Текст книги "Код любви"

Автор книги: Максимилиана Моррель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Максимилиана Моррель
Код любви

ОТ АВТОРА

Я предлагаю вам отвлечься от рутинной повседневности. Согласитесь, мы перестали мечтать и фантазировать сразу, как только заканчивается детство и пролетает юность. Почему бы не вернуть, хоть ненадолго, детское восприятие мира: можно погрустить, порадоваться, даже попугать себя немного, но только не дефолтом, террористами и безработицей, а исключительно фантазиями или необъяснимыми мистическими событиями. Оглянитесь вокруг, присмотритесь к окружающим… Возможно, ваш лучший друг мечтает о любви к сказочной принцессе и пишет тайком необыкновенно красивые стихи; ваша соседка, живущая этажом ниже, мнит себя истребительницей вампиров; коллега по работе стал оборотнем – припомните, ведь он не выходит на работу в полнолуние. Где-то в большой квартире дома постройки девятнадцатого века живет ваша бывшая одноклассница, с которой вы когда-то сидели за одной партой, а ныне она общается и даже дружит с привидением.

Мы все заняты бытовыми проблемами, и жизнь течет размеренно, но… ЕСЛИ МЫ ЧЕГО-ТО НЕ ЗАМЕЧАЕМ, ТО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ЭТОГО НЕТ.

ПРОЛОГ

Помните, в каждом мифе есть зернышко истины, которое снова может стать нашим хлебом насущным.

Станислав Ежи Лем

Я люблю вампира. Люблю страстно, безумно… Более того, я стала его женой. Не по принуждению, не под гипнозом, не с помощью угроз – по собственной воле. Бред? Возможно. Если бы несколько месяцев назад мне сказали, что вампиры живут среди нас, я рассмеялась бы этому человеку в лицо. Никогда не верила в глупые, вздорные сказки, никогда не читала никакой мистики – это не мое. И даже в детстве не увлекалась всеми этими «страшилками». Я вполне современный и здравомыслящий человек. Но реальность происходящего не вызывает никаких сомнений. Это не вампиры живут среди нас – это мы живем среди вампиров. А нам, смертным, остается либо принять их, либо бороться с ними. Я – приняла. Мои новые друзья – вампиры, мои соседи – вампиры, и мой любимый, мой единственный мужчина, мой муж – Мастер вампиров. Могущественный, властный, непоколебимый, бессмертный повелитель ночи. Дьявол из плоти и крови. Вечно живой и вечно мертвый. Вечно молодой. Я в одночасье попала во власть его чар и знаю, что до конца, до своего, разумеется, конца, буду рядом, чего бы мне это ни стоило. Мне предстоит нелегкая жизнь, мне понадобятся сила и мужество, терпимость и понимание, мне – женщине, которая полюбила НЕЖИТЬ.

1

Уже несколько часов подряд я мчусь неизвестно куда, покрывая милю за милей, и размышляю о своей жизни. Свободная, самостоятельная, красивая… Филолог с блестящим образованием и знаменитая на всю страну писательница. За плечами два с половиной года каторжной работы. Итог: три бестселлера, три продолжения к ним и еще два потрясающих романа! И все это благодаря моему упорству, упрямству, называйте это, как хотите, моей несокрушимой уверенности в собственное дарование, а главное, желанию стать тем, кем я все-таки стала, несмотря на насмешки и скептическое неодобрение моего бывшего мужа. Моя популярность ему как ком в горле. На презентацию моей последней книги Майкл заявился с букетом роскошных красных роз и малоискренними поздравлениями, ненужными ни ему, ни мне. Восхищений моими талантом и красотой мне вполне хватает от старых и новых знакомых, совсем незнакомых, моих читателей, доброжелателей и завистников. Долли, единственная подруга и самый лучший на свете издатель, как всегда от души постаралась, обставив выход самого удачного, пожалуй, моего романа с грандиозной помпой. Как раз в тот момент, когда подняли тост за виновницу торжества, я имею в виду себя, и появился Майкл. Какого черта ему понадобилось? А впрочем, нетрудно догадаться. Бедняга никак не может смириться с тем, что его бывшая жена Гленда-Сьюин О'Коннол купается в лучах славы без него. Но роль мученика ему не к лицу. Майкл Локридж, ты – пройденный этап моей жизни, и мне давно безразлично, что ты скажешь. Куда подевалась та неуклюжая неудачница, которая к тому же собралась родить ребенка? Кажется, я злорадствую. Ах, Майкл, ты по-прежнему верен себе, в принципе, я рада твоим успехам в бизнесе! Поставим на этом точку. У меня впереди долгая увлекательная жизнь, и заслуженный отдых сейчас как нельзя кстати. Мне немного удалось прийти в себя на ферме у родителей. Прогулки верхом на моей любимой кобыле показали, что у меня еще есть мышцы, – они так сладко заныли к вечеру. Реймонд, мой дорогой четырехлетний сынишка! Навозившись с ним в поле, заметила, что щеки мои приобрели румянец. Я вновь полна сил и энергии. Впереди, насколько хватает глаз, ровная полоса пустынного шоссе, за окном восхитительные, закроем глаза на однообразие, пейзажи Северной Аризоны, прохладный салон новенького «форда» наполнен звуками классической музыки, льющейся из потрясающей стереосистемы. У меня отличное настроение! Покой и благодать. Что еще надо молодой и красивой женщине? Опять я об этой красоте! Рыжеватые волосы и синие глаза – это то, что удается разглядеть в зеркале заднего вида. Ну, с фигурой-то; все в порядке! Об этом мне сказали взгляды мужчин. На мне было платье от Валентино – опять-таки благодаря Долли, если бы не она, я бы, наверное, ограничилась брюками и красивой блузкой.

