Текст книги "Благосклонные судьбы"
Автор книги: Маргарет Питстоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
10
Пру аккуратно разгладила подол своего бирюзового платья и осторожно, чтобы не смять складки, села на нагретый солнцем пирс. Кристина так тщательно все выстирала и выгладила, что на одежде не осталось ни малейшего следа морской воды. Как было бы здорово, если бы можно было с той же тщательностью стереть из памяти горькие воспоминания! Пру тяжело вздохнула. Вокруг нее царили привычные оживление и веселье, но теперь она не могла смотреть на них без грусти. Кажется, с тех пор как она приехала в Грецию, ей только и оставалось, что ждать парома, который увез бы ее домой. Сперва на Каленосе – хотя там он уже был, – а теперь здесь, на Кирионе, куда он прибудет завтра.
Странно, но время для нее словно остановилось: словно шторм забросил ее в пустоту, где ничего не менялось и не происходило. Но Пру знала, что ощущение это скоро пройдет. Завтра все будет по-другому, и ее жизнь с каждым днем станет набирать полноту. Она вернется в Лондон, подыщет какую-нибудь работу и постарается сделать так, чтобы жизнь давала ей надежду на счастье. Так, по крайней мере, ей это представлялось.
Пру знала, что Деметриу и братья Анессис спасли все, что можно, с потерпевшего крушение каика. Что касается коробки с ценностями, то о ней никто не говорил ни слова, а она не спрашивала, хотя и сказала о ней отцу Спиридиону. Он ответил, что она ни о чем не должна беспокоиться. Священник и вправду избавил Пру от всех хлопот и все для нее уладил, но теперь из-за этого ей некуда было деваться от нахлынувших мыслей и воспоминаний. Она была благодарна Деметриу за то, что он прихватил ее паспорт из отеля «Иринна», и с некоторым удивлением узнала о том, что кошелек с ее скромными сбережениями он тоже отдал отцу Спиридиону. Этих денег ей вполне хватит на обратную дорогу. На пароме она доберется до Афин, там ее ждет самолет на Лондон – и жизнь снова войдет в привычную колею.
А вокруг царило свойственное всем греческим общинам шумное оживление. Из репродуктора стоявшей в гавани таверны, в которой представители сильного пола, как всегда, пили кофе и решали мировые проблемы, доносилась популярная мелодия. Кирион значительно уступал в размерах даже Каленосу, и население его, судя по всему, было так невелико, что среди сидевших позади мужчин Пру узнала тех, кто вчера пришел им на помощь. После шторма прошло уже несколько дней, и море так невинно голубело в лучах заходящего солнца, словно мелтеми никогда и не устраивал бушующей свистопляски.
Далеко за каменной рукой пирса виднелся деревянный корпус «Айаса» – старого каика братьев Анессис. Несмотря на все их отчаянные попытки снять его со скал, он по-прежнему торчал там же, где они оставили его четыре дня назад. Пру слабо улыбнулась. Гермес и Такис рассчитывали разжиться на своей сомнительной затее, которая кончилась для них столь плачевно во всех отношениях.
Пру вздохнула с облегчением, подумав о том, что теперь при любом исходе дела им не удастся силой вернуть ее на Каленос, чтобы потребовать у Александра выкуп. Уж отец Спиридион об этом позаботился! При мысли об этом Пру улыбнулась. Как только их, вымокших и несчастных, доставили на берег, священник первым делом распорядился, чтобы ей обеспечили должный уход. Ее поспешно препроводили в маленький домик возле церкви, в котором Кристина Крини, точно королева, распоряжалась на кухне, а заодно командовала и самим отцом Спиридионом. С Пру тут же сняли мокрую одежду, которую предстояло выстирать и отгладить, а ее саму быстро укутали в грубые, но чистые одеяла, согрели горячим вином и накормили, прежде чем устроить на ночь в крошечной комнатке для гостей.
Лишь на следующий день она узнала, куда поместили остальных. Строгие понятия Кристины о приличиях, видимо, вполне совпадали с нравственными правилами отца Спиридиона, так что для Деметриу подыскали ночлег подальше от дома, где остановилась Пру. Она, в свою очередь, донельзя этому обрадовалась. Вкратце рассказав все как было священнику, она дала ему понять, что не держит на Деметриу зла, но будет рада, если больше с ним не увидится. Так оно и будет.
