Текст книги "Сто боев – сто побед"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

18

– Не поняла, котик! – повернула голову Лиза. – Куда это мы едем?

– На мойку, прелесть моя! За «Лексусом»…

– Так, а где эта мойка?

– Уже близко, дорогая!

Лиза посмотрела за окно. Там уже потянулась окраина Севастополя. Лиза решительно повернула голову.

– Скажи, пусть разворачивает! А то я к концу проповеди не успею вернуться!

– Успеешь, дорогая, успеешь! – легонько похлопал Лизу по руке суженый.

– Да не успею! А Моня меня тогда убьют!

– Моня тебя не убьет! – все тем же ласковым тоном сказал суженый. – А вот мы можем…

– Что?! – быстро спросила Лиза и тут же потянулась к сумочке.

В бытность проституткой она не раз попадала в крутые переделки с клинетами и с тех пор усвоила привычку таскать в сумочке предметы двойного назначения – вроде заколок-стилетов.

Однако суженый был начеку. В тот же миг он что-то сделал с кистью Лизы, и ее буквально скрючило от боли. Вроде как парализовало.

– То что слышала! – чуть наклонился к ней суженый. – Поэтому больше не дергайся, а закрой рот и слушай меня внимательно… Уяснила?

Лизе было так больно, что она даже кивнуть не могла. Просто хватала ртом воздух, как выброшенная на набережную глупая рыба.

– Уяснила или нет?!

– Да! – с трудом выдавила из себя Лиза.

– Вот и отлично! – улыбнулся суженый и ослабил тиски, сжимавшие Лизину кисть.

Лиза наконец закрыла рот и сглотнула. Она поняла, что попала. Как тупая провинциальная лошица. Суженый оказался ряженым. То есть обыкновенным сутенером, поставлявшим в заграничные бордели живой товар…

19

Высунувшийся из воды у борта лодки аквалангист находился для вахтенного помощника «Варшавянки» в «мертвой зоне». Чтобы увидеть его, офицеру нужно было подойти к левому крылу рубки и перегнуться. Поэтому аквалангист тут же начал взбираться на борт.

Мокрая резина была скользкой, но в ней имелись отверстия, через которые вода заполняла полость между жестким внутренним и мягким наружным корпусами. Пользуясь этими отверстиями как ступеньками, аквалангист за несколько секунд вскарабкался на палубу и тенью метнулся к рубке.

Здесь он замер. Вахтенный ничего не услышал, поскольку почти все звуки тонули в шуме воздухозаборника. Немного выждав, аквалангист осторожно скользнул вокруг рубки к двери другого борта. Именно за ней курил матрос-часовой.

Двигаться аквалангисту оказалось не очень удобно. На нем был не акваланг, баллоны которого располагаются за спиной пловца, а штатный изолирующий дыхательный аппарат подводников – ИДА. У него баллоны находятся на груди пловца. Несмотря на это, аквалангист быстро и бесшумно добрался до противоположной двери рубки. Здесь он затаился, держа в руке обратным хватом нож.

Часовой за дверью наконец докурил. Затоптав окурок на мокрой палубе, он распахнул дверь и вынырнул из рубки. Аквалангист сзади обхватил его за голову и вонзил в спину нож. Негромкий предсмертный всхлип часового утонул в ладони убийцы.

Бросив нож в ране, аквалангист подхватил обмякшее тело матроса и втащил его обратно в рубку. Там убийца быстро потянулся к поясу, где у него висел водонепроницаемый пакет. Выдернув нож из тела, аквалангист полоснул им по пакету. Секунду спустя в его руке оказался пистолет с глушителем. Аквалангист снял его с предохранителя и быстро шагнул к ведущему наверх зигзагообразному трапу.

– Ну что, перекурил, Пестрыгин? – донеслось сверху.

Аквалангист уже быстро взбирался в темноте по ступеням. Вахтенный, не услышав ответа, перегнулся сверху и громко позвал:

– Пестрыгин, ты чего, обкурился с голодухи?

