Текст книги "Истины нет (СИ)"

Автор книги: Максим Ефимкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

2.

2.

Собор господствовал над застройкой города. В нем помимо служений устраивались диспуты, проходили городские собрания. Фасад представлял собой вычурное нагромождение архитектурных элементов и арок. Богатые резные вимперги, фиалы и статуи перед колоннами порталов поражали воображение. Замысловатые рельефы на цоколях, тимпанах и капителях изображали цельные сюжеты из Священного Писания.Аллегорические образы и персоналии, одухотворенные, светлые и благородные, не могли не вызывать восхищения.

Внутри сразу бросались в глаза широкие стрельчатые окна с живописными витражами, словно оплетенные вверху извивающейся в сложном орнаменте лепниной. Между ними красовались, приковывая к себе взгляд, изящные скульптуры святых.

Главный неф, узкий и длинный; три трансепта представляли собой подобие архиепископского святого столба. Высота свода была не такая, как в соборах, выстроенных в Кирдафе, но даже здесь пространство, подчеркнутое особенностями архитектуры и сиянием многоцветных витражей, оказывало неизгладимое эмоциональное воздействие на горожан. Но если бы хоть кто-то повнимательнее присмотрелся к страннику, то заметил бы в его глазах лишь презрительный холод.

Епископ Бонна Ортукский лично вышел встретить охотника на ведьм. Бонна был невысок и тучен, с бледными колючими глазами. Одежды его, расшитые золотыми и серебряными нитями, говорили о том, что он любит хорошо выглядеть и привык к роскоши. С плеч святителя спускался расшитый омофор. У правого бедра висела палица с оконечностью в форме ромба, а на ее рукоятке сверкал большой рубин. На груди поверх саккоса, рядом с тяжелым золотым столбиком, расцвеченным огненными опалами и гранатами, висел образ Небесной Девы. Голову покрывала митра с образками.

Волдорт пропустил Кйорта вперед. Тот, подойдя ближе, бросил свою пленницу к ногам епископа и низко поклонился ему.

– С Божьей милостью, – произнес охотник на ведьм и протянул епископу письмо, – мое имя Кйорт Ларт. Я пришел сюда для службы и во имя правды, о чем свидетельствуют переданные рекомендации.

Епископ, лишь мельком взглянув в грамоту, вернул ее и сказал:

– Наслышан о тебе, Кйорт Ларт. Хоть ты и не изловил так много ведьм, сын мой, как иные, но прослыл справедливым и проницательным охотником, умеющим с одного взгляда отделить ведьмино отребье от рода людского. Однако, – продолжил он, – тяжкое обвинение, выдвинутое этой девушке, которую я не раз видел в городе и даже на богослужении, требует разбирательства и надлежащего суда. Господь не одобряет поспешности в таких серьезных делах. Их негоже вести торопливо.

Охотник, ни слова не говоря, направился к выходу, ощущая спиной удивленный и одновременно гневный взгляд епископа.

«Как ты заговорил теперь! – подумал он. – А сколько несчастных невинных ты сжег поспешно, не разобравшись, стараясь отыскать ведьму, которая истязает этот край! Только тебе ли тягаться с колдовством такой силы?»

Десятки глаз следили за ним с возрастающим любопытством. Кйорт зачерпнул деревянным кубком освященной воды из большой серебряной чаши у входа и вернулся.

– Нарцилла может зайти в церковь, но не обмакнуть пальцев, – заговорил он тихим, чуть хриплым голосом, не предвещавшим ничего доброго пленнице, которая извивалась на полу, пытаясь дотянуться до сковывающего ее кинжала. – Может зайти в церковь, но не произносить молитв. Может зайти в церковь, но не веровать, а смеяться над глупцами, которые видят только ее соблазнительные формы. И все считают ее истинной верующей, но истина – вот где…

С этими словами он неожиданно плеснул воду пленнице прямо в лицо. Она еще пыталась в последний момент увернуться, но это движение запоздало. Послышалось шипение, будто зашкворчало на раскаленной сковородке жирное мясо, и запахло фекалиями. Вопль боли вознесся под своды и вернулся оглушающим эхом. Нарцилла извивалась и протирала руками глаза, словно это могло избавить ее от страданий. Не дав окружающим опомниться, Кйорт схватил свою жертву за волосы и показал ее лицо епископу. Тот вздрогнул и побледнел, как если бы увидел самого Нечистого.

