Текст книги "Прости, я тебя не ждал (СИ)"

Автор книги: Мальва Данлеви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 36

С того памятного вечера минула почти неделя, больше я большого босса не видела, но регулярно о нем слышала. В рядах офисного планктона о Ярском отзывались с большой теплотой и уважением. Ну, надо отдать должное, было за что. В компании трудилось очень много молодых кадров, а во многих отделах даже на руководящих должностях были ребята до тридцати. Зарплата хорошая, регулярные премии, повышения квалификации, ДМС, компенсация питания и спорта– плюшек было море и все это благодаря Станиславу Михайловичу.

Пару раз в коридорах здания встречала Прохора и каждый раз тот смотрел на меня, как на девушку легкого поведения. Вот эта нелогичность меня особенно вымораживала в земных мужчинах: дала – шлюха, не дала – тоже шлюха, но еще хуже. Я только качала головой, не пристает и то хлеб.

Сегодня в офисе, казалось бы, никто не хотел работать, хотя чего уж, на календаре только четверг, а не пятница, но гвалт голосов стоял страшенный. Опять, поди, сплетни какие обсуждают. Но не успела я закопаться в чертежи и расчеты, как над моей головой раздался голос одной из коллег, пышногрудой блондинки Веры:

– Радка, ну а ты-то чего? Едешь на корпоратив? – глаза блестят, румянец на щеках, предвкушение в голосе. М-да, дела!

– Что за корпоратив? Первый раз слышу? – равнодушно ответила я.

– Ты вообще почту проверяешь? Всем рассылка пришла, что в следующие выходные у нас выездной тимбилдинг в «Сочный гусь. Пенный солод», – дала мне разъяснение Вера.

– Ужасное название. Не поеду, – механически буркнула я, проверяя спецификации.

– Ну зря, весь руководящий состав будет и даже сам Ярский. Прикинь? – мечтательно подперев рукой голову промурлыкала девушка.

– Угу, ясно, Вер. Спасибо. Ты это, извини, мне работать надо.

– Скучная ты, Радка. Красивая, но, как бабка столетняя, такими темпами останешься старой девой, – поучительно изрекла Вера и, наконец-таки, скрылась с глаз.

– Да уж скорее бы, – прошептала я сама себе.

Но вскоре призадумалась. Ну а что я, собственно, теряю-то? Это если бы всех в роскошный ресторан сгоняли, то да, не пошла бы. Почему? Ну, как минимум, потому что у мне даже одеть нечего в такое пафосное место. В моем гардеробе есть только одно платье, да и то, ему уже третий год пошел, небось, и моль уже давно поела, столько в шифоньере пылится.

А тут за город ехать надо. Ну, треники с футболкой я уж найду, да и кроссовки у меня почти новые есть. Ай, чего греха таить, хочется мне на корпоратив. Да и Он там будет. М-да.

Тут же, торопясь и путаясь, полезла в корпоративную почту и выудила-таки там нужное мне письмо:

Итак: выезд в девять утра в следующую субботу, место сбора наш офис, при себе иметь сменную обувь, теплую одежду и хорошее настроение. Желающие могут остаться с ночевкой до воскресенья. Ну красота!

Дома мать такой новости, напротив, ужас как не обрадовалась. Категорический запрет, вплоть до угроз приковать к батарее, но не пустить туда, где будут пить, курить и морально разлагаться всякие подозрительные и незнакомые личности. Сказать, что она меня утомила, так это ничего не сказать.

– Мама, да как же ты не понимаешь! Там будут все и руководители в том числе, даже сам Ярский!

– Ох, ну конечно, это прям гарантия, что тебя не изнасилует толпа пьяных в дугу мужиков где-нибудь в темном закутке!

И тут меня бомбануло:

– Да уж пусть изнасилуют мам, но это будет моя жизнь, мои ошибки и мои решения! Ясно? Я не твоя марионетка, я – не ты, я другая! У каждого должна быть своя школа жизни!

