Текст книги "Хроники Ликтора. Том первый"

Автор книги: Максим Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3. Льготы на казнь

Нижние уровни участка, но от этого не менее чистые. Маки за этим пристально следит.

– Долго ты ещё будешь выбирать, девочка? Розовых здесь нет! – прозвучал бархатный и глубокий голос.

Я появился прямо из–за спины кадета, и оружейник меня не сразу заметил.

– Маки, уверен, ты рад появлению кого–то в твоей тёмной конуре. Так зачем грубишь будущему начальству?

– Чего, мать твою?

– Эта девушка – будущий Ликтор.

Я заметил, как Лина выпрямилась и сжала сильнее губы. А и так огромные глаза Маки вовсе чуть не выпали из орбит. Он окинул Лину изучающим взглядом и мельком кивнул. Наверно, он так попытался оправдаться. Извинений искреннее я от него никогда ранее не видел.

Я протянул руку, и он молча пожал её. Давненько мы не виделись. Хватка железная, как всегда.

– Вам, месье Ликтор, как обычно?

– Да, стандартный набор, прошу вас.

Маки пустил тихую ухмылку и заглянул под прилавок.

– Пистолет модели NRBG931212
  NRBG93 – Not Really Big Gun 93–го года выпуска.


[Закрыть], в простонародье «один выстрел – два трупа»; три голо–таблетки с голограммой японского стража, так как последние опросы показали, что они милее и вызывают меньше агрессии; две электрические стяжки для задержания и сканирующий дрон–ищейка, который делает за тебя всю твою грёбаную работу.

Я взял в руки пистолет. Отвык. Раньше он был легче.

– А, чуть не забыл, – Маки обернулся к полкам, – вот, держи. Новая разработка. Пока на стадии тестирования.

– Что это? – я аккуратно взял тонкий прозрачный футляр.

– Это специальная линза. Напяливай на глаз. На любой.

Откинув крышку, я ткнул мизинцем в углубление, выудив оттуда устройство, формой походившее на блюдце. Прочный и упругий материал сочился влагой на моем пальце, но даже и не думал соскальзывать. Слегка очерченное кольцо внутри, смахивающее на роговицу, стало медленно разгораться синим светом, напоминая анимацию загрузки ПАДС. Оттянув веко и коснувшись пальцем поверхности глаза, я поместил линзу на нижнюю его часть.

– И? Оно работает вообще? – перед моим взглядом ничего не изменилось.

– Не на меня смотри, на пушку свою! – нервничал Маки.

Стоило сфокусировать зрение на оружии, как появился интерфейс и в разные стороны начали всплывать плашки с информацией, абсолютно ненужной и громоздкой, мешающей восприятию.

– Так, я понял. А как отключить? – глаз неимоверно чесался.

– В смысле отключить? Да ты олух, что ли? Это же полезная штуковина! Мне знакомый из Дотационной Службы подогнал! Дополненная реальность и стрим–поток без задержки и потери «пакетов» в любую точку города! Ну где есть ГОЛОНЕТ, конечно.

Маки сиял своими белоснежными зубами, а линза все больше раздражала слизистую моего глаза, заставляя его краснеть от происходящего вокруг.

– Чёрт возьми, ладно, давай обратно, аналоговый хрыч, – махнул на меня Маки. – А то развалишься, еще и песок за тобой подметать придется.

– Кстати, об этом, – я осторожно вынул линзу и вернул владельцу. – Зажги пару мишеней, хочу размяться.

На стрельбище появились несколько голографических тел.

Засунув в кобуру пистолет, через мгновение я вынул его быстрым движением и произвел три выстрела. Все мишени были поражены моей точностью. Буквально. Правда сложно представить, что должно было случиться, и в каком я должен был быть состоянии, чтобы промахнуться с такой дистанции.

– Ммм, с пары метров попал в неподвижную цель. Браво! – съязвил Маки.

Я сделал вид, что не слышал его колкости и принялся наполнять портупею.

– А что положено мне? – вступила Лина.

Я молчал, даже не повернувшись.

– Посмотри сюда, – обратился к ней Маки и выложил на стол непонятную сферу.

Лина закрыла один глаз в ожидании сканирования сетчатки. Прошло несколько секунд, но ничего не произошло. Девушка нагнулась ближе. Но снова ничего не произошло.

