Текст книги "Во имя любви: Искупление"
Автор книги: Мануэл Карлус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 14
Нанду думал, что вернется домой через три дня, а вернулся на следующий. И сразу почувствовал: Милена напряжена больше прежнего, Бранка на грани истерики.
«Не иначе как очередная заметка, где меня поливают грязью, – подумал Нанду с невеселой усмешкой. – Бедная моя девочка! Сколько у нее неприятностей!»
– Что пишут? – спросил он насмешливо и нежно прижал к себе Милену.
– Ничего нового, – ответила она, мгновенно отзываясь на его ласку. Глаза у нее засияли, а тело мягко и податливо прильнуло к нему. – Как же я соскучилась!
И он тут же подхватил ее на руки.
– А я-то как! – бормотал он, жадно ее целуя и уже поднимаясь наверх в спальню.
Через час, разнеженные и успокоенные, они уже могли обсуждать свои дела.
Как бы был несчастлив Нанду, если бы любил не саму Милену, а ее богатство или положение в обществе, если бы был честолюбив и амбициозен!
Разлетелось богатство, а вместе с ним и привилегии. Царица роскошных приемов, законодательница мод и мнений, Бранка Моту лежала в скромном домике в том самом Нитерое, который когда-то казался ей трущобой. Красавица Милена не летала в личном розовом вертолете, как обещала пилоту Нанду, а носилась по городу на потрепанной машине и договаривалась о поставке маек, а потом отбивалась от оголтелой своры журналистов, которым понравилось распускать о ней всевозможные сплетни. А возможность сплетничать на ее счет была предоставлена ее собственной матерью, которая возомнила себя всесильной. Как громко могло заговорить в этой ситуации уязвленное самолюбие! Сколько было бы у него претензий! И все они выглядели бы необыкновенно справедливыми и завели бы молодую пару в лабиринт выяснения отношений, который всегда кончается тупиком, где кипит, не выкипая, котел неутолимых обид, гнева и раздражения.
Но Нанду любил Милену, и ему хотелось, чтобы ее красивые черные глаза сияли только от радости, чтобы она смеялась безудержно и беззаботно, словом, ему хотелось сделать свою жену счастливой. Об этом он и думал. Решения для главной проблемы он пока придумать не мог и поэтому предложил:
– Поедем в Ангру! Тебе просто необходимо переменить обстановку!
Они оба любили это место. Заботы об этом загородном доме легли теперь на плечи Марселу и Леу, но у Милены там оставался маленький флигелек в саду, куда она с мужем приезжала, когда хотела.
– Да, именно в Ангру, – энергично закивала Милена, – я и сама хотела тебе предложить, только не знала, как у тебя со временем. Ты так все время занят!
– Я сво-бо-ден три дня! – проскандировал Нанду и закружил Милену по комнате. – В общем, так: в ближайшие три часа ты собираешься, я навещаю мамочку, и мы едем.
– Отлично! Мамочке привет! – весело откликнулась Милена.
Она была в восторге. Столько времени она ждала их совместного уик-энда, но он свалился на нее, как всегда оно и бывает, неожиданно.
Ее каблучки звонко застучали по лестнице, послышались торопливые распоряжения Зиле, и по поднявшейся в доме суете, еще до того, как дочь заглянула к ней в комнату, Бранка поняла, что молодежь на субботу и воскресенье уезжает. Может быть, она и не слишком обрадовалась этому. Но и не слишком огорчилась.
Она любила оставаться в доме за хозяйку. Понемногу начиная ходить, она испытывала удовольствие, когда обходила не торопясь комнату за комнатой, а потом выговаривала Милене за нерадивость ее служанки. Или предлагала какие-то нововведения. Хотя и предложения, и выговоры Бранки Милена пропускала мимо ушей.
Нанду часто забегал к матери, а уж вернувшись из очередной поездки, забегал непременно.
– Я к тебе попить кофейку, – объявил он, заглянув к Лидии в салон. – Подгадал под обеденный перерыв.
Лидия улыбнулась, кивнула на клиентку и сказала:
– Ну так ставь на огонь кофейник! Не забыл еще, где плита? Я сейчас приду.
Когда она вошла в кухню, все было уже готово, и ей осталось только достать из шкафа свой знаменитый пирог, который она пекла по-прежнему перед выходными.
