Текст книги "Воины Пернатого Змея (СИ)"

Автор книги: Маргарита Свидерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Ах!.. – единственное, что произнес ткач, успев глубоко вздохнуть, распахнутым ртом – амини перерезал его горло. Мужчина осел, медленно, поддерживаемый воином, но предательски звякнула лента с золотыми монетками, украшавшая его волосы. Тут же из дома донеслось:

– Опять потерял! Говорила же тебе, не развешивай ткань так густо! Теперь Черепаха полдня будет искать под домом, вместо того, чтобы идти на рыбалку! – голос приближался, и на пороге возникла красивая хозяйка, одетая только в юбку. Она, как и муж, сладко потянулась, томно заломив над головой руки, отчего обнаженная грудь колыхнулась. Женщина кинула томный взгляд на соседний дом, где было еще тихо, и все спали, а затем повернулась к висевшим тканям. Она ожидала увидеть мужа стоящим на коленках и разглядывающим в щели упавшую безделушку, но обнаружила его лежащим на спине. Еще ничего не понимая, подошла ближе, наклонилась над ним.

– Что с тобой?! – женщина, заметив булькающую кровь, резко отпрянула, попыталась вскочить на ноги и закричать, призывая соседей. Но спиной наткнулась на нож, который вонзил в нее Олений Рог, успев закрыть левой рукой рот. Жертва забилась, тогда амини резко крутанул ее голову, ломая шейные позвонки. Пока воин возился с нею, в дом проскользнули остальные амини. Они застали всю семью мирно спящей. Старший сын или зять ткача довольно почмокивал губами, нежно обнимая жену за грудь. Пара не проснулась, убитая ловкими ударами ножей. Амини Кокотоны не оглянулись, покидая еще один дом, залитый кровью двенадцати человек. Их провожало звенящее жужжание вечных мух, прилетевших на пьянящий запах трупов.

Мстители не встретили сопротивления и в следующих трех домах. Так же поднимались обсидиановые ножи, хрустели шейные позвонки мужчин, женщин, детей – все они были из рода ненавистных орлов, и их смерть не вызывала жалости. Как голодные аули, опьяненные запахом крови, который уже витал в утреннем воздухе, носились маленькие отряды от дома к дому, не встречая сопротивления, пока не наткнулись на дозор, неожиданно и одновременно на обеих сторонах поселка, это означало конец их удачи.

– Проснитесь, люди!

– Враг в доме! – раздались тревожные крики. Кокотона улыбнулся – вот он, настоящий противник! Не за чем больше скрываться, истинная слава приходит только в настоящем бою.

– Иткуи ититль! – вырвался у него боевой крик, и со всех сторон прогремел ответ:

– Ана миктиа!

Против маленькой группы Кокотоны выступили девять воинов из дозора. Первым пал Белая Рыба, он, прокричал "Ана миктиа!", и в мощном прыжке, размахивая ножом, бросился в самую гущу врага. Один орел был ранен, второй упал, не успев увернуться от летящего тела, и получил нож в сердце. Самого храбреца прикончили двумя ударами прикладов грома. Остальные рассыпались, нападая на ягуаров. Олений Рог не успел схватиться в рукопашную – амини-орел выстрелил ему в спину, когда воин только попытался броситься на стоящего перед ним противника. Так же был убит и Голова Ласточки, пули трех громов превратили грудь храброго ягуара в решето.

Из оставшейся пятерки мстителей, которыми командовал Кокотона, в выгодной позиции оказался только он и Голодная Пума. Касик, успел запрыгнуть на террасу последнего дома, где жильцы до этого были вырезаны. Амини же защитил свой тыл – встал спиной к стене. Кокотона воспользовался преимуществом и прыгнул на троих подступивших к нему дозорных, но сначала метнул в голову крайнему деревянное ведро, забытое ночью хозяйкой. Бросок был мощным и быстрым. Убить не убил, но орел упал и не представлял теперь угрозы. К тому же полет ведра отвлек оставшихся противников, что позволило вождю запрыгнуть на одного из них, того, кто ближе подбежал. Удар ножом и орел, схватившись за смертельную рану на горле, рухнул, несколько раз дернув ногой.