Итак, мужчины… Что они значат в моей жизни? После головокружительных романов и невероятных приключений в моих книгах представители сильной половины человечества кажутся лишь бледным подобием тех, кого я хотела бы назвать настоящим мужчиной. Алекс… Слегка напомнил мне героя одной из книг, а наутро это впечатление исчезло без следа. Позвольте, когда это было? Год назад? О-о! Лучше подумать о чем-нибудь другом!..

Дак-Сити. «Хорошая кухня и отличное вино. Поворот через десять миль». Ну что же, еще один маленький городок, как две капли воды похожий на остальные в этом штате. Переночую – и дальше.

Так я и думала: жара еще не спала. Просто дышать нечем! Вот и бар. Звякнувший над дверью колокольчик разбудил это сонное царство. После одуряющей духоты мне показалось, что я вошла в морозильную камеру, но мягкий полумрак располагает, как ни странно. Беглого взгляда достаточно, чтобы отметить несколько человек в самом углу за столиком, крепкого мужчину за стойкой бара. По-моему, все они несколько бледны. Наверное, рабочее шахты. Если мне не изменяет память, здесь какие-то старые рудники в горах. Интересно, что они на меня так уставились? Явно заинтересовались, и взгляды какие-то… плотоядные. Гленда, это уже перебор, самая голодная здесь ты!

Я подхожу к стойке и тут же забываю о тех троих за столиком. Глаза бармена смотрят на меня не мигая, они как-то холодны и обжигающе пронзительны. Это называется обжигающе холодный взгляд, Глен… У тебя что, мороз пробежал по спине? Смелее, неужели ты тормозишь?

– Где можно снять комнату на ночь? Глаза этого человека блеснули охрой. Ну и ну!

– Я хозяин бара и гостиницы на втором эта же. Лу! Приготовь комнату для гостьи.

Из двери в дальнем конце зала выходит девушка лет двадцати. Опять тот же странный взгляд. Чувствую себя добычей среди людоедов.

– Вы одна?

Ее голос удивительно тих и мягок. Я бы сказала, обволакивающе сексуален. Ничего себе! Наверняка эта мраморнокожая блондинка – местная сердцеедка. Да, я одна. Но произнести это вслух не успеваю, слова зависают на кончике языка. Господи, у них тут змеи, что ли ползают? Смотрю себе под ноги, но ничего не вижу. Нет, шипение раздалось где-то выше. Со стойки бара? Нет, пусто и там. Тем временем я не успеваю увидеть, как девушка проскальзывает к лестнице, ведущей наверх. Ощущаю себя полной идиоткой. Но на лице желтоглазого здоровяка нет ни намека на улыбку. Дело во мне.

– Кто вы такая?

Вот это вопрос! А что у меня с глазами? Сейчас они вывалятся и со звоном упадут на каменные плиты пола. Камень или керамика? Это в простеньком-то баре без названия!

