Текст книги "Поместье Даунтон. Начало"

Автор книги: Маргарет Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Боже мой, как вам повезло с Нэнси! У нее талант добиваться восхитительного вкуса самых привычных блюд.

– Если мне чего-то и не хватало во время путешествия, то прежде всего стряпни Нэнси, – картинно вздохнула Марта Левинсон. Вообще-то она вела себя удивительно: обычно главенствующая за столом или хотя бы участвующая в беседе с сестрой на равных, на сей раз молчала, словно уступая инициативу Аве-старшей.

– Мама, по-моему, тебе не хватало всего, что есть дома, – рассмеялась Кора.

– Кора. – Тетушка положила в рот еще кусочек хорошо пропитанного ромом бисквита и на мгновение застыла, словно, в свою очередь, пропитываясь ароматом изнутри. – Ты хотела бы продолжить знакомство с лордом Кроули?

Племяннице удалось выдержать пристальный взгляд тетушки и не выдать внезапной сумятицы в чувствах и мыслях.

– Знакомство? Такового не было. Но мы представлены друг другу, леди Маргарет сделала это на балу. Разве мама не рассказывала?

– Во всяком случае, леди Маргарет прибудет не одна. Ее племянник решил посмотреть Америку и, возможно, леди Маргарет намекнула на это, подыскать себе невесту.

– О, граф Грэнтэм, презирающий соискательниц мужей и американцев тоже, сам уподобился тем, кого недавно порицал? – Помимо воли Коры в ее голосе слышался сарказм и немного горечи, из чего следовало, что знакомство с лордом Кроули все же оставило след в памяти.

Кора тут же пожалела о выпаде, решив больше не давать никаких поводов заподозрить ее в особом отношении к семейству Кроули и особенно графу Грэнтэму. Сестра наверняка воспользуется ее горячностью, чтобы насмехаться.

И снова тетушка посмотрела на племянницу слишком внимательно…

– Они прибудут послезавтра.

– Это нас к чему-то обязывает?

– Нет, но прошу тебя быть более терпимой к лорду Кроули, к тому же он недавно перенес такую трагедию…

– Обещаю не покусать его при встрече, не опрокинуть на него чашку с горячим шоколадом и не наступать на ноги в танце. О, простите, лорд Кроули не танцует… Что еще я должна обещать?

– Достаточно просто не хамить при встрече, – пробормотала леди Бельмонт.

– Может, надежней не встречаться?

Ава-младшая, открыв рот, переводила взгляд с тетушки на сестру и обратно. Ого! Что же такое случилось в Лондоне, о чем промолчала Кора и почему теперь не горит желанием встречаться с лордом Кроули?

– Кто такой этот лорд Кроули? – не выдержала младшая сестра.

– Один из самых завидных женихов Европы. Он получил в наследство от умершего отца поместье и титул графа Грэнтэма. Красив, умен, порядочен…

– О его личных качествах вам сообщила леди Маргарет? Она явно преувеличивает достоинства своего племянника! – фыркнула Кора. – Пожалуй, я и впрямь постараюсь избегать лорда Кроули, пока он не женится на какой-нибудь мисс Астор или Вандербильт.

– Не будем сейчас обсуждать лорда Кроули. Фраза, небрежно брошенная на балу, не повод, чтобы судить о его достоинствах и недостатках. Думаю, более близкое знакомство здесь, в Нью-Йорке, покажет нам, чего он стоит. Во всяком случае, я пригласила их с леди Маргарет на обед в ближайшую среду.

– А его сестра не приедет? Леди Эдит Кроули? С ней я пообщалась бы куда охотней.

– Леди Эдит? Нет, о племяннице речь не шла. Леди Маргарет прибудет со своим племянником.

– Мне безразлично, – пожала плечами Кора.

Она действительно не желала возвращаться в ту жизнь, которую не смогла принять и которая не приняла ее.

Глава 3

За бортом зеленая океанская вода, и поскольку берега не видно, только ее плеск и белые барашки волн подсказывают, что корабль движется. Легкая дрожь корпуса судна почти незаметна в роскошных каютах и еще меньше на верхней прогулочной палубе.

