Текст книги "Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ»"
Автор книги: Мануэль Саркисянц
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
СВОБОДЫ АНГЛИЧАН КАК ИЕРАРХИЧЕСКИЕ ПРИВИЛЕГИИ
Только в Англии (по словам Ханны Арендт) расистская идеология вытекала непосредственно из национальной традиции: мало того, что последняя была ветхозаветно-пуританской – ситуацию усугубляло и восприятие социального неравенства как части английского культурного наследия (низы испытывали благоговение и уважение к верхам, а верхи относились к ним с презрением).[292]292
171. Thost, Als Nationalsozialist in England (Munchen, 1939), S. 99; Thurlow, Fascism in Britain (London, 1982), p. 276; Hannah Arendt, Elemente… totaler Herrschaft, S. 288.
[Закрыть] Сословное неравенство воспринималось почти как «неотъемлемый признак английского национального характера». Именно «общественное неравенство было основой и характерным признаком специфически английского общества, так что представление о правах человека, пожалуй, нигде не вызывало большего раздражения», – констатирует Ханна Арендт.[293]293
172. Ibid., S. 288; Weir and Boyle, «Human Rights in the United Kingdom»: The Political Quarterly, Vol. LXVIII, № 2 (April/June, 1997), p. 128; Michael Levin, in: American Historical Review, Vol. CV, No I (2000), p. 279; cf. Alan Ereira, People's history of England (London, 1981), p. 41, 50, 56f, 62, 67.
[Закрыть]
«И не надо воображать себе, что у вас есть какие-либо права в этом мире, кроме тех, которые вы заработаете», – учил бойскаутов английский генерал Баден-Пауэлл. Антидемократическая пресса английских «христианских социалистов», проводя «политику умиротворения», как раз в «опасный год» – 1848-й – агитировала против представления о правах человека (а также против избирательного права для «тех, кто его недостоин») и против революционной Франции. И совсем в духе Эдмунда Бёрка звучало следующее заявление, сделанное в 1794 г.: «Ты, пустословящая толпа свиней, что ты понимаешь в этом? Таинственны дела державные, о них не подобает тебе трепаться». «Со своим интернациональным гуманизмом и вселенским братством, стремясь обнять вселенную, они утратили свое английское чувство… В Англии можно отметить сильную реакцию отторжения идеи вселенского братства… мы <британцы> должны придавать большое значение границам и различиям между <социальными> классами».[294]294
172a. Don Herzog, Poisoning the mind of the Lower Orders (Princeton, 1998), p. 513; R. Baden-Powell, Scouting for Boys (London, 1908), p. 200; Politics for the People vom 6. Mai 1848, reprinted in: Joel H. Wiener (Editor), Great Britain. The Lion at Home. A documentary history of domestic policy 1689–1973, Vol. II (New York, 1983), p. 228, 230, 239f.
[Закрыть]
Специфически британское понятие «our betters» почти непереводимо на другие языки: вышестоящих лиц там называли «наши лучшие» (в смысле: «лучшие, чем мы»). И говорят так именно нижестоящие. Да, на господина в Британии прямо-таки молились: «Боже, храни помещика и его родных и оставь нас всех в должном нам сословии». «Джон Буль» по этому поводу заметил (1834): «Сынок… будь прилежным и трудись для нации, предоставь право распоряжаться тем, кто мудрее тебя». Почтительное отношение нации к тем, кто выше, считалось «секретом успеха Англии». Ведь нижние слои общества долго (часть – до 1918 г.) смирялись с отсутствием избирательного права, передоверяя выбор вышестоящим; среднее сословие выбирало представителей из своих высших слоев, которые в свою очередь признавали власть кабинета министров, сформированного из аристократов. Так объясняет «конституцию» Англии Беджгот*.
(* Беджгот Уолтер (1826–1877) – англ. экономист и политолог, сторонник социал-дарвинизма, автор книги «English constitution».). [295] 295
49. H. Picker (Hrsg.), Hitlers Tischgesprache (Stuttgart, 1976), S. 456f: Tischgesprache vom Abend des 24. Juli 1942. Vgl Peter Schwind-Waldeck, Wie deutsch war Hitler? (Frankfurt, 1979), S.12, 210 und Alfred D. Low, Jews in the eyes of the German, From the Enlightenment to Imperial Germany (Philadelphia, 1979), p. 52.