– Так ли выглядит добропорядочная, честная девушка, ходящая в церковь и слушающая ваши проповеди? – с чуть заметной издевкой спросил он. – Это Нарцилла! Кавалер ордена Нечистого. Любовница его Знаменосца. Так нужно ли еще разбирательство?

Охотник развернулся и показал суккуба остальным. Вместо красивого, залитого слезами лица они увидели страшную картину. Клочьями висела сползающая розовая нежная кожа, под ней виднелась другая – блестящая, ярко-красная, с черными разводами ожогов. В налитых кровью Радастана глазах читалась ненависть. За черными губами и желтыми зубами извивался узкий и гибкий черный язык, лоснящийся и липкий, раздвоенный на конце.

– Осквернитель! – вскричал епископ, отстраняясь от суккуба и гневно глядя на Кйорта. – Осквернитель! Ты привел эту гадину в храм Божий, к стопам его, и бросил здесь, чтобы она видом своим вызвала смущение и страх у люда молящегося?

– Я привел сюда эту гадину, чтобы она более не вводила верующих во искушение и грех! – твердо, но с подчеркнутым уважением и так, чтобы его все услышали, ответил охотник. – В храме она потеряла свою силу под оком Живущих Выше и не в силах бежать. Освободи я эту тварь на улице, не скованная святыми стенами, она бы умчалась без оглядки, и никто не смог бы ее изловить. Я действовал в угоду Живущим Выше!

Кйорт вытащил костяной кинжал без единого пятнышка крови из спины суккуба, вернул его в ножны и обернулся к служителям собора, ожидая поддержки. Робкий гул одобрения прошел по нестройным рядам собравшихся.

– Увести ее и заковать в цепи, – Бонна Ортукский снова говорил властным тоном, словно это он изобличил суккуба. – Посадите в подвале собора на кольцо. Глаз с нее не спускать, бесед не водить. Я сам побеседую с ней после.

Он осенил знамением удаляющихся солдат, волокущих по полу обессиленное тело.

– Небо в помощь! – прошептал епископ им вслед и обернулся к охотнику. – Не заблуждайся, Кйорт Ларт, охотник на ведьм, я здесь тоже с благими намерениями и не менее вашего пекусь о справедливости. А тем, что сегодня произошло, в очередной раз доказано, что борьба с Радастаном не безнадежна, как силятся доказать некоторые из наших братьев!

Бонна повысил голос, и он разлетелся по залам собора.

– Если присутствуют твердость духа, вера и молитва, то Живущие Выше даруют нам силу и возможность. И тогда даже простой мирянин, каким, несомненно, был этот человек до пришествия к Богу, – епископ указал на Кйорта, – способен отличить пакость от доброго существа. Ведь известно, что бесы бегут лишь от святого знамения, а колокола святой церкви и вовсе лишают их сил. Вспомним записи святого Гурстона, в которых сказано, как он лишь с помощью святых текстов сумел переспорить и запутать нечистый дух и как одна из благочестивых настоятельниц отвесила бесу оплеуху, после которой тот пал безжизненно! Вспомним, как архиепископ Онбери, бывший кузнецом до ухода из мира, с помощью веры и святых слов смог одолеть инкуба, приходившего к доброй женщине, чтобы заставить ее впасть во грех, и клещами оскопить его. А потому нам надлежит верить и продолжать бороться с грехом и отбросами Радастана. И несмотря на то, что мужественный Илур Эткинс уже отправился на поиски, я дарую этому охотнику на ведьм свое благословение и разрешительную грамоту, с которой он сможет при необходимости казнить проклятых на месте без суда в окрестностях города и близлежащих деревень, сроком на пять дней.

Откуда-то появился монах и протянул ходящему свернутую трубочкой бумагу.

– Благодарю, – Кйорт с поклоном принял грамоту. – Прикажете получить награду в тридцать золотых за суккуба и отправиться немедля? Дозволяю получить деньги отцу Волдорту, дабы мне не задерживаться.

