Текст книги "Бессердечный лорд Гарри"
Автор книги: Марджори Фаррелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
17
В последующие несколько недель все балы проходили примерно так, как у Певе-реллов. Джеймс и Гарри ухаживали за Линнет. Но их соперничество не было явным, потому что Джеймс считал недостойным рассказывать о том, что творилось в его душе, а Гарри по-прежнему не видел в своем друге серьезного противника.
У Кейт появились поклонники. Она не отдавала предпочтения ни одному из них, а уделяла внимание всем одинаково и наслаждалась сезоном больше, чем ожидала. Линнет до сих пор не имела возможности говорить с кем-либо о своих научных интересах и тем самым кого-либо смутить. Она принимала приглашения как лорда Клите-роу, так и лорда Сидмута, еще в начале сезона объяснив Кейт, что, поскольку ни тот, ни другой ее по-настоящему не интересуют, она не хочет разрушать их старую дружбу, оказывая одному из них предпочтение. Кейт подозревала, что эта дружба уже никогда не будет такой, как прежде, несмотря на все старания ее сестры.
И она была права. Джеймс и Гарри познакомились в Итоне, и Джеймс почти сразу стал играть роль защитника Гарри. Он был выше ростом, сильнее, опытнее: он проучился уже год, когда в колледже появился Гарри. Как всякий новичок, Гарри стал объектом насмешек, и однажды Джеймс спас его от группы старших мальчиков, издевавшихся над ним из-за его валлийского происхождения. Гарри набросился на них, и когда появился Джеймс, один из мальчиков уже повалил его, а остальные избивали. Джеймс бросился к ним и расшвырял драчунов, получив от них несколько увесистых ударов. «Боевые ранения» – синяк под глазом и разбитый нос – сблизили Джеймса и Гарри. Разница в темпераментах только укрепила их дружбу. Серьезность, основательность и медлительность Джеймса дополнялись живым, как ртуть, характером Гарри. С тех пор они стали неразлучны: на каникулах ездили друг к другу в гости и вместе поступили в Оксфорд.
Все эти годы Джеймс оказывал на Гарри положительное влияние. Хотя временами он чувствовал себя скучным по сравнению с другом, он всегда знал, что был сильнее Гарри в некоторых отношениях. Когда они закончили колледж, он не позводил другу присоединиться к компании молодых повес и оберегал его от излишеств в употреблении спиртного и азартных играх. В то же время он наслаждался обществом не столь беспутных, но энергичных и веселых друзей Гарри, которые не позволяли ему стать занудой.
Хотя Джеймс был всего на шесть месяцев старше, он всегда чувствовал себя его заботливым братом, особенно когда Гарри отправился на войну и вернулся, получив серьезные ранения. Но именно тогда все изменилось. Джеймс не мог объяснить, что произошло, но война изменила Гарри не только физически, но и духовно. Теперь Джеймсу временами больше хотелось защитить молодых женщин, которых очаровывал Гарри, чем его самого. И больше всего ему хотелось защитить мисс Линнет Ричмонд.
Сначала его привлекала ее красота. Но чем больше времени он проводил с ней, чем яснее ощущал, что за ее отрешенностью скрывается ранимая душа, тем больше ему хотелось узнать настоящую мисс Ричмонд. Он вовсе не был уверен, что она когда-нибудь будет относиться к нему хотя бы как к поклоннику. В чем он был убежден, так это в том, что Гарри никогда не сможет сделать ее счастливой. Гарри играл в ту же игру, что и осенью, только более настойчиво, но Джеймс знал, что его сердце не было затронуто. А если он ошибался, то на этот раз Гарри придется позаботиться о себе самому.
Скрытое соперничество продолжалось, и Кейт спрашивала себя, не стала ли сестра оказывать предпочтение одному из друзей. Она никогда не обнаруживала своих чувств ни внезапным румянцем, ни сбивчивой речью. Однажды вечером, когда они вернулись со званого ужина, Кейт решила спросить Линнет, не изменилось ли ее отношение к друзьям.
Она тихонько постучала в дверь комнаты сестры и спросила шепотом:
– Ты еще не спишь, Линии?
– Входи, Кейт.
Кейт присела на краешек кровати и стала смотреть, как сестра расчесывает волосы.
– Скажи, Линии, как тебе удается одинаково относиться и к лорду Сидмуту, и к лорду Клитероу? Я наблюдала за тобой сегодня и думала, уж не ведешь ли ты счет на костяшках своего веера.