[Закрыть]
Интересно, что ни в одной другой стране рабочий класс так активно не голосовал за консерваторов, как в Англии. Ханна Арендт отмечала, что в Англии «феодальные представления могли оказывать влияние на политические идеи низших слоев общества в гораздо большей степени, чем в других странах». Авторитарно-иерархические свойства ассимилировались, связывая все слои общества. Классовое сознание не вызывало здесь столь антагонистического раскола, как в Германии.[296]296
173. Don Herzog, p. 480, quoting «John Bull» of 11. May, 1834, p. 149; Ross McKibbin, Class and Culture. England 1918–1957 (1998), pp. 530f; Hannah Arendt, Elemente… totaler Herrschaft, S. 289; Walter Bagehot, The English Constitution (Glasgow, 1975), p. 265–269.
[Закрыть]
Зато здесь привыкли делить людей на британцев и небританцев, «первые – избранные Богом властители мира, вторые – их естественные подданные; известно, что среди первых есть джентльмены и неджентльмены. Первых там почитают как своих лучших и учат относиться к ним с уважением; что касается вторых, то хороший сюртук и чистое белье вызывают у них не зависть, а желание добровольно… подчиняться».[297]297
174. Carl Peters, England und die Englander, S. 154–155.
[Закрыть] У промышленных рабочих тоже сохранялось чувство сословной иерархии. Еще в 1929 г. считалось, что «всякий покорно следует предписаниям, которые высшие слои дают низшим». Английский народ был сильно склонен «принимать мнение вышестоящих и подчиняться им». Не одни лишь бойскауты – британский вклад в мировую «сокровищницу» – были «приучены… слушаться любого приказа» и «беспрекословно подчиняться».[298]298
175. Dibelius, England, II, S. 204, 20, 207; Bagehot, The English Constitution (Glasgow, 1975), p. 270, 271.
[Закрыть] А господствующий класс, полный сознания собственного превосходства, вообще не нуждался ни в какой теории для обоснования чрезвычайно четких классовых различий. Их «естественность почти никогда не вызывала сомнений».[299]299
176. E. W. Eschmann, «Englische Fuhrelbildung»: Die Tat, XXVII, Heft 3 (Juni 1935), S. 169.
[Закрыть]
В отношении «туземцев» внимание британцев к классовым различиям усугубляло расовую сегрегацию – причем на английских кумиров Гитлера оказала влияние и брахманская кастовая иерархия в Индии.[300]300
177. Reginald Reynolds, The White Sahibs in India (London, 1937), p. 274, 270, quotes Durant, The case for India (1930).
[Закрыть] С другой стороны, уже Генрих фон Трейчке мог констатировать, что белая «раса начинает противопоставлять себя диким народам как массовая аристократия». «Полноценные граждане становятся
178. Heinrich von Treitschke, Politik. Vorlesungen, gehalten an der Universitat zu Berlin (Leipzig, 1898), S. 257, 525.
[Закрыть] В некоторых случаях англичане редко были склонны связывать полноценность человека «с чем-то еще, кроме рождения в Британии», – отмечал столь почитавший Англию «немецкий Киплинг», Ханс Гримм.[302]302
179. Hans Grimm, Englische Rede. Wie ich den Englander sehe (Gutersloh, 1938), S. 28.
[Закрыть] В конце концов, любой простой солдат британской расы мог рассматривать туземца, даже носящего княжеский титул «высочества», как стоящего ниже себя: расизм, поначалу в колониях, а после и в самой Европе, выступал как фактор мнимого уравнивания классов внутри расы господ. Этому способствовало следующее социальное «утешение»: самый непривилегированный сородич по расе стоит выше, чем кто угодно из «низшего <в расовом отношении> отродья» (lesser breeds) Британской империи (а позже, тем более – чем кто-то из «унтерменшей» в Третьем рейхе). Так, например, для британского вице-короля Индии брак с горничной-англичанкой был бы меньшим позором, чем женитьба на индийской принцессе.[303]303
180. V. G. Kiernan, The Lords of Humankind (London, 1969), p. 58; Friedrich Lange, Reines Deutschtum, Grundzuge einer nationalen Weltanschauung (Berlin, 1904), S. 237f.
[Закрыть] «Все равны, но некоторые более равны, чем другие»: автор этой формулы – англичанин (Джордж Оруэлл).
