Текст книги "Драконы Пропавшей Звезды"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Но внезапно земля вздрогнула у Рангольда под ногами, он зашатался и выронил хлеб. Отломилась и упала на землю громадная ветка. Вслед за ней рухнуло и само дерево. Вода в реке вспучилась, заволновалась и вышла из берегов. Рангольд вцепился в ствол и принялся оглядываться вокруг, пытаясь понять, что происходит. Высоко в небе красный дракон распростер крылья и снижался к деревьям, выкрикивая что-то похожее на предупреждение. Но о чем он предупреждал, понять было невозможно.

Подземные толчки усиливалась. Туча пыли взметнулась в небо и затмила свет солнца. Люди, переправлявшиеся через реку, теряли равновесие, многие падали в воду. Остававшиеся на берегу метались в панике, а земля тряслась под их ногами.

– Какие будут приказания? – прокричал капитан.

– Закрепиться на берегу, – кратко ответил его начальник, Неракский Рыцарь.

– Легче сказать, чем сделать, – огрызнулся капитан. – Думаю, нам лучше убираться отсюда побыстрей!

– Вы, кажется, получили приказ, капитан, – прикрикнул на него начальник. – Выполняйте. Толчки сейчас прекратятся...

С раздиравшим уши треском отломилась огромная ветвь другого дерева и упала на землю, похоронив под собой и капитана, к его начальника. Крики и стоны, мольбы о помощи неслись отовсюду. Рангольд не обращал на них внимания, он, как и капитан, считал, что надо убираться отсюда любым способом.

Он стал карабкаться наверх по отвесному берегу, но, услышав зловещий грохот, обернулся. Стена воды, высокая, мутная, покрытая хлопьями пены, катилась на него. От подземных толчков содрогались берега реки Белая Ярость, каменные глыбы падали в воду, трещины бороздили скалистые берега. Доведенная до бешенства нескончаемыми толчками, река превратилась в разъяренного зверя.

Рангольд, потрясенный, не мог оторвать глаз от этой жуткой картины. Те, кого катастрофа застигла в воде, кричали, зовя на помощь, но очень скоро крики смолкли. Вода поглотила свои жертвы. Рангольд снова принялся карабкаться наверх, но склон берега был скользким и крутым. Его охватил животный страх, и тут нахлынувшая вода сдавила ему ребра. В следующее мгновение его тело, окровавленное и искалеченное, бурлящая река понесла вниз по течению.

Хрипя и взвизгивая, Берилл погружалась все глубже по мере того, как земля проседала под ее весом. Трещины ширились и разбегались по поверхности. Деревья, дома и прочие постройки исчезли в этих трещинах. Штаб-квартира Неракских Рыцарей, угрюмое и безобразное здание, низверглось в мгновение ока с оглушительным грохотом, его обломки дождем осыпали драконицу, разрывая ей крылья и раня голову. Королевский дворец, возведенный из живых деревьев, рушился на глазах.

Эльфы Квалиноста, оставшиеся защищать родную столицу, умирали в тех самых зданиях, которые строили с такой любовью, в садах, которые они так нежно растили. Зная, что спасения не будет, они разили Берилл копьями и мечами, пока земля не расступалась и не поглощала их прямо с оружием в руках. Эльфы умирали, не теряя надежды. Они верили, что их город выживет и возродится из руин.

Смерть оказалась милостивой к ним, и они умерли, не узнав всей правды.

Сознание Берилл перед гибелью пронзила внезапная догадка: для нее нет спасения. Эта догадка изумила ее. Такого не должно было случиться. Она – самая мощная сила, когда-либо существовавшая на Кринне, – погибает жалкой смертью в какой-то дыре. Почему? Как подобное могло произойти?

Тяжеленные камни сыпались на Берилл, хребет ее был перебит в нескольких местах. Острые сучья деревьев протыкали ее крылья, рвали сухожилия, пропарывали ей брюхо, кровь хлестала из-под содранной чешуи. Непереносимая боль заставляла драконицу извиваться и корчиться. И она уже молила о смерти, которая избавила бы ее от этой боли. Чудовище, погубившее множество жизней, теперь стонало и мучилось в агонии. Израненная голова Берилл уходила все глубже под землю. В глазах тускло светились последние проблески сознания, слабо подергивался когда-то мощный хвост. Испустив последний вздох, последнее бессильное проклятие, Берилл умерла.