Линнет повернулась и удивленно посмотрела на сестру.
– Кейт, разве ты не понимаешь, что для меня важно не разрушить их старую дружбу? Как ты знаешь, я очень стараюсь не оказывать предпочтения кому-то из них.
– Да, я понимаю, – извинилась Кейт. – Просто мне трудно представить, что ты не выделяешь одного из них. Может быть, ты скрываешь, что кто-то нравится тебе больше?
– Я ценю чувство юмора лорда Сид-мута, и к тому же он хорошо танцует. Но я чувствую себя гораздо спокойнее с лордом Клитероу. Мне кажется, что ему интересна я сама, в то время как лорда Сидмута привлекает лишь моя красота. И я по-прежнему немного боюсь его, – добавила она задумчиво. – Он всегда ведет себя как джентльмен, – сказала она в ответ на гневный возглас Кейт. – Просто я чувствую в нем какую-то опасность. А вот с лордом Клитероу я в полной безопасности.
– А тебе когда-нибудь хотелось, чтобы один из них поцеловал тебя или крепче обнял во время танца? – спросила Кейт. – Не находишь ли ты одного из них таким же привлекательным, как они находят тебя?
– Они оба хороши собой, правда? Но нет, мне не нужны их поцелуи. Наверное, это не в моем характере, Кейт. Я еще не встретила никого, кто убедил бы меня, что с ним мне будет лучше, чем дома. А ты хочешь с кем-то поцеловаться? – спросила она с улыбкой.
– Нет, пожалуй, – ответила Кейт. Удивительно, но в этот момент она вдруг представила, как лорд Сидмут склоняется над ней, чтобы прижать свои губы к ее губам. Наверное, это произошло потому, что они говорили о нем и о поцелуях. – Но я действительно хочу, чтобы меня целовали. И любили. Разве ты не завидуешь, когда наблюдаешь за Арден и Гаретом?
– Я радуюсь за них; иногда я ощущаю неловкость, когда они прикасаются друг к другу на людях. Но зависти я не чувствую, – ответила Линнет.
– Мне грустно слышать это, Линнет. Ты, самая красивая девушка в Лондоне в этом сезоне, только и думаешь о том, как бы вернуться домой, в Йоркшир.
– Тут не из-за чего грустить, Кейт. Другое дело, если бы мне хотелось чего-то, что я не могу получить. Но мне ничего не нужно от мужчин. Может быть, когда-нибудь мое отношение изменится, но не сейчас.
Кейт знала, что сестра говорит правду. И хотя они были очень близки, она не могла понять эту особенность Линнет. Это не была холодность: Линнет была любящей сестрой и дочерью. Но в ее натуре, кажется, не было места страстям.
18
Хотя леди Элизабет с мужем выезжали в свет не так часто, как их дочери, но все же достаточно для того, чтобы порадоваться их успехам и начать беспокоиться по поводу ухаживаний неразлучных лорда Сидмута и лорда Клитероу.
Однажды утром, когда молодежь отправилась на раннюю прогулку верхом, мистер Ричмонд и вдовствующая маркиза задержались за завтраком, обсуждая успехи девушек.
– Как ты думаешь, им могут сделать предложение до конца сезона? – спросил мистер Ричмонд.
– Вопрос не в этом, а в том, будет ли принято это предложение, – ответила вдова.
Брови мистера Ричмонда поднялись.
– Значит, ты считаешь, что у лорда Сидмута серьезные намерения? Он очень настойчиво ухаживает за Линнет. А как по-твоему, кто может сделать предложение Кейт?
– Думаю, что сэр Гораций Грэнби и мистер Джордж Уитли оба увлечены Кейт, Эдвард. К концу сезона один из них вполне может решиться на предложение.
– Ты права. Они все время увиваются вокруг нее. Насколько мне известно, оба они весьма достойные молодые люди.
– Да, это так. Подходят ли они Кейт, вот в чем вопрос.
– А Сидмут?
– Он совсем не подходит Линнет, – ответила вдовствующая маркиза. – И я не думаю, что он сделает ей предложение.
– Как! Ведь он оказывал ей столько внимания. Лучше бы ему не играть ни ее сердцем, ни репутацией.
– Ты думаешь, он затронул ее чувства? А я вот не уверена, Эдвард.
– Трудно сказать, – задумчиво произнес он. – Она ведет себя с ним очень дружелюбно и благосклонно.
