Текст книги "Сладостное пробуждение"
Автор книги: Марджори Фаррелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 8
Малый сезон закончился быстро и без особых приключений. Клер чувствовала, что ей нужно избегать Джайлза, и это теперь ей хорошо удавалось.
Это усилие принесло свои плоды. Джастин оказался верен слову и не только воздерживался от крепких спиртных напитков, но, кажется, даже стал на путь доверия. Однажды вечером он заявил, что ему не хочется думать, будто она избегает старого знакомого по его требованию. Поскольку ему не хотелось бы никаких сплетен, не сможет ли она предоставить Уиттону хотя бы один танец в неделю?
Они раньше других уехали домой в надежде избежать шумных балов и вечеринок. Клер была рада снова очутиться дома и с энтузиазмом ребенка принялась готовиться к празднику. Действительно, она чувствовала себя ребенком и с нетерпением ждала Рождества, которое всегда любила.
Когда в начале ноября она не заметила обычных женских недомоганий, то решила сохранить свою тайну до тех пор, пока не будет полностью уверена в своей беременности. Зато какой приятный сюрприз ожидает Джастина на Рождество! Приглашения падали, как снежные хлопья. Клер казалось, что и те, кто прибыл в Лондон, и оставшиеся в Девоне как будто задумали замучить ее. И все же она принимала почти все приглашения, пока однажды после особенно напряженных дней Джастин не увидел, что под глазами у Клер легли тени.
Бал у виконта и виконтессы Вейр в день святой Луизы был одним из тех, которые нельзя пропустить. Вейр-холл всегда украшался свежей пахучей зеленью. Виконт и его супруга слыли прекрасными хозяевами. А еда была настолько хороша, что всегда кто-нибудь вскрикивал от восторга.
Клер удивилась и на минуту почувствовала беспокойство, ощутив присутствие неведомого несчастья, когда Джастин, протянув руку, помогал ей сесть в карету. «Как я глупа, – подумала Клер. – А вдруг Джастину придется выпить? Ну, конечно, может же он в праздники позволить себе немного бренди».
– Леди Рейнсборо, как приятно, что вы проводите время и свое первое Рождество вместе с нами в Девоне.
Виконт, весьма сердечный человек с раскатистым басом, взглянул на жену:
– Не так ли, дорогая?
Виконтесса, которой всегда было хорошо в обществе своего деятельного мужа, полностью лишенного всякого самолюбия, просто взяла Клер за руку и сказала:
– Позвольте, дорогая, представить вас гостям. Со многими вы уже встречались, но кое-кого уж точно не знаете.
Одним из незнакомых гостей был сэр Персиваль Блейк, побывавший в Канаде и в Соединенных Штатах и только прибывший домой. Это оказался красивый джентльмен, весьма отличающийся от Джастина своими тусклыми светлыми волосами и такими же неяркими глазами. Сэр Персиваль выглядел на пять лет старше ее мужа. Ему удалось получить котильон, а также возможность проводить Клер к ужину, чему она была очень рада, потому что страстно мечтала путешествовать и хотела узнать многое об Америке.
Как Клер и ожидала, сэр Персиваль оказался прекрасным соседом, а также прекрасным рассказчиком, заставлявшим ее то смеяться, то дрожать от страха, и в течение минуты превращавшим свои истории из комедии в драму. Ей было так интересно, что она впервые забыла о присутствии Джастина.
По дороге домой, сидя в карете, Клер быстро рассказывала мужу о услышанных от сэра Персиваля историях:
– Представь себе, Джастин, город Бостон был построен как раз на коровьем выпасе… А сэр Персиваль рассказывал, что он провел много недель в Америке, изучая жизнь коренных жителей.
Пока Клер бурно рассказывала обо всем, Джастин хранил молчание. Он нарушил его только дома, приказав лакею проводить леди Рейнсборо в дом, чтобы она не почувствовала идущий от него запах спиртного.
– Ну, давай же Клер, ступай, – с нетерпением проговорил он. – А мне нужно освежить голову…
«Все в порядке, – подумала она, – почему я так беспокоюсь? Сейчас время праздников, которые муж хочет провести в кругу друзей и соседей… Ему захотелось всего лишь пройтись, освежиться в этот холодный ясный вечер».