– Откуда вы взялись? Пошел ты к черту!

– Проезжала мимо, – заставляю себя поднять глаза на бармена. Я сама любезность и эталон наивности. – Увидела приглашение на придорожном щите. А что вы мне можете предложить, чем у вас тут кормятся?

Дружный, едва уловимый стон у меня за спиной, больше похожий на вздох. Чувствую, как напрягается спина, но не оглядываюсь. Я что, с ума схожу?

Губы бармена дрогнули в улыбке. Так ухмыляются хищники.

– Бифштекс с кровью и… вино.

Обычно бифштекс я беру только «У Вилли», в других местах его или нещадно пережаривают, или подают совсем сырым. Ты что это, придурок, принюхиваешься ко мне? Я тебе не отбивная! Убери от меня свою мерзкую физиономию! Нет, она у него совсем не мерзкая. Немного крупноваты черты лица, но выточены, словно у мраморной статуи. Чересчур даже, пожалуй, пропорциональная личина. Вот именно – личина. Что же это они все такие бледные? Будто мертвецы.

Тьфу ты, пропасть! Он только мгновение назад стоял передо мной, его горячее дыхание облепляло мне лицо, а теперь его и след простыл. Сколько времени я была за рулем? Не так много, чтобы не замечать, как передвигаются люди. Облокачиваюсь о стойку и оглядываю зал. Что же это за скульптурная группа в углу! Они вообще-то шевелятся? Как сидели, уставившись на меня, так и сидят. Мигают, дышат? Надеюсь – да! Я или теряю сознание от голода, или у меня паранойя. Так и смотрим друг на друга. Тем временем девушка, которую назвали Лу, уже ставит мой заказ на столик рядом с дверью. Правильно, подальше от этих изваяний. От мяса поднимается аппетитный дымок, и выглядит оно не менее аппетитно, нежась в собственном соку. Ни намека на гарнир. Зато кусище размером с три мои ладони. Кажется, пока иду до места, успеваю закапать короткий маршрут из пяти шагов собственной слюной. Вино – сказка! Делаю второй глоток, едва не поперхнувшись. У самого уха свистящий шепот:

– Вы так и не сказали, кто вы.

Для тебя это так важно? Ты бы лучше отодвинулся от меня. Ненавижу бесцеремонность.

– Меня зовут Гленда О'Коннол, я известная писательница. В настоящий момент нахожусь в творческом отпуске и… путешествую. Просто путешествую. Вы всех гостей так встречаете, мистер?..

– Тикси.

Ну, это уже слишком! Он что, облизнулся или мне показалось? Забудь, тебе почудилось.

– Приятного аппетита.

Вот так-то лучше, твое место за стойкой, Тикси. За стойкой? Каким образом? Он только что стоял возле меня. Все хорошо, Гленда, все хорошо. Кому это он звонит? Черт, ничего не слышу! «У нас чужие… Одна… Писательница… Известная…» Да что все это значит? Тикси за стойкой, Лу в проеме двери, ведущей в подсобки и на кухню, трое за своим столом, и все глазеют на меня.

А я ем и пью, я не чувствую никаких неудобств, меня это вовсе не смущает. Ни черта подобного! У меня холодная испарина на затылке. Как меня учила Долли: глубокий вдох – выдох, вдох – выдох. Так можно и подавиться. Я их просто не замечаю. Еще глоток вина, какой изысканный букет! Густое, терпкое, на просвет багрово-красное. Впрочем, здесь темновато, окна с матовыми стеклами почти не пропускают света. Странно. Скоро стемнеет, а на улице по-прежнему ни души. Допустим, мужчины еще на работе, женщины готовят им еду. Допустим… А дети? Дети-то куда подевались? Сидят по домам, потому что в захолустном город очке объявился чужак. То есть – я! Точно брежу. Наконец-то первое движение за окном. Подъехала полицейская машина. Конечно, в бар, куда же еще! Тикси вызвал полицию? Звякнул колокольчик. Очередной глоток вина обжег мне горло. С бесшумной грацией хищника ОН направился к стойке и тихо заговорил с барменом. Оглянулся на меня. Глаза скрыты за темными стеклами очков. Держу пари – они у него карие. Снял широкополую шляпу с шерифским значком и небрежно бросил на стойку бара. Кудри длинной челки тут же упали на лоб. Мужчина не может быть такой неземной красоты! Высокий, стройный, талия перехвачена ремнем, кобура, наручники, резиновая дубинка. Неосознанно улавливаю каждую мелочь. Цвет волос, форма носа, линия губ – тонкие, яркие. Какой контраст с молочной белизной кожи! Обоими локтями откинулся на стойку. Молчит, слушает Тикси.