Прислонившись спиной к теплым камням и повернув лицо к вечернему солнцу, Пру закрыла глаза. Да, это другой мир – но завтра она снова будет в Лондоне, вдали от синевы, золота и зелени прекрасных греческих островов и искреннего гостеприимства людей, с которыми она успела подружиться. И вдали от Александра…
Пру закусила губу, еле сдерживая слезы, подступавшие всякий раз, когда она думала об Александре. Она даже не успела поблагодарить его за доброту – и попрощаться с Элени. Пру могла только догадываться, что думал он о причинах ее внезапного исчезновения, но Анжелика наверняка расписала ему в ярких красках ее бегство с Деметриу и бесценным блюдом. Как бы там ни было, но на Кирионе она ничего не слышала об Александре, и это давало повод предположить, что поиск грабителей он предоставил полиции, а сам решил заняться приближающейся свадьбой.
– Наслаждаешься вечерним солнышком, дочь моя? Рад это видеть. Скоро ты вновь вернешься домой, к семье, живой и невредимой.
Пру приветственно улыбнулась священнику, который подошел со стороны таверны и сел рядом с ней на пирс, но губы ее дрогнули. Он и Кристина были к ней так добры, что она даже не знала, как выразить им свою благодарность.
– Хочу как можно лучше использовать оставшиеся часы перед отъездом, отец Спиридион. Здесь так прекрасно, что мне жаль отсюда уезжать.
– Несмотря на все испытания? – Улыбнувшись, он похлопал ее по руке. – Нам тоже жаль будет с тобой расставаться. Но ты должна помнить, дорогая, что если бы не было печали разлук, человеку не дано было бы испытать и радость встречи. В один прекрасный день ты обязательно вернешься на Кирион, и мы все будем очень счастливы.
Пру покачала головой, но не стала спорить с добрым священником. Она-то знала, что никогда не вернется в Грецию. Эта красота принесла ей столько боли, что она постарается забыть ее поскорее, если сможет.
– Вы думаете, Такис и Гермес смогут спасти свою лодку? – спросила она. – Если нет, то для них это будет большая потеря.
Он пожал плечами.
– По-моему, они стараются изо всех сил. Им помогают много людей с Кириона, и завтра они рассчитывают снять ее со скал. Если они смогут заделать пробоину, то отбуксируют лодку в порт, чтобы отремонтировать двигатель. Это займет много времени, и им придется выложить немало драхм.
– О Боже! – Пру вдруг тихонько рассмеялась. – Они, должно быть, рассчитывали сколотить на этой поездке целое состояние! А не потерять кучу денег!
– Их счастье, что им столько заплатили за дурное обращение с тобой, дочь моя. У них есть деньги, чтобы отремонтировать лодку. Куда бы это годилось, если бы за свои грехи они получили барыш…
– Вы правы. Хватит с них и того, что они ничего не потеряют.
– И потом, они дали нам работу. Это тоже хорошо. Радостно видеть, как Господь все обращает к нашему благу. Остров наш, как ты видишь, невелик, и туристов здесь даже летом немного. Нам нужна работа…
Оглядев безмятежный пейзаж, Пру удивленно посмотрела на священника в черной сутане.
– Как странно! Я думала, что это место многим должно нравиться. Как нравится мне…
– Возможно, для тебя оно стало безопасным прибежищем. Твое пребывание в Греции было, я думаю, не слишком спокойным, и на Кирионе ты нашла спасительную гавань.
– Вы правы! Так это и есть…
– Но вот туристы… Им нужно, чтобы было где поплавать, полежать на песочке. Ты ведь и сама убедилась в том, что наш скалистый берег опасен для корабля, если не знать фарватера. Иногда сюда заходят небольшие суда, но очень ненадолго. Как только туристы понимают, что здесь нет магазинов и мало местных промыслов, если не считать того, что мы привозим с других островов, и даже в церкви – ни одной сколько-нибудь замечательной иконы, они тут же отправляются в другое место, и на Кирионе снова становится тихо. Но мне он все равно так нравится…
– И мне! – искренне воскликнула Пру. – Мои лучшие воспоминания о Греции будут связаны именно с Кирионом.
Священник улыбнулся и похлопал ее по руке.