– Кажется, он не работает. – Заключила кадет.

– А, подожди, – Маки нажал на кнопку у подложки под сферой, и она завертелась, испуская теплые неоновые цвета. – Правда красиво?

– Эбберт, у твоего ПАДС два кабеля. Один идет в твой Сатус, а второй служит для подключения ко всевозможным панелям доступа или другим Сатусам. Поэтому просто протяни кабель к консоли справа от тебя, – пояснил я основы, устав от этого цирка.

Лина сдержалась и промолчала, будто её совершенно не задел подкол Маки, и считала данные с руки.

– Так, что у нас здесь? «Кадет Лина Эбберт. Количество дней на службе – ноль. Положено: одна голо–таблетка, пара стяжек и компактная однозарядная модель «ТЕСЭР–1» с двумя картриджами для дистанционного поражения или любое другое оружие, но под ответственность старшего Ликтора». О, Ром, это, кажись, про тебя.

Лина с детским энтузиазмом бросилась выбирать.

– Предпочитаю модель NRBG93 за надёжность, VVP2000 за стабильность или…

– Так, предпочитающая моя, только тазер, – я осёк кадета, пока она не начала выдавать наизусть оружейный справочник.

– Шокер?! – удивлению Эбберт не было предела, пусть она и попыталась это скрыть.

– Пистолет, стреляющий током, – выбросил палец кверху Маки.

– Ты первый день на посту, и мне придется тебя опекать. А следить ещё и за твоей пушкой у меня пока желания нет. – Я пояснял, как мне казалось, очевидные вещи.

– Поняла. Тогда, помимо тазера, прошу предоставить мне дубинку стражей.

Я кивнул Маки.

– Да, это разрешено. Тогда, может, какую-нибудь из телескопических электродубинок? Они компактные, сможешь в сумочку убрать, – Маки сегодня был в отличном настроении.

– Нет, – Лина осталась невозмутима. – Стандартную прорезиненую дубинку стражей, пожалуйста.

Оружейник повиновался.

– Прошу, ваше снаряжение, – Маки выложил всё на стойку. – Добро пожаловать на службу, кадет Эбберт! Надеюсь, останетесь здесь надолго, а то опухшую рожу рядом с вами я уже устал наблюдать.

Лина повесила дубинку на бедро и принялась экипировать остальное. Маки ехидно улыбнулся в мою сторону и показал мне восемь пальцев. Я посмотрел на него и чуть заметно помотал головой, отвернув взгляд на Лину, заканчивающую с вооружением.

Мы уже начали выходить, как я кое-что вспомнил.

– Маки, у тебя это… нитки есть?

– А?

– Не, ничего. До встречи.

Я махнул рукой в знак прощания.

– Ага, заглядывайте.

Маки принялся, наверное, как обычно начищать оружие до блеска кошачьих яиц. Мы молча разошлись.

Я ощутил некоторую напряжённость со стороны Лины, когда двери лифта захлопнулись. Краем глаза видел, как она явно хочет что-то спросить. Стои́т, переминается, и будто подбирает слова, не зная ещё, что смелости на вопрос не хватит. В свою очередь, я уже словно физически ощущал её вопрошающий взгляд, заставляющий неприятные мурашки бегать по моей спине. Сконцентрировав всю терпимость в области рта, я решился начать первым.

– Кадет Эбберт, вы хотите задать вопрос?

– Д–да, – она словно вздрогнула от внезапности моих слов. – Что вы ожидаете от меня?

– В каком смысле?

– В смысле видите ли вы во мне потенциал?

– Для честного ответа слишком рано задан вопрос, не находишь? – я посмотрел на неё укоряюще, и она отвела глаза.

Да и что я скажу? Дело её я не читал, и в целом плевать на неё хотел. Капитан вроде говорил, что она не полная дура, поэтому через пару дней отдел кадров уже будет подбирать ей новую «престижную» работенку. А я продолжу рыться в дерьме. Один.

Двери лифта открылись и не дали девушке шанса оправдаться.

– Чем мы сейчас займёмся? – Лину разрывало от любопытства, несмотря на безумное волнение, которое можно распознать и не будучи детективом. Я молчал и просто шёл дальше по парковочной зоне нашего участка. – Здесь где-то стоит ваша машина?