Страшной силы толчки сотрясли землю Квалиноста, когда Бессмертная Рука нанесла по ней удар ненависти. Земля содрогалась и трескалась, и вот трещины насквозь пропахали каменный утес, на котором был возведен город. Глазам красных драконов, наблюдавшим с небес за тем, что творилось на земле, предстала огромная зияющая дыра на том месте, где только что стояла прекрасная столица эльфов. Драконы отнюдь не испытывали любви к этому народу, более того, они были заклятыми врагами, и все же это трагическое зрелище их нисколько не радовало. Увидев руины погибшего города, они в страхе и благоговейном смирении склонили головы.

Толчки постепенно прекращались. Земля успокоилась. Воды реки Белая Ярость хлынули в бездну, недавно бывшую Квалиностом, и еще долго бурлили и шумели во вновь образованных берегах. Постепенно волны стали стихать и наконец кротко прильнули к каменистым уступам, будто изумленные своим недавним бешенством и теми разрушениями, которые они нанесли.

Пришедшую ночь не освещали ни звезды, ни лунный свет. Мрачный саван накрыл умерших, покоившихся под темными водами озера.

33. Озеро смерти

За много миль от родной земли король Гилтас и кучка уходивших с ним в изгнание эльфов расстались с Тарном Грохотом Гранита, королем гномов, и продолжили свой путь на юг. Они скакали во весь опор, поскольку супруга короля Львица считала, что Берилл вполне может поручить части своей армии завоевание Квалиноста, а часть отправить в погоню за беглецами. Но, несмотря на необходимость спешить, маленький отряд то и дело замедлял шаг, поскольку их сердца и мысли были с теми, кого они оставили в родном городе. Стоило им оказаться на вершине холма или горной гряды, как Гилтас оборачивался в седле и подолгу смотрел на далекий горизонт в тщетной надежде что-нибудь увидеть.

– Нас разделяет уже слишком большое расстояние, – говорила ему супруга. – Пожалуйста, не волнуйся так. Я оставила в городе гонцов, и они скоро сообщат нам, что там произошла Все будет хорошо. А сейчас, любовь моя, мы должны двигаться дальше.

Чуть позже, когда путники устроили краткий привал, чтобы дать лошадям напиться и отдохнуть, они ощутили, как земля вздрогнула под ногами, и до них донесся низкий гул, похожий на раскат грома. Гилтас, и без того обуреваемый беспокойством, выронил бурдюк с водой и уставился на север.

– Что это было? – с тревогой спросил он. – Ты почувствовала что-нибудь?

– Да, почувствовала, – обеспокоенно ответила Львица. – Не понимаю, что это могло быть.

– В горах иногда случаются обвалы, Ваше Величество, – попытался успокоить короля Планкет.

– Нет, это не обвал. Сердце подсказывает мне, там произошло что-то ужасное.

– Нам ничего неизвестно, – возразила Львица. – Может быть, это действительно всего лишь горный обвал, как сказал Планкет, Нужно продолжать путь и...

– Нет, – твердо ответил ее муж. – Я останусь здесь и буду дожидаться гонцов. Не двинусь, пока не узнаю, что случилось дома.

И он направился к скале, которая возвышалась неподалеку. Львица и Планкет обменялись взглядами.

– Ступай за ним, – тихо приказала она.

Планкет кивнул и поспешил за королем. Львица приказала отряду разбить лагерь. Она то и дело тревожно поглядывала на север.

Гилтас энергично взбирался по склону, Планкет с трудом поспевал за своим господином. Достигнув вершины холма, Гилтас застыл, впившись взглядом в горизонт на севере.

– Там что-то дымится, не так ли, Планкет? – спросил он.

– По-моему, облако, Ваше Величество.

Гилтас продолжал вглядываться в горизонт, потом наконец опустил глаза и смахнул рукой слезы.

– Это от солнца, – пробормотал король. – Слишком ярко светит.

– Да, Ваше Величество, – ответил слуга. – Вы приняли совершенно правильное решение...