Аквалангист дошел до поворота. Вахтенный помощник услышал шаги и повернулся. Впрочем, рассмотреть что-то в темном жерле рубки было невозможно, и вахтенный спросил:

– Ты чего, Пестрыгин, ухи поел?

В ответ на трапе дважды приглушенно хлопнул пистолет. Вахтенного с развороченной грудью отбросило к брызгозащитному козырьку рубки. Под него он и упал…

20

– Значит, так! – сказал бывший суженый деловым, не допускающим возражений тоном сутенера. – Будешь вести себя нормально, делать, что я скажу, все для тебя закончится хорошо. Вернешься к своему Моне живой и здоровой. Станешь дергаться, вернешься мертвой и больной. Ты что выбираешь?

– Вася! – быстро сказала уже пришедшая в себя Лиза. – Я ж загранпаспорт не взяла! А без него погранцы тебя как липку обдерут! Ты ж на мне ни фига не заработаешь! Я ж цены турецкие на телок знаю, котенок!

– А я тебе сказал – закрыть рот и слушать, – поморщился бывший суженый.

– Так я ж как лучше хочу! Правда! Ты лучше, котенок, знаешь, что… – Тут Лиза покосилась на татар и, резко наклонившись к уху суженого-ряженого, что-то быстро зашептала.

Наморщенный суженый сперва было недовольно отодвинулся, но по мере услышанного выражение его лица поменялось. В конце он даже улыбнулся и спросил:

– Что, настоящие пираньи?

– Ага, прикинь! – кивнула Лиза. – Здорово придумал, да? Ну что, я выйду, котенок? И будем считать, что мы не виделись, да? – заглянула в глаза бывшему суженому Лиза.

Однако тот махнул головой:

– Да нет, это не пойдет!

– Как не пойдет, котенок? Я ж тебе…

– Все! Закрыли тему! – смахнул улыбку с лица бывший суженый и снова стал сутенер-сутенером. – Теперь ты молчишь и слушаешь, что надо сделать! А потом спрашиваешь, если что не понятно!

21

Капитан второго ранга Капралов под мерное гудение вентиляции дремал, уронив голову на стол. Дверь его каюты вдруг приоткрылась. В нее чьи-то руки протиснули гроб. Цинковый. И поставили его, оперев о косяк.

Шаги в коридоре быстро затихли. Зато крышка гроба вдруг начала медленно, со странным скрипом, приоткрываться. Капралов поднял голову и невольно вздрогнул. В следующую секунду командир «Варшавянки» потянулся было к сейфу, где у него лежал пистолет. Однако ключей в кармане форменных брюк почему-то не оказалось. Пристегнутый к поясу карабин с цепочкой был на месте, а вот сама связка куда-то пропала…

– Длинь-длинь! Длинь-длинь! – вдруг донеслось из приоткрытого гроба.

Капралов замер. Наружу быстро высунулась рука с ключами.

– Вы не это ищете, товарищ командир? – услышал Капралов знакомый голос.

– Это! – сглотнув слюну, хрипло сказал капитан второго ранга. – Почему вошли без доклада, Сацких?

– Так я ж еще не вошел! Разрешите, товарищ командир? – послышалось из гроба.

– Не разрешаю! – отчеканил Капралов.

– Почему?

– Потому что вы без разрешения поднялись на борт, мичман!

Рука с ключами вдруг задрожала, связка зазвенела. Из приоткрытого гроба донесся смех.

– Ха-ха-ха! Извините, товарищ командир, не могу… Ха-ха-ха-ха-ха!

Капралова самого тянуло рассмеяться, но он просто обязан был выдержать командирскую марку. И капитан второго ранга, с трудом сдерживаясь от хохота, легонько стукнул кулаком по столу:

– Отставить смех, мичман!

22

Как обычно, в конце проповеди Моня спустился в зал. Там он побродил между рядами, изображая вроде как гипнотический транс. Наконец Моня приблизился к цели.

