Текст книги "Маска киборга (СИ)"

Автор книги: Марат Каби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Рад помочь.

Последний рубеж был преодолен. Ужасы его прошлого, жажда мести, ярость ненависти вместе с истерзанным плащом остались далеко позади. Тяжесть покинула его плечи. Остался терпкий вкус горечи. Осталась боль в сердце за самых любимых людей. Но от этой боли он не отказался бы ни за что на свете.

Начался дождь, но, несмотря на это, самое темное время суток минуло, и из-за туч ненадолго вышла полная желтая луна. Она осветила надпись на надгробном камне, перед которым стоял Мартин. Кристофер и Элен. Папа и мама. Мартин вдруг почувствовал опустошающую усталость и опустился на колени. Он говорил тихо, он знал, что будет услышан.

– Кажется, все позади. Но в сердце осталась непроходящая боль. Эта боль, по-моему, совсем заменила мне чувство любви. Наверное, так и должно быть. Ведь когда твои самые близкие люди так далеко, любовь не может не стать покойным страданием. Страданием, которое я принимаю. Папа, я отомстил. Мама, слышишь, я сделал это для вас и для себя. Я сделал это… – Он не мог говорить, горло сдавило, и слезы смешивались с каплями дождя.

…Он сразу же увидел два исхудавших за эту долгую ночь бледных лица. И глаза, направленные на входную дверь, неотрывно следящие за ней уже много часов. Профессор и Мелани не смогли двинуться с места, они продолжали смотреть на него – высокого хрупкого юношу с длинными мокрыми волосами, упавшими на лоб. Плащ не скрывал его тонкости, а грим смыло дождем. Сейчас перед ними стоял не Мститель – это вернулся их Марти. Будто в подтверждение этих мыслей, юноша, секунду назад встревоженно оглядывавший их напряженные фигуры, робко улыбнулся.

– Я вернулся. Все закончилось. Я вернулся…

И эти слова словно освободили от оцепенения и пожилого профессора, и юную девушку. Они кинулись к Мартину, боясь поверить в то, что их мальчик снова с ними.

Мелани повисла у Мартина на шее. Она плакала, не замечая и не утирая слез:

– Я так боялась. Я так боялась. Я так боялась, – твердила она. – Неужели теперь ты со мной?

– Ну что ты, что ты, глупая, – смеясь, Мартин гладил ее рыжую шевелюру. – Я всегда здесь, я всегда с тобой.

Профессор, крепко обняв Мартина, отошел к мониторам. Он старался не смотреть на мальчика и внимательно изучал какую-то схему на экране. Мартин улыбнулся, заметив, что и на морщинистой щеке профессора поблескивает слеза. Он ободряюще положил руку на его плечо:

– Ну, что скажешь, мой дорогой волшебник?

– В течение тысячелетий пытливый человеческий ум пытается познать этот мир и преобразить его, – профессор смущенно пожал плечами.

– Но будут ли люди счастливы от этих знаний? – Мартин не хотел задавать этот вопрос, но он слишком давно терзал юношу.

– Непременно, только познание всех тайн жизни даст человечеству новый импульс к развитию. – Профессор очень серьезно взглянул Мартину в глаза. – Непременно.

– Вы прожили столько лет, потеряли жену и сына – и все еще продолжаете верить в людей! – Мелани не смогла сдержать этого восклицания.

Профессор повернулся к ней, и нежность осветила его черты. Он спокойно проговорил:

– Я верю в Творца. Придет время, и люди поймут свои ошибки. Человечество обустроит этот мир! Технократическая революция перевернет сознание людей. Она даст людям кров, покончит с голодом и болезнями, но самое главное – она даст новую цель и новую надежду.

Он говорил спокойно и убежденно, так, что у Мелани не осталось сомнений в его правоте. Мартин рассмеялся, взглянув в ее торжественное лицо:

– Мелани, ты такая еще маленькая девочка! А ты, дед, настоящий мечтатель!

– Только мечта может спасти человека! – с улыбкой отвечал профессор.

– И я верю в эти мечты! – уверенно ответила Мелани.

Профессор молча обнял Мартина и Мелани за плечи, притянув к себе. Он хотел сказать, что любит их, что ничего важнее и прекраснее никогда не случится с ним в его жизни, но почувствовал, что словами не высказать того, что было в его сердце. Он крепче прижал их головы к груди в надежде, что они лучше почувствуют, чем поймут то, что высказать словами было невозможно.

