355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маргарита Воронцова » Виски для пиарщицы (СИ) » Текст книги (страница 5)
Виски для пиарщицы (СИ)
  • Текст добавлен: 12 января 2019, 12:30

Текст книги "Виски для пиарщицы (СИ)"


Автор книги: Маргарита Воронцова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

У остановки притормозила серебристая «хонда» и посигналила. Я с опаской отодвинулась от бордюра. Давно поняла, что надо маскироваться в толпе, иначе от предложений «подвезти» не будет отбоя. Нет уж, я лучше сама, на маршрутке.

Но водитель «хонды» выскочил на проезжую часть.

– Ритка! Ты?! Садись скорее!

Это был мой однокурсник, Валера.

Какой хороший день! Виктор прислал чудесное письмо, директор закрыл испытательный срок, да ещё и домой поеду с комфортом.

– Сто лет, наверное, не виделись, Рита!

– Точно! Как поживаешь?

– Всё отлично. Слушай… Там недавно такое видео залили на ютуб… Какое-то ваше корпоративное мероприятие. Ты офигительно танцуешь с директором по маркетингу. Какой страстный танец! Аж всё внутри переворачивается! Ты сейчас, что ли, с ним? С Витей?

– А ты его знаешь?

– Знаю. Меня однажды на два месяца запулили в Череповец, на комбинат. В командировку. А Витя там занимался маркетингом. Так вы теперь вместе?

– Да, – с тихой нежностью ответила я.

– А он тебе уже рассказал о своей жене?

Я поперхнулась.

Что?! Нет!

– О какой жене? – потрясённо прошептала я.

Но Виктор не женат! Или…

Меня словно ударили по голове кувалдой. Совершенно обескураженная, я сжалась на пассажирском сиденье, боясь услышать следующую фразу.

– Значит, не рассказал, – вздохнул Валера. Он бросил на меня быстрый взгляд. – И ты ничего не знаешь.

– Нет.

Я споткнулась и полетела в чёрную бездну, словно без парашюта выпала из самолёта прямо в ночное небо. Моё падение было бесконечным, даже заложило уши. Я падала так быстро, что не успевала хватать ртом воздух и уже почти задохнулась. Ещё мгновение – и встречусь с землёй. Момент будет ужасным, но зато потом всё сразу закончится…

– Нет, я ничего не знаю, – сказала я тихо.

– Что ж, Витю можно понять. Там у него такая история… Я бы на его месте, наверное, тоже промолчал.

– Но… Ты же мне расскажешь?

– Расскажу. Сейчас где-нибудь остановимся… Да, Рита, думаю, ты обязательно должна это знать.

Глава 11

В июне бабуля затеяла ремонт. Евроремонтик, ласково сказала она, играючи превращая в руины нашу квартиру. Её строительный пыл угас за два дня, а со стен ещё долго свисали оборванные обои, и металась по квартире потревоженная штукатурка.

Так же получилось и с «сирийскими» беженками. Уже больше недели две черноглазые бусинки выкатывались вечером в прихожую, встречая меня с работы, и преданно заглядывали в лицо в ожидании конфет. Махваш что-то напевала на кухне, бабуля резалась в шахматы с компьютером, придерживая на коленях малютку.

Да уж, идиллия!

Из плюсов: квартира сверкает (Махваш, как новобранец, драит полы  зубной щёткой); вся моя одежда тщательно выглажена; на ужин выдают вкусную и полезную еду, а не дежурный бутерброд с колбасой. И Соня перестала курить в доме – кругом дети. Минус только один: деньги улетают со страшной скоростью. Я разорилась уже на одних памперсах.

Удивительно, но дети Махваш изменили мой взгляд на идею размножения. Раньше я не могла понять, зачем люди устраивают себе цирк с конями и добровольную каторгу, рожая потомство. Теперь, наблюдая за пушистыми котятами – Ферештех, Гюзель и Гюльбадан, – я стала склоняться к мысли, что дети, возможно, это не так уж и плохо. Главное, чтобы они были здоровы и у них хорошо регулировалась громкость. Впрочем, лично для нас опция громкости не имеет значения, так как Соня с её хардкором заткнёт за пояс самого шумного ребёнка.