Когда Джастин вошел, она уже была в ночной рубашке и пеньюаре, а Марта укладывала на ночь ее волосы.
– Я сам подготовлю леди Рейнсборо ко сну. Служанка посмотрела в зеркало и обменялась взглядами с Клер, которая кивнула, отпуская ее:
– Да. Ты, должно быть, устала, ожидая нас. Ложись спать. А завтра утром я тебя жду.
– Слушаюсь, миледи.
Уловив запах бренди, Марта не была уверена, что поступает правильно, оставляя свою хозяйку, но выбора не было. Он не казался расстроенным, да и тон его был спокоен. Насколько она была осведомлена, граф всегда был любезен и нежен с женой после того случая.
Когда за Мартой закрылась дверь, Джастин взял гребень и стал нежно водить им по локонам Клер. Не успела она немного расслабиться, как он внезапно и резко дернул ее за волосы.
– Джастин, милый, так очень больно. Мне кажется, что мои волосы заслужили лучшего обращения, – смеясь, произнесла она и, протянув руку, хотела взять гребень.
Рейнсборо резко ткнул его ей в руку и положил сверху свою ладонь, а затем так сжал запястье, что Клер сморщилась от боли.
– Вот твой гребень, дорогая, а вот и ты сидишь и любуешься на себя, как шлюха… Да ты и есть шлюха!
Клер онемела. Она не понимала, почему он опять нападает на нее. Ей оставалось только смотреть на лицо мужа, отражавшееся в зеркале. Его глаза были мутны и холодны, как лед.
– Джастин, мне кажется, ты снова выпил слишком много бренди, – как можно спокойнее сказала она.
– Не смей мне говорить о том, что я выпил и чего не выпил… А кто бы не выпил, увидев, как его жена кокетничает с каким-то болваном вроде Перси Блейка.
«О господи, опять, – подумала Клер. – Сначала Линтон, потом Джайлз, а теперь сэр Персиваль».
– Я не кокетничала, любимый, – мягко и спокойно возразила Клер, подумав, что не может же он вот так просто обвинить ее почти в измене. – Я сказала, что сэр Персиваль – интересный рассказчик, и совсем недавно рассказала тебе одну из его смешных историй.
Клер была полностью уверена, что если она будет спокойна и не повысит голос, если будет тихонько дышать, не будет двигаться и не будет его волновать, то Джастин непременно остановится.
– Вы знаете слишком много хороших рассказчиков, дорогая… И один другого нежнее, скромнее и интереснее, чем ваш пьяный муж…
Рейнсборо размахнулся и стал наносить удары… Сначала по спине, затем по голове Клер. Потом рывком схватил ее за волосы, резко встал и потащил ее за собой. Клер закричала от боли и унижения.
– Так тебе больно, моя высокочтимая женушка?
Намотав на руку ее волосы, Рейнсборо запрокинул ее лицо и стал бить, нанося удары сначала легко, а затем все сильнее и сильнее.
Марта уже дважды за утро стучала в дверь и уже дважды получала от лорда Рейнсборо ответ, что его жена еще спит. Она сразу поняла, что это значит. По всему видно, что граф снова избил ее… Хотя надо признать, что у хозяйки обычно по утрам всегда был очень довольный вид… А сегодня… Сегодня из комнаты не доносилось ни звука. Марта совсем уж решилась войти, но заколебалась: что если они как раз… Ей бы не хотелось быть одной из тех, кто появляется в такой момент. Пришлось разыскать камердинера.
– Его светлость уже встали, Прайк?
– Нет, и вряд ли это будет так скоро, – изображая из себя пьяного и пошатываясь, ответил камердинер.
– А он спал в своей комнате?
– Да. Впрочем, была уже глубокая ночь, когда он вернулся, – произнес Прайк, многозначительно подмигивая.
Марта стремглав побежала назад. Стукнув один раз и не ожидая ответа, она вошла в комнату.