Прооралась и вылетела с кухни, громко хлопнув дверью. А потом с горечью вздохнула и обхватила голову руками. Ну и что, Рада, твоя-то школа с Мортом тебя ничему не научила, вон как рвешься снова Ярского увидеть. Зачем? Да черт его знает!

А потом услышала, как мать с кем-то говорит по телефону. Е-мае! Так это ж со Стасом, блять!

Пулей выскочила из комнаты, тяжело дыша, уставилась на Зою и ушам своим не могла поверить. Ну детский сад – ясельная группа, ни дать, ни взять!

– Вы уж, пожалуйста, Станислав Михайлович, последите, чтобы она там не натворила чего, не пила и не курила всякую дрянь. Ладно? И с мальчиками чтобы аккуратнее тоже, а то мало ли… Ага-ага…Спасибо вам, Станислав Михайлович, успокоили…Вы уж меня извините, но на вас последняя надежда…

Пиздец! Извините, но других слов у меня нет.

Махнула рукой и ушла. Клиника, ничего уж не поделаешь. Ну, мама, спасибо тебе!

Всю оставшуюся неделю до злосчастного корпоратива я ждала, что Ярский нарисуется и таки предъявить мне за нелепый звонок моей матери. Но нет! Тишина. А я ждала, хоть звонка, хоть жалкой sms-ки.

А в пятницу, накануне выезда, я, все-таки, увидела его. Мы, с девчонками как раз выходили из лифта в конце рабочего дня, обсуждая завтрашнее мероприятие. Краем глаза выцепила из толпы мощную широкоплечую фигуру и помимо воли оглянулась и впилась в него взглядом.

И он был не один. Мощный пинок в грудь с ноги и железной хваткой захват горла, да так, что не продохнуть. Он обнимал девушку, ласково прижимая ее к себе рукой за плечи и целуя в висок у всех на глазах. Меня накрыла жаркая волна разочарования. Красивая, даже эффектная, высокая и очень стройная блондинка, словно сошедшая с обложки журнала улыбалась Ярскому и что-то рассказывала.

Ну а что ты хотела, Рада? Он тебе честно сказал, что был для тебя всего лишь добрым дядей, который помог с подработкой на лето. Он не звонил больше, не навязывался, не приглашал на свидания, никак не выражал свой к тебе интерес или симпатию, так чему ты сейчас удивлена?

Глупая, как была, так и осталась.

Его ответный взгляд резанул по живому, сыпанул соли на открытую рану, и я поспешно отвернулась, покидая холл здания, не оглядываясь назад и не думая больше ни о чем.

А дома решила, что все же никуда не поеду, а заранее собранную сумку без сожаления распаковала.

– Нечего мне там делать, – прошептала я сама себе, – еще притащится со своей шваброй белобрысой, придется любоваться, как целуются-милуются.

Ну уж нет!

Мамы сегодня вечером дома не было, она уехала к Димке в рехаб, а потом к сестре своей в гости собиралась. Оно и хорошо, не будет лишних вопросов, хотя мы с ней уже неделю почти не разговаривали. Обиделась она, видите ли, что я тогда посмела свой рот на нее открыть и мнение свое высказать. Ну и пусть, мне хоть кислорода побольше.

После горячей ванны с пеной, я все же засобиралась лечь спать, но решила на сон грядущий попереписываться с Миланом. Так, а где мой телефон? Ага, вот он, на дне рюкзака болтается. Выудила и поплелась в кровать.

Ага, одно пропущенное сообщение. Наверное, Милан уже вышел на связь. Разблокировала экран, открыла сообщения и замерла. Всего два слова, но такие нужные для меня:

«Это сестра».

Глава 37

Надо ли говорить, что тем же вечером я в спешке опять паковала сумку? Да и в этот раз даже с еще большей тщательностью, чем в первый.

Эти два слова окрылили меня, дали надежду на что-то большее, чем просто общение между боссом и подчиненной. Я, как и любая девушка, всего лишь хотела простого человеческого тепла. Да, пусть в первый раз я обожглась, но сейчас-то все будет по-другому? Или нет?

А, к черту сомнения! Пусть все идет так, как идет, разбираться буду по ходу дела.