Что нам делать с беженками, я пока так и не придумала. Даже маленького документика у Махваш не было, по-русски она не говорила. Удалось выяснить только, что ей двадцать пять, Ферештех – четыре, Гюзель – три, а Гюльбадан – полгодика.

У всех красавиц были огромные чёрные глаза с длинными ресницами и изогнутые брови, словно нарисованные чёрным маркером. Все отмылись, отъелись и ещё больше похорошели. Махваш, надев мои голубые джинсы и футболку, превратилась из замызганной уличной попрошайки в смуглолицую студентку иняза, сообразительную и расторопную.

Интересно, какого цвета будут глаза у наших с Виктором детей? У него голубые, у меня зелёные. А что получится в результате?

Задумавшись над этим вопросом, я до такой степени утратила бдительность, что согласилась покачать Гюльбадан – пока Соня перекинется словечком по скайпу с Майклом.

Стоп! Откуда взялся Майкл? Имя явно не итальянское. Насколько я помню, в числе Сониных поклонников числились только Витторио, Алессандро, Джованни, Альберто, Винсенте, Массимо и Дино. Никакого Майкла не было.

И когда она успевает?

***

Несомненное преимущество холдинга «Бэст» перед моим предыдущим местом работы – чётко нормированный рабочий день. Это удивительно. Я не привыкла уходить из офиса ровно в шесть, а то и на полчаса раньше. А тут – пожалуйста.

Чудеса!

И в выходные никто не претендовал на моё личное время, я могла всласть позубрить английский пожарно-технический словарь или посмотреть международные правила Инкотермс (базис поставки EXW, обязанности покупателя по FCA, условия поставки DEQ, обязанности продавца по CFR и прочая лабуда).

Очень полезным оказался мой дистанционный рыцарь. Теперь я заваливала его вопросами по внешне-экономической деятельности предприятия, так как выяснилось, что Витя хорошо разбирается в таможенной и транспортной казуистике.

– Занесло же тебя! – удивился он. – Надо порыться в интернете, посмотреть, что там за фирмочка.

Сайт холдинга давал полную информацию о предприятии. А вот раздобыть побольше сведений о директоре мне не удалось. Хотела найти его разнообразные фото, увидеть Андрея Борисовича в домашней обстановке или на охоте, но ничего не вышло. В интернете о нём информации не было.

Зато с экрана на меня постоянно выпрыгивала массивная туша Михаила Ивановича – тысячи фотографий, видео. Владелец «Армады» во всех видах, позах, одеяниях, в камуфляжном чепчике, в роскошном костюме и галстуке, в болотных сапогах, с двустволкой, с мэром, с карабином, над тушей убитого кабанчика, рядом с губернатором, с несчастной дохлой уткой и так далее.

Вот, насколько проще иметь дело с человеком, который активно использует социальные сети! Он словно сам собирает на себя подробное досье – связи, привычки, распорядок дня – и выкладывает информацию в широкий доступ. Кто угодно может заглянуть – мошенники, налоговая, грабители, спецслужбы, конкуренты.

Но Андрей Борисович, вероятно, никому не хотел доставлять такого удовольствия. Менеджер по персоналу шепнула на ухо, что директору пятьдесят шесть, он женат, у него двое взрослых детей и два внука. А в сети ничего не было. Причём это выглядело так, словно Андрей Борисович намеренно чистил интернет от персональной информации, возможно, нанимал для этого специалистов.

Я даже не смогла сбросить Вите фотографию, хотя швейцарский арестант настойчиво этого требовал. Бывший босс уже изнемогал от ревности к новому начальнику. И только факт, что за неделю мы с Андреем Борисовичем встретились всего дважды, немного успокоил бедного Витю.

После того, что рассказал мне однокурсник, встреченный в пятницу, я с пониманием относилась к проявлениям ревности Виктора. Ещё бы ему не волноваться! Он сильно обжёгся…

Но вчера, прежде, чем я поняла, что речь идёт о женщине, давно оставшейся в прошлом, мне пришлось пережить несколько ужасных мгновений. А Валера специально интриговал и тянул паузу. Неприятно, когда слухи разносит женщина. Но когда это делает мужчина, то и вовсе отвратительно!

