Текст книги "Воспоминания Матери (СИ)"

Автор книги: Mantidae Lizard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Продолжение повести "Мать"

Lizard Mantidae

Глава 1

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Lizard Mantidae

Воспоминания Матери

Глава 1

Что ж... Пора начать наше повествование. Полгода минуло с тех пор, как я встретила в лесу того мальчика. Как всегда жизнь сводит людей в нужное время, так и он появился в моей жизни именно тогда, когда Время неумолимо начало свой бег к своему концу – и новому началу. Появился, чтобы выполнить свою главную задачу.

Стояла весна. Было раннее-раннее утро, птички щебетали высоко в ветвях, а небо на востоке стало ярко-розовым, окрашивая лес в нежные пастельные тона. Я медленно брела в сторону пещеры, в которой мы жили; впрочем, у меня ещё оставалось время до утра, когда названный сын мой проснётся. Можно было не спешить. На тело накатывала блаженная истома; я легла в молоденькую траву, меж белых подснежников – ярко-чёрное пятно на этом мягком весеннем ковре – и, устремив взгляд в светлеющее небо, погрузилась в мир своих мыслей.

Это заменяло мне сон – с тех пор, как я обрела способность искажать иллюзию материального мира по своему желанию, у меня пропала необходимость в сне, так же, как в воде и пище. Я могла входить в мир сна по своему желанию и бродить по разным местам, иногда даже в физическом теле. Что же касалось пищи, то...

Думаю, читатель уже познакомился с главной моей особенностью, которая являлась определяющей для моей сущности и земных задач. Тем же, кто читает про меня впервые, поясню: я могу поглощать любое количество людей, животных и прочих объектов, чтобы внутри меня они очистились от искажений мира, проще говоря, грехов; а говоря иначе – последствий собственных действий против собственной же природы. Что заставляет человека и прочих существ преступать собственную природу – об этом дальше, дабы не захламлять наше лирическое повествование длинными разъяснениями.

Иначе говоря, я – дыра между этим миром и нулевым измерением, где всё начинается и всё заканчивается. Впрочем, если проглоченного человека или любое другое существо нужно в будущем вернуть на землю, то кроме пересборки его тела и души с дальнейшим просыпанием в его собственной постели есть и другой, более мягкий способ – просто почистить его тягой дыры в предлежащем ей отсеке желудка, а потом выплюнуть обратно в мир.

Форма же тела моя удерживается автоматически, силой мысли, иначе бы я давно распалась в этом мире на общую сущность всех сил и вещей. Проще говоря, на Бога...

...Итак, стояло прекрасное весеннее утро, я лежала на цветущей лужайке, полуприкрыв глаза и глядя на проплывающие в вышине розоватые облака. Руки мои, сложенные на груди, ощущали под собой упругую, слегка скрипучую мягкость кожаного плаща – ярко, чисто-чёрного, как и сама моя суть, чёрная и абсолютно чистая от искажений, которые я не терпела и безжалостно переваривала внутри себя. Странный парадокс – уничтожая зло, я стремилась сделать мир абсолютно чистым и светлым, но когда он становился таковым, становилась не нужна эта моя форма, которую я так люблю. И она спала до следующего кризиса, позволяя существам-исказителям творить свои нечистые делишки, пока, наконец, снова не наступало время проснуться и восстановить баланс... Вечная игра, которая будет продолжаться ровно до тех пор, пока мне не захочется поиграть во что-то другое.

Но в мгновении Здесь и Сейчас я всё ещё была собой – той, что очищает мир. Сегодняшняя ночная вылазка оказалась особо удачной – одного за другим, я проглотила сразу троих закоренелых грешников, досаждающих миру – не считая их охраны и собак. Возвращать их в этот мир в физических телах я вовсе не собиралась, потому сразу направила их в ноль-пространство, пройдя через которое и получив в награду довольно болезненную очистку от прегрешений (чем больше грехов, тем больнее возвращаться к исходному младенчески-невинному состоянию), их души должны были быть направлены в другие миры. (Куда именно – вопрос не ко мне, за распределение душ отвечают совершенно другие сущности). Растворяющаяся материя их тел и искажений поставляла моему телу столько энергии, что порой я вздрагивала от удовольствия, пытаясь получше распробовать эти обильные, чистые, светлые волны, в которые трансформировала всю нечистоту этих людей моя внутренняя дыра. Я знаю, мой воспитанник иногда замечал это странное блаженство на моём лице, когда я возвращалась из города поутру. Когда-нибудь мне придётся рассказать ему...