Я снова не ответил. Быстрее бы уже дошли. Этот ребенок все больше раздражал своими тупорылыми вопросами, а лишние слова только вызывали у меня мигрень. Хотя, возможно свою лепту вносило похмелье. Лина замолчала. Вряд ли обиделась, и, честно говоря, внутренне мне этого и хотелось. Всё так не вовремя. Не сегодня, кадет Лина Эбберт, не сегодня.

Мы подошли к ZAU пятой модели. Машина крайне стара, но меня ещё ни разу не подвела. Я открыл дверь и сел внутрь на холодные кожаные сидения. Дверь со стороны пассажира была закрыта. Лина подёргала ручку, видимо решив, что механизм просто заедает. Пару секунд это казалось смешным, но затем я осознал, что пора бы уже закончить клоунаду с моей стороны. По крайней мере, на сегодня. Шеф прав. Я нагнулся вправо и щёлкнул переключатель на положение «открыто». Лина села внутрь, не успев и подумать, что я мог замыслить подлость.

Она не пристегнулась сразу. Её глаза бегали по внутренней части автомобиля. Неудивительно, ведь таких моделей не сохранилось нигде, разве что только у самых древних «коллекционеров». И у меня.

– Ремень. Над правым плечом кнопка.

– Да, конечно, – кадет молниеносным движением нажала на активацию ремня безопасности, и тугие лямки лихо замкнулись, надёжно защитив тело и немного приподняв женскую грудь.

Обычно я пристегиваю ремень безопасности, но в это раз не стал. Если бы мой желудок что-либо стиснуло сейчас – мы бы далеко не уехали. Лина это заметила, но быстро поняла, что в этом автомобиле её власть близится к показателю «ноль». Я положил руки на рулевое колесо. Пальцы помнили каждый его изгиб и вмятину от таких долгих и частых поездок настолько хорошо, что я мог с закрытыми глазами управлять этой колымагой, но это, увы, запрещено. Перед нами открылась огромная бронированная дверь, запуская слепящий свет внутрь. Моя похмельная мигрень сопротивлялась как могла. Кадет же, в свою очередь, сидела ровно, как по струнке, и не поворачивала головы. Я нажал на педаль, и мы двинулись к верхним ярусам, к выезду в город.

– Я ни на что не намекаю, но чувствую, что обязана удостовериться в вашей способности управлять транспортом… в данной кондиции.

– Не переживай, кадет, никто не водит лучше, чем похмельный детектив. – Вымолвил я, не сильно заморачиваясь о смысле сказанного.

Выехав на трассу со скрежетом истосковавшихся по асфальту колёс, мы сразу повернули к окраине города на главное шоссе, возвышающееся почти над всеми остальными дорогами. Скорость больше сотни километров в час. Я хотел открыть окно, но вспомнил, что резкий поток чистого воздуха мой организм может неправильно воспринять и подать сигнал желудку «вывернуться наизнанку». И я передумал.

Плывя по магистрали и плавно лавируя между машин, я направил авто прочь от «Центрального района», и чем дальше оставались позади нас небоскребы, тем меньше машин встречалось на шоссе. И вот вдалеке перед нашими глазами появилась верхушка стены – буквального символа разделения всего населения на Граждан и изгоев. Лина заёрзала на сидении.

– Не первый раз вижу нашу стену, защищающую людей от смрада пустоши, но всегда почему-то дыхание замирает, словно я ребенок, впервые увидевший её из окна дома родителей. Куда мы направляемся, Ликтор Ильин?

Я не успел ответить, от Геры на ПАДС Лины пришло сообщение. Она открыла диалоговую голограмму и погрузилась в изучение предстоящего дела. Дыхание Эбберт немного участилось. Видимо, дошла до описания тел и сектантов. Закрыв короткую вводную, она посмотрела на меня.

– Я готова.

Меня это слегка удивило. Я понимал, что она будет храбриться, но было что-то профессиональное в её наигранной отчужденности. Хотя, возможно, Лина действительно думает, что готова, но, очевидно, ей боязно. Впрочем, именно этого я и добивался.

