Текст книги "Воины Пернатого Змея (СИ)"

Автор книги: Маргарита Свидерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Я касик Глаз Птицы, мы следуем из разрушенного Изтака, что в горах… Вот, нашли этот склад, взяли немного пищи и патронов.

Касик и военные молчали. Глаз Птицы протянул ему записи:

– Мы не нарушали закона, в котором разрешено путнику, если он голоден, воспользоваться припасами…

– Вы – воры, – касик едва взглянул на цифры.

– Нет, что Вы, мы взяли только необходимое для нашей дороги, ничего лишнего! – Глаз Птицы уже не скрывал волнения.

– Закон гласит, что Вы можете взять столько, чтобы утолить голод! Все остальное – воровство! Вы обокрали армию. Расстрелять!

Амини касика послушно направили громы и навели их на перепуганных беженцев. Беженцы опешили сначала, потом пытались кричать что-то в свое оправдание, пока их прикладами согнали в кучу, но их никто не выслушал.

Прозвучали выстрелы.

Магуай и Поющий Жук с трудом сдержали крик, прижав ладони ко рту, не веря своим глазам – мужчин из их обоза убили. Застыв, наблюдали, как амини равнодушно подхватили трупы за ноги и отволокли в сторону, чтобы не мешали погрузке оставшихся на складе припасов.

– Магуай… Очнись! – дернул ее за рукав рубашки Поющий Жук, – Нам нужно предупредить наших!

– Да-да… – девушка бросила взгляд на суетящихся воинов внизу и послушно побрела за мальчиком.

Магуай шла, не видя тропинки, Поющий Жук буквально тащил ее за руку, испуганно вглядываясь в лицо, залитое слезами.

" Дяди нет?! Его убили. За что? Закон, война, какие-то чужие люди приняли решение и оборвали жизнь одиннадцати мужчин. Как же будут жить их жены, дети?! Что… как… Как сказать это нашим?!" – девушка наткнулась на дерево, больно стукнулась лбом, потерла ушибленное место, размазав кровь из ссадины. Они почти спустились с холма.

"Если она так будет идти, то сломает себе шею!" – рассердился мальчик, взял ее за руку и старательно притормаживал на крутом спуске.

"Тетя, сестры, они теперь совсем одни…" – небольшие кусты с колючками цепляются за штанины синего комба, и склеили ноги, девушка остановилась – оказалось Магуай забрела в самую гущу. Оттуда ее вытащил Поющий Жук, поразившись своему терпению.

"Теперь нет больше никого из мужчин нашего рода, нет защитников, я тоже одна. Прости меня, дядя, что не любила!" – Магуай остановилась, глубоко вздохнула, пелена слез опять залила глаза. Гром выпал у девушки из рук, больно стукнув ее по ноге. Она жалобно всхлипнула, душа рыдания. Ладонью попыталась вытереть слезы, это удалось, а на лице остались пятна и разводы, исказив правильные черты.

"Прости за споры и пререкания, дядя!" – хотелось выть и рвать волосы, душа билась наперегонки с горем, – "Почему я не могу закричать?! Я так хочу кричать! Пусть нас убьют и прекратятся эти мучения!"

Споткнулась, зацепившись о корень, упала на колени. Плечи тряслись, не было сил идти. Запах от земли. Родной. Близкий. Теплый. Память услужливо нарисовала бездыханные трупы убитых мужчин, брошенных на поляне.

– Магуай! Перестань! – тормошил ее Поющий Жук, – Идем!

– Сейчас, сейчас! – покорно поднялась и на ватных ногах поползла за мальчиком…

"Эти амини будут ехать мимо… Да пусть едут! Наша Змеиная Мать покарает их за жестокость!.. Мимо… Мимо стоянки, где женщины и дети радуются провианту!"

– Бежим! – и теперь Магуай рванула вперед, обогнав оторопевшего Поющего Жука, который уже и не надеялся, что ему удастся, хотя бы к вечеру дотащить девушку, только что пережившую гибель родных.

Вид Магуай, недавно прекратившей плакать, перепугал людей на стоянке. В гибель мужчин не хотелось верить… На лицах женщин появились глупые улыбки сомнения…

– Нет! Перестань так шутить!

– Этого не может быть!

