Текст книги "Воин (СИ)"

Автор книги: Максим Касьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

9 глава

Идти было очень тяжело, неведомая сила тянула назад, смутная надежда на то, что великан выжил, терзала душу. Но голос разума говорил – нет, твой друг погиб защищая тебя, и ты должен грамотно распорядиться подаренной возможностью. И я, с силой сжав зубы, вел свой отряд вперед. Глаза щипало, дыхание судорожно вырывалось из груди, ноги и руки дрожали.

– Привал, – скомандовал я.

Все опустились на рельсы и хмуро молчали. Наконец Васька не выдержал:

– Это действительно был Маленький?

– Да, – резко отрезал я.

Говорить совсем не хотелось, во мне шла борьба между душой и разумом, и все силы уходили на эту борьбу. Слава богу, мой лучший друг все правильно понял и не обиделся. Он как всегда, взял на себя часть моих обязанностей, несколькими фразами приподнял настроение ребят, заставил всех немного перекусить, затем, видя, что я еще не в себе, заставил всех достать и почистить оружие. Спустя час я, наконец, совладал с собой и дал команду отправляться дальше. Нам предстояло пересечь Октябрьскую-радиальную, а затем дойти до Ленинского проспекта, там наше путешествие по метро закончится.

Под видом торговцев мы вышли к первой заставе. На всякий случай наше оружие было наготове, но, слава богу, здесь не слышали, взрывов. Звонка с Третьяковской тоже пока не было, что неудивительно – Ганза не особо дружила с бандитами, как, впрочем, и остальные группировки. К торговцам, идущим в сторону Профсоюзной, здесь привыкли, а в отсутствии начальства, даже в рюкзаки не смотрели. Мы заплатили налог и штраф за поздний проход, и вышли на станцию. Было уже поздно, пытаться покинуть станцию сейчас означало привлечь излишнее внимание, поэтому мы купили койко-места в гостинице, заказали ужин и, подкрепившись горяченьким, отправились спать.

Меня разбудил тихий шепот:

– Митька, вставай.

Я открыл глаза, в палатку заглядывал Васька, увидев, что я открыл глаза, он прошептал.

– Там какой-то кипишь и, по-моему, про нашу честь.

Так как я спал в одежде, то без промедления выскочил из палатки. У выхода в сторону Третьяковской мелькали фонарики, как будто кто-то яростно спорил, размахивая руками.

– Поднимай ребят, нужно уходить, – приказал я Ваське.

Через две минуты все были в сборе и, стараясь особо не шуметь, вышли из гостиницы. Но мы опоздали, все выходы были уже перекрыты и даже прожекторы повернули в сторону станции, со стороны перехода слышался топот, похоже, оттуда спешило подкрепление.

Я уже собирался дать команду на прорыв, как вдруг из-за колонны вышел маленький, сухонький старичок.

– Что Дмитрий Андреевич, влипли?

Парни вскинули на него пушки.

– Тихо-тихо, – произнес он, поднимая руки, – я свой.

– Это чей же? – спросил Матвей.

– Я агент Федора Михайловича, деда вашего командира.

– Рад встрече, – произнес я, давая знак парням убрать стволы, – только вот времени у нас для беседы, к сожалению, нет.

– Вижу-вижу, – усмехнулся он, – следуйте за мной.

– Можем ли мы ему доверять? – спросил у меня Васька, но старичок ответил вместо меня.

– У вас нет другого выбора, Василий Геннадьевич.

– Вы знаете, как меня зовут? – удивился Васька.

– Конечно, вы меня вряд ли помните, я очень мало времени нахожусь дома, в Анклаве, но с вашим батюшкой общаюсь очень часто.

– Хорошо, – решился я, – ведите.

Он кивнул и повел нас в подстанционные помещения, только мы успели зайти в полутемный коридор, как на перроне вспыхнул свет. Старичок аккуратно прикрыл дверь и повел нас по узкому ломаному коридору и темным лестницам. Спустя пять-шесть минут блужданий, мы подошли к ветхой двери, старичок распахнул дверь, оттуда потянуло жуткой вонью.

– Каждую неделю подкидываю туда тухлятину, – с гордостью произнес он.

– Зачем, – зажав нос прогундосил Васька.