– Я знаю, Планкет, – прервал Гилтас. – Я помню о своем долге, но сейчас я думаю о другом. – Он снова взглянул на север. – Наш народ вынужденно оставил свою древнюю родину. И что с нами будет, если мы не вернемся назад?

– Такого не может быть, Ваше Величество, – возразил Планкет.

– Почему не может? – Гилтас смотрел слуге прямо в глаза.

Планкет растерялся. То, что он чувствовал, было так просто и понятно.

– Квалинести наша земля, Ваше Величество. Она всегда принадлежала эльфам по праву.

Гилтас грустно вздохнул.

– Говорят, по праву нам принадлежит лишь тот клочок земли, куда мы ляжем навечно. Взгляни на наш лагерь. Моя любимая жена мечется, как разъяренная большая кошка, чьим именем ее называют. Она требует, чтобы мы уходили все дальше и дальше. Потому что за нами гонятся враги. Они преследуют нас на нашей же земле.

– Мы отберем у них нашу землю.

– Отберем? – переспросил Гилтас. – Сомневаюсь. – И он снова повернулся лицом к северу. – Отныне мы изгнанники. Всюду чужие. Нам некуда идти. – Помолчав, он добавил: – Я слышал донесения о Сильванести, Планкет.

– Мало ли какие распускают слухи, Ваше Величество, – смущенно возразил слуга. – Подтверждения еще не было. Мы собирались рассказать вам все, но Львица не разрешила вас беспокоить до тех пор, пока мы не узнаем все наверняка.

– Гм, наверняка. – Гилтас носком сапога принялся чертить на земле овал, фута три на шесть. – Только это мы можем знать наверняка, мой друг, – обронил он, указывая на овал слуге.

– Ваше Величество... – начал было встревоженный Планкет.

Но Гилтас, не слушая его, снова повернулся к северу.

– По-моему, это все-таки дым.

– Да, Ваше Величество, – ответил Планкет. – Это дым.

Гонец прискакал в лагерь посреди ночи. Привычные к ночным переходам, Львица и ее войско отмечали свои передвижения так, как делали эльфы Каганести в течение уже многих веков. Они оставляли лепестки цветка, светившегося в темноте, либо клали на кучку камней прозрачную коробку со светлячками, либо метили ствол дерева мазком фосфоресцирующей краски.

В ту ночь они не разводили костров из осторожности. Молча сидели друг подле друга, никто не рассказывал историй и не пел песен, как бывало в более счастливые времена.

Гилтас держался поодаль от своих спутников, его мысли бродили где-то далеко, во временах его детства. Он вспоминал о детстве, думал о матери и отце, о их нежной любви к нему. Неожиданно часовые вскочили и, подбежав, загородили его собой. Планкет с обнаженным мечом стал рядом с королем. Львица оставалась в центре лагеря, напряженно всматриваясь в сумрак. Затем с ее уст сорвалось краткое подобие соловьиной трели. И тут же последовал ответ. Львица снова засвистала, и эльфы расслабились, хотя оружия не опустили. Из темноты показалась фигура эльфа. Он вбежал в лагерь и, разглядев в темноте силуэт Львицы, стал о чем-то докладывать ей на языке Каганести, Диковатых Эльфов.

Гилтас плохо понимал родной язык жены, к тому же эти двое говорили почти шепотом, и гонец то и дело вздыхал в изнеможении. Гилтас почувствовал, что у него ослабли ноги. По тону прибывшего он понял, что тот принес недобрые вести.

И вдруг Гилтас увидел то, чего никогда не видел прежде. Его жена опустилась на колени и склонила голову к земле. Траурным покрывалом закрыли ее лицо упавшие волосы. Она поднесла руки к глазам, и Гилтас услышал звуки рыданий.

Он пошатнулся и шагнул, чуть не потеряв равновесия, однако сумел удержаться. Услышав, что он приближается, Львица попыталась взять себя в руки и, с трудом поднявшись, поспешила Гилтасу навстречу. Она сжала его руки в своих. Ее ладони были холодны как лед, и Гилтаса пронзила дрожь.

– Что произошло? – Он сам не узнал своего голоса. – Ответь мне! Моя мать...

– Твоя матушка мертва, – тихо произнесла Львица, задыхаясь от слез.

