Текст книги "Истины нет (СИ)"

Автор книги: Максим Ефимкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– К-как такое может быть? Убить королеву? Кто осмелился? – Лесли ошарашенно опустился на землю.

– Как такое могло произойти, никто не знает. По рассказам, убийца мог лишь пройти сквозь стену. А это, как ты понимаешь, едва ли возможно. Поначалу схватили даже Жиля Тулона, но отпустили быстро. Вызвали, однако, инквизицию для расследования бесовщины. Но это все пустое: убийцу им не найти.

– Зачем ты мне это все говоришь, раз уж я тут? Прикованный? Что тебе с этого? Рассказываешь, что знаешь, кто за мной гонится. И притом говоришь, что оказал услугу? Не проще ли было предупредить, раз уж ты рядишься добряком и спасителем?

– Я не ряжусь. И я не спаситель. Я почти наверняка знаю, кто убийца, но доказать не смогу, – Лайко снова усмехнулся, – а без доказательств идти против таких людей невозможно.

– Не понимаю, – прищурил глаза Лесли.

– Мне заплатили, чтобы я тебя схватил, – бросил Лайко, – и заплатили хорошо. Но дело не в деньгах. Когда тебя просит о чем-то Призрак, то это не просьба – это приказ.

– В стиле «Крыльев ворона», – пошутил гвардеец, но по серьезному лицу собеседника понял, что угадал.

– И я был одним из них, – желваки на лице Лайко вздулись, но тотчас разгладились, – и именно я вынужден был подставить Призрака, но тот выжил. И теперь он – брат Хэйл. И я не знаю, на что он способен теперь!

– В смысле? – шепотом спросил Лесли, пораженный откровенностью похитителя.

– Призрак был лучшим. Несколько раз его пытались лишить жизни самые разные люди. Подсылали к нему бойцов, отравителей, ведьм, но все без толку. Всех их Призрак легко устранял. И из ловушки, устроенной мной, он не мог выбраться, но выбрался. Он вернулся из Мертвого Королевства.

– Этого быть не может! – недоверчиво обронил пленник.

– Может. Я встречал людей, побывавших далеко за пределами Немолчания. Пока тела их были мертвы, душа шагала по тропинке иных Миров. И когда она возвращалась, то тело обретало всяческие таланты. Кто-то начинал слышать духов, кто-то – видеть в темноте, кто-то мог воспламенить предмет взглядом.

– Это одержимые, – отрезал Лесли, – если церковь уличит в подобном, то костра не избежать.

– Этот избежит. Он служит кардиналу. Ты еще об этом помнишь? И я скажу тебе больше: именно эта мразь, Призрак, убил королеву. Но он всего лишь бойцовский пес. Науськал его хозяин.

– Кардинал, – прошипел Лесли.

– Кардинал, – согласился Лайко. – К сожалению, это лишено всяких доказательств и смысла, ибо кто способен пройти сквозь стену?

– Хочешь сказать…

– Хочу сказать, что человек, который попросил тебя поймать, очень опасен.

– Но ты…

– Я не собираюсь просто так тебя отдавать ему.

– Не говори загадками, – Лесли начал закипать, – говори прямо, что надо!

– Скажу, – Лайко поерзал на табурете. – Призрак не забывает своих обидчиков, и даже его слова, что он мне верит, ничего не значат. Мне пришлось уйти из организации. Бросить положение и свою власть, когда я узнал, что Призрак спасся. Я рассчитывал, что эти действия убедят его, будто меня тоже подставили. Получилось. Он, видимо, не мог поверить, что я после предательства не таюсь по дальним закоулкам Немолчания. Но Призрак не тот, кто забывает обиды. Он меня пощадил, но насколько он будет милосерден, я не знаю. Да и мало ли, кто-то раскроет ему глаза на истинного предателя? Я не могу так рисковать. К тому же после того, как я выполню его просьбу и передам тебя на растерзание, вдруг он захочет убрать следы, как делает обычно? Нет. На такое я пойти не могу. И это единственный выход.

– Какой? Я должен его убить? – усмехнулся Лесли.

– Именно, – произнес громким приторным шепотом Лайко, – именно.

– И как же я это сделаю?