– Глупее и страшнее шутки не слышала!

– Ты напутала, а теперь нас пугаешь! – замахнулась какой-то тряпкой тетушка, но так и застыла, вглядываясь в глаза Магуай, питая надежду на чудо.

Но после слов Поющего Жука, когда дошел смысл произошедшего, поляну огласил дикий пронзительный крик женщин. Новая угроза, страх за жизни детей, отрезвил, загнал боль вглубь, перекрыл ей выход, подчинил, вступившему в свои права инстинкту выживания. Дружно схватились за детей и имущество, помогая друг другу, рванули напролом в сторону от дороги подальше в лес.

Только дрожание губ, закушенных до крови, глубокая морщина, рассекшая лоб, засеребрившаяся прядь в смоляных волосах, севший голос, судорожные объятия маленьких детей говорили о внутреннем горе и страдании женщин.

В густом буреломе, в который забились беженцы, они провели бессонную ночь. Не жгли костры и не рассказывали сказки. Каждая, собрав в кучу и прижав к себе детей, заливалась слезами. Под утро женщины решились:

– Я хочу проститься со своим мужем!

– Я должна похоронить отца своих детей!

Заминка возникла только после проведенной разведки, в которую послали мальчишек, все женщины хотели идти к холму со складом, никто не желал остаться с маленькими детьми. Наконец, этот вопрос утрясли – с детьми и стариками осталась Магуай, которой поручили руководить сборкой дров для похоронного костра.

Ближе к вечеру тела расстрелянных доставили в новый лагерь. Не было привычных криков, рыданий и воплей родных. Наносили воду, достали чистую одежду и, обмыв покойников, принялись готовить их в дальний путь – семьи занялись вырезанием священных фигур из материи, кто-то лепил фигурки из глины. Когда все приготовили, попросили самую старшую из женщин взять на себя обязанности жреца.

Держа в руках миску с чистой водой и пучок перьев, женщина начала торжественный обход:

– Это та самая вода, которую ты получил, придя в мир! – приговаривала старушка, окропляя покойного. Разложив и украсив тело фигурками, которые приготовила семья, говорила слова напутствия:

– Эти священные фигуры помогут тебе, храбрый амини, пройти между двумя горами. Они непрестанно ищут возможность сблизиться и столкнуться друг с другом, чтобы не пропустить тебя в ущелье. Но ты в жизни доказал свою храбрость, был смелым воином, хорошим отцом, иди и не волнуйся! В горном ущелье тебя будет ждать огромный змей. Магические фигурки его успокоят, и он покажет тебе место, где находится огромный кайман по имени Хочитональ. Только в его власти защитить тебя и указать трудную дорогу, пересекающую восемь пустынь. На пути в царство мёртвых – Миктлан ты встретишь и огромный острый нож из вулканического стекла – обсидиана, и другие препятствия, но с помощью Хочитоналя все преодолеешь!

Затем она брала кувшин, до краев наполненный водой, и помещала его между ног усопшего:

– Он тебе послужит в твоей дальнейшей дороге! – и шла к следующей семье. Последним, кого она провожала в дальний путь, был ее сын. Женщина держалась, но горе пересилило, не договорив, она упала на его тело и разрыдалась, царапая лицо и шею ногтями, вырывая клочья седых волос на голове. Женщинам с трудом удалось оттащить ее, обряд вместо нее закончила Зеленая Лягушка.

На носилках покойников перенесли на расчищенную поляну, где днем сложили общий костер. Женщины уже собрались его поджечь, как одна из них вспомнила:

– Стойте! Ну, что же мы! Как же мы забыли! Где ксолоитцкуинтли[33]33
  Ксолоитцкуинтли – собака. Ацтеки верили, чтобы души мертвых могли достичь Миктлана – царства мертвых, они должны пересечь реку Апаноайан, иногда называемую Чиуанахуапан, смело глядя в лицо всем препятствиям. Собаки должны были провожать своих хозяев через мистическую реку, помогать преодолевать все сложности и преграды, и затем на суде свидетельствовать о добрых делах души во время ее земной жизни.


[Закрыть]! Нельзя, без нее наши мужчины не найдут дорогу в Миктлан!

