Текст книги " Вилла Д’Эсте"

Автор книги: Маргарет Пембертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Доброе утро. Хорошо провели вчера вечер?

– Да, прекрасно, спасибо, Пегги.

Она составила на поднос грязную посуду.

– Рада это слышать. Пожалуйста, не волнуйтесь из-за того, что я сейчас скажу. Вчера ночью мне пришлось сидеть с Даниэлой.

– А что произошло? Она заболела?

– Не то чтобы заболела, скорее загрустила, если вы понимаете, что я имею в виду. Ей приснился страшный сон, она проснулась в слезах и стала звать вас. Я ей сказала, что вы уехали в Пальму и вернетесь очень поздно. Тогда она вообще расплакалась, стала говорить, что вы никогда не вернетесь, как Джанет. Мне было с ней очень тяжело. Мне даже пришлось позвать ее мать, и в конце концов она ее успокоила каким-то лекарством. Я его оставила на полочке в ванной. Врач выписал его Дэнни, когда после смерти Джанет ей снились кошмары. Малышка еще не до конца оправилась после того случая. Что ж, этого следовало ожидать при таких обстоятельствах…

– Тосты еще остались? – Йен необдуманно перебил Пегги на полуслове.

Она ответила резко:

– Свежие тосты всегда есть, сколько угодно, и вы прекрасно это знаете!

Она порывистым движением забрала у него тарелку и, схватив поднос, ушла.

Леония рассмеялась:

– Слава Богу, вы спасли нас от очередной напыщенной речи об этой девчонке Грей. – Она оттолкнула стул от стола и встала. – Можете передать Пегги, что я ухожу на весь день и не вернусь к ленчу.

Она удалилась, громко цокая каблучками по полу террасы. Йен Лиалл поднял брови.

– Похоже, у нее с новым бойфрендом серьезно, – сказал он с улыбкой, помешивая кофе.

– Вчера вечером вы были в Пальме, а не играли в карты с Марио, – заявила я напрямик.

– Вы ошибаетесь. – Он встретился со мной взглядом. – Вечно людям кажется, что они меня видели, хотя на самом деле это был не я. Это из-за волос. Стоит кому-то увидеть такую же рыжую шевелюру, как у меня, и все тут же думают, что это я.

– Это были вы. Я видела, как вы вышли из многоквартирного дома на площади Риа.

Он помедлил с ответом – совсем чуть-чуть, но мне этого было достаточно.

– Ошибаетесь, – повторил он. – Спросите Марио.

Я знала, что он лжет. В это время вошла Пегги со свежими тостами, и Йен сменил тему:

– Леония вам рассказала про Макса Уиндема?

– Нет. – Мне уже было безразлично, он в Пальме или нет. – А что она могла про него рассказать?

Лиалл подождал, пока Пегги выйдет из комнаты, потом произнес:

– По-видимому, он женился на какой-то французской актрисе. Вчера вечером их видели в «Эль Сид», Леония говорит, все улицы вокруг были запружены желающими получить автограф и просто доброжелателями. И было много полиции, потому что на приеме был тот русский, Качерский. Я читал в газетах, что Британия предоставила ему политическое убежище. Русским это не понравится… – Йен отложил нож. – Надеюсь, это вас не сильно расстроило? – На его лице отразилось искреннее участие.

– Конечно, нет, – сказала я. У меня так заболело в груди, что я думала, что упаду в обморок. – Меня совершенно не волнует, на ком женился Макс.

– Ну, он выбрал настоящую красотку, – радостно сообщил Йен. – Интересно, у них это надолго?

Он сунул руки в карманы джинсов и, насвистывая, удалился. Я осталась одна. Мне казалось, все вокруг меня плывет. Макс женился! И на ком, на Клодетте! Я думала, что он хочет остаться свободным и Клодетта всего лишь одна из многих. Мне никогда даже в голову не приходило, что он может на ней жениться.

Я с трудом встала и на нетвердых ногах побрела в свою комнату. Мне очень хотелось остаться в одиночестве. Женился! В этом слове слышалось нечто бесповоротное, окончательное, как похоронный звон.

Солнце светило очень ярко, и я закрыла жалюзи. Закрывая их, я увидела Хелену Ван де Ноде и Йена Лиалла. Они стояли довольно близко друг к другу и были глубоко поглощены разговором. От хорошего настроения Йена не осталось следа, он казался рассерженным. Лицо его покраснело, брови были сердито сдвинуты.