– Слушай и запоминай. Моя приятельница леди Ава Бельмонт – супруга младшего сына одного из самых богатых ныне людей Америки, а значит и мира, Огюста Бельмонта-старшего, – начала свои наставления леди Маргарет, сочтя, что для них наступил благоприятный момент во время прогулки по верхней палубе.

– Есть еще и младший?

– Да! У Огюста Бельмонта-старшего трое сыновей – Огюст-младший, его обожаемый Перри и муж моей Авы Шарль. Огюст наверняка продолжит дело отца, но нас интересует не он и никто другой из Бельмонтов, кроме Авы. Кстати, Огюст сделал свои миллионы сам, запомни это и при случае упомяни с уважением.

– Я должен его уважать? – Роберт чувствовал себя настолько неуютно, что просто не мог не возражать. Леди Маргарет понимала это, но у нее не было ни времени, ни возможности учитывать такие мелочи, как переживания племянника, слишком грандиозной представлялась стоящая перед ними задача – за считаные недели найти невесту с возможно большим приданым и сделать предложение наверняка.

Конечно, в их с леди Авой Бельмонт списке первой стояла Кора Левинсон, но как знать? По мнению леди Маргарет, чем больше будет этих самых невест, тем надежней.

– А почему нет?! – Леди Маргарет уставилась на Роберта немигающим взглядом, так похожим на взгляд его собственной матери – леди Вайолет. – Огюст был прислугой в доме барона Ротшильда, стал его секретарем, а потом был отправлен на Кубу на разведку, оказался в Америке в момент биржевой паники, не растерялся и скупил множество обанкротившихся фирм буквально за центы. И своему благодетелю купил что-то вроде банка. Огюст-старший стал не просто промышленником, у него самый большой ипподром в мире, это влиятельнейший конезаводчик.

– Я не интересуюсь лошадьми, леди Маргарет.

– Я не прошу тебя обсуждать достоинства или недостатки той или иной лошади, просто учти, что я сказала. И еще запомни: в Америке пока еще существует деление и даже в некоторой степени противостояние старой и новой элит. Бельмонт-старший, как и Асторы, принадлежит к первой волне, тем, кто разбогател до Гражданской войны. Вандербильты, Джеромы, Левинсоны и прочие к новой, они сделали свои состояния после.

– Это так важно, если эти люди тоже были секретарями или кем-то еще?

– Важно, Роберт. Да, они не имеют ни родословных, ни имен, но у них есть деньги. Большие деньги. Деньги, которые нужны тебе, чтобы спасти Даунтон и за которыми ты плывешь в Нью-Йорк. Будем честными до конца, не любоваться же на новые особняки мы туда отправились?

Разговор был крайне неприятным, но Роберт понимал, что леди Маргарет права – не стоило закрывать глаза на реальность и прятать голову в песок подобно страусу. Он должен признать, что отправился в Америку за приданым, хотя этого и не скрывал. Но одно дело подразумевать, совсем иное – сказать открыто.

– Тетушка, я надеюсь, вслух в доме леди Бельмонт это не будет произноситься?

– Нет, конечно, боже мой! Не беспокойся, тебя окружат такой заботой, что только успевай выбирать. Проблема не в отсутствии средств у тебя, проблема в выборе, вернее, в том, что мысль отправиться в Америку пришла мне слишком поздно, очень скоро там закончится Сезон, и интересные нам люди отправятся кто куда. С другой, – чуть лукаво покосилась она на племянника, – это пойдет тебе на пользу, скорей решишься сделать предложение и не станешь сомневаться.

Роберт в ответ только вздохнул.

– Роберт. – Леди Маргарет положила руку на его запястье. – Выслушай мой совет. Выбирай девушку юную, не слишком искушенную в светской жизни, такую можно будет воспитать под себя.

И снова он только вздохнул…

– Да, не стоит слишком хвалить и даже часто упоминать одних перед другими. Тех, кто из старых аристократов, перед новыми, и наоборот. Не вздумай перед леди Астор хвалить, например, Вандербильтов или щеголять приятельством отца с принцем Эдуардом.

– А это почему?