Детвора бросилась на поиски крохотных собачек, но те, видно почуяв, что их ждет, попрятались в высокой траве. Искали долго, вот-вот должен был взойти Мецтли, наконец, одну вытащили из каких-то кустов. Тут же девочка, хозяйка маленького перепуганного существа, вырвала ее из рук нашедшего и наотрез отказалась отдать перепуганную собачку. Мать девочки присела перед нею на корточки:

– Дорогая, наш папа уходит в дальний путь. Ты любишь своего папу?.. Он никогда не сможет найти дорогу без твоего друга, давай отдадим его папе?

Малышка протянула дрожащий комочек матери.

– Кто? – спросила женщина, теперь собаку нужно было убить, прежде чем возложить на погребальный костер. Собравшиеся повернули головы к Магуай. Та от неожиданности вздрогнула и отступила, отрицательно замотав головой.

– Я? Нет! Я не могу! Я никогда этого не делала!

– Мы многое делаем когда-нибудь в первый раз! Давай, Магуай, пусть тепло этой ксолоитцкуинтли согреет твоего дядю в долгом пути!

– Я помогу тебе, Магуай! – вызвался Поющий Жук, он забрал собачку из рук женщины, сунул ее подмышку, так же уверенно взял за руку остолбеневшую девушку и пошел в сторону подготовленного костра.

– Ну же, Магуай, ты же не девчонка! Я раскрою ей пасть[34]34
  У ацтеков был обычай на похоронах убивать одну из собак умершего стрелой в открытую пасть и хоронить ее вместе с останками человека.


[Закрыть], а ты выстрелишь! Смотри, я же не боюсь, что ты можешь меня поранить! – собачка вертелась, пыталась вырваться, но Поющий Жук изловчился и схватил ее за морду, – Давай, Магуай, не мучь животное!

Девушка подчинилась, послав стрелу, она произнесла:

– Прости меня, мой младший брат!

Глава 8

Опять был лес с его безумством красок, полуденные грозы, постоянный парящий туман и отсутствие воздуха. Втянуться и испытывать обычные неудобства у амини не получалось, но все воины держались стойко. Отряду встретились на пути три опустевших деревеньки. Ничего не было сожжено, но люди ушли, побросав все, что не смогли унести. Продвигаясь все дальше на запад, амини Кокотоны начали пользоваться тропинками, их становилось все больше, чаще это были тропы, проложенные животными, но попадались и вырубленные людьми.

На пятые сутки блужданий раньше времени вернулись разведчики. Они выпрыгнули из густых зарослей прямо перед отрядом.

– Впереди большая, каменная дорога. По ней все время идут люди.

– Амини есть? Много? – уточнил Кокотона, который наконец-то получил сведения, которым был рад любой член его отряда.

– Ни одного, касик Кокотона, – отрицательно покачал головой разведчик, он стоял, опираясь на гром, – Мы наблюдали около часа, ни один отряд амини не прошел. И все движутся на юг!

– Что за чудеса?! – Кокотона не мог поверить услышанному, вокруг собрались предводители отрядов. Несколько минут все стояли, обдумывая сообщение.

Никто ничего не понимал. Странным был поток орлов в южном направлении, как и на земле ягуаров, брошенные поселения, гибель гарнизона противника. Ведь на них не нападали! Почему они бегут?!

– О, Великий Тескатлипока, посмотри в свое зеркало[35]35
  Тескатлипока – в мифологии ацтеков и майя один из трех главных богов. Бог северной стороны света, носит с собой магическое зеркало Итлачиаякуе (Itlachiayaque) – «Место, откуда он смотрит», которое кадит дымом и убивает врагов, и поэтому его называют «дымящееся зеркало» (Tezcatl – зеркало, Ipoka – дымящееся), в этом зеркале он видит всё, что творится в мире.


[Закрыть], направь нас! – прошептал сначала Кокотона, закрыв глаза, чтобы отгородиться от Южного Леса, а за ним и остальные амини.

"Может быть основная армия ягуаров уцелела и совершила бросок по секретным тропам, чтобы ударить где-то в другом месте? Вот и бегут пернатые?! Нужно продолжать рейд и найти ответы!"