– Я должен тебя предупредить, кадет Эбберт. Есть большая вероятность, что придётся пользоваться табельным. Поэтому я тебе запрещаю мелькать у меня перед глазами и приказываю находиться всегда за моей спиной. Я повторю, всегда! Это не учения ни в коем разе, и тебе придётся смириться с тем, что здесь твои высокие баллы не помогут. У тебя есть тазер, держи его наготове. Это всё.

Внутренне меня потряхивало от ожидания упорства. Я уже начал готовить новые контраргументы, как Лина снова удивила меня. И опять в хорошем смысле.

– Поняла вас, – отчеканила Эбберт.

Я кивнул, даже не поворачиваясь в её сторону. Сам не знаю, зачем. Моё нутро хотело выказать уважение, которое предпринимало потуги зародиться, но ещё не обросло истинным доверием ко всем её словам. О чем я думаю? Нет смысла даже пытаться её понять или принять. Статус временного сотрудника «на недельку другую» меня устраивает в полной мере.

Огромные, словно хрустальные, небоскрёбы уже давно начали сменяться домами пониже. Пластик и стекло медленно превращались в камень и железо. Вдалеке начали вырастать заводы. Белая гамма уступала место серой, порой даже черной. Само солнце пыталось не распространять здесь свои полномочия. Едва заметно по ноздрям ударил запах индустриального дыма и пыли, оседавшей в легких жителей целыми пудами. «Добро пожаловать в Рабочий район». Эта вывеска всегда казалась мне насмешкой.

– Мы с группой были здесь на практике, – начала Лина, – многие тогда передумали работать со стражами, не говоря уже о Ликторах. Увидели жизнь немного другой, не такой, какой нам её преподносили. Некоторые из группы вообще не верили в существование этого района, так как жили в центре и не покидали его пределов. Уверена, они до сих пор думают, что люди здесь совершенно другие.

– Это был не их выбор. Так решила за них Партия и Тест Профориентации. Ты должна это понимать. Но по данным Партии, опрос граждан «Рабочего района» показал, что более 89% жителей довольны своей жизнью и Партией.

– Я не мыслю стереотипами, товарищ Ликтор, и не жалею рабочих Граждан. Думаю, они вполне счастливы, в отличие от Туш.

– Эбберт, ты же не собираешься сейчас доказывать мне, что за каждой Тушей похоронен некогда честный трудяга и семьянин?

– Нет, я понимаю, что все они преступники, плевавшие на законы Партии, но я просто не могу понять, как люди приходят к такой жизни? Они уже с десяти лет знают, чем будут заняты их руки и умы до самого конца. Так где же их дорога сворачивает не туда?

– Дорога не сворачивает, она просто в один момент обрывается. Это не то же самое. Ты общалась с Тушами?

– Ну, на той же практике. Мы вели разъяснительные беседы со многими Тушами. Вели дискуссию о том, как улучшить их положение в обществе.

От подобной чуши я рассмеялся.

– Туша – преступная мразь, которой вправили мозги в Гикопротории и позволили работать на благо города и Партии. В девяносто случаев из ста Туша медленно сгниет и мучительно подохнет.

– Но те люди выглядели вполне хорошо…

– Скорее всего, это подставные. Так как вряд ли детям вроде вас дали бы возможность пообщаться с преступниками, лишёнными статуса Гражданина. Вы должны обучаться, а не копаться в грязи. Кстати, надела высокие сапоги?

– Что? О чём вы?

– Да ни о чём.

Я остановил машину у старой обветшалой пятнадцатиэтажки. Именно этот адрес отправила мне Гера. Я взглянул на Эбберт. Она смотрела во всю ширину своих глаз, озиралась кругом, будто искала то, за что можно зацепиться и сказать: «Не всё так плохо!». Я заглушил двигатель, но не торопился выходить, четко осознавая, что Лине нужно немного времени.

– Проверь оружие.

– Но у меня тазер.

– Кадет Эбберт, проверить оружие – это приказ.

Она молниеносно повиновалась. Отцепила тазер от пояса и проверила, стои́т ли он на боевом или нейтральном режиме.

– Заряд в норме, – почти моментально заключила девушка.

– Хорошо. И так поступай каждый раз, даже когда идёшь опрашивать свидетелей. Твоя жизнь зависит от полоски, на которой мелькает индикатор готовности орудия вступить в боевой режим.