Епископ ответил едва заметным кивком. Кйорт еще раз учтиво поклонился и направился к выходу. На лице его заиграли желваки, а в уголках глаз появилось багровое пламя. «…Я здесь тоже с благими намерениями и не менее вашего пекусь о справедливости», – вспомнил он слова епископа.

– Ничтожная, растерявшая свою силу тварь, – прошипел Кйорт, выходя из собора, – грязная жаба, сколько же еще невинных твои доверенные отправили на костер?

Толпа на улице поредела, но оставшиеся с интересом разглядывали чужака, расступаясь перед ним.

У коня Кйорт подождал отца Волдорта. Потрясенный увиденным в соборе, тот до сих пор не пришел в себя.

– Ты нажил себе еще одного врага, – шепотом сказал он.

– Одним больше, отец, – Кйорт желчно улыбнулся.

– Этот достаточно влиятелен. Береги себя.

– Он не посмеет, – охотник снова прикрепил меч к седлу и запрыгнул на коня. – Епископ труслив, и я злил в своей жизни куда более сильных существ.

– Все равно будь осторожен.

– Буду. Мне пора. Благослови, отец.

– Ты не моей веры. Ни прошлой, ни нынешней.

– Разница лишь в словах, – усмехнулся Кйорт. – An`valle[1].

Охотник, не говоря больше ни слова, легонько сжал коленями бока коня и поскакал прочь из города.

Волдорт смотрел вслед удаляющемуся другу, пока тот вовсе не пропал из виду.

– Да хранит тебя Нейтраль, – печально произнес священник и, спрятав лицо под куколем, побрел к своей часовне.

[1] Прощай (йеррук).

3.

3.

Выехав за ворота, Кйорт остановил коня. Хигло послушно замер. Охотник глубоко вдохнул. Свежий воздух наполнил легкие. Ошибиться с направлением нельзя, чтобы не потерять слишком много времени на поиски. Кйорт с особым вниманием и осторожностью отнесся к своим внутренним ощущениям. Решив не спешить, охотник съехал с дороги, справедливо рассудив, что подсказка будет: кто-нибудь из прохожих обязательно притащит с собой отпечаток Нейтрали, ведь скоро шабаш. Ведьмы и те, кто себя таковыми лишь считают, уже собираются, кое-где оставляя следы. И Кйорт обязательно учует их среди разговоров людей или среди тех, кто хотя бы вскользь коснулся чар колдуньи и носит с собой сглаз или порчу. Главное – внимательно слушать и смотреть. Смотреть глазами ходящего, а не запыленными славой и жаждой расправы глазами самозванцев, которых появилось множество. Даже здесь, в Алии, их стало слишком много.

Вечерело. Однако Кйорт дождался: след привез бешено скачущий со стороны леса всадник. Солоновато-горький запах сильного колдовства был настолько ощутим, а иссиня-красные нити Нейтрали так хорошо видны, что Кйорт, не колеблясь ни секунды, пустил своего коня галопом навстречу носителю следа.

– Стой! Остановись! – прокричал охотник, сблизившись с ним. – Остановись ты, ради всего святого!

Всадник, юноша лет двадцати, казалось, ничего не слышал и не видел. Не отрывая безумного взгляда от города, в истерике пришпоривая коня, он пронесся мимо. Кйорт почти физически ощутил ворожбу.

– Олух! – выругался ходящий, заставляя своего скакуна догнать спятившего. – Что же тебя так напугало?

Всадники поравнялись спустя мгновение, и Кйорт снова закричал:

– Стой! Чтоб тебе пусто было... Я помогу тебе!

Слова не производили должного эффекта.

«Вот напасть. Конь на последнем издыхании. Уздечка в гриве запуталась и к ушам сползла – не достать. Хорошо хоть этот несчастный стремена потерял: ног не переломает, когда рухнет. А сапоги-то и платье все в крови. И будь я проклят, если это кровь самого безумца!» – пронеслось в голове ходящего.

Охотник на ведьм вновь попытался дотянуться до уздечки – неудачно. Пришлось снова кричать:

– Расступись! Лошадь понесла! Разойдись! Передавим всех!