– Уходи, касик!.. Я их задержу!.. – прокричал Голодная Пума, он где-то у стены успел найти увесистую палку, которой очень удачно заехал по голове одному и ткнул в живот другому. На шум из домов начали выбегать жители городка.

– Касик, давай команду на отход! – прозвучало сверху. Оказалось, что Поющая Лягушка, которого посчитали убитым во время стрельбы, упал и притворился мертвым. Впопыхах орлы не проверили трупы врагов. Амини благополучно пережил несколько минут, потом влез на крышу дома, у которого происходил бой, и оттуда стрелял по бегающей толпе горожан из громов, захваченных в бою.

– Касик, уходим!.. – в перерывах между выстрелами настаивал Поющая Лягушка.

"Да где же касик?!" – он не видел ни тела командира, ни борьбы. Кокотона не отвечал – сцепился с оставшимся дозорным. Тот успел вбежать на террасу и, воспользовавшись тем, что ягуар лежит, набросился на него. Ему бы использовать приклад грома и одним, максимум двумя ударами размозжить череп, но, очевидно, воин хотел славы.

Кокотоне опять повезло – он успел перевернуться на спину и немного отклониться вправо до того, как орел бросился. Нож бойца промелькнул мимо уха и застрял в щели пола. Тело воина придавило касику левую руку, зато правой он со всей силы въехал противнику в челюсть и сбросил оглушенного с себя. Однако едва он поднялся, как на него набросилась уже горожане. Поющая Лягушка, услышав внизу выстрелы Голодной Пумы, прекратил стрелять, а начал быстро срывать листья, покрывающие крышу – он не видел командира, но теперь услышал внизу возню. Наконец ему удалось проделать дыру в потолке и рассмотреть, как горожане усиленно возятся с касиком, осыпая его кулаками. Эта каша из тел, в которой каждый мешал товарищу, полностью накрыла Кокотону. И амини решился. Он старательно сделал нужное количество выстрелов в головы селян.

– Касик, ты жив?!

Кокотона ответил, медленно стряхивая с себя груз, выбираясь из горы тел:

– Жив!

– Уходим?! Здесь нечего больше делать! Лучше еще один город вырежем!

Поющая Лягушка был прав.

" Еще один город или селение, здесь нечего делать!"

Касик не успел дать сигнал к отходу, точнее он дал, только совсем другой и неожиданный для себя. Занятые боем, напавшие и жители городка сначала не обратили внимания на странный гул, который все нарастал, словно приближался.

– Небесные птицы орлов… – прошептал Кокотона, узнав этот звук. Быстро и тревожно застучало в груди сердце: "Неужели такая удача – мы узнаем, где эти птицы свили гнездо?!"

– Чолоа[37]37
  Чолоа – (ацт. choloa) бежать, убегать.


[Закрыть]! Чолоа! – зычно прокричал Кокотона, одновременно кулаком разбивая нос селянину, а другого, тут же немного развернувшись, с силой ударил ногой в живот. Три прыжка и он подпрыгнул, ухватившись за руку Поющей Лягушки, амини поднапрягся – касик был несколько тяжеловат, но шустро вытянул его на крышу из комнаты, которая заполнилась жителями. Оставаться на крыше ягуары не собирались, они спрыгнули с нее, к ним присоединился Голодная Пума. Виляя между построек, группа со всех сил припустила к обрыву.

– Я заметил, к горожанам на той стороне присоединились войска!.. – доложил на бегу Голодная Пума.

Гул нарастал. Амини тревожно вглядывались в небо, на котором замелькали небесные птицы орлов.

– Всем следить, куда они летят! – Кокотона остановился, пропуская шестерых амини с противоположной стороны поселка. Воины кивнули, задрав головы вверх, забыв о бегстве.

И тут произошло то, чего никто не ожидал.

Началась бомбежка городка.

За секунды синее небо отрезало от земли клубами черного дыма.

Оглушили крики женщин и детей.

Вспыхнули факелом бамбуковые хижины.

Жалобный рев гибнущей в огне домашней скотины разносился по округе.

Бесполезные, а потому даже смешные, вызывающие жалость, выстрелы регулярных бойцов амини-орлов из своих громов по небесным птицам.