Валера смотрел на меня и наслаждался моим страхом и недоумением. Сейчас он был хозяином положения. Наверное, именно поэтому слухи распространяются с такой чудовищной скоростью: каждому сплетнику хочется на пару мгновений очутиться в центре внимания и ощутить себя чрезвычайно важной персоной.

– Вите крупно не повезло, – в конце концов начал рассказ Валера. – Там, на комбинате, все только об этом и говорили.

– Люди много о чём говорят, – убито пробормотала я. – Но… Что случилось?

– Э-э… как бы лучше… в общем… Витя женился на обалденно красивой бабе. У них была шикарная свадьба, говорят, чуть ли не в Париже. Бриллианты, «майбах» в белых розах, платье от Кардена, голуби, фейерверк и всё, что полагается. Потом они вернулись на родину, и Витя приступил к работе на комбинате. Два года вкалывал, трудился, развивал карьеру. А его молодая жена, тем временем, от скуки постепенно перетрахалась со всем городом. Страстная девица Вите попалась. Маскировалась виртуозно, целых два года за нос водила. Спалилась на Витином друге. Тот сам не выдержал и во всём признался. Раскрыл Вите глаза, на какой твари он женился. Но красивая, о-о-о! Почти такая же красивая, как ты… В общем, бедный Витя. Вот какая гадкая история.

– Кошмар, – прошептала я. Губы не слушались.

Я бы убила эту стерву! Все патлы бы ей повыдирала и глаза выцарапала. Вот же негодяйка!

– Представь, да? – хмыкнул Валера. – Он-то был влюблённый, счастливый, гордый. Взял в жёны ангела, богиню. А пока Витя радовал начальство гениальными маркетинговыми проектами, жена куролесила напропалую, позорила его, рога гигантские ему наставляла. Гадина! Я, конечно, не знаю, как у Вити с этим делом. Может, он в постели не очень? Поэтому жена и металась по чужим огородам…

Валера вопросительно взглянул на меня в ожидании интимных подробностей. Ему явно была необходима новая порция сплетен. Я поняла, что молчать нельзя. Если сейчас отведу глаза в сторону, Валера побежит по городу с известием – а, ну всё понятно, Витя импотент, именно поэтому его бывшая такие фокусы и вытворяла.

– Да она просто тварь ненасытная! – возмутилась я. – Встречаются такие озабоченные, им всего мало. А Витя… О-о… – я взволнованно задышала, словно не могла справиться с подступившими эмоциями. – Он безумно хорош! Он гениальный любовник! Что он со мной делает, как только не издевается! Вставляет аж до… – я не закончила фразу, но блаженно закатила глаза, откровенно поёрзала на сиденье и выгнула поясницу, изображая приступ сладострастия.

Валера изменился в лице, его буквально перекосило.

Получи фашист гранату!

Однако… Совершенно неожиданно меня и саму скрутило в узел! Ну надо же… Так увлеклась! Хотела сыграть на публику, рекламируя Витин стыковочный инструмент… Но организм принял промо-акцию за чистую монету: внезапно в меня вонзился раскалённый штырь и стал медленно поворачиваться внутри, наполняя огнём все до последней клеточки.

О, я сейчас отдала бы всё на свете, только бы рядом оказался Виктор, прямо здесь, в машине… Я забралась бы на него сверху и довела нас обоих до исступления. Обязательно снесла бы попой бардачок, а, возможно, мы бы и спинку сиденья поломали. Плевать на Валеру, пусть смотрит…

Что ж, сплетнику я, похоже, отомстила. Валеру переклинило, он не шевелился и, наверное, ужасно завидовал Виктору.

– Понятно, – глухо пробормотал однокурсник после значительной паузы. – Я-то удивился, что вы вместе. Потому что, говорят, после той истории Витя замкнулся – ни друзей, ни отношений. Но ты, очевидно, сумела возродить его к жизни, растопила айсберг своим горячим телом… Там, на видео вы так танцуете… Он съесть тебя готов… Да уж. Оно и понятно… Ах, Рита, какая ты!

Теперь ясно, почему три месяца назад мне достался кусок льда. Мой бедный Витя. Мы друг друга стоим. У каждого в прошлом неудачный брак. Очень неудачный. И мы оба промолчали, не стали делиться друг с другом подробностями. Я не рассказала, что до сих пор не только выплачиваю кредит за мужа, но ещё до последнего времени постоянно позволяла ему вымогать у меня деньги. Да я самая настоящая лохушка!