Касик махнул рукой на запад, показывая, что они продолжают движение. Тропа, по которой шли, немного расширилась, теперь отряд подтянулся. А вокруг, как-то постепенно нарастал шум – лес вяло оживал, значит, скоро густые непроходимые заросли должны поредеть, возможно, впереди большое открытое пространство. За время блуждания ягуары постепенно запоминали новые для них приметы.

Амини не успели порадоваться краткой возможности вырваться из лесного плена – на них напали. Без боевых криков или призывов, – очевидно такая же разведка, как и они. Потому и тихо ─ это не поле боя, здесь запугивать некого, здесь такие же бойцы-одиночки. Не станут они тратить силы на лишний крик, привлекая внимание. Бой начался сразу. Кокотона едва успел увернуться влево от прыгнувшего сверху воина-орла. Сработала интуиция – глаз заметил летящую с дерева тень уже в процессе движения, а натренированное тело уже разворачивалось в боевую позицию. Враг, едва коснувшись земли, кувырком ушёл с линии атаки. Это дало спасительное время ─ касик, отбросив в сторону гром, закачался в смертельном танце, обнажив нож.

Противник, тоже с обсидиановым ножом в руке, осторожно следил за каждым его движением, не забывая двигать корпусом вправо-влево. Почти невозможно на узкой тропе переступать из стороны в сторону – ноги увязают в болотистом покрове и запутываются в стеблях лиан. Качаясь, словно два дерева под ветром, воины стремились, обманув противника, нанести тот единственный удар, который решит исход схватки.

Касик оказался более опытным: вводя в заблуждение орла, отступил назад, якобы среагировав на его ложный замах; сделал вид, что теряет равновесие, зацепившись за что-то ногой. Благо, что зацепиться было за что ─ переплетённые лианы, затаившиеся под прелой подстилкой корневища и воздушные корни деревьев. Используя подвернувшийся шанс, орел рванулся вперёд, резко выбросив вперёд оружие. Кокотона, только этого и ждавший, отбил внутрь атакующую руку, вынуждая воина развернуться боком, и тогда его нож с хрустом пробил плоть врага.

"Мертв!" – констатировал Кокотона, приходя на помощь к амини, который отбивался рядом от двух орлов. Они напирали, совершая обманные движения, стараясь поймать момент, чтобы одним взмахом ножа прикончить ягуара. Но воин успевал и внимательно отслеживать каждый выпад, и контролировать расстояние между противниками. В этом было его спасение, амини не имел возможности выстрелить, чтобы прикончить хотя бы одного из наступающих. Нож, крутясь в его руке, как живой, то и дело доставал орлов болезненными тычками, заставляя врагов соблюдать уважительную дистанцию. Но и против него стояли опытные воины. Один из орлов перехватил обсидиановый нож в левую руку, чем значительно ухудшил положение бойца Кокотоны.

Касик не стал церемониться, он прыгнул на спину одному из них и вцепился левой рукой в волосы орла, крепко захватывая пучок у самых корней. Оттягивая их назад, он ударил коленом выше поясницы, заставив воина изогнуться дугой, ломая позвонки под тяжестью своего тела. Другая рука привычным движением полоснула ножом по горлу. Еще не успев обрадоваться легкой победе, Кокотона пропустил меткий удар в бок. Оружие, к счастью, только скользнуло по рёбрам. Повезло лишь потому, что упавший противник потянул его за собой – пальцы касика запутались в многочисленных побрякушках орла, в изобилии украшавшем его голову.

Амини, получивший подмогу, ударом ноги в грудь заставил второго орла болезненно согнуться и одним взмахом в шею покончил с ним. Уложив противника, он бросился на помощь касику – тот, окутанный липким туманом, лихорадочно глотал ртом воздух. Расстояние невелико, но счёт шёл на мгновения, и молодой воин решил действовать наверняка – он метнул нож, метясь в горло орлу.

В этот момент, Кокотона, собрав силы, полосонул врага ножом по ногам, подсекая и разрезая мышцы. Хрипящий, булькающий кровью, с ножом в горле, враг повалился на тропу. Касик едва успел уклониться от валящегося на него трупа, быстро вскочил, насколько позволяла боль в боку. И ягуары бросились в разные стороны на помощь товарищам.