– Ты силен и быстр. Я видел тебя на состязаниях по кулачным боям и боям с оружием во время городских праздников, – Лайко движением руки приказал Лесли замолчать. – Призрак придет за тобой один, это несомненно. В этот дом. В этот погреб. Снаружи будут двое моих лучших ребят. Большее их количество вызовет у Призрака подозрение. Даже если я попытаюсь укрыть их в соседних домах, он обнаружит их. Когда он спустится к тебе, а он спустится, я его знаю, он захочет лично сопровождать свою жертву на всем пути. И когда он зайдет, ты нападешь на него в удобный для тебя момент. Мои люди придут тебе на помощь, едва ты начнешь действовать.

– А он таки совсем потеряет ум и зайдет к раскованному пленнику?

– Ты будешь закован и даже избит, – жестко сказал Лайко, – но несколько звеньев цепей будут слабыми. Ты легко порвешь их. Кроме того, такой поступок – это… чрезвычайная смелость с моей стороны. Даже не смелость. Это геройство, отвага – называй как хочешь. Но, если честно, это не самые мои сильные качества. Призрак об этом знает, потому не будет ожидать подобного от меня.

– А если я откажусь?

– Ты не откажешься, – губы похитителя искривила угрюмая улыбка, – у тебя нет выхода. Убьешь Призрака – спасешься. Если нет, он убьет тебя. И биться ты будешь яростно. Не как наемник, которому платят, но за свою жизнь ты будешь биться неистовее, чем наседка за своих цыплят.

– Малопривлекательная судьба.

– Но единственная возможность. Именно потому я тебе все рассказал, что хочу, чтобы ты победил. От этого зависит и моя жизнь.

– Ты можешь не убивать своего врага и проживешь дольше.

– Есть такая возможность. Но вряд ли это «дольше» будет достаточно долго. Я хорошо знаю Призрака. До сего момента я жил в долг. Теперь я должен его отдать, и он уберет меня.

– Тебе тут виднее, – нахмурился Лесли, но глаза блеснули. – А не проще запереть его в подвале, когда он туда зайдет за мной, и отравить газом или даже просто подождать, пока он подохнет с голоду?

– Надеюсь, ты не на самом деле думаешь, что человек, который смог вспороть королеву, не сможет выбраться из запертого погреба или испугается ядовитых газов? – Лайко нетерпеливо повел плечами. – Не кажись глупее, чем ты есть, капитан.

– А если я сдам тебя? – Лесли исподлобья глянул на похитителя. – Авось мне с этого сделается какое попущение?

– Можешь попробовать. Только, уверяю тебя, ничего путного из этого не выйдет. Да, ты погубишь меня, но себя не спасешь. Призрак не сентиментален.

Лесли задумался. Похоже, выбора-то у него нет.

– Я согласен, – обронил он.

– Молодец, на вот, выпей, – Лайко достал из рукава небольшую склянку с желтоватой жидкостью и добавил, заметив немой вопрос: – Это дурша – особый настой на травах. Он избавит тебя от боли… на время. К приходу Призрака действие прекратится, и тебе будет больно. Но ты пересилишь боль.

Склянка по дуге перелетела к пленнику, Лесли поймал ее и недоверчиво глянул на Лайко:

– Он запрещен.

– Дурак. Пей сейчас, – последовал резкий, словно удар плетки, приказ, – через несколько часов действие зелья прекратится.

Лайко поднялся и вышел. Лесли выдернул зубами пробку и настороженно понюхал. Пахло травами и чем-то свежим. Видно, делал настой настоящий мастер, а не простой школяр. Снова скрипнула дверь, и в погреб зашли двое коренастых парней, хмурых, но без жестокости или злости в глазах. Они просто пришли сделать свою работу. Лесли одним глотком выпил дуршу и почувствовал, что снова проваливается в ночь.

21.

21.

В этот раз Лесли проснулся сразу, как услышал позвякивание ключей: за ним пришли. Именно пришли. Почему-то он точно знал: не принесли еды, не заглянули для новой откровенной беседы, а пришли. Вернее, пришел. Призрак. Учащенно забилось сердце, но внешне никто бы не догадался, что капитан очнулся. Уже в который раз послышался скрип.

– Вы его не убили случаем? – спросил тихий простуженный голос.

– Он хороший боец, – ответил низкий голос справа.

– Одному нашему череп проломил, – добавил другой слева.

– Идти сможет? – вновь хриплый.