– Для конспирации, иначе этот ход давно открыли бы. Заходите, слева на стене лестница, поднимитесь на один уровень и по служебному ходу пройдете вдоль тоннеля, только не шумите, метров через двести будет спуск в тоннель, дальше кордонов нет.

– Спасибо вам, – сказал я.

– Не за что, передавай деду привет от Петровича.

Мы по очереди поднялись по лестнице и, следуя инструкциям нежданного помощника, вскоре оказались в тоннеле.

Никем более не задерживаемый отряд добрался до Шаболовской, а затем и до Ленинского проспекта. Здесь мы раздобыли довольно сносный противогаз для нашего проводника, пополнили запас провизии и устроились на последний перед выходом ночлег. За ужином я рассказал изнывающим от любопытства друзьям все, что знал про Ивана Плетнева, которого все знали под прозвищем Маленький. Затем передал наши разговоры на платформе и в тоннеле, ну и пояснил, какие чувства при этом испытывал.

– Это же легенда, а не человек, – ошеломленно проговорил Матвей.

– Эх, жаль не получилось ему хоть руку пожать, – посетовал Олег.

Я достал фотографию, что мне дал Иван Захарович, и пустил ее по кругу, а когда она вернулась ко мне, аккуратно уложил ее в потайной карман своего рюкзака.

– Слушай меня Васька, – наклонившись к уху друга, прошептал я, – если что со мной случиться, эта фотография обязана попасть в Анклав.

– Типун тебе на язык, – откликнулся он, – сам доставишь.

– Так, всем спать, – скомандовал я, – завтра выступаем.

Я долго ворочался, не в силах уснуть. А когда заснул, то сны мне снились, конечно же, про Маленького. Сначала про то, как он еще совсем карапузом, розовощеким мальчуганом, скачет по комнате, размахивая воображаемым автоматом, защищая родных от врагов. Затем мама зовет его и усаживает на колени, а папа, почему-то спрятавшись под покрывалом старинного фотоаппарата, делает их снимок. Затем сон переместил меня в то время, когда я впервые увидел его, он – добродушный и веселый, с легкостью развеял страх и недоверие ко взрослым у моих брата и сестры. Я смотрел, как он катает их на своих могучих плечах, как они весело болтают, а Вика даже болтает ножками, сидя на табурете. Меня даже кольнула ревность, ведь так она вела себя только с отцом. Следующий отрывок был про его борьбу с Болотным хмырем, этот бой я видел уже его глазами. Тугие щупальца обвивают тело и утаскивают под воду, не давая дышать, но напрягая мышцы, я вытаскиваю руку и начинаю кромсать противника огромным ножом. В конце концов, противник сдается и пытается удрать, но я не отдаю ему его добычу, своего товарища, он тоже не хочет его оставлять и у нас опять завязывается драка. В конце концов, мне удается вогнать ему в глаз свой нож, и враг идет ко дну, а я все еще опутан щупальцами и все никак не могу выпутаться. От недостатка кислорода начинает кружиться голова, и я теряю сознание. Следующий эпизод вообще был сумбурным, я очнулся на берегу, весь в болотной тине, я не знал кто я и где я, в моей руке был обломок ножа, все тело болело, я встал и побрел, куда глаза глядят... Вот я на перекрестке, решаю куда идти, тут из двора выбегает стая псов– мутантов, вожак прыгает на меня, но я хватаю его за горло и вспарываю ему живот, тот визжит и трепыхается, стая в ужасе бежит от меня... С людьми хуже, они оглушают меня светошумовой гранатой и тащат в подземелье, там меня кормят и поят, но в качестве оплаты заставляют охранять их начальника, я не против, тепло, сытно и никто не дергает. Есть время подумать... вспомнить... но ничего не вспоминается, от этого на душе становится мерзко и тошно...

10 глава

Я проснулся в поту, голова тяжелая, кошмар все еще стучит в виски. Пережив всего несколько эпизодов из жизни Маленького, пусть даже не совсем настоящих, а по большей части придуманной взбудораженным разумом, я стал понимать, как тяжко пришлось моему старшему товарищу. Он был оторван от дома, от друзей, от близких, где-то в душе он знал, что они есть, но никак не мог вспомнить где. От этого действительно становилось тошно.