Гилтас собрал всю свою волю в кулак. Личное горе нельзя обнаруживать перед посторонними. Он король эльфов. И должен думать о них.

– Что с драконицей? – хрипло спросил он. – Берилл жива?

– Нет, Берилл погибла. Но это не все, – добавила Львица, увидев, что у Гилтаса вырвался вздох облегчения. – Тот толчок, что мы слышали... – С минуту она не могла продолжать. Затем облизнула внезапно пересохшие губы и снова заговорила: – Произошло что-то странное. Твоя матушка оказалась на балконе одна и в одиночку сражалась с Берилл. Никто не знает, почему с ней не было Медана. Драконица налетела на Башню, и... Лорана приняла бой.

Гилтас опустил голову, не в силах больше сдерживать слезы.

– Она ударила Берилл Копьем Дракона, но удар получился не смертельным. Разъяренная драконица обрушилась на Башню... Башня рухнула, и твоя матушка погибла. – Львица помолчала, потом неуверенно продолжила, сама не понимая хорошенько смысла произносимых слов. – План, разработанный нами, удался. Эльфы стащили драконицу на землю. Удар, который нанесла Лорана, обезвредил Берилл, и ей не удалось отравить несчастных. Поверженная драконица притворилась умирающей, а потом хотела броситься на эльфов и растерзать их. Но тут внезапно земля под ней провалилась. Туннели, выкопанные гномами, обрушились. – По щекам Львицы текли слезы, которых она не замечала. – Земля над ними не выдержала тяжести драконицы, и та рухнула в образовавшуюся пропасть... Город обрушился на нее сверху.

Планкет не смог сдержать крика. Эльфы оцепенели от ужаса.

Гилтас не издал ни единого звука.

– Скажи ему сам, – приказала Львица гонцу, захлебываясь от рыданий. – Я не могу...

Гонец низко склонился перед королем. Лицо его было смертельно бледным, глаза неестественно расширенными.

– Ваше Величество, – обратился гонец к королю на языке квалинестийских эльфов. – Печальная обязанность вынуждает меня сообщить вам о том, что города Квалиноста больше нет. В нем не уцелело ни единого дома.

– Живые остались? – спросил Гилтас.

– Живых не могло остаться, Ваше Величество, – был ответ. – На месте города образовалось огромное озеро. Озеро смерти.

Гилтас протянул руки к жене. Она крепко прижала его к своей груди, бормоча слова утешения, те слова, которые утешить не могут. Планкет, не таясь, рыдал, рыдали эльфы, кое-кто бормотал молитвы, призывая милость к душам умерших. Пораженный услышанным, не в силах охватить разумом масштаб несчастья, Гилтас крепко сжал плечи Львицы и молча уставился в темноту. Где-то далеко в этой темноте плескались волны озера смерти.

34. Незримое присутствие

Синий дракон кружил над верхушками деревьев, подыскивая место для посадки. Кипарисы росли столь плотно, стволы их стояли так близко друг к другу, что Рейзор предложил взять немного к востоку и совершить посадку на лугу близ пологого холма Но Золотая Луна не согласилась. Она чувствовала, что ее долгий жизненный путь близится к концу. Ее силы иссякали с каждой секундой. С каждым ударом сердце билось все медленнее. Необходимо было беречь отпущенные ей драгоценные минуты. Со спины дракона ей видна была бледная река душ мертвецов, которая текла внизу, и Золотой Луне казалось, что в воздухе ее поддерживают не взмахи крыльев дракона, а это траурное течение.

– Туда! – сказала она, указывая рукой на смутно белевшее впереди пятно.

Это был небольшой участок обнаженной горной породы, в лунном свете отливавший меловой белизной, резко выделяясь на фоне темных кипарисовых стволов. Очертания пятна были странными. При взгляде сверху утес напоминал вытянутую ладонь, будто берущую что-то. Рейзор после недолгого раздумья счел возможным там приземлиться. А уж как они спустятся с крутых склонов, его не интересовало.

Но Золотую Луну не заботили такие мелочи. Ей нужно только вступить в эту реку, и та сама доставит ее куда нужно.

Рейзор описал над утесом небольшой круг и осторожно приземлился на вытянутой меловой ладони. Золотая Луна первой легко спрыгнула на землю, ее тело жаждало движения.