Лина кивнула. Мне этого было достаточно.

Мы вышли одновременно. Это показалось немного забавным, как будто кадет старается копировать мои телодвижения. В ноздри ударил едкий запах ржавчины и мокрых тряпок. Вокруг тихо. Гудение города здесь гасло, словно вырубалось под корень. Я бы сказал, что мне тоже неприятно здесь находиться, но это было бы ложью. Я уже всей подкоркой привык к подобному.

– Ты помнишь всё из брифинга? – теперь я должен проконтролировать и такие вещи.

– Ребенок обнаружил мертвую подругу и её родителей. Вызванный патрульный страж просканировал местность и парой этажей выше нашел ещё жертв. Что характерно – у всех гноятся Сатусы. Предположительно убийство, но я бы не исключала самоубийство. Мотивы неизвестны. Стражи оцепили территорию, но после передачи дела Ликтору покинули место преступления, оставив патрульного. Это основное.

Я кивнул ей, уже глядя в глаза. Да, Лина, всё верно.

Мы выдвинулись к входу, где встретили стража, робоголос которого оповестил нас:

– Проход воспрещен! Дождитесь указаний Оператора.

– Ликтор Ильин, код Р6856И, – я показал нательный жетон сканирующему лучу бота.

– Допуск санкционирован. – Отрапортовал страж.

Мы вошли в холл здания. В углу на полу сидела женщина. Она крепко прижимала к груди девочку. Мать что-то шептала своему ребенку, видимо пытаясь объяснить малышке, почему они должны жить в мире, в котором убивают детей. Судя по усиленным всхлипам, выходило скверно.

Кадет проводила их долгим взглядом, видимо удостоверившись, что нынешнее дело имеет крайнюю степень серьёзности. Но, по правде говоря, вряд ли нам угрожала опасность. Это был обычный дом. Дом, каких много. Пусть неказист, некрасив и не помпезен, но это был хороший дом, отлично выполнявший свою функцию. Он согревал быт множества семей, которые не могли позволить себе жить в «Центральном круге». Здесь ютились люди, которым едва хватало на рабочие Экситейторы даже при условии получения льгот от Партии. Здесь жили семьи, которые, возможно, только недавно стали таковыми, получив заветное одобрение от Партии – «Декларацию на чадо»1313
  Декларация на чадо – чтобы сдержать рост популяции Города–3B3Х, мужской части населения добавляют в Экситейторы компонент, блокирующий детородную функцию организма. Чтобы стать отцом, ему понадобится разрешение от Партии в виде «Декларации на чадо», подтверждающей, что в «красный» Экситейтор мужчины будет добавлен агент, растворяющий «блокатор» для оплодотворения, но на ограниченный срок


[Закрыть].Однако сейчас мирная жизнь была беспощадно прервана.

Мы зашли в квартиру на втором этаже. Тела мужчины, женщины и ребёнка с оголёнными Сатусами лежали в ряд. Их мертвенно бледные лица застыли в умиротворённой маске, а высохшие роговицы смотрели вверх, желая как можно быстрее закатиться за веки. Фиолетово-синей рукой мертвая девочка прижимала к груди огромный планшет. Это громоздкое устройство не было предназначено для того, чтобы его стискивали такие маленькие ручки. Скорее всего, гаджет принадлежал покойному отцу семейства. Я, насколько позволила мертвая хватка ребёнка, развернул экран к себе. Вдруг в него вцепились неспроста, и мы что-то узнаем? Но нет. Ни видео, ни фото, просто свёрнутая игра для детей по типу «два в ряд». Даже входящие письма и те отсутствовали. Лишь «игрушка», ничего более.

Судя по количеству тел в рапорте, на шестом этаже пострадала еще одна семья. Но вряд ли зрелище в той квартире чем-то отличается от здешней панорамы. А раз на всех экранах одна и та же лента, зачем смотреть их все?

– Ну, приступим, пожалуй, – оповестил я Лину. – Передай в диспетчерскую, что утилизаторам сегодня будет чем заняться.

Лина не ответила.

Я достал из-за пазухи дрон, что дал Маки, и подключил через выезжающий кабель к ПАДС.

