Текст книги "Временные трудности 2 (СИ)"

Автор книги: Максим Томилко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Юля первой выбралась из машины и развила кипучую деятельность. Четверых расконвоированных уголовников помыли, переодели, накормили и определили на ночлег в одной из комнат. Они же расположились в комнате Юли, где на скорую руку соорудили неплохой по местным меркам ужин. Омлет из десятка яиц с неизменной тушенкой и консервированные помидоры. На десерт была бутылка армянского коньяка и плитка горького шоколада.

После пары рюмок Юля несколько расслабилась, откинулась на спинку стула и закурила.

– Ну что, товарищи, будем считать это рабочим совещанием. Пока неофициальным. Завтра с утра я подам рапорт со списком группы на утверждение начальству и на этом, надеюсь, с формальностями будет покончено. Думаю, что проблем не возникнет. Итак, легенда: вы сотрудники госбезопасности. Тут ничего менять не стали, даже ваши звания сохранили, что б не усложнять. Но сотрудники вы необычные, а жадные, алчные и корыстолюбивые. Причем, вошедшие в преступный сговор с местным криминалом, и промышляющие разными тёмными делишками. Этакие Бонни и Клайд московского розлива. Поведение должно быть соответственное. И всё взаправду, что б и тени сомнения не возникло. Ну а поскольку, вы пара, то рекомендую начать привыкать. Придумайте себе прозвища какие-нибудь ласковые что ли…

– Юлия Андреевна… – начала было Лена смущенно, но Юля её сразу же перебила.

– Лена, не начинай даже. Спать вас вместе никто не заставляет, а для дела нужно. Считай это театральной постановкой, а себя восходящей звездой Большого театра. К тому же, не с врагом ведь жить заставляют, а с нашим советским парнем пару раз поцеловаться нужно. И не с уродом каким-то, а с бравым героем-орденоносцем! – она весело рассмеялась, но быстро оборвала смех и закончила вполне серьёзным тоном, – К тому же это не просьба. Если очень нужно, то я приказ отпечатаю. И надо сказать, что тебе ещё повезло. Мне вон, вообще, может быть, в немца влюбиться придётся и побег ему придумать, если не удастся договориться.

Лена молчала и краснела. Юля разлила по рюмкам коньяк и продолжила:

– В принципе, ты ещё можешь отказаться – незаменимых у нас, как известно, нет. А на этом этапе переиграть несложно.

– Надо, значит, надо. Я согласна, – быстро ответила Лена и Юля поспешила спрятать свою понимающую ухмылку.

– Ну, а у тебя, соколик, возражений вообще не должно быть. Априори. Всем бы такие легенды, – рассмеялась Юля и лихо опрокинула в себя рюмку не закусывая.

– Зачем это всё? – спросил Егор, – Какая цель спектакля?

– Суть нашего задания такова: захватить немецкого офицера и потребовать за него выкуп.

– Выкуп? – удивился Егор, – Думаешь заплатят? Что-то я о подобном не слыхал…

– Это несущественно. Но думаю, что заплатят. Их должна заинтересовать возможность завербовать нас. Даже не нас, а того, кто нами руководит. Вы ведь обязательно проговоритесь о наличии высокопоставленного прикрытия. Дом, где будет содержаться пленный или пленные, уже подготовлен. Слышимость там хорошая.

– Понятно теперь, зачем тебе урки понадобились. Ох уж мне эти шпионские игры… Где же мы этого офицера искать будем?

– С этим проблема. Диверсантов к нам каждый день забрасывают, но настоящих кадровых разведчиков среди них очень мало. Обычные предатели или идейные придурки с недавно присоединённых территорий. Из бывших тоже попадаются. Но есть у меня одна идейка…

– Твои идеи обычно работают, – похвалил Егор, – Хвастайся, что придумала?

– Тут недалеко есть Пироговская плотина. Она сдерживает огромные массы воды из целой сети водохранилищ. Если её разрушить, то есть вероятность затопления Москвы. Думаю, немцы постараются не упустить такую возможность. Ребята из 2-го полка ОМСБОН, которые её охраняют, конечно же предупреждены. Ну, а мы в окрестностях покараулим – разведку-то они должны будут выслать. Будем готовы выдвинуться по сигналу, если где-то в том районе наблюдатели их десант засекут.

