Текст книги "Фантаст-окулист"

Автор книги: Марчелло Арджилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Сказочные налоги

В этой стране правительство и в самом деле из рук вон плохое. К примеру, чтобы спасти казну, министры без конца придумывали все новые и новые налоги, а народ, естественно, все нищал и нищал. Приходилось терпеть поборы на все: и на продукты, и на одежду, на игрушки и мороженое, даже на жевательную резинку.

Однажды Совет министров собрался на чрезвычайное совещание: необходимо придумать еще какой-нибудь новый налог!

Министр финансов поднялся со своего кресла с видом человека, вынужденного сообщить об ужасном несчастье.

– Уважаемые коллеги, – начал он, – ума не приложу, где нам еще раздобыть денег. Ведь кроме воздуха теперь уже не осталось ничего, что не облагалось бы налогом.

При этом весьма прискорбном известии министры помрачнели еще больше.

Кое-кто, собравшись с духом, рискнул высказать какие-то свои предложения:

– А что если обложить налогом любование окрестностями?.. Или ввести плату на прогулки?.. Зевки?.. Сон?..

Но каждый раз министр финансов качал головой:

– Невозможно… Не поможет… Люди просто перестанут выходить из дома… Постараются не спать…

Министры совсем пали духом, едва не разрыдавшись от отчаяния, как вдруг главе финансов пришла в голову блестящая идея:

– Милостивые господа, мы можем обогатить казну, вовсе не взимая налогов, и получить много, очень много денег! В нашей стране имеются огромные богатства, которые мы запросто можем изъять. Даже если их владельцы станут протестовать, мы все равно сможем это сделать, потому что они не принимают участия в голосовании ни на каких выборах.

И министр предложил отобрать сокровища… у всех сказочных героев.

– Гениальная мысль! – обрадовались коллеги и немедленно издали закон о конфискации всего сказочного имущества.

И сказкам пришлось отдать все свои богатства: скатерти-самобранки, горшки, непрестанно наполняющиеся золотыми монетами, клады, скрытые в пещерах и зарытые в земле, несметные сокровища, собранные в королевских дворцах, ларцы, полные драгоценностей восточных правителей, деньги, награбленные бандитами и пиратами, бесценный жемчуг, хранимый русалками в подводном царстве. Не забыли даже ослов, которые вместо навоза оставляют на дорогах золотые червонцы.

И государство в результате получило огромные богатства, которые министры сразу же постарались потратить на свои собственные прихоти.

А в самих сказках изъятие имущества вызвало непоправимые, непредвиденные и прямо-таки катастрофические последствия. Оставшись без богатств и сокровищ, их герои уже не ощущали никакой надобности совершать свои подвиги, которыми много столетий восхищали детей.

Знаменитый Багдадский вор, видя, что воровать больше нечего, бросил свою профессию и даже задумал эмигрировать в Америку.

Отважные молодые рыцари, которые прежде отправлялись в заморские страны в поисках удачи, а потом, разбогатев после многих приключений, возвращались домой и женились на принцессах, теперь не находили ни монетки и, не желая напрасно рисковать жизнью, отдыхали себе преспокойно в кресле, а принцессы тщетно ожидали своих женихов.

Ни один смельчак больше не нырял в поисках жемчуга и кораллов в морские глубины – в хрустальных замках русалок на дне океанов остались только пустые раковины да морские звезды.

А некоторые скупцы, лишившись своих любимых сокровищ, даже кончали жизнь самоубийством. Королям, их женам и дочерям, оказавшимся в нищете, пришлось закрыть свои замки, распустить слуг и дворцовую стражу с плюмажами на шляпах. И, чтобы не умереть от голода, они стали сажать картошку и выращивать помидоры.

Когда исчезли все сокровища, все драгоценности и мешки с золотом, в сказках вообще перестали происходить какие-либо неожиданные события, и у детей в той стране не стало и этого единственного бесплатного развлечения – сказки и правда сделались такими скучными, что все дети ворчали:

– Уф, какая занудная история! Ничего интересно не происходит!

Малыши перестали слушать сказки, а поскольку никаких других развлечений они не знали, то становились день ото дня все печальнее и печальнее.

Родители, конечно, крайне огорчились. Замученные налогами, они уже смирились было с трудной жизнью, но не могли видеть, как страдают их дети, лишенные такой простой радости как сказка. И тогда взрослые собрались перед дворцом правительства.