Клер лежала, скорчившись, как ребенок, и все еще спала. Марта улыбнулась, глядя на нее, и вдруг ее взгляд упал на кувшин с грязной водой и окровавленное полотенце. Она уже знала, что у Клер больше нет ежемесячных женских недомоганий и что вот уже три недели это было тайной радостью ее хозяйки. Возможно, что-то случилось этой ночью? По всей видимости, она была беременна и потеряла ребенка в ранний срок. Марта наклонилась над Клер и осторожно потрясла ее, боясь, как бы этот глубокий сон не был следствием большой потери крови. Почувствовав прикосновение Марты, Клер застонала. Она повернула голову, чтобы взглянуть на того, кто пытался прервать ее забвение. Один глаз Клер полностью был закрыт, распухшие губы с трудом шевелились.
– О господи, что с вашим лицом, миледи? – прошептала Марта и тут же ответила: – Ничего, ничего… Я знаю, что случилось с вашим лицом… Это все этот подонок, грязный, вонючий ублюдок…
– Нет, нет, Марта, – протестуя, воскликнула Клер.
– Только не нужно мне больше рассказывать сказки про дверные косяки, леди Рейнсборо. Я не поверила вам тогда, не собираюсь и сейчас. Лучше вставайте и дайте мне посмотреть, что он сделал с вашим милым личиком.
Поддерживаемая Мартой, Клер терпела, пока та осматривала ее глаза и нос.
– Спасибо, что хоть нос не сломал. И глаза, вроде, в порядке. Ну почему вы не позвали меня, миледи?
«Потому что я не могла крикнуть, – подумала Клер. – Потому что меня вообще тут не было… Потому что это просто сон, страшный ночной кошмар».
– О, конечно, это меня не касается, да и что я могла бы сделать? А вам всю эту неделю лучше провести в постели…
Марта замолчала, подумала и решила все-таки спросить:
– Кровь там, на полотенце… Это из носа? Может быть, вам нужно еще одно полотенце?
Клер густо покраснела и инстинктивно положила руку на живот.
– Нет, Марта. Если со мной все хорошо, то в ближайшие восемь месяцев они мне не понадобятся. Не знаю, может, эта ночь как-то повлияла на меня, как ты думаешь? – шепотом спросила она.
– Нет, если вы останетесь в постели, будете лечиться и много спать… Я сейчас принесу овсянки и чая, захвачу из кладовки орехов…
– Спасибо, Марта. И скажи, пожалуйста, миссис Кларк, что я не совсем здорова, и поэтому не смогу ей помочь в подготовке к празднику.
– Конечно.
– И еще, Марта… Не могла бы ты сделать так, чтобы лорд Рейнсборо несколько часов не появлялся здесь? Я не могу его видеть…
– Сделаю все, что смогу, миледи.
Но лорд Рейнсборо и не пытался увидеть в это утро свою жену. Он долго спал, а после завтрака приказал запрячь своего коня и ускакал с такой скоростью, как будто все демоны гнались за ним по пятам.
Клер оставалась в своей комнате. Она очень мало ела и почти весь день провела в кровати, то просыпаясь, то погружаясь в тревожный сон. Клер так много спала днем, что боялась бессонной ночи. Но, видимо, сон был тем лекарством, в котором так нуждалось ее тело. И она проспала всю ночь.
Проснулась Клер рано утром. Поднявшись с постели, она подошла к зеркалу. Ее лицо выглядело еще хуже: начали проступать синяки.
Стоя у окна, она смотрела, как рассеивается и улетает утренний туман. Вдруг она услышала скрип открывающейся двери:
– Сегодня я уже чувствую себя намного лучше, Марта.
Но, не успев повернуться, она увидела в окне отражение мужа. Он постоял у двери, а потом быстро подошел к креслу у окна. Глаза Клер ничего не видели от ужаса, охватившего ее, а руки конвульсивно вцепились в спинку кресла.
Джастин стоял молча, рассматривая побои и синяки, нанесенные его рукой.
– На этот раз еще хуже? Да, Клер? – как бы не веря в то, что произошло, с отчаянием проговорил он.
Клер кивнула.
– Я не знаю, что сказать… Что здесь скажешь? Я… Я не знаю, что со мной происходит, Клер. Наверное, потому, что я тебя слишком люблю… А спиртное просто проявляет темную сторону любви…
Клер молчала, лишь глаза были полны страха.