Затем она помогла Конундруму соскользнуть со спины дракона, который поглядывал на гнома с явной злобой. Конундрум имел неосторожность во время путешествия громко обсуждать неэффективность использования драконов для полетов в силу их весьма неудачного телосложения. Исключительно пар и сталь, заявил во всеуслышание гном. Машины. Будущее за машинами. Рейзор тогда чуть дернул крылом, едва не сбросив Конундрума вниз, однако гном, погруженный в сладкие мечты о гидравлике, ничего не заметил.

Опустив гнома на землю, Золотая Луна недоумевающе посмотрела на Тассельхофа, который продолжал сидеть, удобно прислонясь к лопатке дракона, и не собирался никуда идти.

– Вот ты и добралась до места, Золотая Луна, – сказал кендер и помахал ручкой. – Надеюсь, ты легко отыщешь то, что искала... Ну, полетели, дракон. Нам пора в путь. Не будем терять времени. Нас ждут красивые города, ласковые девушки и богатая добыча. До свидания, Золотая Луна! До свидания, Конунд...

Оскалив зубы, Рейзор выгнул аркой шею и тряхнул гребнем. Прощальные слова Тассельхофа так и не прозвучали, поскольку он покатился со своего уютного местечка вверх тормашками.

– Я достаточно долго терпел этих маленьких тварей! – прорычал Рейзор. Он перевел взгляд на Золотую Луну, и его глаза сверкнули гневом. – Вы не та, за кого выдавали себя перед рыцарем Герардом, я это понял. Вы не жрица Тьмы!

– Это правда. Но я благодарна вам за то, что вы привезли меня в Найтлунд, – отозвалась женщина рассеянно. Она не страшилась гнева дракона. Ее защищала невидимая рука, которая была крепче даже той меловой руки, на которую они только что приземлились. Никто из смертных не мог причинить ей вреда.

– Я не нуждаюсь в ваших благодарностях. – Рейзор вскинул голову. – В моих глазах они не стоят ничего. Я сделал это для нее. Я слышал ее голос. – Взгляд дракона скользнул к лунному небу и вернулся к Золотой Луне. – Вы ведь тоже слышите ее голос, не так ли? Он произносит ваше имя: Золотая Луна, принцесса кве-шу. И вам знаком этот голос.

– Я действительно слышала чей-то голос, – растерялась Золотая Луна. – Но я не знаю, кому он принадлежит.

– Зато я знаю. – Гордость и смелость звучали в голосе дракона. – Меня призывают, и я откликнусь на этот зов. Но сначала я отправлюсь за моим хозяином. И мы вместе пойдем туда, куда нас зовут. Хозяин и я.

Дракон взмахнул крыльями и взлетел, едва не задев вершины ближайших деревьев. Поднявшись в небо, он сделал изящный разворот и взял курс на юг. Рейзор летел в Квалинести.

Тем временем Тассельхоф, поднявшись с земли, собирал свои разбросанные кошелечки.

– Надеюсь, ты узнаешь это место, Непоседа? – поинтересовался Конундрум угрюмо.

– Нет, не узнаю. Понятия не имею, где мы очутились, – радостно объявил кендер. – Ну просто ничего не узнаю. – И он безмятежно обратился к Золотой Луне: – Мы потерялись. Точно потерялись, Золотая Луна.

– Они знают, куда идти, – ответила та, взглянув на бледную реку мертвых, которая текла мимо мелового утеса.

Палин и Даламар стояли на нижнем этаже Башни, пристально вглядываясь в густую тьму, царившую в кипарисовом лесу. Сегодня она была не просто непроглядно темной – она была пуста. Души мертвецов исчезли.

– Мы могли бы уйти отсюда, – предложил Палин.

Он стоял у окна, спрятав руки в рукава своей мантии. В Башне было холодно, и маг страшно мерз, особенно по утрам. Даламар заговорил насчет подогретого вина и огня в камине библиотеки, но Палин продолжал:

– Сейчас, пока их нет, мы могли бы уйти. Нас никто не сможет задержать, и мы спокойно выберемся отсюда.

– Да. – Даламар тоже прятал руки в широких рукавах. – Мы могли бы сегодня уйти. – И он искоса глянул на Палина. – Вернее, вы могли бы выйти и поискать кендера. Если хотите.