В Англии утвердилось представление, что основные права – привилегия всех англичан. К особенностям английского национального характера относится «представление о свободе как о сумме всех привилегий, наследуемых вместе с титулом и землей…».[304]304
181. Hannah Arendt, Elemente totaler Herrschaft, S. 289.
[Закрыть] «Но если, при нашем свободолюбии, предложишь дать немного свободы таким же подданным, как мы
Ведь свобода рассматривалась в Англии не как естественное право и вовсе не как право человека, а как наследственная феодальная привилегия, которая, правда, постепенно (начиная с 1688 г. и заканчивая 1912 г.) должна была распространиться на всех англичан. «Англичанина, даже принадлежащего к самому низшему классу, в его положении более всего впечатляло то, что он, по сравнению с иностранцами вообще и французами в частности, является свободнорожденным англичанином… – это национальный стереотип, который никому даже в голову не приходило оспаривать», – утверждал Вингфилд-Стрэтфорд. И уже в 1790 г. «консерватор» Эдмунд Бёрк противопоставлял права англичанина правам человека.[305]305
182. Edmund Burke, «Reflections on the Revolution in France»: Works (London, 1899), Vol. III, p. 251ff; John Morley, Life of Cobden, p. 76.
[Закрыть]В апогее британского империализма один из его главнейших либеральных, даже «республиканских» вдохновителей, Чарлз Дилк (в своей «Более Великой Британии», издание 1885 г.), объясняет, что «свобода существует лишь в жилищах представителей английской расы». (Однако отказ отдавать должное почтение стоящим выше на иерархической лестнице на основании английского происхождения считался абсолютно неприемлемым.) Здесь же он предупреждает: «Французская демократия опасна своей горячечной симпатией к ложному гуманизму… Любовь к расе у англичан зиждется на более прочных основах, чем… любовь к человечеству». «Более всего на положение англичанина, даже англичанина из низших слоев общества, влияло осознание того факта, что он – в отличие от иностранцев вообще и французов в частности – является свободнорожденным англичанином. Это был национальный стереотип, и никому даже в голову не могло прийти оспорить его».[306]306
183. Charles Dilke, Greater Britain (London, 1885), p. 562; Baden-Powell, Scouting for Boys, p. 27; Wingfield-Stratford, The Squire and his Relations, p. 92.
[Закрыть]
Таким образом, представление англичан о свободе сохранило в себе атрибуты сословных привилегий и ассоциировалось с исключительностью отдельной этнической группы. Ведь британская «система… делит все нации на свободные и несвободные в зависимости от того, похожи они на англичан или нет, и считает, что… английской свободе… предначертано властвовать над миром».[307]307
184. Wilhelm Dibelius, England, II, Halbband (Leipzig, 1923), S. 191.
[Закрыть] Таким образом, англичане воспринимали себя как аристократическую нацию, как свободный народ по сравнению со всеми остальными народами, как расовое дворянство в мире простолюдинов («commoners», «низкого отродья», «the lesser breeds» по Киплингу). (Именно в Индии Киплинга, во время противостояния 1857 г., простые английские солдаты ощутили («народным чутьем», которое нацисты позже расценивали как «здоровое»), «что всех цветных, вплоть до самых безобидных с виду, надлежит бить по башке».[308]308
185. Kiernan, Lords of Humankind, p. 59, quotes J. W. Sherer, Havelock's March to Cawnpore (о. O., 1857), p. 108, 151f.
[Закрыть]) Таким образом, британцы из всех слоев общества привыкли вести себя по отношению к иностранцам – совершенно независимо от их социальной принадлежности – как расовая аристократия. Презрение, а в некоторых случаях и откровенная антипатия к иностранцам, по всей видимости, являлись традиционной эндемической чертой англичан.[309]309
186. Hannah Arendt, Elemente… totaler Herrschaft, S. 289.
[Закрыть] На этом основании немало немецких авторов (например, Фосс в 1921 г.) прославляли Англию в качестве воспитателя, в качестве постоянного, почти недосягаемого примера расового единства для Германии (Volksgemeinschaft*).
(* Volksgemeinschaft (нем.) – расовое единство – национал-социалистическое идеологическое представление о расовом превосходстве немцев и их гармоничном единстве (прим. перев.).)
Ведь именно такой народной общностью расовой знати по британскому образцу должны были стать немцы: Альфред Розенберг «заверял <на нюрнбергском съезде партии 1937 г.>, что немецкий народ обладает потомственной знатностью».[310]310
187. Robert Cecil, The Myth of the Master Race, p. 92; Paul de Lagarde, Deutsche Schriften (Gottingen, 1903), S. 7: «Konservativ? Kleiner Sommer 1853».