Его глаза были прикрыты. Рука застыла в воздухе, почти прикоснувшись к роскошным волосам соседки «подсадного». Та невольно приподнялась в кресле, вытянувшись в струнку и вцепившись в подлокотники побелевшими пальцами. А Моня вдруг резко повернулся и почти упер ладонь в лоб кудрявого парня.

Соседка тихонько охнула и даже вроде как попыталась вскочить. Однако дебелая подруга тут же уцепилась в нее мертвой хваткой и пригвоздила к креслу.

Моня повел рукой из стороны в сторону, и на его лице вдруг отразилось почти блаженство. Поросячьи глазки широко открылись. Моня с восторгом посмотрел на кудрявого парня и громогласно произнес в микрофон:

– Братья и сестры! Свершилось! Я нашел его! Я нашел соратника, чья способность к просветлению позволит ему разделить со мной все тяготы пути и достичь цели!

Тут Моня вдруг сложил руки перед собой и вроде как коротко поклонился, одновременно произнеся в микрофон:

– Как зовут тебя, брат?

– Иосиф! – сказал парень, поднявшись.

– Его зовут Иосиф!!! – проорал в микрофон Моня. – И это символично, братья и сестры! Ведь именно так звали отца Иисуса! Вместе мы победим! Да?!

– Да!!! – почти в едином порыве грянул зал.

Моня свободной от микрофона рукой приобнял парня и снова крикнул:

– Я нашел его! Я нашел еще одного соратника! Но я знаю, что завтра, или послезавтра, или послепослезавтра я найду еще одного, потом еще и еще! И вместе с вами, братья и сестры, мы одолеем путь к истинной вере! Да?..

– Да!

– Да?

– Да!!!

– Да?

– Да!!!

Задавая вопросы, Моня задом ловко взобрался на сцену и втащил с собой кудрявого парня. Умолкшая было музыка грянула с новой силой. На сцену двумя ручейками под стук барабанов вытекли давешние босоногие мальчики-девочки. Под напевы «Рама хари! Рама кришна!» они образовали кольцо, в которое дымовые установки пахнули дымом.

– Валим! – скомандовал Моня кудрявому подсадному, который от волнения мог сделать что-то не то. – Только не загреми!

Несколько секунд спустя Моня уже благополучно заволок «подсадного» за сцену. Гориллообразный Шварц в своей неизменной демисезонной адидасовской футболке и джинсах встретил их, оттер парня в сторону и ломанулся вперед. За Шварцем двинулся Моня, сзади пристроились секьюрити, охранявшие сцену.

Протопав по гулкому коридору, Шварц приблизился к грим-уборной. Торчавший возле нее секьюрити посторонился, Шварц рывком распахнул дверь. Моня вошел в грим-уборную и, устало плюхнувшись в кресло, крикнул:

– Лизавета! Лизавета! Ты где?..

23

Держа пистолет наготове, аквалангист поднялся по трапу и осторожно наклонился над распластавшимся под козырьком рубки вахтенным помощником «Варшавянки». Убедившись, что офицер мертв, аквалангист быстро повернулся и приблизился к открытому люку лодки.

Снизу доносились приглушенные голоса. Аквалангист осторожно наклонился и заглянул в проем. Внизу, метрах в трех, виднелся еще один распахнутый люк. Через его отверстие просматривался небольшой пятачок палубы центрального поста. Членов экипажа видно не было.

Аквалангист немного поколебался, но все же решил закрыть верхний люк. Положив пистолет на палубу, он ухватил тяжеленную крышку и неслышно опустил ее. Потом убийца быстро закрутил штурвал запорного устройства. Люк плотно прижался к горловине, но с внутренней стороны крышки имелся точно такой же штурвал, так что открыть люк для экипажа никакой проблемы не представляло.

Поэтому аквалангист больше не стал терять время. Схватив пистолет, он бросился вниз. Вынырнув через другую дверь рубки, аквалангист оставил под ней пистолет, а сам соскользнул по боку «Варшавянки» в море.