– Почему я один? – поднял брови Палин. – Вас здесь, кажется, ничто не удерживает. – Или ваша магия исчезла вместе с этими мертвецами?

Даламар мрачно улыбнулся в ответ на эту реплику.

– Вам, похоже, хотелось бы этого, Маджере?

– Вы же знаете, что это не так, – рассердился уязвленный Палин, но в глубине души вынужден был признаться себе, что Даламар прав. «И ведь этот завистник я, немолодой уже человек, – рассуждал Палин, – один из самых влиятельных и могущественных магов континента, не утративший, хотя я этого и боялся, своих способностей. Почему же, в таком случае, я чувствую себя в присутствии Даламара робким и жалким, как тогда, когда впервые пришел в Башню на свое первое Испытание? Почему я постоянно пытаюсь доказать ему свое превосходство и постоянно терплю неудачи? Зачем я это делаю? Какое мне дело до того, что этот пожилой эльф думает обо мне? Даламар никогда не питал ко мне ни уважения, ни доверия. Потому что я – не мой дядя. Не Рейстлин».

– Я действительно мог бы уйти, но не стану этого делать, – произнес Даламар, нахмурив брови. Он перевел взгляд в пустую мглу за окном и чуть заметно вздрогнул, плотнее запахнув накидку. – У меня ноют кончики больших пальцев. Я чувствую, как мурашки бегут по коже. Я ощущаю чье-то незримое присутствие. Это присутствие Бога, Палин. Еще прошлой ночью я почувствовал чье-то дыхание, услышал тишайший шепот у самого уха. Долетевший издалека смех. Это присутствие Бессмертного, Маджере.

Палин смутился.

– Это та девушка и ее разговоры о Едином Боге так подействовали на вас, друг мой. Это работа вашего неуемного воображения; к тому же вы почти ничего не едите. Съеденное вами за последние дни не насытило бы даже канарейку, что живет у моей жены.

Едва произнеся эти слова, Палин немедленно пожалел о том, что упомянул о своей жене. Он не хотел вспоминать об Аше. «Сейчас, когда я могу оставить Башню, – размышлял он, – мне ничто не мешает возвратиться домой. Аша, наверное, беспокоится обо мне. Если до нее дошли слухи о нападении на Цитадель Света, она, вероятно, считает меня погибшим».

– Пусть она так и думает, – тихо прошептал он. – Если она решит, что я умер, она простит нанесенные мною обиды. И ее воспоминания обо мне будут светлы...

– Хватит вам бормотать, Маджере. Взгляните лучше в окно. Они вернулись!

Темнота за окном и вправду вновь ожила – там метались бледные души мертвецов, глядя голодными и жадными глазами на Башню.

Палин вдруг издал хриплый крик и прижался к окну лицом. Он с такой силой надавил на стекло пальцами, что едва не разбил его.

– Что такое? – встревожился Даламар. – Что с вами случилось?

– Лорана! – выдохнул Палин, пытаясь не выпустить из виду кого-то в потоке мертвецов. – Лорана! Я видел ее! Клянусь вам, я ее видел! Смотрите! Вон там! Нет... Она исчезла...

Палин отшатнулся от окна и решительным шагом направился к входной двери.

Даламар прыжком нагнал его и, ухватив за плечо, попытался удержать.

– Маджере, это безумие!

– Оставьте меня. – Палин с силой стряхнул его руку. – Я иду туда. Мне нужно найти ее.

– Нет, я вам не позволю. – Даламар стоял перед ним, загораживая дорогу, вцепившись руками в плечи Палина так, что побелели костяшки пальцев. – Вам не найти ее, поверьте мне, Маджере. Та, кого вы разыщете, – уже не Лорана. Не та Лорана, которую вы знали. Она... она стала такой, как другие.

– Нет! Не стал же таким мой отец! – нервно выкрикнул Палин, пытаясь освободиться от хватки мага. Кто бы мог подумать, что этот тщедушный эльф такой сильный? – Он пытался предупредить меня о...

– Не спорю, сначала он таким не был, – согласился Даламар, – но он не выдержал. Мне это хорошо известно. Я ведь использовал их, эти души мертвецов. Они служили мне долгие годы.