В ноябре Долли познакомила меня с детективом Фостером из ОБН, мне нужны были кое-какие консультации. Отчетливо помню помятую физиономию, полинялые джинсы, затертый пиджак, стиранную-перестиранную, выцветшую футболку.

А на этом форма сидит как влитая – чистая, выглаженная, ни единой складочки. Образец блюстителя правопорядка, король копов. До чего же красив, просто до неприличия! Сколько женщин, наверное, потеряли из-за него головы! Страшно представить. И я одна из них. Кажется… Ах, вот оно в чем дело – гормоны разыгрались! Шутка ли сказать – год. Чуть заметно кивает, едва уловимо, но кудряшки вздрогнули. Словно в унисон его легкому движению Лу, хищно прищурившись, делает шаг вперед. Трое за столиком одновременно зашевелились и привстали. А он? Не верю ни глазам своим, ни ушам. Не меняя позы, «мистер совершенство» лишь чуть подался корпусом вперед и, оскалившись, зловеще зашипел на всю эту компанию. Только этого не хватало! Мне снова почудилось или это клыки блеснули? Я вдавилась в стул. Эффект поразительный, словно нажали на паузу. Застывшее движение. Если у меня от удивления отвисла челюсть, я похожа на идиотку! Полнейшая тишина, ни малейшего шороха, невероятно!

– Ее никто не тронет.

Всеобщее оцепенение нарушил клацающий звук – это у меня захлопнулся рот. Снова стало слышно, как работает кондиционер. Лу исчезла в темноте дверного проема под лестницей, Тикси протирал бокал белоснежным полотенцем, мужчины продолжали прерванный разговор, а полицейский, взяв стакан красного вина, медленно подошел ко мне, сел напротив, свободной рукой снял очки. Спасите меня, я погибаю! Я таю, я рассыпаюсь на атомы под взглядом этих черных – ну, конечно, – черных! глаз. В голове извержение вулкана, горячая лава хлынула книзу. Я сейчас опозорюсь перед этим абсолютно незнакомым мне человеком. Соберись, Гленда, возьми себя в руки, ты похожа на безмозглую школьницу. Очнись же, он что-то тебе говорит. Его голос – шелковистый теплый мех, погружаюсь в него, тону в нем. Еще, еще!

– Я – Морис Балантен, помощник шерифа округа. Единственный представитель власти в городе. Поэтому имею право знать, что привело вас в Дак-Сити. Действительно случайность или все-таки любопытство?

Благословенна будь случайность, заставившая меня свернуть с трассы на проселочную дорогу, иначе я никогда не узнала бы, что ты живешь здесь! Как ты сказал, тебя зовут? Морис! Морис Балантен…

– Вы меня слышите, мисс О'Коннол?

Слышу ли я тебя? Отлично слышу. Вот вопрос, могу ли я говорить?

– Откуда вы знаете мое имя?

Дурной тон, Гленда, отвечать вопросом на вопрос. Пусть уж лучше так, чем вообще молчать, пожирая его глазами. Ну почему же у тебя такое непроницаемое лицо?

– Я читал ваши книги.

Трясу головой, как довольная кобыла. Расплылась в улыбке во весь рот. Представляю, что он думает обо мне.

– Думаю, что, несмотря ни на что, вам лучше уехать.

Ну уж нет! Теперь меня можно уволочь отсюда только на аркане.

– Вы читаете мои мысли, мистер Балантен?

Чуть заметное движение на его лице, краешек губ дернулся. В улыбочке или насмешечке? Впечатляет.

– Это совсем не трудно.

Еще бы! Тогда ты знаешь, о чем я думаю. Ну же!

– Я могу гарантировать вашу безопасность только при условии, что вы не будете делать глупостей.

Неправильно! Не угадал! Я думаю о том, каковы же твои губы на вкус. И не просто думаю, а желаю попробовать.