– Сможет, сейчас очнется, – справа послышался легкий свистящий звук.

«Княжеская нагайка», – догадался Лесли, внутренне напрягаясь и ожидая болезненного удара.

– Спрячь, – властно произнес хриплый. – Хватит с него. Не тащить же мне его.

Лесли только сейчас понял, что у него болит и ломит все тело. Жгучими пульсирующими полосами боль прокатывалась по лицу, ногам, рукам.

Чья-то рука коснулась его подбородка, приподнимая лицо. Лесли открыл глаза. Правый глаз затек и открывался плохо: мешали запекшаяся кровь и большой набухший синяк.

– Ну что, капитан? Набегался? – Призрак едва заметно улыбнулся краешком рта.

Он небрежно отвел руку, позволив голове пленника вновь бессильно упасть на грудь, повернулся к нему спиной, чтобы дать указания, и неожиданно сделал быстрый шаг вперед. Жестким ударом разбил кадык тому, что был с нагайкой. Второй охранник отшатнулся, и тут Призрак услышал звон цепи. Только молниеносная реакция позволила ему ускользнуть от медвежьих объятий освободившегося Лесли. Загрохотала опрокидываемая скамья у стены.

– Закрывай дверь, – прорычал Лесли.

Уцелевший охранник бросился к выходу. В руке Призрака светлой черточкой блеснул нож, и тут же послышался неприятный сухой хруст. Стражник оседал на пол, все еще пытаясь мертвеющей рукой достать из левой лопатки стальное жало. Лесли был внимательнее, и второй нож по самую рукоять вонзился в висящую на противоположной стене голяшку, лишь оцарапав щеку капитана. Тот выругался и бросился на врага. Призрак действовал хладнокровно, отшагнул и встретил пленника сильным ударом в грудь. Любой другой мгновенно бы захаркал кровью, когда сломанные ребра пробили бы легкое, но Лесли успел немного сместиться, и удар пришелся вскользь, едва не перешибив дыхание. И тогда они схватились. Удары, хитрые пассы. Призрак бился хладнокровно, Лесли – яростно. Призрак понимал, что Лесли – опасный противник и что в таком замкнутом помещении в бою на кулаках имеет неоспоримое преимущество. Если хоть один удар капитана достигнет цели, то уже не пленник, а он сам, Призрак, будет харкать кровью. Потому действовал аккуратно, уклоняясь и уходя от ударов, стараясь не позволить загнать себя в угол. И вдруг Лесли оступился и провалился при атаке справа, реакция Призрака была быстрее мысли. Когда его ответный удар уже было не остановить, он понял, что попался. Капитан не был новичком в рукопашных боях, скорее, он был даже более искушен в этом, нежели лучший убийца «Крыльев ворона». Он спровоцировал эту атаку. Лесли скользнул в сторону, и его ответный удар достиг цели.

Брат Хэйл в один момент понял, что значит попасть под молот кузнеца. Его отшвырнуло на стену. Загрохотали падающие полки, бутыли, бочонки. Чудным дождем посыпались травы и колбаса. Призрак едва осознал, что правый бок заливает что-то липкое и теплое и что сквозь рубаху торчит обломок ребра, как оказался в железной хватке. Лесли не смог сразу, одним движением сломать шею врагу и начал его душить. Призрак зарычал, пытаясь противостоять удушению, втягивая голову в плечи и поджимая подбородок. Лесли тряхнул его раз, другой и, не ослабив хватки, приложил спиной о стену, сшибая полки. Хэйл ощутил недостаток кислорода, железные пальцы врага все плотнее сжимались. Призрак второй раз в жизни увидел приближение смерти, и, как и в первый раз, не крик, но утробный рев вырвался из его глотки. Он один за другим нанес несколько ударов по ребрам капитана. Лесли вздрогнул от пронзительной боли в боку, но продолжал все сильнее стискивать пальцы. Хэйл молотил правой рукой, куда попадет, а левой старался разжать смертельный захват, коленями наносил жесткие болезненные удары, но в ответ получал лишь дополнительную встряску. Призрак неожиданно обмяк, но продолжал бороться, всеми силами сопротивляясь удушению. Его глаза закатились, и синеющие губы что-то зашептали. Лесли неожиданно показалось, что сквозь закрытые веки просочилось фиолетовое свечение, но он не успел удивиться. Слабеющая правая рука Призрака с неожиданной силой сжала запястье капитана. Пронзительный холод разлился по руке, заставляя неметь пальцы. Послышался рвотный запах гниющей плоти. В глазах Лесли потемнело от острой боли и слабости. Его бросило сначала в холод, потом в жар, и холодная струйка пота потекла между лопаток. Он в ужасе увидел, как темнеет его рука и по предплечью расползается страшное, покрытое язвами и жесткой коркой пятно. Лесли взревел, но хватку не ослабил. Рука Призрака соскользнула, сдирая быстро разрастающуюся коричневую корку. Потек смердящий желтоватый гной. Лесли еще несколько раз тряхнул врага, словно тряпичную куклу. Голова Призрака болталась, но он все еще бился. Он пытался вновь ухватиться за Лесли правой рукой, но та бессильно висела, кожа на ней ссохлась и стянулась. Брат Хэйл последним усилием уперся ей в грудь Лесли и прорычал, стискивая зубы: «N`gorra K`hashsh. N`gorra K`hashsh». Голос его затих, и только губы уже беззвучно повторяли странные слова. Призрак обмяк, мешком заваливаясь на правый бок, когда пальцы Лесли неожиданно ослабели, а в груди что-то заныло. Тело содрогнулось в сильном ознобе. Капитан отшатнулся и сквозь прорехи в рубахе увидел, что по его груди расползается жуткое пятно, схожее с гниющей плотью на руке. Его затрясло. Ноги подкосились от слабости.