А Витя тоже угодил в засаду. Это ж надо… Влюбиться в девушку, представить её родителям и друзьям, повести под венец, восхищаться ею, дорожить, оберегать… А потом узнать, что она не ангел, а настоящая тварь. Удивительно, как мне вообще удалось приблизиться к Виктору после пережитого им потрясения. Он должен был до конца жизни ненавидеть женщин.

Но для меня сделал исключение!

***

– Не переживай, Витечка, – ласково сказала я и посмотрела на часы. Мы с любимым зависали в скайпе уже целый час, но, что удивительно, за это время связь ни разу не разъединилась. Иногда бывает, что вообще поговорить невозможно. – Мы с директором вовсе не работаем в тесном контакте, как это было с тобой. До его кабинета добираться три часа на перекладных! А у тебя я сидела прямо под дверью, как наложница, готовая явиться по первому зову султана и выполнить любой его приказ. Или даже какое-нибудь извращение, – мечтательно вздохнула я.

– Конечно! Да мне по полчаса приходилось драть горло, чтобы заманить тебя в свой кабинет.

– Не было такого!

– Было!

– А вот и нет!

– Да! – рявкнул Витя. – Опять ты споришь! О-о, когда же я доберусь домой, чтобы, в конце концов, научить тебя правильно разговаривать с боссом! Я себя имею в виду, а не этого… новенького… как его там…

– Приезжай поскорее! Ты мой единственный и бесценный босс, самый главный, больше мне никто не нужен!

О том, при каких обстоятельствах я нашла новую работу, Витя так и не узнал. Не хотелось признаваться, что угодила в аварию и разбила два автомобиля, словно безмозглая курица…

– Муси-пуси, муси-пуси, – покачала головой Соня, когда наш с Витей сеанс всё-таки закончился. – А про машину опять не сказала! И чего шифруешься, Рита?

Она укачивала Гюльбадан, но малютка не желала спать, она таращила огромные чёрные глазищи и что-то напевала.

– Да Вите и так тяжело в больнице, а я буду ему ещё и про ДТП рассказывать, нервы трепать.

– Тяжело ему или нет – тебя не касается. Он мужик, пусть сам справляется со своими проблемами. А ты девочка, о тебе нужно заботиться. У Вити на парковке, между прочим, чёрный джип тоскует без дела. Давно бы уже намекнула, что осталась без машины. Витя бы тебе разрешил поездить.

Надо же! Эта мысль мне даже и в голову не приходила!

Я сразу представила, что сажусь в Витин внедорожник – чёрный, блестящий, навороченный, – кладу руку на руль, прикасаюсь ладонью к рычагу передач, поворачиваю ключ, прислушиваюсь к тихому урчанию, которое плавно перерастает в грозный рык…

При этой мысли меня опалило жаром, как из доменной печи, и покатились вниз по телу горячие волны, схлёстываясь внизу живота, заворачиваясь тугой воронкой, обжигая и засасывая в сладкую пульсирующую бездну…

Нет, с этим надо что-то делать… Иначе мне крышка. Вчера я завернулась кренделем от одних только воспоминаний, сегодня испытала оргазм, подумав о чёрном внедорожнике Виктора.

Так и умом можно тронуться!

– Вот! Аж вся задрожала, – заметила Соня. – Когда уже Витеньке скажешь, что превратилась в безлошадницу?

– Не хочу ему об этом говорить. И джип просить не буду. А вдруг нарвусь на отказ? Или наоборот – разрешит, а сам страдать будет, как я там обращаюсь с его чёрным красавцем… Нет уж, не надо. И вообще. Мне теперь будет страшно сесть за руль. У меня психологическая травма после аварии.

– Не верю! У тебя психологическая травма, потому что ты ни за руль подержаться не можешь, ни за Витин член. Ну что за жизнь у ребёнка!

Бабуля всегда улавливает самую суть. Да, согласна, жизнь у меня непростая.

– Гюльбадан, – строго посмотрела на малютку Соня. – Последний абзац вырезан цензурой. Ты ничего не слышала. Договорились?

