Текст книги "Врата смерти. Том 1"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трэйси Хикмэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 103 страниц)

Глава 17. В СУМЕРКАХ, ГУНИС

– Ты уверен, что это скала? – спросил Пайтан, разглядев в сумраке внизу что-то серовато-белое, едва видимое сквозь сплетение лиан и листьев.

– Уверен, – ответил Роланд. – Помни, мы уже ходили по этому пути.

– Просто я никогда не слышал о скальных образованиях так высоко в джунглях.

– Мы не так уж высоко, помнишь? Мы изрядно спустились.

– Ну, мы никуда не придем, если будем глазеть на нее! – сказала Рега, уперев руки в бедра. – Мы и так уже опаздываем на много циклов. И попомни мои слова, Чернобород попытается скостить цену. Я пойду вниз, если ты боишься, эльф!

– Я пойду, – возразил Пайтан. – Я вешу меньше тебя, и, если порода окажется неустойчивой, я…

– Весишь меньше! Ты что же, хочешь сказать, что я тол…

– Вы пойдете оба, – прервал ее Роланд спокойным голосом. – Я спущу вас с Регой туда, Квин, а потом ты спустишь Регу на дно. Я буду переправлять тебе тюки, а ты можешь переправлять их моей сес.., э.., моей жене.

– Слушай, Роланд, я думаю, что эльф должен спустить нас с тобой…

– Да, Алый Лист, мне кажется, что это наилучшее решение…

– Ерунда! – прервал их Роланд. – Из нас троих я самый сильный, а отсюда до этого выступа самый длинный спуск. Другие соображения есть?

Пайтан взглянул на человека – на его красивое лицо с квадратной челюстью и мощные бицепсы – и закрыл рот. Рега вообще не смотрела на брата. Закусив губу, она скрестила руки на груди и вглядывалась в густой сумрак внизу.

Пайтан закрепил веревку вокруг толстой ветви, обвязался покрепче и скользнул в расселину едва ли не раньше, чем Роланд смог подстраховать его. Роланд понемногу вытравливал веревку, пока не почувствовал слабину.

– Все в порядке! – долетел крик снизу. – Я здесь!

Последовало минутное молчание, потом снизу донесся голос эльфа, в котором звучало отвращение.

– Это не скала! Это проклятый фунгус!

– Что? – крикнул Роланд, наклонившись над расселиной так низко, как отважился. – Фунгус! Гигантский гриб!

Перехватив полный ярости взгляд сестры, Роланд пожал плечами.

– Откуда мне было знать?

– Я думаю, он достаточно прочный, чтобы на него спуститься, – через некоторое время добавил Пайтан.

До слуха людей донеслось еще что-то насчет «везет как утопленнику», но остальное затерялось в растительности.

– Это все, что мне нужно было знать, – беззаботно сказал Роланд. – Все в порядке, сес…

– Прекрати меня так называть! Сегодня ты уже дважды это сделал! Чего ты добиваешься?

– Ничего. Извини. Я просто задумался. Давай, твоя очередь.

Рега обвязалась веревкой вокруг талии, но не спешила спускаться. Окинув взглядом джунгли, она содрогнулась и нервно потерла руки.

– Ненавижу это.

– Ты все время так говоришь, и это становится скучным. Однако я не сержусь. Но чем скорее начнем, тем скорее закончим, как говорится. Давай.

– Нет, там не просто.., темнота внизу. Там что-то еще. Что-то не так. Ты разве не чуешь? Там слишком.., слишком тихо.

Роланд огляделся и прислушался. Они с сестрой вместе пережили тяжелые времена.

Мир всегда был против них с самого их рождения. Они научились полагаться только друг на друга и доверять только друг другу. Рега обладала почти звериной интуицией, она превосходно чувствовала людей и природу. В тех немногих случаях, когда Роланд, который был старше, оставлял без внимания советы или предупреждения Реги, он потом горько об этом сожалел. Он хорошо знал лес и теперь, внимательно прислушавшись, тоже заметил необычную тишину.

– Может быть, здесь всегда тихо, – предположил он. – Внизу ведь нет движения воздуха.

Мы просто привыкли слышать шорох ветра в ветвях и все такое.

– Все не так просто. Не слышно и не видно никаких животных, и весь последний цикл нет никаких их следов. Даже ночью. И птицы молчат. – Рега покачала головой. – Как будто все обитатели джунглей попрятались.