…

Тогда началась его новая, странная, двойственная жизнь Мстителя. Воспоминания, завладевшие Мстителем отступили, ночь прошла, солнце залило кроны деревьев и золотистой сеткой упало на серый асфальт. Мартин выехал с трассы на частную дорогу и вскоре оказался на территории клиники.

………

Я продолжаю жить здесь, наш бункер стал мне настоящим домом. Я продолжаю совершенствовать свои навыки, данные мне моей непростой судьбой. Медитация помогает мне контролировать свои воспоминания, свою боль и свой гнев. Помогает проникать в глубины подсознания, и в эти моменты мне кажется, что я понимаю желания своих родителей, понимаю смысл своего существования и суть гармонии.

Слова отца звучат в моей голове: «Любой мужчина когда-нибудь терпит поражение, но важно то, какой урок он вынесет из этого: продолжить свой путь или сдаться на милость судьбы». Я всегда выбираю продолжение пути и знаю: в этом заслуга моего отца.

Я научился контролировать свое тело. Я не позволяю чувствам брать верх. Каждое утро я делаю упражнения, и с каждым днем лезвия выскальзывают из моих пальцев все легче и мягче, глаза видят все четче, а слух может вычленить самый тихий звук из шума любой толпы. Я совершенствую Мстителя каждое утро, и каждую ночь он доказывает, что тренировки не проходят зря. Я не проявляю бессмысленной жестокости, я просто пытаюсь сделать этот мир немного лучше. Как ты и хотел, отец.

А днем я снова становлюсь Марти, обычным парнем, студентом медицинского факультета. Я хочу быть похожим на отца, хочу помогать людям, и я стараюсь изо всех сил, правда, Ларри все же очень помогает мне с запоминанием материала. Я люблю эту дневную жизнь куда больше, чем ночные приключения Мстителя. Каждый раз, надевая костюм, нанося краску на свое лицо, я чувствую ту боль, что мне пришлось испытать. Когда я возвращаюсь домой, надеваю привычные джинсы и футболку, целую мою милую Мелани и обнимаю дедушку, мне кажется, я могу забыть обо всем. Я смеюсь над шутками друзей, читаю книги, хожу в кино, я слушаю музыку и даже иногда танцую (поверьте, неплохо). Но я всегда чувствую тяжесть в сердце. Это давит та, забытая на время половинка. Это Мститель напоминает о себе.

Хватая на ходу булочку со стола, я выхожу на улицу. Я спешу, поглядывая на часы, и, только остановившись на светофоре, замечаю крупный заголовок в газете, которую внимательно читает мужчина, стоящий рядом: «Смех сквозь слезы: новое ограбление предотвратил таинственный герой в маске печального Пьеро». Я тут же заливаюсь краской. Придумают же такое: таинственный герой! Ненавижу, когда из обычного грязного дела раздувают сказку на три печатных страницы. Я помню, какой испуг был написан на лицах заложников, когда я вломился в банк, разрушив стену. Эффектные появления, конечно, всегда раззадоривают журналистов, но главное, что они ставят в тупик преступников. Я никогда не вмешиваюсь, если полицейские могут справиться с делом сами, но они собрались около дверей этого банка уже три часа назад. Они сами уже не знали, что делать, и только повторяли в свой рупор: «Выходите с поднятыми руками», как будто ничего другого от этих горе-грабителей они и ожидать не смели. А те бедолаги уже сами были на грани нервного срыва. Они не продумали уход и теперь были заперты в этой мышеловке с кучей свидетелей. Их выбила из колеи смерть охранника – шальная пуля, отскочившая от кафельного пола. Заложники все еще с ужасом посматривали на алую лужицу, засыхающую на полу возле его головы. Бандиты, скорее всего, не планировали никого убивать и теперь не знали, что делать. Один уже совсем потерял голову: схватил молодую девушку за волосы, грубо, у затылка. Я знаю, что это ужасно больно. Он принялся орать, что выстрелит ей в голову, если их не оставят в покое. «Не оставят в покое!» – вот это требование! Слава Богу, хоть потом догадался попросить подогнать машину ко входу.