– Вчера я долго скакал на коне… Нет, не то… Я понял, что мне делать… Клянусь, что больше не выпью ни капли вина или бренди. На этот раз клянусь своей жизнью. Знаю, какое-то время ты не захочешь даже видеть меня, но я все же надеюсь… что твое доверие вскоре вернется. Я надеюсь… – голос Джастина дрогнул. – Надеюсь, что не убил твою любовь…
Это было лицо ее любимого Джастина, его глаза совсем не походили на жестокий взгляд ужасного незнакомца. Теперь эти серые глаза были полны слез… Все возвращалось…
– Я полюбила тебя с первой минуты, как увидела, и моя любовь никогда не исчезнет. Но я не знаю, как тебя убедить… Как сделать, чтобы ты увидел, что никакой другой мужчина не заменит тебя в моем сердце… Ни Джайлз, и уж, конечно, ни Линтон или сэр Персиваль, – со слезами на глазах улыбнулась Клер.
– Теперь я это знаю, – пылко воскликнул муж. – Но алкоголь делает что-то такое, отчего я становлюсь… Не знаю, кем я становлюсь, но это ужасное существо, живущее во мне, может заставить меня потерять самое дорогое, что у меня есть…
Джастин сделал шаг вперед, и Клер, не думая больше ни о чем, медленно подошла к нему:
– Я должна быть уверена, что ты действительно так думаешь. Ты можешь поклясться, что больше никогда не выпьешь ни капли?
– Клянусь моей бессмертной душой, Клер! Она сделала еще один шаг и содрогнулась, почувствовав, что его рука нежно обнимает ее.
– Надеюсь, Джастин. Но сейчас я думаю не только о себе. Мне надо думать и о безопасности нашего ребенка.
Муж положил руки на плечи Клер и немного отступил назад.
– Ребенка, Клер? Ты… беременна? Счастье, которого так ждала Клер, осветило его лицо.
– Я не хотела тебе говорить до Нового года… Но даже и сейчас пока еще рано… хотя я уже знаю наверняка.
– Это будет нашей новой ступенькой, Клер. А теперь тебе необходимо отдохнуть. Я не буду… утомлять тебя своим присутствием, пока ты сама не позовешь меня.
– О Джастин, я уже отдохнула. Боюсь, что я несколько недель не смогу появиться на людях. Но только, пожалуйста, не оставляй меня сегодня одну, дорогой.
Когда Марта принесла ей завтрак, Клер сидела в кресле у окна.
– Вижу, сегодня вы уже чувствуете себя лучше, миледи.
– Да, Марта, много, много лучше. Марта недоверчиво посмотрела на нее.
– Никто не должен узнать, что произошло, Марта. Ни в доме, ни за его пределами.
– Ни одна сплетня не слетит с моих губ, миледи.
– Пусть слуги узнают, что я беременна и страдаю от слабости и тошноты по утрам…
– Да, миледи.
– И Марта… Лорд Рейнсборо будет сегодня ужинать со мной.
– Понимаю, миледи, – произнесла Марта абсолютно бесстрастным тоном, в котором Клер уловила неодобрение.
– Все произошло потому, что он не смог справиться с каким-то сильным духом, Марта, но он дал мне слово, что этого больше никогда не повторится.
– Конечно, миледи.
– Марта?
– Да, миледи…
– Спасибо за то, что ты так ухаживала за мной, – сказала Клер, протягивая руку и касаясь плеча Марты. – Я очень высоко цены твою преданность и верность.
– Спасибо, миледи.
«И Марта всегда будет с тобой, моя бедная маленькая овечка», – подумала служанка. Она была всего лишь на несколько лет старше Клер, но чувствовала себя гораздо старше и опытнее своей госпожи. Оставляя свою хозяйку, весело пьющую чай, Марта наверняка знала, что та мечтает о визите своего мужа этой ночью. Он, наверное, большой знаток в искусстве любви, этот лорд Рейнсборо, если заставляет женщину так быстро забыть нанесенные им побои.
ГЛАВА 9
Февраль, 1817
– Я вижу, ты уже готова для верховой прогулки у Эстонов, Сабрина. Кажется, они начинают проявлять к тебе слишком большое внимание… Ты серьезно относишься к этому?
Голос Джайлза был спокоен, но за этим спокойствием скрывалось настороженное внимание.
Сабрина села за стол и жестом попросила его подать тарелку.
– Если ты спросил только для того, чтобы узнать о моем отношении к нему… я не собираюсь прощать его, Джайлз.