У людей зачастую есть какой-то подсознательный страх перед подобными вещами – страх потерять свою форму, испытать боль в связи с потерей искажений, страх перед мощной, яркой, яростной силой, сметающей всё на своём пути, но имеющей способность всё это и воссоздать. Если бы я только могла им рассказать, что, отпустив свой страх, они поплывут по тёплым волнам Вечности, слившись с Великим Потоком Жизни... Тогда они осознают, что не те их увязшие в страданиях формы, но весь мир, вся мощь Потока, вся та сила, которой они так напрасно страшились – и есть они сами...

Хищник и жертва, материя и пустота – всё одно...

...Рассвет догорал, и ярко-жёлтое, словно цыплёнок, Солнце уже взмывало в вышину. Вставать не хотелось. Рука невольно поглаживала живот – первопричину и вместилище, средоточие той гремящей, всасывающей пустоты, которая, если её выпустить, способна свести к изначальному хаосу всё...

Но время было на исходе, и потому я, вновь прикрыв глаза, усилием мысли прошила пространство, мгновенно переместив себя, словно сквозь червоточину, ко входу в пещеру. Мальчик ещё спал; но, будто почуяв моё приближение – вряд ли он мог его услышать – вздрогнул и открыл глаза.

– Мама... – на лице его проступила улыбка, глубокие озёра глаз выражали простую, но чистую, открытую детскую любовь – пожалуй, одну из важнейших вещей в этом мире... Я тоже улыбалась, но по другой причине, которую он пока не готов был узнать. Да, я не могла выражать любовь так, как это делали люди и некоторые из благих богов. Но я могла принести сыну пользу, сделав его сильным и доведя его жизненный путь до той точки, где он сам сможет осознать своё единство с Миром, где сам сможет творить замки из пустоты, где больше никогда не коснётся его зловещая тень греха...

– Доброе утро, – сказала я. – Что ж, после завтрака продолжим наши тренировки...

Глава 2.

Вечерело. Дневные заботы остались позади (впрочем, усилия, полезные для своего дальнейшего развития, прикладывал только мальчик, я лишь делала вид, ибо могла материализовать любую вещь или ситуацию буквально из ничего), и я, обхватив руками колени, сидела на своём любимом камне рядом с пещерой. В ветвях пели соловьи, и мысли мои уносились всё дальше и дальше, в те времена, когда мы все ещё были молоды. Конечно, я и сейчас выглядела лет на тридцать, но лишь потому, что могла выбирать себе любой понравившийся облик...

...Тогда мы жили в лесу бандой разбойников. Впрочем, разбойниками нас можно было назвать лишь условно, с первого взгляда – нас было несколько парней и девушек, все – развитые боги с определённой земной задачей. Может быть, именно поэтому у нас не было ярко выраженной главенствующей личности – мы выполняли каждый своё дело, очень быстро приходя к консенсусу в случаях, когда было необходимо действовать вместе.

...Итак, листва расступилась, и из неё бесшумно спрыгнул худой светловолосый парень – разведчик.

– Какие новости, Визор? – спросила его высокая девушка с густой рыжей шевелюрой и абсолютно белой кожей (моя кожа, напомню, была скорее бледно-бирюзовой). По сути, она была моей инверсией – такой же дырой, только белой. Забавные условия земной игры почему-то разделили две стороны одной медали на два разных тела.

– Школа, – он полез за пазуху и достал свёрнутый вчетверо листок. – По сути, что-то среднее между школой и лагерем. Они там издеваются над детьми, а родители думают, что так и надо. Здесь, и здесь, – он ткнул пальцем в схему, – можно пройти. Как раз сейчас ученики разошлись, остались только цели.