– Так это сколько ждать придётся? И где именно тоже непонятно. Ты уверена, что они вообще попытаются?

– Конечно уверена. Мне Адольф на днях звонил, спрашивал – готовы ли мы к отражению атаки или им ещё повременить…

– Остроумно, прям сил нет смеяться, – вздохнул Егор.

– Согласна, так себе шутка, – огорчилась Юля, – Есть другие предложения?

– Не знаю, – честно сказал Егор, – Не думал ещё. Но если так навскидку, то почему бы не предложить подобное тем, кто уже в плену. Типа побег устроить как-то. Наверняка ведь найдётся кто-нибудь из богатеньких буратино.

– Подозрительно будет. А так мы ловим группу. Узнаем, есть ли нужный пассажир. Пакуем его и на хазу, а остальных типа в расход. Это придаст ему сговорчивости.

– Может не надо в расход? – подала голос Лена, – Они ведь тоже могут что-то знать, а как с офицером сложится: ещё неизвестно.

– Лен, ну я же сказала «типа в расход». Резинкой шмальнем разок – никто ничего не поймёт в темноте, да на адреналине. Порепетировать, конечно, нужно будет. Да и сам захват отработать. Ну это завтра побегаем, попрыгаем, притрёмся друг к другу. Это я в смысле боевого слаживания группы, – уточнила Юля в ответ на недоуменный взгляд Лены и, не удержавшись, добавила, – Но любая инициатива приветствуется.

– Хватит девочку в краску вгонять, – заступился Егор, – Я так понял, это твои вольные вариации на тему операции «Монастырь»?

– О, да ты читал не только Солженицина! – восхитилась Юля.

– Да его, я как раз и не удосужился прочесть.

– Это правильно. Нечего разным мусором мозги засорять. Неплохой каламбур выходит, – лукаво рассмеялась Юля,

– Только зачем это всё? – спросил Егор – У наших же и так всё неплохо получилось. А эта тема может испортить и так удачную операцию.

– Если так думать, то лучше вообще ничего не делать. Мою идею одобрили, так что работаем. Если вопросов по существу нет, то предлагаю ещё по рюмочке и баиньки.

– Кто такие Бонни и Клайд? – спросила Лена.

– Американские грабители известные, – ответил Егор.

– А Карлеоне? – не унималась она.

– Тоже преступник. Из Италии.

– А адреналин?

– Вещество такое в организме. Выделяется, когда страшно или волнуешься.

– А Солженицын это кто? Писатель?

Егор уже открыл рот, что б ответить, но Юля его опередила.

– Значит так, товарищ сержант госбезопасности, мы, наверное, не учли твой опыт следователя и поэтому вели себя несколько непринуждённо. Давай договоримся на будущее: то, что ты от нас услышишь, ты тут же забываешь. Это для твоего же блага. Я не пытаюсь тебя сейчас напугать, а просто предупреждаю по-дружески. Ладно, ребятки. Спать пора. Соседняя комната свободна. Там поговорите, если заняться больше нечем. Давайте допьём жалкие остатки, – предложила Юля.

– Вы нас что вместе поселили? – спросила Лена и взглянула на вторую кровать в комнате Юли.

– Привыкайте друг к другу. Я одна сплю. Иначе не засну, – отрезала Юля.

– Пойдём, Лена. Это бесполезно. Обещаю, что не стану покушаться на твою честь, – сказал Егор, направляясь к выходу. Лена двинулась следом.

– Ну и дурак, – сказала ему вслед Юля, – Зря зарекаешься. Жизнь вообще скоротечна, а на войне и подавно.

Егор хотел было обернуться и ответить что-то язвительное, но потом передумал и молча вышел из комнаты.

В коридоре перед их дверью Егор остановился и сказал:

– Заходи, располагайся, я подожду.

Лена взглянула на него с каким-то немым укором, и не говоря ни слова вошла. Быстро разделась, и выключив свет, скользнула под одеяло. Практически сразу дверь распахнулась и вошел Егор. Громко протопал сапогами к своей кровати, зашуршал одеждой и заскрипел пружинным матрасом.

Лена несколько секунд помедлила, набираясь решимости, а потом тихо прошептала:

– Егор, иди ко мне.