Используя два метра, именно таким было расстояние до ближайшей группы из пятерых борющихся воинов, Кокотона резко оттолкнулся, подпрыгнул и ухватился за нависшую ветвь лианы. Риск был сорваться и неудачно шлепнуться, но невелик – его стоило использовать. Лиана пружинила, где-то наверху она обвивала мощный сук, который недовольный тем, что его прогнули, резко вздернулся вверх, подняв и касика. Тот сгруппировал тренированное тело так, чтобы поджатые ноги совершили мощный удар в спину, прямо в поясницу. Удар получился. Быстро вскочив на ноги, Кокотона бросил нож, метясь в горло ближайшему воину, а сам накинулся на противника слева. Его отвлекающие действия помогли амини. Те со своей стороны предприняли атаку и через долю секунды стояли на телах поверженных орлов.

Кокотона огляделся: тропинка, которая была годна для прохода двух человек, теперь расширилась, утоптанная сражающимися амини. Перевес оказался на стороне ягуаров.

– Уицилопочтли с нами! – рявкнул Кокотона, но крик завяз, приглушенный звуками боя. Амини-ягуары, расправившись с противником, шли на помощь товарищам.

И вот бой закончен. Все оглядываются, изучают обстановку, ищут товарищей. Раненных нет. Удары обе группы наносили только на поражение, добивая павших противников – никогда не оставляй за своей спиной раненного врага! Вся тропа завалена телами и залита кровью, где можно рассмотреть сквозь редкие клочки тумана, который тоже, кажется, порозовел, впитав в себя последнее дыхание погибших.

Посчитались.

Уцелело всего восемьдесят человек.

– Будем хоронить павших? – весь отряд собрался вокруг Кокотоны, он отрицательно мотнул головой:

– Нет. Наши братья уже с Уицилопочтли. А нам еще предстоит выполнить клятву. Вперед!

Амини скользнули в густые заросли, пробираться было легче – напавший отряд хорошо расчищал себе дорогу. Скорость передвижения увеличилась. К тому же, местность вокруг дороги, о которой доложили касику разведчики, очевидно, регулярно расчищалась от молодых побегов. Воины буквально бежали, жадно вдыхая свежесть легкого ветерка – вестника скорой ежедневной грозы Южного Леса. Нужно было как можно быстрее уйти от места сражения и скрыться от возможного преследования.

Дорогу преградила мелкая речушка, огромные лысые камни, налезая друг на друга, теснили более мелкие у лесной стены, внезапно обрывающегося леса. Отряд остановился, перевести дух. Раньше в таких реках кайманов не наблюдали, и Кокотона приказал переходить ее.

В мирное время амини проводили в тренировках, постоянно совершенствуясь в боевых искусствах. Среди различных упражнений был и бег по камням, когда одно неловкое движение и воин получал вывих или перелом. Предыдущая война с вечными противниками – орлами, обитавшими по большей части на плоскогорьях или горных долинах, куда путь пролегал по трудно проходимым каменистым тропам, показал, что это – весьма нужное умение. Люди касика справились с переправой успешно, ни один из амини не споткнулся, ни у кого не "ушла в сторону нога", да и сам Кокотона легко преодолел преграду.

И снова лес, чуть подышали свежестью, глянули на затягивающееся черными тучами небо и снова борьба с зеленой сетью из переплетающихся стволов и ветвей, совершающих неожиданные изломы, опутанные бесчисленными кольцами то ли лиан, то ли застывших змей.

– Здесь! Ставить укрытия и вешать гамаки! Выставить дозор! Двое – разведать, что там наверху и свериться с ориентирами! – наконец-то остановился Кокотона, едва отряд стал подниматься на какой-то пригорок. Люди едва успели настлать небольшие навесы и прикрепить гамаки, как началась ежедневная буря со сплошным потоком дождя. Место для стоянки выбрали удачно – мокрые клубы тумана, всегда густого после грозы, остались в низине; люди и вещи, застилавшие гамаки были на этот раз сухими. Ночь прошла спокойно. Их никто не преследовал – еще одна странность, которую отметил каждый в отряде Кокотоны. Но все молчали, полагаясь на мудрость командира, который утром отдал приказ двигаться дальше, вдоль каменной дороги. К ней он послал отряд разведчиков, чтобы наблюдали, а при появлении регулярного отряда орлов тут же сообщили. Им нужен был еще один бой, потому что надежда встретить на своем пути достаточно большое селение или город с жителями таяла с каждым шагом. Еще четыре небольших селения, на семь домов, оказались пусты, всюду удачно вспомнив народную поговорку. И был прав, так не бегут, если царил беспорядок, и ощущалась паника, в которой жители покинули дома. Страх и ужас, незримо липли к людям, обволакивая их, как бесформенные клочья тумана, все время путающегося под ногами.