– Так не бывает! – прошептал Кокотона, у которого мысли метались, при виде того, как орлы уничтожают свое же селение, – Этого не может быть!

Отряд мстителей застыл на обрыве, с испугом и страхом наблюдая гибель города. Все было знакомо им, пережившим налет на пограничный гарнизон, только противника они не знали.

Глава 9

Странное ощущение испытываешь, когда долго идешь, изо дня в день преодолеваешь препятствия; едва ли не за каждым поворотом теряешь близких людей; страдаешь от жары и холода, дождя и суши; но делаешь все, чтобы дойти, а дорога вдруг обрывается. Тебя лишают цели, смысла ради чего ты жил последнее время. Чувство опустошенности и одиночества высокой волной накрывает тебя, ибо усталость и желание смахнуть пыль длинной дороги, мягким покрывалом принимает тебя в свои объятия. Позади остался Южный Лес, они так стремились добраться сюда, что в последние дни не отрывали взгляда от серо-голубых скал на фоне ясного неба. И вот символ окончания пути перед ними.

– Мы при-шли – шли – ли – ли?.. – пронесся шорохом вопрос, на запыленных чумазых лицах заиграли грустные улыбки. Взгляды цеплялись за очертания гор с белыми шапками снега, и опускались к подножию вертикально взметнувшихся скал, что выросли, оборвав дорогу.

– Где же проход?

– Магуай, мы сбились с пути?

– Нет, мы шли по дороге, – девушка и сама не могла понять, в чем дело, дорога ныряла под скалу и исчезала. Магуай высвободилась из стремян и спрыгнула с шестикуаля. Держа на перевес гром, она направилась к скале. За шаг до нее ощутила беспокойство, тревогу и желание упасть на песок, лишившись последних сил. Потрясла головой, пересиливая страх, подошла ближе и коснулась серо-голубой поверхности ладонью. Но не было приятного холода от камня, он оказался теплым, даже больше – под рукой пульсировала жизнь! Она двигалась влево, покалывала в ладонь, и втягивала в себя!

Магуай поспешила убрать руку со скалы, закинула голову вверх – скала была идеально гладкой; девушка отошла немного назад, но ни трещинки, ни выступа, ни движения не наблюдалось! Беспокойство прошло. Чудеса! Снова подошла вплотную, приложила обе ладони, тот же эффект – скала шевелилась.

" Послушать камень?!" – девушка не могла поверить в ощущения, но другой дороги не было, а стоять и ждать под скалой не вариант. Тонатиу светил ослепительно ярко, над поверхностью высушенной земли, которую постепенно поглощал песок пустыни, уже поплыл горячий воздух. Он начал причудливо искажать все, чего касался, возникали знакомые картинки: разломанный скелет шестикуаля, гора, стоящая на своей вершине, водопад в окружении зеленых деревьев.

– Будем ехать на восток вдоль этой скалы! – объявила Магуай, вернувшись к маленькому каравану.

– Там земли ягуаров! – возразили ей товарищи.

– Как можно – земля плывет!

– Стоять здесь бессмысленно, у нас заканчивается вода! – прикрикнула Магуай на женщин. Последнее время, как-то само собой, на нее свалились обязанности дяди. Теперь она отвечала за выбор удобного места для ночлега, чтобы в котле всегда варился кусок мяса, выбор безопасных дорог тоже был на ней и остальных, семи молодых девушках и женщинах из отряда. Самым сложным был вопрос о безопасности – чем ближе к Запретным Землям, тем больше путников попадалось им в пути. Чаще встречались семьи – три-четыре человека, которые тащили на волокушах остатки имущества. Как правило, тащил мужчина, а женщина несла за спиной маленького ребенка, а в руках еще и младенца. Жители Изтака перестали последнее время спрашивать у встречных, откуда они, кто – проехав почти половину страны и услышав сотни одинаковых рассказов о печальной участи после налета небесных птиц, не было желания вновь рвать сердце в переживаниях – сами хлебнули горя. А горе оно всегда одинаково, даже оттенков не имеет. Вот и проносились мимо усталых, оборванных, напуганных разрухой, доведенных до отчаяния, бредущих в неизвестность. Только и разница, что караван Магуай столкнется с нею раньше, как и дорога, которую они пройдут первыми.