– Хвалить соперников опасно, а о принце достаточно только упомянуть, все будет учтено и обсуждено. Но подчеркивать древность своего рода дважды за вечер не стоит, и без того уже послезавтра общество окажется осведомлено, что ты граф Грэнтэм, этого достаточно.

Леди Маргарет еще долго наставляла племянника, пока тот не взмолился:

– Пощадите, тетушка, мне кажется, что я направляюсь в заповедник для отстрела дичи, которую слишком легко вспугнуть.

– Ты охотник? Умоляю, Роберт, не смеши меня так! Поверь, через несколько дней ты сам будешь дичью, запутавшейся в силках. Твоя задача не попасть не в те силки. Прежде чем сказать хоть слово очередной представленной тебе барышне, посоветуйся со мной, не то можешь оказаться в паутине, но без приданого. Меньше полутора миллионов долларов твое имя не стоит, будь добр не сделать предложение кому-то дешевле названной цифры.

– О боже, тетушка! Пора прекратить эти разговоры, пока я не бросился в океан, чтобы отправиться обратно вплавь.

– Да, пожалуй, на первый раз достаточно.

– Будут еще?! – с притворным ужасом ахнул Роберт.

– Будут! Я везу тебя жениться на большом приданом и не желаю, чтобы ты потерпел фиаско или сделал неверный шаг.

– Леди Маргарет, боюсь, вы несколько вышли за границы заботы обо мне даже на правах близкой родственницы. Думаю, я сам способен выбрать себе невесту.

Леди Маргарет снова положила пальчики на рукав племянника:

– Роберт, я понимаю твое возмущение моими словами и прошу извинить за излишнюю прямоту и даже грубость. – Она вздохнула, все еще не выпуская его рукав, некоторое время смотрела на бесконечную водную гладь, снова вздохнула и добавила: – Твой отец никогда не жаловался, но я понимала, что дела плохи, к тому же он просил подыскать невесту с большим приданым. Я же не зря представила тебе мисс Левинсон. Пусть не она, но другая… Ты должен жениться по расчету, и поверь, в наш меркантильный век это не преступление, многие женятся именно так, всегда женились. Главное, чтобы расчет оказался верным. Довольно сидеть на солнце, иначе я прибуду в Нью-Йорк черной, как простолюдинка.

Подавая леди Маргарет руку, Роберт пробормотал:

– Чувствую себя отвратительно, словно должен подобно рабу продемонстрировать свой торс, чтобы быть выгодно купленным. Это ужасно – торговать своим титулом и жениться по расчету.

Леди Маргарет больше не заводила таких разговоров, она поняла, насколько племянника задевает необходимость поступаться принципами и выбирать невесту по приданому, да еще и так – прибыв в Нью-Йорк лично. Но как быть, если деньги нужны срочно, а женить или хотя бы ближе познакомить Роберта с одной из таких денежных красавиц в прошлом Сезоне не удалось. В этом Сезоне Роберт не мог танцевать на балах и с кем-то вести разговоры о браке в Лондоне, их семья в глубоком трауре. Иное дело Америка, там все проще, хотя траур соблюдают и там.

Оставалось надеяться, что в Нью-Йорке все сложится удачней, чем в прошлом году в Лондоне.

Камердинер Роберта Томас прекрасно видел, что хозяину не по себе. Да и кому бы пришлась по душе необходимость добывать деньги женитьбой? Куда лучше было в Судане! Жарко, тяжело в быту и даже опасно для жизни, зато никаких проблем с наследством или деньгами.

Томас из тех слуг, которые знают о своих хозяевах больше, чем те сами о себе, умеют вовремя промолчать и также вовремя подтолкнуть в нужном направлении. В некоторой степени они становятся тенью своего хозяина, посвящая служению свою жизнь без остатка. Такие слуги иногда лучше хозяев понимают, что тем нужно.