Даламар замолчал, все еще продолжая сжимать плечи Палина и враждебно глядя ему в глаза. Наконец Палин стряхнул его руки.

– Пустите меня. Никуда я не пойду. – И, потирая плечи, Палин вернулся к окну.

– Вы уверены, что видели Лорану? – после паузы спросил Даламар.

– В чем тут можно быть уверенным? – Порыв Палина прошел, оставив его сломленным и разочарованным. – Вы уверены в своих ощущениях? Ваши мурашки...

Его прервал тонкий пронзительный голосок, явственно донесшийся из темноты леса:

– ... Совершенно ясно, что мы пришли не туда. Ты ведь совсем не хотела идти сюда, правда же, Золотая Луна? Поверь мне, тут тебе нечего делать. Я знаю свою Башню Высшего Волшебства, это совсем не она. Совсем неправильная Башня.

– Я ищу мага Даламара! – отчетливо произнес другой голос, явно обращаясь к тем, кто находился в Башне. – Если он тут, прошу вас, откройте для меня двери!

– Не понимаю, как такое могло случиться, но это голос Тассельхофа! – воскликнул Палин. – И он привел с собой Золотую Луну.

– Скорее это она его привела, – заметил Даламар. Прошептав несколько слов и сопроводив их кратким взмахом ладони, он снял с двери магический замок.

Пока они стояли перед дверьми Башни, Тассельхоф продолжал спорить, утверждая, что эта Башня – совершенно не та, которая им нужна. Золотая Луна ведь хотела попасть в Башню Даламара, которая находится в Палантасе, а это ведь явно не Палантас. Значит, и Башня другая.

– Тебе никого здесь не найти. – В голосе Тассельхофа уже звучало отчаяние. – Во всяком случае, не Даламара и Палина. – Он продолжал тараторить, но явно терял надежду. – Я Палина уже сто лет не видел. С тех самых пор, как Берилл налетела на Цитадель Света. Он пошел в одну сторону, я в другую. У него было мое устройство для путешествия во времени, только он поломал его. Он ведь бросал его детали в драконидов, поэтому приборчик теперь сломан. Его просто не существует, можешь даже не искать.

– Даламар! – снова раздался голос Золотой Луны. – Пожалуйста, впустите меня.

– Я же говорю тебе – никакого Даламара здесь нет, – отчаянно настаивал Тассельхоф, как вдруг дверь внезапно открылась. – Ох, привет, Даламар! – Кендер изо всех сил пытался выглядеть удивленным. – Что ты делаешь здесь, в этой неизвестной Башне? – Он многозначительно подмигнул эльфу и указал на Золотую Луну.

– Добро пожаловать, Золотая Луна, целительница, жрица Богини Мишакаль, – любезно обратился Даламар к Золотой Луне, называя ее прежний титул. – Вы оказали мне честь своим визитом.

И, с эльфийской галантностью пригласив ее войти, Даламар шепнул в сторону:

– Маджере! Не упустите кендера!

Палин быстро ухватил Тассельхофа, стоявшего на пороге, и втащил его внутрь, когда внимание мага вдруг привлек гном, неожиданно возникший у двери. Засунув руки в карманы, гном подозрительно оглядывался, и, судя по выражению его лица, то, что он видел, ему не нравилось.

– Эй! – обратился к нему Палин. – Кто вы?

– Ограничусь краткой версией: Конундрум. Я с нею. – И гном указал грязноватым пальцем на Золотую Луну. – Она стащила мою субмарину. Между прочим, подводные лодки стоят уйму денег. И кто за это заплатит? Вот что меня интересует. Вы намерены заплатить? – И Конундрум потряс в воздухе кулачком. – Деньги. Надежные стальные монеты. Вот что мне нужно. Никаких там магических штучек. Всяких глаз летучей мыши и тому подобного. – Гном презрительно хмыкнул. – У нас их целый склеп, этих летучек.

Продолжая сжимать воротник курточки Тассельхофа, Палин втащил его, упиравшегося и визжавшего, в переднюю. Конундрум следовал за ними по пятам, его быстрые маленькие глазки обежали весь первый этаж, но не заметили ничего интересного.