– Совсем невыносимо стало жить в нашей стране! – кричали они. – Оставьте хотя бы сказки нашим детям!

Возмущение людей было так велико, что министры, опасаясь бунта, забаррикадировали ворота. Не испугался только министр финансов.

Он что-то придумал и, повелев распахнуть двери, пригласил горожан во дворец. Когда все собрались в зале Совета министров, он заговорил спокойно и вразумительно:

– Наша страна – демократическая, – начал он, – а потому вы сами должны решить, как поступить. Хотите, чтобы мы возвратили сокровища в сказки и чтобы они оставались такими же интересными, как прежде? Я ничего не имею против, но в таком случае мне придется ввести налог на единственное, что еще не облагается налогом, – на воздух, которым мы дышим. Поэтому выбирайте: либо сказки, либо новый налог.

Людям пришлось смириться: они отказались от сказок.

Все запрещено

Я же предупреждал вас: в этой сказке правительство и в самом деле из рук вон плохое.

В этой стране повсюду висело множество разных табличек, которые напоминали:

«Сорить запрещается!»,

«Запрещено переходить дорогу вне „зебры"!»,

«Запрещено шуметь!»,

«Запрещен слишком громкий звук телевизора»,

«Запрещено ходить по газонам!»

Ну а так как все жители строго соблюдали все эти запреты, город сиял чистотой и славился благопристойностью.

Однако президент все еще оставался недоволен: ему хотелось, чтобы в стране царил поистине идеальный порядок. И потому он велел развесить повсюду новые таблички:

«Запрещено ссориться!»,

«Запрещено говорить неправду!»,

«Запрещено сидеть без дела!»,

«Запрещено иметь дурные помыслы!»,

«Запрещено грубить!».

Разумеется, все пунктуально соблюдали и эти правила, и президенту казалось, что страна и впрямь стала наконец просто идеальной.

Но однажды ночью ему вдруг приснился жуткий сон.

– Сказки! – закричал он, проснувшись. – В них столько жестокостей и дурных поступков! Они же могут подавать детям дурной пример!

И президент приказал немедленно вывесить новые таблички, теперь уже в самих сказках:

«Запрещается людоедам пожирать детей!»,

«Запрещается убивать врагов»,

«Запрещается рубить головы!»,

«Запрещается похищать принцесс!»,

«Запрещаются все сражения, драки и всякие убийства!».

И сказкам – ничего не поделаешь! – пришлось отказаться от всех самых страшных и волнующих сцен: не стало чудищ с оскаленными клыками, безжалостных кровавых поединков, жутких событий в заколдованных замках, жестоких насилий бандитов, бесстыдной лжи разных предателей…

А без подобных эпизодов сказки сделались совсем скучными и перестали нравиться детям. Зато президент теперь спал спокойно, без ночных кошмаров, потому что пребывал в полнейшем убеждении, будто его страна стала даже более чем идеальной.

Вскоре однако люди начали замечать, что по вечерам дети почему-то куда-то исчезают на часок-другой, а потом возвращаются веселые и довольные.

Президент поручил генералу карабинеров выяснить, в чем дело, и когда узнал, где бывают дети, не закричал «Черт побери!» только потому, что в городе висела по меньшей мере сотня табличек, запрещавших ругаться.

Оказывается, ребятишки тайком собирались в подвале у старенькой учительницы, которая рассказывала им такие страшные и захватывающие сказки, что мурашки пробегали по коже.

– Как интересно! Ой, как страшно! – шептали зачарованные дети.

Короче, эта учительница рассказывала им сказки без пропусков – со всеми запрещенными эпизодами.

Генерал карабинеров ворвался в подвал как раз в тот момент, когда старушка заканчивала одну из сказок, где имелось немало страшных приключений, и, желая остановить ее, рукой зажал ей рот.

– Во имя закона! – провозгласил он. – Вы арестованы за нарушение по меньшей мере дюжины запретов! – и доставил ее во дворец.

Президент, увидев учительницу, очень удивился:

– Это вы, синьора?

Он сразу же узнал ее. Это она учила его в первом классе читать.

– Я поражен, – продолжал он, – как вы могли рассказывать детям запрещенные сказки, подающие им такой дурной пример?! Я хочу, чтобы наша страна стала идеальной, и поэтому не могу допустить подобных вещей! Мне очень жаль, но несмотря на все уважение и благодарность, какие питаю к вам, вынужден предать вас суду.