– Вы не виделись…
– Четыре года. Знаю, я тогда еще была маленькая… – со смехом сказала она.
– Не совсем. Но у тебя не было подходящего поклонника… Неужели никто так и не тронул твоего сердца?
– Никто, Джайлз, – ответила Сабрина со спокойной улыбкой. Пока это было правдой.
Ни один их ее воздыхателей не смог завоевать сердце леди Уиттон. Лишь Эндрю Мор смог произвести на нее впечатление. Но сам он никогда не видел для себя другой роли, кроме старого друга ее брата. Сабрина надеялась, что Эстон, бывший не только подходящим поклонником, но и довольно красивым мужчиной, сможет пробудить в ней чувства.
– Я всегда думал, что из вас с Эндрю могла бы получиться прекрасная пара, – задумчиво произнес Джайлз, как всегда, без труда проникая в мысли сестры. – Но он так редко появляется нынче в обществе.
– Эндрю Мор никогда не проявлял интереса ни к одной из женщин, – беспечно отозвалась Сабрина и сменила тему разговора. – Папа с мамой уже просмотрели почту?
Джайлз взглянул на маленькую стопку писем:
– Точно не знаю… Наверное, да.
– Там есть что-нибудь для меня?
Брат со вздохом отложил газету и с подчеркнутым терпением стал просматривать почту.
– Какая же ты нетерпеливая, сестренка… Ну, вот приглашение к Блантсам на следующую среду… Приглашение для меня от Франклина, он приглашает меня провести неделю в Линкольншире.
– Ты поедешь?
– Возможно. Мне нравится общение с ним, да и обстановку хочется сменить…
– А как же ты оставишь Люси? Она ведь зачахнет без тебя… – поддразнила Сабрина.
– Ну, день, когда Люси Киркман зачахнет от любви… Да она с Рождества не оставляет меня в покое ни на минуту.
– Хотя… Ты, кажется, не принадлежал к ее компании, Джайлз?
– Нет, – усмехнулся он. – Но признаюсь, что она хороший друг. А мне нравится женщина, которая знает, чего хочет, и добивается этого.
– Как скромно, Джайлз, какое смирение, покорность…
– Хорошо… Но только ты одна предостерегаешь меня против нее, Сабрина. Да, совершенно ясно, что я ей нужен, и надо быть дураком, чтобы не видеть этого.
– А она получит то, что ей так хочется, Джайлз?
– Она, конечно, считает, что так оно и будет, – с раздраженной улыбкой ответил он, передавая оставшуюся почту Сабрине.
«В конце концов, он просто шутит», – подумала сестра. Она знала, каких усилий ему стоило видеть во время малого сезона постоянно Рейнсборо и Клер. Но время уже начало излечивать Джайлза от его мечтаний. Что же касается Люси, то Сабрина надеялась, что ей не удастся заполучить ее брата, хотя она уже давно нацелилась на него.
Но если ее преследования хоть немного развлекают брата и уводят от тоскливых мыслей о Клер, – тогда бог с ней, с этой ведьмой…
– О, письмо от Клер… Как я рада! Уже давно не слышала ничего о ней, – не думая ни о чем, громко вскрикнула Сабрина. Правда, сразу умолкла, посматривая на брата.
– Надеюсь, она здорова? – иронически улыбнувшись, поинтересовался брат.
– Кажется, она счастлива… – Сабрина быстро просмотрела письмо. – И она действительно ждет ребенка.
Она вовсе не хотела говорить это, но он все равно узнает об этом рано или поздно.
– Это прекрасно! Уверен, она станет примерной матерью.
Сабрина достаточно хорошо знала своего брата, чтобы понять, что новость нанесла ему смертельный удар. Если даже это событие в жизни Клер не сможет ему помочь, тогда она бессильна.
Свадьба Клер была самым тяжелым переживанием в жизни Джайлза. В своих мечтах он видел их вместе… А теперь еще одна новость: у нее будет ребенок от Рейнсборо. Казалось, его мечта должна умереть…
Джайлз страдал. Впрочем, этого следовало ожидать. Но каждый раз, когда ему казалось, что еще немного – и он забудет ее, что-то удерживало его.
«И слава богу, – думал он, – что она беременна. Теперь она не сможет часто появляться в свете. Возможно, к весне Люси Киркман удастся вызвать у меня интерес… Впрочем, это не так уж важно».