Испуганный народ рассыпался в стороны, выкрикивая проклятия и ругательства. Выход был один: Кйорт, скача рядом, схватил всадника двумя руками и одним движением перебросил его на Хигло. Обессиленное животное, лишившишь ноши, в то же мгновение повалилось как подкошенное, подняв грязную взвесь из луж. Кйорт остановился и спешился. Усадил юношу в тень придорожного дерева спиной к стволу. Тот невидящим, безумным взглядом буравил небо. Охотник понял, что говорить несчастный не сможет. Он вернулся к коню, достал из седельной сумки глиняный пузырек, смочил чем-то пальцы и провел ими по верхней губе юноши, затем приложил к его рту горлышко фляги. Бедняга встрепенулся и, казалось, пришел в себя.

– Рассказывай! – велел Кйорт и встряхнул его за плечи, не обращая внимания на сгущающуюся толпу. – Говори все без утайки, тогда я помогу тебе. Вот, глотни еще воды и говори, пока здесь не так много ушей!

– Мы были на охоте, – неожиданно спокойно, и даже монотонно начал рассказ юноша. – Нам удалось свалить хорошего оленя. Доброе мясо и шкура ценная. Рога аж о семи отростках, такие хорошие деньги можно выручить! Но к вечеру опять пошел снег. Увидев неподалеку овечий навес, решили заночевать под ним. Было холодно. Мы развели костер. Сырое дерево долго не разгоралось, но Марик справился. После еды мы выпили запасенного вина, а я, чтобы развеселить товарищей, начал петь «Потную толстуху». Они принялись плясать вокруг костра, а Вильям пожалел, что рядом нет девушек. И они появились тотчас. Четыре прекрасные нимфы. По одной на каждого из нас. Они были совершенно раздеты, и их разгоряченные тела сверкали от пота. Три вступили в танец. А та, что предназначалась мне, осталась рядом со мной…

Взгляд юноши становился сумасшедшим все больше:

– И вдруг я заметил, как одежда моих друзей стала темной, а по подбородкам девиц потекла кровь. Я испугался и бросился бежать. Одна погналась за мной, но я спрятался среди лошадей, и она не смогла добраться до меня. Кружила рядом и шипела…

– Это из-за железа в подковах, – пояснил один из подошедших слушателей.

– А потом они исчезли… Я боялся и долго прятался среди лошадей, затем вернулся под навес… Там все были мертвы. Они выпили у моих друзей всю кровь!

– Все, больше ничего? – уточнил Кйорт.

– Больше ничего… – взгляд юноши застыл.

Народ зароптал:

– Это ведьмы… Я вам точно говорю!

– Скоро шабаш, это ведьмы…

– Кто же нам поможет?

– Огонь поможет! Зажгите факелы!

Охотник на ведьм молча запрыгнул на коня и сразу пустил его рысью. След ворожбы тянулся широкой полосой. Сбиться с пути даже в наступающих сумерках было невозможно.

«Началось! Глупцы! Где они видели, чтобы ведьму пугали лошадиные копыта! Скорее всего, это обычные упыри. Но кто бы это ни был, их действительно что-то или кто-то спугнул. Кто-то прогнал их чарами. И вот этот «кто-то» и есть ведьма», – Кйорт зло усмехнулся неожиданной догадке.

Через четверть часа приземистая стена темного леса заслонила собой весь горизонт, а месяц, светивший до этого совсем слабо, вынырнул из-за дождевой тучи и разлил яркое серебряное сияние по живописным окрестностям. Охотник проезжал мимо засеянных полей, одиноких хижин, обширных пастбищ, ветряных мельниц и небольших рощиц. Позади виднелись городские стены с белеющими в лунном свете зубцами укреплений и поникшими в безветрии флажками. Под сенью полуодетого леса в сумеречной дремоте звуки стали более ощутимыми. Взлет тяжелой птицы и крик зверя теперь слышались очень отчетливо. Чистый лесной воздух уже отдавал прохладой: тихий вечер вошел в ту фазу, когда его можно назвать волшебным.