Мать и сын обожали эти посиделки вдвоем на кухне и о чем только не говорили, подливая себе кофеек.
Нанду подробно расспросил, как дела у Сандры.
Лидия Сандрой была довольна, девочка хорошо училась, их с отцом слушалась, хлопот им не доставляла. И Орестес тоже держался. Педру, как обещал, устроил его бухгалтером, и тот ездил на другой конец Нитероя. Ездить, правда, далековато, рано приходится вставать, но Орестес ездит, не жалуется, дорожит работой.
Лидия рассказывала, как она всеми довольна, а сама сидела пригорюнившись.
– Да что с тобой, мама? – наконец не выдержал и спросил Нанду. – Я же вижу, что-то случилось. Вид у тебя похоронный.
Лидия скорбно поджала губы, помолчала, собралась с силами и заговорила:
– Я тут навещала сеньору Бранку, она поделилась со мной вашими неприятностями, показала, что про тебя в газетах пишут. Обе мы с ней горевали. Ты должен нас понять, сынок, мы обе матери, обе женщины, у нас секретов нет. И ты не обижайся на то, что я тебе скажу…
Нанду собрался что-то возразить, но Лидия погрозила ему пальцем:
– Дослушай мать до конца. В жизни разное бывает. Тюрьма, она даром не проходит. Может, ты к чему-то и пристрастился в тюрьме, потому и детей у вас с Миленой нет. Но ты, сынок, не отчаивайся. Захочешь и бросишь дурные привычки. Милена – хорошая, верная жена, ее обижать не следует.
Поначалу Нанду серьезно слушал мать, не зная, к чему она поведет. Но потом не выдержал и расхохотался.
– Ты что, серьезно, мам, а? – наконец спросил он. – Да я Милену больше жизни люблю, кроме нее, мне никто не нужен. А с детьми нам спешить некуда. Видишь, Бранка у нас пока на руках и с деньгами туговато. И потом молодые мы еще, для себя пожить хочется! А газетной брехне не верь. Даже обидно, мам, ей-богу!
Лидия посмотрела было на сына с подозрением, но успокоилась. Она-то знала своего мальчика, никакая грязь к нему не липнет. Но сказать ему нужно было, это ее материнский долг. И лишний раз про детей напомнить. Молодые! Вот и хорошо, что молодые, не в старости же их рожать!
Возвращаясь домой, Нанду все крутил головой и посмеивался, вспоминая материнские наставления. Но потом ему и обидно стало: если матери родной такое в голову приходит, то что же остальные думают?
Когда он вернулся домой, Милена была уже готова, они простились с Бранкой и тронулись в путь. Но не на вертолете, как когда-то, а на машине.
В Ангру они приехали к вечеру. Никого еще не было.
– Наверное, завтра приедут, – сказала Милена. Приехать должны были Эдуарда с Марселу и ребятишками, Леу с Катариной и малышом, Атилиу с Эленой. Вся семья собиралась обычно по воскресеньям на большой веранде, обедали под плеск океанских волн, болтали. Кому-то нужно было посоветоваться, кому-то поделиться своими переживаниями.
– Когда же Бранка приедет? – непременно спрашивал всякий раз кто-нибудь из детей. Бурного темперамента Бранки не хватало для мирных сборищ – вот уж кто бы ими всеми распорядился, всех расставил бы по местам!
Но Милена с Нанду отдыхали сегодня и от Бранки. Наконец-то они были вдвоем, и как же им было хорошо! Накупавшись, они брели по песчаному берегу, взявшись за руки, и Нанду рассказывал Милене про славного человека с лошадью, за которым он так удачно охотился в горах.
– И знаешь, что я подумал, когда летал над этими горами и не знал, найду я его или нет? Я подумал о специальной одежде с датчиками для пастухов на горных пастбищах или для не слишком опытных моряков на яхтах. Знаешь, какое было бы для нас облегчение!
Милена вдруг пристально и цепко взглянула на Нанду:
– Слушай! Я, кажется, нашла!
– Что? – не понял он.
– Чем бы я хотела заниматься!
– Ну? – Нанду с любопытством уставился на жену.