– Нежить, – прошептал капитан. – Мертвень. Проклятый мертвень.

И потерял сознание. В погребе повисла тишина. Слышно было лишь, как бьются о пол капли вытекающих масел и вин.

Призрак открыл глаза, обрамленные затухающим фиолетовым ореолом.

– Сукин сын, – шептал он.

Морщась от боли в боку, Хэйл подполз к поверженному противнику. Прикоснулся рукой к шейной артерии. Досадливо поморщился: Лесли уже не дышал. Со злостью осмотрел металлические браслеты на руках капитана и сплюнул.

– Лайко, шалава, – плевал словами слуга кардинала. – Я доберусь до тебя.

Призрак поднялся, зажимая рану в боку рукой, которая вновь постепенно приобретала человеческий вид, и огляделся. Не от безысходности, а от решимости. Он точно знал, что ищет. Заметив в углу небольшой бочонок с широкой крышкой и смоляными разводами на обручах, он удовлетворенно кивнул. В два шага подошел к бочонку и с силой оторвал крышку. Кедровый смоляной бальзам приятно ударил в нос запахом хвои. Призрак положил крышку назад и направился к выходу, на ходу достав из трупа свой нож. Хотя он был уверен, что больше его никто не ждет, но лезвие настороженно подрагивало в руке, готовясь поразить любую подозрительную тень. Поднялся по крутой лесенке и вышел в просторные сени. В окна лился белый лунный свет. Призрак бы предпочел, чтобы его не было: ему-то все одно, ночь ли, день, а вот нечаянным соглядатаям свет в помощь. В доме было тихо и пусто, тут Призрак не мог ошибиться. Лишь под половицей затаилась мышь. Он вышел на улицу. Стрекотали цикады, да слышался приглушенный шаг ночных патрулей. Ну, патруль не помеха. Призрак осмотрелся. Все его чувства, напряженные до предела, молчали: за ним никто не следил и никто не целился в него арбалетным болтом из темного закоулка.

Как же он ошибся. Свист и почти тут же удар, который опрокинул Призрака обратно в дом. Он с удивлением увидел торчащий из груди арбалетный болт и скатился вниз по лестнице. Улица немо ожидала продолжения. И вскоре из подворотни нерешительно показалась тень. Она, сгорбившись и держа подрагивающий арбалет, засеменила к приоткрытой двери. Следом за ней крались еще. Мерцали ятаганы. Квартет фигур замер перед входом.

– Ни зги не видать, – просипела. – Да сдох он. Вы же видали: я не промахнулся.

– Хозяин сказал принести голову, иначе не заплатит. Поди проверь, – ответила другая.

– Да подох он, – неуверенно ответил первый. – Тяжелый же арбалет, размозжило всю грудь небось. Наконечник ударный. Такой и кабана валит.

– Поди проверь, я сказал, – прикрикнул второй.