В следующую секунду аквалангист уже скрылся под водой. Однако пробыл он там недолго. Буквально через полминуты показался на поверхности, но уже верхом на подводном скутере. К скутеру был прикреплен небольшой газовый баллон.

Аквалангист не без труда, но довольно быстро втащил его на борт «Варшавянки» и перекантовал к рубке. Положив баллон под ней, аквалангист размотал прикрепленный к баллону тонкий шланг и вставил его в решетку воздухозаборника. После этого аквалангист открыл вентиль баллона, посмотрел на водонепроницаемые часы, подхватил пистолет и бросился в рубку «Варшавянки»…

24

– Я не понял, – повернулся к Шварцу Моня, – где Лиза?! Или я сам должен, выложившись в образе, с фейса грим снимать?!

Шварц заглянул за ширму гримерки. На его физиономии возникло озадаченное выражение.

– Щас! – быстро сказал он и протопал к двери. Высунувшись в коридор, гигант-телохранитель рявкнул: – Лиза че, в туалете с прокладками? Как нет?..

К Моне Шварц повернулся уже с встревоженным лицом и тут же прижал огромным пальцем к уху микронаушник.

– Шварц к Седьмому! Лизка возвращалась? Нет?! Ясно…

Быстро вытащив из кармана мобильный, Шварц принялся неловко тыкать в слишком мелкую для его огромных ручищ клавиатуру.

– Я вам не мешаю? – глухо обозвался из кресла Моня.

– Да Лизке срочно понадобилось в аптеку и…

– Да хоть в супермаркет, вашу мать! – грохнул кулаком по столу Моня. – На фига я, блин, содержу целую кучу нахлебников?! Чтоб концертный грим снять было некому? Разгоню, на фик! Всех!

– Да щас, Монь! – быстро приложил трубку к уху Шварц. – Алло, Лизка! Ты где, твою мать… Чего?.. А кто это?..

25

Попытавшись стукнуть кулаком по столу, Капралов вдруг проснулся. Подняв голову, он с удивлением обнаружил, что никакого цинкового гроба в двери его командирской каюты нет. И сама дверь закрыта. Зато в коридоре разносился заливистый смех.

– Ха-ха-ха!

– Хи-хи-хи!

– Ой, не могу, ха-ха-ха!

Капралов быстро вскочил из кресла и, рывком распахнув дверь, высунулся в коридор. Под перебокой чуть наискосок перегибался от смеха радист. Дверь радиорубки в нарушение всех инструкций была открыта настежь. У межотсечного люка, показывая на радиста пальцем, ухохатывался матрос-годок. И в другой стороне тоже кто-то смеялся.

В подсознании Капралова что-то тревожно щелкнуло. Какая-то мысль возникла, но тревожиться капитану второго ранга не хотелось. Подчиненные радовались жизни, и Капралову от этого тоже было очень весело. Он больше не мог сдерживаться и сам от души засмеялся.

Тревожная мысль все же пробилась из подсознания, но от нее командиру «Варшавянки» стало еще смешнее. Так что он тоже едва выдавил из себя сквозь хохот:

– Азотный наркоз! Ой, не могу! Без погружения! О-хо-хо-хо-хо-хо-хо!..

26

– Монь! – быстро сказал Шварц, прижав телефон к животу. – Это… Тут с тобой типа поговорить хотят!

Физиономия Шварца Моне сильно не понравилась.

– Кто?

– Вроде татары. И это… Лизка типа у них…

– Давай! – резко протянул руку Моня.

Одухотворенности на его лице не осталось. Моня вроде как улыбался. Но эта улыбка сильно смахивала на волчий оскал. Взяв трубку, он сказал:

– Это Моня! Я внимательно слушаю! Ты кто?

– Ремзи…

– Угу… Ну?

– Твоя подруга задержана бойцами летучего отряда самообороны крымских татар…

– Она мне не подруга. Она на меня работает, – уточнил Моня. – С какого хрена вы ее задержали?