– Мы с тобой откроем магазин спецодежды для всяких там экспедиций, поисковых групп, альпинистов! «Магазин для настоящих мужчин»! Здорово, а?
– Здорово! – обрадовался Нанду. – Вот тут я тебе буду в помощь. Мы такого с тобой наворотим, небу жарко станет! А то знаешь, на какую тему меня сегодня матушка прорабатывала? Советовала при такой жене, как у меня, поменьше на мальчиков заглядываться!
Милена от хохота повалилась на песок.
– Да, пора нам менять ориентацию, – отсмеявшись, сказала она.
– Мы бы могли иметь при магазине что-то вроде проектировочного цеха – разрабатывать новые модели для спасателей, для путешественников, мало ли еще для кого, – загорелся идеей Милены Нанду.
До полночи они сидели, обсуждая новую идею. Милена прикидывала, как лучше перейти к новому бизнесу, сразу или постепенно.
– По мне, так лучше сразу, – сказала она. – Я нетерпеливая. Мне надоело сидеть в этой помойке.
– А по-моему, лучше посоветоваться с Леу и не торопиться, – высказал свое мнение Нанду. – Этим делом, обещаю, я буду заниматься вместе с тобой, его нужно подготовить как следует, чтобы не сесть сразу в калошу.
Счастливая Милена прижалась к мужу. Неужели исполнится ее мечта – они будут заниматься общим делом?
Потом они долго любили друг друга и уснули, когда уже светало. Проснувшись, опять любили друг друга и нежились в постели, не торопясь вставать. Потом вдруг услышали взволнованные голоса и переглянулись.
– Кажется, пора вставать, – сказала Милена. – Похоже, все приехали и из-за чего-то волнуются. Пойдем узнаем. Но все-таки сначала в душ!
Милена приняла прохладный душ, смыла остатки сонной истомы, накинула пестрый сарафанчик и вышла.
На лужайке перед верандой стояли кружком братья с женами, Элена, Атилиу. Эдуарда энергично замахала ей рукой, чтобы она шла к ним быстрее.
Заинтригованная Милена бросилась бежать. А когда подбежала – обомлела. На лужайке стояла корзинка, а в ней спал ребенок.
Милена недоуменно обвела взглядом всех вокруг.
– Откуда он здесь взялся? – спросила она.
– С таким же успехом мы можем спросить тебя, – ответила Эдуарда. – Представляешь, мы приехали, а она тут лежит и спит. Мы пока вызвали полицию, она должна засвидетельствовать, оформить акт, а потом…
– Да, а что потом мы будем делать? – растерянно спросила Милена.
– Возьмем себе, – с той же энергией сказала Эдуарда. – Я так мечтала о девочке!
– А что, если это мальчик? – усомнилась Милена.
– Нет, это – девочка, – с уверенностью сказала Эдуарда, и никто не стал с ней спорить. – Мы с Марселу как раз говорили, что нам для полного комплекта нужна еще маленькая дочка, и вот, пожалуйста, прямо чудо какое-то!
Ей так хотелось взять в руки это маленькое чудо, и она нетерпеливо оглядывалась, поджидая полицию.
– Я думала, времена подкидышей остались в далеком прошлом, – сказала Катарина.
– Я тоже, – присоединилась к ней Элена.
У всех на лицах бродила неуверенная улыбка, всем и впрямь казалось, что они попали то ли в кино, то ли в сказку. Но когда загудела полицейская машина, все убедились, что дело происходит в реальности.
Молодцеватый сержант откозырял, составил акт и собрался было уже забрать с собой корзину.
– Нет, нет, – остановил его Марселу, – ребенок останется у нас. Похоже, тот, кто подкидывал его, знал, что делает.
– С прибавлением, – поздравил сержант и снова козырнул.
Эдуарда завладела корзинкой и понесла ее на веранду. Малышка приоткрыла мутные глазки и закряхтела.
– Ах ты, моя лапочка, – заговорила Эдуарда, – кушать захотела. Все хорошо, одна беда, что Лиза в отпуске, вернется только через неделю. Но ничего, как-нибудь управимся.
В корзинке стояли бутылочки с молочной смесью.
– Да ты у нас с приданым! – рассмеялась Эдуарда. – Марселу! Обрати внимание, как о нас позаботились.