– Может быть, это из-за того, что мы поблизости от гномьего королевства, детка. Что же еще это может быть?

– Не знаю, – сказала Рега, напряженно вглядываясь в темноту. – Не знаю. Надеюсь, ты прав. Давай! – неожиданно бросила она. – Покончим с этим поскорее.

Роланд спустил сестру через край мшаника. Она ловко соскользнула по веревке. Пайтан, ждавший внизу, протянул было руки, чтобы помочь ей приземлиться, но взгляд, которым она его одарила, заставил его держаться подальше. Рега легко опустилась на широкую площадку, образованную фунгусом, и слегка скривила губы, посмотрев на противную серо-белую массу под ногами. Веревка, которую кинул им Роланд, скользнула вниз и свернулась кольцом у ее ног. Пайтан начал привязывать свою веревку к ветке.

– На чем растет этот фунгус? – холодным деловым тоном спросила Рега.

– На стволе дерева, – сказал Пайтан таким же деловым тоном. Он указал на полосу коры, на которой вполне могли уместиться рядом эльф и человек.

– Он устойчив? – спросила она, опасливо заглядывая за край гриба. Внизу виднелся еще один мшаник, и спускаться туда на страховке было не очень далеко, а вот без нее спуск был бы долгим и неприятным.

– Я на нем не прыгал, – отозвался Пайтан.

Рега расслышала в его голосе саркастические нотки; в глазах ее блеснул гнев. Она запрокинула голову и закричала:

– Поторапливайся, Роланд! Чем ты там занят?

– Подожди минутку, дорогая, – донесся ответ. – Небольшая проблема с тиросом.

Роланд, усмехаясь, сидел на краю расселины, прислонившись к ветке, и отдыхал. Время от времени он подталкивал палкой одного из тиросов, от чего тот издавал недовольное мычание.

Рега нахмурилась, закусила губу и отодвинулась на самый край фунгуса, подальше от эльфа. Пайтан, насвистывая себе под нос, прочно закрепил свою веревку вокруг ветки, проверил ее и начал привязывать веревку Реги.

Он не хотел смотреть на нее, но ничего не мог поделать. Он не мог оторвать от нее глаз.

Только посмотрите на нее! Мы одни посреди этой Орном проклятой страны, стоим на фунгусе, под которым двадцатифутовая пустота, и она холодна, как озеро Энтиаль. Я никогда не встречал такой женщины.

А если повезет, никогда и не встретишь снова, шепнула некая порочная часть его существа.

У нее такие мягкие волосы. Хотел бы я увидеть, как она распускает их и они падают ей на голые плечи, на грудь… Ее губы, ее поцелуй были такими же сладкими, как я и представлял себе…

«Почему бы тебе попросту не броситься с обрыва! – посоветовал отвратительный голос. – Спаси себя от страданий. Она соблазняет тебя, шантажирует тебя. Она играет тобой, чтобы оду…»

Рега прерывисто вздохнула и невольно отступила назад, вцепившись руками в ствол сзади.

– Что такое? – Пайтан выронил веревку и прыгнул к ней.

Она всматривалась куда-то поверх его головы, взгляд ее был устремлен в джунгли.

Пайтан посмотрел туда же, куда и она.

– Что там?

– Ты видишь?

– Что?!

Рега заморгала, протерла глаза.

– Я.., я не знаю. Показалось.., что джунгли.., двигаются!

– Ветер, – почти зло сказал Пайтан, не желая признаться, как он испугался, причем испугался не за себя.

– Ты чувствуешь хотя бы слабое дуновение? – спросила Рега.

Нет, ничего он не чувствовал. Воздух был неподвижным, горячим, тяжелым. Он подумал было о драконах, но поверхность не сотрясалась. Он не слышал шума, который производят твари, продирающиеся сквозь подлесок. Пайтан не слышал ничего. Было тихо, чертовски тихо.

Вдруг сверху долетел вопль:

– Эй! Вернитесь! Вы, проклятые тиро…

– Что такое? – крикнула Рега, отступив на самый край в безнадежной попытке увидеть. Голос ее срывался от страха. – Роланд! В чем дело?

– Эти дурные тиросы! Они все удирают!

Крики Роланда затихли. Рега и Пайтан услышали треск ветвей и рвущихся лиан, топот бегущих ног, затем наступила тишина.

– Тиросы – предсказуемые животные. Они не так-то легко поддаются панике,

– сказал Пайтан и хлебнул воды из фляжки, чтобы промочить пересохшее горло.