[Закрыть] Включение всех англичан независимо от сословной принадлежности в сообщество привилегированных сделало из них расовое единство.[311]311
188. Dibelius, England, II, S. 207.
[Закрыть] Верховенство – единственно вследствие принадлежности к английскому народу, привилегированность всех англичан – только на основании того, что они англичане (таким образом «эгоизм и чувство солидарности отождествлялись»), должны были сделать их народ моделью национал-социалистического расового единства для немцев (чтобы они становились патриотами, «потому что это выгодно», как призывал Карл Петерс).
Особенно достойным подражания этот провозвестник расового единства считал чувство избранности, которое даже беднейшие англичане испытывали по отношению к иностранцам, – ощущение превосходства, которое он сравнивал с чувством превосходства людей над «гориллами и шимпанзе»
Карл Петерс был не единственным, кто придерживался подобной точки зрения. Один британский нищий, которому негр подал милостыню (приблизительно в 1905 г.), обратился к последнему со словами: «Покажи мне свой хвост, черный, как уголь хвост». Ханс Гюнтер одобрял веру англичан в то, что остальные люди занимают положение, близкое к животным, и советовал подражать в этом англичанам. «Эта сильная вера сделала их великими». А будущая британская вице-королева Индии в 1845 г. величала яванского вельможу Али Раден Салеха, жившего при кобургском дворе, не иначе, как «домашняя обезьянка». Оксфордский профессор Эдвард Фримэн 15/16 октября 1881 г., находясь в Ньюпорте, Род Айленд, США, заявил: «Негры, которые кишат тут повсюду… мои арийские предрассудки настраивают меня против них… Вы уверены, что они – люди? Слишком уж они похожи на огромных переодетых обезьян». А 6 ноября 1881 г., находясь в Итаке, Нью-Йорк, тот же самый профессор Фримэн признался: «Вид свободного негра… заставляет нас чувствовать некую арийскую неполноценность. Я уверен, что идея сделать из них свободных граждан была ошибкой. У меня мурашки бегут по коже… при мысли, что одна из этих огромных черных обезьян может… стать президентом».[312]312
189. Carl Peters, England und die Englander, S. 126; W R. W. Stephen (Editor), Life and Letters of Edward Freeman, Vol. II (London, 1895), pp. 234, 236f; cf. H. F. K. Gunther, Ritter, Tod und Teufel, S. 129; Mackenzie, p. 105, quoting A. Merriman Labor, Britons through Negro Spectacles (London, 1905), pp. 175ff; W. Kraus, «Raden Saleh. Ein indonesischer Maler in Deutschland»: Orientierungen 1 (1996: Universitat Bonn), p. 59, quotes Virginia Surtees, Charlotte Canning, Lady in Waiting to Queen Victoria (London, 1975), p. 158.
[Закрыть]
Подобное «здоровое расовое сознание» англичан должно было восхищать национал-социалистов. Коль скоро ни один немецкий институт не дал немцам общеобязательных образцов поведения – какие имелись в Англии[313]313
190. Hermann Rauschning, The Voice of Destruction (New York, 1940), p. 42: Walter Struve, Elites against Democracy, Leadership ideals in bourgeois political thought in Germany 1890–1933 (Princeton, 1973), p. 9.
[Закрыть] – «то неудивительно, что это столь выраженное свойство англосаксов произвело особое впечатление именно на немцев». (Поощрение королем Георгом VI (еще до его вступления на престол) общих лагерей для британской молодежи репортер «Volkischer Beobachter» однозначно квалифицировал как «национал-социалистское».) Здесь следует упомянуть и заявление о «воле <желании> национал-социализма создать это единство народа» в рамках «господства белой расы».[314]314
191. Hans Thost, Als Nationaisozialist in England (Munchen, 1939), S. 114; Wahrhold Drascher, Vorherrschaft derWeissen Rasse (1936), S. 224.