– Сколько ещё таких будет, – краем рта ухмыльнулся черноволосый парень угрюмого вида с худым лицом, но несколько тяжёлым подбородком. – Понадобится более широкий масштаб...

– Да, – просто ответила белая, – но надо с чего-то начинать. Итак...

– Итак, – продолжил Визор, – здание нейтрально, его разрушать не надо. Нужно зачистить только людей и вирусы. И всю грязь, что от них осталась.

– Ха, – хитро улыбнулась она. – Что скажешь, Чёрная?

Я стояла в стороне, привалившись спиной к дереву и упёршись в ствол подошвой ботинка.

– А... – Я зевнула, с удовольствием демонстрируя присутствующим полную готовность лежащей за частоколом острых зубов чёрной бездны. – Я есть хочу. Впрочем, – я отлепилась от ствола и присоединилась к разглядыванию схемы, – вот здесь мы можем разделиться, и каждый пойдёт со своей стороны. Так будет быстрее, и мы перекроем пути тем людям, которые попытаются сбежать.

Все кивнули, одобряя мой план. Мгновение – и мы уже скользили по лесу, бесшумно и стремительно, в минуты покрывая милю за милей.

Школа оказалась приземистым зданием, стоящим на краю леса. Мы ещё раз бесшумно друг другу кивнули – и разделились; я пошла к заднему входу, чувствуя, как всё сильнее начинает гудеть внутренняя дыра, затягивая в себя невидимых человеческому глазу бесов и демонов – астральных существ, заставляющих людей поступать против своей природы... Краем глаза увидела, как шарахнуло по главному входу белым светом – сестра выпустила свой очистительный луч.

Внутри была гулкая и прохладная полутьма. Я шла по коридору, ощупывая энергетикой каждый угол – ничто не должно было ускользнуть от нас. Но классы были пусты – людей не было, лишь остаточная грязь и астральные паразиты всё так же уходили в дыру, работающую на вполовину холостом ходу. Я с удивлением повертела в руках книгу, лежащую на одной из парт. Пожалуй, на вид здесь было даже уютно – цветы на окне, большой коричневый глобус... Но я знала, что Визор, а пуще того – моё собственное чутьё, не ошибаются.

У ребят, казалось, было оживлённее. Я слышала, что некоторые уже сошлись вместе; от главного входа доносились какие-то крики – столь мощный световой луч не мог остаться незамеченным. Его отголоски, запутавшись в коридорах и проникая сквозь дверные щели, слепили глаза даже отсюда. Я подошла ближе, с интересом прислушиваясь.

– Здесь тоже люди, – донёсся далёкий крик, и тут же ответ: – Сгоняй их в учительскую!

И, после паузы, донёсся спокойный голос угрюмого парня:

– Здесь нужна Пожирательница.

– Я здесь, – отозвалась я, появляясь из-за угла. – Сколько их?

– Одиннадцать. Не считая сторожа – он чист. Мы его отпустили.

– Хм, – сощурилась я, расплываясь в улыбке и разглядывая людей. Толстый, лысый мужик с трусоватым лицом, старуха в больших очках, порождённая безнаказанностью наглость которой сейчас перекрывалась страхом, просвечивающим даже сквозь толстые стёкла; молодая дамочка с явными наклонностями... Ни одного достойного, ни одного из тех, кто может даже хоть сколько-нибудь сносно обращаться с детьми...

Я ощутила, как зазмеился и облизнул губы тонкий, длинный красный язык, предчувствуя близость пира... Меж отверзшихся зубов наружу выступила слюна; с каждой секундой всё сильнее и шире раздавался просвет чудовищной трубы пищевода, готовой поглотить не только этих людей, но и вообще всё, что хоть в малейшей степени имеет в себе искажения... Горе миру, если он несёт их в себе...