Больше в корзинке ничего не было, ни записочки с именем, ни памятного медальончика.
Потом все сгрудились над столом и смотрели, как новоявленная мамаша распеленывает тугой сверточек, – это и впрямь оказалась девочка, и очень славная, с темным пушком на головке.
– В понедельник мы тебя покажем доктору, – пообещала Эдуарда, – а пока считай, что тебя одобрил семейный совет.
– Конечно, одобрил, – поддержал Эдуарду Атилиу, – я тоже всю жизнь мечтал о внучке, а то все внуки да внуки. – И он ласково шлепнул подвернувшегося под руку Марселинью, который изумленно смотрел на лежащую в пеленках крошку.
– Это твоя сестренка, – сказала ему Эдуарда, – мы все будем о ней заботиться.
– А ее нам ангелы принесли? – спросил он, и глаза у него были совершенно круглые от изумления.
– Да, – подтвердил Марселу, – и мы назовем ее Анжела.
Семейный совет одобрил имя нового члена семейства Моту – Новелли – Гонзаго. И вечером в честь малышки Анжелы все выпили шампанского.
Когда Бранка узнала, что Марселу с Эдуардой готовы удочерить неведомо откуда взявшегося подкидыша, она большой радости не обнаружила.
– Кто-то бросил, а мы подбираем, – недовольно сказала она. – Нет чтобы своих заводить. – И она выразительно посмотрела на Милену.
Милена ответила ей рассеянной улыбкой, все ее мысли были о будущих переменах в магазине.
Да, всем им предстояли немалые перемены.
Милена наконец придумала, каким будет ее магазин и что для этого нужно сделать.
Эдуарда будет пестовать новую жизнь – у них с Марселу нежданно-негаданно появилась дочка.
Нанду начал работать профессиональным спасателем, и первая его экспедиция прошла удачно.
Мысленно Милена пожелала своему семейству удачи.
– Знаешь, мама, когда я рожу тебе малыша? Когда ты сможешь за ним ходить и даже бегать. А то мне некогда! – может быть, жестоко, а может быть, легкомысленно ответила она матери.
Часть вторая
Глава 1
Три года минуло с той поры, как Эдуарда и Марселу стали многодетными родителями. Детишки их уже заметно подросли. Марселинью исполнилось пять с половиной лет, Жуанинью и Алисии – четыре с половиной, а приемной Анжеле было около трех.
Вся эта пестрая компания требовала от Эдуарды и Марселу повседневных забот, любви и ласки, но они довольно легко и уверенно справлялись со своими родительскими обязанностями. Дети были им не в тягость, а в радость, и это ни у кого не вызывало сомнений. Все только удивлялись тем изменениям, которые произошли с Марселу и Эдуардой.
Она – прежде капризная, обидчивая, вспыхивавшая по любому поводу и не умевшая держать в узде свои эмоции, теперь была само спокойствие и рассудительность. Никто из детей никогда не слышал от нее гневного окрика или хотя бы раздраженной интонации. Даже когда им случалось расшалиться настолько, что они переворачивали в доме все вверх дном и няня не могла их унять, Эдуарда лишь делала страшные глаза, широко разводила руки и шла на детей с громким возгласом:
– А-а-а!.. Кого я сейчас поймаю?!
Дети тотчас же с визгом и хохотом бросались врассыпную, но убегали недалеко, потому что каждому хотелось, чтобы мамочка поймала его первым.
А Эдуарда, метнувшись то в одну, то в другую сторону, беспомощно разводила руками:
– Нет, никого не могу догнать! Эти дети бегают гораздо быстрее, чем я. Может, они меня поймают?
Это был главный поворот в игре, ради которого она затевалась и которого с нетерпением ждали все четверо малышей. Едва заслышав такой призыв, дети наперегонки бросались к любимой мамочке, облепляли ее со всех сторон, и счастливая Эдуарда, как хохлатка с широкими крыльями, обнимала своих чад всех вместе, целуя каждого в макушку, в носик, в лобик. А потом они, притихшие и обласканные, сидели, тесно прижавшись к маме, и слушали ее очередную сказку.
Не менее удивительным было и перерождение Марселу.