След вел охотника незримой тропинкой, которая петляла и извивалась, кружила и выпрямлялась стрелой между деревьев. Когда луч света пробивался сквозь густую лесную крону, можно было увидеть хмуро сведенные брови путника. Кйорт вовсе не был безрассудным. Он знал, насколько опасна встреча с ведьмой на ее территории, особенно если она не одна. Охотник спешился и вынул меч. На мгновение лицо и руки ходящего покрылись тонкой сетью внезапно почерневших и проступивших под бледной кожей вен и артерий. Костяной клинок вздрогнул и сузился, покрываясь сверкающей сталью и принимая форму узкого обоюдоострого лезвия с широким долом. Костяные отростки гарды потянулись в стороны и к лезвию, выпрямились и напряглись, словно когтистая лапа.

След постепенно становился все прозрачнее, а к полуночи вовсе пропал. Но Кйорт уже заметил впереди черную крышу. Остаток следа вел именно туда. Охотник оставил коня и, держа меч наготове, направился к навесу, как крадущийся тигр. Лес сделался редок, и света стало больше. Три мертвых тела все еще лежали там, где их, видимо, настигла смерть.

«Странно, что звери их до сих пор не тронули, – подумал йерро и опустился на колено рядом с обескровленными трупами, внимательно их рассматривая. – Не обошлось и здесь без ворожбы, однако следа нет. Непонятно. Ага, вот места укусов. Шея, руки…»

Кйорт перевернул одного на живот. «Штаны под коленями разорваны… – он приподнял края окровавленной одежды кончиком меча. – А вот еще следы зубок. Что ж, это весперо, слабейшие из радастанских кровососов, – их почерк. И что они делают в этих краях? Как смогли пролезть через болверк? И где эти твари сейчас?»

Охотник поднялся, машинально отряхивая колено рукой, и осмотрелся. Видно плохо, серая вата туч снова закрыла ночное светило. След оборвался. Больше ничего было не различить. Только стволы деревьев тянулись вверх черными уродливыми великанами. Кйорт подозвал коня, вернул меч в ножны, покопался в седельной сумке и взял нужные ему пузырьки и сверток. Смочил пальцы правой руки водой, а левой достал щепотку соли, начертил ножом вокруг погибших людей защитный круг и насыпал в борозду крупицы соли, произнося нужные молитвы.

– Надеюсь, еще не слишком поздно, и даже если их не похоронят по традиции, они найдут свою Тропу, – вполголоса сказал он, закончив работу.

Месяц неуклонно полз по черному пузырю небосклона, приближая приход рассвета. Кйорт с горящим факелом в руке без устали кружил вокруг навеса, постепенно увеличивая радиус. Иногда он снова доставал кинжал и водил им перед собой, рисуя в воздухе каббалистические знаки, иногда сыпал растертыми в пыль корешками. Найдя множество следов духов и несколько дорожек следов кровососов, охотник не обнаружил ни одного ведьминого. Кйорт удивленно нахмурился: «Где же твои следы, подружка? Почему я их не вижу? Или ты настолько сильна, что смогла их почистить? Но откуда тебе было знать, что на это место явится не обычный священник, а ходящий? Не могла ты знать этого, значит, не стала бы убирать след. Силу надо беречь. Что ж… Видно, надо дождаться утра и осмотреть это место еще раз».

Он подозвал коня, снял с него дорожную сумку и расседлал. Тесаком нарубил еловых лапок и аккуратно набросал их около большого старого дерева, предварительно убедившись, что место не обжито змеями или насекомыми. Накрыл ветви плащом, и постель была готова. Теперь предстояло подумать о собственной жизни. Похоже, в лесу происходит что-то сверхъестественное, а Кйорт никак не хотел стать очередной жертвой злых духов. Поэтому он достал из сумки горшок с дурно пахнущей мазью, натер ею длинную веревку, сплетенную из трех тонких бечевок – белой, зеленой, черной, – и окружил ею место своего ночлега. Воткнул в землю у самого изголовья немудреной постели аарк. Теперь ни духи, ни живые не смогут незамеченными подобраться достаточно близко, чтобы причинить ему вред: аарк бдит не хуже любого дозорного. Привязав коня недалеко от своего дерева, охотник оградил и его от злых сил. Животное стерпело вонь нанесенной ему на шею и круп мази, а также корешки в гриве: за долгие годы странствий и не к такому можно привыкнуть.