За чаем с пирожными у Гунтеров Люси спросила:
– Сабрина, ты случайно не знаешь, лорд и леди Рейнсборо сейчас в городе?
– Не имею представления, – с обеспокоенным и хмурым видом ответила Сабрина. – Я пыталась выяснить, но не получила ответа ни на одно из моих писем. Скорее всего, Клер неважно себя чувствует… Впрочем, несколько строчек могла бы написать…
Голос Сабрины дрогнул.
– Ах да, она, кажется, беременна. Очень рада за нее, – заявила Люси, слизывая крем с очередного пирожного.
– Рада за Клер, Люси? – спросила Сабрина с насмешливой улыбкой.
– Ну, конечно. Но все-таки больше за себя. Теперь-то Джайлз не сможет целыми днями грезить о женщине с толстой талией и распухшими лодыжками!
Сабрина засмеялась:
– Ох, Люси, ты невыносима.
– Я знаю, ты не очень-то хочешь видеть меня своей невесткой. Ты считаешь, что он заслуживает кого-то более ласкового и привлекательного, как, например, Клер. Но только она обошлась с ним так, как я и подумать бы не смогла. Ты должна это признать… И я всегда честно говорю о том, чего хочу… Ему нужна та, которая любила бы его, а не только хотела заполучить его, словно какой-то приз…
– Уверяю тебя, Сабрина, ему вовсе не нужна такая женщина, как Клер. О, она возвела его в ранг рыцаря… Ну, а если бы это были леди Элен или эта заносчивая Сьюзен Максвел, матери которых всегда старались навязать ему своих дочек… А у меня нет мамы, поэтому мне приходится самой навязываться, – со смехом заключила она.
«Возможно, если бы твоя мать не умерла, когда тебе было всего три года, тебе тогда бы хватило решительности, чтобы выбрать свой собственный путь», – подумала Сабрина. «Но ты не нужна ему… Ему нужна более нежная и любящая, более сильная».
При этой мысли Сабрина почувствовала что-то похожее на предательство Клер. Но если она действительно не любила его, тогда ему просто повезло, что сейчас она не с ним.
Этот вечер был самым большим сбором сезона, поскольку герцогиня де Уинстон обожала, чтобы каждый дюйм зала был чем-нибудь занят; все равно чем – людьми или экзотическими растениями. Поэтому ни Джайлз, ни Сабрина не ожидали вдруг увидеть в этой давке супругов Рейнсборо. Услышав, как сразу вслед за ними объявили о прибытии лорда и леди Рейнсборо, брат и сестра попытались скрыться в толпе. Почувствовав, как напрягся Джайлз, Сабрина ободряюще взяла его за руку.
Когда они добрались до кружка друзей и знакомых, леди Уиттон, смешавшись с толпой, стала наблюдать за Джастином, который, выделяясь высоким ростом, был хорошо заметен даже среди огромной массы людей. Увидев с ним рядом Клер, Сабрина удивилась: она была все так же хрупка. Та, которой всегда приписывали стройность Венеры, была почти отталкивающе худа.
– Она, должно быть, была больна, – не раздумывая, заявила Сабрина.
Брат с удивлением посмотрел на нее:
– О ком ты говоришь?
Так как их разговор могли услышать, сестра потянула его ближе к себе и показала рукой туда, где стояли граф со своей женой.
– Но ведь она говорила, что ждет ребенка… Может, она потеряла его? – прошептала Сабрина.
Джайлз побледнел:
– Она выглядит ужасно.
– О, Джайлз, отведи меня к ней.
– Конечно.
Извиняясь, Джайлз прокладывал себе путь, держа сзади за руку Сабрину. Когда они наконец добрались до Рейнсборо, она быстро выступила вперед и обняла Клер. Почувствовав ее худобу и скованность, Сабрина быстро осмотрела Клер. Джастин Рейнсборо поздоровался достаточно вежливо, но им обоим показалось, что больше всего он желал бы их видеть в другом конце зала. Джайлз завладел вниманием графа, задавая вопросы об имении, а Сабрина подвела Клер к одной из находящихся поблизости колонн и заговорила.
– Я так удивилась, увидев тебя в таком состоянии, – без предисловий начала она.