В этом любящем, заботливом, неистощимом на выдумки отце никто не смог бы узнать того эгоистичного, жесткого и суховатого бизнесмена, каким Марселу был еще не так давно. Многие, пытаясь объяснить такую метаморфозу, полагали, что в Марселу проснулся дремавший педагогический талант, и они, бесспорно, были правы. Но гораздо ближе к истине были те, кто считал, что в Марселу проснулась любовь, потому что только ей подвластно столь чудесное преображение.
С детьми Марселу вел себя примерно так же, как Эдуарда.
Стоило ему вернуться с работы, как малышня сразу же бросалась к нему со всех ног, а он приседал на корточки, позволяя детям взбираться на плечи, на руки, повисать у него на шее. А потом нес их всех на себе к широкому дивану, падал на него вместе с детишками, образуя кучу малу.
Навозившись вдоволь с отцом, дети наконец чинно усаживались вокруг него и наперебой рассказывали о том, что произошло с ними за день – во что играли, чему новому научились, – а также обращали к Марселу свои бесконечные «почему». И он с искренним интересом выслушивал каждого и терпеливо отвечал на все их вопросы.
– Папа, а ты где был сегодня? – спрашивал обычно Марселинью – самый старший и самый любознательный.
– Да, папа, расскажи, в какую работу ты работал! – подхватывали хором Жуанинью и Алисия.
И Марселу начинал с того, что объяснял им, как правильно следует говорить, а уже затем в доступной форме докладывал, где был и что видел, зачастую выдумывая какие-нибудь занимательные подробности, не существовавшие в действительности.
Ребятишки слушали его, затаив дыхание, с одинаково горящими глазенками, и в такие минуты Марселу казалось, что все четверо детей похожи друг на друга, как родные по крови братья и сестры.
Характеры у них, правда, были абсолютно разные, так же как и темпераменты.
Марселинью был мальчиком спокойным и уравновешенным. Он рано научился читать и очень неплохо рисовал – словом, пошел в папу Атилиу, чему тот был несказанно рад.
Жуанинью и Алисии больше нравились подвижные игры. Оба озорные и непоседливые, они то и дело затевали какие-нибудь проказы и, по шутливому выражению Марселу, представляли собой стихийное бедствие. Причем, когда родители или няня делали замечание одному из них, другой тотчас же вставал на его защиту и вступал в пререкания со старшими. А если один, падая, ушибал лоб или коленку, то ревели оба, да так громко, что на их ор сбегалась вся прислуга.
В таком поведении близняшек, конечно же, угадывались гены покойной Лауры, и это поначалу весьма раздражало и беспокоило Марселу. Он даже пытался воспитывать этих детей в большей строгости, нежели Марселинью.
– Я не хочу, чтобы они выросли такими же вздорными, как Лаура! – говорил он Эдуарде. – Мы с тобой просто не должны этого допустить! Ты, пожалуйста, будь с ними построже.
Эдуарда приходила в отчаяние от таких слов мужа. Ей было жалко и детишек, и Лауру, которая погибла, так и не увидев, как подрастают ее сын и дочь. Поэтому Эдуарда до хрипоты в голосе спорила с Марселу о методах воспитания.
– Жуанинью и Алисия – абсолютно нормальные дети, – твердила она. – Живые, подвижные. И все их проказы – от избытка энергии, а вовсе не от вздорности характера.
– Я это и сам вижу, – отвечал Марселу. – Но то, что сейчас нам кажется невинными шалостями, со временем может обернуться дерзостью и неуравновешенностью. Вспомни, какой была их мать…
– Их мать – я! И мне лучше знать, как воспитывать Алисию и Жуанинью! Поверь, я же их чувствую и понимаю всем сердцем. Они хорошие, добрые дети. Ласковые. Умненькие. И с ними – не соскучишься!
– Это уж точно! – добродушно улыбался Марселу.
– А то, что в них проявляется какая-то частичка Лауры, так это даже справедливо, – продолжала Эдуарда. – Нельзя же, чтобы человек ушел навсегда, не оставив никакого доброго следа. Ты вспомни, как меня сразу начинало колотить при одном упоминании о Лауре. Но после ее смерти эта неприязнь у меня прошла. И тебе надо разобраться в своих чувствах, а точнее – в своих комплексах!