Тогда учительница, которая все это выслушала молча, сказала:

– Послушай теперь меня, Джорджетто, – так она звала в школе будущего президента, – сказки, которые я рассказывала детям, те же самые, что я рассказывала и тебе, когда ты учился у меня. Неужели не помнишь, как они нравились тебе?

– Но я давно уже взрослый человек, а закон есть закон! Генерал, отведите ее в тюрьму!

Однако ночью президент никак не мог уснуть. Он ходил из угла в угол и думал об учительнице.

– Закон есть закон, – бормотал он, – я должен заставить уважать его. Только… – и тут ему вспомнились сказки, которые он так любил в детстве… – Конечно, – размышлял он, – сказки нисколько не повредили мне, однако…

В дверь постучали. Это пришел генерал. Он привел целую толпу ребятишек.

– Синьор президент, эти дети совершили тягчайшее преступление. Несмотря на то, что на стенах тюрьмы и внутри нее висят таблички «Запрещено выходить отсюда и выпускать кого-либо на волю», они сделали подкоп и пытались помочь учительнице бежать! Прикажете арестовать их?

Президент посмотрел на детей – они стояли перед ним, не проявляя ни малейшего страха, и, похоже, никто из них и не думал раскаиваться в том, что сделал.

– Так как же, синьор президент? Что прикажете делать?

– Освободить заключенную! – приказал президент, и эти слова прозвучали так, как если бы их произнес не глава государства, а Джорджетто. – И попросите ее прийти сюда и рассказать мне сказку… Чего же вы ждете? Идите! И потом уберите все таблички насчет сказок и повесьте на площадях такую табличку: «Запрещено терпеть несправедливость!». А вы, дети, рассаживайтесь. И пока мы ждем учительницу, угощайтесь апельсиновым соком!

С того дня эта страна действительно стала идеальной.

Приют для сказок

Сказочные истории про принцев и принцесс, про волшебников и фей, про говорящих животных и заколдованных ребятишек никого больше не интересовали.

Теперь дети предпочитали комиксы, мультики, видеоклипы. Вот почему старые сказки, которыми прежде восхищалось не одно поколение, остались совсем без работы.

Ну, а поскольку сказкам не полагалась даже пенсия, их поместили в приют для престарелых, который находился в пустом, заброшенном замке.

Сказки повесили на стены свои волшебные палочки и шпаги, уложили в шкафы короны, магические стеклянные шары и всякие другие волшебные предметы и стали жить тихо и незаметно, так что никто даже не вспоминал о них.

Они видели в окно, как дети идут в школу или выходят на прогулку, но никто из ребят никогда не заглядывал к ним в гости, не стучался в дверь, на которой висела табличка «Приют для сказок».

– У нынешних детей недостает воображения! – вздыхали сказки. – Вот почему они и не любят нас больше.

Только одна совсем старая сказка не соглашалась с этим. Заметив проходящего мимо окна мальчика или девочку, она звала:

– Послушай, малышка! Да-да, я тебя зову! Иди-ка сюда, я расскажу тебе чудесную сказку.

Но дети то ли не слышали, то ли стеснялись, во всяком случае, всегда проходили мимо.

– И ты все еще надеешься, что кто-нибудь заинтересуется тобой? – усмехались подруги. – Мы давно уже никому не нужны!

Но старая сказка все продолжала зазывать детей. И вот однажды, услышав ее призыв, остановилась маленькая девочка.

– Это вы меня зовете? – удивилась она и, узнав, зачем ее приглашают, вошла в замок и поднялась по лестнице.

Взволнованная и растроганная, старая сказка усадила девочку в удобное кресло возле камина, угостила чаем с печеньем и шоколадными конфетами, а затем принялась рассказывать свою историю.

Девочка слушала как зачарованная, и, когда сказка окончилась, воскликнула:

– Чудесная история! Большое спасибо!

Старая сказка невероятно обрадовалась, и, когда девочка ушла, поделилась своей радостью с подругами:

– Это неправда, что у современных детей мало воображения. Эта девочка слушала меня, открыв рот, словно зачарованная.

Сказки посмотрели на нее с сочувствием.

– Какая же ты наивная! – вздохнула одна из них. – Ведь эта девочка страшная лгунья. Твоя история нисколько не интересовала ее. Посмотри, она же украла твою волшебную палочку! Только ради нее она и зашла сюда.