– Так же, как и с Клитероу, – заметила вдова. – И если один из них и решился бы сделать предложение, то скорее это был бы Клитероу.
– Должен сознаться, что он нравится мне больше. Если бы Линнет вышла за него, она была бы в надежных руках.
Вдовствующая маркиза улыбнулась и кивнула в знак согласия.
– Безусловно, лорд Клитероу очень подошел бы Линнет, и я его очень люблю. Но сознаюсь, я испытываю слабость к лорду Сидмуту, – произнесла она, и в глазах ее блеснули озорные искорки.
– Мне кажется, Элизабет тоже к нему неравнодушна, – сказал Эдвард.
– О да, она ведь знала его отца, такого же сумасбродного и очаровательного молодого человека, как его сын. Я тоже вспоминаю маркиза с нежностью.
Мистер Ричмонд шутливо произнес:
– Мне кажется, не пристало истинной представительнице методистской церкви признаваться в слабости к такой парочке проказников, как отец и сын Сидмуты.
Она рассмеялась.
– Знаешь, Эдвард, что больше всего веселит меня сейчас? То, что если Клитероу сделает предложение, а Линнет его примет, семья Отли придет в смятение из-за необходимости породниться с нами.
„Его дядя – епископ, он высоко стоит в церковной иерархии и, весьма вероятно, станет архиепископом. А его мать! Суровая и властная старая зубастая рыбина. Можешь себе представить семейный обед с ними? Всего лишь один вежливый вопрос о научных интересах Линнет – и она шокирует всех за столом.
– Я никогда не был близко знаком с семьей Отли. Они действительно так ужасны?
– Я всегда жалела Джеймса. Он вовсе не слабый человек, но насквозь пропитан верностью своей семье. Он принял наследство раньше, чем Сидмут, и его мать перегнула палку, развивая в нем чувство долга по отношению к семье и титулу.
– А будет ли он подходящим мужем для Линнет, если он так воспитан?
– Думаю, да, Эдвард. Он явно не совсем такой, как все Отли, иначе он не сдружился бы так с Сидмутом. Он противостоял бы склонности Линнет к бегству от действительности в мир науки, а его любовь к ней могла бы помочь ему бросить вызов косности его семьи.
– А что ты скажешь о Сидмуте? Если у него нет серьезных намерений насчет Линнет, то чего же он хочет?
– Не думаю, что он хочет чего-то определенного, Эдвард. Его лихорадочные ухаживания за Линнет – больше, чем сумасбродство. Гарри Лифтон вернулся с войны совсем другим человеком.
– Но он, кажется, оправился от своих ранений, Кейт, – заметил мистер Ричмонд.
– Наверное, он пережил нечто более страшное, чем ранения, Эдвард. И еще я думаю, – продолжила она тихо, – что он выбрал не ту сестру!
Это неожиданное заключение озадачило не только мистера Ричмонда, но и ее саму.
Но когда позже она вернулась к этой мысли, то решила, что была права. В глубине души она знала, что маркиз был хорошим человеком, несмотря на то недоброе, что владело им сейчас. В спокойные времена, когда молодому человеку не приходится сталкиваться с ужасами войны, Гарри никогда не стал бы играть чувствами молодых женщин. И если он по-настоящему полюбит какую-то девушку, ее сердце не будет страдать. А у Кейт было что предложить ему: ее прочная связь с реальным миром могла бы уравновесить его буйный нрав. Просто стыд, что никто из них не понимает того, что стало так очевидно для нее сейчас.
В те дни, когда вдовствующая маркиза занималась своей благотворительной деятельностью, она не принимала никаких приглашений на вечер. Она сидела и с удовольствием наблюдала за племянницами, собиравшимися на очередной светский раут.
В этот вечер, когда Линнет спустилась вниз в вечернем платье в греческом стиле, маркиза обнаружила, что смотрит на нее другими глазами, и ею овладело легкое беспокойство. Не следовало ли им в последние годы задуматься над тем, почему Линнет углубилась в научную работу? Не спряталась ли эта девушка за своей красивой внешностью?
После своего разговора с Эдвардом маркизе еще больше захотелось опекать семью Ричмондов. Если бы она не устала так сильно, а время не было таким поздним, она бы поехала вместе с ними. Позже она задавала себе вопрос, изменило ли бы это что-нибудь в случившемся в этот вечер.