[Закрыть]
С восхищением, а то и с завистью и со скрытым намерением дать образец для подражания в Третьем рейхе (в контексте того же «господства белой расы») немцам напоминали, что у англичан любой соотечественник как властитель имеет уникальные перспективы деятельности в рамках «управления своим миром».[315]315
192. Ibid., S.209.
[Закрыть] Благодаря этому «сохраняется и развивается… руководящее всем народом чувство повелителя… ставшее квинтэссенцией… англосаксонского расового инстинкта; сознание превосходства, которое особо привилегированные особы проявляли внутри своего же расового единства, но любой представитель нации – в отношении всех чужаков. Ничто так не способствовало сохранению и укреплению этого чувства, как привычка властвовать над цветными и проявлять при этом свойства вождей масс; в этом гигантская ценность управленческой деятельности в колониях как средства воспитания молодого поколения».[316]316
193. Ibid., S. 209; Alfred Rosenberg, Der Mythus des Zwanzigsten Jahrhunderts (Munchen, 1943), S. 529.
[Закрыть] Именно на Черном континенте Баден-Пауэлл, воспитатель молодого поколения, основатель и вдохновитель движения бойскаутов, смог увековечить на фотографии смерть африканца на виселице (причем виселицу он назвал «рождественской елкой»). Другую же казнь, на которой он не смог присутствовать, он нарисовал.[317]317
193a. Tim Jeal, Baden Powell, Founder of the Boy Scouts (New Haven, USA, 2001), p. 185.
[Закрыть]
Наличие такой возможности показать свою власть над туземцами облегчало рядовым британцам необходимость подчиняться своим «лучшим».
Человек является англичанином… потому превосходит других, принадлежит к классу властителей мира, каким бы… маленьким человеком он ни был.
Ханс Гримм
…Упорядоченность, подчинение и единство целого народа – извечная основа его сил.
Генрих Гиммлер. Выступление 8 декабря 1938 г.
Глава 3. АНГЛИЯ КАК ПРООБРАЗ РАСОВОГО ЕДИНСТВА (VOLKSGEMEINSCHAFT)
Французская демократия опасна своей горячечной симпатией к ложному гуманизму. Любовь к расе у англичан зиждется на более прочных основах, чем… любовь к человечеству.
Чарлз Дилк. «Более Великая Британия», 1885 г.
Две расы, самые родственные друг другу и самые дисциплинированные в мире.
Дрюммон-Вольф, сентябрь 1939 г.
ИЕРАРХИЧЕСКОЕ ПОВИНОВЕНИЕ И РАСОВАЯ СОЛИДАРНОСТЬ
Именно в Англии самая бедная прослойка общества с давних пор отвыкла восставать против своей нищеты – и в компенсацию получила возможность надеяться, что она тоже принадлежит к высшей, английской расе. Эта надежда долгое время служила политическим капиталом страны. Именно в Англии исторически сложившейся традицией стало то, чего в Германии впервые добился Гитлер: мобилизация масс во имя контрреволюции. Именно в Англии стало реальностью то, что Адольф Гитлер (в одной из самых первых речей в качестве рейхсканцлера) назвал «первейшим долгом… имперского правительства»: «Привлечение… немецкого рабочего на сторону национального дела».
Тот факт, что у английского рабочего класса чувство патриотизма развито сильнее, чем у других, отмечал и ценил поборник империализма и анти-парламентаризма, верховный комиссар Англии в Южной Африке*, лорд Альфред Милнер.
(* Милнер Альфред, виконт (1854–1925) – англ. политический деятель, с 1897 г. верховный комиссар Южной Африки и губернатор Капской колонии.)
Интересно, что среди английских рабочих враждебное отношение к иностранцам было (и остается) выражено гораздо сильнее, чем среди других слоев общества**.
(** Оруэлл утверждал, что практически любой рабочий-англичанин даже правильное произношение иностранных слов считает «бабьим» (то есть достойным презрения) (прим. автора).) [318] 318
194. Hans Grimm, «bm politischen Dichter. Geistige Begegnung mit Rudyard Kipling» Das Innere Reich (October 1935/March 1936), S. 1458; K. D. Ewing and C. A. Gearty, The Struggle for Civil Liberties… in Britain 1914–1945 (New York, 2000), p. 35; Madeleine Bunting, The Model Occupation (New York, 1995), p. 331; Lord Alfred Milner, Nation and Empipre… Collection of Speeches (London, 1913), p. 353; Scott Newton, Profits of Peace. The Political Economy of Anglo-German Appeasement, p. 152; Georg Orwell, Collected Essays. Journalism and Letters. Edited by Sonia Orwell. Vol. I (London, 1968), p. 67.