Я легла на кровать и закрыла глаза. Теперь уже точно пути назад нет. Крейлшем-Плейс больше не будет моим вторым домом. Это невозможно, когда там Макс и его жена. Слова кружились у меня в мозгу, отдаваясь эхом и эхом эха. Я отвернулась к стене, закрыла лицо руками и заплакала.

Днем, умывшись и тщательно наложив макияж, я повезла Даниэлу в Вальдемоссу. Мы прошли через поселок и спустились по крутой извилистой тропинке, которая уходила в луга и вела к ручью. Я стала распаковывать принадлежности для пикника, а Даниэла тем временем плескалась в ледяной воде, визжа от восторга.

– О-о-о, мисс Мэттьюз, вода ледяная, хотите зайти?

– Нет, Даниэла, спасибо. Иди сюда и возьми сандвич.

– Я так рада, что мы поехали. Я думала, что во второй раз будет не так интересно.

– Пожалуй, мы можем и сегодня сделать кое-что в первый раз. Хочешь побывать в пещерах?

– Правда? В настоящих пещерах? Под землей?

Я кивнула. У нее загорелись глаза.

– Ой, мисс Мэттьюз, супер! Классная идея! Я так рада, что вы приехали! А то до этого мне было не с кем поговорить, только с мисс Бланшар, а она не любит маленьких девочек.

– Даниэла, я уверена, ей нравятся маленькие девочки.

– Я ей не нравлюсь, – бодро сказала Даниэла. – Это сразу видно. Как вы думаете, мистер Лиалл тоже захочет пойти с нами в пещеры?

– Господи, нет, конечно, с какой стати?

– Ну, просто я подумала, что он тоже захочет.

– Как бы то ни было, я имела в виду, что мы пойдем в пещеры сегодня, после пикника.

– Я поняла, – сказала Даниэла, ничуть не растерявшись. – Я думала, что его можно позвать.

– Даниэла, мы не можем сейчас вернуться на виллу, у нас нет на это времени.

– А и не надо! – Даниэла рассмеялась. – Он же в деревне. В том маленьком магазине, где снаружи красно-белый навес.

– Мистер Лиалл в деревне?

– Ну да. Он, наверное, боится, что мы снова попадем в аварию.

– Тогда, пожалуй, нам лучше подойти и поговорить с ним, чтобы он не волновался.

Под полосатым навесом в ожидании посетителей пустовали три металлических столика и несколько потрепанных плетеных стульев.

– Даниэла, его здесь нет, ты, наверное, ошиблась.

– Нет!

Даниэла схватила меня за руку и уверенно потянула за собой в темный зал кафе.

При нашем появлении Йен Лиалл определенно смутился. Я даже не попыталась скрыть свой гнев.

– Если вы хотели поехать с нами, могли бы сесть в нашу машину! – сказала я.

Он улыбнулся:

– Я всего лишь хотел за вами присмотреть.

– На случай, если я съеду с обрыва?

– Не будьте такой обидчивой.

– Тогда меня действительно столкнули с дороги! Я не настолько ужасный водитель, чтобы со мной нельзя было отправить ребенка без сторожевого пса!

– Никто и не говорит, что вы плохой водитель! Вы чересчур чувствительная.

– Мне просто не нравится, когда за мной следят!

– Ради Бога! – добродушно воскликнул он. – Мне сегодня нечем заняться. Вот я и подумал просто присмотреть за вами. В конце концов, ведь «кадиллак» еще не нашли. Я не хотел, чтобы что-то испортило вашу поездку.

– Тогда вы опоздали! – сказала я грубо. – Наша поездка только что была испорчена!

Йен вспыхнул и провел рукой по волосам.

– Вы обиделись?

– Еще как! Мы собираемся осматривать пещеры Драк, и мне не нужна нянька!

Я сердито повернулась к нему спиной и зашагала через площадь к машине. Даниэла охотно поделилась своими соображениями:

– Иногда можно подумать, что мистер Лиалл вам не нравится, – сказала она. – А мне он нравится. До него у меня был другой учитель, он был француз и очень строгий. Он был недоволен, что ему пришлось уехать. Я слышала, как он говорил мамочке, что у нее нет оснований его уволить.

– Достаточно, Даниэла. Ты слишком много всего слышишь.