Я посмотрел на часы – пора будить ребят. Через полчаса все собрались, позавтракали и были готовы к выходу. Заплатив необходимую сумму начстанции, мы получили пропуск на выход и поднялись к гермодвери. Старый дед с самокруткой в зубах отпер замок, а мы помогли ему отодвинуть тяжелую дверь. И вот, пробравшись по узкой тропинке среди развалин вестибюля, затем через огромную гору строительного мусора, оставшегося от некогда монументального дома, мы вышли на Ленинский проспект. Судя по карте, перед нами раскинулась площадь Гагарина, прямо убегал проспект, а влево и вправо третье транспортное кольцо, видимое сквозь прорехи в грунте. Как и большинство оживленных дорог, площадь была забита заросшими холмами автомобилей. А как иначе? Люди сначала пытались прижать свои дорогие игрушки поближе к тротуару, все еще надеясь, что тревога учебная или кто-то случайно нажал на кнопку. Эти автолюбители даже в метро располагались поближе к выходу, что бы побыстрее выскочить к своим любимицам. Но большинство авто были брошены просто где попало, когда вдалеке начинают вспыхивать яркие сполохи, а земля дрожит от взрывов, тут уже не до игрушек, тут главное до убежища добежать. Но многие, очень многие не добежали. И еще очень долго люди колотили в гермодверь кулаками, ногами и подручными предметами, даже после того как стихли разрывы, замолчали серены, посадившие аккумуляторы, многие дни после того как радиация начала разъедать их тела. Вон эти несчастные, их кости разбросаны по всему вестибюлю, их останки можно найти в окрестных ларьках и магазинах, где они искали еду и медикаменты, в квартирах окрестных домов, куда они уходили умирать. Такая картина нас уже не удивляла, вокруг каждой станции было одно и то же. Те, кто был порасторопнее – спрятались в убежищах, и мы их потомки, а те, кто медлил и все еще на что-то надеялся – те лежали снаружи, их генофонд утерян навеки.

– Ладно, парни, построились и вперед, – скомандовал я.

Мы двинулись к обрушившейся колонне, оставшейся от стелы посвященной первому космонавту земли. Что бы он сказал, глядя на нас? Тот, кто стремился в небо, кто первым взглянул на землю издалека своими глазами, тот, кто мечтал о светлом будущем для своих потомков. Простите Юрий Алексеевич, мы все разрушили, мы перессорились со своими друзьями, допустили войну, мы уничтожили все, за что вы боролись. Мы растеряли знания, которые так долго и скрупулёзно собирали предки, мы обезобразили облик родной планеты и сделали ее непригодной для жизни человека. Теперь твоим миром правят ужасные монстры, они загнали детей твоих в мрачные подземелья, и уже выросло поколение, что ни разу не видело звездное небо...

И тут раздался страшный крик, этот крик я никогда не забуду.

– Вичухи! – закричал я. – Все в укрытие.

Мы бросились под обломки какого-то ларька и вовремя. Сквозь дыру в обшивке я увидел, как вдоль ТТР летит стая. Это зрелище потрясло меня до глубины души. Их было не менее двадцати, причем самой маленькой была особь раза в полтора больше той, что унесла тогда деда. Старшие говорили, как мы стали ничтожны в этом мире, теперь я это осознал. Тень от их крыльев накрыла бы всю эту огромную площадь. Их крик заставлял затыкать уши и вжиматься в землю. Ветер, поднятый ими, сорвал наше ветхое укрытие и, в числе другого мелкого и крупного мусора, закружил его по площади. Нам стоило большого усилия удержаться на месте и не унестись с ним. Нам повезло – мы удержались, и повезло дважды – вичухи пролетели, не заметив нас. Впрочем, может они и заметили, но побрезговали такой мелкой добычей. Как только они скрылись, мы бросились наутек. Никого подгонять ненужно было, даже Ванька-встанька не отставал. Оказавшись на той стороне площади, мы, не сговариваясь, прижались к стенам домов. Это было очень опасно, ведь под навесами плели свои гнезда пауки, из подвалов молниями выстреливали гигантские гадюки, в подворотнях прятались колонии кровососов, а из-за поворота всегда могла выскочить стая псов-мутантов. Но пусть уж лучше они, с ними мы могли справиться, а вот с вичухами – нет. Мы бежали довольно долго, так долго, что ужас, сидевший в каждой клеточке тела, постепенно истаял, стек в дрожащие, непослушные ноги и потихоньку слился в землю под ногами. А когда страх ушел, начала соображать голова. Для начала я приметил укрытие, в виде автобуса. Он не до конца зарос землей и травой, сквозь открытую дверь мы протиснулись в салон. Судя по всему, это место облюбовали мутопсы, но сейчас их логово было пусто. Мы развели небольшой костерок и вскипятили воды.