[Закрыть]
Однако и рядовой англичанин резко отрицательно относится к установлению каких-либо льгот для иностранцев. Как сообщило Би-Би-Си, даже сегодня (апрель 2001 г.) Британия, среди всех стран Европейского сообщества, наиболее враждебно относится к иностранным беженцам, и именно в Британии столь часты случаи насилия над ними. Ведь раньше от стэффордширского шахтера ожидали того, что он «бросит кирпич в приезжего за оскорбление, нанесенное тем, что у приезжего чужое лицо», – напоминал один историк. Именно британская чернь – состоявшая не в последнюю очередь из рабочих – срывала в 1900 г. митинги протеста против империалистической англо-бурской войны (таким образом судовые плотники демонстрировали солидарность нации против одного «пробурского» профессора[319]319
195. Paul Kennedy & Anthony Nicholls (Editors), Nationalist and Racialist movements in Britain and Germany before 1914 (Oxford, 1981), S. 183, 173, 175; Geoffrey Crossick (Editor), The lower Middle Class in Britain (London, 1977), p. 94; cf. Robert Roberts, The classic Slum. Salford life… (n. p., n. d.) p. 183.
[Закрыть]). Тем самым Англия показала пример «кипения (расистско-империалистической) народной души», в противовес (говоря словами Гитлера) «пацифистскому хныканью» интеллектуалов, продемонстрировала пример «инстинкта, здорового национального чувства» в противовес «дефективному» интеллекту.
Такой «социальный» империализм – при котором рабочие инстинктивно голосовали за тех, кто смягчал экономическую депрессию внутри страны путем завоевания новых рынков, а не за тех, кто требовал равноправия для туземцев в колониях***, – также внес свою лепту в появление национал-«социализма» (как и предшествовавших ему движений) и даже повлиял на возникновение идеи приобретения нового жизненного пространства на Востоке.
(*** Например, на выборах поздней осенью 1885 г. во время британского завоевания Верхней Бирмы (прим. автора). [320] 320
196. Briton Martin, New India 1985, British official policy and the emergence of the Indian National Congress (Berkeley, 1969), p. 242, 248f, 254, 260f, 267.
[Закрыть] )
Британский «социалист» (т. е. фабианец) Бернард Шоу, создав пьесу «Человек и сверхчеловек» (1902 г.), дал фюреру британских фашистов сэру Освальду Мосли образ сверхчеловека, обладающего волей к власти, волей к подчинению «меньших» людей. Ричард Терлоу утверждает, что Освальд Мосли всегда воспринимал идею Ницше о сверхчеловеке сквозь призму произведения Б. Шоу.[321]321
197. R. Thurlaw, Fascism in Britain, p. 19; B. Shaw, Man and Superman (1903), pp. 264, 268; G. R. Searle, The Quest for National Efficiency, p. 95.
[Закрыть]
Фабианцам был свойственен империалистический стиль мышления; сильное влияние на их идеи оказало учение Пирсона. Фабианцы насмехались над идеалами интернационализма и ратовали за осуществление задач, поставленных империализмом. Б. Шоу, например, высказывался за осуществление реформы британской дипломатии, которая позволила бы английским бизнесменам извлекать максимальную выгоду из возможности выхода на рынки колоний. Вместе с Шоу британские социалисты-фабианцы Беатриса и Сидней Уэбб, а также Г. Дж. Уэллс поддержали «National Efficiency Program» («Программа процветания нации») Альфреда Милнера, делавшего особый упор на расово-имперскую идею и хладнокровный рационализм. Сидней Уэбб предупреждал о том, что результатом «расового вырождения», если не сказать «расового самоубийства», может стать постепенный переход страны под власть ирландцев и евреев.[322]322
198. Ibid., p. 61, 96; B. Semmel, Imperialism and Social Reform (London, I960), pp. 50f, 53–82, 216–233.
[Закрыть] В 1913 г. в «New Statesman» сообщали, что лорд Милнер, боровшийся за единую, неприкосновенную Империю, подобно социалистам, серьезно задумывается над проблемой создания имперской расы.[323]323
198a. Ibid., p. 140.
[Закрыть] Его политическое кредо заключалось в следующей альтернативе: «Следуйте расе. Британское государство должно следовать расе». Это высказывание было опубликовано в «The Times», а потом широко растиражировано в других газетах и распространено по школам и другим общественным учреждениям.[324]324
198b. Lord Milner's «Credo»: The (London) Times of 27. July, 1925, quoted in A. M. Gollin, Proconsul in Politics… Lord Alfred Milner (1964), p. 129.