Но сейчас Томас, сколько ни размышлял, иного выхода, кроме женитьбы графа Грэнтэма на хорошем приданом, не видел. Старый граф, судя по всему, ушел из жизни, оставив молодому большие долги. Конечно, Роберт Кроули легко найдет себе пару, у него есть титул, поместье, он умен и хорош собой. Только каково это – жениться на денежном мешке? Камердинер был совершенно уверен, что все обладательницы большого приданого, особенно американки, непременно дурны собой, глупы и плохо воспитаны. Он не мог представить этакую грубую дурнушку в гостиной в качестве леди Кроули, но еще меньше в спальне лорда Кроули. Бедному графу придется исполнять свой супружеский долг, чтобы родились дети.

У простых людей все куда проще, чем у лордов и леди, сам Томас без труда находил себе подружку в любом месте, где вообще бывали симпатичные девушки или вдовушки. Главное, после такой «дружбы» вовремя унести ноги, чтобы не вынудили жениться. Тоже проблема…

Сейчас сердце Томаса было свободно, а на корабле, на котором они преодолевали океанский простор ради причала в Нью-Йорке, как на грех ни одной приятной горничной леди или пассажирки третьего класса. У леди Маргарет горничная мало того что в возрасте, так еще и такова, что своим расположением у любого ловеласа может отбить охоту заигрывать. Приходилось ждать до Нью-Йорка, может, там найдется лапочка, достойная ухаживаний Томаса.

Первой дамой, встретившей их на территории Америки, была статуя Свободы. Увидев факел в ее руке, Томас ахнул:

– Они здесь все такие?!

– Томас! – расхохотался лорд Кроули. – Ты же видел американок, они нормального роста.

– Я не о росте говорю, милорд. Они все такие… решительные?

Роберт невольно хмыкнул:

– Похоже на то…

Леди Бельмонт также мало похожа на свою сестру миссис Левинсон, как статуя Свободы на Колосса Родосского, которого пыталась превзойти.

Выше ростом, сухощава, узколица, разве что глаза такие же – с прищуром и хитринкой, словно у лисички. Но главное, в облике ничего кричащего, никаких попугайских расцветок и обилия золота с бриллиантами. Возможно, сказывалось то, что предстоял домашний обед, а не большой бал, но Роберту показалось, что леди Бельмонт все же сдержанней. Однако во внешности, каждом движении и голосе ярко проявлялись решительность и уверенность в себе. О, с этой дамой следовало быть осторожным, не заметишь, как окажешься стоящим на коленях перед алтарем.

– Хочу вас кое с кем познакомить.

После этих слов леди Бельмонт Роберт представил шеренгу незамужних родственниц, одну за другой приседающих при представлении заморскому гостю. И ошибся, потому что единственным присутствующим на обеде, кроме них с леди Маргарет и самой хозяйки, оказался молодой человек немного моложе самого Роберта. Все в нем выдавало сибарита, для которого собственное удовольствие превыше всего.

– Это мой племянник Гарольд Левинсон. С его матушкой, моей сестрой миссис Мартой Левинсон, и его сестрой мисс Корой Левинсон вы знакомы. Вы помните Кору Левинсон, лорд Кроули?

– Боюсь, не слишком хорошо, наше знакомство в Лондоне было столь недолгим…

– Ничего, здесь у вас будет достаточно времени, чтобы познакомиться с ней. Кора замечательная девушка. Так ведь, Гарольд?

Молодой человек буркнул что-то невразумительное в ответ. Ему явно не терпелось сесть за стол.

Гарольд мало походил и на свою мать, и на сестру, которую Роберт хотя и смутно, но помнил. Невольно подумал о том, какие же они все разные. Леди Бельмонт словно уловила мысли своего гостя, рассмеялась:

– Мы не похожи, не так ли? – В ответ на несколько недоуменный взгляд Роберта, который удивился не столько непохожести, сколько тому, что хозяйка дома сама заговорила на эту тему, пояснила: – Моя сестра миссис Левинсон удалась в своего отца, в то время как я – в своего. Кора похожа на свою бабушку, а Гарольд на своего отца. Есть еще Ава-младшая, которая копия миссис Левинсон. Вот вам расклад, а сейчас пойдемте в столовую, поскольку обед нас уже ждет.

У Бельмонтов несколько домов, этот не самый большой и роскошный. Каковы же тогда остальные?!