– О твоем незадачливом приятеле Деметриу, я думаю, этого не скажешь. Ему просто не терпится поскорее отсюда уехать.
– Не удивительно, – сухо сказала Пру. – Ему ведь придется объясняться с полицией.
И все же теперь, когда она знала, что больше с ним не увидится, Деметриу даже вызывал у Пру некоторое сочувствие. Бедняга! Рисовавшиеся перед ним перспективы были еще мрачнее, чем у нее. Он ведь вернется в отель «Иринна», к матери.
– Мужчины иногда способны на глупости, – мягко сказал ей отец Спиридион. – Горячая кровь толкает их подчас на неразумные поступки.
– Вероятно.
– Я говорил с ним. Мне кажется, он всерьез сожалеет о прошлом.
– Как и я…
– Да, как и ты, дитя мое. Но, возможно, к тебе Судьбы все же будут благосклонны. Пусть мои молитвы об этом сопровождают тебя в пути…
Пру не ответила, и несколько минут они сидели молча, купаясь в теплых солнечных лучах. При всем желании она не разделяла оптимизма отца Спиридиона относительно своего будущего, но не могла заставить себя рассказать доброму священнику о своей несчастной любви к Александру, хотя временами ей казалось, что он и так обо всем догадывается. Пру инстинктивно чувствовала, что от этих проницательных темных глаз мало что может укрыться.
Доносившаяся со стороны таверны музыка и гул голосов убаюкивали их, погружая в неподвластное времени спокойствие теплого греческого вечера. Пру первой заметила белоснежную яхту, которая появилась из-за скал, окаймлявших бухту, и теперь направлялась в гавань. Улыбнувшись, она похлопала отца Спиридиона по руке.
– Кажется, на Кирионе все-таки будут гости! А вы говорили, здесь никого не бывает! Какая великолепная яхта…
– Да. Боюсь, слишком великолепная для нашего скромного островка. Эти люди едва ли надолго здесь задержатся. Но кто знает? Может быть, блаженный святой Андрей поможет им узреть красоту нашего острова и они пробудут у нас подольше…
Они наблюдали, как судно осторожно причалило к пирсу. Высокий мужчина в белом бросил канат стайке радостно возбужденных ребятишек, появившихся словно ниоткуда, и те закрепили его в считанные минуты. Человек в белом был слишком далеко от них, чтобы можно было разглядеть его лицо, но Пру и отец Спиридион без всякого стеснения с интересом разглядывали новоприбывшего. Жизнь на Кирионе была так небогата событиями, что каждый приезжий моментально становился центром всеобщего внимания, а этот к тому же представлял особый интерес. Столь великолепное судно редко появлялось в здешних водах, и даже завсегдатаи таверны, замолчав, уставились на пирс.
Но прошло несколько минут, а никто так и не появлялся. Человек в белом исчез в каюте, и надраенная до блеска палуба опустела. Ребятишки разочарованно стали разбредаться. Они так ловко пришвартовали яхту, что вполне могли надеяться на несколько драхм. Но в этот раз им, похоже, не повезло. Отец Спиридион встал, собираясь уходить. Его ждала служба в маленькой церкви: приближался закат. Только Пру осталась сидеть на пирсе в тот момент, когда наконец на палубе появились люди и, спрыгнув на пирс, направились к ней.
Какое-то мгновение Пру была не в силах даже пошевельнуться. Точно кролик на удава, она неподвижно смотрела на приближавшуюся к ней высокую фигуру. Это был Александр Стеллас. Но как он оказался здесь, на Кирионе?! Ведь в эти минуты он за много миль отсюда должен готовиться к свадьбе! Но видеть его сейчас – Пру чувствовала, что это выше ее сил. Ее спокойствие было так хрупко, и она боялась, что одной улыбки Александра, его доброты будет достаточно, чтобы от него не осталось и следа.
Изумленно охнув, она повернулась, готовая убежать. С тревогой взглянув на ее побледневшее лицо и видя, что она вот-вот расплачется, отец Спиридион подождал, пока подойдет Александр. Он слишком хорошо разбирался в людях, чтобы не понять: Пру ожидает встреча с другой, неизвестной для него стороной ее жизни. Но он не представлял, какой помощи она от него ждет.