– Пока что-то сильно не напугает их.

– Роланд! – позвала Рега. – Пусть бегут!

– Тихо, Рега. Он не может этого сделать. Ведь оружие – на них…

– Ну и черт с ним! – Прямо сказала она. – Оружие, гномы, их деньги и ты в придачу можете катиться в яму, это меня не интересует. Роланд, вернись! – Она застучала по дереву кулачками. – Не оставляй нас в этой ловушке! Роланд! Что это…

Рега, задохнувшись, обернулась. Смертельно побледневший Пайтан вглядывался в джунгли.

– Ничего, – сказал он онемевшими губами.

– Ты лжешь. Ты видел! – прошипела она. – Ты видел, как джунгли двигались!

– Это невозможно! Это обман зрения. Мы устали, не выспались…

Ужасающий крик ввинтился в воздух наверху.

– Роланд! – завизжала Рега. Скребя руками по стволу, она попыталась лезть по нему вверх. Пайтан схватил ее и стянул вниз. В бешенстве она извивалась, пытаясь вырваться у него из рук.

Еще один хриплый вопль, резко оборвавшийся, словно человеку заткнули рот:

– Ре…

Рега вдруг обмякла, ухватившись за Пайтана. Он крепко держал ее, прижимая ее голову к своей груди. Когда она успокоилась, он поставил ее между собой и деревом, прикрыв своим телом. Когда она поняла, что он делает, то попыталась оттолкнуть его.

– Не надо, Рега. Стой здесь.

– Я хочу видеть, черт возьми! – В руке ее оказался разтар. – Я могу сражаться…

– Я не знаю с чем, – прошептал Пайтан. – И не знаю как!

Он отодвинулся. Рега глянула ему через плечо, и глаза ее расширились. Она прижалась к нему и обхватила его рукой за талию. Пайтан обнял ее и прижал покрепче. Джунгли вокруг них сдвигались в полной тишине.

Они не видели ни голов, ни глаз, ни рук, ни ног, ни тел, но у них было такое впечатление, что на них смотрят и прислушиваются к ним, что их ищут некие разумные и очень злонамеренные существа.

И тут Пайтан их увидел. Или, вернее, не увидел. Он увидел, как от общей массы отделилась часть джунглей и двинулась к ним. Только когда оно оказалось совсем рядом, когда его голова была уже почти на уровне его головы, Пайтан понял, что это человек гигантских размеров. Он различил очертания двух ног, ступавших по поверхности. Оно двигалось прямо к Пайтану и Реге, глядя на них. Это было ужасно, потому что оно явно не видело того, что выслеживало.

У него не было глаз. Вместо них была большая дыра в центре того, что можно было счесть лбом.

– Не двигайся! – выдохнула Рега. – Не говори. Может быть, он не найдет нас!

Пайтан крепче обнял ее. Он не хотел лишать ее надежды. Мгновением раньше они произвели столько шума, что даже слепой, глухой и в дыми ну пьяный эльфийский лорд мог найти их.

Гигант приближался, и теперь Пайтан понял, почему сначала ему показалось, что это двигаются сами джунгли. Его тело от макушки до пяток было покрыто листьями и лианами, его кожа цветом и видом была схожа с древесной корой. Даже когда гигант подошел совсем близко, Пайтан с трудом мог выделить его из общего фона. Похожая на луковицу голова была непокрыта, только бледная лысая макушка и лоб были заметны хорошо.

Быстро оглядевшись вокруг, эльф увидел, что гигантов было два или три десятка, и все они скользили к ним. Движения их были грациозны и совершенно, невероятно бесшумны.

Пайтан отшатнулся назад, еще сильнее прижимая Регу к стволу. Это был жест отчаяния, поскольку спасения не было. Головы с их страшными пустыми и темными дырами развернулись прямо к ним. Ближайший гигант взялся руками за край гриба и качнул его.

Шляпка фунгуса дрогнула. Другой гигант присоединился к первому, впившись пальцами в гриб. Пайтан как завороженный в ужасе смотрел на огромные руки: пальцы их были красны от засохшей крови.

Гиганты тянули, гриб дрожал, и Пайтан услышал, как он отрывается от дерева. Почти теряя равновесие, эльф и человечка уцепились друг за друга.

– Пайтан! – воскликнула Рега прерывающимся голосом. – Прости меня! Я люблю тебя, на самом деле люблю!