– Как вас понимать? Мне что, может угрожать какая-нибудь опасность?

Ох, как сексуально твои губы прикасаются к бокалу, когда ты пьешь! Удивительно красивой формы руки! И длинные пальцы, сжимающие бокал. Руки музыканта, художника, но никак не полицейского. По-моему, длинноваты ногти, но они безупречны.

– Вас никто не тронет, если вы не станете совать свой нос куда не следует.

Ты себе представить не можешь, в каких закоулках твоего тела побывал уже мой нос. И глаза. А если я не остановлюсь, то запущу туда руки.

– А как быть, если я любопытна? Что мне в таком случае грозит? – Я уверена, моя улыбка – само очарование. – Но вы же меня спасете?

Правда, я так и не знаю от чего.

Наконец-то в его глазах промелькнуло какое-то выражение.

– Довольно трудная задача спасти человека от самого себя.

– Абсолютно невозможная.

А если я тебя поцелую прямо сейчас! Стоп, Гленда, ты уже готова повиснуть у него на шее. Такого со мной еще не было. Похоже, что я предлагаю ему себя самым бессовестным образом. Что ты творишь? Только хочу… Ведро холодной воды на голову! Или я закапаю на него слюной, как на бифштекс.

– Мы не против гостей, но только если они ведут себя разумно.

Получила!

– А как же указатель на дороге насчет хорошей кухни и вина? Впрочем, трудно удержаться от глупостей после такого отличного угощения.

Его брови удивленно ползут вверх. И это все? Ну и выдержка! Любой другой на его месте уже поволок бы меня в постель. А этот как сидел, так и сидит, даже бокал в руке не дрогнул. Наверное, пальцы у него прохладные и трепетные, а объятия нежные и ласковые. Или сильные, страстные, уверенные. Безусловно – уверенные. Цену он себе знает. Вот откуда это спокойствие. Или он верный муж? Или его не волнуют женщины? Ну нет, на сладенького он совсем не похож. Настоящий самец.

– Глупость глупости рознь.

Все, я окончательно спятила. Осталось только открытым текстом пригласить его в номер. Улыбнись же мне, что ли! Поднимаю руку в торжественной клятве:

– Обещаю не делать никаких глупостей.

Вот она, долгожданная улыбка. Не усмешка, не ухмылка, самая настоящая улыбка. Очень мягкая. Да ты, Морис, скромник, как я погляжу. Может, ты девственник? Обручального кольца-то на пальце нет.

– И после темноты не бродить по городу од ной.

Сердце чуть не выпрыгнуло.

– А с вами можно?

Легкий кивок вместо ответа. Всего-то? А как насчет того, чтобы провести вместе ночь?

– Может быть.

Что-что-что-что? Разве я спросила вслух? Невероятно. Нет.

– Но завтра утром вам лучше уехать.

Это как же тебя понимать, малыш?

– Вообще-то я собиралась отдохнуть и, видимо, задержусь у вас на некоторое время.

Куда же ты? Вино еще не допил, и мы еще не договорили. Однако болтливостью ты не отличаешься. Подожди, не уходи.

– Вы уже уходите? – вполне невинный вопрос получился.

Гибкие пальцы тянутся за очками и водружают их на место.

– Я на службе, мисс О'Коннол. Надеюсь, своими необдуманными поступками вы никого не спровоцируете. Ее никто не тронет. Это приказ.

И это уже не мне, а тем, кто в баре и… тем, кто на улице, возле окон. Я потеряла рассудок, ничего уже не замечаю вокруг. Но и никуда не уеду.

Толпа возле дверей расступилась, пропуская своего господина. По-другому и не скажешь. Заработал двигатель, машина уехала, а жители городка начали заходить в бар, бросая на меня лишь мимолетные, но вполне красноречивые взгляды. Можно подумать, я единственная, кто посетил это богом забытое место. Женщины, мужчины, старые, молодые, но все одинаково странные. Ничего не едят, только пьют вино. Тихо переговариваются, то и дело поглядывая на меня. А за столиком-то я по-прежнему одна. Забавный, однако, приказ – меня не трогать! Уж не маньяки ли они здесь все? Людоеды, кровопийцы… Всё! Пора на воздух. Надеюсь, сумерки принесли долгожданную прохладу.