– Начать беглое сканирование тел и прилегающее пространство в радиусе двух метров в пределах здания.

Устройство размером с банковскую карту приняло приказ и мягко взмыло вверх, устремившись к лестнице и сканируя всё вокруг каждого тела.

– Как оцениваешь обстановку, Будущий Ликтор Эбб… – я повернулся к девушке. – Кадет Эбберт?

Лина держала тазер в боевой готовности у правого плеча и медленно поворачивалась вокруг своей оси. Девушка была бледна. Она стояла, стиснув губы почти до синевы.

– При большом количестве трупов следует послать дрона просканировать местность, а также уведомить диспетчерскую, что прибыл Ликтор. Следом необходимо вызвать утилизаторов, – дрожащим голосом, но без запинок отрапортовала кадет.

Медленно подойдя, словно боясь спугнуть, я ощутил её прерывистое дыхание, пробивающее холод, гуляющий по этим коридорам. Положив руку на плечо кадета, я попытался её успокоить.

– Кадет Эбберт, излишняя настороженность может повредить ведению следствия, – своей рукой я легонько сжал её кисть с тазером и опустил вниз. Она нервно закивала и принялась технично выравнивать дыхание.

– Смотри, Лина, обрати внимание на эти тела, – она всё ещё держала свой отстранённый взгляд куда–то в сторону. – Эбберт!

– Да, да, я слушаю.

– Не только слушай, но и делай свою работу. Подойди. – Я пальцем указал на женский труп. – Что ты можешь сказать?

– Женщина. Лет пятидесяти. Из класса рабочих. Насильственных признаков нет. На руках огрубевшая кожа – скорее всего, это связано с тяжелым физическим трудом. Недавние мозоли. Некоторые даже кровоточили.

– Выводы?

– Возможно, велись какие–то махинации с Экситэйторами, бартер или что-то вроде. Легальные «рабочие» Экситэйторы, а возможно и «красные» они продавали, а взамен жили на самодельных Экситейторах, так как с легальными таких пагубных последствий для тела быть не может. Тем более убийца, хотя, скорее всего, их было несколько, ничего не украл у жертв. Возможно, это некая насильственная акция, проведённая в назидание другим.

– Неплохо. Зерно есть, но росток повело не туда. Проверь её Сатус.

Лина приподняла уже закатанный рукав и рассмотрела поближе утрачивающий должный вид Сатус. Его края ржавели, а у самого ореола виднелись гнойные подтёки.

– Как я и сказала, нелегальные Экситейторы. Нарушение второго пункта Резолюции.

– Проверь. – Надавил я.

Кадет размотала тонкий кабель из гаджета на предплечье и медленно, даже слегка брезгливо, подсоединилась к Сатусу жертвы.

– Странно, – Лина торопливо скролила считанную информацию на своем ПАДС. – Официально этот человек является профпригодным и числится рабочим Завода №4 в цехе гидро/пирометаллургии по переработке автомобильных батарей.

– Мы находимся в приюте. Здесь семьи, которые временно не могут работать вследствие ряда причин. Поэтому живут на дотациях Партии.

– Но зачем использовать «грязные» Экситейторы, находясь на дотациях? Этих средств вполне может хватить для нормальной жизнедеятельности на время безработицы! И откуда вы узнали, что это место является приютом? Вы связались с Оператором?

– На входе была табличка. Они довольно полезны, знаешь ли. А теперь проверь Сатус ребёнка.

Лину передёрнуло, но приказ она выполнила без пререканий.

– Какого рода информация требуется?

– Список последних принятых Экситейторов.

– Именные «красные» и на повышение мозговой активности. «Синие», – кадет с бешеной скоростью прокручивала данные мёртвой девочки. – Стоп! Но статус ребёнка «желтый»! Разве это возможно? Родители платили полную стоимость «синего» курса, хотя льгота у ребенка только на курс «жёлтых»! Я не понимаю.