Голод заполнил каждую клеточку моего тела, переливаясь в сладостное предвкушение... Один за другим, почти незаметно, люди вскользнули в разверзшуюся пасть и исчезли в чёрной пустоте...

– Ещё, – прохрипела я, поворачиваясь к друзьям, чувствуя, как не убирается с лица оскал, как янтарно-ящеричьи в мирное время глаза наливаются изнутри полыхающим красным огнём. – Этого мало.

– Нету больше... – Даже они невольно попятились – перед концом бессильны все. – Мы всех собрали.

– Но остались вы, – я пристально сканировала друзей, улавливая малейшие несовершенства их душ. Пусть и незначительные, но они были – в то время мы все были немного несовершенны.

– Послушай, – тихо сказала Белая, выступая вперёд. – Я знаю, что ты чувствуешь. Но ещё не время. Давай-ка я тебе помогу...

На её лице отразилось мысленное усилие, и из груди её ударил мощный белый луч. Он вошёл точно в центр моей груди, и с каждой секундой я всё сильнее ощущала, как свет разливается внутри меня, заполняет меня всю, постепенно утоляя мой голод...

Наконец, луч сверкнул в последний раз – и погас. Ноги Белой подкосились, и она в бессилии опустилась на руки друзей.

– О, не стоило... смущённо проговорила я. – Теперь тебе несколько дней лежать из-за меня...

– Ничего, – слабо улыбнулась она. – Иначе бы ты сожрала всех нас, и это не было бы отклонением от твоей природы... Я всего лишь сделала то, что была должна. Как и ты.

И прибавила, слегка передохнув:

– Но тебе стоит научиться контролировать свой голод. Нас может и не оказаться рядом...

– Ценное замечание, – хмыкнула я. – Что ж, товарищи... Возвращаемся. Перенесём-ка нашу сестру в безопасное место...

Глава 3.

Осознавая всю верность совета подруги, я тут же решила взять свой голод под контроль. На какое-то время я удалилась от нашей банды, чтобы в самый ответственный момент не сорваться и не подвергнуть их всех преждевременному уничтожению. Выбрав подходящих жертв среди людей, я перемещалась вместе с ними в самый глухой угол леса – и там, в укромной пещере с узким, неприметным с первого взгляда входом, я тренировалась удерживать свою разбушевавшуюся сущность усилием сознания.

Стоит отметить любопытный момент – чем больше я съедала людей или иных объектов, тем сильнее бездна внутри меня требовала ещё. Словно огонь, который раздразнивали подкидыванием всё новых дров. Был и у меня тогда, к слову, предел насыщения, хотя он и был довольно велик по человеческим меркам... Но об этом позже.

Итак, я укрывалась в пещере и проглатывала унесённых с собой грешников – начав с двух-трёх, я постепенно увеличивала их количество, чтобы всегда быть на грани, но не переступить через неё. После этого, чувуствуя, как разгорается внутри меня всепожирающее пламя, я хватала его усилием сознания – и пыталась слить с энергиями мира, дабы бездна стала единой с ними, заполнилась ими, и осознала всю иллюзорность разделения на "то" и "это"...

Вначале, прямо скажем, получалось скверно. Но потом, со временем, стало выходить всё лучше и лучше – так, что я решила поднять количество людей до двадцати.

Собрав нужное количество пленников (для этого пришлось сильно постараться), я, как обычно, увела их в пещеру. Но внезапно, выйдя ненадолго на улицу передохнуть и сосредоточиться, я ощутила странное присутствие – до боли знакомое, настолько, что я сперва не поверила своим ощущениям. Я переключила зрение с физического на потустороннее – и вправду, передо мной в небесах, сложившись из световых линий, предстало родное лицо, узкое, с чистым, высоким лбом. Фигура проявилась до плеч – и остановилась, хотя по колебанию света можно было угадать, что она сжимает в правой руке длинный, прямой меч.

– Ты?.. – изумлённо спросила я. – Но почему именно сейчас?

– Просто хочу тебя предостеречь, – ответил он. – Двадцать человек могут спровоцировать резкий скачок в расширении твоей внутренней бездны, и будет лучше, если кто-нибудь поможет тебе с контролем. Хотя бы на первый раз.