2

Снаружи действительно несколько посвежело. Подул ветер откуда-то с гор, уже едва различимых вдали. Однако улица все же оживилась. То там, то здесь небольшими группами собирались жители, кое-где блекло горели фонари, где-то слышно было постукивание молотка или еще чего-то в этом роде. Иду, разглядывая дома. Все разные, один не похож на другой. Обычно в глухой провинции домишки мало чем отличаются один от другого. Но жители Дак-Сити решили нарушить традиционные приверженности. Результат на глаза: кто-то надстроил башенки, у кого-то мансарда с витражами вместо стекол, а вот даже некое подобие крепости с глухими стенами без окон. Конечно, кому нужны окна! Непостижимая смесь архитектурных стилей и национальных традиций. Объединяет лишь одна особенность – все строения окружены садами, густо разросшейся зеленью, да ставни на окнах. Чего можно бояться в такой-то глухомани? Воров? Чего здесь воровать! Своих или чужих? Чужих… «Мы не против гостей». Этот голос так и шелестит в моей голове, никуда от него не деться. Интересно, который дом его, вот этот двухэтажный, высоченный или тот, на другой стороне, с наглухо закрытыми ставнями? Нет, одно окно распахнуто настежь. Внутри темень. Не против гостей, но и не особенно рады. Ну, хватит уже на меня таращиться! Может, со мной что-то не так? Хорошо, любопытство, согласна, но интерес в их глазах слишком уж… Опять это сравнение идет в голову – кровожадный. Ну, проходи уже, встал тут, как истукан, на пути! Магазин. Парикмахерская. Ничего нет: ни полицейского участка, ни мэрии, ни почты, ни газетного киоска. Зато есть парикмахерская! Вот чудаки! Ладно, заглянем в «Салон красоты». Все тот же полумрак, что и в баре. Что они тут видят? Меня, безусловно. Ну, смотрите, разглядывайте. Я – одно из чудес света. Видите ли, на свете существуют и другие люди. Еще есть города типа Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Есть шесть континентов, 235 стран, реки, озера, вершины, вулканы. А еще, для разнообразия, мир населен животными. Собачки там, всякие, кошечки, бегемотики, слоники… К слову о собачках. В городе не лают собаки. Так не бывает!

– Очнулись? Доброе утро! То есть добрый вечер! Вы – Гленда О'Коннол! Я читала вашу «Вечную невесту»!

Спасибо, значит, грамоте здесь обучен не один Балантен! Миленькую же улыбочку я изобразила!

– Прическу желаете, макияж, массаж, маникюр?

– Маникюр.

Подсаживаюсь к столику, за которым сидит чернокожая девица. Симпатичная. Улыбается мне полными губами, густо накрашенными яркой, очень ярко-алой помадой. Смачно облизывается, не моргая, томно впивается в меня взглядом. У самой руки – загляденье, ухоженные, гладкие, ногти длиннющие, сантиметра три, не меньше, толстым слоем наложен лак того же тона, что и помада. Осторожно берет мою кисть, в задумчивости водит по ней острым твердым коготком.

– Ее приказано не трогать, – слышу где-то за спиной.

И тотчас ответом на замечание гнусное шипение маникюрши. Руку мне вырвать не удается. Вцепилась, как клещами. Но голос тихий, успокаивающий:

– Закон есть закон. Я вас не обижу, мисс О'Коннол. Не надо бояться.

А я не столько боюсь, сколько остерегаюсь. Во-первых, мне не по душе все эти крысиные шипения. Змеи издают другие звуки, насколько я могу предположить. Во-вторых, она все время облизывается.

– Меня зовут Аманда. Я – профессионал, вы будете довольны.

Мне глубоко наплевать на то, как тебя зовут, но пилочкой, моя нубийская статуэтка, ты работаешь виртуозно.

– Что вы там говорили про закон, Эм, какой еще закон?

Интересно, она хоть раз посмотрела на то, что делает?

– Тот, по которому мы существуем.

Очень исчерпывающий ответ! Главное, все понятно, никаких вопросов больше не возникает.

– Как вы работаете, здесь ведь совершенно темно?

И хватит облизываться на меня! А другого цвета у тебя лака нет, что ли?

– Я отлично все вижу. Не беспокойтесь. Яркий свет без надобности, от него будут болеть глаза.