19
Начало этого званого вечера не отличалось от предыдущих. Молодые люди спешили обратиться к Линнет с просьбой записать их на танец, причем лорды Сидмут и Клитероу, как всегда, умудрились опередить всех. Кейт тоже предвкушала удачный вечер, окруженная как своими постоянными поклонниками, так и теми, кому не посчастливилось оказаться партнерами Линнет.
Первый вальс Линнет танцевала с лордом Клитероу. Он уже чувствовал себя непринужденно с ней, а в этот вечер ему было особенно хорошо, потому что он добился права сопровождать ее к столу и быть ее кавалером за ужином. Они почти не разговаривали во время танца, но Линнет в объятиях Джеймса чувствовала себя свободно и естественно. Он все еще ощущал в ней ее обычную отстраненность, но понимал, что это особенность ее натуры, и не относится только к нему. Поэтому он осмелился привлечь ее к себе чуть ближе, чем было принято, и задержать ее руку в своей, когда закончился танец. Ее улыбка и слова «благодарю вас» были теплыми и искренними, и Джеймс отошел от нее, преисполненный радости: он, кажется, может надеяться на благосклонность Линнет. Он даже не ощутил привычного раздражения, увидев, как Гарри повел ее танцевать контрданс. Еще немного – и он будет сидеть с ней за ужином.
Для середины апреля вечер выдался жаркий, а танцевали они в быстром темпе. Поэтому, когда Гарри предложил подышать свежим воздухом вместо того, чтобы обмахиваться веером, Линнет позволила вывести ее на балкон.
Она прислонилась к балконным перилам, жадно вдыхая воздух.
– Как это освежает, лорд Сидмут. Я рада, что вы предложили выйти. Иногда я так скучаю по йоркширскому климату.
– А виды и звуки Лондона не заменяют его, мисс Ричмонд? – спросил Гарри, придвигаясь ближе к ней.
– О, город, конечно, увлекает, но когда прошло ощущение новизны, я поняла, как мне недостает прогулок с Кейт в горы и работы с отцом.
– Вы почти не говорили о своей работе последнее время, мисс Ричмонд, по крайней мере, при мне.
Линнет улыбнулась.
– Меня просили не делать этого, лорд Сидмут. Правда, меня и раньше предупреждали, но на этот раз я решила вести себя осторожнее, чтобы не помешать Кейт использовать ее шанс.
– А ваш шанс?
– Ну, я не собираюсь что-то извлечь для себя из этого сезона. Мне хочется доставить удовольствие родителям и сестре, но я буду счастлива снова оказаться дома.
Несколько прядок волос выбились из ее шиньона. Гарри протянул руку и бережным движением заправил их ей за ухо. Его жест был мимолетным, но интимным, и он почувствовал, как легкая дрожь прошла по ее телу. «Значит, она не такая уж бесчувственная», – подумал он.
– Вы такая красивая девушка, мисс Ричмонд. Конечно, вы знаете это. И вам не составит труда сделать хорошую партию.
– Но я не хочу выходить замуж. И уж вовсе не хочу, чтобы на мне женились просто потому, что я красива. Это прихоть судьбы, лорд Сидмут.
Линнет повернула голову и подняла ее, вдыхая свежий воздух. В профиль она казалась еще прекраснее, и он упивался ее красотой так же, как она – свежим воздухом. Красота ее была неземной и, казалось, до нее нельзя было дотронуться. Именно поэтому ему так хотелось коснуться ее. Он решил, что достаточно ждал поцелуя, и, нежно взяв ее за плечо, повернул к себе. Прежде чем она поняла, что происходит, он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. Она широко раскрыла глаза и попыталась сделать шаг назад, но балконные перила помешали ей. Гарри улыбнулся, провел пальцем по ее щеке и склонился над ней, чтобы снова поцеловать, на этот раз крепче и дольше. Он хотел, чтобы она ответила ему, он страстно желал этого, и это желание ослепило его. Когда она попыталась отстраниться, прогнувшись назад, он расценил это как ее согласие и языком раздвинул ее губы, целуя еще крепче. Он был уверен, что она хотела этого. Ни одна женщина, которую он целовал, не противилась ему. И под этой ангельской внешностью таилось нечто, откликающееся на его неотразимое обаяние.