– Поехали! – Магуай залезла на ящера и повернула на восток. Споры стихли. Когда жара стала непереносимой, караван остановился. Шестикуали жалобно свистели – песок нагрелся настолько, что даже мощная шкура ящеров не выдерживала. Быстро растянули тенты из плотной ткани, взятой на военном складе, одна сторона уже выгорела до ослепительной белизны, но тень давала густую. Шестикуали, почувствовав свободу от упряжи и поклажи, в считанные минуты зарылись в песок, подняв столбы золотистой пыли. Только холмики, похожие друг на друга, показывали место, где животные спрятались от жары. Путники заварили отвар из запасов горных трав, утолили жажду, поели вяленого мяса и легли отдыхать. Чего скрывать, нравились всем эти дневные остановки. С нетерпением укладывались поудобнее, и начинали смотреть причудливые рисунки, в изобилии возникающие в разных местах над песком. С легкой руки назвали это чудо Картины Ветра.

Под вечер разожгли один небольшой костер, вытащили теплые одеяла и расселись у ласкового огня, обсудить. После обычных подсчетов провианта, который не радовал скудностью, поспорили о направлении дальнейшего пути. Магуай настаивала идти на восток, но женщины спорили.

– Там земли Колибри Юга, если нас не убьют сразу, то сделают рабами! Пожалей детей, Магуай!

– Вы хотели в Запретные Земли? Мы пришли. Но скала закрыла дорогу! Вы хотите в том месте поселиться?! Пожалуйста!

– Магуай, ты как вода в котелке! Нужно попробовать найти путь через эти скалы, а мы же даже не попытались!

– У наших шестикуалей нет крыльев! И я не умею летать! – сопротивлялась Магуай, – Вы не видели этих скал? Не видели, что они гладкие, как зеркало?!

– Но мы даже не попробовали! Дорога не может пропасть!

– Пробуйте! – совсем уж разозлилась девушка, укутываясь в теплое покрывало – начало холодать.

– Ты же прекрасно знаешь, что кроме тебя некому, – подошла к ней тетя, женщина положила руку на голову и ласково погладила. В ответ прозвучал тяжелый вздох:

– Зачем вы все так туда рветесь?! Зачем?! – опять взорвалась Магуай, она даже вскочила с места и оглядела товарищей по несчастью. Но женщины отводили взгляды. Тетя вновь постаралась успокоить ее:

– А куда же нам идти, девочка? Наши мужчины погибли, скоро нечем будет кормить детей. В наших землях все разрушено.

– Если бы мы остались в Изтаке, мужчины бы не погибли! Поля наши засеяны и будет урожай! Но мы бежали. Почему?!

– Потому что за этими скалами и горами живут мудрые люди, они смогут нам помочь, защитить.

– С чего Вы взяли, что они мудры и помогут нам?! Мы же ничего о них не знаем! А если мы для них станем йопи?!

– Этого не может быть, Магуай! Нагуали последователи Кецалькоатля! А что о нем говорят? – возмутилась тетя, она обернулась к сидящим по другую сторону костра, ища поддержки. Лица женщин засветились счастьем и надеждой. Как-то непроизвольно они заговорили разом, но слаженно, отчего голоса их слились в дружный хор, а слова древней легенды превратились в молитву, взметнувшись к черному небу:

– "И был у них бог, и звали его Кецалькоатль, и люди Толлана почитали его и считали богом, поклонялись ему с древних времен; и был у него Ку, что значит храм, очень высокий и с множеством таких узких ступеней, что на них не помещалась даже нога, и носил он покрывало, прятавшее его высокую фигуру, а лицо его было безобразным, голова длинной и бородатой, и научил он своих вассалов мастерству строительному и многим ремеслам; они ловко точили камни, которые называли чальчихуитес, что значит изумруд, и яшма, и иные зеленые камни; и плавили они серебро, и делали другие вещи, и все эти искусства брали свое начало у Кецалькоатля.