Когда я вломился в это банковское фойе, они даже забыли, что делать. Стояли и смотрели на меня, пока один из них не крикнул:

– Это Мститель! Стреляй! – и они начали палить в меня, выпуская последние патроны. Тот, что требовал подогнать машину, оттолкнул девушку, и она сильно ударилась головой о стойку.

Иногда я перестаю себя контролировать. Я медитирую каждое утро. Я учусь быть хозяином своей ярости, но иногда что-то щелкает в моей голове, и я уже вижу, как рука сжимает горло одного громилы, а его ноги безжизненно повисают над землей, кулак сжимается для удара, и я чувствую, как хрустят лицевые кости второго парня. Третий пытается отстреливаться, спрятавшись за колонной, но я хватаю его за шиворот и с силой бросаю в стену. Я хочу топтать их ногами. Я хочу выпустить шипы из пальцев. Я хочу увидеть, как они мучительно умирают, но тут приходит спасительная концентрация. Я останавливаю себя на середине разрушительного движения и спешу скрыться. Мало того что в газетах уже есть вполне правдоподобные описания, скоро дождусь и фотографий, если буду продолжать в том же духе…

Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминание. Красный свет мигает и сменяется зеленым. Я знаю, так бывает всегда – красный рано или поздно сменится зеленым. На той стороне дороги меня уже поджидает Мелани. Я снова и снова удивляюсь своему везению. Она целует меня при встрече, она доверчиво вкладывает в мою руку свою маленькую ладонь. Она любит меня. Каждый раз, когда смотрю в ее смеющиеся глаза, я удивляюсь своему счастью.

Я живу обычной жизнью. Я счастлив, когда мне удается быть простым парнем Марти. Просто иди, держа за руку свою девушку. Но когда рядом со мной зло начинает побеждать, я снова становлюсь Мстителем.

………

В памяти пронеслись воспоминания минувшей ночи. Банда койотов, готовая убить любого прохожего ради потехи. Запуганная и озлобленная рыжеволосая девушка. Ночная схватка в грязном переулке, остановленная его рукой бита, человеческое тело, распадающееся под лезвиями его рук на куски…

Каждый человек мечтает стать героем, но не каждый может пройти этот путь, путь героя…

Мартин рассеянно улыбается, на прощание целуя Мелани в щеку. На этом перекрестке они всегда расстаются, а после занятий вместе идут в парк, как и прежде. Он идет в толпе прохожих: светофор только что мигнул зеленым, путь свободен. Но краем уха Мартин выхватывает странный звук, нарушающий его покой, шумную гармонию утренней улицы. Он поворачивает голову и видит, как из ряда машин, мирно остановившихся перед пешеходным переходом, будто в замедленной съемке, вырывается грузовик. Лицо водителя бледное как мел, он давит на педаль тормоза, но машина неисправна, его движения безрезультатны. Мартин видит, как шевелятся его губы, складывая слова проклятий и мольбы, видит капельки пота, выступившие у него над верхней губой.

Мартин поворачивает голову и видит, что справа от него дорогу переходит группа детей. Воспитательница высоко подняла красный зонтик, чтобы все видели эту резвую процессию. Мартин успевает захватить взглядом, как поворачивают в сторону грузовика головы дети и учительница. Как детские лица озаряются удивлением и любопытством, а лицо учительницы искажается ужасом, как в крике раскрывается ее накрашенный дешевой помадой рот.

Резкий удар прерывает едва прозвучавший крик, возвращая время в обычное русло. Грузовик застыл. Рука хрупкого юноши оставила глубокую вмятину на капоте, остановив машину за минуту до того, как та влетела бы в детскую толпу. Парень серьезно смотрит в лицо водителю, а тот не может вымолвить и слова, беззвучно хватая ртом воздух.

…….

…Мартин всегда останется Мстителем. Эта сторона – мой дар или мое проклятье. Она всегда со мной. Я ухожу, теряясь в толпе. Меня ждут обычные для студента лекции и семинары. Я оставляю за спиной парализованных потрясением людей. И не могу решить, отказался бы я от всего того, что пережил, зная, что тогда сегодня никто не смог бы остановить эту железную махину, несущуюся на детей.

Я знаю, что не стоит жалеть о прошлом и загадывать на будущее. Герой ли я или обычный парень, я знаю, что происходит то, что должно происходить. Я верю, что это имеет смысл.