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, кроме того, что сказала. Это твой комплекс, который ты должен изжить в себе, а не искать недостатки в Жуанинью и Алисии. Ведь ты до сих пор не можешь простить себе того вечера, когда пошел на поводу у Лауры и, уж извини, переспал с ней. Чувствуешь себя виноватым. Испытываешь досаду. И невольно переносишь ее на Жуанинью и Алисию.
Марселу вынужден был признать правоту жены.
– Какая же ты у меня тонкая и чуткая! – сказал он ей спустя некоторое время. – Лучше всякого психоаналитика разобралась в моих комплексах и помогла от них избавиться.
– Так мы же с тобой живем бок о бок столько лет! – улыбнулась в ответ она. – За это время уже можно научиться понимать друг друга. Как ты считаешь?
– Научиться понимать – можно, а вот изучить полностью – нельзя. Я в тебе до сих пор чуть ли не каждый день открываю что-то новое!
– И я в тебе – тоже! Наверное, так будет продолжаться всю нашу жизнь, и, по-моему, это замечательно!
– Да, это счастье, что мы с тобой нашли друг друга! – с нежностью произнес Марселу и поцеловал Эдуарду. – А дети у нас какие хорошие!.. Меня только Анжела немного беспокоит. Посмотри! Сегодня она подарила мне свой рисунок и пояснила: «Это я, а это – мой братик». Я спросил, как его зовут – Марселинью или Жуанинью, но она, как всегда, твердит одно и то же: «Просто братик». Неужели ей одиноко среди старших детей?
– Нет, это просто фантазия, – не разделила его беспокойства Эдуарда. – Я же тебе уже не раз объясняла. Она смотрит на Алисию и думает, что у каждой девочки должен быть брат-близнец, с которым можно было бы вот так же носиться по дому, кувыркаться и распевать песни, как это делает наша бойкая и шустрая парочка. Жуанинью и Алисия действительно чаще всего играют друг с другом, у них общие пристрастия. А Анжела больше тянется к Марселинью, но он все-таки значительно старше, и ему с ней иногда бывает скучно. Вот она и мечтает о братике, который бы подходил ей по возрасту.
– Так значит, ей все же одиноко?
– Нет. Анжела играет вместе со всеми. Старшие не обижают ее. Просто она во всем хочет подражать Алисии.
– Но она твердит о братике с тех пор, как научилась говорить. Может, нам надо взять еще одного мальчика – трехлетнего, специально для Анжелы?
Эдуарда внимательно посмотрела на Марселу и, убедившись, что он не шутит, решительно возразила:
– Ты представляешь, что говоришь? Это ж не игрушку купить! Трехлетний ребенок – уже вполне сложившийся человечек. Нет, детей надо брать на воспитание грудными, чтоб можно было их формировать по своему усмотрению. Ты не вздумай пообещать Анжеле, что «купишь» ей братика! Она подрастет еще немного и забудет об этой детской фантазии.
– Наверное, ты права, – согласился Марселу. – Дети в таком возрасте – все равно, что обезьянки. Вспомни, как они все стали повторять вслед за Марселинью: мама Элена и папа Атилиу!
Он засмеялся, припомнив, как все четверо приветствуют Элену и Атилиу, когда те приезжают в гости, бросаются им навстречу с криком: «Мама Элена и папа Атилиу приехали!» А когда видят входящих Мег и Тражану, то так же хором орут: «Дедушка и бабушка приехали!» И те не возражают, считая своими внуками всех четверых.
Бранка, которую дети тоже зовут бабушкой, однажды даже пошутила по этому поводу с некоторой обидой:
– Надо же, как Элена все устроила! Она им, значит, мама, а мы с Мег – бабки!
Эдуарда тоже засмеялась, догадавшись, о чем подумал ее муж.
С некоторых пор они научились понимать друг друга настолько, что зачастую могли обходиться и без слов.
Несмотря на то что у Бранки было трое родных внуков и двое приемных, она видела их довольно редко и как бы не считала своими. Возле детей Марселу постоянно хлопотали то Элена и Атилиу, то Мег и Тражану. А сына Леонарду вообще опекали три деда – Атилиу, Нестор и Педру, две бабушки – Сирлея и Элена, и одна прабабушка – Ленор.