Глава 12

Я увидела на экране баннер конкурса «Бизнесмен года», и у меня оборвалось сердце. Как же я могла забыть! Мало того, что не рассказала Лизе о видеоблоге гендиректора, так ещё и это.

Только теперь, поэтапно сваливая на преемницу свой информационный скарб, я осознала, какую повозку волокла, работая в «Армаде». Но, надо признаться, я вовсе не воспринимала этот груз как тяжкую ношу. Моя телега была нагружена не чугунными болванками, а воздушным облаком сахарной ваты – потому что я любила свою работу и балдела от неё. И всё же объём функций впечатлял. Лиза поскуливала и сопротивлялась. Что ж, она права. Ей и зарплату назначили в два раза меньше, чем мой оклад, зачем же ей надрываться?

«Бизнесмен года» – престижный конкурс, проводимый деловым федеральным изданием. Всем городским предпринимателям хочется попасть в номинацию. Михаил Иванович, например, спит и видит, что его назовут «Лучшим строителем года».

Летом, пока не уволили, я осуществляла информационное сопровождение – постоянно подбрасывала прессе имиджевые интервью с владельцем «Армады» и подмазывала журналистов, чтобы материалы появились в нужных СМИ. В сентябре, естественно, всё замерло, я погрязла в безработице и депрессии. А Лиза и не знала, что надо заниматься ещё и конкурсом. Михаил Иванович тоже не знал – он наверняка полагал, что пресса его обожает исключительно потому, что он такой красивый, элегантный и фотогеничный, ну просто Ален Делон!

Честно говоря, за последнюю неделю я несколько раз довольно грубо отшила Лизу – но не сразу, нет. На первые семьдесят три звонка я ответила довольно благожелательно и только потом начала слегка нервничать. Я реально зашивалась со всеми своими международными терминами и правилами оформления сертификатов, а тут ещё Лиза с её бесконечными вопросами.

Каждый раз мне становилось стыдно, но перезвонить, чтобы извиниться за резкость, я не успевала – приносили новый договор, или письмо на перевод, или заявку на оформление.

Позвоню прямо сейчас, решила я, но даже не успела взять в руки телефон, как увидела на экране входящий звонок от Лизы. Фантастика, она читает мои мысли!

– Прости, Риточка! – как обычно, заверещала моя ученица. Я уже привыкла, что все наши разговоры начинаются в таком экзальтированном тоне. – И на неделе тебе покоя от меня нет, и в воскресенье дёргаю. Но я погибаю! Сейчас Михаил Иванович меня огорошил. К семи вечера приказал подготовить речь для выступления на торжественном банкете в Доме архитектора. Там будут объявлять номинантов на премию «Бизнесмен года», гендиректор в списке. На то, что сегодня выходной, ему плевать с высокой колокольни. И то, что я не могу за полдня с бухты-барахты сочинить целую речь, ему абсолютно по фиг!

А я-то сочиняла сразу по три варианта. И не за полдня, а за один час!

– Понятно. Ему обязательно хочется выступить с ответной речью.

– Обязательно! Всем номинантам предоставили такую возможность.

– А Михаил Иванович от такого не откажется, его хлебом не корми, дай покрасоваться на публике.

Вампиров губит солнечный свет, а для некоторых харизматичных персонажей, наоборот, невыносимы полумрак и маскировка. Они не могут оставаться в тени, им там плохо. Это я о гендиректоре. Михаил Иванович зачахнет без большой зрительской аудитории, так сильно загрустит, что даже кабанчик, выглянувший из чащи, не поднимет ему настроения.

Удивительно, но природа вовсе не беспокоится о том, чтобы данные индивидуума и его страсть к самопиару находились в равновесии. Часто на трибуну рвутся именно самые страшненькие, картавые, глупые… Михаил Иванович, конечно, не картавый и очень умный.

И на том спасибо.

– Риточка, а мы не могли бы с тобой встретиться? Ты сильно занята? Я скинула генеральному текст выступления, а он на меня спустил стаю волкодавов. Не понимаю, что ему нужно!

– Скидывай текст мне, я всё исправлю. Зачем встречаться?

Сейчас я собиралась на свидание с автоэкспертом – мы назначили рандеву прямо на стоянке, куда эвакуатор отволок мою несчастную «тойоту». На основательный мастер-класс для Лизы совсем не было времени.