– Правда? Мне мистер Лиалл намного больше нравится, чем старый учитель. Они с мамочкой друзья, знаете.

– Да, – сказала я не очень уверенно. Я могла только гадать, что еще Даниэла слышала и видела. – Смотри-ка, вон там, за теми деревьями, это не козочка?

Даниэла согласилась, что это козочка, и стала рассказывать, как ей хочется иметь такую, и что у нее могла бы быть козочка, если бы она сумела убедить папу, что они не пахнут.

Я не получила от посещения пещер Драк никакого удовольствия. Все это время я думала только о Максе и его свадебном путешествии. Я уныло пыталась представить, как тетя Кэтрин смирится с тем, что ее невесткой стала такая гламурная особа, как Клодетта. И как Клодетте придется мириться с другой стороной личности Макса. С той стороной, о которой не знают репортеры светских хроник. С тем Максом, который любит бродить с увязавшимися за ним собаками, преодолевая милю за милей, играть в шахматы при свете пламени камина, подолгу сидеть с книжкой в дружеском молчании, скакать верхом по плоской равнине, окружающей Крейлшем-Плейс…

Я не могла себе представить, что Клодетта, любительница светских вечеринок, станет вместе с Максом гулять по поместью, а вокруг них будут увиваться собаки. Да и верхом на лошади я ее не представляла, если уж на то пошло. По-видимому, новая хозяйка будет не часто посещать Крейлшем-Плейс.

Когда мы вышли из пещер, небо уже розовело, тени стали длиннее. В машине Даниэла сонно свернулась калачиком.

– Это было самое-самое чудесное, что я когда-нибудь делала, – сказала она. – Это был прекрасный день, правда?

Я не ответила, просто пожала ее маленькую руку.

Глава 7

Когда мы вернулись, на вилле Д’Эсте был гость.

– Дэвид! – воскликнула Даниэла, как только мы вошли на террасу, и побежала к родителям, которые сидели в тени большой магнолии.

Когда крупный привлекательный африканец повернул голову и широко улыбнулся, Даниэла с разбегу бросилась к нему в объятия. Дэвид со смехом подхватил девочку на руки.

– Малышка Дэнни, как ты выросла! Ты стала почти такой же большой, как я!

– Глупости, – выдохнула Даниэла. – Никто не может быть таким большим, как ты. Ты больше всех, Дэвид.

Меня, казалось, никто не заметил. Джон Ван де Ноде был в плавках, его тело все еще блестело от воды. Хелена была в коротком махровом халате поверх купальника, ее волосы были небрежно собраны в узел на затылке.

Я повернулась, чтобы уйти в свою комнату, но миссис Ван де Ноде весело окликнула меня:

– Люси, присоединяйтесь к нам.

Я подошла к ним, и Джон Ван де Ноде встал и представил мне гостя:

– Люси, хочу познакомить вас с нашим старым другом Дэвидом Катьявиви.

Моя рука утонула в крепкой руке гиганта. Вблизи Дэвид Катьявиви казался еще выше, шире и чернее. У него была величественная голова, как у льва, сильный подбородок и большой лоб.

– Я много о вас слышал, – сказал он.

Он улыбнулся, и я вдруг поняла, что уже где-то его видела.

Хелена словно прочла мои мысли:

– Вы, наверное, видели фотографии Дэвида в газетах или его в «Новостях». Он возглавляет ОСАН, организацию, на которую я работаю.

– ОСАН?

– Организация за свободу африканских народов, – с улыбкой пояснила Хелена.

Катьявиви повернул к ней лицо.

– Надеюсь, с бумажной работой покончено? – спросил он.

– Со всем, кроме завершающей речи Джона. Она сейчас в стадии второго черновика. Хочешь посмотреть ее сейчас или после обеда?

– Думаю, лучше сейчас.

Катьявиви поставил свой стакан.

– Ну-у вот, – разочарованно протянула Даниэла. – А как же моя история? Ты мне сто лет не рассказывал историй!

– Позже, – мягко сказал африканец. – Когда ляжешь в постель, я приду и буду рассказывать тебе истории.

Глаза Даниэлы засияли.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Ее мать практично заметила:

– Дэнни, тебе пора принимать ванну.

Девочка соскользнула с колена Джона и сказала с выражением покорности судьбе:

– Я всегда принимаю ванну, каждый вечер!

– Да, Дэнни, и сегодня тоже примешь.