Как-то Бранке довелось присутствовать на общем семейном празднике, устроенном в честь ее же дня рождения, так она весь вечер страдала от ревности и зависти, поскольку Элена, Мег. и Сирлея только и говорили, что о внуках. А Бранка в этом оживленном разговоре не могла и слова вставить.
После того вечера она и потребовала от Милены:
– Я хочу иметь своего внука! Ты должна мне его родить!
– Бранка, откуда этот тон? – усмехнулась в ответ Милена. – Что-то я давненько его не слыхала. Неужели ты выздоровела?
– Грех шутить над болезнью матери! – обиделась Бранка. – Ты стала очень черствой, Милена.
– Да я всегда была такой. По крайней мере ты так утверждала. И зачем тебе внук от черствой дочери? Не понимаю!..
– Перестань кривляться! Я имела в виду, что ты вся поглощена своим бизнесом и не замечаешь, как вокруг тебя страдают близкие люди.
– Это ты, что ли, страдаешь?
– Ну хотя бы и я! Думаешь, легко чувствовать себя инвалидом? Ты с утра до вечера на работе, Нанду – тоже. А я тут сижу одна с Зилой… Да еще и передвигаться нормально не могу… Мне бы внучонка на старости лет!..
Бранка не удержалась от слез, и Милене ее стало жалко.
– Я смотрю, ты и вправду раскисла, – произнесла она сочувственно. – Давай я снова отвезу тебя в клинику. Подлечишься там…
– Да при чем тут клиника? Я хочу, чтобы в нашем доме был ребеночек! Может, мне уже недолго осталось жить на свете.
– Ну вот, опять ты завела ту же заунывную песню, – расстроилась Милена. – Зила, принеси своей сеньоре успокоительные капли!
– Не надо, я их только что выпила! – остановила Зилу Бранка.
– Значит, скоро успокоишься, – заключила Милена. – А с внуком тебе все же придется подождать. Ты ведь знаешь: я кручусь как белка в колесе не из большой любви к бизнесу, а по необходимости. Вот встанем на ноги…
– Я слышу это уже три года!
– Но все это время я работала! У меня не было ни одного свободного дня. В такой ситуации не может быть и речи о беременности, родах, пеленках и памперсах.
– Все перечислила, кроме ребенка, – с горечью заметила Бранка. – Леу и Марселу тоже работают не покладая рук, однако ж это не мешает им радоваться собственным детишкам.
– Ты упустила одну мелочь: Леу и Марселу не вынашивали своих детей девять месяцев и не кормили их грудью.
– Но нельзя же все ставить в зависимость от бизнеса! Он может и не заладиться.
– Не каркай! У нас все получится! – уверенно заявила Милена. – А сейчас, извини, мне пора ехать в офис.
* * *
После ее ухода Бранка решила немного успокоиться за чтением утренней газеты. Но вместо успокоения получила лишь дополнительный удар в самое сердце: привычно раскрыв газету на той странице, где печаталась светская хроника, она увидела там огромную фотографию улыбающейся Изабел. Взгляд этой новоиспеченной светской львицы был устремлен прямо на Бранку и как бы говорил ей:
– Ну что, старая развалина? Сидишь, тоскуешь в одиночестве да в нищете?
– До нищеты мне, прямо скажем, далеко, – мысленно ответила ей Бранка. – И хотя я не роскошествую, но зато живу на честные деньги, заработанные моими детьми! А вот ты – воровка! И все твои бриллианты – ворованные!
Эта гневная отповедь, данная Изабел заочно, не принесла облегчения Бранке. Даже изорвав газету в мелкие клочья и выпив своего любимого мартини, она не смогла унять охвативший ее гнев и вновь всколыхнувшуюся в ней жажду мести.
– Гадюка! Змея подколодная! – лютовала в бессильной злобе Бранка. – Зила, ты видела эту наглую рожу в газете? Она теперь стала светской дамой!
А ожерелье у нее на шее – все еще то, украденное у меня и моих детей! Нет, зря я с ней не расправилась раньше! Духу не хватило… Но даже если б я устроила ей тогда автокатастрофу, Господь бы меня не наказал. Правда ведь, Зила?
