизни.

***

Время неумолимо двигалось вперёд, работа в новом дистрикте съедала Гейла Хоторна, который теперь носил капитанский погоны. Многие удивлялись, как он, в свои двадцать с лишним лет мог заслужить такую честь, и мало кто замечал седину на висках, глубокие морщины на лице, и бесконечную усталость в глазах. Кажется, ни один самый глубокий сон не сотрет её. Никто не видел как сильно работа съедала Гейла. Почти никто.

Пожалуй только один человек в этом процветающем дистрикте мог увидеть, за маской вечно серьёзного молодого капитана, с завышенными требованиями к подчинённым, одинокого парня, совсем недавно запихнувшего в себя мешок военного пороха, забравшего жизни невинных людей, потерявшего друзей и девушку, что так любил. Этим человеком была миссис Эвердин, мать той-самой-сойки-пересмешницы-символа-революции.