– Так нечестно! Когда я вырасту, я не буду принимать ванну. Вообще никогда!

Взяв меня за руку, Даниэла вприпрыжку удалилась с террасы. А переживания из-за ванны были вскоре забыты.

– Он все знает про львов и про воинов и всякие-всякие интересные вещи, и ему никогда не надоедает мне рассказывать разные истории! Хорошо бы, он остался надолго, вот тогда будет весело! – поделилась она со мной своими мыслями по поводу Дэвида.

У лестницы нас встретила Пегги.

– Хорошо провели время?

– Ой, Пегги, супер! – с энтузиазмом воскликнула Даниэла. – У нас был пикник, потом мы пошли в пещеры, они такие огроменные! В одной даже есть озеро, и мы плыли на лодке, и потом один дядя пел. Было потрясающе!

– Ну, я рада, что вы получили удовольствие, – умиротворенно сказала Пегги. – А то я уже начала волноваться, вас не было очень долго.

– Все за нас волнуются. – Девочка вздохнула с видом взрослой дамы, уставшей от жизни. – Даже мистер Лиалл приходил проследить, чтобы с нами ничего не случилось.

Пегги посмотрела на меня.

– Я думала, вы ездили вдвоем.

– Ну да. Однако по каким-то причинам, по каким, я не знаю, Йен последовал за нами аж до самой Вальдемоссы. «Присмотреть за нами» – так он выразился.

– Неужели? Странная идея! Хотя, конечно, его могла попросить об этом миссис Ван де Ноде. Я имею в виду, после автомобильной аварии.

– Возможно, но, думаю, если так, она бы мне сказала.

– У нее голова занята другим, – доверительно сообщила Пегги. – Взять хотя бы приезд мистера Катьявиви и все прочее.

– А он здесь часто бывает? – спросила я.

– О да, часто. Он руководит организацией миссис Ван де Ноде.

– Миссис Ван де Ноде так и сказала. А что это за организация?

Пегги, как мне показалось, немного смутилась.

– По правде сказать, я толком не знаю. Что-то связанное с Африкой. Миссис Ван де Ноде сама африканка, хотя, глядя на нее, этого не скажешь. Я бы скорее приняла ее за испанку. Но она выполняет много всякой работы, и к ней часто кто-нибудь приезжает на несколько дней. Не так давно у нас были два англиканских священника. Очень приятные джентльмены. Чернокожие, как вы понимаете, но приятные. – Она покосилась через плечо, проверяя, не идет ли кто, и понизила голос: – Вы не поверите, когда она вышла замуж за мистера Ван де Ноде, им пришлось уехать из Южной Африки, потому что он белый, а она цветная. По-моему, это просто позор, но вот так оно было. У них такой закон, а законы есть законы, ничего не поделаешь. Не все думают одинаково, и так будет всегда. – Она с философским видом пожала плечами. – Но они счастливы, и это главное. Хотя, конечно, мистеру Брэдли их брак усложнил жизнь. Он здесь был не так давно, очень милый молодой человек. Он заканчивал учебу в Южной Африке, когда его отец женился во второй раз. Сейчас-то он не школьник, ему двадцать два или двадцать три. Такой милый, такой вежливый молодой человек, приятнее не сыскать, мне он сразу понравился. Я сказала Марио… – В это время с террасы донесся звук отодвигаемых стульев, и Пегги спохватилась: – Ой, что же это я! Разговорилась, стою тут, а мне еще обед готовить…

Она поспешила в кухню, а я пошла наверх следом за Даниэлой. Загадка, зачем миссис Ван де Ноде нужна секретарша, разрешилась.

Когда я намыливала голову Даниэле, в ванную вплыла Леония. Я взглянула на нее с удивлением. Что, интересно, ей нужно?

– У нас гость. Или вы уже знаете?

– Знаю.

– Ну да, конечно. Его трудно не заметить.

Я закончила мыть голову Даниэле и стала вытирать ее полотенцем. Леония прислонилась к двери.

– Спаситель африканской расы. Нам предстоит длинный скучный обед. Терпеть не могу скуку.

– Я тоже, – раздался из-под полотенца тоненький голосок Даниэлы.

Зеленые глаза Леонии опасно сверкнули, но вслух она всего лишь сообщила:

– Завтра вечером будет вечеринка в честь гостя. Полагаю, вас попросят привести неотразимого мистера Паттерсона.