– Сегодня мы обедаем в малой столовой, вшестером в большой неуютно, там слишком гулко и пусто, если нет сотни гостей. Позвольте вам представить леди Паже. Леди Паже, позвольте представить лорда Кроули графа Грэнтэма. С леди Кроули вы уже знакомы.

Кто такая эта леди Паже с цепким, словно оценивающим взглядом? Впрочем, какая разница?

Малая столовая больше походила на бальный зал с длиннющим столом посередине. У Роберта не было возможности разглядеть стены и обстановку, поскольку вдоль стен стояла целая шеренга лакеев, по меньшей мере по двое на каждого обедавшего.

Стол, рассчитанный на количество обедающих в десять раз большее, накрыт только на одном конце. Правильно, иначе им пришлось бы кричать, чтобы услышать друг дружку. Роберта усадили слева от хозяйки, уверенно занявшей место во главе огромного сооружения. Напротив него поместилась леди Кроули, рядом Гарольд и леди Паже, это подсказало Роберту, что леди Паже не столь почетная гостья, хотя обычная для этого дома. Но он не стал размышлять над положением леди Паже, дама среднего возраста с цепким взглядом его не интересовала совсем.

Обед был великолепен во всем – от прекрасного сервиза тончайшего фарфора и серебряных столовых приборов с изящной монограммой хозяев до изысканных блюд и ловкости лакеев. К удивлению Роберта, кухня оказалась французской.

И снова хозяйка словно подслушала его мысли.

– У меня повар-француз. Я предпочитаю французскую кухню любой другой, в том числе английской. Вы любите французскую кухню, лорд Кроули?

– Не более чем английскую, миледи.

Человек так устроен, что может дома любить что угодно, в том числе отдавать предпочтение французской кухне перед домашней, но если его спросить об этом перед иностранцем, то, даже кривя душой, никогда в сем непатриотичном грехе не признается. Перед иностранцами ни ругать отечественное, ни любить чужое просто невозможно. Роберт, как и любой другой англичанин, был бы готов отстаивать преимущества овсянки, сваренной без соли и на воде, перед самым изысканным паштетом. Ни один англичанин не признается, что не ест овсянку, потому что она невкусна, поскольку когда-то кому-то пришло в голову назвать ее национальным людом, а значит, предметом национальной гордости. В Англии немало других куда более вкусных и не менее полезных блюд, но овсянку добрый англичанин в обиду иностранцам не отдаст, даже если сам ее терпеть не может.

Заступаться за нелюбимую им кашу не пришлось, леди Бельмонт завела разговор о французской кухне с леди Маргарет, они так увлеклись, что на время даже забыли о Роберте. А может, просто хотели дать ему время оглядеться?

– Вы ездите верхом, лорд Кроули?

Роберт удивленно посмотрел на Гарольда, задавшего этот вопрос офицеру Ее Величества. Хотя едва ли Гарольд Левинсон знал такие подробности его биографии.

– Да, конечно.

– У нас в Ньюпорте прекрасная конюшня, не хотите воспользоваться?

– Боюсь, я приехал ненадолго, но если вы предоставите мне возможность покататься верхом, буду признателен.

Было заметно, что для Гарольда вести столь учтивую беседу сущее мучение. Неужели нельзя говорить проще и без всех этих вывертов? Недаром говорят, что англичане снобы и зануды. Сказал бы проще: покатаюсь с удовольствием.

– Мы переезжаем в Ньюпорт на следующей неделе, приезжайте и вы. Лошадь подберем, у нас есть из чего выбрать. Не конюшня Джерома, конечно, но тот помешан на скаковых лошадях, а у нас самые разные. И прокатиться есть где, в Ньюпорте дорожки лучше, чем в вашем Гайд-парке.

Роберт улыбнулся:

– Благодарю за возможность сравнить.

– Не за что, – буркнул Гарольд Левинсон.

Если честно, Роберта не интересовал Гарольд Левинсон, но и молча слушать щебетанье дам о предстоящем закрытии Сезона в Нью-Йорке и о том, что запланировано в Ньюпорте, тоже не хотелось. Заметив взгляды, которые бросала на него леди Паже, Роберт осторожно поинтересовался у Левинсона:

– Кто такая леди Паже?