Глава 6

Мытищи.

Егор, буквально в первый же день тренировок, заподозрил Юлю в садизме, так как охарактеризовать её методы каким-нибудь другим словом, было решительно невозможно. И это он, сдавший в свое время экзамен на краповый берет и считавший себя, в общем-то, неплохо подготовленным солдатом. О том, что творилось в головах остальных, можно было только гадать.

Незавидной участи смогла избежать, пожалуй, только одна Лена, но и она расстреливала каждый день такое количество дефицитных боеприпасов, что немолодой мужик, выдававший ей патроны, вскоре потерял способность выражать свои мысли литературным языком, и начал изъясняться исключительно непечатно. Дошло до того, что Егору пришлось отвести его в сторонку и провести разъяснительную беседу, после которой мужик притих, замкнулся в себе, и с тех пор стал хранить гордое молчание.

Но результат был. И для такого сжатого срока обучения неплохой, надо признать. Конечно, в придуманные Юлей фантастические нормативы они не укладывались, но действовали уже не в пример более слаженно и эффективно.

С тремя уголовниками Батыром, Мотылём и Пикой Егор понемногу нашёл общий язык, так как общими у них были не только приём пищи прямо на полигоне, но и все тяготы и лишения теперь приходилось преодолевать тоже вместе. Четвертый уголовник неудачно свалился вниз во время прохождения полосы препятствий и сломал себе ногу. Подвывающего от боли парня сразу же куда-то унесли, и больше его никто не видел.

Егор нисколько не удивился, когда понял, что никаких поблажек ему тут не светит. Да и орала Юля на него почаще, чем на остальных. Причем, как казалось Егору, самые язвительные насмешки и обидные эпитеты доставались именно ему. Он даже не пытался апеллировать к её совести, понимая всю бессмысленность этой затеи.

Наконец, пришел тот долгожданный день, когда Юля собрала их всех в своей комнате, где был накрыт неплохой, конечно же по местным меркам, стол. Вторая кровать куда-то исчезла и места теперь хватало на всех.

– У меня для вас приятное известие. Тренировки ваши закончены, потому как мне стало понятно, что ничего путного из вас всё равно не получится, – с горечью сказала Юля, – Так что, можете расслабиться сегодня. А завтра начинается работа.

Уголовники, в первые дни прям поедавшие девушек глазами, теперь были замордованы Юлей до такого состояния, что старались на неё лишний раз даже не смотреть. Они сидели молча, безучастно глядя на еду, и слова Юли вызвали у всех лишь слабые вымученные улыбки.

У Егора тоже не было никаких сил жить дальше, и сообщение о том, что их мучения наконец закончены, вызвало в душе только чувство громадного облегчения и ничего более. Егор посмотрел на Лену и улыбнулся ей. Она в ответ тоже попробовала улыбнуться. После того памятного вечера, больше ничего у них с Леной не было, хотя он, наивный, утром сдвинул их кровати вместе. Сил у них хватало теперь только на то, что б доползти до этой двуспальной кровати и провалиться в глубокий, безо всяких сновидений, живительный сон.

– Че приуныли, уважаемые? – Юля ловко откупорила бутылку водки и разлила сидящим рядом с ней по кружкам, – Давайте, мальчики и девочка, за нашу Победу.

Выпили все, но без особого энтузиазма. Так же вяло закусили.

– Нет, ну так я не согласна, – сказала Юля, – Какие-то вы скучные сегодня. Если не хотите отдыхать, так вы только скажите. Ночной марш-бросок по пересечённой местности, с полным боекомплектом – это неплохая альтернатива такому скучному вечеру.

– Граждане начальники, ну че сразу марш-бросок? От этой тасанины мандраж нарисовался, вот мы и в непонятках. Не в огорченье, но что б цветные хавать с собой подтянули… – попробовал отмазаться от такой перспективы Батыр.

– Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека, – спокойно ответила ему Юля.

Все присутствующие, за исключением уже привыкшего к подобным изречениям Егора, зависли.

– Ты чего это, Фартовая? – выдавил из себя Батыр.