– Тет-а-тет, всё-таки, удобнее, – жалобно проныла Лиза. – Ещё по рекламным буклетам хотела проконсультироваться. И показала бы мой план для ярмарки недвижимости. Он директору тоже не понравился. Михаил Иванович пыхтел, как паровоз, а я себя чувствовала Анной Карениной.

Понимаю, Лизе тяжело. Я точно так же тиранила на этой неделе бедную Елену и не давала ей спокойно вырабатывать молоко. Однако, нельзя же сравнивать рекламное дело и сопровождение внешнеторговый деятельности фирмы. Первое – это песня, раздолье для творчества, второе – унылый бюрократический формализм.

Как же я соскучилась по первому! Но и во втором уже неплохо разбираюсь. Всего-то – не поспала недельку, посидела над учебниками, покопалась в электронных документах. Лиза на новом месте работает уже гораздо дольше. Почему же до сих пор ушами хлопает? Вроде совсем не глупая девушка.

– Риточка, пожалуйста, пожалуйста!

– Ладно, давай. Только без лирических отступлений, хорошо? Всё быстро, чётко и по делу.

Надо щедро делиться информацией – но не сплетнями, а знаниями. Тогда мир станет лучше.

– Конечно! Мне же надо ещё отправить генеральному эту дурацкую речь. А к семи буду собираться в Дом архитектора. Михаил Иванович приказал сочинить пресс-релиз по результатам мероприятия.

В конце концов, мы договорились с Лизой, что встретимся в кафе, расположенном в двух шагах от автомобильной стоянки.

***

– Ну, нехило так приложилась, – сказал автоэксперт, приятный и слегка подмёрзший пятидесятилетний мужик в синей стёганной куртке и джинсах.

Я успела отметить, что в последнее время мне везёт на приятных мужиков в возрасте. А вот с ещё более приятным, но молодым, ничего не получается, он недоступен, как сотовая связь в глухой тибетской деревушке. Это наша карма – пройти через испытание невыносимой разлукой, чтобы потом всегда быть вместе.

Надеюсь, Виктор думает так же.

В морозном воздухе метались крупные снежинки. Только середина октября, а уже ничто не намекало на золотую осень. Я, в отличие от автоэксперта, замёрзнуть не успела – до стоянки бежала галопом, да ещё получила порцию адреналина, когда пересекала дорогу. На своих двоих это делать ужасно страшно. Вот понимаю, когда ты в железном домике: уверенно сидишь в кресле, крепко сжимаешь руль, увлечённо давишь на педали. И за пять минут преодолеваешь расстояния, которые для пешеходов описываются знаком бесконечности.

Но свой железный домик я расколотила. Теперь прыгаю, как заяц, туда, сюда, только пятки сверкают.

Автоэксперта Николая Петровича мне рекомендовали. Мужчина был настолько любезен, что согласился самостоятельно добраться до стоянки. В противном случае пришлось бы или тащить машину на эвакуаторе в сервис, или везти эксперта на такси.

Николай Петрович приехал раньше и, дожидаясь моего появления, нашёл среди машин разбитую красную «тойоту» и осмотрел повреждения.

Я смотреть не хотела. Едва приблизилась к помятому автомобилю, как сразу почувствовала, что на меня валится кирпичная спина. Увидела, как мою машину неумолимо тащит к чёрному внедорожнику и швыряет ему в бок.

– Если ориентировочно… Думаю, тысяч сто пятьдесят готовьте, – сказал автоэксперт.

– Вы шутите? – испугалась я. – Так много?

– А что вы хотите? Машина далеко не новая, все запчасти – только под заказ. И когда их ещё привезут. Полгода прождёте какую-нибудь деталь. А запчасти дорогие. К тому же, подозреваю, подвеске капут. Неизвестно, что с двигателем, на глазок не определю. Если и двигатель пострадал, то вообще труба…

Я опустила голову, грустно уткнулась носом в шерстяной шарф, намотанный плотным коконом. Да, я догадывалась, что всё печально, но не до такой же степени. Вроде бы и скорость была невысокая, но врезалась основательно.

Мы с экспертом направились к выходу со стоянки.

– Проще вам её продать, – посоветовал Николай Петрович. – Избавьтесь.