Пайтан хотел ответить, но не мог. Горло перехватило от страха, и он никак не мог вздохнуть.

– Поцелуй меня! – попросила Рега. – Так я не увижу…

Он обхватил ее голову руками, закрыв ей обзор, и, сам закрыв глаза, приник губами к ее губам.

Мир провалился куда-то вниз.

Глава 18. ГДЕ-ТО НАД ПРИАНОМ

Эпло сидел на мостике рядом с рулевым камнем и устало смотрел в иллюминатор «Драконьего крыла». Пес устроился у его ног. Как долго им еще лететь?

– День, – с горькой иронией ответил Эпло сам себе. – Один долгий, скучный, вечный день.

У патринов не было приборов для измерения времени – они в них не нуждались. Их магическая чувствительность к окружающему миру давала им прирожденное чувство времени в мире Нексуса. Но Эпло знал по опыту, что прохождение через Врата Смерти и переход в другой мир изменяют магию. Когда он акклиматизируется в этом новом мире, его тело перенастроится само. Но сейчас он понятия не имел, сколько на самом деле прошло времени с тех пор, как он попал на Приан.

Он не привык к вечному свету солнца и следовал естественной смене дня и ночи и диктуемому ими ритму жизни. Даже в Лабиринте были день и ночь. У Эпло часто бывали причины проклинать наступление ночи в Лабиринте, потому что вместе с ночью приходила тьма, а под покровом ее таились враги. А теперь он был готов на коленях молить об избавлении от сверкающего солнца и о сумерках, несущих отдых и сон.

После очередной бессонной «солнечной ночи» патрин поймал себя на том, что всерьез размышляет, не выколоть ли себе глаза.

И тогда он понял, что постепенно сходит с ума.

Адский ужас Лабиринта был не способен одержать над ним верх. Неужели для того, чтобы повергнуть его, оказались нужны тишина, спокойствие и вечный свет?

– Вычислили, – сказал он, рассмеялся и почувствовал себя лучше. Он на некоторое время сумел одолеть безумие, но знал, что оно остается неподалеку.

Вода и пища у Эпло были. Пока у него оставалась хоть капля, хоть кусочек, он мог наколдовать еще. К несчастью, пища оставалась точно такой же, какой была, потому что он мог только воспроизводить уже имеющееся. Изменять структуру и делать что-то другое он не мог. Скоро ему надоели сушеное мясо и горох, и он заставлял себя есть. Он не подумал о разнообразии. Он не ожидал, что попадется в ловушку на небесах.

Человек действия, принужденный к бездействию, он почти все время проводил, неподвижно глядя в окно. Патрины не верили в бога. Они считали, что сами они близки к божественности, и с неохотой делились этой честью со своими врагами сартанами. Так что молиться Эпло не мог. Он мог только ждать.

Когда он впервые увидел облака, он ничего не сказал, не желая даже псу давать надежду, что они могут вскоре покинуть свое крылатое узилище. Облака могли быть иллюзией, обманом зрения: так умирающий от жажды видит в пустыне озеро. Да и выглядело это всего лишь как легкое потемнение зеленовато-голубого неба до светло-серого.

Эпло обходил корабль, сравнивая то, что он видел впереди, с тем, что было по сторонам, и тем, что оставалось позади.

И тут, вглядываясь в небо с верхней палубы, он увидел звезду.

– Это конец, – сказал он псу, щурясь на сверкающую точку вдалеке. – Глаза отказывают.

Почему прежде он не замечал звезд? Если, конечно, это была звезда.

– Где-то на борту есть прибор, который эльфы используют, чтобы разглядывать отдаленные предметы.

Патрин мог воспользоваться своей магией, чтобы усилить остроту зрения, но это означало бы снова полагаться только на себя. У него было ощущение, что если между ним и звездой будет некий незаинтересованный посредник, то он увидит все таким, какое оно есть на самом деле.

Обыскав корабль, он нашел подзорную трубу среди разного сувенирного хлама. Эпло приставил ее к глазу и навел на мерцающую светлую точку, опасаясь, что она исчезнет. Но нет, он ясно видел звезду, только теперь она стала еще ярче и больше: сгусток ясного белого света.

Если это была звезда, почему он не заметил ее раньше? И где другие звезды? По словам его повелителя, древний мир был окружен бесчисленными звездами. Но когда сартаны разделили мир, звезды угасли и исчезли. В новых мирах, говорил повелитель, не должно быть видно ни одной звезды.