– Все родители хотят, чтобы их дети жили лучше, чем они. Поэтому эта семья решилась на отчаянные меры, так как обычным способом на такое весьма проблематично накопить. Эти люди официально не работают и находятся на дотациях Партии. Ребенку полгода назад исполнилось четырнадцать лет, и это значит, она сдавала второй тест на профпригодность, и бьюсь об заклад, что если посмотрим результаты, то баллы там будут «многообещающими». Именно поэтому родители решили нарушить второй пункт Резолюции и перешли на нелегальные «грязные», дешёвые, Экситейторы с целью заработать достаточно на то, чтобы их отрок сменил вид деятельности с физического на интеллектуальный. Если бы продержались до совершеннолетия своего отпрыска и всё это время поддерживали курс «синих» Экситейторов, то, скорее всего, по результатам третьего теста она бы стала жителем «Центрального круга». Но при этом родители вряд ли доживут до счастливой старости, как ты понимаешь. Одно поколение погибает, чтобы дать следующему шанс на лучшую жизнь. Но твоя версия про семью барыг-рецидивистов, подмявших под себя рынок «грязных» Экситейторов, тоже имеет место быть.

Лина молча переваривала всё это. Вряд ли она, как житель «Центрального круга», сможет до конца осознать подобное. К нам подлетел дрон с информацией о телах из других квартир. По времени смерти можно сделать вывод, что квартира, где мы сейчас находимся – это первая точка в расследовании. Потом преступники двинулись выше. Список последних принятых Экситейторов у несовершеннолетних привлёк мое внимание.

– Хм, а вот это уже интересно, – внутри у меня что-то загорелось. Я хорошо знал это ощущение, даже в какой-то мере скучал по нему.

– Что там?

– В доме погибли только семьи со схожей ситуацией. Все остальные уцелели. Или были оставлены в живых намеренно. Жертвы выбраны очень точечно. Но почему именно это здание? Гера! – я связался с Аналитиком. – Пробей адреса всех приютов для находящихся на дотациях и отправь мне.

– Минуту, Роман. Отправлю вам на ПАДС.

– Хорошо, жду.

– Так, вот адрес и ещё один… стоп! Ром, странное дело. На одном из адресов вырубились все камеры. Не похоже на перебои в электричестве.

– Понял, Гера. Отбой.

– Скорее, едем! – сказал я Лине. – Это подтверждает, что люди были лишены своих жизней насильно. По-видимому, это далеко не разовая акция.

Мы выбежали из здания и сели в машину, рванув с места со свистом колёс, пронзившим уши. В воздух отправились клубы дыма. Темнело. Пыльные улицы начали озаряться синим неоновым светом.

– Как вы так быстро это поняли без считывания информации с Сатусов?

– О чём ты?

– «Они пожертвовали чистотой Сатусов и нарушили Резолюцию для иного будущего своих детей». – Процитировала меня Лина. – как вы это поняли?

– Жёлтые коробки.

– Ж-жёлтые коробки?

– Экситейторы рабочих жёлтого цвета. Ты не обратила внимание, потому что вряд ли когда-то их видела. Экситейторы интеллигенции имеют ярко синий окрас. В квартире я заметил упаковки и тех и других. И ещё вот что – на раскрытой пачке с синими стояла маркировка «До 14 лет».

– Но здесь живут семьи с не самой идеальной репутацией. Они могли украсть их для нелегальной продажи, или это и вовсе подделка. Хоть моя версия и не опиралась на факты, но вполне могла быть истинной.

– Не думаю, что вообще возможно украсть Экситейторы. На их защиту Партия тратит достаточно ресурсов. Подделку высшего качества получить тоже вряд ли удастся, ведь не зря основа всему – «красные» Экситейторы. Они индивидуальны и производятся под чутким руководством Партии. Существует множество нюансов, знать которые обычным Гражданам не подобает по воле Партии, – я словно разговаривал сам с собой на заранее заготовленную тему. – У меня появилась версия, но прежде чем делать выводы, я дождался её подтверждения. Зачем, по-твоему, я тебе велел проверить их Сатусы?

– Но ведь я практически угадала, – возразила кадет.

– Да, но мотив убийц ты не разглядела. Эти семьи мертвы не потому, что сбывали дотационные Экситейторы, а потому что пытались поменять статус своих детей с «жёлтого» на «синий».

Лина открыла ПАДС и щёлкнула по экрану пальцем.

– Сохранить голосовую запись. В избранное, – произнесла она звонким тоном.

– Из кадетов в инспекцию. И это в первый же день? Похвально. – Я не был против. Если она думает, что ей это пригодится, что ж, кто я такой, чтобы рушить иллюзии девушки?