– Она совершила ужасное преступление! Надругалась над святыней нашего народа!

– Не понял?..

– Она делала минет в мечети! – выдохнул собеседник.

– Муфтию, что ли?.. – не поверил Моня.

– Неверному!!!

– Так… А кто ваш сра… в смысле летучий отряд курирует от меджлиса? Джемилев или Умеров?

– Наш отряд не подчиняется меджлису! Там засели одни болтуны! Мы подчиняемся только законам шариата! Поэтому твоя подруга сегодня же предстанет перед судом кадия!

– А кадий у нас кто?

– Его имя хранится в тайне! Для обеспечения независимости системы кадията! Кто кадий, не знаем даже мы!

– Пацаны, вы хорошо подумали? – почти ласково спросил Моня.

– Да! Поэтому ты сможешь присутствовать на суде, высказаться в защиту обвиняемой и выслушать справедливый приговор!

– Когда, где? – спросил Моня.

– Заседания шариатского суда каждый раз проходят в другом месте! Для обеспечения независимости! Но ты получишь инструкции по телефону, так что успеешь прибыть как раз к началу суда. Требование одно…

– Да! – насторожился Моня.

– Ты должен предстать перед кадием с покрытой головой! Но не бейсболкой, конечно!

– Договорились, пацаны, – шмыгнул носом Моня. – Писец! – сказал он, отняв трубку от уха. – У этих татар левая клешня не знает, что делает правая! Они меня достали!

– Что?.. – тревожно спросил Шварц.

– В темпе собираемся на тайный шариатский суд. Нужно где-то срочно достать татарскую кепку, ну типа как у Деда Мороза… – посмотрел на Шварца Моня. – Не, две кепки – вторую для тебя… Ну и в придачу парочку гранатометов, десяток «калашей» и ящик патронов!.. Не, патронов тоже два ящика, чтоб нам на суд два раза ездить не пришлось! Понял?

– Понял! – кивнул Шварц. – Сейчас зашлю пацанов в тайник!

27

Аквалангист посмотрел на часы, потом положил на палубу пистолет и быстро завертел штурвал рубочного люка «Варшавянки». Открыв запор, он сместился под стенку и двумя руками потянул крышку люка на себя.

Если бы изнутри лодки вдруг открыли огонь, толстая крышка защитила бы аквалангиста от пуль. Но выстрелов не последовало. Аквалангист осторожно заглянул в щель, потом рывком откинул крышку до упора. Взяв пистолет, он наклонился и прислушался. Резиновая маска ИДА делала слышимость не такой ясной, но все же аквалангист расслышал легкое похрапывание. Из его груди вырвался вздох облегчения. Все сработало так, как он и рассчитывал.

В баллоне, привезенном на скутере, находилась перекись азота. В начале двадцатого века на улицах Парижа была понатыкана целая куча аттракционов, называвшихся «Веселящий газ». Суть аттракциона заключалась в том, что любой желающий за умеренную плату мог вдохнуть из баллона перекись азота. Но очень скоро власти спохватились, что это наркотик, и аттракционы запретили.

Тридцать лет спустя, после изобретением акваланга, с «веселящим газом» столкнулись уже ныряльщики. Оказалось, что на глубинах под большим давлением перекись азота образуется в воздухе самопроизвольно. Из-за этого и гибнет большинство водолазов. Коварство «азотного наркоза» заключается в том, что под его воздействием человек теряет способность трезво оценивать ситуацию мгновенно. Ныряльщик начинает петь, смеяться и вообще радоваться жизни. И от полноты счастья либо срывает с себя маску с дыхательными шлангами, либо устремляется в глубину, которая кажется ему непреодолимо манящей и волшебной. Недолгая эйфория, если водолаз не успевает погибнуть, заканчивается крепким сном…

Сколько именно продлится сон членов экипажа, аквалангист точно не знал. Поэтому он очень быстро спустился по трапу вниз, в лодку. В центральном посту прямо на палубе спали три человека. Аквалангист по очереди «контрольными выстрелами» в голову сделал их сон вечным.