Когда все было готово, Кйорт скормил коню несколько горстей овса, поужинал куском холодного мяса с пресным хлебом, запил свою нехитрую трапезу водой из фляги. Расстроенный, что поиски откладываются до утра, он заснул не сразу, но с первыми лучами солнца открыл глаза. Лес просыпался. Уже звенели голоса птиц. Наспех собрав пожитки и на ходу съев остатки мяса, охотник вновь устремился на поиски. Послушный умный конь, соразмеряя скорость с хозяйской, шел следом. Кйорт иногда ускорял шаг, иногда останавливался подолгу на одном месте, припадал к земле и тщательно рассматривал травинку за травинкой, собирая в единую картину крохи колдовских следов и следов материальных. То вскрикивая от радости, то ругаясь сквозь зубы, он уходил все дальше в лес. Летом здесь будет густо расти кустарник и папоротник, а сейчас лишь полуголые деревья лениво покачивали руками ветвей, словно приветствуя или предупреждая путника. Молодые ростки тянулись ввысь, и им было не до проходящих мимо существ. Всходы пытались уловить как можно больше солнечного света и тепла. Не было обычного для этих дней буйства зелени. Трава, истощенная и посеревшая, уставшая бороться с долгими холодами, приуныла и едва поднималась над сырой мерзлой грязью.

Тонюсенькую звериную тропинку, засыпанную сухой хвоей, охотник увидел не сразу. Она словно появилась из ниоткуда, выплыла из дымки, как если бы спала невидимая пелена. Кйорт замер. Никто не смог бы заметить это дорогу-ниточку, да и он заметил лишь случайно, ступив на нее. Прищурив мгновенно побагровевшие глаза, охотник посмотрел вокруг. Рука потянулась к мечу. Чисто. Никого, лишь потерянная лента дороги без начала и конца. Сомнений не осталось: тропа заколдована чарами столь хитрыми, что кроме лесной сырости, приятного запаха леса и едва теплых лучей солнца Кйорт ничего не чувствовал. Он сделал шаг. Видимая часть тропы переместилась вместе с ним.

«Похоже, моих сил хватает, только чтобы видеть небольшой кусок истинной дороги, – с интересом подумал странник, – и кто бы это ни сделал, я хочу с ним познакомиться».

Идти по тропинке оказалось легко. Она не петляла, не крутилась змеей и вскоре привела охотника к небольшой прозрачной речушке. Сразу бросился в глаза обустроенный родник. Есть и подставка под ведра, и аккуратный желобок, по которому бежит сверкающая струйка воды. Кйорт набрал полные пригоршни и с удовольствием плеснул на лицо, наполнил свежей водой флягу и сделал несколько глотков, наклоняясь к самому желобку.

«Ах я балда! Ну конечно! – охотник хлопнул себя ладонью по лбу и беззвучно рассмеялся. – Отчего я вбил себе в голову, что только ведьма может заколдовывать тропинки и распугивать упырей? Я же читал про них, хотя встретить не довелось. Местные лесные ведуны. Возможно, оборотни!»

Йерро взял коня под уздцы и уверенно пошел к видневшемуся впереди хозяйству. Чуть покосившийся и почерневший от времени забор, ладно сложенный из цельных бревен уютный дом с выкрашенными желтой краской ламбрекенами и зелеными ставнями, чуть дальше – большой сарай с овчарней. Под крышей сарая висело несколько веревок с разнообразными травами и корешками. На пороге дома стояла темноволосая женщина лет сорока. Жизнь в глуши раньше времени состарила и иссушила ее руки, но лицо все еще было полно энергии. Она с испугом и в то же время с любопытством смотрела на незнакомца. Из-за юбки, держась руками за маму, выглядывал мальчик. Оборотни.

– Мир вашему дому, – поздоровался Кйорт. – Я случайно набрел на ваш родник и посчитал, что невежливо будет напиться воды и не оказать почтение тем, кто живет рядом.

– Благодарствуем, – женщина подозрительно разглядывала охотника.

– Я заплутал в лесу, – Кйорт краем глаза заметил появившегося на другом конце поляны широкоплечего мужчину в годах с широкой седой бородой, в охабне и с косулей на плечах. В руках он держал потертый, но все еще крепкий короткий лук. Тоже оборотень, хотя, если судить по нитям Нейтрали, еще и жрец.