Глаза у тебя будут болеть, если ты маникюр испортишь. Однако! Все безупречно, быстро и… Красота! За своими руками они тут следят все, даже Морис, даже… А ведь у Тикси пальчики о'кей! Шахтеры с идеальными руками. Невероятно!

Стою на темной улице в растерянности. Эм не взяла с меня денег за работу потому, что я гостья. Ах! И в баре я тоже не расплатилась. Что за чертовщина! Во мне просыпается шкурный интерес. В магазине с меня деньги тоже не возьмут? Если нет, то жители Дак-Сити создали идеальное общество под лозунгом: «Гостеприимство превыше всего. Так гласит закон». Вперед, в магазин!

Та же темень, что и везде. И все тот же колокольчик над дверями. Ставлю сто долларов, что эта дьяволица с голодными глазами там, за прилавком, сейчас облизнется. Я выиграла! Сейчас посмотрим, что же у вас здесь имеется. Дурная маска с выпученными глазами, похоже, приросла ко мне навечно. Печенье, орехи, шоколад, чипсы, минералка… Из продуктов все. Все! Хозтовары, одежда, остальное, как везде. Побродила между полками и вешалками. Мне ведь, в сущности, ничего не надо, бессмысленно тут слоняться дольше. Ради приличия беру пару «Сникерсов», но расплатиться за них мне не дают. Я уже и не удивляюсь. Объяснения просты: я – гость. Благодарю за обслуживание, однако, я бы еще поспорила насчет любезности хозяйки, ее натянутая улыбка совсем не располагает.

При выходе в дверях неожиданно налетаю на Мориса. Шляпа, форма, только очки заправлены за ворот рубашки.

– Я, кажется, просил вас не делать глупостей.

– Что я, по-вашему, сделала не так, мистер Балантен? Почему я не могу прогуляться по городу? Вы же не можете мне запретить?

Вместо ответа он лишь пожимает плечами. В конце концов, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит!

– Так что означает ваш приказ меня не трогать?

У него вообще бывает другое выражение лица, кроме этого застывшего бесстрастия?

– Ваш вопрос не требует ответа. Не трогать.

И все? И больше ничего? Теперь тебе осталось только облизнуться. На! Ешь меня! Решительно отодвинула его и пошла по улице. Больше всего мне бы сейчас хотелось заблудиться. Где? Морис идет за мной. Он что, так и будет ходить следом? В иной ситуации мне бы это польстило. Только не сейчас. Я привыкла получать ответы на все вопросы. Уж такая я есть! А все эти недомолвки и иносказания – детские игры. Только не надо меня в это втягивать. Прекрати раздражаться, Гленда, ты же взрослый человек, а ведешь себя, как…

– Послушайтесь совета, мисс О'Коннол: не смотрите в глаза жителям Дак-Сити.

Ничего себе совет! Но его уже нет сзади. Испарился, растворился в темноте, исчез. Как фокусник. Тоже мне, Копперфилд нашелся! Остается только последовать его примеру и пожать плечами.

На дорожке, ведущей к дому, спрятавшемуся за высокой зеленой живой изгородью, стоят женщины и мужчины, стоят, будто бы замерев в ожидании чего-то или кого-то. Меня? Равнодушно прохожу мимо и чуть ли не кожей улавливаю:

«Чистая… Совсем чистая… Мастер приказал ее не трогать…»

Какой такой Мастер? Есть еще какой-то Мастер! Это даже не вопрос. Резко развернувшись, возвращаюсь к ним. Главное, не показать своей растерянности.

– Здравствуйте, я Гленда О'Коннол, писательница, я проездом в вашем городе, собираю материал для новой книги и, наверное, задержусь в Дак-Сити.

Фу-у! Выпалила на одном дыхании. Молча кивают. Переваривают. Одна из женщин улыбается, подходит совсем близко.

– Хорошо, очень хорошо. Меня зовут Питта Гривз, могу я пригласить вас на чашку кофе? Вы ведь не откажетесь, правда?