Тот чуть передернул плечами, что явно означало некоторое неприятие им этой дамы.

– Сваха…

– Кто?

– Выискивает женихов и невест. Сваха.

Вот оно что… его уже оценивают на предмет знакомства? Роберту стало просто не по себе, приняв решение отправиться в Нью-Йорк за приданым, он корил себя за то, что невольно оказывается охотником за юными особами, но оказалось не совсем так.

Примерно это он и сказал леди Маргарет, когда остались одни. Та пожала плечами:

– А чего ты ожидал? Леди Паже подберет тебе несколько претенденток, у которых есть и хорошее приданое, и мозги. Но и их родители тоже должны быть уверены, что не отдадут сокровище моту и бездельнику. Ты охотишься, и на тебя тоже охотятся. С этим придется смириться.

В том, что больше охотятся на него самого, Роберт смог убедиться довольно скоро. Леди Паже хорошо знала свое дело и немедленно организовала приглашение леди Бельмонт и ее гостям на тот самый «ужин в узком кругу» у Асторов. Это означало первые смотрины… Предстоял вечер у леди Астор. О… это было мероприятие! Роберт уже понял, что узкий круг в представлении его новых знакомых это все, что меньше сотни человек.

– Роберт, у леди Астор есть незамужние родственницы, возможно, кто-нибудь тебе понравится. – В голосе леди Маргарет не чувствовалось уверенности, что говорило о совсем иных предпочтениях с ее стороны. В том, что тетушка не ошибается, Роберт смог убедиться немедленно.

Любая роскошь в этом мире существует ради того, чтобы ее выставлять, чтобы на нее смотрели. Кому нужны сундуки с золотом и бриллиантами, если их никто не видит и нет возможности похвастать? Миссис Каролина Астор умела выставлять свое богатство на всеобщее обозрение. Нет, конечно, «всеобщее» означало тот самый узкий круг – не более четырех сотен тех, кто удостоился быть допущенным в особняк Асторов.

Это было время, когда соревнование в расточительстве между самыми богатыми семьями Америки, в первую очередь между двумя законодательницами моды и светского лоска – леди Каролиной Астор и миссис Алвой Вандербильт, – стремительно набирало обороты. «Выскочка из Алабамы» молодая Алва Вандербильт буквально из-под носа уводила у стареющей леди Астор членов ее круга, ее идеи, ее неоспоримое еще вчера главенство во всем.

Два одинаковых особняка были выстроены для братьев Асторов – Джона Джекоба и Уильяма Уолдорфа – рядом, снаружи они похожи, но как разнились внутри! У уже покойного Джона Джекоба особняк больше похож на музей с огромной коллекцией картин, прекрасной мебелью и предметами антиквариата, у Уильяма Уолдорфа бал правила роскошь во всех ее проявлениях, там не до коллекций, главное, чтобы дорого, безумно дорого, как можно дороже. Хозяйка второго особняка леди Астор словно вознамерилась скупить все дорогие вещи в Европе и обставить свои знаменитые обеды и приемы как можно дороже.

Даже скромный обед в узком кругу означал наличие слуг в бархатных ливреях, разносящих блюда на золотых тарелках, самые дорогие блюда французской кухни, даже если никто не рискнет их пробовать, множество орхидей в столовой, поскольку это дорогие цветы и прочее, прочее, прочее…

Будучи представленным хозяйке, Роберт ответил на несколько въедливых вопросов строгой стареющей дамы, выслушал наставление о пользе семейной жизни, согласился с ней и был отправлен на свое место подле одной из девиц. Леди Астор не стала сажать заморского гостя рядом с собой, но устроила так, чтобы его было хорошо видно и слышно. Сидящая рядом с Робертом девушка оказалась ее внучатой племянницей мисс Дженни Астор, за которой разбогатевший отец давал прекрасное приданое – полтора миллиона долларов. Конечно, это совсем немного по сравнению с тем, что леди Астор тратила ежегодно на свои балы и приемы, но для Роберта огромная сумма.