И в самом деле: палочка, висевшая на стене, исчезла. Но старая сказка не сдавалась.

– Но именно это как раз и доказывает, что у детей еще имеется фантазия! – возразила она. – Раз они верят в волшебную палочку, значит, верят и в нас, не так ли?

С того дня все старые сказки целыми днями сидели у открытого окна и зазывали проходивших мимо детей, надеясь, что кто-нибудь поднимется к ним, хотя бы только для того, чтобы украсть победоносный меч-кладенец или волшебную палочку.

Шут

Жил-был однажды шут, который должен был каждый вечер рассказывать королю новую сказку, и не окажись у него наготове такая сказка – не менее чем на два часа, – властитель отрубил бы ему голову.

Шли недели, месяцы, годы, и бедному шуту становилось все труднее придумывать сказки. Наконец, подошел день, когда он совсем не знал, что же ему сочинить.

– Ну, так как же? – в нетерпении спросил король. – Будешь рассказывать или велю казнить тебя?

Шут понял, что дело его плохо. И тогда, желая спастись, он начал свой рассказ:

– Жил-был однажды шут, который каждый вечер должен был рассказывать королю новую сказку, иначе тот отрубил бы ему голову. Шут придумывал множество сказок, но однажды вечером не смог ничего придумать. Король рассердился: «Будешь придумывать или велю казнить тебя?» И тогда, желая спастись, шут начал свой рассказ: «Жил-был однажды шут, который должен был каждый вечер…»

Бедняга повторил свой рассказ трижды слово в слово, а потом повторял еще много раз – целых два часа подряд.

– Я понял, – наконец остановил его король. – На этот раз прощаю тебя. Отправляйся путешествовать, объезди весь мир и собери самые интересные сказки, а когда вернешься, расскажешь мне!

Шут уехал. Сейчас он путешествует по свету, собирая самые интересные сказки. Но он не вернется к королю и не станет рассказывать их ему. Он расскажет эти сказки вам.

Сказки про художников, а также про краски

Художник, который не помнил цвета

Он совсем одряхлел, перестал выходить из своей мастерской и работал теперь, разумеется, только по памяти. Но чем больше старел, тем быстрее слабела его память, и он все время что-то забывал. Собирался, к примеру, написать морской пейзаж и, замерев с кистью в руках, долго вспоминал, какого же цвета море.

– Кажется, оранжевое, с темными пятнами…

И рисовал море именно таким.

Писал зимний пейзаж и опять ломал голову:

– Никак не вспомню, какого цвета снег…

Ах да, зеленый!

Он путал цвет снега и травы. И луг у него на картинах действительно выглядел белым, словно заснеженное поле.

И все же именно из-за таких странных, необычных красок его полотна нравились многим. Владельцы картинных галерей, критики, покупатели приходили посмотреть его работы и всегда хвалили мастера за фантазию.

– Маэстро, только такой великий художник, как вы, мог придумать зеленый снег!

Он с недоумением смотрел на них и про себя удивлялся: «Либо они смеются надо мной, либо настолько утратили память, что забыли, какого цвета снег!»

Как-то раз один молодой художник, указывая на пейзажи, висевшие на стене, с восторгом проговорил:

– Маэстро, эти работы великолепны! Никогда не видел ничего прекраснее!

– Да, неплохие картины, – ответил старик. – Мне тоже нравятся.

Он забыл даже, что полотна эти написал он сам. Память его и в самом деле становилась все слабее.

Однажды он решил создать автопортрет. Поставил мольберт перед зеркалом и, посматривая на свое отражение, принялся за работу. А потом вдруг отложил кисть и палитру и, внимательно вглядываясь в зеркало, спросил самого себя:

– А кто же этот господин, которого я рисую?

Невиданные краски

Он прославился как самый современный художник, потому что, создавая картины, не пользовался кистями и масляными красками, а употреблял только самые новые материалы: лак для ногтей и акриловые краски, которые распрыскивал с помощью баллончика с форсункой. Причем рисовал он не на бумаге или холсте, а на пластинах из нержавеющей стали или же на стенах, создавая огромные фрески.