– Я больше не хочу подвергать сестру опасности... – растерянно проворчала я. – Стой-ка. Не ты ли сам хочешь мне помочь?

– Именно, – кивнул он. – На правах твоего мужа и второй твоей части. Как ты помнишь, мы сами однажды решили разделиться...

– Помню, – хмыкнула я.

– А если так, – сказал он, – то мы должны подходить друг к другу, как два кусочка пазла. На силу твоей бездны приходится столь же великая сила моего света. Я смогу заполнить твою внутреннюю дыру своим световым лучом . В случае, если что-то пойдёт не так.

– Угу. – Картина становилась всё более ясна.

– Как ты помнишь, я умер, – сказал он. – Это означает, что, хоть я и лишился возможности проявляться как человек в физическом мире, зато в мире астральном я получил абсолютную силу и свободу. Так что можешь не бояться мне навредить. Я всё вынесу... Наверное.

– Наверное, – кивнула я. – Но раз уж ты, имеющий полный доступ к информации Хроник, советуешь мне это, то будет разумным принять твой совет... И – да. Ты не дезертир. После нашего разговора мне стало ясно, что ты удалился отсюда – пусть и не сам, а силой обстоятельств – для того, чтобы в момент конца и перезапуска мира мне ничто не мешало и ничто меня не уравновешивало. Иначе я не смогу довести начатое до логического завершения...

Я немного помолчала и добавила:

– Прости, что обзывалась.

– Ничего, – сказал он. – Главное, что ты поняла. Приступай. Я страхую.

Я молча кивнула и снова переключилась на физическое зрение. В связи с информацией о новых опасностях я чувствовала некоторое волнение, но быстро отмахнулась от него, как от надоедливой мухи – не в моём характере было прекращать задуманное дело из-за глупых волнений. Если же через них переступить, то вскоре обнаруживаешь, что и бояться-то было нечего.

Я вошла в пещеру и окинула взглядом людей. Они неподвижно стояли, слегка покачиваясь – чтобы они не мешали и не разбегались, я временно ввела их в гипноз.

"Что ж, приступим"... – Чем сильнее открывалась пасть, тем больше волнение уступало место приятному предвкушению, вибрациями идущему по телу. Я схватила зубами одного человека – он прошёл внутрь просто и привычно, как много раз до этого. Второй и третий тоже не вызвали особых неудобств. На четвёртом, пятом и шестом внутри возникло привычное напряжение – сознание начало улавливать нарастание неконтролируемых оборотов бездны и обычным путём вплетать её энергетику в общую неиссякаемую энергетику мира. Десятый, пятнадцатый... Удерживать контроль становилось всё труднее, слишком хотелось отпустить себя... Восемнадцатый... В глазах стояла лишь гулкая чернота. Двадцатый...

Внезапно что-то щёлкнуло – и мир исчез. Вся бешеная круговерть сансары с её событиями и волнениями словно выключилась, оставив от себя... Я не знала, как это назвать. Наверное, никак.

"Я в ноль-пространстве? – с удивлением подумала я. – Вот так неожиданность".

– Тебе просто нужно перезапустить мир с того момента, как ты проглотила двадцатого, – сказал рядом спокойный голос мужа. – Только на этот раз не глотай саму себя.

– Анекдот, – хмыкнула я. – Что ж, я полетела. Попробую ещё раз удержать контроль.

Я вызвала в уме момент, на котором всё закончилось – и собственной же силой проявила его в реальности. На сей раз я использовала эффект замедленного восприятия – рассматривая всё, как в замедленной съёмке. Двадцатый человек вскользнул внутрь легко, растворившись струями невесомого чёрного дыма где-то в ином измерении – и тут же я поймала момент времени, крепко схватила его, не давая себе вывернуться наизнанку вновь.

– Давай, – прохрипела я.

На меня полился белый формообразующий свет, и вскоре я с облегчением вздохнула, перестав расплываться в пространстве и становясь снова чётко очерченной формой черноволосой, голубокожей девушки в кожаном плаще и тяжёлых ботинках.