Слово «неотразимый» она произнесла с сарказмом, но я пропустила это мимо ушей и только спросила:

– Нас пригласят?

Леония подняла брови и насмешливо протянула:

– Ну конечно! Дорогая моя, на вилле Д‘Эсте не существует классовых различий, неужели вы этого еще не поняли?

Она ушла, оставив дверь открытой. Я закрыла дверь и стала надевать на Даниэлу ночную рубашку.

– Она часто улыбается, но не так, как другие люди улыбаются, правда? – заметила Даниэла.

– Давай-ка ложись, а то не останется времени на сказку.

– Я еще не пила лекарство и горячий шоколад.

– Даниэла, а тебе в самом деле нужно лекарство?

– Если я не выпью лекарство, мне будут сниться страшные сны, – произнесла Даниэла тоном вымогателя.

Я рассмеялась:

– Ну хорошо, ложись в постель, я принесу тебе лекарство.

– И горячий шоколад.

– Твой горячий шоколад ждет тебя возле кровати, остывает.

– Хорошо.

Даниэла шустро поскакала в спальню. Я собрала ее одежду, взяла пузырек с лекарством и пошла следом.

– Дэнни, на сегодня хватит, – сказала я, закончив читать первую главу. – Скоро к тебе придет Дэвид Катьявиви рассказывать свои истории. Будь осторожна с шоколадом, не облейся, хорошо?

– Я же не маленькая, – сказала Дэнни с нежностью. – Мне шесть лет.

Я поцеловала ее в щеку.

– Спокойной ночи, малышка. Приятных снов.

Я оставила свет включенным и тихо притворила за собой дверь. За порогом я буквально налетела на Йена Лиалла. Он придержал меня, чтобы я не упала, и спросил:

– Дэвид там?

– Нет, а что?

– Он собирался рассказать Даниэле перед сном очередную историю. Я его ищу.

Я было пошла к себе, но он шагнул в сторону и встал у меня на пути.

– Понравилась вам сегодняшняя экскурсия по пещерам?

– Да. Вы ведь не пошли за нами?

Он обезоруживающе усмехнулся с мальчишеским видом:

– Какая же вы подозрительная! Нет, я за вами не пошел, и прошу прощения, если я вас обидел. Почему-то я произвел на вас плохое впечатление. Ведь дело не только в сегодняшнем инциденте, правда? Вы с самого начала, как только приехали, отнеслись ко мне враждебно. Почему?

Я была не в настроении вести задушевные беседы с Йеном Лиаллом.

– У меня болит голова, и сейчас я мечтаю только об одном: лечь в постель. Можно вас попросить, извинитесь, пожалуйста, за меня, что я не смогу присутствовать на обеде.

– Конечно. Хотите, я принесу вам дисприн?

– У меня есть. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Уходя в свою комнату, я знала, что Йен Лиалл провожает меня взглядом, но какое у него при этом было выражение лица, я не знала, и мне было все равно. Это был очень длинный день, наверное, самый длинный в моей жизни. И я просто не могла выносить его больше ни минуты. Интуиция подсказывала мне, что за обедом Леония обязательно заговорит о женитьбе Макса, а я бы ни за что не смогла с этим справиться. Во всяком случае, не сегодня вечером. Я закрыла дверь спальни, опустила жалюзи, и комната погрузилась в благословенную темноту.

Глава 8

В два часа ночи я не спала и не находила себе места. Я устало надела халат и босиком подошла к открытому окну. Было слышно, как вдали у подножия утеса шепчет море, а со стороны сосен доносился тонкий писк летучей мыши. Я до сих пор не представляю, что подтолкнуло меня заглянуть к Даниэле. Как бы то ни было, вместо того чтобы вернуться в постель в слабой надежде уснуть, я тихо прошла через коридор и открыла дверь в комнату Даниэлы.

Едва шагнув в комнату, я сразу поняла, что что-то не так. Занавески были отдернуты, и Даниэла лежала в лунном свете, обнимая во сне плюшевого мишку. Я подошла к ней и потрогала ее лоб, он оказался холодным и влажным. Я встревожилась.

– Даниэла! Даниэла!

У нее даже веки не дрогнули. Я нашла выключатель, включила свет и сразу увидела пузырек с лекарством. Он стоял на тумбочке возле кровати, прилипший к книге, которую я читала. Пузырек был без пробки. И пустой. У меня екнуло сердце. Я закричала во все горло:

– Пегги, Пегги!