– Это Александр Стеллас! – отчаянно воскликнула она. – Я не хочу… не могу…
Но Александр получил явное преимущество и не преминул им воспользоваться. Пру была остановлена и вынуждена выслушать поток греческой речи, который мало что ей объяснил, но, кажется, вполне удовлетворил отца Спиридиона. Взглянув на бледное, вытянувшееся лицо Александра, у которого был такой вид, словно он не спал уже несколько дней, священник в знак одобрения энергично закивал. Пру попыталась унять дрожь в ногах, но находиться рядом с Александром, к мысли о расставании с которым она до сих пор никак не могла привыкнуть – это было выше ее сил. Она потянула отца Спиридиона за рукав его черной сутаны.
– Пожалуйста… я хочу пойти с вами, послушать службу… я…
– Ты идешь со мной, Пру, – не терпящим возражений тоном сказал Александр. – Святой отец сказал мне, что его домоправительница вчера вечером поставила для тебя в саду пару кресел. Мы можем пройти туда и поговорить.
– Нет!
– Дочь моя, тебе не стоит покидать Грецию, не решив такую важную проблему, – мягко заметил отец Спиридион. – Кириос Стеллас ищет тебя вот уже несколько дней. Он рассказал мне, как ты несчастна. Удели же ему то время, о котором он просит.
Решительно взяв Пру под руку, Александр повел ее к маленькому дому отца Спиридиона, на который указал ему священник. Больше она не пыталась протестовать. Почти смирившись с мыслью о том, что она никогда больше не увидит Александра, она так была поражена его внезапным появлением, что просто не находила в себе сил возражать.
Через дом он провел ее в сад, где накануне Кристина действительно поставила маленький столик и два лакированных стула, чтобы Пру и священник могли спокойно посидеть здесь в последний вечер. Затем он повернул ее к себе лицом.
– Наконец-то я нашел тебя, Пру.
Александр тревожно вглядывался в ее бледное лицо и наполненные слезами голубые глаза. Только теперь она с испугом заметила на его лице следы усталости и огромного напряжения. «Как будто он не спал целую неделю», – вдруг подумала Пру. Какое-то мгновение они молча стояли вот так, словно им нечего было друг другу сказать, и она чувствовала на своих открытых плечах легкое прикосновение его рук. Затем, сдавленно вскрикнув, он обнял ее и прижал к себе, словно решил никогда больше ее не отпускать. Он гладил Пру по голове, как гладят испуганного ребенка. Слезы потекли у нее по щекам и закапали на его белую шелковую рубашку.
– Моя Пру… моя дорогая… моя девочка… – бессвязно бормотал Александр, сам едва понимая, что он говорит. – Мне не следовало этого делать, я знаю…
– Нет… это смешно… – Она попыталась его оттолкнуть, но он слишком крепко сжимал ее в объятиях. – Зачем вы приехали?
– Думаешь, мне не надо было убедиться, что ты жива и невредима? – прошептал он, касаясь губами ее волос. – После всего, что случилось…
– Возможно…
Пру высвободилась из его объятий и оперлась на стол, пытаясь унять дрожь в ногах. Эта встреча превзошла самые худшие ее ожидания! И зачем только отец Спиридион позволил Александру привести ее сюда? Все равно ведь ничего не изменится – зачем же продлевать ее мучения?
– Я… я полагала… – начала она и умолкла. Во рту у нее пересохло. – Я полагала… что Анжелика…
– Анжелики на Калекосе больше нет, – сдержанно сказал Александр. – И Карло тоже. Я настоял, чтобы их взяли под стражу в Афинах, и полиция пошла мне навстречу.
– Взяли под стражу? – Во взгляде Пру читалось изумление. – Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что они арестованы по подозрению в вооруженном ограблении, – ответил Александр, и в уголках его рта появились жесткие складки. – Что касается Деметриу, то он тоже получит по заслугам. Найти улики против Иринны сложнее, но это уже дело полиции.
– Но Анжелика!
Пру была поражена, представив себе изысканную и избалованную красавицу в афинской тюрьме.
– Ваша… ваша будущая жена…
Теперь настал черед Александра удивляться.
– С чего ты решила? Разве я когда-нибудь говорил, что собираюсь жениться на Анжелике?!