Озадаченный и задумчивый, Эпло вернулся на мостик. Я должен изменить курс, полететь к звезде, добраться до нее. Исследовать… Да и не может это быть звездой. Так сказал мой повелитель.

Эпло возложил руки на рулевой камень, но не сказал ни слова, не пробудил ни руны. Им овладело сомнение.

Что, если мой повелитель ошибся?

Эпло сильно сжал камень, острые края рун впились в незащищенную плоть ладоней.

Боль была подходящим наказанием за то, что он усомнился в повелителе, усомнился в том, кто спас его из ужасающего Лабиринта, кто создал обитель патринов на Нексусе, кто поведет их завоевывать иные миры.

Повелитель, с его знанием астрономии, сказал, что звезд здесь быть не может. Я полечу к этому свету и исследую его. Я останусь верен. Мой повелитель никогда меня не предавал.

Но Эпло так и не произнес руны.

Что, если он полетит к этому свету и обнаружит, что повелитель все же ошибся? Что, если здесь все так же, как в древнем мире, – планета, обращающаяся вокруг солнца в холодном, черном и пустом пространстве? Я могу кончить тем, что улечу в пустоту, и буду лететь до самой смерти. Но теперь я вижу облака – я надеюсь и уверен в том, что это именно облака, а там, где облака, там может быть и земля.

Мой повелитель – мой хозяин. Я буду подчиняться ему во всем, не задавая вопросов.

Он мудр, разумен, всезнающ. Я буду повиноваться. Я буду…

Эпло снял руки с рулевого камня. Отвернувшись, он прошел к окну и посмотрел наружу.

– Вон там, малыш, – пробормотал он.

Пес, заслышав тревогу в голосе хозяина, сочувственно заскулил и застучал хвостом по полу в знак того, что, если Эпло нужно, он, пес, всегда здесь.

– Земля. Наконец. Мы сделали это!

Эпло был уверен в этом. Облака расступились. Между ними виднелась темная зелень.

Подлетев ближе, он увидел, что у зелени много оттенков – от светлого, серовато-зеленого до густого сине-зеленого и до испещренного желтым изумрудного.

– Как я могу отступить?

Это нелогично, сказал внутренний голос. Ты сядешь здесь, установишь контакт с населением, как тебе и было приказано, а потом, перед отбытием, ты можешь полететь и исследовать эту искру.

Решение было здравым, и Эпло облегченно вздохнул. Не тратя времени на бесполезные воспоминания и самоанализ, патрин спокойно приступил к исполнению своих обязанностей, готовя корабль к посадке. Пес, чувствуя растущее возбуждение хозяина, прыгал вокруг него, игриво покусывая.

Но что-то омрачало радость Эпло. Эти последние несколько мгновений были ужасным прозрением. Эпло чувствовал себя нечистым, недостойным. Он дерзнул признаться себе, что его повелитель может ошибаться.

Корабль подплывал все ближе к зелени, и Эпло впервые осознал, как быстро он летит.

Казалось, земля мчится ему навстречу, и ему пришлось изменить поток рунной магии в крыльях – этот маневр уменьшил скорость и замедлил снижение. Теперь можно было различить деревья и широкие пустые пространства зелени, которые казались вполне подходящим местом для посадки. Пролетая над морем, он увидел вдали другие водоемы – озера и реки, которые он с трудом различал среди густой растительности, окружавшей их.

Но никаких признаков цивилизации Эпло не обнаружил. Он летел и летел, скользя над вершинами деревьев, и не видел ни городов, ни замков, ни стен. В конце концов, устав от созерцания бесконечных зеленых пространств внизу, Эпло упал на пол перед большим окном. Пес улегся спать. В морях не было видно ни корабля, на озерах – ни лодки.

Открытые места не пересекала ни одна дорога, через реки не было мостов.

Судя по записям, оставленным на Нексусе сартанами, этот мир должен быть населен эльфами, людьми и гномами, и кроме того – самими сартанами. Но если так, где они все?

Он должен был заметить хотя бы какие-то знаки их присутствия! А может, и нет…

Эпло впервые осознал, насколько огромен и безграничен этот мир. В нем могли бы жить десятки миллионов, и он мог никогда не найти их, даже потратив на поиски всю жизнь.

Целые города могли скрываться под покровом деревьев, оставаясь невидимыми сверху. Их никак нельзя было найти, нельзя было обнаружить, что они существуют, иначе как приземлившись и проникнув под покров зелени.