– Они бежали с "закрытыми глазами" – высказал один из разведчиков, – Очень понимают, откуда пришла беда и кто враг. Касик тоже хотел бы это понять, но молчал Южный Лес, для них – ягуаров, он был врагом; не ощущалось и присутствия таких привычных защитников – тоналлей. Радовало отсутствие страха в глазах амини – они были настоящими воинами, хорошо усвоившими главную заповедь: сделать все возможное, чтобы дойти до цели. Но не хватало ясности ситуации, а сомнения в правильности выбранного пути змеей шипели внутри. Привычные теперь признаки приближения города или большого поселения заметно улучшили и ободрили бойцов отряда. Основная группа остановилась, вперед выслали разведчиков. Они вернулись одновременно с посланными к дороге и доложили.

Впереди небольшой городок, домов на пятьдесят, касик тут же развернул карту – нужного обозначения в этом месте он не нашел – разведчики не заходили так далеко. Рука Кокотоны замерла: первым желанием было исправить недоработку; но мысль, что завтра утром на его месте будут развалины, ибо обходить отряд не намерен, отменила решение. Касик свернул карту и спрятал ее в заплечный мешок, прекрасно понимая, что и им она может больше не понадобиться. А разведчики продолжали докладывать.

Звуки, доносящиеся из города, подсказали, что в настоящий момент там достаточно много людей и домашних животных. Высокий забор огораживает поселение на две трети. Дорога проходит рядом, и на нее выходят одни ворота, их постоянно охраняет отряд амини-орлов. Пространство перед ними открытое и скрытно подойти не удастся. Неогороженная часть выходит к каменистому обрыву с рекой внизу. Пока обдумывали план нападения, подошел еще разведчик, оставленный первой группой для наблюдения за городом. Положение отряда ухудшилось – появился большой отряд регулярных войск орлов, ягуары установили, что в нем больше двух тысяч человек. Услышав донесение, Кокотона непроизвольно скрипнул зубами. Все члены отряда – храбрые амини, они вручили свои жизни богу войны Уицилопочтли, но ни один из них не был сумасшедшим!

"Отступить? Обойти город и найти другой объект?" – Кокотона переводил взгляд с одного лица на другое – совет он расширил, как только их осталось так мало. Отряд сидел плотной кучкой под высоким деревом, где расположился на самом верху наблюдатель.

– Касик Кокотона, я пойду за тобой, какое бы ты не принял решение! – один из амини поднялся и сверху оглядел товарищей. К нему присоединилось еще человек пятнадцать. Остальные продолжали сидеть.

– Наша жизнь не принадлежит нам, братья! – обратились они к товарищам. Но призыв не возымел действия.

– Мы обдумаем план нападения. Уицилопочтли заждался своих воинов… – подвел итог касик. Воины поднялись с мест и разошлись к гамакам. Колчаны приказали людям перевесить их на вторые и третьи ветки, а место стоянки забросать листвой и колючим кустарником, который рос на берегу каменистой реки.

Проникнуть на территорию города под видом одного из отрядов ополчения или беженцев, Кокотона отмел сразу. Что-то было унизительное в переодевании и обмане. Не к лицу, не соответствует праведной мести. Штурмовать город со стороны ворот – подошедшее подкрепление установило пятнистые шатры и навесы в лесу под густыми кронами напротив ворот – амини никогда не расстаются с громами, пара залпов и от атакующего отряда никого не останется. Оставался единственный путь по каменистой реке и вверх по обрыву.

Молчание отряда показало касику, что разведка-разведкой, а тянуть с нападением нельзя: до границы с ягуарами далеко, но командиры орлов наверняка будут высылать дозоры и разведку в Южный Лес, а, следовательно, скоро обнаружат и место боя, и их отряд. А уж настроение большей части воинов ему перестало нравиться совсем. Он понимал, что амини вымотались от ежедневного продирания через лесные дебри, утомило и ожидание свершения мести за гибель родных.