– А зачем было говорить? – пробормотала Пру. – Дуайт мне все сказал… и Анжелика тоже…
– О, Боже! Неужели твое сердце ничего не шепнуло тебе тогда, в Нисомской роще? Когда я поцеловал тебя…
Пру отвернулась, боясь взглянуть ему в глаза. Он поцеловал ее – и он не помолвлен с Анжеликой! Значит, все это время она не так его понимала?
– Неужели ты думаешь, что я вроде Деметриу? – продолжал Александр с непривычной для него неуверенностью в голосе. – Неужели мой поцелуй был для тебя всего лишь – как это у вас в Англии называется – сексуальным преследованием, что ли? Мне это и в голову не могло прийти. Я с тех пор об этом думал просто с ужасом.
– Нет! Я так не думала! О, нет же! – Испугавшись собственных слов, Пру снова взглянула на Александра, и в ее голубых глазах он прочел искреннюю мольбу. – Поверьте мне! Просто я знала, что не должна…
Голос ее прервался, но Александр хотел знать всю правду.
– Не должна чего, Пру, дорогая?
– Я знала, что не должна в вас… в тебя влюбиться, – еле слышно закончила она. – Если ты собирался жениться на Анжелике…
– Черт побери эту Анжелику! Ну что мне сделать, чтобы ты поверила, глупенькая, прекрасная ты моя наяда, что с той минуты, как я впервые тебя увидел, ни о какой Анжелике и речи быть не могло! Я люблю только тебя, дорогая, тебя и никого больше. Я так хочу, чтобы ты стала моей женой, как ничего в жизни не хотел! Вот почему я последовал сюда за тобой… – Он вдруг странно рассмеялся. – Даже рискуя, что меня вновь сравнят с Деметриу! Но я должен был тебя найти и услышать из твоих уст, что ты меня любишь, – даже если бы для этого мне пришлось отправиться за тобой на край света…
Пру словно не слышала его. Все ее мечты, все ее сокровенные желания вдруг сбывались на глазах, и она никак не могла в это поверить. Поверх высушенного солнцем клочка земли, принадлежавшего отцу Спиридиону, она бросила взгляд на каменную церковную ограду. Глубокий голос священника еле слышно доносился до них словно из глубины столетий, но и он казался Пру более реальным, чем то, что пытался объяснить ей Александр. Было ясно, что он не собирается уходить, не получив от нее ответа. Теперь, когда к нему возвращалась понемногу былая уверенность, он снова заключил Пру в объятия и пальцем легонько приподнял ее подбородок.
– Я жду ответа, Пру, и не отпущу тебя до тех пор, пока его не услышу. Посмотри на меня и скажи: разве я похож на Деметриу? Разве ты тоже хочешь меня забыть? Или ты все-таки выйдешь за меня замуж?
– Конечно, выйду, – мягко сказала она, – если ты действительно меня любишь. Я-то всегда тебя любила, и повода сомневаться в этом у тебя не было.
– Если бы!
Его голос прозвучал неожиданно глухо. Зарывшись лицом в ее волосы, он целовал ее шею и нежные впадинки за ушами.
– Когда ты ледяным голосом сравнила меня с Деметриу – с Деметриу, самым отъявленным распутником во всей Кальтии! Я даже не знал, чего мне больше хочется: то ли задушить тебя, то ли зацеловать до смерти…
Наконец-то Пру могла позволить себе засмеяться. Запустив пальцы в курчавые темные волосы Александра, она притянула к себе его голову, и они слились в поцелуе, в котором была и преданность, и обещание счастья. Здесь, на Кирионе, все вдруг встало на свои места, так что теперь Пру знала: что бы ни случилось с ней в будущем, ничто не имеет значения, пока они с Александром будут вместе.
Прошло немало времени, прежде чем они вспомнили про отца Спиридиона. Пить в такой час было уже поздновато, и из большинства домов в деревне доносились аппетитные ароматы приготовляемой в глиняных горшках еды. Но Пру и Александр так были поглощены друг другом, что даже не заметили, как в сад заглянул священник и, с улыбкой посмотрев на них, снова исчез. Опустились сумерки, и дыхание жизни доносилось лишь из гавани и из вечно людной маленькой таверны. Взявшись за руки, Пру и Александр направлялись к берегу.
– Хочу показать тебе «Нарцисс», – сказал он. – Эта яхта так же прекрасна, как тот, чье имя она носит…
– Нарцисс?