Утро выдалось суматошным, а приехавшая Зоя изводила напутствиями и нравоучениями:

– Только вздумай мне ночевать не явиться, я тебя дома до пенсии запру. Ишь, выросла она! Мать ее жизни учит, как лучше старается, а она не ценит, не уважает…

Я даже завтракать не стала, не смогла больше терпеть эту трагикомедию местного розлива. Молча обулась, схватила олимпийку, сумку и мышкой выскочила за дверь. Мне все эти «бу-бу-бу» уже поперек горла стояли!

К офису приехала с приличным запасом времени, пришлось ждать внутри здания почти полчаса, пока не начали подтягиваться мои коллеги. И вот, наконец-то, все заняли места в автобусе и отправились в сторону выезда из города.

До базы отдыха «Сочный гусь. Пенный солод» ехали, сравнительно, не долго, а по приезду организатор разбил всех на две группы: тех, кто останется до завтра и тех, кто уедет сегодня вечером. Первые ушли получать ключи от номеров, остальные и я в том числе, отправились к главному корпусу, где мы смогли, почти с комфортом, разместить наши вещи и освежиться с дороги.

Ну а потом закрутилось: завтрак, активный квест «Олимпийские игры» где нам всем пришлось драться в мягких костюмах сумо, бегать со связанными ногами и в мешках, играть в бадминтон, городки и огромные шахматы, перетягивать канат, метать в дартс и биться надувными бревнами, дальше было время обеда, пейнтбол, потом бассейн и баня и, наконец-таки, шашлыки на свежем воздухе и песни под гитару стали завершением этого, во всех смыслах, насыщенного и тяжелого дня.

Я была вымотана, как никогда! Но не переставала ждать самого важного участника сегодняшнего мероприятия – Ярского. Его все не было, поговаривали, что его задержали какие-то форс-мажоры и, возможно, он вообще не явится, но надежда женщина живучая, она хозяйничала в моем сердце до последнего и не зря.

Как только в воздухе потянуло жареным мясом шашлыка, Станислав Михайлович, на пару с еще двумя незнакомыми мне мужчинами, неожиданно появился пред наши очи и началась суета. Все, на перебой, приветствовали дорогое начальство, благодарили за чудесную возможность выехать за город и наладить дружеское общение, и так далее, и тому подобное. Я же тихонечко сидела в дальней беседке со стаканчиком вишневого сока и украдкой бросала взгляды на это безумие.

Когда основной поток воздыхателей схлынул, я увидела, что Ярский занял место по центру поляны, где были расположены беседки и мангалы. Он вел непринужденную беседу с пожилым, почти лысым мужчиной и периодически вертел головой, оглядывая присутствующих.

Меня ищет? Надежда опять завозилась где-то глубоко в моих внутренностях. А если да, то что?

Будто прочитав мои мысли, Стас тут же посмотрел в мою сторону и впился в меня взглядом своих почти черных глаз. Незамедлительная реакция моего организма не заставила себя ждать: жаркая волна, волнительная дрожь и жуткая неуверенность.

И тут же голос ведущего оборвал мои мысли:

– Уважаемые отдыхающие, которые не остаются в «Сочный гусь. Пенный солод» с ночевкой, пожалуйста, автобус номер два-ноль-два-девять ждет вас на автобусной стоянке, отправление через тридцать минут.

Вот и все. Отставила недопитый стаканчик на стол, поднялась со скамейки и двинулась в сторону основного корпуса собрать вещи. От чего-то стало грустно-грустно, домой категорически не хотелось. Хотелось еще сидеть у костра и слушать песни.

Но хотеть, как говорится, не вредно. И я была на точке сбора опять раньше всех, стояла притоптывая ногой и злилась. На все вокруг, на себя и свои глупые желания и на Ярского за свою нелогичность и дурацкие сообщения.

Вот уж и остальные коллеги подтянулись, дверь автобуса отворилась, приглашая в прохладу салона, пересчет по головах, дабы убедиться, что никого не забыли. Вроде все.

Поставленный на колени рюкзак послал вибрацию телефона по моему телу. Небось, мама уже потеряла. Нехотя начала рыться в глубинах сумки, выискивая гаджет и, наконец-то, нашла, когда автобус уже выруливал со стоянки.