– Вот сам бы Лайко и пошел, – совсем тихо сказал третий.

– Куда там, – хмыкнул кто-то, – стоит за углом, портки мочит небось.

Первый шагнул внутрь:

– Вижу, вунь валяется. Внизу лестницы.

Он прицелился и еще раз спустил курок. Болт с хрустом вошел в грудь рядом с первым.

– Не дернулся даже. Точно издох.

– Погоди, – второй протиснулся вперед, доставая нож с широким волнообразным лезвием. – Отрежу ему голову.

Квартет убийц исчез в проеме. Снова стало тихо. Вскоре послышался легкий шум, кто-то, опираясь о стены рукой и прихрамывая, поднимался по лестнице.

Ярким бликом на брусчатку полетел стальной болт. И сразу еще один.

– Лайко. Сука, – послышался простуженный тихий голос. – Я знаю, ты здесь. Твои люди мертвы. И я слышу, как трясутся твои кишки. Беги, если хочешь. Но я тебя достану.

Он поморщился от внезапной острой боли в боку, вызванной неосторожным движением, и, больше не скрываясь, пошел к небольшой телеге, запряженной высоким тяжеловозом. Порывшись в повозке, нашел связку широких бинтов. Покачал головой: мало, – и захватил длинный плащ. Вернулся в погреб, с досадой заметив, что теряет слишком много крови: на лбу уже появилась испарина. Уцелевшая лампа светила тускло, видимо, заканчивалось масло, но Призрака это не беспокоило. Он снял с себя рубаху и осмотрел рану. Выглядела она ужасно: в рваной дыре виднелся обломок ребра. Без эскулапа не обойтись, но сначала надо остановить кровотечение. Призрак порвал рубаху на полосы, обмакнул получившиеся бинты в смолу и обернул их вокруг груди, стараясь прижимать плотнее. Скрипнул зубами от жесткой боли. Слезы выступили на глазах, но брат Хэйл закончил работу, тщательно проследив, чтобы бинты держались крепко и не размотались. После этого подошел к Лесли. Разрезал его одежду, полностью обнажив мертвеца, и тоже порезал ее на полосы. За одеждой последовал принесенный плащ. Полученные бинты Призрак ворохом бросил рядом с бочонком смолы. Потом вернулся к лежащему на полу капитану. Внимательно осмотрел пятна, от которых нестерпимо несло трупным разложением, и принялся счищать гниющую плоть. Закончив с этим, он сделал длинный разрез на животе, резким движением погрузил в теплые внутренности руку и произнес:

– K`hashsh. Eugorra spor g`gnk. Кашш, прибери Тропу, отведи гончих, сохрани связь тела с духом. K`hashsh. Eugorra spor g`gnk.

Тело Лесли вздрогнуло, выгибаясь, и затихло. Призрак довольно улыбнулся и продолжил свое занятие. Выгреб руками внутренности и небрежно откинул их в сторону. Вытер руки о собственные штаны и подошел к нарезанным бинтам. Перенес их ближе к телу. Вернулся за бочонком и, ругаясь сквозь зубы на резкую боль в боку, перетащил и его тоже. Взял первую ленту, окунул ее в смоляной бальзам и начал аккуратно, но быстро обворачивать ею труп. Ноги, руки, голову. С торсом пришлось повозиться, но Призрак справился и с этим, так что через три четверти часа мертвое тело было тщательно обмотано просмоленными бинтами. Критически оглядев свою работу, Хэйл обильно обмазал полученное подобие мумии остатками смолы и вышел наружу.

Ему потребовалось около десяти минут, чтобы отдышаться и собраться с силами. Нестерпимо ныло в боку. Но кровотечение уже остановилось. Поднять по крутой лестнице мертвеца весом в шесть пудов могло показаться невыполнимой задачей, но Призрак продемонстрировал недюжинную силу. Он подхватил Лесли под мышки и с глухим рваным криком вынес того на улицу. Перевел дыхание и ловко закинул его на телегу. Еще раз убедился, что бинты лежат плотно и полностью покрывают труп – это было важно, – прикрыл его рогожей, бросил сверху вещевой мешок, накидал соломы. Теперь, когда все было готово и мало кто смог бы заподозрить, что в телеге мертвое тело, Призрак размотал собственные бинты. Кровь уже остановилась, а рваные розовые края раны почернели. Вместо белой кости торчал грязно-желтый обрубок. Призрак недовольно поморщился: теперь обычный эскулап не поможет. Все говорило о том, что для обычного человека такой удар был бы смертелен, а потому убирать мертвые ткани, править кость и очищать рану придется его хозяину самолично. Иначе вскоре он и вправду станет тем, за кого его принял Лесли, – мертвенем, каковым Призрак пока не являлся.