– Да, сын речного бога, влюбившийся без памяти в собственное отражение. – Он кивнул на свою белую яхту, слегка покачивавшуюся на приливной волне. – Остаток жизни он провел, созерцая его в воде. Но у моего «Нарцисса» слишком много работы, чтобы на себя любоваться. Завтра, любимая моя, он отвезет нас обратно на Каленос.
Пру вдруг остановилась, пораженная внезапно пришедшей ей в голову мыслью. Она подняла на Александра глаза, в которых читались одновременно укор и любопытство.
– Но если… если у тебя была яхта… – помедлив, она продолжала: – Зачем тогда мне было ждать парома? Ты ведь мог в любой момент отправить меня на Кос.
Отрывисто рассмеявшись, Александр крепче обнял ее за плечи.
– Ну конечно, мог! Но неужели ты действительно думаешь, что я собирался это сделать? Пока ты находилась на вилле, у меня был шанс узнать тебя… – Он взглянул на нее с такой нежностью, что у Пру комок застрял в горле. – И уговорить навсегда остаться на Каленосе. Разве может человек, которому посчастливилось найти наяду, взять и вот так просто с ней расстаться?
– Что ж!
– Ты действительно полагаешь, что я мог это сделать? – Александр поцеловал ее. – Я был бы круглым дураком, если бы позволил тебе исчезнуть из моей жизни, едва ты в ней появилась. Боюсь, что теперь я смогу отпустить тебя только после того, как ты станешь по-настоящему и окончательно моей. На следующей неделе мы вместе полетим в Англию, там я познакомлюсь с твоей семьей, мы поженимся, и лишь потом я, возможно, – возможно! – позволю тебе отлучиться. Но учти, совсем ненадолго!
Пру изумленно охнула.
– Но…
– Никаких но, Пру. Я… я едва ли смогу ждать тебя слишком долго…
Они стояли у каменной ограды гавани. Александр привлек Пру к себе, и она, замирая от счастья, положила голову ему на плечо.
– Я тоже.
На воде качались лодки. Пру наблюдала за работой двух матросов с «Нарцисса». От этой сцены веяло миром и спокойствием. Пру подняла голову, и Александр, увидев смущение у нее на лице, удивленно поднял брови.
– И все-таки я не понимаю…
– Чего ты не понимаешь?
Он накрутил на палец прядь ее серебристых волос, стараясь поймать в них отражение последних солнечных лучей.
– Дуайт… Как он все это перенес? Я имею в виду Анжелику. О, Александр, он так ее любит. Как ты думаешь, теперь, когда ты и я… я хочу сказать, может быть, она и Дуайт…
– Нет, – взвешенно и убежденно ответил Александр. – Я уверен, что он не захочет ее видеть. Он действительно ее любил, но после того, что произошло… – Взглянув на Пру, он слегка улыбнулся. – А ведь ты так и не спросила меня, как я узнал, что ты оказалась на каике не по своей воле…
– Я об этом даже не подумала…
Радостное открытие, что Александр ее любит, заставило Пру позабыть детали, которые теперь казались ей совсем неважными.
– Как же тебе удалось это выяснить? Готова поспорить, что Анжелика раскаялась…
– Ну да! И Карло тоже, Я чуть с ума не сошел, когда они сказали мне, что ты и Деметриу сбежали, прихватив с собой блюдо. Нет, все произошло благодаря Дуайту.
– Дуайту?! Но ведь его там не было! Откуда он мог это знать?!
– Насколько я понял, он спустился в ту бухту вскоре после того, как тебя перенесли на лодку. Анжелика попыталась отвлечь его внимание, поиграла с ним немного – но он все спрашивал, куда ты подевалась. Он ведь видел, как ты с Анжеликой и Карло направлялись в бухту – и вдруг ты исчезаешь! Сперва она стала сочинять что-то насчет того, что ты отправилась в Кальтию за покупками, но Дуайт знал, что у тебя не было денег. А потом он нашел звездочку, которую ты носила…
– Моя цепочка с лунными камнями! А я-то ломала голову, где я могла ее потерять.
– Дуайт нашел ее на пляже и понял, что между тобой, Анжеликой и Карло что-то произошло. Но когда он принялся ее расспрашивать, Анжелика стукнула его камнем по голове, так что он потерял сознание…
– Бедный Дуайт!