И были у него дома, построенные из зеленых драгоценных камней, которые называли чальчихуитес, а другие (дома) из серебра, и еще другие, сделанные из белых и красных раковин, и еще другие из плит (золота), и еще другие из бирюзы, и еще другие из богатых перьев; и вассалы его были легки на ногу, и шли они и туда и сюда, разнося о нем добрую славу.

И говорят еще, что был он несметно богат, и имел все необходимое и желаемое из пищи и питья, и что при его правлении маис был в изобилии, а тыквы очень толстые – целая вара (83,5 сантиметра) в окружности, а початки маиса были такими большими, что человек едва уносил один початок на спине; а тростник, сердцевину которого жарили и ели, был высоким и толстым, и на него можно было залезать, как на дерево; и что сажали и собирали они хлопок всех цветов: и красный, и желтый, и коричневый, и белый, и зеленый, и синий, и черный, и оранжевый, и все эти цвета были естественными, ибо так они вырастали; и еще говорят, что в названном селении Толлане разводили многих и разных птиц с богатыми красочными перьями, которые назывались шиухтотоль – синяя птица, и кетсальтотоль – птица с тонким пером, и цакуан – птица с черно-золотистыми перьями, и тлаухкечоль – птица с красными перьями, и еще другие птицы, которые пели сладко и нежно.

И еще владел названный Кецалькоатль всеми богатствами мира, золотом и серебром, и зелеными камнями, которые называли чальчихуитес, и другими драгоценными вещами, и огромным изобилием деревьев какао разных расцветок, которые называются шочикакоатль; и названные вассалы названного Кецалькоатля были очень богаты, и не было у них ни в чем недостатка, ни голода, ни нехватки маиса, а маленькие початки маиса они не ели, а топили ими свои бани, как дровами; и говорят также, что названный Кецалькоатль пребывал в постоянном покаянии, и прокалывал он себе ноги и проливал свою кровь, которая оставляла красные пятна на колючих листьях магея, а ровно в полночь он приходил к источнику, который называли Шиппакай, и омывался в нем, а этот обычай и порядок приняли (также) жрецы и министры мешиканских идолов, и делали они так, как совершал обряд названный Кецалькоатль…" [38]38
  Источник – Кузьмищев В.А., «Тайна жрецов майя».


[Закрыть]

Женщины так часто рассказывали и слушали древнюю легенду, что запомнили ее дословно. Она, которую раньше передавали только шепотом и самым близким; красивая сказка, за которую казнили в праздничный день тех, кто смел утверждать об иной жизни – таинственных странников из Запретных Земель, стала путеводной звездой обездоленным, их последней надеждой в конце долгого пути.

Внутри у Магуай все протестовало против этого слаженного хора:

– Вы безумны! Вы повторяете придуманную когда-то и кем-то легенду! Никто не пытался проверить правдивость этих слов! А вы верите в нее!

– Ох, когда же выкипит вода в этом котелке, что носит имя Магуай?! – тяжело вздохнула тетя и отошла к дочерям, пора уже было укладываться спать, – Да, мы верим этим словам, слишком много крови на них, и тебе не отнять у нас надежды!

Магуай оставалось только рассерженно сопеть, и, кутаясь в одеяло, опускать голову, чтобы не видеть этих сияющих непонятной верой женских глаз. Когда улеглись, девушка продолжала ворочаться и никак не могла уснуть.

"Они не просто верят, а превратили легенду в молитву! Совсем спятили!.. Что мы будем делать, если нет никакой Запретной Земли? Уж лучше ей быть! Ох-хо-хо! Зачем мы покинули Изтак?" – пока Магуай размышляла, лагерь угомонился, опустилась тишина, которая и убаюкала девушку.

Ранним утром всех разбудили шестикуали, вернее шум, который подняли животные. Мало того, что, откапываясь, ящеры топали и громко свистели, так стоило одному зареветь, как они подхватили этот крик и толпой понеслись на восток. Наездники, оставшиеся без животных, пробежали немного за ними, но, наглотавшись пыли, стоящей столбом, повернули назад и с надеждой обратились к Магуай:

– Что их спугнуло?