Я подняла Даниэлу с кровати, поставила ее вертикально и стала хлопать по щекам, лихорадочно пытаясь вспомнить, сколько же в пузырьке оставалось лекарства, в какое время она его выпила и что теперь делать. Что же делать, Господи, что делать?

Даниэла вяло зашевелилась и издала слабый звук, похожий на стон. Я подхватила ее на руки и понесла в ванную, продолжая что есть мочи звать Пегги. Где-то открывались двери, из коридора доносился топот бегущих ног, но это я сознавала лишь смутно. Голова Даниэлы лежала на моем плече и болталась из стороны в сторону. В ванную влетел Йен Лиалл, за ним по пятам – Пегги.

– Какого черта…

– Она выпила все лекарство! Пегги, принесите соль! Быстрее!

Пегги бросила лишь один взгляд на вялую Даниэлу и побежала в кухню. Йен Лиалл встал рядом со мной на колени и попытался приподнять веки Даниэлы. Я была в отчаянии.

– Надо сделать так, чтобы ее вырвало!

У Даниэлы затрепетали веки, она открыла глаза, взгляд был застывшим и ошеломленным. Тут в крошечную ванную втиснулась Пегги с пакетом соли. Йен налил воду в стакан, потом я держала Даниэлу, а он вливал ей в горло раствор соли. Она стала упираться, пыталась отвернуться, ему пришлось крепко держать ее голову, вода проливалась на ее ночную рубашку и на мои руки. Через несколько секунд я почувствовала, как ее желудок стал сокращаться, и ее вырвало. Маленькое тело Даниэлы содрогалось, по щекам текли слезы. Лицо Йена было пепельно-серым.

– Пегги, – сказал он, – сходите за ее матерью.

Пегги молча передала мне полотенце и сделала, что ей было сказано. Я сидела с Даниэлой на кафельном полу, укачивала ее и обтирала ее лицо полотенцем. Она слабыми ручонками обвивала мою шею.

– Мне не нравится, когда меня рвет.

Я мягко покачала ее.

– Дорогая, нам это тоже не нравится, но нам нужно было освободить тебя от лекарства, которое ты выпила, и если бы мы не сделали так, чтобы тебя вырвало, то тебе было бы очень-очень плохо.

Даниэла заворочалась у меня в руках.

– Я его не пила. Я не пила лекарство.

Йен попытался забрать у меня Даниэлу, но она теснее прижалась ко мне и крепче обхватила мою шею.

– Я хочу остаться с мисс Мэттьюз.

Я встала и вынесла Даниэлу из ванной в ее комнату. Пустой пузырек от лекарства стоял на прежнем месте.

– Я его не пила, честное слово, не пила.

Я поцеловала Даниэлу в лоб. Было не время устраивать перекрестный допрос.

– Дорогая, давай-ка я уложу тебя в постельку.

В коридоре послышались быстрые шаги, в комнату влетели Хелена и Джон Ван де Ноде.

– Дэнни, что случилось? Дорогая, ты в порядке?

Даниэла неуверенно улыбнулась, мать взяла ее на руки.

– Дорогая, тебе было плохо, теперь тебе лучше? Хочешь выпить воды?

Даниэла вспомнила соленую воду и содрогнулась.

– Это было ужасно.

– Попей немножко, и тебе сразу станет лучше.

Йен сполоснул стакан и до половины наполнил его водой из-под крана. Пегги тем временем принялась убирать в ванной. Йен отрывисто спросил:

– Как к ней попало лекарство?

– Я не знаю. Она не могла… – пролепетала я.

– Но она смогла! – отрезал Йен с мрачным видом.

– Что еще за лекарство? – спросил Джон Ван де Ноде.

– Лекарство, которое она принимает на ночь, чтобы лучше спать. Сегодня вечером я дала ей одну ложку, а остальное убрала. Но когда я позже вошла в спальню, пузырек стоял здесь.

– О Господи! – ахнула Хелена Ван де Ноде. – Она так много выпила…

Джон Ван де Ноде был ошеломлен. Он спросил меня:

– Но как? Люси, а вы точно не оставляли здесь лекарство?

– Нет, конечно, – ответила я. – Лекарство хранится в аптечке в ванной, туда я его и убрала.

– Даниэла не могла бы его достать.

Джон Ван де Ноде посмотрел на аптечку, которая висела в ванной на стене довольно высоко.