– Решил пойти по реке, авось куда выведет, и набрел на вас. Не подскажете, как добраться до города?

– Город в той стороне, за день доберетесь, – женщина показала рукой в направлении Ортука.

Мужчина оставил косулю и лук около сарая и подошел к жене.

– Заблудился, идет в Ортук, – быстро прошептала женщина на ухо мужу.

– Позавтракаете с нами? – мужчина доброжелательно улыбнулся. – И коняшку вашего покормим.

– Не откажусь. Несколько дней ем только холодное мясо, – сразу согласился Кйорт, отметив про себя, что жрец несомненно обладает большой силой и смелостью, раз живет настолько близко от тех, с кем еще до его прихода в Немолчание, но совсем недавно, по меркам самого Кйорта, велась жестокая война.

– Это нехорошо для желудка. Сейчас горячего поедите, как раз подоспело. Меня зовут Этлуот Стерн, а это Дженет и наш сынишка – Дагда.

– Кйорт, – в свою очередь представился охотник.

– Пройдемте в дом, – пригласил Этлуот, – а коню мы дадим овса.

От ходящего не укрылся подозрительный, но ликующий огонек в глазах жреца.

В доме приятно пахло горячей кашей и сухими травами. Они были развешаны везде, где только возможно. Были тут кровавник и зверобой, горчавка и ноготок, ятрышник и спорыш, окопник, медуница, плаун, мать-и-мачеха, бузина – всего не перечислить. Странник почувствовал себя небывало уютно и безопасно, словно в отцовском доме. Наверное, так случается, когда сам дом словно светится теплотой и радушием хозяев.

– Я вижу, вы занимаетесь травами, – сказал Кйорт, присаживаясь за стол, – как вам удается? Столько разных корешков! Не все ведь растут поблизости.

– Это целая наука, – Этлуот гордо улыбнулся. – Что-то собираем, что-то выращиваем сами. Без трав нельзя. Вы не думайте, что для вредительства. Только для себя. Хворь если стрясется какая, до города далеко, да и не всегда у городских лекарей найдется то, что есть у нас. Надо жизнь прожить, чтобы постичь все секреты травника. Где корешки, где листики, а где стебельки срезать. Взять хотя бы копытень.

Травник сунул под самый нос Кйорту источающую сильный запах, покрытую волосками сухую веточку с мелкими буро-зелеными цветками и листьями, больно напоминающими лошадиное копыто:

– Его листья надо собирать во время цветения, а корень – ранней весной. Цветок во всех отношениях полезный: его водный напар, смешанный с цветами бессмертника, лечит от желтухи. Если смешать его с репейником и будрой, поможет от кашля. Да и корень можно пользовать, ежели пропойцу надо вылечить. Вот только если в больших количествах потребить, то он опасен, как яд. Это тоже надо знать. Все травы можно использовать для врачевания, только надо знать меру.

– А этот корень я видел в южных странах, – Кйорт указал на уродливую сухую рогатку у самой печи, – в этих местах такой не растет.

– Приходится что-то покупать или выменивать у торговцев. А что-то мы научились и у нас выращивать.

Охотник заметил, что хозяин слегка напряжен, и подумал: «Не беспокойся, я знаю, кто ты. Вряд ли вы любите людей, но уж точно никаких жертвоприношений или кровопусканий у животных. Хотя не сомневаюсь, что защититься от Руки Славы или заговорить лес так, чтобы не каждый нашел к вам дорогу, сможете. По крайней мере, думаю, это вы разогнали вампиров. Но и, конечно, не имеете никакого отношения к непогоде или вызванным суккубам…»

На столе появился большой горячий горшок, только что из печи.

– Кушайте, – Этлуот поставил перед гостем миску с дымящейся кашей.

Кйорт с аппетитом принялся за еду. Овсяная каша приятно наполняла желудок, давно требовавший горячей пищи. Видя, что Дагда ест весьма неохотно, гость вытер губы рукавом и обратился к мальчонке:

– Знаешь, что означает твое имя? «Пламя бога». В древних сказаниях говорится, что так звали бога земли. Он был очень могуч. Носил прямо как ты коричневую рубаху и сапоги из конской шкуры мехом наружу. Еще у него была накидка, но я уверен, что зимой ты тоже ходишь в такой. А еще у него была огромная палица. Такая тяжелая, что только восемь сильных мужчин могли ее поднять. Он повсюду возил ее с собой на телеге. Благодаря этой палице бог смог снискать себе славу непобедимого воина. И он был большим любителем овсяной каши.