Но то была не мать. Стас.

– Алло, – приняла я вызов.

– Рада, ну ты чего не отвечаешь? – голос суровый, почти злой.

– А надо? – растерялась я.

– Надо! Тормози автобус и выходи, – и отключился. Вот так просто, уверенный в том, что я сделаю то, что он мне приказал.

И да, я сделала. Соврала, что оставила нечто ценное на базе отдыха и вообще решила еще немного задержаться и вышла в открывшуюся дверь, махая всем сидящим в салоне.

Вышла и замерла на пустой дороге. Святой Космос, что я, идиотка махровая, творю? Одна минута, вторая, третья…

Глава 38

Проверила телефон, помимо четырех пропущенных от Стаса, обнаружились и два сообщения:

«Рада, можно я тебя отвезу домой?»

«Пожалуйста!»

О, как? Ну так и вез бы, куда подевался-то?

Не успела я об этом подумать, как из-за поворота вылетел, взвизгивая покрышками, очевидно, автомобиль Стаса. Несколько секунд и он замер рядом со мной, а потом показался и сам водитель.

– Фух! Рада, а я уж думал придется вызволять тебя из автобусного плена силком, – в сумерках блеснула белозубая кривоватая улыбка, – ну что, садись?

Я молча подчинилась. Стас тоже вернулся в салон, пристегнулся и завел двигатель. Первые несколько минут мы ехали молча, а потом Ярский, все-таки, нарушил молчание:

– Не хотела со мной ехать, да?

– Почему? – ответила я вопросом на вопрос, не желая честно выдать себя с потрохами.

– На сообщения не отвечала, подумал, что все, обиделась на меня.

– Из-за той девушки? – с горечью спросила я.

– Да и это правда была моя сестра, – и кинул на меня осторожный взгляд.

– А с чего мне обижаться на тебя, Стас? Насколько я помню, ты просто добрый дядя, который помог мне с работой, – в груди зажгло. Что ж, я такая простая жертва, да?

Ярский глубоко вздохнул и замолчал на добрых минут десять, я уж думала, что он не продолжит наш странный, во всех смыслах, разговор, но ошиблась:

– Просто я подумал. П-ф-ф, Рада, ты так посмотрела на меня тогда, – Ярский явно не находил слов, чтобы выразить свои мысли.

Я даже отвечать ничего не стала. Все с тобой ясно, добрый дядя Стас. Один мой взгляд в твою сторону, и ты решил, что можно щелкнуть пальцами и глупая восемнадцатилетняя Радмила Винник воспылает к тебе небывалой страстью первой любви? Ну-ну, ага, сейчас!

Так мы и ехали в тишине остаток пути пока свет фонаря моего задрипанного подъезда не ударил мне в глаза. Я тут же схватилась за ручку открывания двери, но та была заблокирована.

– Стас, – было начала я просить дать мне выйти из автомобиля.

– Рада, ты пойдешь со мной на свидание?

У меня слуховые галлюцинации?

– Нет, Стас, не пойду, – решительно ответила я. За время, что мы провели в пути, я привела в порядок свои расшатанные нервы и пересмотрела все свои «хочу». Не нужен мне человеческий мужчина, ох не нужен, вообще вот никакой! Тем более, такой самоуверенный, как Ярский. Мне вообще, по ходу, мужчины противопоказаны.

– Почему? Это из-за шрамов? Так себе из меня кавалер? – с затаенной горечью атаковал меня вопросами мужчина.

– Причем тут шрамы? – возмутилась я.

– Тогда почему нет?

– Да вот поэтому, Стас! Именно поэтому! Я не могу просто так взять и не захотеть, да? В твоем случае это что, невозможно? – боже мой, еще один надутый индюк на мою голову. Что же их так тянет ко мне со страшной силой?

– Я надеялся на какой-то более внятный ответ, – настойчивость Ярского меня просто поражала. Что ж, хочешь конкретики? Будет тебе конкретика.