"Нет, завтра сам пойду в разведку, посмотрю этот обрыв, дождемся конца грозы и под утро, с туманом нападем!" – под шум начавшегося дневного ливня, Кокотона покончил с сомнениями и, приняв решение, постарался удобнее устроиться в гамаке, который тоже перенес повыше, не забыв соорудить над ним новый навес.

Взяв с собою двух амини, касик рано утром отправился в разведку к обрыву. Амини старались держаться в клубах густого тумана, впервые используя его, как хорошее и единственное прикрытие. Где в полный рост, то, сгорбившись так, что только глаза моргали над белым молоком, шевелившимся от дыхания, а где и ползком, виляя, словно змеи, пробрались к подножию. Уперлись в гладкую скалу, местами с мелкими трещинами. На уровне роста шел уступ, он немного нависал и мог послужить хорошим укрытием для двадцатки амини.

"Это хорошо" – улыбнулся касик, – "А что выше?"

Амини присел, касик наступил на сомкнутые в замок руки. Рывок. Осторожно выпрямился, приникая грудью к прохладной и мокрой грани. Руки сами потянулись выше и выше, пальцы ощупывали поверхность в поиске зацепок, трещин, выемок, хоть чего-то, что бы могло помочь подтянуться вверх.

Есть!

Правая рука быстро порхнула, пробегая по горизонтальной, шириной в три пальца трещине. И опять вверх, на всю длину. Там выемка, шершавая, чуть не порезала подушки пальцев острыми зубьями. Но он нашел достаточно сносный выступ – его можно обхватить ладонью! Теперь ищем упор для ног. Вот с этим проблема – скала гладкая, ноги соскальзывают:

– Задница шестикуаля! – пробормотал тихо под нос касик, он уже висел одной рукой на большой трещине, второй обхватил верхний уступ, и теперь, подтянувшись, пытался на трении мокасин выпрямиться, подтянуть все тело вверх. Наконец где-то, как-то, но большой палец левой ноги через мягкую, отлично выделанную кожу подошвы, нащупал невидимую маленькую трещину, и давай в нее ввинчиваться, вгрызаться, чтобы послабить тяжесть в руках. А она уже наваливалась, костяшки пальцев побелели – он этого не видел, но чувствовал, ощущая их окоченение. Неужели нет ничего удобнее?! Не может быть! Кто ж знал, что тут в Южном Лесу будут скалы, они же не по Центральному Хребту идут!

"Так, не отвлекаться! Роста и силы мне хватит, я должен найти нормальный путь!" – практически он висел теперь на правой руке и, опираясь на ногу, давал возможность отдохнуть левой, центр тяжести сместился немного вправо.

Кокотона подтянулся, перехватил уступ другой рукой, встряхнул затекшую кисть и стал искать дальше, за что бы зацепиться. Ему повезло, чуть выше, на расстоянии локтя он обнаружил шириной в несколько ладоней уступ. Горизонтальный! Зацепился. Отпустил предыдущую опору, ухватился второй рукой. Все. Осталось лишь подтянуться и влезть.

Да тут площадка со спину шестикуаля!

Он выпрямился и сделал шаг, на всякий случай, прижавшись к скале, которая снова нависла над ним. Но вверх лезть не было нужды – небольшая, наклонная плита с кучей разных мелких трещин уходила вверх с левой стороны. Кроме естественных разломов поблескивали веселыми лужицами гладкие выемки, которые Кокотона обнаружил, когда немного прополз. Видно о площадке жители городка знали, временами спускались сюда. Осмотрев все внимательно, заглядывая в каждую более-менее глубокую трещину, касик понял, почему здесь нет сторожевого поста, но только обнаружив спрятанную веревочную лестницу. Это был путь отступления для селян в случае нападения, а, чтобы не привлекать внимания не стали ставить часового – лишнее доказательство неприступности скалы. Хотя, какое может быть нападение в глубине Южного Леса?! Но для его отряда – это шанс. Кокотона задержался, только чтобы вознести благодарную молитву Уицилопочтли. Перекинув за выступ в скале веревку, принесенную с собой, обвязался и начал спускаться.