– Давай, Батыр, без блатной музыки. Вы свой выбор сделали. Назад дороги нет. Вам шанс дали высшей меры избежать, и к нормальной жизни вернуться. Так что цените человеческое отношение. Можете, кстати, товарища лейтенанта поблагодарить. Если б вы ему не глянулись… Ну да ладно, это всё лирика. Вернёмся к суровой прозе жизни. Задача, в общем, несложная…

Подмосковье.

Лейтенант Вальтер Юнг приготовился к удару о землю, привычно сгруппировался, перекатился отработанным движением и сразу же вскочил на ноги. Осмотрелся. Группа приземлилась на удивление кучно, и его парни уже деловито суетились, сноровисто сворачивая стропы и темные бесформенные кучи парашютного щелка. Вокруг было тихо. Высадка прошла можно сказать идеально. ПВО противника сосредоточила все силы на отражение авианалета полутора десятков тяжелых бомбардировщиков и их одинокий транспортник, летящий в стороне от основных сил, не заметили.

Юнг освободился от своего парашюта, и один из его солдат бросился ему на помощь. Вальтер мысленно поблагодарил создателя новой подвесной системы. Со старой возни было гораздо больше. Вскоре парашюты были надёжно замаскированы, а группа готова к движению. Юнг даже не стал утруждать себя ориентированием на местности и прокладкой маршрута. Заранее вызубренная карта надёжно отложилась в памяти. Ввиду отсутствия противодействия ПВО и полного безветрия, они высадились именно там, где было запланировано, и Вальтер прекрасно представлял себе направление движения. Повинуясь взмаху его руки, группа выдвинулась к указанному ориентиру, и даже успела пройти несколько километров, когда присыпанные желтой осенней листвой небольшие холмики земли бросились на них из-за ближайших деревьев быстрыми бесформенными фигурами. Раздался выстрел. Это кто-то из его ребят успел выстрелить, но было уже поздно. Лейтенанта сбили с ног и ударом по голове погасили сознание.

От сильных хлопков по щекам Вальтер пришел в себя. Он лежал на земле со связанными руками и яркий свет карманного фонарика слепил его, не давая сориентироваться.

– Старший кто? – спросил по-русски человек с фонарём.

– Я не понимаю, – сказал Юнг на немецком. Боковое зрение выхватило из темноты характерный кожух ствола ППШ-41. Дергаться было бессмысленно.

– Кого они только забрасывают? Даже языка не учат, кретины, – беззлобно сказал тот же голос и повторил свой первый вопрос уже на немецком.

– Я, – ответил Юнг, понимая полную бессмысленность дальнейших отпираний. Всё равно ведь разговорят кого-нибудь и узнают.

– Офицер? – спросил тот же голос.

– Да. Уберите фонарь.

Сильный удар сапогом в живот послужил ответом на эту просьбу. Но фонарь всё же немного опустили.

– Звание?

– Лейтенант.

– Лейтенант… Не густо, – разочарованно протянул допрашивающий по-русски и добавил уже на немецком, – Остальные кто?

– Унтерофицер Циглер, Ефрейторы Пфайффер и Хаас.

– Тоже немцы? – обрадовался тот же голос.

– Да. Из Прибалтики и Польши.

– Из Прибалтики и Польши – это плохо, – сказал невидимый собеседник, не скрывая своего разочарования, а затем неожиданно спросил, – У вас есть богатые родственники, лейтенант?

– Да. Я из обеспеченной семьи, – соврал Юнг. Он сам не понимал, зачем он это сделал, но почему-то твёрдо знал, что это единственно правильный ответ.

– Говорит, что семья богатая, – перевел его слова на русский язык человек и добавил, – Хоть что-то радует.

– А остальные? – тоже по-русски спросил другой голос.

– Мелочь разная. Толку с них.

– В расход?

– Ну а куда ещё? Сдадим командованию – всплывёт, что с ними ещё этот гусь был. Тогда что?

Во время этого диалога фонарь переместился на связанных солдат его группы и перестал слепить лейтенанта. Юнг осмотрелся по сторонам и заметил ещё несколько темных молчаливых фигур, держащих всех под прицелом автоматов.

Раздался пистолетный выстрел. Хаас заорал и скрючился на земле поджав колени к груди. Очевидно пуля попала в живот.

– В голову надо было стрелять, – спокойно сказал допрашивающий его человек, – Ладно и так подохнет. Забирайте лейтенанта и рацию прихватите. Этим, потом руки развязать не забудь.