Дальше мы ехали, сохраняя полную тишину. Вскоре Лина заметила, что на экране навигатора наша машина следует по другому пути, удаляясь в противоположную сторону.

– Почему мы отклонились от проложенного маршрута? – спросила Лина.

– Мы поедем туда, где они будут, а не на их конкретное местонахождение. Если судить по траектории следования убийц, то третий адрес, на который мы движемся, с высокой вероятностью будет их следующей целью.

– Но мы знаем, где они сейчас! И должны их остановить! Людям в том пансионе нужна наша помощь! Возможно, они ещё живы, и мы успеем их спасти!

– Выбирая между бесконечными облавами и засадой, я предпочту последнее. Это эффективнее.

Я связался с Аналитиком: «Гера, вышли на второй адрес ударную группу стражей и присвой делу третий уровень опасности».

– Пусть и малый, но есть шанс, что мы спасем хоть кого-то! – не унималась Эбберт.

– Не будь импульсивной! Наша задача не спасать людей, а ловить и карать преступников. Мы перехватим их там, где они должны быть, а не где они предположительно есть!

– Это жестоко, – едва слышно сказала Лина.

– Но это сработает.

Мы прибыли к месту назначения и оставили машину через дорогу. Тихо встали в тени домов, подъехав настолько близко, насколько это возможно, чтобы нас не заметили и не услышали заранее.

– В багажнике экипировка. Сейчас выходим и надеваем бронежилеты. Затем выдвигаемся внутрь. Если всё идёт по плану, то эти люди должны ещё дышать и не ждать никого.

Я снял плащ и, аккуратно сложив его, убрал в багажник, чтобы ничего не запачкать. Сбросив следом портупею, я заменил её на поясную кобуру, что позволило надеть и плотно застегнуть бронежилет. Лина надела такой же и начала тихо причитать, когда я уже почти закрыл багажник.

– А как же шлемы? – она их заметила, даже когда они лежали в самом тёмном и дальнем углу.

– Бери левый, он поновее и надёжнее, – я вновь поднял крышку багажника, и Лина достала полубоевой шлем с визором дополненной реальности, открывающий только область рта.

Кадет быстро, будто с засечённым временем, покрыла голову защитой, подключив к ПАДС массивный провод от шлема. Чтобы ничего не болталось, Лина защёлкнула кабель застёжками на форме, предварительно проверив мобильность головы и остальных частей тела. После всех этих манипуляций она кивнула, сигнализируя о готовности выступать. Я не стал заставлять себя ждать, и мы сразу двинулись внутрь здания.

В холле дома было довольно темно. Горизонтальные лампы горели из последних сил и мерцали. Пахло пылью. Она забивалась в ноздри, и мой лоб покрыла испарина. Я боялся чихнуть. Мы мерными шагами поднимались с этажа на этаж. Я уточнил сообщения Геры, проверив список доставок Экситейторов в этот дом и вычислил квартиры, в которые были присланы «синие» Экситейторы для повышения интеллектуальной активности детей. Мы приблизились к одной из квартир на пятом этаже. Она находилась ниже всех. С помощью личного дрона я заблокировал лифты. Теперь, кроме лестницы, иного пути для побега у злоумышленников не остаётся.

Я подошёл вплотную к двери одной из злополучных квартир, приказал Гере подключиться к системе камер на улице и сообщить, когда доступ перехватят. Лину поставил следить за лестничными пролётами.

Подойдя к нужной квартире, я прислонил ухо к двери и прислушался. Внутри топали люди, там были слышны гулкие голоса – взрослые и детские. Мы успели. Я постучался в дверь и, выждав секунд пять, подсоединил кабель своего ПАДС к электронному замку, чтобы санкционировать допуск Ликтора.

– Панель разблокирована. – Произнес женский робоголос из динамика.

Дверь отъехала в сторону, и я вошёл. Меня встретили настороженные лица обычной семьи «Рабочего района». Два ребёнка, муж и жена.

– Ликтор Ильин, – представился я.

– Что… что вам нужно? – начал мужчина. Мать спрятала детей за спину, которые всё равно с интересом выглядывали и смотрели на меня во всю ширину своих любопытных глаз.