– Внятный ответ? Ну так вот он. Я не хочу ходить на свидания в принципе, а не только с тобой. Мне это не интересно. Я доверилась один раз в своей жизни мужчине и мне не понравилось, да так, что я до сих пор проклинаю день, когда решила сказать ему свое «да». А теперь, открой чертову дверь, Стас, мне пора домой. Разговор окончен.

Заветный щелчок и спустя пару секунд я уже торопливо иду к своему подъезду. Руки шарят по кармашкам рюкзака в поисках ключей, но тщетно. Да где же они? За спиной слышатся звуки открывающейся двери машины Ярского, затем тяжелые, уверенные шаги и моего плеча касается теплая рука.

Разворот на сто восемьдесят градусов, короткий взгляд глаза в глаза и сразу же жаркий, влажный поцелуй.

Наши стоны облегчения слились в унисон!

Так просто не бывает!

Я думала, что никогда и ни с кем уже не испытаю этих запредельных, вырывающих душу, эмоций, сносящих своей горячей волной, все на своем пути. Но нет! Раскаленная добела молния прошивает тело вспышкой наслаждения, такого знакомого, такого запретного, такого необходимого.

И на краткий миг, но такой отрезвляющий, меня накрывает отчетливая галлюцинация того, что это не Стас суматошно шарит руками по моему телу и сладко целует, а Ассатан Морт. Это его рука накрывает округлость груди, это его большой палец потирает возбужденную горошину соска, это его ладонь наматывает волосы на кулак и жестко фиксирует мою голову, это его зубы прикусывают мочку уха, его губы ласкают разгоряченную кожу шеи…

Я все еще больная им. Не излечилась.

И я, изо всех сил, отталкиваю от себя мужчину, лихорадочно вырываюсь из крепкого захвата, вымаливая только одно:

– Отпусти!

Бутафория? О, да! Но какая чертовски прекрасная, какая реальная и слишком яркая для меня.

Сердце испытывает запредельные перегрузки от выброшенного в кровь адреналина. Еще чуть-чуть и случится передоз.

Я подхватываю, брошенный в порыве страсти, рюкзак, возобновляя поиски ключей, отворачиваясь от Ярского, не в силах больше вынести эту пытку близостью. Но он неумолим.

– Рада, пожалуйста, – прижимается мужчина к моей спине, и я чувствую, как он целует мои распущенные волосы.

Чего ты просишь, Стас? Я почти мертвая внутри, как же ты не понимаешь? Располовиненная, не настоящая, больная, неправильная! Зачем нам это все? Столько жизней прожила, столько дерьма перевидала, а от своего позора так и не отмылась. Сама себя толкнула под гильотину, сама приняла решение, все сама…Я не смогу снова, не смогу…не получится!

– Нет! – почти в ужасе шепчу я и, все-таки, отыскав ключи, отворяю железную дверь подъезда и, наконец-то, сбегаю от его огня.

Глава 39

Сердце на вынос – теперь я знаю, что значит это выражение.

Несколько лестничных пролетов я просто не заметила, взлетела, как ветер и только странный гул в теле, не давал мне окончательно потерять связь с действительностью.

В квартиру ворвалась, как будто за мной черти гнались. Мать встретила на пороге с укором в глазах. Это еще хорошо, что окна нашего жилища не выходят во двор, иначе досталось бы мне по первое число.

– Явилась, – уж была начала свою песню мать, но я лишь отмахнулась и торопливо пробормотала:

– Потом, мам, все потом, – и скрылась в ванной комнате.

Душ, кровать, сон – как мантру твердила себе три заветных слова, но мысли-предатели, то и дело, пробивались и атаковали меня лавиной из «зачем?», «почему?» и «а что, если?».

Заснуть категорически не получалось, я все трогала и трогала свои губы, и не понимала, почему именно этот мужчина привлек мое внимание, почему именно к нему потянулась моя душа, почему именно ему я позволила такие вольности?

Забылась тревожным сном только под утро, в итоге проспав почти до полудня. Встала вся разбитая, да еще, хоть и с крохотным, но с засосом на шее. Вот же упырь черноглазый! А на улице уже жарит не по-детски, как мне эту гадость от матери теперь скрывать-то? От бессилия даже ногой топнула и зарычала, как дикая кошка.