Брат Хэйл кинул ненужные бинты на телегу, достал из походной сумки запасной дорожный костюм и споро облачился в него. Окатил сапоги из замеченной неподалеку бочки, в которую собиралась дождевая вода, и тронулся в путь. Предстояло за несколько дней покрыть большое расстояние, потому Призрак заставил лошадь бежать быстрее. На выезде из города ему преградил путь охранный напул, но, рассмотрев лицо предоставившего кардинальскую печать, пропустили с низкими поклонами.

Брат Хэйл направил повозку на восточную дорогу. Через два дня он просто обязан прибыть к замку Марка Ирпийского, иначе придется сменить армию людей на войско мертвеней, но он пока не стремился к этому. Он время от времени подгонял медлительного тяжеловоза легкими щелчками бича, нисколько не заботясь об усталости животного. Зачем его беречь, когда в дневном переходе он наверняка поменяет его на первой же конной станции?

Телега съедала версту за верстой. Луна то выглядывала, то пряталась за кучерявые облака. Призрака укачивало и клонило в сон, но он отгонял его. Помогали в этом и выбоины, на которых повозка подпрыгивала, поскрипывая осями. В неровном лунном свете покачивались зубцы надвигающегося густого леса, но до него еще несколько часов, а сейчас путь лежал через вересковую пустошь. Редкие деревца покачивали тонкими ветвями на порывистом ветру, и дрема все-таки одолела человека. Она нежными руками обласкала веки, и глаза сами собой закрылись, а голова упала на грудь. Конь, почувствовав послабление, пошел шагом.

Повозка подпрыгнула на очередном ухабе, вышвырнув Призрака из сладкой дремы. Он, сразу сообразив, что задремал, глянул на луну и на приближающуюся лесную стену. «Отключился на четверть часа, не больше», – решил путник и выкриком придал тяжеловозу скорости, но сразу же натянул вожжи. Конь покорно и с радостью остановился. Белый свет вырвал недалеко от дороги смутный силуэт. Высокий, но сутулый мужчина устало брел по направлению к лесу. И они непременно должны были столкнуться, если бы Призрак продолжил движение. Брат Хэйл вновь прикрикнул на лошадь. Телега нехотя поползла по дороге. По мере приближения Призрак смог различить детали: чешуйчатый панцирь, который закрывал торс и бедра, торчащие из-под него обрывки и грязные лоскуты кожаной юбки, сгнившие наполовину окреи. То, что издалека Призрак принял за оружие, оказалось ликтой. Картину завершал украшенный арабесками и чеканкой шлем с остатками некогда богатого красного плюмажа и торакс с изображением двух орлов. Это был легат. Холодные мурашки пробежали по спине Призрака. Мертвень. Легат-мертвень. Он шел, не разбирая дороги, не обращая внимания на приближающуюся повозку, не меняя шаг. Он брел вперед. Хэйл вновь остановил телегу и спрыгнул на землю. Фыркнул конь и, хрипя, стал пятиться. Легат словно услышал недовольство и повернулся к Призраку. Истлевшая плоть смердящими кусками висела на иссушенных костях, а черные глазницы, казалось, изучают человека. Вместо отсутствующей челюсти торчал какой-то странный огрызок кости, да копошился в носовой впадине большой желтый опарыш. Призрак с отвращением сплюнул и шагнул вперед. Трехсотлетний мертвень костлявыми руками потянул розгу из ликты, но та рассыпалась в труху от прикосновения. Призрак сделал еще шаг, вытянув правую руку, словно отталкивая кого-то невидимого ладонью, и четко проговорил короткую инвокацию. Мертвень скрипнул костями и рассыпался. Доспех с глухим звоном ударился о землю. Призрак огляделся: никого. Тихо и спокойно, лишь шумел в ветвях редких деревьев ветер. Хэйл склонился над останками легата.