– Не спугнуло, а поманило?! – перебивали друг друга девушки. Магуай с трудом поднялась на осыпающийся бархан, за которым скрылись шестикуали, и стала искать песчаное облако. Она уже поднесла к губам заветный свисток, призывающий ящеров, как глаза буквально споткнулись – там, куда неслось свистящее и ухающее облако, стоял зеленый лес, а с серо-синих скал лился изумрудный водопад.

Магуай готова была поклясться – вчера не было ни бархана, ни зеленого леса, ни изумрудного водопада! Ничего этого не было!

– А вот и начало Запретных Земель… – прошептал кто-то из девушек, стоявших рядом.

– Получается – мы дошли?! – спросила другая, и уже не сдерживая радости, спрыгнув с бугра, понеслась к стоянке, крича и размахивая руками:

– Там Запретные Земли! Мы дошли! Скорее собирайтесь, люди! Запретные Земли рядом!

– Глупая девчонка! Это Картины Ветра! – попыталась схватить ее и заставить замолчать Магуай, но не получилось и, потеряв равновесие, девушка покатилась вниз. Отплевавшись и отряхнув одежду, она поднялась назад.

Решив не обращать внимания на переполох, Магуай снова поднялась и стала смотреть в сторону широкой зеленой полосы, долго и пристально, пытаясь поймать момент, когда ветер незримым движением шелохнет этот рисунок. Но прошло пять минут, десять, двадцать, а только облако пыли перемещалось к водопаду. Скоро шестикуали исчезнут с поля зрения, спохватилась девушка, она готова была уже свистнуть, но сообразила, что может лишить себя доказательства существования водопада, а потому стала ждать. Облако пыли остановилось и замерло, немного поколебалось из стороны в сторону, затем рассыпалось. Обождав немного, чтобы шестикуали утолили жажду, Магуай свистнула.

– У-у-у. циви-циви! – разнеслась трель. Повторила. Наконец вдалеке замаячило облако, поднимаемое несущимися к лагерю животными. Прибежавшие ящеры были свежи и бодры, предложенную воду в деревянной кадушке никто пить не стал. Значит, это не Картины Ветра, а настоящий водопад. Откуда он взялся за одну ночь? Может быть, что-то произошло в снежных горах или какая-нибудь речушка изменила направление? Тогда не стоит терять времени, нужно быстрее ехать туда и насладиться дарами природы: прохладной водой и тенью деревьев.

– Собирайтесь, едем! Запретные, не запретные земли, там есть вода! – распорядилась Магуай, и женщины в лагере спешно погрузили вещи на спины животных. Едва ящеры выскочили на пригорок, как беженки увидели зеленую полосу леса, и по каравану пронесся радостныq крик:

– Слава тебе, Великий Кецалькоатль!.. Слава!..

Магуай оглянулась назад, женщины подгоняли шестикуалей, их лица были освещены удивительным светом, казалось, что горе отошло, а может с ним покончено навсегда… И тут снова произошло чудо – девушка отворачивалась на секунду, но, повернувшись, увидела, как зеленая полоса леса выросла в несколько раз. Шестикуали не могли бежать с такой скоростью! Вот еще и еще! Лес приближался и, можно было подумать, что он бежит путникам навстречу! Совершенно забыв про осторожность и безопасность, опьяненные восторгом, женщины кричали и улюлюкали, нетерпеливо подгоняя животных.

Вот она спасительная прохлада и лесная тень!

Вот он шум чистейшей горной воды, спадающей с высокой голубой скалы!

Вот они – Запретные Земли!

А вот и люди… Много людей.

Бег ящеров снизился, едва въехали под сень высоких деревьев. Подлесок был вырублен, отсутствовали лианы, к которым привыкли за время путешествия по Южному Лесу. Странным был зеленый травяной покров – удивительно сочного зеленого цвета, невысокий и ровный, как ковер в парадном зале из шкуры, у которой ворсинка к ворсинке, а здесь – травинка к травинке. Повсюду были открытые шатры, навесы с болтающимися гамаками, иногда пространство занимали широкие деревянные нары, где доски набили поверх бревен и накрыли одеялами. Много попадалось настилов со сваленными ящиками, бочонками, мешками с пожитками и продуктами. Горели костры, на которых жарилось мясо или кипел в котелках бульон. Пища, приправленная пряностями, издавала привычный, до боли родной и знакомый аромат, напомнивший дом, прошлую мирную жизнь. Люди, снующие между деревьев и построек, тоже удивляли чистотой и опрятностью, какой-то необыкновенной неторопливостью и спокойствием.