– Перетащить его в одиночку ей, естественно, было не под силу, а покуда она ходила звать Карло на помощь, Дуайт, к счастью, успел прийти в себя. Уж не знаю как, но ему удалось выбраться на дорогу, а там его подобрали. Он едва держался на ногах и соображал с большим трудом. Но после ночного отдыха Дуайт слегка оправился, и в больнице сказали, что он почти в порядке. И то прошло некоторое время, прежде чем он смог позвонить мне и сообщить о своих подозрениях.
– Анжелика и Карло думали, наверное, что их план удался.
– И Иринна тоже. Но не слишком долго, – мрачно сказал Александр. – Они поняли, что проиграли эту игру, когда Дуайт позвонил из больницы. Мне кажется, они надеялись, что Дуайт все забудет или, по крайней мере, не поймет их коварного замысла. Но когда я начал свое собственное расследование, им стало ясно, что все кончено. Не так-то просто на Каленосе скрыть что-то от Стелласа. Когда я выяснил, что родственники Иринны Анессис отправились на своем каике в загадочное путешествие, сулившее им крупный барыш, додумать остальное было делом арифметики. – Александр еще теснее обнял Пру. – Тогда я пришел в бешенство. Я понял, что Анжелика что-то затеяла. Но когда узнал, как далеко она могла зайти…
– Но Дуайт? – не успокаивалась Пру. – Что он теперь будет делать?
Александр пожал плечами.
– Наверное, попытается поскорее обо всем забыть. Хотя Анжелика и сама облегчила ему эту задачу. После всего, что она с ним сделала…
– Хотелось бы верить, что так оно и будет. Он такой милый.
– Завтра ты увидишь его на вилле. Он остался с Элени, пока я… пока я отправился выяснять, что же с тобой все-таки случилось. – Александр поцеловал ее. – А потом он вернется в Афины. Ему в любом случае пора уезжать.
– Бедный Дуайт…
– Не переживай за него слишком, любимая. У него будет много работы. Я сделал для этого все, что было в моих силах…
– Да?
– Он будет помощником торгового атташе. Я намекнул в посольстве, что хочу, чтобы делами судовой компании Стелласа занимался именно он. Это пойдет на пользу его карьере здесь, в Греции, и к тому же поможет ему отвлечься от… всякой ерунды.
– О Александр, как это замечательно!
Он взглянул на нее сверху вниз, и лицо его вдруг посерьезнело.
– Если бы не Дуайт, дорогая, я мог бы навсегда тебя потерять. Сама мысль об этом кажется мне невыносимой…
Пру улыбнулась ему в ответ. Чувства переполняли ее, и любые слова были излишни. Но внезапно в голову ей пришла еще одна мысль, и Пру нахмурилась.
– Но…
– Опять «но»? – усмехнулся Александр: – Что тебя теперь беспокоит?
– Я просто подумала: что случилось с украденными вещами? Ну, с Блюдом Судеб и с маленьким возницей? Я знаю, что они были на лодке… Но после того, как нас доставили на берег, я ничего больше о них не слышала.
– Их тоже перевезли на берег, – сказал Александр. – Деметриу об этом позаботился. Но, к его несчастью, содержимое коробки не укрылось от взора отца Спиридиона. А он, любимая, оказался весьма разносторонне развитым пастырем…
– Он такой замечательный, – нежно сказала Пру. – Сама доброта. И Кристина тоже.
– О ценностях он сообщил афинской полиции. Ты ведь предупредила его о том, что они могут быть на лодке, и он решил самолично все проверить. Сегодня утром, после того как я побеседовал с Дуайтом, мне позвонили из полиции и сообщили, что все вещи в целости и сохранности. Так что в самом скором времени они вернутся на Каленос.
– Слава Богу…
– Теперь-то ты наконец довольна? Мы во всем разобрались?
Пру кивнула.
– В таком случае, моя любимая и обожаемая Пру, теперь нам остается думать только о нашем будущем.
И здесь, в углу каменной ограды гавани, прямо посреди пристани, Александр настолько забылся, что обнял Пру и крепко поцеловал – к величайшему удовольствию отца Спиридиона и мужчин, наблюдавших за ними из-за столиков таверны…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