Линнет почувствовала спиной балконные перила, когда попыталась отстраниться от него. Она была в ловушке. Они стояли в неосвещенном углу балкона. Она не могла выскользнуть, и никто не вышел искать ее. Каждая клеточка ее тела кричала: «Не прикасайтесь ко мне!», но она потеряла дар речи. Наконец, она собрала все душевные и физические силы, чтобы попытаться оттолкнуть Сидмута, упершись ему в плечи. Ей казалось, что это кошмарный сон, такой, в котором человек открывает рот, но не может кричать, или пытается бежать, а ноги не слушаются его. Сначала ее руки были бессильны, но потом ей удалось отстраниться от него. Гарри и сам собирался оторваться от нее, чтобы вдохнуть воздух; он все еще полагал, что она так же желает его поцелуев, как он – ее. Конечно, он знал, что ему пора остановиться. В конце концов, он не хотел, чтобы их застали в ситуации, компрометирующей ее настолько, что ему пришлось бы жениться.
Когда наконец он понял, что она отталкивает его, он впервые вгляделся в ее лицо. Она не зарделась от удовольствия, а наоборот, была бледна, и в глазах ее он увидел страх, а не страсть. Она приоткрыла рот, как будто пытаясь заговорить или закричать, но не смогла издать ни звука. Наконец он отступил в сторону и пробормотал:
– Мисс Ричмонд, я…
Как только он отпустил ее, Линнет проскользнула мимо него в бальный зал. Она сразу же отыскала там брата с женой, поспешила к ним и инстинктивно взяла Гарета за руку. Он посмотрел на нее удивленно, потому что она редко позволяла себе такое проявление нежности. Гарет слегка сжал ее руку и продолжил разговор. Она увидела, как Сидмут вошел в зал и направился к ним, но, к ее громадному облегчению, ему преградил дорогу один из его друзей и отвел в сторону.
Когда подошел лорд Клитероу, чтобы сопровождать ее к столу, она машинально улыбнулась ему, подала руку и позволила усадить себя и наполнить тарелку. Несколько минут он что-то оживленно говорил ей, пока не заметил, что она даже не притронулась к еде.
– Вы плохо себя чувствуете, мисс Ричмонд? Вы даже не попробовали омара, – озабоченно спросил он.
Линнет подняла на него глаза и молча кивнула.
– Вы заболели! Давайте сюда тарелку, сейчас я схожу за вашей сестрой.
Кейт, мирно беседовавшая с сэром Горацием, немедленно подошла к сестре.
– Что с тобой, Линнет?
Та только посмотрела на нее, тряхнула головой и прошептала:
– Домой.
– Ты хочешь уехать домой? Хорошо. Лорд Клитероу, пожалуйста, позовите моего брата.
– Разумеется.
Кейт сжала руки сестры. Они были холодными и влажными.
– Наверное, что-то с желудком, Линии? У тебя нет жара.
– Не знаю, – ответила сестра. – Просто что-то накатило на меня внезапно, какое-то непонятное состояние.
Когда Линнет усадили в экипаж, она вся дрожала и не могла справиться с этой дрожью.
– Может, послать за доктором? – спросил Гарет, помогая ей подняться по лестнице в дом.
– Нет, не надо доктора, – прошептала Линнет дрожащими губами, отрицательно качая головой.
Кейт послала горничную за бутылкой с горячей водой. На кухне началась суматоха. Если кому-то понадобилась бутылка с горячей водой в такую теплую ночь, ясно, что кто-то заболел.
И только после того, как бутылку положили к ногам Линнет, укрыли ее двумя одеялами, а Кейт крепко обняла ее, она перестала дрожать.
– Все хорошо, – прошептала она, закрыла глаза и уснула.
Кейт оставалась с ней еще несколько минут, но когда стало ясно, что она действительно заснула, она на цыпочках вышла из комнаты и тихо закрыла дверь.
Внизу, встревоженные, ждали известий члены ее семьи. Леди Элизабет вышагивала перед камином. Когда она услышала шаги Кейт, то наконец села и спросила:
– Что с ней? Лихорадка? Или она что-нибудь не то съела?
– Кажется, она здорова, мама. По крайней мере, с желудком все в порядке. И у нее нет жара. Она только повторяла мне, что это какое-то непонятное состояние, которое она не может ни описать, ни справиться с ним.
– Наверное, она не выдержала волнений последних недель, – предположил мистер Ричмонд. – Мы все жили в непривычном для нас ритме.
– Думаю, причина именно в этом, – сказала Кейт. – Мне ничего другого не приходит в голову. Наверное, нам не понадобится доктор, если только у нее не поднимется температура.
– Что ж, я позабочусь о том, чтобы она отдохнула несколько дней. Никаких визитов к нам, никаких выездов, – заявила леди Элизабет.