[Закрыть]
Г. Дж. Уэллс, рекомендуя принять «National Efficiency Program» лорда Милнера, заявил, что в Англии многие приветствовали бы даже власть тирана и сторонника казней.[325]325
198c. G. R. Searle, Quest for National Efficiency, p. 58f.
[Закрыть] Фабианцы ценили Милнера; для них он, несмотря на его беспощадную борьбу с «подрывной деятельностью» против империи, с «внутренними врагами» и даже с существованием партий, а по сути – с парламентаризмом, являлся настоящим героем. В действительности, Милнер пытался разрушить конституционную форму правления, а с 1886 г. – закрыть Палату общин («лет на десять»), так как его понимание империализма исключало демократический стиль правления. После выборов в январе 1906 г., которые ознаменовали возвращение лейбористов и тем самым породили «ужасный призрак социализма», к Милнеру стали относиться как к возможному спасителю Англии. Сам Милнер (как позже Гитлер в отношении восточных пространств) полагал, что колонизация завоеванных территорий станет привлекательной для англичан лишь в том случае, если в колониях будет процветать рабство. В результате китайским кули, например, было запрещено обращаться в суд. А сам Милнер получил благоприятный отзыв Палаты лордов и четыреста тысяч подписей со всей империи в поддержку идеи введения для кули (в рабочих лагерях в Южной Африке) наказания плетьми – вопреки критике со стороны лондонских парламентариев.[326]326
199. Ernst Nolte, Krise des liberalen Systems und die faschistischen Bewegungen, S. 330f; Hans-Christoph Schroder, Imperialismus und antidemokratisches Denken: Alfred Milners Kritik am politischen System England (Wiesbaden, 1978), S. 12, 22, 27ff, 43, 55; Gollin, pp. 73, 98, 93, 96, 94f (quoting Daily Mail of 30. March, 1906); Walter Nimocks, Milner's Young Men: The «Kindergarten» in Edwardian Imperial affairs (London, 1968), pp. 57ff.
[Закрыть]
Любое вмешательство парламента в дела империи, безусловно, раздражало англичан в колониях. Последним, чтобы быть уверенными в своей неуязвимости, требовалось отсутствие всякого публичного контроля – как со стороны парламента, так и со стороны прессы и министерств. Идея «прозрачности» вызывала у колонистов-англичан буквально «ненависть к общественности, имеющей возможность дискутировать и контролировать», презрение к гласности как таковой и ко всему, что с ней связано:[327]327
200. Hannah Arendt, Elemente… totaler Herrschaft, S. 343, 345f.
[Закрыть] «Все они в равной мере спелись, наживаясь на Индии и повышая там свой социальный статус. И все потерпели бы ущерб в случае общего краха <империи>. Из этого следовала исключительная солидарность англичан <в колониях> и исключительная чувствительность к критике, направленной против кого-либо из них».[328]328
201. Francis G. Hutchins, The Illusion of Permanence. British Imperialism in India (Princeton, N. Y., USA, 1967), p. 113; Greenberger, British Image of India, p. 27.
[Закрыть] Колонисты придерживались настолько консервативных взглядов, что даже поведение пацифистов – и вообще всех критиков несправедливостей со стороны империалистов – они считали «неанглийским» (именно так квалифицировали и позицию Ричарда Кобдена, выступившего против второй опиумной войны с Китаем в 1858 г.).[329]329
202. Robert Colls & Philip Dodd, Englishness. Politial and cultural 1880–1920 (London, 1986), p. 295.
[Закрыть]
Препятствием для подобной критики была и социальная сплоченность общества в самой Англии. Ведь по меньшей мере с XVIII в. в Англии «народные движения не были революционными, а революционные движения не были народными».[330]330
203. Malcolm I. Thomis& Peter Holt, Threats of Revolution in Britain 1789–1848 (Hamden, Conn., USA, 1977), p. 127.
[Закрыть] В Британии трудящиеся ни разу «не создали угрозы режиму и институтам страны – даже во время великой революции в соседней Франции, ни разу не поддержали реформаторских устремлений».[331]331