– Что же это такое? – прошептал он, даже не стараясь скрыть испуг в голосе: перед кем тут рядиться? Ведь страшно было на самом деле. – Герб пятого легиона. Три сотни лет назад он полег тут весь в столкновении с первым алийским корпусом. Что же заставило мертвеня подняться?

Призрак вынул нож и его кончиком отбросил в сторону плечевую кость трупа. Она легко откатилась.

– Связи нет! – воскликнул Хэйл. – Нет связи, это не дух легата соединил заново кости и поднял тело, это сделал кто-то, обладающий достаточной силой. Силой мертвых! Кашш или его слуги.

Призрак почувствовал, как дрожат его руки.

– Мертвень-легат, имеющий власть, способен поднять не один десяток собственных солдат! Что здесь произошло? Что здесь происходит?! – воскликнул он и огляделся, ожидая увидеть неспешно приближающихся к нему мертвых воинов, но раскачивающиеся в легком ветерке ветви деревьев лишь создавали иллюзию движения.

– Скорее, – змеей прошипел Призрак и, повторяя себе под нос «Надо спешить», прыгнул в повозку, щелкнув вожжами.

Лошадь недовольно фыркнула, и телега покатилась вперед, подпрыгивая на ухабах. От недавней дремы не осталось и следа. Хэйл вглядывался в ночь, опасаясь столкнуться с кем-то или чем-то серьезнее мертвеня, например, с тем, кто смог поднять труп и наделить его нужной силой для командования своими бывшими солдатами, которые потеряли жизни на этом самом месте. Теперь причин добраться до своего хозяина было на одну больше, и Призрак все подгонял и подгонял лошадь.

*    *    *    *

Лайко сидел за своим столом. Его невидящий взгляд был устремлен на единственный предмет на столе – на превосходный нож. Тот самый нож, что оставил ему Призрак как плату за работу. Поблескивала изящная филигрань на лезвии, словно некое дамское украшение. Лайко механическим движением поднес горлышко пузатой бутылки к губам и сделал несколько больших глотков, опорожнив очередной сосуд. Крякнул и запустил им в стену. Зеленые осколки заиграли в чехарду, осыпаясь на пол, где уже скопились поджидающие их товарищи. Его план провалился. И рухнул с таким грохотом, что слышно было, должно быть, даже в Радастане. Конечно, прямо сейчас он мстить не придет, но чуть погодя не преминет заглянуть в гости. Но кто может забраться в голову к подобному существу, кто может понять его мысли? Возможно, он уже стоит под окном его, Лайко, небольшой усадьбы и прикидывает, как ему на этот раз проникнуть внутрь.

Губы Лайко скривились, словно он намеревался зареветь, как пятилетний ребенок, у которого отняли игрушку. Бывший координатор «Крыльев ворона», могущественной и пугающей организации, удержался от проявления подобной слабости, хотя уже понимал, что он мертв. Да, он сидит, он чувствует вкус вина, видит лунные лучи на столе, слышит стрекот цикад, но он мертв. Сегодня ли, завтра, через неделю, какая разница? От разозленного Призрака не уйти. А если вспомнить, кто ему покровительствует, тогда всякое бегство становится настолько же бессмысленным, как попытка скрыться от атакующего свою жертву аргосса. Аргосский тигр – единственный из хищников, известных исследователям, который может убить свою жертву не ради пропитания, а ради охоты, ради развлечения, как могли бы это назвать люди. А теперь зверь пострашнее этого пустится в погоню за ним самим, и он не голоден и не ищет забавы: он будет искать мести. Не пылкой, жаркой и бездумной, но холодной и расчетливой. Как говорил сам Призрак: «Месть надо подавать холодной, лишь слегка сдобрив ее пряностями. И тогда она запахом своим приносит истинное наслаждение и восстанавливает спокойствие в душе». Тут Лайко не справился с нахлынувшими эмоциями, и причиной тому отчасти было выпитое вино: слезы потекли по его дрожащим щекам. Он протянул руку к ножу. Мгновение не решался дотронуться до стального жала, словно это была гюрза, но потом схватил рукоять. Плотно и надежно.

– Сволочь, не вдохнешь ты запах своего блюда, тебе достанется лишь мысль, что кто-то сожрал твою порцию за тебя. Я сожрал ее! – проорал Лайко в пустоту и одним движением вонзил себе нож в грудь, перерезав сердечные сумки.