– Значит, как-то добралась. Если бы я проявила небрежность и оставила пузырек в спальне, я бы так вам и сказала. Честное слово, я бы сказала. Но я его не оставляла, я убрала его обратно в аптечку.

– Вы точно это помните? – спросил Джон Ван де Ноде.

– Ну разумеется.

Хелена Ван де Ноде устало сказала:

– Давайте оставим эти расспросы до утра. Я останусь здесь и буду играть с Дэнни в карты, чтобы она не заснула. Спокойной всем ночи, Йен, идите спать. И вы, Люси, тоже.

– Люси, как вы могли? – воскликнула Пегги с упреком. От переживаний ее голос дрожал. – Как вы могли?

– Пегги, но я не оставляла здесь лекарство! Я убрала его на место, в аптечку. Я знаю, что я это сделала.

Пегги отвела взгляд.

– Ох, Люси…

Похоже, она мне не верила. Она тяжелой походкой вышла из спальни в коридор. А я поплелась в свою комнату и села на кровать. У меня начиналась реакция на произошедшее, я вдруг почувствовала озноб, и меня стала колотить дрожь. Если бы я не вошла к Даниэле тогда, когда вошла… Но я же пришла, и с Даниэлой теперь все в порядке. Я закрыла глаза и попыталась уснуть.

Утром за завтраком Йен спросил:

– Вы уже видели Даниэлу?

– Я к ней заглядывала, но она еще спала.

– А разве вам не следовало ее разбудить? – небрежно поинтересовалась Леония.

– Она спала совершенно нормальным сном. И поскольку за ночь она вымоталась, я не стала ее беспокоить.

Леония вдруг продемонстрировала нетипичное для нее великодушие.

– На вашем месте я бы не слишком себя винила, – сказала она. – Вы же не могли знать, что глупый ребенок выпьет лекарство. В конце концов, оставлять бутылочку с лекарством на столике возле кровати вполне обычное дело.

Меня это разозлило.

– Даниэла не глупый ребенок. И я не оставляла лекарство на столике возле кровати.

– Правда? – Леония подняла брови, и на ее губах заиграла ехидная полуулыбка. – Как странно…

– Ничего странного, это просто правда.

– Но тогда как она достала лекарство?

– Не знаю. Но когда Даниэла проснется, она, без сомнения, нам расскажет. Передайте мне, пожалуйста, тост.

Йен пристально посмотрел на меня.

– Вы уверены, что вам не изменяет память? – спросил он. – У вас же болела голова вчера вечером.

Тут я не выдержала и взорвалась:

– Я и не ожидаю, что вы поверите всему, что я говорю! Я прекрасно знаю, что вы не хотели, чтобы я приезжала, а теперь делаете все, чтобы выставить меня небрежной и некомпетентной. Но я не такая. Вы ведь уверены, что в аварии на горной дороге виновата я? Но это не так! И прошлой ночью моей вины в том, что случилось, не было! Я очень хорошо отношусь к Даниэле, мне нравится о ней заботиться, и я намерена оставаться здесь и продолжать это делать! – Я резко встала и вышла из комнаты. Йен ошеломленно смотрел мне вслед.

Когда я вошла в комнату Даниэлы, она уже встала и одевалась. Увидев меня, она сонно улыбнулась.

– Даниэла, ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, спасибо. Я правда играла с мамой в карты посреди ночи?

– Правда.

– Прямо среди ночи?

– Да.

– Ничего себе! Как вы думаете, мама согласится со мной и этой ночью поиграть?

– Не думаю. Прошлой ночью вы играли в карты потому, что ты плохо себя чувствовала.

– Это было противно. Когда меня тошнит, я всегда плачу.

Я взяла в руки пустой пузырек от лекарства.

– Даниэла, как ты достала его из аптечки?

Она посмотрела на меня с озадаченным видом.

– Я его не доставала.

– Но ты ведь выпила лекарство? – мягко спросила я.

Даниэла замотала головой:

– Нет, я пила только горячий шоколад, больше ничего.

– Даниэла, прошлой ночью тебе было плохо, потому что ты выпила все свое лекарство. Смотри, в бутылочке ничего не осталось.

Широко открытые серо-зеленые глаза смотрели невинно.

– Я не брала, честно, не брала.