Двое людей подхватили Юнга с земли и поволокли куда-то. Сзади одновременно раздались две короткие автоматные очереди и негромкий сдавленный крик. Юнг инстинктивно попробовал обернуться, но его сильно толкнули в спину, и он едва удержался на ногах. Подгоняемый толчками и затрещинами Вальтер несколько километров пробирался по лесу, пока они не вышли на узкую грунтовую дорогу. На дороге стояла тентованная полуторка. Юнга подвели к ней, затем повалили на землю и связали ноги. На голову надели какой-то мешок из плотной ткани. Затем, кряхтя и матерясь, забросили его тело в кузов. Следом запрыгнул один из провожатых. Закрываясь громко стукнул борт грузовика, хлопнула дверь кабины и мотор взревел.

Ехали они долго. Дорога была отвратительная. Машину сильно трясло и подбрасывало на ухабах. Юнг часто бился головой о дно кузова и борт. Наконец, провожатый сжалился над ним и усадил его в угол кузова, привалив спиной к борту. Так было гораздо удобнее.

– Данке, – поблагодарил его Вальтер, но ответа не получил.

По пути их остановили, но водитель, предъявил документы и их сразу же отпустили. Скоро дорога стала получше, и Юнг понял, что они въехали в город. Немного попетляв по извилистым улочкам с множеством крутых поворотов, машина остановилась. Снова хлопнула дверь кабины. Раздались негромкие голоса, но слов было не разобрать. Потом заскрипели несмазанными петлями ворота, и водитель, заняв свое место медленно проехал несколько метров. Борт открылся, и Юнг почувствовал, что веревка, стягивающая его лодыжки, ослабла. Юнга схватили за шиворот и грубо протащили по дну кузова. Что-то твердое уперлось ему в затылок. Лейтенанта аккуратно спустили на землю, придержав под руку, когда тот потерял равновесие и куда-то повели. Наконец мешок с головы сдернули, и Вальтер увидел перед собой невысокое, в пару ступенек, крыльцо небольшого одноэтажного дома. Этот дом никак не мог оказаться тюрьмой или зданием контрразведки. То, что он, лейтенант Абвера Вальтер Юнг попал в какие-то частные руки стало очевидным. Его опять толкнули в спину, судя по всему пистолетным стволом и Юнг поднявшись на крыльцо вошел внутрь. В доме было жарко. Хозяин дома, голый по пояс мужик, со злым неприятным лицом, чьё тело было густо покрыто татуировками, распахнул какую-то дверь и мотнул головой, приглашая заходить. В небольшой комнате, с лежащим на полу грязным матрасом, его пристегнули за руки к вмурованной в пол цепи и ушли.

Вальтер подергал свою цепь. Бесполезно. Небольшое окошко, забранное частой решёткой из толстых стальных прутов, выходило во двор. До него можно было дотянуться на пределе длины цепи. Юнгу удалось рассмотреть темный силуэт грузовика, но в таком неудобном положении руки сразу же начали болеть, и он уселся на матрас, опершись спиной о стену. В комнате сильно воняло. Источником неприятного запаха служило старое металлическое ведро, стоящее в дальнем углу. Деревянный черпак около тощей подушки был пуст. Сразу же захотелось пить.

– Во ты тут баню устроил, Пика, – раздался голос его провожатого, – Выпить есть?

– Да ломит че-то с утра всего. Присаживайся, Мотыль, самогонка есть, но дрянная. Пахан говорил, что сегодня вашу охоту отмечать будем, если всё в цвет ляжет.

– Ты за этим ухарем приглядывай. Если он, как тот лейтенант, сдохнет, тебя пахан точно на ремни порежет.

– Да знаю я. Где он сам-то?

– Наверное к себе поехал бумажки писать. С этим фраером еще трое были. Пришлось зажмурить.

Хлопнула дверь и раздался ещё один голос. Скорее всего водителя.

– Есть че пошамкать?

– Да, падай сюда. Ща принесу. Марафету нет?

– Не. Шмали есть чутка. Давай пожрём, а потом покурим.

– Лады.