– Ты когда-нибудь видел такое? – спросил меня Иван.

– Когда был маленьким, я видел двух вичух, и даже стрелял в них. Одну тогда уничтожил Маленький и его товарищи, а вторая утащила моего деда. Много позже я видел пролетающие вдали точки, но таких огромных и в таком количестве – первый раз.

– Вот это да, они же были размером с Су-шку, – практически не слушая меня, делился впечатлениями Ванька.

– С кого? – переспросил Матвей.

– Самолет был такой. Тяжелый истребитель СУ-29, я бы посмотрел этот бой.

– Мы строили такие большие летающие машины? – удивился Паук.

– А? – Ванька-встанька удивленно посмотрел на него, потом понимание появилось на его лице. – Ну, конечно же, вы самолеты видели только на картинках, эх парни. Боевой истребитель большой, вот как та, самая большая вичуха, но это не самый большой самолет. Тактический бомбардировщик в несколько раз больше, а самый большой самолет в мире Руслан, раза в два больше чем вся стая.

– Ого, – хором воскликнули братья.

– Да уж, это ж какая мощь, – отозвался Матвей.

Все молча жевали галеты с консервами, и пытались переварить полученную информацию. Получается, все же человек мог побороться даже с вичухами, если бы не потерял свои летающие аппараты. У меня возникла мысль, но Васька опередил.

– А что если попробовать добыть эту Су-шку? – спросил он.

Ванька рассмеялся:

– И что бы ты с ней делал?

– Как что? Мочил бы гадов.

– Современный самолет, это сверхсложный комплекс различных систем, его изобретали и собирали тысячи людей всевозможных профессий, физики, математики, химики, электронщики, механики и прочие. К их пилотированию допускались люди, блестяще окончившие специализированные высшие учебные заведения, налетавшие сотни часов на машинах менее сложных. А обслуживание? Что бы обслуживать один самолет, нужно не менее двадцати техников различных специальностей, огромное количество запасных частей, различное сложное диагностическое оборудование. А еще нужны тонны авиатоплива, смазочных материалов, боеприпасов и еще много чего. В общем, мечтать не вредно. Все что мы сможем, это поднять в воздух «кукурузник», ну или вертолет какой-нибудь, и то для этого потребуется найти в метро людей, умеющих это делать.

Все слушали с открытыми ртами. В моих глазах летали огромные грозные машины, крушащие вичух, но по мере продолжения рассказа, эти машины взрывались и падали. В конце концов, от оголтелой стаи улепетывала несуразная, фанерная машинка. Я встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли:

– Все, выходим.

Мы выбрались из убежища и побежали дальше. Парни явно приободрились, Пистон и Патрон оторвались и выбежали вперед, проводя разведку, остальные внимательно сканировали свои сектора и только Ванька бежал полностью обращенный в себя, что-то его тревожило, но непонятно что. На следующем привале нужно будет его расспросить.

– Командир, там муравейник, – доложил подбежавший Патрон.

Я дал команду остановиться, а сам подбежал к поджидавшему Пистону.

Тот, молча, показал за угол, я выглянул и увидел муравейник. Это был первый муравейник, что я видел. Наши разведчики видели парочку, но говорят, они были довольно маленькие, и были заняты враждой друг с другом. Этот же впечатлял. Похоже, основой служило довольно большое здание, на него натаскали кучу земли, обломков, столбов и прочего мусора. По всей этой куче туда-сюда сновали муравьи, радиация не сильно изменила их привычный облик, разве что увеличила до размера среднего автомобиля. Муравейник охраняли солдаты, их легко можно было различить по огромным жвалам на массивной голове. Что ж, стало ясно, что здесь нам не пройти, придется делать большой крюк, чтобы обойти их владения. Мы вернулись к отряду и вскоре углубились в сеть боковых улочек, отыскивая среди развалин дорогу в нужном нам направлении.

11 глава

Обойдя опасное место, отряд вновь вышел на проспект и продолжил движение. Мы передвигались походной колонной, но оружие держали под рукой. Братья как всегда оторвались шагов на сто и заглядывали в каждую щель. Так как уже начинало светлеть, мы все искали подходящее место, но к сожалению, ничего не находилось. Вокруг были сплошные руины. Наконец удача улыбнулась нам, мы обнаружили подвал какого-то магазина. Тяжелая и главное запертая железная дверь гарантировала отсутствие ненужных соседей. Когда Шухер вскрыл ее, перед нами оказалось помещение, заваленное всякой рухлядью, но оно было сухим, не имело окон и других входов-выходов, лишь вентиляционные решетки позволяли свежему воздуху поступать в помещение. С одной стороны, это хорошо, так как меньше охранять, с другой – нас могли заблокировать в этой норе, и тогда выбраться будет проблематично. Но выбора не было, поэтому я принял решение ночевать здесь. Мы выбросили наружу часть хлама, освобождая место под ночлег, а так как все довольно сильно вымотались, достаточно быстро отправились на боковую.

– Вставай, – кто-то опять тряс меня за плечо.

– Что опять? – пробормотал я спросонья.

– Муравьи, – ответил кто-то, голосом Васьки.

Сон как рукой сняло. Я оглянулся вокруг, все спали. Судя по тому, что уже дежурит Васька, сейчас видимо около шести часов скоро моя смена.

– Ты о чем? – спросил я его.

– Пойдем.

Он потянул меня к двери и взялся за засов.

– Погоди, ты открывал дверь в одиночку?

– Ну это... да, но только маленькую щелочку, – смутился он.

– Ты охренел? Ты понимаешь, что ты подверг нас всех опасности?

– Да понимаю я, но ты послушай.

Я приложил ухо к двери, за ней слышался цокот и хруст.

– Давно они там?

– Не знаю, я, как сменился, не сразу услышал.

– Как же они нас нашли?

– Да какая разница, как выбираться то будем?

– Пока не знаю, ты давай ложись, я подежурю, заодно и подумаю.

Васька нехотя отошел на свое место, а я опять приложил ухо к двери. Вот ведь Шило, досадовал я про себя, будь на моем месте Хохол, он бы посадил его на ГУБУ месяца на три. А я вот даже не знаю, что делать, и наказать нужно и жалко парня. Хотя своим поведением мы все заслужили года три принудительных работ. Я вздохнул и стал вслушиваться в звуки за дверью. Похоже, к нам никто не ломился, видимо муравьи заняты своим делом, и мы им не интересны. Ах, если бы так и было! Стараясь не шуметь, я стал обходить наше убежище. Окон нет, выход в сам магазин завален, это мы еще утром проверили, единственный вход охраняют муравьи. Что же делать? Получается, что нам ничего не остается, как прорываться через единственный вход, вот и пренебрегай после этого наукой, что вколачивали тебе в академии.

Пока я бродил и размышлял, парни, по давно выработанной привычке, начали просыпаться, за десять-пятнадцать минут до подъема. Васька походу так и не заснул, так как вскочил первым и опять прильнул к двери. Заинтригованные братья поспешили к нему, они какое-то время шептались, а затем Васька позвал меня.

– Митя, послушай, – сказал он, когда я подошел. – Кажется, они ушли.

Я прижался ухом к двери, звуки исчезли, но все это было очень подозрительно. Почему они ушли? Им надоело торчать перед дверью? Их кто-то спугнул? Они устроили засаду? Ответ я получу, только выйдя наружу.

– Значит так, парни, – я начал пояснять ситуацию тем, кто еще не в курсе, – днем у входа крутились муравьи, они заблокировали единственный выход, но сейчас наблюдается затишье, это наш шанс вырваться, так что завтрак отменяется. Всем быть готовыми выступать через пять минут.

Все зашевелились, натягивая бронежилеты и шлемы, проверяя оружие и доставая гранаты. Уже через три минуты все стояли перед дверью.

По моему сигналу Кот и Шило распахнули дверь, и в нее уставилось восемь стволов, но за дверью было чисто. Дабы не создавать давку на узкой лестнице, наши разведчики осторожно поднялись во двор. Тихий свист дал понять, что все чисто, и мы поднялись следом. Весь двор был перепахан, особенно сильно у ложбинки неподалеку от входа. Что же они здесь делали? Они явно интересовались не нами, так как к убежищу они даже не приблизились.

– Странно, зачем им этот мусор? – удивленно пробормотал Олег.