– Спасибо, – я потрясла головой и выдохнула. – Ну и дела... Как же я буду мир чистить, если ломаюсь уже на двадцатом человеке?

– Натренируешься, – просто сказал он. – Главное – не останавливаться на достигнутом.

– Не дождёшься, – ухмыльнулась я. – Когда это я останавливалась?

– Это верно, – улыбнулся он. – Ты сильная... Что ж, я думаю, больше тебе мои советы не нужны, всё осознано и пройдено?

– Верно, – кивнула я. – И всё же... Думаю, в первое время я буду звать тебя – в непредвиденные или критические моменты. Сам понимаешь, нужно держать баланс созидания и растворения.

– Конечно, – кивнул он. – Зови в любое время.

Его образ медленно растворился в наплывших облаках. Я опустилась на холодный пол пещеры – в теле ощущалась ещё некоторая слабость, будто его расплавили, словно топлёное масло; кружилась голова и образы нескольких пространств наслаивались друг на друга – астральное тело пыталось вывинтиться из физического и унестись куда-то далеко-далеко... Я сжала зубы и потрясла головой. Симптомы стали слабее, уступив, наконец, место блаженному покою. Я легла на холодный камень, устремив глаза в невиданные дали иных пространств – пожалуй, сейчас лучше всего было действительно отпустить себя и поспать... Миг – и я была уже не на Земле...

Глава 4.

С тех пор тренировки пошли успешнее. Вскоре я уже могла удерживать контроль в любой ситуации, сколько бы ни проглотила. Всего-то нужно было немного изменить подход к ситуации – в один прекрасный момент, силясь осознать в медитации, как полностью взять под контроль иллюзию мира, я вдруг почувствовала и целиком, всей сущностью своей, поняла, что нужно лишь смотреть с той точки зрения, будто можешь всё, что угодно.

Теоретически это понять, конечно, легко, но чтобы принять сутью и воплотить на практике, нужно было пройти весь комплекс предварительных идиотских тренировок... Что ж, теперь всё было позади, и пара успешных экспериментов подтвердила это. Закрепив результат, я поняла, что пришло время возвращаться к друзьям. Теперь я уже могла не бояться подвергнуть их опасности.

Друзья встретили меня тепло. Оказалось, что за всё это время у них накопилась уйма задач, которые помочь им выполнить могла только я. Конечно, всё это время они не сидели без дела – старались в тех сферах, где моя помощь была необязательна...

– Теперь я точно вас не съем, – заявила я, наполовину утонув в их горячих приветствиях. – Я научилась контролю, теперь я бесстрастна...

– Это очень хорошо, – обрадовалась Белая.

– И тем лучше, что теперь ты сможешь за короткое время устранить все найденные нами неприятности, – хмыкнул угрюмый (он единственный остался сидеть под деревом: как и я, он не особо одобрял горячие эмоции).

– Угу, – промычала я. – Давайте, показывайте, что там у вас...

...Вскоре все накопившиеся дела по зачистке территорий от грешников остались позади. Новая ступень развития великолепно себя оправдала – теперь я не только держала себя в руках, не боясь сорваться, но и вообще не прикладывала к этому ни малейших усилий. Это давало мне возможность хорошо распробовать каждую жертву, и получать удовольствие от любого из моментов их поглощения...

Однако, вскоре дело дошло и до курьёзов.

Мы тогда просто гуляли по железнодорожной станции, ибо дел больше не намечалось. Стоял ветреный осенний день; небо было высоким и бесцветным, почти чисто-белым, и редкие, тонкие переплетения железнодорожных столбов, блестящих рельс, металлоконструкций и проводов только подчёркивали эту холодную индустриальную бледность. Мы как раз спрыгнули с высокого моста на рельсы – людей на станции не было, и мы могли позволить себе это короткое развлечение, напоминающее полёт – как вдруг Визор, самый чуткий из нас, как и полагается разведчику, с открытым ртом и остекленевшим страхом в глазах уставился на что-то позади меня.