– Даниэла, очень важно, чтобы ты сказала правду. Если ты это сделала, я не буду на тебя сердиться, но я очень рассержусь, если ты меня обманешь. Скажи, как ты смогла достать бутылочку из аптечки?

– Я не доставала!

– Но ты же его выпила?

– Нет, честно, я его не пила. Я говорю правду, честно-честно. – По щекам Даниэлы потекли слезы.

Я обняла ее за плечи.

– Не плачь, Даниэла, не из-за чего плакать. Давай-ка пойдем завтракать. Пегги сделала тебе яичницу-болтунью.

Девочка вложила свою ладошку в мою руку.

– Вы ведь мне верите? Я бы не стала вас обманывать, честное слово.

Я пожала ее ладонь.

– А если ты вспомнишь, как пила лекарство или как ты его достала, то расскажешь мне?

– Обязательно расскажу. Вы на меня не сердитесь?

– Глупышка, конечно, не сержусь. Я только хочу, чтобы ты все вспомнила.

– Я не помню! Я даже не помню, чтобы мне это снилось!

Когда Даниэлу стал расспрашивать отец, она так же упорно стояла на своем. Джон со вздохом отпустил дочь и обратился ко мне:

– Прошлая ночь ее напугала, она даже не признается, что выпила лекарство, тем более не скажет, как до него добралась. Думаю, нужно считать этот вопрос закрытым и впредь следить, чтобы аптечка была всегда заперта.

Чувствуя себя несчастной и жалкой, я поплелась на пляж. Единственным человеком, с которым я бы сейчас могла почувствовать себя лучше, был Стив с его здравым смыслом и оптимизмом, но до встречи с ним оставалось еще часов десять.

Песок раскалился на солнце. Я быстро переоделась в купальник и с удовольствием вошла в прохладную воду. В центре бухты в гордом одиночестве возвышалась над водой яхта, ее ослепительно белый корпус отражался в прозрачной воде. Я поплыла к ней. Легчайший бриз доносил терпкий аромат лимона и сладковатый запах сосен. Я перевернулась на спину и просто расслабилась… Когда я повернула к берегу, то увидела, что на песке сидит Йен Лиалл в джинсах и футболке.

– Хорошо поплавали? – спросил он.

– Да.

Чувствуя его взгляд на своем теле, я накинула на плечи пляжное полотенце и завернулась в него. Йен Лиалл встал.

– Сегодня утром я не хотел вас обидеть.

Я ничего не сказала, просто подняла с песка свою одежду и направилась к тропинке. Йен последовал за мной.

– Я просто задал вам искренний вопрос. Не всегда бывает легко вспомнить, как делал что-то, что ты делаешь всегда, по привычке. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Да, понимаю, – кивнула я. – Вы хотите спросить, оставляла ли я этот чертов пузырек на столике возле кровати. Так вот, мой ответ «нет»!

Пока мы поднимались по крутым ступеням, которые зигзагом поднимались вверх по обрыву там, где сосны росли гуще всего, ненадолго установилось молчание. Потом Йен Лиалл спросил:

– Что вы имели в виду, когда сказали, что я не хотел, чтобы вы сюда приезжали?

Не могла же я признаться, что подслушивала, пусть даже не нарочно, поэтому я сказала:

– Вы ясно дали это понять с самого начала.

– Неужели? – Он казался озадаченным. – Я думал, что веду себя дружелюбно.

– Вы постоянно за мной наблюдаете. Я же все вижу.

– Вы мне нравитесь.

– У вас довольно странный способ это показать.

Мы обогнули куртину, благоухающую жасмином.

– Тогда, может быть, вот этот способ будет лучше.

Я еще не успела понять, что он собирается сделать, как он повернул меня лицом к себе и поцеловал. На мою голову и плечи посыпались белые лепестки жасмина. В первые мгновения я была слишком удивлена, чтобы как-то отреагировать, но потом с негодованием оттолкнула его.

– Если я хочу, чтобы меня поцеловали, я каким-нибудь образом даю это понять.

Он усмехнулся. Солнечный свет блестел в его рыжих волосах.

– Ну так, пожалуйста, дайте мне это понять. Вас целовать очень приятно!

На секунду у меня возникло искушение дать ему пощечину, но потом я повернулась и сердито зашагала дальше. Я шла быстро, резко раздвигая ветки роз и терновника, так что они пружинисто отскакивали позади меня и ударяли его. Он легко догнал меня и сообщил как ни в чем не бывало: