Текст книги "Планета свиней (СИ)"
Автор книги: Максим Волжский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 13
Драки в «Молоко» случались; перестрелки с применением огнестрельного оружия – случались иногда, чаще по субботам; а чтобы в зале валялся труп – такое бывало лишь дважды. Один раз, когда Зубов в порыве ярости порвал парочку медведей, и на открытии кабака, прямо у барной стойки застрелился сумасшедший волк-художник, мечтая прославиться в веках.
Убийство в «Молоко» породило ураган слухов в Якутске. Вторая смерть тигра за сутки демонстрировала неспособность полиции справиться с распоясавшейся преступностью. В мирном городе стреляют даже в диверсантов, как по куропаткам в лесу. Запутанное дело вели друзья-напарники: волк и человек.
Гибридного кота Барса привлекли в роли свидетеля. В полицейском участке, в допросной комнате, где был только стол и два стула – Гомвуль и Стас Зубов «кололи» рыжего бандита.
– Чего пристали ко мне? Всем понятно, что босс не стрелял в тигрёнка, – Барс был на взводе, потому что, страдающему в больнице Шмалю, после выписки грозила «высшая мера». Но рыжий точно знал – друг невиновен.
– Ты уверен, что твой дружок пришёл в «Молоко» без оружия? – спросил Зубов, покручивая между пальцев перекидные чётки-мурчалки, сделанные из кости мамонта. Вещь была статусная, украшенная резьбой тюремной графики. По одну сторону чёток был человеческий кулак, с другой стороны – мистическая звезда «роза ветров». Зубов ловко перебирал костяшки, звонко щёлкая ими при столкновении, что приводило Барса в состояние восторга; но кошачья душа требовала бунта и непокорности.
– Можете не сомневаться, Шмаль бешеный, но не настолько, чтобы у всех на виду рыть могилу. Убить тигра… зачем?.. из зависти, что тот выше и полосатый? Коты всё равно красивее любого гибрида.
– Ты нам зубы не заговаривай, – оскалился Гомвуль. – Все видели, Шмаля с пистолетом в лапе. Если не он, кто тогда? Может быть, ты стрелял?
– Не лепи мохнатого, начальник. Я за столом сидел. У меня толпы свидетелей. Я повторяю, босс невиновен!
– С каких пор такая верность? Ты же одиночка. Ты грозный охотник на сусликов. У котов – каждый за себя. Поймал и сожрал в тихушку, ни с кем не делясь. С чего такая преданность какому-то Шмалю?
Рыжий прищурился, расправил усы.
– Где твоя стая, Гомвуль? Почему не носишься по лесу за вожаком, опрыскивая деревья из-под хвоста? Можешь не отвечать, я знаю почему. Потому что за косточку продался человеку. Зубов скажет: служить! – а ты и рад; язык на плечо и скачешь на задних лапках. Тьфу, срамота одна! Бери пример с котов, серый дурень. Мы не желаем людям смерти, лишь потому, что хочется сытно кушать. Где твоя гордость?.. волк?
Гомвуль зарычал и щёлкнул зубами прямо у кошачьего носа. Рыжий даже не дёрнулся.
– Повторяю, босс в тигра не стрелял, а тигр не трогал босса, – неожиданно произнёс Барс.
– Что ты сказал? – заинтересовался Зубов.
– Если бы зверь пустил в ход свои когти, то разорвал бы пополам. Нет, кто-то другой ранил босса. Может, кабан своими бивнями. Если б я знал, кто Шмаля обидел, то сразу вам рассказал. Такое прощать нельзя. Потому что убийца подставил невинного.
– Барс, почему ты называешь обычного уголовника, боссом? Твердишь постоянно: босс, босс, – спросил Зубов. – Кто он тебе?.. единокровный брат, сват или должок за тобой имеется?
– Шмаль из семьи прародителей всех гибридов. Его дед знал самого императора! – поднял коготь рыжий. – А если начистоту, то он отличный друг и цели у нас общие. Мы о Крыме мечтаем.
– Но первым делом хотите императора выкрасть из дворца, Какая глупая затея, – усмехнулся волк. – Чего притих? Страшно стало? Ты и Шмаль на весь зал орали, что скоро пойдёте на штурм резиденции князя. Трепло кошачье!
Зубов покачал головой.
– Жалко мне вас. Котики, они ведь такие милые. Люди всегда любили пушистых зверьков за независимый нрав. Но, что происходит с кошачьим племенем сейчас? Куда вы вечно лезете? Зачем? Кто надоумил Шмаля проникнуть во дворец?
Рыжий будто не слышал человека. Он снял майку и от плеча к животу стал вылизывать свою шкуру.
– Я ему хвост отрежу! Лапа не дрогнет! – зарычал Гомыуль и его глаза налились кровью. – Он издевается над нами. Шмаль, того и гляди, преставится, а этот жулик в Крым намывается.
– Подожди напарник, – по-доброму улыбнулся Зубов. – Киса нам всё расскажет. Правда, Барсик? Где вы взяли эту картинку?
Стас показал снимок маленького, чёрного кота, держащего за руку императора. Карточка была заляпана кровью. Рыжий бросил быстрый взгляд, но будто бы ничего интересного не увидел. Бесцеремонно задрав лапу, он лизнул, что находится под хвостом.
– Не пойму, о чём ты, начальник, – муркнул рыжий. – Шмаль ещё вас переживёт. Попомните верное слово.
***
В городской больнице переполох. Сбежал пациент. Зубов осматривал палату, где приводили в чувство подозреваемого Шмаля. Окровавленные бинты, кусочки пластыря и трубки капельницы валялись на полу. На потолке вырвана решетка.
– Тебе что сказали? Куда смотрел, остолоп? – отчитывал кабана-охранника Зубов. – Тебе приказали следить в оба глаза, а ты что сделал? Как он ушёл?
– Не могу знать, товарищ капитан! Я отходил в туалет! Отлучился всего на минутку! – рапортовал огромный боров, выпятив вздутый живот. На его голове между ушей сидела полицейская фуражка, закреплённая на подбородке хлястиком. Жирное тело прикрывал чёрный китель с ефрейторскими погонами на плечах.
– Снова вентиляция, – заметил кровавые пятна на потолке Гомвуль. – И кто только придумал вентиляцию?
Волк здорово разозлился. Сначала достал Барс своими глупыми шутками – теперь Шмаль, который, находясь при смерти, изловчился сбежать.
– Даже допросить не успели. Шмаль точно знает, кто стрелял в тигра, – рыкнул Гомвуль. – Достанется нам от начальства и премии лишат.
– Иди отсюда! – приказал караульному кабану Зубов.
Вепрь втянул пузо и строевым шагом вышел из палаты, топая башмаками, словно на армейском плацу.
– Говорят, что у котов девять жизней, – размышлял Зубов, рассматривая заляпанную кровью простыню. – Как думаешь, кто всадил пулю в снайпера?
Волк сложил лапы на груди.
– У Шмаля духа не хватит. У рыжего тоже. Жюль и крыс Герман всё время на виду болтались. Всё время вместе. Если стрелял Жюль, то и Герман с ним заодно. Например, один из них стрелок, значит, второй нанёс ранение Шмалю. Да нет, бред какой-то! В кабаке был ещё рысь. Но тот исчез, минут за пятнадцать до убийства.
– Да-а, подкинули нам задачку, – нахмурился Зубов. – Генерал Жуков звонил. Требует немедленный результат; а от нас Шмаль сбежал. Его показания могли многое прояснить. Чёртова работа!.. уволиться и горя не знать. Что за страна у нас?.. Сибирь, твою мать.
– Хочешь бросить меня одного? – зная переменчивое настроение человека, улыбнулся волк. – Нет, друг. Вместе до конца. Как договаривались.
– Да куда я от тебя, – поддержал Зубов и тоже улыбнулся. Он посмотрел на картинку, испачканную кошачьей кровью. – Надо найти чёрного. Найти и допросить.
– Кабаны его замочили. Больше некому, – настаивал волк.
– Ты прав, ты прав, – Зубов почесал кончик носа. Не потому что хотелось выпить (хотя хотелось), а оттого что задумался всерьёз. – Помнишь рисунок на тетрадном листе из квартиры убитого генерала Репо? Получается, что свиньи готовят захват власти в стране. Похоже на бунт. Фантастика, да и только! Вепри против людей. Сам себе не верю.
Кабаны не отличались глубинными мыслями. Построить многоходовую комбинацию с привлечением разновидовых исполнителей им не под силу. Из кабана заговорщик, как из дикого зайца ротный знаменосец; но тем не менее, догадка звучала логично. Что если бунтари рассорились между собой, и Репо, он же Душман – был ликвидирован другим генералом, более агрессивным и жаждущим результата в короткие сроки? Или, наоборот, Репо убит, чтобы отложить восстание. Версия казалась фантастической, но вполне вероятной.
– Надо проверить всех кабанов, кто был в кабаке, – заключил Зубов.
– Поимённые списки на столе в вашем кабинете, товарищ капитан. Отработали каждого секача и свиноматок тоже.
– Отлично работаете, товарищ Гомвуль, – похвалил Стас. – Получается, что Шмаль и другие блатные, всего лишь случайные свидетели.
– Мне нравится ход ваших мыслей, товарищ Зубов, – оскалился волк.
***
– Ты зачем приказал убить тигра? – не находила себе места Шалайя. – А если сыщики вычислят исполнителя? Как можно рисковать всем ради одного плохого парня? В полиции не дураки работают – пора бы запомнить. Зачем заказал тигра?.. отвечай, скотина!
В ответ Щерба лишь грозно сопел. Клыки вздрагивали, губы дрожали и совсем не от страха. Он злился, что на него орёт необычная, но всё-таки баба.
– Закрой пасть! – закипел отставной генерал. – Кто ты такая, чтобы мне указывать? Я боевой офицер! У меня награды!
– Ты болван, Щерба! – нависая над сидящим на стуле кабаном, не успокаивалась громадная дама. – На фронтах начались настоящие бои. Китайские наступают под Красноярском. На Дальнем Востоке фронт дрогнул. Ты понимаешь, что всю армию выведут из Якутска? Зачем ты устроил охоту на снайпера? Тигров завтра переведут на фронт и вопрос решён. Понимаешь?
Шалайя дело говорит. Через неделю в столице Страны Сибирь не останется верных князю частей. И, наоборот, в город потянутся эшелоны на переформирование. Потрёпанные, но верные делу восстания дивизии – прибудут за пополнением боевого духа. Сама судьба благоволит к бунтарям, а этот старый маразматик устроил показательную расправу в центре города и думает, что никто не догадается, кто стоит за убийством.
– Не переоценивай нашу полицию. Они никогда не найдут стрелка. А если допустить мысль, что исполнитель всё-таки попадётся в лапы спецслужб, то поверь дорогая, они не добьются от моего сына ничего.
– Ты послал застрелить тигра своего мальчика?.. маленького поросёнка Охрича? – свиноматка схватилась за сердце сразу двумя четырёхпалыми лапами.
– С ума сошла, что ли? У меня десяток сыновей – всех и не упомнишь. Придёт ведь такое в голову, чтобы я своего малыша…
У Шалайи отлегло, но ненадолго. Она присела рядом с генералом.
– Скажи честно, чем не угодил тебе тигр? Что решает одна смерть?
– Это личное, – немного успокоился старый вепрь. – К восстанию никого отношения не имеет. У меня клык на него. Давно! Этот снайпер расстрелял барона Дези. Ну, того, что командовал Читинским полком. Я такого не прощаю.
Шалайя прикоснулась к щетинистому рылу генерала. Нежно, насколько нежно может ласкать громадная свинья, погладила его.
– Так безвкусно… так примитивно… Я не узнаю своего маршала. Разве нельзя убить по-другому. Всегда можно обратиться к бандитам. Они возьмутся за любую работу, только плати.
– Я не дружу с мафией. Бандиты мне не союзники.
– Чем не устраивают тебя лихие парни? – изумилась Шалайя.
– Я боевой секач. Я честен и справедлив. Моя совесть чиста перед народом!
Женщина взяла кабана за клыки, словно за маленький штурвал большого судна.
– Ты говоришь о честности? Ты, кто всю свою жизнь не просыхает, как последняя свинья?
– На свои пью! – вскрикнул Щерба, но Шалайя не отставала.
– Сколько раз ты алкаш поганый садился пьяным за руль и скольких несчастных сбил на улицах города?
– У меня много денег. Полно! Я могу вылечить всех, кому не повезло…
– Я спрашиваю, скольких ты задавил, стервец? – Шалайя трясла кабанье рыло, словно аппарат, проглотивший монетку, но так и не выдавший оплаченную шоколадку.
– Мало… немного, – испугался генерал. – Всего троих. Это были солдаты… три молодых кабана. И только один из них скончался.
– Ниф-ниф??.. Наф-наф?.. – свиноматка чуть не свернула шею генералу.
– Нет, нет!.. это другие…
– Ах ты, свинья! Тебе не приходит на ум, что ты можешь задавить человека? А ещё хуже, человеческого ребёнка?! – продолжали трясти морду мускулистые лапы матери-героини. – Ах ты, калдырь плешивый… алканавт вонючий. О какой чести ты бормочешь, если сородичей давишь, как вшей окопных? Пьянчушка ты дряхлая, харя ты бородатая… а как насчёт справедливости? А если тебе отомстят, как тому тигру? Возьмут и зарежут?
Щерба закатил глаза, теряя сознание. Почему-то стало так стыдно, так стыдно; а ещё и страшно. Битая судьбой женщина абсолютно права. Он свинья! Он огромная, жадная, гадкая и плохо пахнущая свинья!
– Чего ты хочешь от меня? – завопил старый хряк. – Хватит мучить меня. Что тебе надо?
– Смотри в глаза, пьянь, – Шалайя засунула два толстых пальца в ноздри генерала, почти доставая до его обожжённого спиртом мозга. По лицу старого солдата текли слёзы, перемешенные с соплями. – Слушай внимательно. Если ты, пьяное рыло, ещё раз затеешь кого-нибудь убить и не скажешь об этом мне, я тебе глаза выдавлю, понял?
– Понял. Я понял! – умолял Щерба. – Отпусти меня только.
Шалайя вытащила из генеральского носа пальцы и вытерла слизь о бивень.
– Договоримся на берегу, – предупредила сильная женщина. – Без моего ведома ты ничего не делаешь. Сначала советуешься, потом отдаёшь приказ. Только в таком порядке и никак иначе. Запомнил?
Щерба любил ролевые игры. Сегодня случилась нереально крутая встреча. Боевой генерал не боялся медведей, если только совсем немножечко; но, когда дама схватила его за нос, а второй рукой за бубенчики, размером с гандбольный мячик – он понял, что наконец-то, нашёл, что так долго искал.
– Я всё запомнил. Сначала семейный совет, а затем приказ. Я понял, понял… – повторял Щерба, а по его глупой морде расплылась счастливая улыбка. Потому что старый хряк просто влюбился в Шалайю. Ещё бы – такая женщина!
Глава 14
После утреннего совещания князь Страны Москвы, Владимир третий находился в глубоком раздумье. Держава воевала с половиной мира. Москва вполне успешно расширялась на запад, север, юг и восток. Притязания Владимира подкреплялись старыми картами. Настолько древними, что хруст пожухлой бумаги жадно нашёптывал властелину дремучих лесов о мистической цели: осчастливить своей властью всю планету, чтобы вернуть людям, когда-то отравленное счастье.
Армия у Москвы огромная, сплочённая и боевитая. Солдаты смелые, дисциплинированные, готовые выполнить самый отчаянный приказ. Московские офицеры мотивированы щедрым пособием и привилегиями. Генералы верны княжеской воле и звались в армии ни как не иначе, как отцами-командирами. Мамки-роженицы плодились, словно они не свиньи, а болотные комары. И потому всего в стране было в достатке – и храбрых солдат, и продуктов питания, и животворящей сыворотки Вар-250.
Но князь Владимир столкнулся с занозистой проблемой. Некоторые территорий западнее Москвы не подчинялись государевой воле. Они торчали, как кость в горле: то погода мешала навести порядок, то порядок не коррелировался с погодой.
Две страны отчаянно сопротивлялись вторжению, но каждая по-своему. Если Страна Минск, не жалея своего живота, набитого ароматной конюшиной, сражалась на фронтах, используя дивизии гигантских зубров, то Страна Киев бесила девичьей капризностью и бесконечными революциями, с давних времён называемыми майданами. Владимир хотел отложить захват западных земель на неопределённый срок, но как не замечать откровенного врага, так и лезущего на рожон, страстно выпрашивающего, чтобы ему врезали дрыном по небритой морде. Что ни день, то новость: неприятельская, злонамеренно острая и оскорбительная.
Страна Минск опять провела военный парад на велосипедах с колясками, пообещав водрузить своё белое в красный горошек знамя с профилем зубра у древка, точно в Московском Кремле – прямо над резиденцией князя Владимира. А в Киеве снова сменилась власть. На смену вепрям, охраняющим краеведческие музеи, пришли кабаны-землепашцы – ну, якобы землепашцы, – и первым делом объявили войну Стране Москве, называя поход на восток мстительной местью за вековое воровство древесных жемчужин – то есть желудей или солнечных ягод, как называли их кабаны. Киевские секачи утверждали: что вырубка дубовых лесов, повлекла невиданную в истории гибель свинячьего племени, поскольку умирали семьями, и голод не щадил ни детей, ни взрослых. Было это правдой или нет – точно неизвестно, но, главное, верить и громко вопить об этом!
Для московского князя не секрет, что происходит в Стране Киев. Люди переставляли боевитых кабанов с места на место, выдвигая самых дерзких на роли лидеров нации; а через кроткое время, чтобы повеселить публику, линчевали их, как не оправдавших доверие. Наказывали не строго, не до смерти, потому что свинорылым умникам путь во власть заказан. Причём одним и тем же. Вчера кабан по имени Лопатко представлял финансовые круги (если так можно выразиться), а сегодня стал предводителем крестьянских хозяйств. Вчера – его понарошку чуть не сожгли на костре в центре столичного града, а сегодня – привели к трону, и он поклялся на Красной книге животного мира диковинной Страны Сомали – в вечной преданности народу: в независимости от роста, гибридного вида, размера клыков и когтей.
Большая часть человеческого населения Минска и Киева давно перебралась в Москву. Остались лишь те, кого никогда не простит князь Владимир и те, которым просто лень куда-то переезжать. Погоды в тех державах стояли прекрасные, чернозём исправно кормил картошкой и помидорами; да и дело привычки – где родился, там и пригодился.
Князь нажал кнопку на коммуникаторе.
– Полковника Стрельцова ко мне.
Голос Владимира был спокоен. Как всегда, уверен.
Прошла минута. Дверь кабинета отворилась. Человек в офицерской форме без шевронов, погон и знаков отличия смело направился навстречу государю.
– Выпьешь? – запросто спросил князь.
– Не откажусь, – ответил мужчина средних лет с тоненькими усиками.
Владимир сам откупорил бутылку «Массандры», наполнил два бокала и угостил специального военного консультанта – Зосима Стрельцова.
– Друг мой, – обратился к советнику князь, – мы знакомы не первый год, и ты знаешь моё отношение к твоим заслугам. Предлагаю забыть церемониальные традиции. Так будет полезнее делу.
– Как изволите, князь. Как вам будет удобно, – Стрельцов сделал глоток, не замочив усы.
Он был собран, как спринтер на старте. Встречи с князем происходят весьма редко. За какие-то мгновения, подаренные государем, нужно обсудить важные вопросы. Зосима знал, что предложить Владимиру третьему.
– Меня интересуют бунтарские земли на западе: Минск и Киев. Вы знакомы с последними вестями из этих стран? – задал вопрос государь.
– Вы имеете в виду – громкий парад зубров и очередной переворот? – говорил напрямую Стрельцов.
Пригубил вина, князь почти не заметно кивнул.
Советник сделал вид, что призадумался, а затем продолжил мысль:
– Не стоит торопить территориальные вопросы на западе страны. Минск, это наша стена – ров, отделяющий от варварства. Зубры отлично сражаются с муфлонами, пришедшими за наживой из самого сердца «Старого Света». Гибриды быков не пропустят мимо себя ни один мало-мальский отряд. Зубры успешные воины, прекрасно справляющиеся с задачей охраны своих… и наших земель. А Киев нужно оставить в покое. До поры, как говорится, до времени, не обращать внимания на выпады со стороны агрессивных вожаков. Пусть Страна Киев варится в каше эмоций – без нашей помощи. Но в случае вторжения мы ответим со всей Московской справедливой яростью. Последний выпад закончился присоединением трёх стран. Предлагаю, не открывать западный фронт, а только лишь ждать… и, конечно, вести диалог с Минском. Мы великолепно взаимодействуем. Потери в нашей войне минимальны. Опыт, приобретаемый курсантами военных училищ, неоценим, а финансовая помощь минскому князю Лучезару весьма скромна и невероятно действенна.
Сделав маленький глоток крымского вина, советник дал понять князю, что не закончил.
– Рад, что наши взгляды совпадают, – удовлетворился Владимир, позволив, договорить Стрельцову: – Продолжайте, Зосима.
– Есть одно деликатное дельце, государь. Не сочтите за дерзость, но я настаиваю на похищении гениального учёного Роберта Варакина. Его необходимо доставить из Якутска в Москву и как можно скорее. Человечеству необходимо лекарство от дряхлости мыслей, нужны свежие идеи и новое оружие. И нельзя забывать, что болезнь, живущая в каждом из нас, может вырваться на свободу, и тогда всех ждут жуткие неприятности. Только Роберт Варакин способен решить задачу выживания. Неосыворотка нужна Москве и остальному миру, как к нему не относись.
Владимир склонился над шахматной партией, начатой сегодня утром. Белые находились в щекотливой ситуации. Они не то чтобы проигрывали, белые не знали с кем сражаться – точнее, кого сразить первым.
Одна фигура, которую князь слепил вечером из хлеба и молока – стояла в центре доски. Она как памятник или мятежный столп занимала сразу пять клеток. Бесформенная фигура без углов и граней имела крючковатый хвостик в виде русской буквы «В». Фигура за ночь приобрела твёрдость и с каждой минутой становилась всё крепче – всё кряжистей.
– Скажите, Зосима, когда мы встретим Роберта Варакина в Москве? – продолжил беседу Владимир.
Стрельцов поднял бокал и выпил содержимое до дна.
– Начну с невесёлых новостей, государь. Вероятно, Вам докладывали о бунтах в наших внутренних губерниях.
– Бунты рождаются, вспыхивают и выгорают… не без помощи моих верных солдат. О чём ты говоришь, Зосима?
– Тверь… это совсем рядом, государь. Я говорю о медвежьей прихоти, о забаве плоти. Наши опричники повадились ходить в лес. А зверья нынче в лесу, что рыбы в Волге. Дикие олени, кабаны, зайцы и другая живность – захватили оставленные человеком селения. Они хозяйничают в лесах, степях и долинах. Так что удумали наши солдатики. Медведям захотелось сладенького. Стало быть, девственность природная им понадобилась. По нраву косолапым сексуальные отношения с медведи́цами, не наделёнными частицей человека. Невежество зверя и наше презрение к животной морали привело к тому, что молодняк лесного мира стал гораздо умнее после спаривания гибрида и дикого животного. Вы можете представить такое, князь, что медведи сбиваются в стаи. Они выбирают вожака, вместе воспитывают малышей, организуя подобие детских садов, – и даже культивируют ягодные плантации.
Князь немного удивился.
– Медведи проводят выборы? Каким образом?
– Это очень занимательно, государь! Каждый претендент роет для себя отдельную яму. А затем в эти ямы медведицы и мелюзга складывают шишки, причём только крупные, чтобы вброс лишнего бюллетеня можно было заметить. Проходят выборы с утра до сумерек, чтобы определить яму, где больше всего скопилось так называемых голосов.
Изумление князя читалось без труда. Он снова приблизился к шахматной доске, потрогал кончиками пальцев макушку хлебной скульптуры. Стрельцову показалось, что Владимир прошептал короткое заклинание. Князь нежно погладил непонятную фигурку с хвостиком.
– Продолжайте, Зосима. Прошу, – голос князя остался твёрд.
– Да что медведи… под Костромой замечены группы зайцев: организованные, мобильные группы. Мутирующий заяц стал гораздо крупнее дикого вида. И можно не сомневаться, что наши быстроногие гибриды причастны к возникновению новой расы.
– Невероятно!.. они тоже спариваются с диким зверем? – удивился князь.
Заячьи дозоры или пограничные посты – располагались на самых опасных участках границы. Гибридный заяц мог пробежать за сутки до семисот километров, чтобы доставить тревожный сигнал. Этот вид был особенно ценен в Москве из-за необъятных размеров страны. Антропоморфный заяц, восхитительно выносливое существо – двужильное!
Князь пристально посмотрел на двух чёрных королей. Он озаботился.
– А Тамбов? – продолжил рассказ Зосима.
– Что в Тамбове ни так? – дрогнул голос Владимира.
– Волчьи стаи превратились в брутальные батальоны. И что интригует: вожак и его приближённые встают на задние лапы и вместо воя или рыка, пытаются говорить цельными предложениями на русском языке. Пока слышен лишь отборный мат, но первые шаги всегда тяжелы.
Князь бережно снял с доски фигурку с хвостиком. Он осторожно перенёс её через всю комнату и поставил на рабочий стол рядом со своим маленьким бюстиком.
– Сыт я антропоморфными мутациями. Не тяните, Зосима. Говорите о Варакине.
Стрельцов ответил лёгким поклоном.
– Нам удалось раздобыть два комплекта тигриных шкур. Это было непросто. Так вот – после освобождения Варакина и его коллеги Караваева – мы в специальном вагоне намеренны, переправить учёного в Москву. Костюмы тигров послужат прикрытием операции, под кодовым названием БАМ-3. Мы облачим вирусологов в шкуры больших кошек, усилив скелет робототехникой, и беспрепятственно довезём до селения Сковородино – где уже на парах ожидает товарный поезд, гружённый кругляком. Предполагаю, что к первым числам января император окажется в Москве. Но есть одна проблема…
Князь Владимир сложил руки за спиной. Это жест неприязни и высшей степени раздражения.
– Я закончил, государь. – Зосима склонился в низком поклоне. Не разгибаясь, он всё же сказал негромко: – Страна Германия, мой князь…
– Что ни так с немцами, твою мать?! – бросил взгляд исподлобья московский правитель.
– Германцы провели референдум. Они объединили земли он Рейна до Одера. Теперь это огромная сила, князь.
– Что вы хотите сказать? Пора объявлять войну всей Европе? Что кабаньи дивизии должны перейти Днепр?
– Не совсем так, государь…
– Не время, друг мой, – взял себя в руки князь. – Сначала приведите в кремль Варакина. Внушите Роберту, что альтернативы Москве нет и не будет. А вот затем, мы поведём полки да Атлантики. Страна Москва без границ – не забывайте лозунг великих вождей прошлого, Зосима.
– Я всецело в вашей власти, государь. Роберт Варакин, без сомнения, станет вашим лучшим другом – и покорным слугой, – добавил Стрельцов.
***
По факту убийства тигра в кабаке «Молоко» произведено расследование. Опрошены свидетели. Определён круг подозреваемых. Гомвуль и Зубов прибыли на квартиру капитана Ахлеса – боевого кабана, прибывшего в Якутск вместе со своим подразделением для пополнения личного состава.
– Готов поставить на кон ползарплаты, – произнёс волк. – Не сегодня-завтра мы найдём труп капитана, где-нибудь на окраине города – и появится новенький висяк. Такой жирный висячок!
– Не жирнее прежних, – продолжая двигать диван, отозвался Зубов. – Ищи Гомвуль. Хватит ныть. Включи свой превосходный нюх, глядишь, и раскопаем что-нибудь полезное.
– Ничего не найти в этом хламе, – рыкнул полицейский волк. – Я спущусь в подвал. Обыщу кладовку, закреплённую за этой квартирой. Возможно, капитан Ахлес настолько глуп, что хранит оружие за висячим замком.
Гомвуль вышел из комнаты, оставив Зубова одного.
– Достали меня. Надоело! – буквально стонал человек. Он отодвинул диван от стены и нашёл грязные портки капитана Ахлеса. – Специально для меня оставил? Ты не офицер, ты свинья Ахлес!
Стас присел, осматривая комнату. Шкаф он проверил, постель перевернул, осталась кухня. Грязная одежда, немытая посуда и яблочные огрызки – это всё что можно обнаружить в жилище вепря.
– Сын генерала, а живёт как… – Зубов задумался.
Он вспомнил об убийстве Душмана. Отставной военный, также был генералом. Совпадения неслучайны. Тигр убивает Репо, затем стреляют тигра. Проходит несколько часов и снова убийство. Жертва тигр номер два, а подозрение падает на сына другого генерала по имени Щерба. Случайность? Вряд ли…
Зазвонил телефон. Стас принял вызов.
– Да напарник…
– Спускайся в подвал, я кое-что разнюхал, – голос волка был удивительно весел. – Дверь номер 38. Не перепутай.
Стас ещё раз пробежал глазами по комнате, заглянул на кухню. Пустой холодильник, на плите двадцатилитровая кастрюля с протухшим борщом, под столом пустые бутылки. Он так и знал – здесь только грязь и безысходность. Какое оружие, какие улики?
– Вскрыл, как банку с огурцами, – улыбался волк. На белом когте он крутил ржавый замок. – Захожу я в погребок, и представляешь, нашёл.
Гомвуль лениво пнул здоровенный целлофановый мешок.
– Что в нём? – недоверчиво спросил Стас.
– Улики и сразу две. Мой нос никогда не подводит. Ещё за дверью учуял. Глянь…
Мешок был огромен. В такой мешок картошки можно запихнуть килограммов сто. Зубов принюхался, но человеческое обоняние не сравнить с волчьим. Пришлось запустить руку внутрь.
– Ты только посмотри, – удивился Стас. – Две шкуры тигра? Жизнь не перестаёт, подкидывать сюрпризы. Это кого мы ловим, Гомвуль? Кто такой капитан Ахлес?
Зубов вытряхнул содержимое из пакета. На пол выпали две уже выделанные шкуры. Вместо того чтобы сжечь трупы тигров и развеять пепел солдат, кто-то снял с мертвецов кожу и упаковал в мешок.
– Ахлес не военный, он таксидермист, – зарычал волк. – В свободное от боёв время капитан набивает чучела.
– Впервые такое вижу. Для чего снимать шкуру? – Зубов проверил качество выделки. Помял руками тигриную лапу, подёргал за усы. – Работал мастер. Надо найти этого умельца. И сдаётся мне, «овчинка» творение рук человеческих или под руководством человека. Ни один антропоморф не справится с такой кропотливой работой. А какое качество, какой мех? Как он играет красками даже здесь в свете тоскливой лампочки. Гомвуль, тебе интересно, куда подевались кости гиганта?
– Ты меня пугаешь, Стас, – шерсть на волчьей спине вздыбилась, словно он почувствовал опасность.
– Не боись, дружище. Я умею сдерживать себя – и не забываю принимать сыворотку по утрам. Я не опасен, напарник.
Зубов приступил к обратному процессу, стал набивать мешок шкурами.
– Мой дед, царство ему небесное, всю свою жизнь хранил песцовую шубу. Говорил, что ещё его мама носила эту вещь. Рассказывал, что большинство людей в Сибири согревались зимой в подобных одеждах. Шубы из норки, соболя, шиншиллы и кролика… каких только не было ферм, где содержали зверьков и разделывали их, снимая кожу. Да-а… были же времена, скажи брат?
Волк пригладил лапой ощетинившийся ворс на затылке.
– Ты на что намекаешь? – спросил он.
– Всё просто. Эти шкуры припрятаны для людей. Некто двое собираются надеть их и выдать себя за гибридов. Наверняка где-то здесь имеется баночка с железами тигра. Кстати, как работает твой нос? Может, возьмёшь след?
Гомвуль зарычал:
– Не борзей, Стас. Я тебе не собака.
– Ладно, ладно… успокойся. Во мне проснулся охотник. Зов предков. Всего-то.
Волк посмотрел на угловой стеллаж. На полках бутылки – и пустые, и наполненные подозрительно мутным пойлом, а на самом видном месте стояла пластиковая банка. Гомвуль снял её, открутил крышку. Принюхался.
– Как ты и говорил: железы тигра, – заключил волк. – Объясни Стас, что всё это значит?