Я затосковала. Избавиться от любимой машины после десяти лет её безотказной службы… И никто, кроме меня, не виноват. Сама угробила, даже не по гололёду, не в буран, при нормальной видимости и хороших дорожных условиях. Просто из-за своей невнимательности.

К горлу подступил комок.

– Тысяч за сто продадите, муж добавит, и новую купите. Или возьмёте что-то в кредит, – с сочувствием посмотрел на меня Николай Петрович. Он заметил, что я совсем приуныла.

– Мне эта машина от мамы досталась, – убито пробормотала я. На глаза навернулись слёзы.

Мы остановились около припорошенного снегом белого «ниссана».

– Так намекните маме, пусть купит доче новую машинку! – подбодрил меня автоэксперт.

– Мама умерла, – я всхлипнула, и слёзы буквально брызнули из глаз.

Всё сложилось в один траурный узор, переплелось чёрным кружевом: мысли о маме – её я никогда не увижу, о «тойоте» – на ней больше не поезжу, о Вите – с ним я никак не встречусь, о Грише, чья жизнь висит на волоске, и о маленькой больной француженке Жизель… Через мгновение я распростёрла скорбь на всю планету, накрыла, как крылом, всех несчастных и убогих… Горевать – так от души, обо всём человечестве сразу…

Я спрятала лицо в шарф и затряслась от слёз.

– Ой, да ты что? – испугался эксперт, от страха переходя на «ты». – Эх, бедолага! – он притянул меня к себе, обнял и осторожно похлопал по спине. – Ну, успокойся, успокойся! Главное, что сама цела осталась. А мама… Что же тут поделаешь…

Я уткнулась в плечо Николая Петровича и захлюпала, как болотная жижа. Было стыдно, что меня так развезло, и в то же время я испытывала чувство освобождения, будто лопались одна за другой струны, натянутые внутри. Незнакомый человек может оказать неоценимую поддержку, предоставив себя в качестве жилетки… Через пару минут, судорожно втянув воздух, я всё-таки успокоилась.

Потихоньку превращаюсь в истеричку. Не удивительно – с моими-то бесконечными приключениями. Впрочем, у человека всегда остаётся выбор, как реагировать на проблемы, подкинутые судьбой. Кто-то продолжает улыбаться в ситуациях, гораздо более трудных, чем у меня.

Поэтому хватит поливать слезами незнакомого мужика. Николай Петрович прав, надо продать машину. И тогда больше не буду расстраиваться, увидев её разбитую физиономию, и поскорее вычеркну из памяти страшный эпизод.

– Успокоилась? – Николай Петрович взял меня за плечи и заглянул в лицо. – Вот и умница. Держись, не раскисай. Хочешь, я подвезу? Куда тебе?

– Нет, – я помотала головой. – У меня встреча вон в том кафе. Я пойду. Спасибо, что не отказались приехать.

– Да пожалуйста. Надумаешь продавать, позвони. Телефон знаешь.

***

Лиза маячила неподалёку от кафе, прогуливалась, но внутрь не заходила. Она раскраснелась от мороза, на каштановых волосах лежали и не таяли снежинки, карие глаза сверкали.

Свой странный внешний вид я тоже списала на непогоду. Трудно сохранять очарование свежего персика, когда тебя наотмашь бьёт по щекам ветер, а глаза засыпаны ледяной крупой.

– Как мама? – спросила я.

– Да не очень, – сникла Лиза. – Она сейчас в Новосибирске. А из-за этой бешеной нагрузки я даже не могу к ней вырваться на денёк.

Вот и Лиза тоже бедная…

Мы заказали чай, «армадная» труженица достала фиолетовый ноутбук, файлы и таблицы. По-видимому, добившись свидания, Лиза опять собиралась использовать меня на полную катушку.

– Приступим, – объявила я.

***

Возвращаясь домой, обнаружила на детской площадке бабулю, выгуливающую Ферештех и Гюзель. Обе малышки, нежно попискивая, носились вокруг железной горки, ловили ртом снежинки, ковыряли лопатками влажный спрессованный песок в песочнице.