"Где же чудеса? Где поля, усеянные огромными початками маиса?" – промелькнула каверзная мысль у Магуай, пока она осторожно направляла шестикуаля, выискивая свободную площадку для их отряда. Караван проследовал вглубь леса, немного в сторону от скалы с водопадом, там нашлось удобное место. Пришлось его расчищать от зарослей кустарника – выходит это результат рук людей, а не сказочных магов. Только вот удивительный покров из травы, пробился сразу, едва закончили расчистку, он покрыл новую площадку, и заставил Магуай прикусить язык. А уж, когда оказалось, что деревья растут на расстоянии, необходимом, чтобы натянуть между ними навес, у девушки мурашки пробежали по спине. Ветки внезапно удлинялись или укорачивались. Она удивлялась, и теперь очень осторожно, тщательно подбирала слова, даже, когда думала.

Все было странным в этом лесу. Никто не бежал с расспросами или разъяснениями. Казалось, никого не волнует появление новой группы. Завидев несколько человек в темно-зеленых с черными пятнами комбах, Магуай и девушки схватились за громы, узнав форму воинов из государства ягуаров, но оружие оказалось неисправным, и враги прошли мимо, равнодушно скользнув по новичкам взглядом. Потом, в метрах тридцати, Магуай рассмотрела большой отряд из граждан бывшего Колибри Юга. А рядом с ними две семьи орлов. Затем веселая стайка ребятишек разных возрастов, но, главное, состоящая из представителей двух враждебных государств, весело пронеслась, едва не сбив с ног взрослых, соблазнив поиграть и детей из каравана Магуай. Смеющаяся толпа унеслась к озеру, в которое обрушивался водопад, и начала беззаботно плескаться на отмели, поднимая искрящиеся фонтаны прозрачных брызг.

Здесь не ходили друг к другу в гости, но и не ругались. И все же, народ делился по занятиям на две категории: те, кто неустанно и беспрерывно молился, сидя у огня или на траве под деревом, и тех, кто уходил в лес добывать пищу, последних было меньшинство. Всюду незримо витал дух надежды – они дошли и здесь получат защиту. А большего и не нужно! Только бы не витала страшная угроза над головами детей, был бы в котелке кусок мяса, да нашлись одеяла укрыться в прохладную ночь. О том и молились. У каждого костра поздним вечером взлетали к небу одни и те же слова:

– И был у них бог, и звали его Кецалькоатль, и люди Толлана почитали его и считали богом, поклонялись ему с древних времен…

Люди повторяли и повторяли древнюю легенду, ее слова сливались в монотонный гул, который поражал своей мелодичностью и силой, проникал в самые потаенные уголки души, выметая из нее все ненужное, лишнее, поверхностное. Даже Магуай, оставаясь в стороне от всеобщего поклонения, занимаясь повседневными делами, ощущала, как незатейливые слова и с ней творят чудеса. Слова, звуки, они словно видениями оживали в ней. Только не было среди образов картин с высокими стеблями маиса и изумрудными стенами домов. Были дома из белоснежных стволов, зеленеющие рощи, ясное голубое небо среди серых скал, и ослепительная белизна снегов родных гор. Но оглушительной волной накрывало чувство утраты и желания все это вернуть, и сердце ее стучало сильнее, а на глаза набегали слезы. Она узнавала образы – это был ее дом, шахта в окружении родных горных вершин, где каждая трещина, уступ были с детства знакомы.

"Зачем мы… я здесь?! Мой дом, моя земля – там!" – утерев слезы ладонью, Магуай отгоняла и воспоминания, и навязчивые образы. С каждым часом ей не нравилось здесь, в странном лесу. Какое-то легкое беспокойство тоненькой змейкой вползало в душу. На вторые сутки Магуай не выдержала. Она решила определиться с местностью, и есть ли что-то там наверху, откуда спадал водопад. Предприятие обещало быть опасным, поэтому она решила позвать с собой Зеленую Лягушку.