Все время стараясь сочинить что-то новое, он решил придумать невиданные краски. Сначала он изобрел «задумчивый зеленый цвет», потом «нерешительный красный», «торопливый желтый», «трепетный фиолетовый» и множество других красок, еще необычнее, таких, например, как желто-красная, голубовато-черная, коричнево-фиолетово-зеленая… Но по-прежнему оставался недоволен, ему хотелось создать что-то еще более современное.

И тогда он начал изобретать совершенно невиданные краски, фантастические, каких и в помине не было в природе. Он придумал совершенно новые цвета – почтенный, мороженый, глобальный, колючий, межнациональный, корявый, капризный, грациозный.

– Прекрасно! – восклицал он, выдумав еще одну новую краску. – Это даже не научно-фантастический цвет, а поистине цвет будущего!

К несчастью, от подобных красок не оставалось и следа. Изобретатель не успевал даже порадоваться им: едва возникнув, они тотчас исчезали. Ведь таких красок на Земле не существовало, они принадлежали слишком далекому будущему, а скорее всего – его воображению и не годились даже для цветных научно-фантастических фильмов. И поскольку на Земле ими совершенно нечего было окрашивать, они просто-напросто улетали на какую-то другую планету, намного опередившую нас в своем развитии.

После этого художника никто уже не мог придумать краску, какую еще никто никогда не видел, – невидимую.

Не верите? Попробуйте сами.

Его вдохновляли только пейзажи, и он прекрасно писал их.

Переменчивое небо

Только вот горы, луга, долины, дома он изображал замечательно, а небо… Небо у него никогда не получалось. Верхняя часть пейзажа всегда выглядела ужасно: просто какая-то мешанина красок. Из-за такого недостатка все его картины оказывались вконец испорченными. Ему никак не удавалось продать ни одну из них. А для художника это означает безвестность и нищету.

Чтоб избежать столь печальной судьбы, ему следовало, видимо, научиться по крайней мере сносно изображать небо. Но как он ни старался, ничего не получалось. И вдруг однажды…

– Идея! – воскликнул он. – Я знаю, как выйти из положения!

И тотчас принялся за работу. Выбрал красивый сельский пейзаж и нарисовал его до линии горизонта, над которым должно находиться небо. Изображение, как всегда, вышло безупречным. А небо… Он не стал писать его. Отложил краски, взял ножницы и отрезал верхнюю честь полотна, где должно находиться небо.

– Какая идея! – радовался он. – И в самом деле отличный выход из положения!

Он поместил свое полотно между двумя стеклами и выставил картину в окне. Настоящее небо, видневшееся сквозь стекла, удивительным образом дополняло его пейзаж. Причем оно оказалось не только прекрасным, но еще и переменчивым – в зависимости от времени суток – алело на рассвете, ярко синело в полдень, пылало багряным золотом на закате, а ночью было усыпано звездами.

Это и впрямь оказалась гениальная находка. Он придумал и прекрасное название для своей картины: «Пейзаж с переменчивым небом».

Работа имела большой успех, и художник сразу же продал ее. С тех пор он писал только пейзажи с переменчивым небом. И как только заканчивал очередную картину, тотчас находились покупатели. За несколько месяцев он стал и знаменитым, и богатым.

Художник, который никогда не рисовал

Многие художники, как известно, отличаются странностями и причудами, и не всегда их удается понять.

Но, наверное, самым странным и загадочным нужно считать одного великолепного художника, который не написал за свою жизнь ни одной картины, никогда не брал в руки кисти, не положил на полотно ни одного мазка и все же рисовал – по-своему, совершенно особым и оригинальным способом: он делал это с помощью фантазии.

Выбрав сюжет – человека, пейзаж или натюрморт, – он рисовал его в своем воображении, чудеснейшим образом представляя все подробности, детали, краски и оттенки.

Потом, мысленно закончив работу, он запечатлевал ее в своей памяти, словно фотоаппарат – снимаемую картину.

Подобным образом он создавал все свои творения, присоединяя их к коллекции, которую хранил в памяти. Иногда он просматривал эту коллекцию с закрытыми глазами – полотно за полотном, – и как каждый настоящий художник, стремящийся к совершенству, всегда находил что поправить.

Обычно, мысленно обозрев свое собрание, он оставался очень доволен собственными работами.

– Безусловно, у меня неплохо получается, – говорил он себе, – и я, конечно, войду в историю.

Но так думал, очевидно, только он один. К великому сожалению. Потому что картины его действительно были прекрасны.