Клер пустыми глазами посмотрела на нее и вдруг покраснела.
– О… Ребенок… Я потеряла его сразу же после того, как написала тебе. Мне, конечно, следовало бы сообщить тебе, но я была очень слаба. Думаю, я и сейчас пока еще не совсем здорова…
– Ты так худа, Клер…
Клер посмотрела вниз, пытаясь взглянуть на себя со стороны.
– Да, я немного похудела, но скоро приду в норму.
Она нервно теребила воланы туалета, пытаясь прикрыть свои худенькие руки.
– Можно завтра навестить тебя, Клер?
Она заколебалась, ее глаза искали взгляд мужа, который был занят разговором с Джайлзом.
– Почему же и нет… Конечно, Сабрина. Я принимаю после часа.
Они поговорили еще несколько минут, и Сабрина отвела ее к мужу.
– Этот контрданс наш, – беря брата под руку, сказала она. – Неправда ли, лорд Рейнсборо, герцогиня нынче превзошла саму себя?
– Да, в самом деле, – ответил он и покровительственно обнял Клер. – Действительно, такая толпа… Думаю, надо пораньше отвезти Клер домой.
И он сдержал слово: Сабрина за весь вечер больше не видела свою подругу.
На следующий день леди Уиттон нанесла обещанный визит, но нашла Клер в обществе двух женщин, по всей видимости, приятельниц.
Доверительного разговора не получилось, и Сабрина уехала рано, договорившись с Клер в конце недели прогуляться верхом.
Их поездка не удовлетворила леди Уиттон: Клер была замкнута и не распространялась о своей жизни в Девоне и потере ребенка. Сабрина не хотела слишком допытываться, и они расстались с грустью.
Когда через несколько недель положение не улучшилось, она решила посоветоваться с братом. Как-то дождливым вечером Сабрина прервала его занятия в библиотеке.
– Джайлз, я очень беспокоюсь за Клер. Он оторвал взгляд от книги.
– Почему же, Сабрина? Когда я ее видел на музыкальном вечере, она была уже не так бледна и, кажется, немного поправилась, – уклончиво ответил он.
Сабрина колебалась.
– Я понимаю, тебе, возможно, больно говорить о ней, но я очень хочу все выяснить. Это не что-то физическое… Она, кажется, не принадлежит себе…
Джайлз закрыл книгу и тяжело вздохнул. Сабрина права. Он действительно не хотел думать о Клер. Так ему было гораздо легче. Джайлз тихо сидел несколько минут, слушая шум дождя за окном. Снова думать о Клер… Это же просто мучение. Но как он может не обращать внимание, если она в беде?
– Расскажи мне все, Сабрина, – спокойно произнес он.
– Это сложно описать… Я чувствую, что она находится вне времени…
В глазах Джайлза промелькнуло беспокойство.
– Женщины иногда впадают в такое состояние после рождения ребенка. Я знаю… А может, это после выкидыша?
– О, нет, Джайлз. Я думаю, Клер в таком состоянии не из-за этого. Помнишь миссис Крейн и ее слабость после рождения второго ребенка? Но здесь что-то совсем другое. Кажется, ее будто что-то заставляет танцевать, быть обходительной, делать визиты… И в то же время ей, кажется, совсем не хочется меня видеть. Может быть, это всего лишь ослабление тесных дружеских чувств… Впрочем, начинать нужно с мужа, не так ли?
– А как они друг с другом? – спросил Джайлз. Он старался как мог, чтобы не встречаться с графом.
– Как будто ничего не изменилось, Джайлз. Хорошо, хоть эти ужасные пари прекратились, – прибавила она с улыбкой. – Но они производят впечатление счастливой пары.
– Наверное, так оно и есть. Клер выросла, теперь ей не нужны старые друзья. У нее есть муж и своя собственная жизнь в Девоне.
– Знаю, знаю… И все же меня что-то беспокоит.