Ранним утром девушки покинули стоянку и углубились в лесные заросли. Им, по прикидкам Магуай, предстояло пройти максимум сто метров, именно на таком расстоянии возвышалось могучее дерево, кроной касающееся облаков. Оно как раз находилось напротив водопада.

– Не понимаю, зачем заглядывать за водопад? – зевнула подруга, она немного сердилась странному желанию Магуай, но звериное чутье этой охотницы было известно, а потому стоило проверить ее опасения.

– Зачем? А ты ничего не заметила, тебе не кажется странным лес, люди?

– Я так устала, что не обращала внимания.

Они прошли в направлении дерева отмеренных сто метров, но так и не достигли цели. Встревожившись, Магуай отдала подруге гром и быстро влезла на первое попавшееся дерево с удобными ветками, растущими сразу от корней.

– Вот тебе, на! – девушка чуть не свалилась от неожиданности – лесной исполин стоял в нескольких метрах от них, они чуть-чуть не дошли до него. Повеселев, подруги припустили к дереву. Каким-то чудом, хотя они четко придерживались направления, прошли еще минут двадцать.

– Что ж такое, ты сказала, что оно рядом! – возмущенно пыхтела Зеленая Лягушка, продираясь сквозь заросли густого кустарника.

– Оно и есть, рядом! – зло прошипела Магуай, – Теперь ты видишь, что это неправильный лес?!

– Вижу… Постой, так мы и до ночи не дойдем до места! Я попрошу духов пустить нас! – Зеленая Лягушка остановилась, ногами утоптала высокую траву, ножом срезала небольшое пятнышко дерна, обнажив черную жирную землю. Девушка сделала углубление, набросала тонких сухих травинок – только что трава была зеленой, но по желанию Зеленой Лягушки вмиг превратилась в сухую – вновь отметила про себя Магуай. Выбив искры и поправив огонь, подруга достала из мешочка, висевшего на поясе, щепоть сушеной полыни. Прошептав молитву-обращение, Зеленая Лягушка бросила ее в огонь со словами:

– Отец-огонь! Прими этот дар, уговори духов леса не стоять у нас на пути! Пусть дым священной полыни укажет нам дорогу!

– Смотри! – белый дымок, пронизанный золотыми искрами, заструился немного левее намеченного маршрута. Зеленая Лягушка быстро вскочила с корточек, и подруги направились догонять едва видимую нить. Теперь дерево оказалось рядом, в нескольких шагах. Девушки переглянулись, пожали плечами и дружно полезли вверх.

– Залезем повыше, чтобы обзор был лучше! – наметила план Магуай, и уже через час пожалела – они лезли вверх, а до кроны дерева не добрались. Становилось холодно, ветер со свистом проносился мимо них. Спрятавшись в небольшую естественную нишу, девушки перевели дух, погрели ладони и обменялись мнениями:

– Что-то не так, ты права. Это неправильный лес, странное дерево!

– Земли не видно, я считала ветки – пятьдесят семь! Мы уже должны были залезть за облака! – возмутилась Магуай.

– Ты же хотела повыше… – напомнила ей Зеленая Лягушка, сдержав смех, она сильно продрогла, и было не до веселья, – Полезем дальше, к звездам? Предупредила бы – продукты взяли, путь неблизкий…

– Просчиталась. Выше не полезем. Я обвяжусь веревкой, ты подстрахуешь. Полезу по ветке в сторону водопада.

– Хорошо. Только давай договоримся? Ты будешь считать шаги, а то мало ли, уползешь в никуда!

– Договорились, – Магуай достала из мешка, висевшего за спиной смотанную веревку. Девушки размотали клубок, прикинули, на сколько метров его должно хватить, сколько шагов может сделать Магуай. Привязали веревку, и девушка пошла, аккуратно раздвигая густые отростки. Ей приходилось все время хвататься за ветки и балансировать, ветер сильно раскачивал ствол, по которому она перемещалась. После одного из порывов, пришлось присесть и пробираться уже на четвереньках.