– Это невозможно! – пробормотал Эпло.

Пес проснулся и ткнулся ему в руку холодным носом. Эпло потрепал мягкую шерсть, почесал зверя за ушами. Пес, вздохнув, расслабился и закрыл глаза.

– Потребовалась бы целая армия для того, чтобы обыскать эту землю! Да и тогда, возможно, ничего бы не нашли. Я… Что за… Стоп! Минутку!

Эпло вскочил на ноги, перепугав пса, который подпрыгнул и залаял. Положив руки на рулевой камень, Эпло начал разворачивать корабль, глядя вниз, на небольшую яркую прогалину, выделявшуюся на фоне сероватой зелени.

– Ага! Вот оно! – воскликнул он, указывая в окно, как будто представлял свое открытие сотне зрителей, а не одному-единственному черно-белому псу.

Крохотные разноцветные вспышки света, за которыми тянулись черные дымные хвосты, были отчетливо заметны в море зелени. Эпло заметил их краем глаза и развернулся, чтобы убедиться, что ему не почудилось. Минутная пауза, и они появились опять. Это могло быть природное явление, сказал себе Эпло, заставляя себя успокоиться, ужасаясь тому, как стремительно забилось его сердце.

Не важно. Он может сесть и проверить. По крайней мере, он покинет этот надоевший корабль, вдохнет свежего воздуха.

Снижаясь, Эпло сделал круг, ориентируясь по вспышкам света. Спустившись до уровня самых высоких деревьев, он увидел картину, которая заставила бы его возблагодарить бога за чудо, если бы он верил в какого-нибудь бога.

Строение, явно возведенное руками разумных существ, стояло на открытом пространстве. Вспышки света шли именно отсюда. Теперь он мог различить людей

– крохотные фигурки вроде жуков. Вспышки стали намного чаще. Похоже было, что они исходят из середины группы.

Эпло был готов к встрече с обитателями этого нового мира. «Легенду» свою он уже подготовил – точно такую, которую он изложил гному Лимбеку на Арианусе.

«Я из другой части Приана, мой народ (в зависимости от обстоятельств) – точно такой, как ваш, мы сражались за свободу против угнетателей. Мы победили, и я отправился предложить остальным помощь».

Конечно, может быть и так, что эти народы – гномы, люди, эльфы – живут в мире и спокойствии, что у них нет никаких угнетателей, все прекрасно под управлением сартанов и никто не нуждается в освобождении, спасибо. Эпло обдумал такую возможность и, усмехаясь, отверг ее. Миры меняются, но одно остается неизменным. Не в натуре меншей

жить в гармонии с соседями.

Эпло теперь ясно видел людей внизу и понял, что они заметили его. Они выбегали из дому и останавливались, глядя в небо. Кто-то бежал вверх по склону к вспышкам света.

Теперь Эпло мог различить то, что казалось большим городом, скрытым под сенью древесных ветвей. Через прогалины в растительности он видел озеро в окружении огромных строений, обрамленных ухоженными садами и широкими ровными лужайками.

Корабль приближался, Эпло видел людей, глазевших на его крылатый драккор, корпус и крылья которого были так искусно выкрашены, что его можно было принять за настоящего дракона. Он заметил, что многие не отваживались выйти на открытое пространство, где, как стало ясно, должен был сесть корабль. Они жались под прикрытием деревьев, снедаемые любопытством, но подойти боялись.

Эпло был скорее удивлен, когда заметил, что не все бросились врассыпную при его появлении. Некоторые, особенно двое из них, стояли прямо под ним, задрав головы и подняв руки, чтобы защитить глаза от лучей солнца. Он видел, как один из них – одетый в развевающуюся мышино-серую хламиду – размахивал руками, куда-то указывая. Как это ни было невероятно, но Эпло показалось, что его ждали!

– Я был в небе слишком долго, – сказал он псу.

Уперевшись лапами покрепче, пес выглянул в большое окно и облаял тех, внизу.

У Эпло больше не было времени смотреть по сторонам. Положив руки на рулевой камень, он призвал руны, чтобы замедлить ход «Драконьего крыла», придать ему устойчивость и благополучно посадить. Краем глаза он видел, как подпрыгивает фигура в хламиде, размахивая потрепанной старой шляпой.

Корабль коснулся поверхности и, к ужасу Эпло, продолжал двигаться! Он погружался!