Бабуля пристроилась – нога на ногу – на блестящей от влаги скамейке, расстелив пакет. Она изящно курила жемчужно-розовую сигаретку и читала книгу на смартфоне. Соня хорошо утеплилась для прогулки на пронизывающем ветру, но, тем не менее, выглядела, как всегда, стильно. Красивый берет с крупной брошью навевал мысли о художниках Эпохи Возрождения.

Наши детдомовки тоже были одеты прекрасно – яркие финские комбинезоны с капюшонами, резиновые сапожки. Всю одежду бабуля заказала через интернет – привезли прямо домой. А деньги на амуницию Соня взяла у мирового сообщества. Я видела, как она совала в камеру Гюльбадан и выстраивала в линеечку перед экраном Махваш, Ферештех и Гюзель – демонстрировала наш черноглазый батальон своим собеседникам. При этом скорбно охала, закатывала глаза, жестикулировала и что-то эмоционально тараторила на итальянском языке.

И вот результат – пол-Италии уже перечислило деньги на спасение несчастных «сирийских беженок». Витторио прислал крупную сумму из Колумбии. Надеюсь, заработал на сахарном заводе, а не на плантации коки (всё-таки, его новое пристанище – мировой лидер по производству наркоты, а Медельин – это не только промышленный центр и «столица орхидей», но и бывшая штаб-квартира крупнейшего наркокартеля). Майкл – он из Техаса – тоже расщедрился, подкинул денежек.

Чтобы управлять входящими денежными потоками, Соня быстренько завела PayPal, MasterCard и что-то там ещё. В общем, и Махваш, и дети теперь прекрасно одеты, им есть в чём выйти на улицу даже в такую непогоду.

***

Постоянно думаю о бывшей жене Виктора. Нельзя сказать, что я умираю от любопытства. Нет, в основном, испытываю обиду за любимого парня – как жестоко с ним обошлись. Как зовут эту… м-м… нехорошую женщину? Как она выглядит? Что с ней сделал Витя – убил и закопал? Молодец, что сделал всё грамотно, иначе томился бы сейчас в тюрьме, а не в швейцарской клинике. В больнице ему, конечно, тоже не очень весело. Но там, по крайней мере, хороший интернет.

Так, а если Витя по доброте душевной оставил её в живых? Он же благородный, воспитанный, у него манеры. Где сейчас эта негодяйка, чем она занимается? Издевается над новой жертвой?

Получить ответы на эти вопросы можно было разными способами. Первый вариант – расспросить Виктора. Второй – позвонить однокурснику. Третий – зарыться, как в грунт, в интернет и постепенно, шаг за шагом, добраться до мерзкой девицы.

Ни один вариант меня не устроил. Я не хотела мучить Витю вопросами о неприятном эпизоде из его биографии. Звонить болтуну и сплетнику Валере тоже не собиралась – с такими, как он, вообще нельзя разговаривать, себе дороже. Рыться в соцсетях, добывая информацию о бывшей, и убить массу драгоценного времени, чтобы удовлетворить пустое любопытство? Нет, ни за что!

В конце концов, я просто махнула рукой. Пусть всё остаётся в прошлом – я ничего не могу изменить. Да, из-за подлой девицы мне достался травмированный мужчина, способный оценивать женщин только сквозь призму пережитого предательства. Ещё бы, ведь его самолюбие покромсали тесаком для разделки туши.

Каким нелюдимым Виктор был летом, в первые недели нашего знакомства! Его можно было сдавать в аренду в качестве морозильной камеры и зарабатывать на этом неплохие деньги. Виктор сторонился меня, он, наверное, боялся влюбиться, боялся напороться на новую измену. Но хватило его не надолго. Я прожгла дыру в этом айсберге, легла голым животом на лёд, и подо мной он зашипел и расплавился. Остается только надеяться, что эта история не превратила Витю в маниакального ревнивца – ведь с ними совместная жизнь невозможна.

Ничего, пробьёмся! Витя поймёт, что я не такая, как его бывшая. Я верная, преданная. Не обману и не подставлю, буду рядом до конца жизни. Конечно, если он сам этого захочет.

Звонок мобильного оторвал от патетических рассуждений в тот момент, когда я придумывала, каким ещё образом я могла бы укрепить Витину веру в человечество (конкретнее – в женщин). В моём реестре уже насчитывалось тридцать шесть пунктов, и каждый являлся настоящим актом самоотречения во имя любимого.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю