Текст книги "Кресло для курения"

Автор книги: Максим Вилькс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Часто ли мы задумываемся о том, как видят мир другие люди? Пытаемся понять, представить себя на их месте? Порой мне снится сон, что я проживаю жизнь другого человека. Иду к цели, которую совершенно не хотел выбирать, и, очнувшись, упорно продолжаю следовать за ней. Может ли цель перерасти в мечту, и что делать, когда мечта стала целью? Когда подросток мечтает, а повзрослев, достигает этого, мы поздравляем его с успехом. Но это не так, ведь мечта недостижима – он пришел к цели. Что делает человек, достигший своей цели? Ставит новую.

Кресло для курения

Посиди, подумай.

Холод. Холод пробирал до костей и был как прилив – приходящим и отходящим, по мере того как человек делал глубокие затяжки догорающей сигареты. Полумрак поглощал комнату, и лишь свет от лампы освещал его невыразительный номер. Человек, что курил сигарету, был молод, но ему казалось, что прожил он множество жизней. Усталость вперемешку с адреналином измотала психику, и трудно было сказать, что ждет его дальше. Круговорот событий вокруг засасывал, не отпуская, но от них груз эмоций становился неподъемным. Хотелось сделать шаг назад и вернуться в обычную рутину. Еще недавно была цель, мечта, в которой он чувствовал уют. Но все имеет свойство заканчиваться, особенно в этом дешевом номере. Лишь горький дым от табака скрашивал его существование. Хотя он не был до конца уверен, успокаивает его дым или это внушение самому себе. Те немногие вещи, которые были дороги, лежали на столе и кричали о прошлом. Они возвращали в памятные моменты из жизни, и, казалось, это всё, что осталось. Как дракон, что охраняет свои сокровища, он утопал в их истории. В его истории. Каждый маленький предмет, каждая царапина напоминали о людях, действиях, времени. Давно ли он начал задавать себе вопросы? Зачем он сидит тут, а не пытается найти то, чего не хватает? Чего не хватает ему для спокойствия? И что вообще такое это спокойствие души, к которому все тянутся? Но после очередной затяжки этот вопрос сам уходил от него, и он впадал в мир фантазий и иллюзий. Если их можно было так называть. Он сознательно шёл подальше от реального мира в другой, что возникает, когда ты достигаешь идеального состояния гармонии. Но всё в этом мире не вечно.

Слон

Насколько легко мы создаем себе идолов.

Начало речи первого патриарха церкви Всеверия

Трудно было назвать осенью то, что творилось за окном, пока я собирался выйти на улицу. Дождь, который шёл, не переставая, три дня, закончился, и светило яркое солнце, а ветер покачивал линии электропередач. Тучи сбежали при его появлении, и настроение было замечательное, воздушное. Ну, почти. Играла музыка из колонки, и, пританцовывая под неё, я надевал свои узкие джинсы, слегка торопясь. Пунктуальность всегда была частью моей натуры, и мне нравилось убеждать себя, что это часть немецкой философии. Пунктуальный человек – ответственный человек. Перепроверяя по карманам все, что мне нужно, а это было немногое: пара бумажных купюр, телефон, чтобы не потерять контакт с миром, который без него переставал существовать, и жвачка. Набор обычного подростка, и, конечно, чувство радости, которое с годами меркнет. Надев пальто и прихватив зонтик, я выбежал в коридор, чуть не снеся при этом свою маму. Тогда мне было 16 лет, и пушок, что рос на вытянутом лице с квадратными скулами, её всегда забавлял.

– Куда ты опять собрался? – ласково спросила она. Это был скорее вопрос из вежливости, ведь мама никогда не вникала в мою личную жизнь, а главным пунктом для неё было мое счастье. Я любил её за это. Ведь нет ничего лучше, чем учеба на своих же ошибках. Хотя это изрядно сокращает жизнь и количество нервных клеток. Она была очень привлекательной женщиной с печалью в глазах и вечной улыбкой. От неё мне и достался цвет голубых глаз.

– К безумным приключениям, что приведут меня к счастью! – выкрикнул я на ходу, пробегая по коридору и закрывая за собой дверь.

Прозвучал стук с обратной стороны двери и её веселый голос:

– Береги себя, а то твои приключения могут закончиться потом у роддома.

– Очень смешно, мам, мне бы для начала оказаться в постели рядом с девушкой, – под нос себе пробубнил я.

Глупо было винить её за заботу, тем более она ничего не знала о моей личной жизни, да и вообще что происходит за пределами дома. В тамбуре на меня упал тяжелый взгляд с портрета старой женщины, который давно пора было бы снять. Каждый раз он будто с укором разглядывал мою одежду и молча осуждал. Вид у меня был – что-то среднее между парнем, что украдет из магазина банку огурцов, и безумным хипстером, что только начал осваивать эту культуру. Вздрогнув и при этом опрокинув зонтиком стеллаж с обувью, я выругался и начал обратно расставлять десять пар туфель на все случаи жизни, что носила моя мать.

– Зачем столько пар? Она ведь носит только половину из них, – бубнил я недовольно. Разговоры с самим собой стали нормой, неотъемлемой частью моего мира.

Выбравшись в подъезд, меня сразу поглотил аромат промокшей древесины и слабый свет, пробивающийся через окна. Этот запах странным образом поднимал настроение и вызывал желание пройтись пешком. Но лень победила, и, нажав на кнопку вместо спуска по лестнице, я стал ждать. Когда ожидаешь чего-то, невольно задумываешься о мелочах жизни. День проходит, а что будет завтра? Хватит ли мелочи на новую игру? Произведу ли впечатление сегодня на девушку, что нравится? Последняя мысль будоражила сознание. Еще бы, ведь по большей части меня знали как затворника, который пару раз в месяц исчезал из своего дома, чтобы вернуться, нагулявшись, и дальше, как кот, лежать в любимом кресле. Но в последние две недели я зачастил на улицу. Двери открылись, и, выкинув из головы все, что могло сейчас волновать, я надел наушники и погрузился в мир музыки. Куда же без неё? Музыка делает тебя счастливым, изменяет мир вокруг, преображает его и наделяет новыми красками. Хотя мой музыкальный вкус впоследствии менялся, как и я сам, но было неизменно прекрасно вспоминать и слушать музыку, что была раньше. Отсчитывая этажи по мере того, как свет проносился в зазоре дверей лифта, я подпевал на тот момент очень популярному хиту. Если возможно вообще назвать это пением. Скорее завывание тихого гиббона, что пытается имитировать человеческую речь. Позже это не раз смущало, когда, выходя из лифта на первом этаже, меня веселым взглядом встречали люди. Сейчас же тут было пусто, и лишь следы мокрых ботинок свидетельствовали о том, что тут кто-то ходит. Старая лампочка, на которой давным-давно нарисовали колесо, чудесным образом горела вот уже месяцев пять и таила в себе загадку, которую предстояло только разгадать. А пока, предвкушая отличный день, я начал спуск по ступенькам.

Меня можно было отнести к той касте людей, которых редко зовет гулять девушка. Не потому что я замкнутый металлист или прогрессивный молодой человек, которого интересует только знание и самосовершенствование. Скорее это было мне не нужно. Да и общение с противоположным полом казалось странным и непонятным. Поэтому последние две недели для меня были как во сне. Выйдя из подъезда, передо мной предстал район, где в куче домов ютились и строили жизнь люди. У каждого свои мечты, амбиции или же просто переживания. Как много на самом деле переживает за жизнь человек. Жизнь – сложный мимолетный бой, который красив и увлекателен, но не факт, что из него ты выберешься победителем. Здания были огромными, и в каждом окне своя история, где-то прикрытая шторами, а где-то нет. Посмотрев на небо, я улыбнулся. Глупо, что большинство смотрят только под ноги или вперед, идя к цели, а возможно, волочась к беспробудным будням как зомби. Ветер сильно растрепал мои кудрявые волосы и наполнил легкие свежестью после пыльной и душной комнаты. Было что-то вроде чувства эйфории, когда понимаешь, что самое замечательное у тебя впереди и спешить некуда. Но куда же без спешки в этом возрасте? В очередной раз посмотрев на время и сделав глубокий вдох, я пошел.

Почему многие люди так не любят осень? Эта загадка вечно преследовала меня, и, прогуливаясь, редко можно было заметить улыбку или же блеск радостных звёзд в глазах прохожих. Разноцветные завлекающие баннеры по проспекту, на который я вышел через переулок, манили и пытались мне все время что-то продать.

– Купи со скидкой! Получи в подарок утюг! Твой друг купил, и теперь у него новая машина! Акция! Распродажа! – кричали они мне вслед. Для меня это было как приглашение в будущее, где бегаешь по магазинам в поисках более дешёвой гречки. Такое будущее пугало, и совершенно не хотелось задумываться о том, какой чайник лучше. Все, что мне нужно было на данный момент, я жевал ртом и слушал ушами, и это делало жизнь прекрасной. Шагая вперед и разглядывая всё вокруг, становишься участником множества разных ситуаций. Люди обнимались, прощались, кричали друг на друга, жили в своих проблемах и радостях. Любили, ненавидели, проявляли сдержанную агрессию или пытались справиться с тоской даже в такой прекрасный день. Перешагнув огромную лужу, что не могли заделать целую вечность, я начал прыгать по плитке, все боясь наступить на серую. Со стороны моё занятие казалось глупым, но для меня это было игрой, где прыжок на серую плитку был поражением. Забавные правила, сам их придумал, сам же их придерживаюсь, а если внезапно оступлюсь, ненавижу и проклинаю лишь себя. И вот в очередной раз наступив на серую плитку, я выругался и перестал играть. Рядом оказался магазин, в котором я тратил свои небольшие сбережения на покупку какой-нибудь гадости. Иногда в моменты упадка настроения там можно было купить сигареты, и мой рост всегда служил отличным прикрытием против закона о продаже табачных изделий с восемнадцати лет. Но сегодня мне не нужно было ничего, кроме улыбки себя и моей подруги, и, прошагав мимо, я начал репетицию нашей встречи.

– Привет! Здравствуй! Как твои дела? А ты сегодня отлично выглядишь, – проговаривал я, подбирая интонацию и не обращая внимания на окружающих.

Сообщение, что прислала мне подруга, было кратким. Обычное приглашение на прогулку с точным временем и местом встречи. Это расстраивало меня, хотелось более близкого общения, романтики, что ли, а так будто иду на деловую встречу с бизнес-партнером. У назначенного места её не было, и неудивительно, ведь я пришел на десять минут раньше. Это время можно было потратить на разглядывание фонтана в форме осьминога, хотя краем глаза я выискивал её в потоке людей. Это место мне нравилось исключительно из-за фонтана, хотя из его щупальцев на осень и зиму переставали бить струйки воды. Даже сейчас у него был определенный шарм, и сходство с мифологическим существом, что выбралось со дна океана, было феноменальным. Сидит себе в этом корыте из бетона и думает о своём. В голове возник образ моего друга, который мало чем отличался от него.

– Да зачем тебе куда-то идти завтра? Обламываешь все договоренности, нам нужен твой урон! А ты под каблук пополз, – голос из наушника осуждающие шипел на меня.

– Мне кажется, Ден, ты вечно будешь сидеть дома и ходить по рейдам, при этом даже не думая выйти в открытый мир, – проговорил я в микрофон, недовольный его тоном.

– И что с этого? Какой вообще смысл покидать этот мир? Алкаши да наркоманы вокруг, а тут просто извращенцы да задроты! Плюс это же не навсегда, просто отличный способ убить время, – бегая вокруг меня своим персонажем, Денис был похож на онлайн-проповедника.

– Да, и с родителями ты жить не до конца жизни будешь, и работу в киберспорте найдешь. Пошел в жопу твой рейд, я думаю, не потеряю много, если пропущу один, – вспоминал я свою речь, глядя на осьминога, который, как и Денис, не мог выбраться из своего корыта.

– Ну и вали к своей Ане, а я завтра проведу день с пользой и хорошим досугом, все равно на улице ужасная погода, а тебе не дадут. Вообще, что я с тобой разговариваю, кидаешь меня в самый важный день, – на этих словах он отключился от чата, а я сидел и чувствовал себя виноватым. Хотя в чём, понять было сложно.

Это мерзкое чувство вновь накатило на меня, и чтобы отвлечься, я начал искать Аню взглядом, но нашел нечто иное. Человек ростом выше меня, а я был тот еще дылда, пытался поймать раненого голубя, который по кругу бегал от него. Трудно было не заметить, что человек изрядно шатался и явно был подшофе. После пары неудачных попыток он выцепил из толпы какого-то парнишку, и после явно очень убедительной беседы они начали ловить его вдвоем. За этой ситуацией наблюдало много людей, и они, наверное, думали: зачем им голубь? А мне в голову не могло прийти, что сказал этот пьяный охотник на голубей парню, что он начал ему помогать.

– Привет! – услышал я звонкий голос, в который было трудно не влюбиться с первого же слова. Резко развернувшись и не убирая ту самую улыбку, которая возникла у меня при просмотре той странной картины, я увидел во всей красе свою подругу. Это была Аня. Нежное имя, которое пело в моей голове её же голосом. Она была стройной и выглядела роскошно. Большие круглые очки, которые были популярны в это время, придавали ей сходство с распутной зазнайкой. Платье же, что слегка выглядывало из-под пальто, делало её похожей на сбежавшую с бала принцессу. Разглядывая её, я развел руками как медведь и с той же безумной улыбкой обхватил её, чем явно вызвал смущение.

– Еще немного – и я начал бы думать, что ты не придешь! Привет! Как твои дела? Правда, сегодня очаровательная погода? Пока шёл сюда, видел, как люди выползали на улицу, и посмотри на тех идиотов, они пытаются поймать, мать его, голубя! – кажется, начинать диалог с кучи разных слов, которые трудно запомнить, не то чтобы воспринять, – плохая идея. Но при виде Ани мысли вечно превращались в кашу, и я говорил полный бред.

Сделав вид, что прочищает ухо, и приоткрыв рот, она попыталась что-то сказать в ответ, но у неё это не особо получилось.

– Нафига им голубь? Как ты думаешь, может, тот мужик пытается добыть себе закуску, а парень его решил выручить? – не зная, что на это ответить, и потихоньку выползая из моих объятий, Аня рассмеялась, и мы пошли дальше вдоль проспекта по маршруту, которым ходили уже несколько раз за последние две недели.

– Все намного проще. Скорее всего, тот мужчина хотел отправить письмо. А зная, как работает наша почта, он решил сделать это дедовским методом через голубя. Но у него ничего не получалось, и вот он попросил помощи, – её версия казалась еще бредовее, но мне даже нравилось такое сумасшествие. Общение завязалось, и неважно, какой предлог для этого был.

– Слушай, так зачем ты сегодня вытащила меня на улицу? Тебе больше занять себя нечем, кроме ходьбы с молодым человеком странной внешности в солнечный день? Могла бы найти себе уйму занятий вроде… А чем вообще занимаются девушки осенними днями, когда светит солнце? Выдумывают себе причины получше, чтобы обидеться на окружающий мир?

В ответ Аня пожала плечами и улыбнулась. Казалось, что она вообще игнорирует мои слова, но мне было плевать. Её улыбка вызывала во мне бурю эмоций, как у всех подростков и людей постарше, что видят в девушке ту самую красоту, что чарует и пленит.

– Я понятия не имею, чем должны заниматься девушки в это время, так что пока наслаждайся моим обществом, а то, глядишь, я найду себе занятие поинтереснее, – при этом она на секунду стала вести себя манерно, словно была графиней.

– Ах, ну, простите, не хотел доставить неудобства. Как только у вашей персоны появятся более интересные дела, я сразу вас покину.

– Не глупи, – подтащив меня за рукав чуть ли не в лужу, сказала Аня. – Из всех моих кавалеров ты в почете.

– А значит, их ещё и много! Вот так и узнавай о твоей личной жизни, – шутливо произнес я, но где-то глубоко внутри расстроился и начал ревновать. Хоть она и не была моей девушкой, делить я её ни с кем не хотел.

Мы шли дальше, перепрыгивая лужи, в направлении неизвестно куда. Конечно, во время прогулок направление не имеет смысла. Просто идешь самым удобным маршрутом, чтобы было легче разговаривать. Но сегодня наш маршрут вел в сторону леса, а значит, мы шли куда-то целенаправленно.

– А куда ты, собственно, меня ведешь? Мы уже сбились с нашего обычного маршрута, неужели в тебе наконец проснулась та самая сущность богомолов? Они спариваются с самцами, а потом их убивают. Я как бы не против первого акта, но второй меня смущает.

– Ты очень много на себя берешь, парнишка, – Аня шутливо толкнула меня в плечо и продолжила: – Но если бы я тебя вела в сторону своих ног, то делала бы это другим, более ласковым путем. Сейчас мне нужно тебе кое-что показать.

– Что же это такое? Ты нашла труп? Мне тогда понадобится палка, чтобы потыкать ему в глаз, – раззадоренно начал я. Это было то прекрасное время, когда еще нет обид на противоположный пол, когда только зарождаются понятия о любви и дружбе и ты познаешь этот мир, который несет тебе радость, и печаль отношений. Поэтому осторожность в нашем общении была ни к чему, и мы просто рассказывали истории, двигаясь по подворотням в сторону выхода из нашего района.

– Есть у меня один друг, с которым мы недавно ходили в дождь смотреть на то, как ползают червяки на скорость, конечно, занятие так себе, но ты представь, как можно отлично развлечь себя. Сегодня на полосе препятствий червяк номер пять, что ползет из точки А в точку Б. Казалось бы, обычный червяк, но он так занял наше время, что мы уже отбросили спор, как быстро он доползет, и просто болели за его выживание.

– Действительно, а ты еще спрашивал, чем занимаются девушки осенью. Кажется, проводят время с большей пользой, чем ты, – рассмеялась Аня.

– Ну, вообще это был почти научный эксперимент! Ты представляешь себе, как трудно пришлось этому червяку? И ему всё же удалось. Вот чем занималась ты?

– Вчера учила поэму по литературе и попутно смогла написать свое стихотворение, пока ты болел за дождевых червяков. У нас недавно был проект о дождевых червях, они выползают, чтобы подышать. Доступ воздуха в почву после дождя затруднен. А ты поступаешь некрасиво, смотришь, как существо, пытаясь выжить, ползет куда-то, – постепенно ее тон становился тише и грустнее. Девушки, могут расстроиться из-за истории о червяке.

– Ну, мы же их не топтали, черви и черви. Это как болеть за футболистов, которые гоняют мяч по полю. А что за стихотворение? – пытаясь перевести тему, я зацепился за стих, чувствуя себя в игре «Минер».

– Скорее, это бездушно – смотреть, как безобидному существу трудно в нашем мире. А вот тебе все и расскажи, – надувшись, Аня показала мне свой язык и ускорила шаг.

– Ну чего ты? – обогнав её, я начал идти задом наперед. – Расскажи стихотворение. Я уверен, оно отличное, – а ещё я знал, что многие люди в этом возрасте начинают писать стихи, а потом забрасывают их, ссылаясь на разные факторы.

– Ну, хорошо, надеюсь, ты никому не расскажешь его, – слегка откашлявшись и встав на месте, она начала. Видимо, просто хотела, чтобы её поуговаривали.

Осенний день такой дождливый,

Он усыпляет мой каприз,

Такой простой, такой ранимый,

Хочу увидеть солнца блик.

Но его нет! Оно пропало,

Исчезло в черных тех стенах,

Что теперь плачут, безвозвратно

Погибла радость в облаках.

Но вот! Смотри! Пробился лучик,

И сразу так легко в душе,

Мечта – она зарыта в тучах,

Но все-таки идет ко мне.

Все время, пока она читала стихотворение, её взгляд упирался в небо. Слова были как заклинание, выводящее солнце из-за туч. После того как она закончила, её взгляд переместился на меня, ожидая оценки.

– Замечательный стишок, только я не особо люблю солнце, люблю больше дождь, он отлично прячет слезы, – посмеявшись, сказал я.

– Вот вечно ты все пытаешься перевести в шутку, – обиделась Аня и прошла мимо.

– Да ладно тебе, мне и впрямь понравилось твоё стихотворение, – крикнул я ей вдогонку.

Удивительно, но, извиняясь, я не заметил, как мы подошли к дороге, которая отделяла наш район от леса. При попытке повернуть влево и пойти в центр Аня подтолкнула меня в сторону проезжей части.

– Все понятно! Ты пытаешься сделать так, чтобы меня сбила машина! Вот чего ты начинаешь? – чуть ли не вываливаясь с пешеходной дорожки, мне с трудом удалось удержать равновесие.

– Больно мне это надо, – всё еще дуясь, Аня начала переходить через дорогу, рассуждая: – Если бы мне было нужно, чтобы тебя сбила машина, пошли бы на более оживленную трассу.

– Ха. Смешно, смешно, – хотя я уже начал переживать за свое здоровье и взял на заметку, что лучше её не обижать. – А, собственно, куда это мы собрались?

Её взгляд сверкал озорством, смешанным с безумием, но мне было параллельно, я тонул в ее глазах. Кое-как оклемавшись и осознав, что мы стоим посередине дороги, я взял Аню за руку, которая была очень нежная, и начал тащить на другую сторону дороги.

– Скоро сам все узнаешь, надеюсь, ты не против легкой прогулки по лесу? – освободившись от моей руки и слегка наполнившись румянцем на щеках, Аня прошагала уверенным шагом по мокрым листьям.

– Конечно, нет, что может быть лучше, чем поход в лес осенью? Ну, разве что забыть свои сапоги и ведерко под грибы, – капризным тоном сказал я. – А еще что может быть лучше медведей, безумных стариков с ружьями и бездомных собак?

– Не будь таким трусишкой! Ты что, насмотрелся фильмов, где ведут в какую-то глушь, а там оказывается толпа сектантов, которые начинают свой обряд, а после приносят тебя в жертву? Сейчас светит солнце, тебе точно не стоит переживать!

В ответ у меня действительно закончились аргументы в голове. Они быстро кончаются, когда обычно пропускаешь мимо ушей все, кроме первого слова о том, что красивая девушка, уводя тебя в лес, называет трусом. Ну что ж, давай поиграем с тобой по твоим правилам.

– А ты не боишься, что в этом лесу я с тобой что-нибудь сделаю?

При этом я ненавязчиво поигрывал бровями и строил хитрое выражение лица, чем вызвал у нее приступ смеха.

– Ну уж нет, ты разве что сможешь обидеть одуванчик, и то тем, что решишь не дуть на него.

Закончив эту фразу, она взяла меня за руку и повела мимо деревьев прямо по мокрой земле, что хлюпала у меня под кроссовками. Ветер снимал листья с веток, как после Нового года снимают игрушки и мишуру с ели. Чувствуя, как мои кроссовки уже достаточно пропустили в себя влагу, каждый шаг сопровождался дурацким звуком «блюп». Интересно, а как с этим дела у Ани, которая в полном молчании продолжала все дальше и дальше уводить меня в лес? Сам лес был необычайно красивым местом, пожалуй, самым моим любимым в это время года, естественно, если ты снабжен нужными приспособлениями для выживания в нём. Правда, в данный момент, кроме рабочего телефона, ничего у меня не было.

– Эй, Ань, знаешь, что у меня для тебя есть в кармане?

– Если это очередная твоя пошлая шуточка, то они уже начинают мне надоедать.

– Ну, я, конечно, мог бы тебе сказать что-то подобное, но я просто хотел тебе предложить незабываемый вкус тропиков, что сочится из этой пачки прекрасной жвачки.

– Мне кажется, что ты сможешь продать что угодно, – шутливо сказала она, подставляя свою крохотную ладошку. Я рассчитывал, что если дело дойдет до обжимашек, то будет вкус тропиков. Уже ведь прошло две недели, или когда там пары начинают заниматься подобными делами?

– А ты вообще часто ходишь в лес? – спросила она. Лицо Ани выражало задумчивость и меланхоличность. Её настроение металось как стрелка неисправного компаса.

– Ну, в последнее время нет, разве что смотрю на него, когда двигаюсь в школу, а так в городе обитаю. Город затягивает и не отпускает, – ответил я, стараясь правильно подобрать слова и не выдать, что целыми днями играю в компьютер.

– А я вот обожаю лес, мне к нему любовь привил еще дедушка. Он постоянно вывозил меня в интересные места, брал с собой на охоту, рыбалку, – Аня улыбнулась своим воспоминаниям.

Это тоже навеяло на меня ностальгию, как, приезжая в деревню, я постоянно был в лесу. Вообще лес – штука хорошая, если у тебя на голове не строят империю арахниды, а комары не досасывают остатки твоей крови.

– Так, значит, ты охотница, рыболов, ещё и поэт! Ну у тебя и качества, а ты, случайно, не занимаешься разработкой ракетных двигателей? – чтобы скрыть свое восхищение, я перевел всё в шутку. Не знаю почему, но восхищаться каждым ее движением, походкой, словом, действием было очень просто. Наверное, это называется любовь или вожделение.

– Охотник из меня так себе, – Аня махнула рукой, отбиваясь от паутины, на которой красовались капельки прошедшего дождя. – Люблю зверюшек, они, конечно, вкусные, но убивать их – точно не мое. Скорее ездила посмотреть на красоты местной фауны, чем ради стрельбы по мишеням.

– Отнять жизнь ради еды – наш инстинкт, а в последнее время все так и пропагандируют за поедание брокколи и спасение добрых животных. Мы рождены, чтобы убивать, – попытка показаться брутальным мужиком у меня не вышла. Аня просто пожала плечами и прошла чуть вперед, продолжая рассуждать:

– С детства лес меня манил, а с тех пор, как дедушки не стало, я одна брожу тут, вспоминая о нём. Мне кажется, что, если вспоминать о человеке, которого больше нет, он никогда не умрет, – она шла и пинала листья, напоминая мои разговоры наедине с собой. Будто сейчас вокруг нет никого и это ее монолог.

– Думаю, он бы радовался, зная, что ты продолжила традицию походов в лес, – решил напомнить я о своем присутствии. Выходишь прогуляться с девушкой, которая тебе нравится, а она начинает изливать душу, и ты и не знаешь, что с этим делать. Порой, когда теряешь людей, которые оставили в твоей жизни огромный след, просто с этим надо смириться и жить дальше. Ведь их уже не вернуть, и грустью это не исправить. Конечно, я не мог сказать это своей подруге.

Возникла неловкая пауза, лишь звук хлюпающих ботинок и леса сопровождал наш поход. Лучи солнца играли с листьями на ветру, и, прорвавшись, через очередное заграждение кустов, мы вышли на поляну c холмом, где стоял ржавый железный контейнер, покрытый разнообразными надписями и рисунками. Вокруг него, как в каком-то тайном ритуале, были расположены диваны и кресла, а в центре находилось место под костер.

– И ради этого я запачкал свое пальто и добил кроссовки? – разочарованно спросил я.

Не успев продолжить свое недовольство, Аня прервала меня таким смущенным взглядом, будто всё это время боялась разочаровать. Сожаление о сказанном появилось у меня комком в горле.

– Мне казалось, тебе понравится место, где мы сможем посидеть вдвоём без лишнего шума и людей. Поговорить обо всём, о чем только можно. Просто это что-то вроде моего обиталища. Я нашла его год назад, когда дедушка учил собирать меня грибы. С тех пор люблю сюда приходить, вспоминать, выдумывать, – начала она оправдывающимся тоном.

Молодец, только ты так мог запороть обычное свидание. Пошёл погулять с красивой девушкой и уже два раза облажался. Отличная работа. Человек поделился со мной местом, которому придавал значение, обителью своих мыслей и сокровенного, а меня волнует пальто. Конечно, всегда трудно понять, что у другого на уме, особенно когда речь о противоположном поле. Одно я понимал точно. У каждого в разные периоды жизни есть место, где прячешься один на один с собой и начинаешь рыть яму. Кто его знает, куда эта яма приведет и насколько глубокой она будет.

– Ты чего? – сделав голос более нежным, произнес я. – Просто удивительное место, а из головы не выходит секта, которую ты мне обещала вначале, – мои руки поднялись вверх, признавая ошибку. – Так-то все замечательно, я сам частенько думаю о том, что надо почаще выбираться на природу, дышать полной грудью.

Прищурив взгляд, Аня что-то проворчала, и мы пошли к контейнеру. Сначала я с опаской относился к окружению, но любопытство в таком возрасте всегда брало верх. Правда, всё напоминало дешёвый ужастик о подростках в лесу. Сам контейнер смущал и не вписывался в пейзаж. Он был лишним для природы. Покрытый символами, которые где-то я уже видел, он был чем-то неправильным. С другой стороны, огромными большими красными буквами на нем красовалась надпись «Убрать до». Дата, к сожалению, была закрашена неприличным рисунком, который вызвал у меня смешок. Аня же попыталась сесть и теперь злобно пинала кресло, из которого сочилась вода. Найти себе не мокрую деревяшку или что-нибудь после дождя было трудной задачей.

– Наверное, после дождя была не лучшая идея сюда идти, ну, хотя бы прогулялись, – начала расстроенно говорить Аня, будто читая мои мысли.

– Пфф… Ты чего! С тобой мастер решения проблем. Не зря меня называют «выживальщик»! – сделав грудь колесом, сказал я, пытаясь воодушевить и развеселить её.

– Странно, мне казалось, тебя называют «загадочный идиот, что все время молчит», – стоило однажды друзьям подшутить – и это клеймо навеки. – Ну, ладно, вышивальщик, решай проблему.

– Не вышивальщик, а выживальщик, хотя ладно, каюсь, быстрее придумать ничего не смог, – пытаясь казаться победителем, я еще раз оглядел местность. Вообще у меня была ужасная черта характера. Часами мой рот мог извергать тонны бесполезной информации, иногда вставляя что-нибудь путное, а потом прекращать работу на неделю. Особенно это относилось к новым компаниям. Поэтому, находясь в них, скрытность и молчаливость становились моей второй натурой. Хотя, как только меня пробивало на диалог, люди пытались спасаться бегством. Аня же была другой, с ней было проще. История знакомства у нас была довольно обычной. В нашу компанию, с которой я проводил время, когда не сидел дома, затесалась застенчивая девушка, у которой были странные причуды. Как обычно бывает, ее привел мой друг, не забыв при этом всем рассказать, что она жутко страшная и не очень-то умная. Первое впечатление, которое она на меня произвела, было феноменальным. Только своим видом Аня вызвала неподдельный интерес. Конечно, я по уши увяз в её голосе, виде, да вообще во всем. О странных причудах в форме стихотворного таланта или рисования картин мне еще предстояло узнать, но уже тогда она была апофеозом мечтаний. Дальнейшее знакомство сделало её намного желаннее и интереснее. Хотелось, чтобы она стала моей и только моей.

Оторвавшись от воспоминаний о нашей первой встрече и при этом заметив на себе её пристальный взгляд, я улыбнулся и попробовал открыть дверь контейнера. Дверь в ответ совершенно не поддавалась на мои уговоры, даже когда я применил лом, что лежал рядом.

– Слушай, а ты часто тут бываешь? – спросил я, пытаясь отдышаться. – А то начинаю подозревать, что в последний раз тут было сухо, летали бабочки и светило летнее солнце.