28

– Ну? – сказал Моня.

– Ваще по нулям! – махнул головой Шварц, отнимая от глаз бинокль.

Они стояли на скалистой возвышенности. Справа примерно в километре виднелось темное море без единого огонька. С остальных трех сторон пейзаж был на удивление однообразным и состоял из скалистых возвышенностей.

Никаких зданий с надписью «Шариатский суд» в округе не просматривалось. И вообще никаких зданий. Скалистая местность была абсолютно безлюдной. Единственным признаком присутствия человека была «колючка», видневшаяся на одном из гребней. За «колючкой» была уже территория полигона ЧФ.

– Че-то мне все это не нравится, – сказал Моня. – В пещере они какой-то зашхерились, че ли… Ладно, гляди, а я пошел к пацанам!

Шварц кивнул и снова приложил бинокль к глазам. Моня стал спускаться вниз и в темноте едва не навернулся. Выматерившись, он продолжил спуск уже осторожнее. На душе у Мони было тревожно. Татары тянули кота за хвост. Следуя их инструкциям, они заехали хрен знает куда. А Моня на разборки в горах не рассчитывал. И приборов ночного видения захватить тоже не догадался…

– Ну что там? – шагнул от одного из джипов начальник Мониной охраны.

Он, как и все охранники, был богатырского телосложения. И тоже всегда ходил в немнущемся костюме с микронаушником в ухе. Но в связи с выездом на суд Моня велел поменять форму одежды на более подходящую. Так что сейчас охранники были в коротких куртках, в карманах которых помещалось достаточное количество боеприпасов.

– Ни фига! – сказал Моня.

– Понятно! – поправил на плече короткоствольный «калаш» начальник охраны и растворился в темноте за джипом.

Джипов были три – два «Тойота Ленд Крузер» охраны и «Шевроле Сабурбан» Мони. Моня прошел к «Шевроле» и забрался внутрь, в просторный пассажирский салон. Один ряд кресел из него был убран и внутри было все, чтобы радоваться жизни – холодильник, бар, телевизор и прочий «фарш». Однако Моне радоваться жизни как-то не хотелось. Тем более что под ногами лежал крупнокалиберный пулемет, который Шварц прихватил «на всякий пожарный».

Моня плюхнулся в сделанное по спецзаказу кресло и вытащил мобильный. Он уже дважды звонил Ремзи сам, но проклятый татарин не отвечал. Моня как раз думал, не позвонить ли ему еще раз, когда мобильный запиликал.

– Да! – приложил трубку к уху Моня.

29

Убив выстрелами в голову находящихся в центральном посту членов экипажа, аквалангист быстро закрыл носовой и кормовой люки отсека. Сделав это, он расслабился окончательно, поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс. Запоры межотсечных люков любой ПЛ устроены таким образом, что отворить их можно, только синхронно отвернув штурвалы с обеих сторон. Так что теперь члены экипажа, даже придя в себя, при всем желании не могли помешать аквалангисту довести до конца задуманное.

Вернее, теоретически еще могли – воспользовавшись рацией. Поэтому аквалангист быстро вскарабкался наверх по трапу и вывел из строя антенны ПЛ. Теперь хозяином положения был он. Но только до подхода конвоя надводных кораблей. Так что за оставшееся время аквалангисту нужно было успеть многое.

Первым делом он снова опустил на место крышку рубочного люка, после чего спустился вниз и закрыл вентиль баллона с перекисью. Шипение прекратилось. Немного выждав, аквалангист наконец решился переключить клапан ИДА в положение «воздух» и осторожно вдохнул. Никаких эйфорических ощущений не последовало, и он быстро закрыл баллоны дыхательного аппарата.

После этого аквалангист не без труда стащил маску и откинул ее назад вроде капюшона. Громоздкий ИДА он снимать не стал. Срезав с пояса еще один непромокаемый мешок, аквалангист извлек из него мобильный телефон. Отыскав нужный номер, он позвонил…