Распустила волосы, маминым тональным, как смогла, замазала свое безобразие и вышла на кухню. Зоя стряпала блины и довольно улыбалась. С чего бы это?

– Ну здравствуй, спящая царевна, – поприветствовала меня женщина.

– Привет, мам, – ответила я и плюхнулась на кухонный уголок, обитый дешёвым серым дермантином.

– Ну рассказывай, как вчера погуляли?

И я поведала ей все, за исключением приключения с большим боссом. Мать только смеялась, да качала головой, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, выдала:

– Ты уж прости меня, дочь, старую вешалку, за то, что наседаю на тебя сверх меры. Ты у меня девочка умная, не то, что твой горе-братец. В общем, постараюсь впредь не душить тебя своей опекой сверх меры, чуда не обещаю, но усилия приложу, дабы исправится.

Я даже рот от удивления открыла.

– Ладно, мам. И ты меня прости за резкость.

Так и помирились, а Зоя меня еще и крепко-крепко обняла и расплакалась. А я вместе с ней, но совсем по другой причине. И потом еще ревела пол дня в тишине своей комнаты навзрыд, оплакивая непонятно что. Особенно после того, как мне доставили огромный шикарный букет из синих пионов и голубых гортензий.

Карточка внутри гласила:

«Одно свидание. Дай мне шанс».

Мать с расспросами, на удивление не приставала, а даже молча скрылась с глаз долой, а потом и вовсе из квартиры. Наверное, опять уехала к сестре. Но мне было плевать, я сидела на полу своей маленькой комнатушки, смотрела на самый прекрасный, самый первый в моей жизни букет цветов и тихо плакала.

Я просто до ужаса, до спазмов в теле, боялась опять наступить на те же грабли, что и с Мортом. Я не могла допустить, чтобы со мной опять поигрались и выкинули за ненадобностью. Во второй раз я этого уже не переживу, совсем сломаюсь.

Но от цветов не избавилась, поставила их в обычную, стеклянную, трехлитровую банку и водрузила все это хозяйство на рабочий стол перед кроватью. Специальных ваз для цветов у нас в доме никогда не водилось. Не тот уровень.

Но Ярский решил меня взять в оборот по полной программе и, помимо, цветов еще и оборвал телефонную линию. Звонил раз десять, не меньше, а потом и сообщения посыпались. Не читая их, я просто вырубила телефон, побоявшись, что не сдержусь и таки скажу ему то, что он так жаждет от меня услышать.

Нет, не могу я. Не могу!!!

А ночью, достав телефон из-под подушки, поспешно удалила все входящие сообщения и занесла номер Ярского в «черный список». Спасибо, конечно, но не по Сеньке шапка.

Понедельник выдался серым, унылым и холодным. Прямо мое отражение. На работу идти категорически не хотелось. А вдруг он меня и там обложит по всем фронтам?

И я не ошиблась. Видимо, догадался, что по мобильной связи со мной контакта не наладить, решил действовать дедовским методом.

После большой планерки, в наш опен-спейс опять пожаловал курьер и громко спросил, где может найти Радмилу Винник. Я даже вздрогнула от неожиданности. А потом в его руках я увидела новый огромный букет цветов, на этот раз с пурпурным ранункулюсом и сиренью.

Все девчонки вокруг меня ахали и охали, завистливо поглядывая в мою сторону и пытались рассмотреть, что же написано в крохотной карточке, которая обнаружилась в сердцевине букета. Но я побоялась открывать ее и читать прилюдно, мало ли что там Ярский написал, а то, что это красота его рук дела, я даже не сомневалась.

Во вторник был новый букет, на этот раз с анемонами, фаленопсисом и пионовидными розами.

В среду я получила охапку синих гиацинтов.

В четверг были сиреневые тюльпаны.

В пятницу девственно белая эустома.

И в каждом, подаренном мне букете, была карточка с неизменными словами:

«Одно свидание. Дай мне шанс».