Я резко обернулась. Прямо на меня мчался на огромной скорости длинный товарняк – машинист, заметив возникших из ниоткуда людей на путях, бешено засвистел и дал по тормозам, но, влекомый силой инерции, поезд продолжал нестись прямо на нас. Я знала, что не все из нас смогут пережить прямое попадание многотонного поезда, и не все обладают столь хорошей реакцией, чтобы мгновенно отскочить с рельс. Поэтому я приняла единственное верное и пришедшее мне в ту секунду в голову решение.

Наверное, машинист и сам не понял, откуда на его пути возник угольно-чёрный тоннель, обрамлённый по краям бахромой страшных острых зубов... Словно длинная змея, я надевалась всё дальше и дальше на цистерны с нефтью и полувагоны с углём, сама поражаясь, как во мне может столько поместиться. Словом, когда внутрь моей пасти въехала последняя цистерна, и я сглотнула её, чувствуя внутри себя приятное расширение и блаженный покой, на меня смотрели вытаращенными глазами не только Визор и Белая, но даже угрюмый, которого вообще нелегко было удивить, и немногословная родная сестра Белой, стихией и оружием которой был огонь.

– Что? – спросила я, разводя руками. – У вас была лучшая идея?

– Спасибо, – сказала Белая, беря меня за руку. От её тёплой искренности растаяло даже моё ящеричье сердце.

– Да ладно, чего там... – пробормотала я. – Ах, да, чуть не забыла.

Я пошарила мыслью в глубине своего внутреннего пространства – и выплюнула на железнодорожное полотно потрёпанного машиниста, судя по его виду – глубоко шокированного всем происходящим.

– Что со мной? – только и выговорил он. – Где я?

– Извини, мужик, другого выхода не было, – сказала я. – Впрочем, тебе будет лучше всё это забыть. Спи...

Я поднесла ладонь к его глазам и слегка провела вниз, словно опуская ему веки. Он тут же успокоился, пробормотал что-то невнятное, поднялся с рельс – и, не глядя больше на нас, нетвёрдой походкой побрёл в сторону будки.

– А как же поезд? – спросила Белая.

– Да ну его... – отмахнулась я. – Должна же я хоть что-нибудь получить в подарок за свои труды и волнения. К тому же... – я ухмыльнулась. – Меня веселит одна мысль о том, какими будут рожи хозяев этого поезда, когда они узнают, что он бесследно исчез.

– И то верно, – рассмеялась Белая. – Идёмте в лес?

Мы согласились, что это хорошая идея – каждый из нас уже порядком устал гулять по этой станции. Весёлым и стремительным потоком мы унеслись в сторону нашей раскрашенной яркими осенними красками лесной обители – и вскоре на холодной серой станции не осталось ни следа участников и жертв этого забавного происшествия...

Глава 5.

– Итак, – разведчик развернул очередной сложенный листок, – я проверил этот нефтезавод. В целом, люди на нём, как люди, не особо грязные, не особо чистые, как и во многих других местах. Но разрушение объекта будет полезно для подрывания бизнеса тех негодяев, что оказывают негативное влияние на многие сферы жизни современных людей.

Я сидела на ветке дерева, мочаля острыми зубами конец толстой палки, и вполглаза, но всегда готовая среагировать на что-то важное, наблюдала за ходом собрания.

– Хорошо, – сказала Белая. – Но как мы сможем разрушить завод, не уничтожая людей? Наши действия вызовут аварии, опасные не только для них, но даже для некоторых из нас...

– Да пусть Чёрная сожрёт все эти последствия, – ухмыльнулся ещё один член нашей банды, светловолосый, как и Визор, но более плотного сложения – он довольно часто вёл себя как шут. – Раз уж она целые поезда глотает.

Я запустила в него огрызком палки. Он ловко увернулся. Палка вошла одним концом в землю, словно в масло, и осталась там торчать.

– Я бы лучше сожрала хозяина этих предприятий, – я спрыгнула с ветки, присоединяясь к группе. – И всех его приспешников.