Девушка была милой, юной (ей бы еще пару Сезонов потанцевать, какое уж тут замужество!) и не очень развитой. Во всяком случае, она не блистала ни образованием, ни умом, но хотя бы не хихикала, как другая родственница, сидевшая чуть подальше и старательно строившая глазки графу Грэнтэму. Роберт решил, что Дженни Астор предпочтительней… Конечно, если придется выбирать между ней и вон той другой…

Уже заданные вопросы о поместье, родословной и его положении, леди Астор (кстати, Роберта удивляло, почему она именует себя леди) повторила в новой интерпретации и довольно громко, чтобы избранные присутствующие, сидевшие на почетных местах, могли услышать ответы. На него и леди Маргарет и без того бросали любопытные взгляды, а ответ о древности рода, титуле и поместье и вовсе вызвал прилив интереса и добавил блеска глазам дам.

Обед был немыслимо скучным, леди Астор привычно довлела над всеми, любой обмен мнениями начинался с ее вопроса и заканчивался ее же резюме. Если тот, к кому обратилась некоронованная королева Нью-Йорка, отвечал невпопад или не то, что желала бы слышать королева, следовала отповедь, после чего надлежало извиниться и дать понять, что ошибку в суждении осознал, иначе больше не позовут.

Кухня была хороша, все же у леди Астор великолепный и очень дорогой французский повар, стол накрыт отменно – постарался ее церемониймейстер мистер Мак-Алистер, обучавшийся при королевских дворах Европы, разодетые лакеи вышколены, фарфор настолько тонок, что казался излишне хрупким… Но это не мешало скуке. В ожидании очередного вопроса хозяйки дома гости сидели, уткнувшись в свои тарелки, боясь пропустить монаршее к ним обращение или не понять его. Это страшно нервировало и не позволяло общаться между собой даже вполголоса.

Роберту удалось немного поговорить с Дженни Астор, он оценил выбор леди Паже, поскольку девушка оказалась вовсе не глупа, просто слишком боялась не угодить двоюродной бабушке. И все же…

Прощаясь с юной наследницей полутора миллионов и выражая надежду увидеть ее на предстоящем последнем в этом Сезоне балу у ее бабушки, Роберт мысленно вздохнул: а может, леди Маргарет права и будущую супругу вот так и нужно выбирать – хорошенькую, неглупую, но не слишком образованную, не научные же беседы с ней вести? И все же он никак не мог представить мисс Дженни Астор в качестве хозяйки Даунтона и понимал, что меньше всего такой женитьбе будет рада леди Вайолет. А какой будет? Какую невестку примет его мать? При этой мысли пришлось вздохнуть еще раз – никакую.

Предстоял последний в этом Сезоне большой бал – у Асторов. Он действительно был закрытием Сезона, поскольку главная соперница леди Астор миссис Ава Вандербильт давала свой бал уже в Ньюпорте, куда избранное общество перебиралось на лето. И повод был для леди Астор не очень приятный – Вандербильты построили в Ньюпорте новый дворец, сплошь отделанный мрамором, отчего его уже загодя прозвали Мраморным. Ходили слухи о сумасшедших тратах на отделку и обстановку, конечно, все приглашенные поспешат убедиться в небывалой роскоши лично, потому даже те, кто обычно проводит лето подальше от Ньюпорта, в этом году обязательно приедут туда. Соперница снова перехватывала инициативу. И зачем ей столько дворцов один другого больше и дороже?

Но как бы ни морщилась леди Астор, ни запретить строить Аве Вандербильт дворцы, ни перебить внимание к ней нью-йоркской элиты она не могла. Приходилось мириться.

Потому и предстоящий бал в особняке Асторов должен запомниться надолго, чтобы даже роскошь Мраморного дворца не могла его перебить.

Грандиозность предстоящего понимали и приглашенные, в том числе Бельмонты и Левинсоны. Леди Бельмонт принадлежала к клану соперницы, но все члены противоборствующих сторон соблюдали правила приличия, понимая, что отсутствие приглашения одной из сторонниц немедленно повлечет отлучение нескольких с другой стороны. Леди Бельмонт и ее сестра миссис Левинсон с дочерью – мисс Корой Левинсон, разумеется, были приглашены.