Вальтер Юнг считал, что хорошо знает русский язык, но многие слова ему были непонятны. Скорее всего какой-то уголовный сленг. Во взводе лейтенанта Шульте было несколько уголовников, которые разговаривали между собой так же непонятно. Юнг пожалел, что не уделил тогда этому внимания, но кто же мог предположить, что ему это может понадобиться. Вальтер ещё некоторое время прислушивался к их разговору, но там уже вспоминали разные случаи из тюремной жизни и ничего достойного внимания он больше не услышал.

– Лена, привет, – дружелюбно улыбаясь, поздоровалась Юля.

– Привет. Но мы же уже здоровались сегодня, – сказала Лена.

– С хорошим человеком можно и второй раз, – рассмеялась Юля и неожиданно спросила, – У тебя какой размер обуви?

– Тридцать шестой, – удивленно ответила Лена.

– Отлично! – обрадовалась Юля, – Пойдём со мной.

Юля бодрой походкой двинулась к своей комнате. Ничего не понимающая Лена пошла следом. Юля распахнула свою дверь и сказала:

– Заходи, дорогой Карлсон! – затем обернулась к Лене и добавила, – Ну и ты тоже заходи…

Лена зашла и присела на стул. Юля достала принесенную когда-то Леной, бутылку вина и быстрым отработанным движением откупорила её. Лена вздохнула. Она уже начала привыкать к этой Юлиной слабости. Юля поставила бутылку на стол и открыла свой шкаф, но, по-видимому, ничего там не обнаружила. На секунду задумалась и звонко хлопнув себя по лбу, полезла под кровать. Там оказался обычный солдатский сидор. С видом фокусника вынимающего из цилиндра кролика, Юля изобразила что-вроде барабанной дроби и извлекла из сидора пару элегантных туфель.

– Меряй, должны подойти, а то у меня нога выросла.

– Да ну, Юль, неудобно как-то, – смутилась Лена, – Я ж знаю, сколько такие могут стоить.

– Лена, не начинай, а то обижусь сильно-сильно… – скривилась Юля и разлила вино по кружкам.

Туфли оказались впору.

– Что я тебе говорила? А? Глаз-алмаз! Молодец я? – воскликнула Юля и подала Лене кружку, – Обмоем обновку.

– Спасибо, Юля. Мне, право, неловко…

– Да ладно… – отмахнулась Юля, – Смотри, что у меня для тебя ещё есть!

Она снова жестом фокусника извлекла из того же мешка небольшую женскую сумочку, настолько подходившую цветом к этим туфлям, что сразу становилось понятно – это единый набор.

– Держи!

– Спасибо, – сказала Лена, принимая неожиданно увесистую сумочку. Осмотрела её со всех сторон, затем открыла и обнаружила там тяжелый золотой портсигар и затейливо украшенную золотую зажигалку.

– Юля, тут ты вещи забыла.

Попробовала вернуть это Юле, но та снова отмахнулась.

– Оставь себе. Это напоминание о моей некомпетентности, поэтому пусть у тебя будет. Типа театрального реквизита. С платьем сложнее, но может подойдёт всё же…

С этими словами она извлекла из сидора вечернее платье. Лена развернула платье и поняла, что в любом случае она должна в него влезть. Такого у неё никогда ещё не было. Да что там говорить, подобные платья могли быть только в журналах или на артистках. Отказаться от него – это было выше её сил. Юля отвлеклась, разливая вино по кружкам, а Лена быстро скинула с себя гимнастёрку и начала прикидывать, как бы ей половчее одеться. Юля обернулась к ней протягивая кружку, и вдруг резко развернулась к окну. Сперва Лена подумала, что Юля там кого-то заметила, но это было невозможно. Окна выходили на стену соседнего здания, и кроме кусочка внутреннего двора, рассмотреть, что ни будь, было решительно невозможно.

– Что там? – спросила Лена.

– Осень, – как-то очень печально ответила Юля не оборачиваясь.

– Так давно уже осень, – не поняла Лена.

– Давно уже, – в тон ей согласилась Юля и добавила с какой-то непередаваемой тоской в голосе, – Очень давно…

– Ну как тебе? – спросила Лена, – Жаль зеркала нет.

Юля обернулась и окинула её быстрым внимательным взглядом.

– Отлично всё. Тебе как? Не жмёт? Движенья не стесняет?

– Нет. Хорошо сидит, по-моему.