– А еще он однажды убил стоногое и многоголовое чудовище по имени Мата, – хмуро буркнул мальчик. – Мне папа рассказывал такую сказку, когда я был маленьким.

Кйорт рассмеялся:

– Alde atqe[1]! Но теперь ты уже большой, и тебе нужно больше каши.

Родители заулыбались.

– Что ж, большое спасибо, – сказал охотник, поднимаясь, – наверное, мне пора ехать. Боюсь, как бы не застрять на ночь в лесу. Чем мне отплатить вам за доброту?

– Не надо ничего. Нам просто приятно было увидеть доброго путника, – ответил травник. – Поезжайте скорее, лихие времена сейчас. Да этой ночью опаснее всего будет. Если хотите, останьтесь и переждите.

– Нет, я уж, пожалуй, поеду.

– Как изволите, только держитесь подальше от реки и езжайте, держась все время северного направления, – напутствовала Дженет.

– Спасибо, – поблагодарил хозяев Кйорт, улыбнулся мальчику и направил коня в лес, но его остановил оклик жреца.

– Ked`lart[2]? – Кйорт замер. – Ise a yerro[3]? Первый дух? Вечно Ищущий? – Этлуот подошел к отъехавшему на десяток шагов ходящему. – Я вижу, что прав. Не спрашивай, откуда я знаю. Знания – наша самая большая драгоценность, и порой достаются они с болью и кровью. Не знаю, что принесет нашему дому встреча с тобой. И не знаю, почему ты «шагнул» из Кольца и пришел в Немолчание, обрекая себя на скитание по нашему Плану…

– Ты много знаешь, – перебил Кйорт, внимательно посмотрев прямо в глаза жрецу. – Не спрашиваю откуда, тем более откуда владеешь моим языком. Ты, должно быть, достаточно стар и мудр, если судить по истории, записанной в ваших книгах. Также не спрашиваю, что столь образованный и сильный жрец делает в такой дыре, рискуя быть обнаруженным собаками епископа и сожженным на костре. И понимаю твой страх. Ты знаешь, что, приди я сюда за вами, остановить меня тебе было бы не по силам. Но не беспокойся, я ходящий и служу только Or-Nagat[4] и Первому Ходящему! И я не считаю ни зверовщиков, ни жрецов, ни даже оборотней тварями бездушными. И я не буду рыскать по лесам в их поисках, дабы затравить. Я не вернусь сюда, если только вы не наплодите одержимых зверем. Живи спокойно.

– Спасибо, – Этлуот кивнул, – но мы здесь совсем не для этого. Тебе следует знать, что Эртаи ищет тебя. Ты должен встретиться с ним как можно скорее.

–Знакомое имя. Это главный ловчий Наола? Я что-то слышал о нем.

– Можно сказать, что так.

– И зачем он ждет меня?

– Я не знаю, – травник отступил и скрестил на груди руки. – Я лишь передал тебе его просьбу. От себя могу добавить, что он очень давно ищет тебя. И это большая радость, что наконец-то мы встретились. Времени осталось совсем мало.

– Знаешь, жрец, я думаю, ты врешь мне. И я не люблю недомолвок.

– Это твое право. Так же, как и отказаться от встречи.

– Ты не думаешь, что выглядит это очень уж странно? Какова была вероятность, что я доберусь сюда и мы вообще встретимся?

– Я не одинок и терпелив, – ответил Этлуот. – И я знал, что это произойдет. Так было предсказано Аэдиной. Величайшим оракулом Немолчания.

Кйорт снисходительно и одновременно язвительно усмехнулся, тронул коня, но остановился и сказал:

– В городе холод. Все ищут ведьм. Что-то знаете об этом? – жрец молча мотнул головой вместо ответа. – Ясно. В округе множество мужей, ведущих себя как нелюди. Я мог разрушить отводные чары.