Эпло понял с некоторым запозданием, что под ним не твердая поверхность, а слой мха, который подается и проседает под тяжестью корабля. Он уже был готов вновь поднять корабль, когда тот покачнулся и замер, зарывшись в мох, как пес в толстое одеяло. Наконец-то после путешествия, которое длилось, казалось, тысячелетия, Эпло прибыл на место.

Он выглянул в окно, но окна были погребены под мхом. Он не увидел ничего, кроме серо-зеленой массы, прилипшей к стеклам. Выходить придется через верхнюю палубу.

Сверху долетали слабые голоса, но Эпло счел, что их обладатели слишком напуганы, чтобы подойти близко. А если подойдут, то будут в шоке. В самом прямом смысле этого слова. Эпло активировал магическую защиту корабля. Каждому, кто прикоснется к нему, покажется, что его ударило молнией.

Теперь, когда Эпло достиг цели, он вновь был самим собой. Его разум был чист, холоден и ясен. Он оделся так, чтобы не было видно покрывавшей тело татуировки.

Заправил кожаные штаны в мягкие высокие ботинки. Рубашка с длинными рукавами, зашнурованная на запястьях и у горла, поверх – кожаная куртка. Шею он повязал платком, заправив его концы под рубашку.

На лице и голове знаков не было – их магия могла повлиять на мыслительный процесс.

Начинаясь на груди напротив сердца, руны покрывали все его тело, за исключением ступней и ладоней. Завитки, спирали и замысловатые знаки, красные и синие, окружали, переходили на лопатки, обвивали вязью руки и тыльную сторону ладони, не затрагивая пальцев. Мозг был свободен от магии, чтобы управлять ею, глаза, уши и губы были свободны от нее, чтобы воспринимать мир, ладони и пальцы – чтобы ощущать его.

Последнее, что сделал Эпло перед тем, как покинуть корабль, – закрыл руки плотными повязками. Он замотал кисти льняным полотном, оставив открытыми только пальцы.

Кожная болезнь, говорил он меншам на Арианусе. Это не больно, но красные гнойные язвы выглядят ужасно. Услышав об этом, все избегали прикасаться к перевязанным рукам Эпло.

Ну, почти все.

Только один предположил, что Эпло лжет, только один, наложив на Эпло заклинание, заглянул под повязки и увидел правду. Но это был Альфред, сартан, который и без того подозревал правду. Эпло заметил необыкновенный интерес, который Альфред проявлял к его забинтованным рукам, но не обращал на него внимания – это была ошибка, едва не ставшая роковой. Теперь он знал, чего опасаться, и был к этому готов.

Эпло вызвал заклинанием свое изображение и внимательно осмотрел его, обойдя кругом. Результатом он остался доволен. Руны были абсолютно не видны. Он уничтожил иллюзию. Поправив повязки, которые он сдвинул, чтобы вызвать иллюзию, Эпло поднялся на верхнюю палубу, распахнул люк и заморгал, ослепленный ярким светом.

При виде его голоса стихли. Он прошел на палубу и огляделся, остановившись, чтобы вдохнуть свежего, хотя и весьма влажного, воздуха. Снизу на него смотрели с напряженным любопытством, приоткрыв рты, широко распахнув глаза.

Эльфы, понял он. За одним исключением. Личность в мышиной хламиде оказалась человеком – стариком с длинными белыми волосами и бородой. В отличие от остальных, старик не взирал на Эпло с удивлением и благоговением. Сияя, поглаживая бороду, он вертел головой во все стороны.

– Я говорил вам! – кричал он. – Разве я не говорил вам! Клянусь помешательством, я полагаю, теперь вы мне верите!

– Сюда, пес. – Эпло свистнул, и пес вылез на палубу, к вящему удивлению наблюдателей.

Эпло не понадобилась лестница – корабль так глубоко осел в мох, раскинув по его поверхности крылья, что он легко спрыгнул с палубы наземь. Эльфы стали собираться к «Драконьему крылу», разглядывая его пилота с подозрением и недоверием. Эпло набрал воздуха в грудь, готовясь выпалить разом свою историю, которую мысленно торопливо переводил на эльфийский.

Но заговорить он так и не успел – не успел даже рта раскрыть.

Старик ринулся к нему и схватил за забинтованную руку.

– Наш спаситель! Как вовремя! – воскликнул он, отважно пожимая ее. – Хорошо долетели?