Золотая Луна не ответила на приветствие Даламара, она вообще едва взглянула на него, как и на Палина. Ее взгляд тоже скользил по внутреннему убранству Башни. Она оглядела витую, уходившую в сумрак лестницу, и глаза ее расширились, а бледное лицо стало пепельно-серым.

– Что это? Я чувствую здесь чье-то присутствие. – Голос Золотой Луны истекал страхом.

Даламар посмотрел на Палина, как бы желая сказать: «Я ведь говорил вам». Вслух же он произнес:

– Палин Маджере и я – единственные обитатели этой Башни, целительница.

Золотая Луна мельком глянула на Палина и, казалось, не узнала его. Глаза ее смотрели сквозь него, за него, мимо него.

– Нет. – Она покачала головой. – Здесь есть кто-то еще. Я должна с кем-то встретиться здесь.

Темные глаза Даламара блеснули. Почувствовав, что Палин собирается что-то сказать, он взглядом приказал ему молчать.

– Тот, кого вы ожидаете, еще не прибыл. Не пройдете ли в мою библиотеку, целительница? Там есть камин, и мы могли бы предложить вам горячего вина со специями и еды.

– Еды? – Гном на мгновение оживился, но тут же вновь погрузился в уныние. – Надеюсь, это будут не мозги летучих мышей? И не пальцы обезьян? Я такого не ем. Пища магов не для меня. Способна непоправимо испортить пищеварение. Свиные ребрышки и крепкий чай – что-нибудь вроде этого, пожалуйста.

– Как приятно снова с тобой встретиться, Палин, и с тобой тоже, Даламар, – пропищал Тассельхоф, барахтаясь в руках Палина. – Я бы с удовольствием остался с вами до обеда, потому что пальцы обезьян – это, конечно, ужасно вкусно, но у меня, к сожалению, есть срочное дело, знаете ли. Я ненадолго покину вас, но обязательно...

– Я провожу вас в библиотеку, целительница, только прошу минуту подождать, – сказал Даламар. – Сначала я позабочусь об остальных гостях. Извините.

Золотая Луна все еще продолжала оглядываться, ища кого-то или что-то.

Даламар дернул Палина за рукав.

– Что касается Таса...

– Что? Что меня касается? – Тас тут же подозрительно уставился на Даламара.

– Вы помните, что сказала вам Мина, Маджере? Насчет магического устройства?

– Кто-кто сказал? Что сказали? Насчет какого-такого устройства?

– Помню, – ответил Палин.

– Так берите его и гнома и ведите в комнату для занятий в северном крыле. Лучше всего в первую по левой стороне. Там, по крайней мере, нет дымохода, – мрачно ухмыльнулся Даламар. – Получше обыщите кендера. Когда найдете устройство, ради бога, будьте поосторожнее. Не вздумайте снова разбрасывать его части. Да вы и сами можете остаться в том крыле здания. Нашей гостье вас там не найти.

– Зачем столько загадок? – желчно поинтересовался Палин, раздраженный насмешливым тоном мага. – Почему бы вам сразу не сказать Золотой Луне, что тот, кого она ждет, – ее приемная дочь Мина?

– Вы, люди, – презрительно произнес Даламар, – так и норовите выложить все, что знаете. Никакого вкуса к секретам. А мы, эльфы, знаем кое-что о власти тайн. И понимаем, как важно умение хранить их.

– Но что вы таким образом надеетесь приобрести?

Даламар пожал плечами.

– Право, и сам не знаю. Может быть, что-то важное, а может быть, и ничего. Вы говорили мне, что когда-то они были очень близки друг с другом. Следовательно, встреча должна быть весьма волнующей. А от такого волнения можно многого ожидать, Палин. В подобной ситуации люди способны сказать такое, о чем никогда не проговорились бы в иных обстоятельствах. Человеческая природа так подвержена эмоциям!..

Лицо Палина омрачилось.

– Я хочу быть там. Золотая Луна, может быть, и выглядит молодой, но это всего лишь внешность. Вы позволяете себе с насмешкой говорить о волнении встречи, но для нее оно может оказаться роковым.

Даламар с сомнением покачал головой.

– Слишком опасно.

– Вы в силах устранить опасность. Я знаю ваши возможности, – уверенно ответил Палин.

Даламар мгновение колебался, затем согласился с явной неохотой.