– Ладно. Беги в зеркало посмотрись. На первом этаже есть большое.

– Спасибо тебе! – Лена хотела обнять Юлю и расцеловать, но та почему-то отстранилась и сказала с горькой усмешкой.

– Беги, девочка. Это важно…

Лена выскочила за дверь и побежала по коридору, но сделав несколько шагов замедлила темп. Странному поведению Юли она опять не находила объяснений. Ведь Юля явно стеснялась смотреть на неё полураздетую. И то, как она отстранилась… Ну тут возможно сыграла роль субординация и не желание доводить до панибратства, хотя пить вместе она не чуралась, да и тот откровенный разговор о Егоре… Нет, тут было что-то другое… Да и это её обращение «девочка»! Такое ощущение, что Юля считает её ребёнком. Лена решила поделиться своими мыслями с Егором, он знает её гораздо дольше и, возможно, легко сможет объяснить все эти странности в поведении Юли.

Вальтер Юнг проснулся от скрипа ворот и шума въезжающей во двор легковушки. Он вскочил на ноги и потянулся к окну. Из черной эмки вышли мужчина в форме и две женщины в роскошных платьях. Они сразу же вошли в дом, а уголовник со странным именем Пика, закрыв ворота, стал выгружать из машины какие-то мешки. Руки лейтенанта Абвера опять заболели, и он вернулся на свою лежанку. Очень хотелось есть. В доме вкусно пахло жареным мясом. Пару часов назад этот Пика принес ему воды, но на просьбу дать что ни будь поесть никак не отреагировал.

В соседней комнате, судя по всему, накрывали на стол. Зазвенела посуда и столовые приборы. Приехавших гостей встретили радостными возгласами.

– Это ваша доля за продуктовый склад, – услыхал Юнг знакомый голос. И тут громко заиграла музыка. Должно быть завели патефон. Пару раз раздавался весёлый женский смех. Это всё продолжалось около часа. А потом дверь распахнулась и на пороге возник Пика. Он застегнул на его руках наручники и освободил от цепи. Молча кивнул в сторону открытой двери, откуда доносилась музыка и несколько голосов.

Вальтер поднялся и вышел. После полумрака свой комнаты он на секунду ослеп от яркого света, но глаза быстро привыкли и он смог рассмотреть всех присутствующих. В комнате находилось шесть человек. Во главе стола, несомненно на самом почетном месте, сидел молодой парень в форме со знаками различий лейтенанта госбезопасности. Трое мужчин, судя по обилию татуировок на руках были уголовниками. Молодые женщины в красивых вечерних платьях смотрелись здесь несколько неуместно, но лейтенант не стал заострять на них внимание. Впрочем, и они, занятые употреблением кокаина, тоже удостоили его лишь мимолетных взглядов. Хотя, в глазах одной из них, лихо опрокинувшей в себя приличную дозу коньяка, он всё же уловил кое-какой интерес. Очень уж недвусмысленный был этот взгляд.

Сам стол поражал своим разнообразием. Юнг конечно же знал, что практически с самого начала войны в Москве была введена нормированная выдача продуктов, но судя по данному изобилию, на этих людях это никак не отразилось.

– Вы можете присесть, лейтенант, – сказал сидевший во главе стола парень и Вальтер узнал этот голос. Этот человек допрашивал его ночью в лесу.

– Благодарю, – Юнг уселся на свободный табурет.

– Я не буду расспрашивать вас о вашем имени, номере части, цели заброски и тому подобных незначительных мелочах. У нас с вами будет серьёзный разговор о гораздо более важных вещах. И от результатов этого разговора будет напрямую зависеть ваша дальнейшая судьба.

– Я слушаю вас, – как можно более нейтрально произнес Вальтер.

– Вы сказали, что родом из достаточно обеспеченной семьи. Скажите мне, лейтенант, готовы ли будут ваши родственники купить у меня вашу жизнь.

Юнг задумался. Надеяться на то, что его командование заплатит за него выкуп было просто смешно. Оставалась, правда, надежда, что Абвер может заинтересовать возможность вербовки этих людей. Тем более, что один из них является офицером госбезопасности. И судя, по его званию и столь юному возрасту, имеет там неплохую протекцию и, наверняка, занимает какую-то хорошую должность.