204. Ibid., pp. 7f.
[Закрыть]
Вполне закономерно, что такой образ Англии стал примером для воспитания в духе национал-социализма. Ведь именно представление англичан о себе как об аристократической нации породило сознание национального превосходства над «низшим отродьем» (lesser breeds) и «естественное чувство принадлежности к расе господ»: в Англии обошлось даже без создания какого-либо абстрактного учения для идеологической обработки масс или рационального объяснения и внушения им чувства превосходства. Таким образом, вполне логичным представляется то, что неотъемлемой частью «Немецкой веры» Пауля Лагарда (1827–1892), которого иногда называют предтечей национал-социализма, стало понятие о расе господ. «Народ свободен лишь в том случае, когда состоит из истинных господ…», – утверждал Лагард.[332]332
205. A. J. Sherman, Island refuge. Britain and the refugees from the Third Reich (Berkeley, 1973), p. 219; Paul de Lagarde, Deutsche Glaube (о. O., 1914), S. 123.
[Закрыть] Из чувства исключительно этнической обоснованности такой свободы – вследствие принадлежности народа к расе господ – неизбежно вытекало «сознание расового превосходства».[333]333
206. R. Huttenback, Racism and Empire, p. 17.
[Закрыть] Прообразом и моделью такого народа – причем успешно функционирующими – по логике могли быть только англичане.
«Свобода – прирожденное право англичанина», – часто провозглашал в лондонском Гайд-парке в 1878 г., в год самых напряженных отношений между империалистическими державами, ура-патриот Эллис Бартлетт*.
(* Бартлетт Эллис Эшмед (1848–1902) – англ. политический деятель, депутат от консерваторов.) [334] 334
207. Colls & Dodd, Englishness, p. 297.
[Закрыть]
Та же идея лежит в основе британского национального гимна, написанного еще в 1740 г.: «Правь, Британия, правь морями, бритты никогда не будут рабами»**.
(** «Rule Britannia, rule the waves, Britons never shall be slaves» (англ.).)
В 1929 г. немецкий англист Вильгельм Дибелиус назвал этот гимн «самым плебейским и агрессивным из всех когда-либо сочиненных». Данный гимн следовало понимать как провозглашение господства Британии над теми, кто живет далеко за морями, т. е. над «туземцами». Своим гимном англичане заявляли, что именно они (а отнюдь не весь людской род) никогда не будут рабами, что именно Британия намерена править мировым океаном (а значит, и небританцами), и, следовательно, статус свободного человека должен стать исключительно английской привилегией. Киплинг с гордостью утверждал, что на заморских территориях, подвластных военно-морским силам Британии, только глупец осмелится подвергать сомнению «наше право на власть». «Когда вид флага «Юнион Джек», развевающегося над столькими чужими землями, наполнял трепетом сердца англичан, под грохот <мерно шагающих> солдатских сапог, под треск залпов, богатые и бедные в равной мере ощущали волнение от того, что они – подданные одного государства, во владениях которого никогда не заходит солнце… <подданные угодной Богу> империи».[335]335
208. R. Huttenback, Racism and Empire, p. 13.
[Закрыть]
«Железный закон бытия» в лучшем случае неосознанно подражал строю этой империи – таким подражанием стали, например, печатавшие шаг коричневые батальоны Гитлера, построенные в колонны. Это было подражание «нации, постоянно нацеленной на рост богатства и расширение власти… благодаря добровольному подчинению отдельного человека общему благу…» И действительно, такое представление о британцах полностью соответствовало их самооценке: так, Бенджамин Кидд, например, утверждал, что именно сплоченность англосаксов способствовала их успешному выживанию и процветанию.[336]336
209. M. Foss, England als Erzieher, S. 26; R. Faber, The Vision and the Need. Late Victorian imperialist aims (London, 1966), p. 122 cited by G. E. Witson, English ideology, Studies in the language of Victorian politics (London, 1973), p. 198.
[Закрыть]
Средний класс… называют у нас… филистерами… врагами детей света… Таким образом, английский варвар… несет в себе и что-то от филистера…
Мэтью Арнольд. «Культура и Анархия», 1865 г.
Наша чисто социальная нетерпимость никого не убивает, не искореняет никаких мнений – она <лишь> вынуждает скрывать их, что чрезвычайно способствует сохранению существующего порядка вещей… И ни в коем случае нельзя считать жестоким то, что социальная нетерпимость вынуждает людей держать при себе свои домыслы о правительстве и морали.
Фицджеймс Стефен. «Свобода, равенство, братство», 1874 г.