– Господь сам с ней разберется, – проявила мудрость Зила. – А вы лучше постарайтесь не думать о ней. Хотите, я включу вам телевизор? Там сейчас идет интересный сериал. Очень хорошо успокаивает и отвлекает от дурных мыслей!
– Да? Ну ладно, включай…
Зила, которой не терпелось посмотреть очередную серию, тихо пристроилась за спиной у госпожи и устремила взгляд на экран, но Бранка не дала ей возможности сосредоточиться на перипетиях сюжета, вновь заговорив о ненавистной Изабел:
– Зила, ты же помнишь, какой богатой была семья Моту? И эта гадина всего нас лишила! Моя несчастная дочь не может завести ребенка, потому что вынуждена день и ночь работать. А воровка, видите ли, жирует и красуется в светской хронике!.. Господи, восстанови справедливость: разори Изабел, а Милене, наоборот, помоги в ее бизнесе, чтобы она поскорей родила мне внука!
Услышав эту импровизированную молитву, Зила отважилась дать еще один совет хозяйке:
– А может, вам стоит сходить в церковь, дона Бранка? Там помолитесь как следует, очистите душу и попросите Господа о милости.
– Ты на что намекаешь, Зила? – сердито вскинулась на нее Бранка. – На мои давние грехи? Да, я очень виновата перед Нанду. Но я тогда просто заблуждалась. Хотела убрать его с дороги Милены. И наверное, за это была наказана. Теперь вот живу у него в доме, можно сказать, ем его хлеб и мечтаю, чтобы Нанду стал отцом моего внука! Нарочно не придумаешь, правда?
– Это уж точно! – засмеялась Зила.
– Ты совсем обнаглела! Смеешься над госпожой? Где это видано! – беззлобно погрозила ей пальцем Бранка. – Будь я покрепче да посильней – уволила бы тебя!
– Если вы не сделали этого раньше, то теперь и подавно не сделаете. Вам будет скучно без меня!
– И все-то ты знаешь, нахалка! А вот скажи: Нанду и Милена действительно простили мне тот грех или просто терпят меня из милости? Как тебе кажется?
– Я думаю, простили, – без колебаний ответила Зила.
– Да? Ну, значит, меня и сам Господь простил! – сделала заключение Бранка. – И в церковь я не пойду. А лучше схожу к прорицательнице! Ты слыхала о такой знаменитой гадалке Консуэло? Она живет здесь, в Нитерое.
– Кто ж о ней не слыхал? – отозвалась Зила. – А что вы хотите у нее узнать?
– О, у меня к ней сразу несколько вопросов! – многозначительно произнесла Бранка, но раскрывать все свои секреты перед служанкой не стала. – Ты узнай ее телефон и запиши меня к ней на прием. А сейчас дай-ка я наберу номер Лидии.
Позвонив Лидии, Бранка уговорила ее прийти в гости, чтобы, как она выразилась, посекретничать по-родственному.
Заинтригованная Лидия ответила согласием, и вскоре Бранка уже делилась со сватьей своим тайным планом.
– Мне известно, что ты, так же как и я, давно мечтаешь о внуке, – начала она с самого главного. – И Нанду хочет ребенка. А Милена упирается. Ждет, пока ее фирма окрепнет. Но бизнес – штука рискованная. Состояние только потерять можно в одночасье, а наживается оно долго и трудно. Если, конечно, работать честно, а не воровать.
– Да, я Милене тоже говорила, что если бы мне вздумалось ждать, пока я разбогатею, то ни Сандра, ни Нанду так бы и на свет не появились. И Милене пришлось бы выходить замуж за кого-нибудь другого, – поддержала Бранку Лидия.
– Вот и я говорю: надо нам что-то делать!
– Но что?
– Давай сходим к гадалке Консуэло!
– А чем же она сможет нам помочь? – удивилась Лидия.
– Э-э, Консуэло многое может! Во-первых, пусть она скажет, чего мне ждать от моего позвоночника – поправлюсь я когда-нибудь или совсем слягу. А во-вторых, мы спросим ее, что нужно сделать для того, чтобы дела Милены наконец пошли в гору. Консуэло ведь дает советы даже очень крупным бизнесменам.
– Так почему бы Милене самой туда не сходить? – резонно заметила Лидия.