– Я ее не… избегал, иногда, случалось, даже танцевал. Возможно, мне следовало вести себя так, как вел бы себя старый товарищ, а не отвергнутый возлюбленный… Может быть, я и смог бы предложить ей то, в чем она нуждается…
Сабрина была права: Клер жила как во сне. Беда заключалась в том, что она так не думала и не знала, кто стоял на самом деле за всеми ее поступками. Конечно, Клер Дайзерт не была такой раскованной и уверенной в себе молодой дамой, как Сабрина Уиттон. Но вот Клер Рейнсборо была той, которую любят и холят, берегут и лелеют, пусть даже в самом начале брака. И она уже больше не была той, о ком думают в последнюю очередь. Она узнала страсть, узнала, как стать частицей другого человека. Клер научила Джастина быть чутким и страстным любовником.
Он научил ее… Нет, не он… Она сама убедилась в том, что стала центром всей его жизни. Но так было до первой пощечины, которая, конечно, была случайностью. По крайней мере, так думала она. Но снова…
Теперь ей стало ясно, что алкоголь ломает его личность и вызывает в нем странные чувства. Стоило ему прекратить пить, как он вновь становился нежным и любящим мужем.
Странность заключалась и в ней самой. Она начинала чувствовать, что живет в двух параллельных измерениях, что. у нее две жизни. Одна, в которой муж Клер был добр, нежен, страстен… Такой жизнью она жила большую часть времени. Другая, где муж превращался в ревнивого, злобного мучителя…
Чем был ее брак? Месяцами блаженства? Или адом, который мог возникнуть по самой пустяковой причине? Порой Клер казалось, что ей было бы легче, если бы Джастин постоянно избивал ее, если бы она знала, что он просто не выносит ее, что он злой от рождения… Тогда бы она, возможно, возненавидела бы его, а может быть, и оставила бы. Но как Клер может ненавидеть его, если Джастин искренне ее любит? А как он извиняется после всех страшных дел, на которые его толкает алкоголь… В любви он дает ей наслаждение, которое раньше она и представить себе не могла.
Она ни с кем не могла поговорить об этом. Ее родители никогда бы не поняли ее. Ведь они всегда хотели, чтобы она вышла замуж за Джайлза. Клер ушла от доверительного разговора с Сабриной. Да и как рассказать ей обо всем? Слишком стыдно…И как бы подруга могла понять, каким прекрасным мужем бывал порой Джастин? Ведь ей, конечно, ближе Джайлз.
Может быть, как-нибудь все уладится? Вот уже месяц, как они в Лондоне, Джастин за это время не прикоснулся к спиртному. Они оба приходили в себя от потери ребенка. Муж долго не решался подойти к ее постели, но Клер убедила его, что она снова здорова, так что последние две недели они переживали новый медовый месяц. Таким образом, она вновь была счастливой женой лорда Рейнсборо.
Джайлз не тратил времени на то, чтобы добиваться общества Клер. Лишь на вечере у леди Питеррсхем он решил пригласить ее на танец.
Рейнсборо отнесся к этому весьма вежливо. Впрочем, граф всегда обращался с ним весьма холодно.
Джайлз пристально посмотрел на Клер, когда следующая фигура танца свела их вместе. Она стала чуть розовее, чем была в начале сезона, и было видно, что ей спокойно с ним. Когда пришло время идти к столу, он выбрал место с краю, чтобы хоть немного побыть с ней наедине.
– У меня не было возможности выразить тебе свое сочувствие, – сказал Джайлз. – Представляю, сколько нужно сил, чтобы оправиться после такой потери.
Клер почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она вновь была вместе со старым другом, все беды последнего года ушли…
– Спасибо, Джайлз. Было очень тяжело, но Джастин поддерживал меня.
– Не сомневаюсь, хотя Сабрина почему-то волновалась, – как можно мягче произнес он.
– О, не надо, Джайлз… Знаю, я была немного не в себе… Надеялась провести весну, благословляя господа, а пришлось пройти через все это. Мне понадобится время, чтобы ожидания перестали мучить меня…
– Я не думаю, что твоя потеря означает… что ты… Я верю, что ты снова сможешь…
Впервые Клер увидела, что Джайлзу неловко. Это тронуло и даже немного рассмешило ее.
– Если ты хочешь узнать, смогу ли я иметь еще детей, то да. Доктор уверен, что последствий не останется.
Джайлза удивило, что в глазах Клер промелькнула глубоко спрятанная печаль, несмотря на то, что новость должна радовать ее. Это произошло так быстро, что он не смог понять, действительно ли он видел это или ему просто показалось.