Вечером Кокотона объяснил своим воинам, как они будут действовать завтра и предложил помолиться. После этого все заснули под шум дождя. Утром, по проторенной дороге, амини выдвинулись четырьмя группами. Кокотона шел с первой, он залез на уступ и скинул веревочную лестницу. Ягуары быстро поднялись к поселку, не задерживаясь на площадке, и залегли в высоких зарослях разнотравья, прислушиваясь.

Ближний чантли[36]36
  чантли – (chantli – ацт.) дом


[Закрыть], как и остальные, сложен не из больших бревен – привычного материала у них на севере, а из тонкого бамбука, переплетенного лианами и веревками. Это позволяло прохладному ветерку проникать в помещение и освежать жильцов. Крышу покрывали широкие плотные листья. Небольшой огород и сарай для домашних животных, да навес сзади дома, где сушились овощи или занимался ремеслом хозяин – все было обычным и привычным для амини-ягуаров. Дома располагались по кругу, образуя в центре обычную для всех поселений площадь. Только стены с большими щелями, через которые их могли обнаружить, добавляли беспокойства, но пол строений возвышался над землей, оставалось подкрадываться, прячась в высокой траве.

Отряд разбился на пятерки, и четыре группы скользнули к дальним строениям, спрятавшимся на другом краю обрыва. Кокотона остался, к нему поднялись следующие двадцатки. Амини, не задерживаясь, последовали за товарищами. Выждав немного времени, чтобы все его воины рассредоточились, Кокотона подал сигнал начинать, подступив к дому напротив. Его группа подошла с задней стороны, старательно пригибаясь.

Голова Ласточки вытащил нож и перерезал лианы, переплетающие стволы бамбука у пола дома, Белая Рыба и Олений Рог аккуратно подхватывали их и передавали Поющей Лягушке, который опускал их на землю. Легко и бесшумно трое амини нырнули в образовавшийся проем. Они не рассредоточились по дому, имеющему несколько перегородок, а сразу скользнули в половину, отведенную для сна. Она вся была перегорожена гамаками, в которых спала семья из семи человек. Первых трех, отца и взрослых сыновей удалось убить с одного удара. Но проснулась жена хозяина дома, разбуженная маленькой собачкой, лежавшей вместе с нею в гамаке. Женщина сначала подумала, что спит, увидев две фигуры у гамаков, протерла заспанные глаза и собралась уже завопить, но нож Голодной Пумы полосонул ее по горлу. Кровь брызнула, вместо крика раздался хрип, который не разбудил остальных членов семьи. Их прикончили так же быстро. Кокотона понял, что все кончено по легкому шелесту капель крови, которые просочились через домотканые гамаки, а затем беспрепятственно через щели бамбука в полу. Амини покинули дом. Они кивнули Кокотоне, в их глазах появилось чувство удовлетворения.

Нагибаясь, а временами ползком, подминая нежные ростки засеянного огорода, воины скользнули к соседнему дому, стоящему к первому террасой и входом, занавешенным прозрачной тканью, расписанной синими бабочками. На террасе всюду сушились разноцветные ткани, многие были с красивыми рисунками цветов, животных, птиц. Здесь явно проживал ткач, а вчера он раскрасил и развесил для просушки новые образцы для продажи.

Олений Рог запрыгнул на террасу, но едва он успел выпрямиться, как послышались шлепки босых ног, кто-то шел к выходу, амини поднырнул под один из кусков ткани и замер. Двое его товарищей прыгнули под пол дома, Кокотона успел ухватиться за ветку плодового дерева и забросить себя на нее, укрывшись в листве. Поющая Лягушка сначала замер, затем рванул за угол и едва успел спрятаться, как занавеска на входе была отброшена, и на пороге возник ткач. Мужчина средних лет зевнул, потянулся и пошлепал на край террасы, чтобы справить нужду. Он не слышал, как Олений Рог, поднырнув несколько раз под тканями, приблизился к нему и встал за его спиной. Амини приготовился уже схватить за жидкий пучок волос полусонного хозяина дома, как тот, видимо почувствовал дыхание смерти на своей коже и обернулся.