А вот младшая Ава Левинсон нет, ей еще рано. Разочарованная юная особа изводила себя и остальных ворчанием и придирками. Особенно доставалось сестре.

– Кора, ты должна была выйти замуж еще год назад. Если ты так долго будешь сидеть в старых девах, я успею состариться, пока получу возможность танцевать на балах!

– Ава, не выдумывай, в следующем году и ты будешь дебютанткой независимо от того, выйду я замуж или нет.

И не порть мне настроение, я и без того не очень люблю приемы у Асторов.

– Ну и глупо! У них самые роскошные приемы, – заявила младшая сестра.

Кора рассмеялась:

– Ты-то откуда знаешь?

– Слышала. Тебе не идет это платье, ты в нем… тощая! – Ава с трудом придумала, что именно может оказаться не вполне годным в по-настоящему красивом платье Коры. – И цвет не твой.

Коре надоели придирки младшей сестры, и она попросту выставила Аву из своей комнаты:

– Иди помогать маме в выборе украшений. Она тебя звала.

Это было неправдой, но Ава ушла с удовольствием.

Дебют Коры состоялся в Европе в прошлом году, но в Нью-Йорке в этом Сезоне она тоже считалась дебютанткой, причем весьма заметной и популярной. Несколько соискателей ее руки уже попытали счастье, но были остановлены заявлением, что мистер Левинсон в этом Сезоне не планирует выдавать дочь замуж. Кроме того, все знали об интересе к наследнице левинсоновских миллионов со стороны сына леди Астор Джона Джекоба 4-го Астора, охотника за приданым лорда Уэсли и партнера по бизнесу отца Коры мистера Генри Невилла. Шансы последнего считались наиболее предпочтительными, поскольку у них с Корой были приятельские отношения не первый год, мистер Левинсон считал мистера Невилла весьма способным учеником с большим будущим, и в доме Левинсонов Генри был не просто частым гостем, но своим, почти родственником.

Мистер Левинсон был готов сопровождать своих дам, но не готов сам участвовать ни в каких приемах. Он вообще предпочел бы переложить эту обязанность на Невилла, но того, к сожалению, не было в Нью-Йорке, потому пришлось со вздохами облачаться во фрак и отправляться на ночь глядя в шумное общество.

Когда Кора спустилась вниз, уже облаченная в бальное платье, отец даже ахнул:

– Девочка моя, как ты хороша! Боже мой, если завтра у дверей нашего дома не будет стоять очередь из желающих просить твоей руки, я решу, что нью-йоркские молодые люди ничего не смыслят в женской красоте.

Такая тирада из уст делового и крайне скупого на любые комплименты мистера Левинсона была сама по себе редкостью, а произнесенная с чувством, едва не заставила Кору расплакаться.

– Папа, ты пристрастен! Или давно не бывал в обществе, где девушек гораздо красивей меня очень много.

– Нет, – твердо возразил отец, – ты лучшая.

– Хорошо, хорошо, но нам пора ехать, – послышался голос мисс Левинсон.

Оглянувшись на супругу, мистер Левинсон был вынужден констатировать, что она выглядит на фоне элегантной дочери слишком ярко и даже вызывающе. Но озвучить свое мнение не рискнул, произнес другое:

– И ты, старушка, хороша! Впрочем, как всегда.

И если уж начистоту, самому мистеру Левинсону был ближе яркий наряд жены, хотя он и понимал, что дочь более изысканна.

В особняке младших Бельмонтов тоже готовились. И там царила суматоха, какая бывает у любой дамы перед выездом на важный прием, особенно если этот прием у Асторов и последний в Сезоне.

Роберт не мог понять, почему они так рано выезжают, неужели подобные приемы в Нью-Йорке начинаются в семь вечера? Все оказалось проще.

– Роберт, сегодня перед балом у Асторов мы идем в Мет, так принято.

– Куда идем?

– Ах, боже мой! Метрополитен-оперу, ее называют «Мет». У леди Бельмонт прекрасная ложа, к тому же будет весь свет.

– А что дают?