– Какой мусор? – спросил я, подходя к ложбинке.

– Да тот, что мы выбросили из подвала, – пояснил он.

– Ну-ка, покажи.

– Он отвел меня вниз и показал на расползшиеся мешки с серыми камнями, вместо содержимого. Ванька, увязавшийся следом, ковырнул его ножом и лизнул.

– Так это же сахар, – сказал он тоном, который все объясняет.

– И что? – потребовал я продолжения.

Он сбросил со штабеля верхний мешок, тот глухо упал и камень развалился на куски. Под слипшейся коркой обнаружился привычный сахарный песок. Он поднял горсть и, ссыпая ее сквозь пальцы, спросил:

– Знаете, что муравьи любят больше чем свою королеву? – и, не дожидаясь нас, ответил сам, – сахарный сироп. Мы в детстве любили наблюдать, как они его пьют. Целое блюдце опустошали за час.

– Понятно. Значит, в мешках был сахар, ночью прошел дождь и размочил его, муравьи это учуяли и весь растащили, а воду вылакали.

– Похоже на то, думаю...

Тут его прервал тревожный свист, мы выскочили наружу и увидели, как один муравей, бегает зиг-загами по двору.

– Не стрелять, – приказал я.

Муравей вроде как не представлял угрозы, но никто не знает, что бы произошло, если бы мы его ранили. Тем временем муравей подбежал к ложбине, попробовал собрать грязь, видимо в ней еще остался сахар. Пробегая мимо Матвея, он попробовал его цапнуть, но тот увернулся, и врезал по голове прикладом. Муравей дернул головой и побежал дальше. Вдруг он насторожился, и прямой наводкой рванул к нам, мы еле успели отскочить, но его целью был подвал, он попробовал пролезть, но ничего не вышло, тогда он попробовал расширить проход, однако его жвалы были слишком слабыми. Тогда он выбежал во двор и вытянулся в струнку, слегка подергивая усиками.

– Сахар, он учуял сахар, – воскликнул Ванька, – а сейчас зовет на помощь родственников. Нам срочно нужно уходить.

– За мной, – скомандовал я, и мы побежали прочь.

Поднявшись на холм, выросший над очередным разрушенным зданием, мы остановились и посмотрели назад. Муравей продолжил бороться с непокорной дверью, а ему на помощь спешила целая коричневая река его собратьев. Без сомнения, этакая орава уже через полчаса разберет весь дом по кусочкам. Что ж, было бы интересно понаблюдать, но нам нужно спешить и так уже полтора часа потеряли. Я махнул рукой, давая приказ отправляться. Пистон и Патрон тут же начали спускаться, а за ними и мы.

Какое-то время все было спокойно, мы пробирались между холмами машин и горами разрушенных домов. Ночь уже перевалила на вторую половину, как вдруг братья присели и начали что-то разглядывать, вот Пистон повернулся и условным знаком попросил меня подойти. Когда я подошел, то увидел на грязи странный след, он был очень похож на след от протектора Анклавского бронеавтомобиля, но очень узкий. Я разрешил приблизиться остальным, что бы, и они взглянули, может кто-нибудь знает, что это такое.

– Так это же след от велика, – уверенно сказал Ванька, – вы что, никогда велосипеда не видели?

Я тут же вспомнил картинки, виденные в разных книжках, а также описание: двухколесное средство передвижения, движущееся при помощи физической нагрузки самого едущего. Что бы там ни было, где-то неподалеку находился человек, и возможно он не один.

– Парни, глядим в оба, готовность номер раз, – скомандовал я.

Все взяли оружие наизготовку и, рассредоточившись, продолжили движение. Теперь мы не шли плотной колонной, а двигались перебежками, на расстоянии друг от друга, контролируя при этом не только свой сектор обстрела, но и как минимум троих своих товарищей. Вскоре мы их обнаружили, два человека сидели на корточках перед, видимо, велосипедом, а третий их охранял, ну как охранял, болтал с товарищами, поглядывая иногда по сторонам. Выглядели они довольно странно, вместо химзы на них были какие-то балахоны, а вместо противогазов – простенькие респираторы, из оружия я видел лишь луки, копья и длинные ножи. Очень хотелось узнать о них побольше, но распыляться я не имел права, нужно выполнять основную задачу. Я аккуратно записал информацию в дневник, сразу после записи о муравьях и дал команду выступать.