И только одна мысль в моей голове: «не могу!». И, если так будет продолжаться и дальше, то я не смогу выдержать этого сладкого, завлекающего меня в свои сети, прессинга. Я сдамся, рано или поздно, но решу рискнуть и попробовать. Но какова цена будет у этого решения? Я заранее знала ответ, поэтому и оставляла все эти красивые жесты с его стороны без ответа.

А под конец рабочего дня мысли о Ярском совсем покинули меня, ибо их вытеснил тревожный звонок от матери.

– Димка из рехаба сбежал, Радка, – хлюпая носом прорыдала в трубку Зоя.

– Как сбежал? – затупила я.

– Ножками, дочь, ножками! Украл у медсестры золото, банковскую карту, телефон и дал деру. А та уже и заявление на него написала. Все теперь точно упекут, – скулила в трубку, убитая горем, женщина.

– Мам, ты где сейчас? – я даже на ноги подскочила и тут же двинулась в сторону кабинета рыжей Пелагеи.

– Д-дома! Не знаю куда бежать и что делать, Ра-а-адка-а-а, – плачь перешел в страшные завывания. Вот же гад ползучий, наркоман долбаный! Когда тебя уже передоз заберет на тот свет?

– Жди, скоро буду, – и отключилась.

Торопливо постучалась в дверь руководства, а потом, не вытерпев, приоткрыла дверь и заглянула внутрь:

– А, Рада, заходи. Чего тебе? – поливая цветы на низком подоконнике, приветствовала меня женщина.

– Пелагея Артемовна, мне домой надо. Дело очень срочное и важное, – решительно заявила я.

– По «Биографии» закончила?

– Да, все лежит в «обмене», – торопливо отчиталась я.

– Тогда беги.

И я побежала, да так, что уже через тридцать пять минут была дома. Мать рыдала еще горше, чем в трубке телефона и из ее сбивчивых объяснений, я поняла, что Димку-остолопа таки нашли. Обдолбанного в нулину, обворованного и избитого, в каком-то наркоманском притоне на Северо-Западе Москвы.

Сразу после озвучивания мне этой новости у Зои Олеговны Винник случился инсульт. Скорая ехала не больше двадцати минут, но и этого времени мне хватило, чтобы понять – дело дрянь. Я попросила мать улыбнуться, но та так не смогла этого сделать, только невнятно бормотала, что ей очень холодно и все суматошно хватала себя за правую руку и ногу. Парализовало.

Из квартиры мать выносили на носилках, идти она не могла. Мне же осталось только беззвучно плакать и собирать вещи в больницу. МРТ в приемном покое подтвердил, поставленный мною, диагноз. Вот же галактическая срань! Я не хотела, чтобы Зоя покидала этот мир, я по-своему была привязана к ней и любила ее, хоть и понимала, что для нее это будет освобождение.

Я сидела на лавке в зале ожидания и медленно поддавалась панике, когда неожиданно сильные руки подхватили меня и поставили на ноги. А потом я очутилась в крепких и таких чертовски нужных мне объятиях Ярского. И тут же расплакалась еще сильнее, от того, что он рядом, от того, что мне страшно, от того, что я так рада его поддержке. От того, что он здесь, со мной!

А он все гладил меня по голове и прижимался губами к моей макушке, нашептывая утешительные прогнозы:

– Ну-ну, девочка моя любимая, не плачь. Все позади, твоей маме уже проводят тромболитическую терапию, чтобы удалить тромб, заблокировавший артерию. Ты все сделала правильно и быстро, ты умница, ты спасла ей жизнь.

– Это все Димка, брат мой. Он из реабилитационного центра сбежал, обворовал там медсестру и спустил все на наркоту, вот мама и разнервничалась, – торопливо и сбивчиво объясняла я, вытирая кулачком бегущие соленые дорожки слез.

– Я знаю, – аккуратно убирая волосы с моего лица, кивнул Стас.

– Знаешь? Но откуда? И как ты меня нашел? – недоуменно уставилась я на Ярского.

– Потом объясню. Иди сюда, – и я послушно нырнула в его теплые объятия.