– Я думаю, они согласятся внести за меня выкуп, но большое значение будет иметь размер этого выкупа.

– Мы привезли сюда вашу рацию. У вас есть возможность связаться с руководством и обрисовать ваше незавидное положение. Предупредите, что у них есть неделя, чтобы передать деньги. Можете так же добавить, что я буду лишать вас одного пальца на руке за каждый день просрочки платежа. Когда пальцы на руках закончатся я вас убью.

– Сколько вы хотите? – глухо спросил Юнг.

– Сто тысяч советских рублей и пятьдесят тысяч швейцарских франков, – широко улыбнулся лейтенант, блеснув металлическими зубами.

– Это очень большая сумма, – осторожно сказал Юнг.

– Всё относительно, мой незадачливый друг, но торговаться с вами никто не будет. Кстати говоря, если вы хотите рассчитывать на достойный режим содержания и нормальное питание, то приготовьтесь выложить ещё десять тысяч рублей, иначе вы здорово похудеете на нашей диете.

– Мне нужно подумать.

– Боюсь, что у вас нет времени на раздумья. Мне нужен ответ прямо сейчас.

– Я согласен, – обреченно сказал Юнг.

– Вы приняли правильное решение, лейтенант. Когда у вас запланирован сеанс связи?

– Завтра ночью.

– Хорошо. Обдумайте, как лучше сформулировать ваше послание. А пока угощайтесь.

Вальтер Юнг с сомнением посмотрел на объедки в стоящей перед ним тарелке, но лейтенант сделал знак одному из уголовников и тот принес Юнгу чистую тарелку и металлическую кружку. Пика щедро плеснул ему водки и подмигнул.

– Ну че, пахан, он согласился? – спросил третий уголовник.

– Да. Пусть поест, подумает, че своим сказать.

– Глянь как мечет! – возмутился Пика, – Это он нас так в убыток загонит. Ты ему скажи, что это отдельных хрустов будет стоить. Мы его, как барина, на авто катали! Бесплатно что ли? Потом, пропуск ему нужен будет, а это куска три с половиной, если не фуфел. Он и так жрет тут от пуза и живет как у Христа за пазухой, будто в Метрополе…

– Не мелочись, – скривился лейтенант, которого назвали паханом, – И верните ему его барахло. Вижу, что уже поделили.

Уголовники недовольно поморщились, но выложили на стол перед Вальтером его вещи. Подошла одна из девушек и присев на колени пахана, обняла его за шею.

– Милый, ты уже освободился? Мы танцевать хотим.

Пахан рассмеялся и поцеловал её. Вторая женщина села на стул рядом с целующейся парочкой и с интересом стала наблюдать за жующим лейтенантом своими неестественно увеличенными зрачками. Папироса в её руках пахла приторно-сладким запахом анаши. Она периодически делала несколько мелких затяжек и выпуская дым запивала коньяком. Один из уголовников кивнул на её папиросу, и она протянула её ему. Тот тоже сделал пару быстрых затяжек и передал папиросу сидящему рядом Пике. Когда остаток папиросы вернулся к ней, девушка брезгливо взяла её в руки и протянула Юнгу. Вальтер глубоко затянулся и едкий дым заставил его закашляться. Глядя на него, она обаятельно улыбнулась, и залпом допив коньяк потянулась за бутылкой.

– А не сыграть ли нам? – предложила она, наполнив свой бокал.

– Давай, маруха, твой фарт пощупаем, – с готовностью поддержал Пика и вынул из кармана потертую колоду.

Остальные молча сгребли на край стола посуду и расселись за освободившееся место. Парочка самозабвенно целовалась и, по-видимому, ничего более не замечала. Потом парень что-то прошептал девушке на ухо, и они оба встали и молча вышли. Юнг проводил их удивлённым взглядом. О нём, казалось, все позабыли. Вальтер взял со стола бутылку и налил себе ещё немного. Пика мельком взглянул на эти манипуляции и подставил свою кружку. Юнг налил и ему. Тем временем началась игра. Понаблюдав немного, Вальтер быстро разобрался в правилах. Ничего сложного в этой игре не было. Всем раздавали по три карты. Потом начинались ставки. Выигрывал тот, у кого было больше очков одной масти.