Конечно, не откажусь. С чего бы это мне отказываться! Гравий дорожки шуршит у меня под ногами, когда мы идем к заросшей вьющимися растениями веранде, деревья склоняются и сплетаются, образуя свод над головой; лунный свет не в состоянии пробиться сквозь густую зелень, и потому тьма обступает меня со всех сторон. Ориентируюсь на силуэт, покачивающийся впереди. Как легко и тихо она идет, эта Питта Гривз! На веранде тоже темно, но в доме горит тусклый свет. Минуя узкий холл, входим в гостиную. Справа деревянная лестница. Даже не заметила, что дом двухэтажный. Навстречу выходят две маленькие тени. Дети! Худенькие, болезненно бледненькие. Но ведь дети же! Улыбаются сквозь плотно сжатые губы. Оба постарше моего сына, но Реймонд на их фоне выглядел бы настоящим здоровяком.

– Это мои дети: Джерри и Конрад. Потерпите, мои хорошие, скоро я вас покормлю. Поздоровайтесь же с мисс О'Коннол, а то она подумает, что вы у меня совсем невоспитанные.

Мальчики одновременно протянули мне свои ручонки, тоненькие, хрупкие, а вот глаза у обоих совсем не детские. Взгляд пристальный, холодный, пронизывающий. Меня передернуло. Что-то мне совсем не хочется, чтобы они до меня дотрагивались. Странное чувство, нечто среднее между брезгливостью и жалостью. Это у меня-то! К детям! Они похожи на волчат. Кажется, мне нехорошо.

– Питта, где вы?

– А со мной вы поздороваться не хотите?

Какой приятный голос! Его обладателю двадцать, не больше. Длинные волосы цвета еловых шишек, коричневые замшевые штаны обтягивают, словно вторая кожа, короткая майка. Смазливый мальчик. Картинно облокотился о перила. Позирует. Хороший загар ему бы не помешал, да еще тощеват, пожалуй, на мой взгляд.

– А ты красивая, Гленда О'Коннол.

Я даже фыркнула! Ну, не наглец ли! Зашипеть, что ли, на него? Получилось не так зловеще, как хотелось, но впечатляет, кажется… Юнец только рассмеялся, очень даже искренне, запрокинув голову назад. Долго репетировал. Малыши за спиной тоже захихикали, но у них это получилось мерзковато.

– Быстро учишься, Гленда, но уверенности пока маловато. Это дело времени. Хочешь, я подарю тебе вечность?

Не много на себя берешь, красавчик? За кого ты меня принимаешь? У тебя хватает наглости думать, что я западу на тебя с первого взгляда? Даже не мечтай! Но ответить-то тебе что-нибудь надо.

– Может быть вы для начала представитесь.

– Это мой старший сын Клайф, – ответила за него Питта. – Детка, Мастер не велел ее трогать.

Быстро же меняется выражение лица! Как у него перекосило физиономию! Клайф соскользнул с лестницы, вплотную приблизившись к матери, закричал ей прямо в лицо:

– Мне плевать на него и на его приказы! Я не желаю, чтобы мною командовали. Он морит нас всех голодом, хотя в семидесяти милях отсюда полно еды. Мы в состоянии прокормиться сами. Досыта. Каждый день. Если он может терпеть неделями, то меня это не касается. Я отказываюсь ему подчиняться! Во всяком случае сегодня – однозначно.

Ничего себе заявленьице! А как насчет того, чтобы просто пойти в бар и поужинать? Похоже, мамаша Гривз разозлилась:

– Деточка моя, ты очень громко разговариваешь. Оглушил совсем. Если ты рассчитывал на то, чтобы тебя услышал весь город, то, без всякого сомнения, добился этого. К тому же ты мог напугать нашу гостью. Я отлично тебя понимаю, Клайф, но не намерена нарушать закон, поэтому собиралась все сделать тихо, а ты мне помешал.

Если возможно кричать шепотом, то у Питты отлично получается. А вот мне тут больше делать нечего.

– Миссис Гривз, наверное, вам лучше заняться ужином для своих детей, а кофе я выпью в другой раз. До свидания.

Клайф догнал меня на веранде.

– Подожди, Гленда, я пойду с тобой, ты ведь в бар?

Нужен ты мне, маленький выскочка.

– Я отлично сама о себе могу позаботиться. И мне для этого вовсе не нужна компания. С голоду я умирать не собираюсь.

– Ты поможешь мне, я – тебе. Думаю, так будет справедливо.

– Давай я разберусь как-нибудь без тебя, деточка, ладно? Не надо, не провожай меня.