– Хозяин сейчас за границей, – серьёзно сказал Визор. – Но не исключено, что мы спроворцируем его приезд нашими разрушительными действиями, и тогда...

Я мечтательно улыбнулась.

– Впрочем... моё лицо вновь стало серьёзным. – Это только предположение. Предлагаю сделать так. Я глотаю этих людей и распихиваю тех, кто не пойдёт на растворение, по домам. Потом мы сносим пустой завод... – я многозначительно покосилась на угрюмого. – А потом пусть дивятся, сколько хотят.

– О'кей, возражений нет? – спросила Белая. – Принято. Пошли.

Завод оказался поистине огромным. Несколько высоких башен, оплетённых трубами, горящий негасимым газовым огнём факел... На фоне рассветного неба завод казался чёрным. Сейчас прозвенит звонок, и дневная смена начнёт свою работу...

Кто же мог предположить, что тот несчастный поезд привлечёт наше внимание к этой громадине... Впрочем, я знала, что этот завод – лишь капля в море общей системы. Нужно было добраться до её сути, ядра, перерезать главный питающий нерв. Но для этого нужно было сначала бабахнуть по периферии...

Я кивнула своим – и скрылась в темноте. Густой утренний туман окутал меня. Вот она – проходная... Возникнув внезапной жуткой тенью из рассветных сумерек – красные глаза, углами заострённые плечи, расходящаяся треугольником пола плаща – я почти походя проглотила человека, сидящего на проходной, и моё нутро отозвалось урчащим довольством и полной готовностью. Что ж, сегодня ему предстояло немало потрудиться...

Начать я решила с административного блока – там уровень загрязнения был повыше – потом перебралась в цеха. Словно ветер, проносилась я по кабинетам и гулким заводским помещениям, не оставляя после себя никого, ощущая себя огромным змееподобным драконом, внутрь которого входят маленькие мыши. Пару раз полыхнуло где-то сбоку огнём – оставленные без надзора аппараты начали перегреваться – но я была спокойна, зная, что скоро мы всё равно сровняем этот завод с землёй.

– Уф... – Я опёрлась рукой о бетонную стену, выйдя из последнего осмотренного помещения. Завод был чист и пуст, но мне теперь было тяжеловато ходить – несмотря на то, что люди находились в ином измерении, их суммарный вес остался практически прежним. Не считая, конечно, особых перлов, которые сразу пошли на растворение...

Когда я вышла с завода, уже вовсю полыхал день. Моя команда терпеливо ждала невдалеке от входа.

– Приступайте, – выдохнула я и тяжело опустилась на землю.

– Устала? – спросил угрюмый. – Можешь идти? Вам всем лучше отодвинуться на безопасное расстояние.

– Минутку. – Я опёрлась о землю и неохотно поднялась. – Да, могу. Идёмте...

Мы медленно направились к лесу – я временно не могла двигаться быстро. Отойдя на безопасное расстояние, мы уселись на пригорке и стали наблюдать, как на сей раз наш угрюмый товарищ проявляет себя во всей красе.

Он использовал силу земли. Он мог сделать так, чтобы от удара его кулака под любым объектом вырастали валуны или острые скалы. Этим он и воспользовался. Вскоре завод задрожал, затрясся; потом вспучился, словно из земли под ним вылезало какое-то огромное чудовище – и стал гореть. Прогремело несколько взрывов – и вскоре весь завод превратился в один огромнейший взрыв, затем – костёр... Рушились тонкие металлоконструкции и толстые каменные стены. Завалились башни... Вскоре на месте нефтяного завода остались лишь развалины, да жадное пламя всё ещё полыхало, облизывая обломки.

Вскоре угрюмый появился перед нами. Лицо его было красным; он тяжело дышал.

– Кончено. Уходим.

Мы поднялись с земли – пока наш товарищ громил завод, люди внутри меня уже частично обработались, и мне стало намного легче передвигаться – и двинулись в лес, оставляя за собой полыхающее пепелище.