Текст книги "Футбольные истории"

Автор книги: Макс Юрбини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ФУТБОЛИСТ ПО-ГРЕЧЕСКИ

Грек – человек жизнелюбивый.

Он умеет забыть повседневные заботы, быть может, лучше и полнее, чем кто-либо в мире. Что ему для этого нужно? Маленькая таверна, каких множество в Афинах или в Пирее, четыре деревянных стола, несколько приятелей, белое вино и гитара. Что до остального, можете положиться на него…

Но если грек любит вино и веселье, то он еще и прирожденный боец. «Поставьте двух греков в горах, дайте им по винтовке, и они сумеют сдержать натиск целого полка», – утверждает афинская поговорка.

Этому можно поверить…

И на футбольном поле греческие спортсмены не боятся ни бога, ни дьявола. Все, кому приходилось соприкасаться с ними, сохраняют об этом жгучее воспоминание.

К примеру, французские футболисты «Франции-Б», проигравшие 5 октября 1957 года 1:2 в ходе такой страшной корриды, что специальный корреспондент «Франс футбол» Жан-Филипп Ретакер телеграфировал в тот же вечер в свою газету: «Мы знали битву при Пирее, отныне мы будем знать битву при «Панатинаикос»… В руках некоторых греков не хватало только ножей и винтовок, ибо они играли так, словно их родине угрожала опасность… Можно ли игроков, подобных Ангелопулосу, допускать на футбольное поле?.. Он дубасит по всему, что попадется, – мяч ли это, большая берцовая кость или крестец противника, – какая ему разница… Ангелопулос по ошибке получил свое имя; его следовало бы перекрестить в Мясникопулоса, ибо он скорее напоминает мясника, чем ангела».

В 20 лет у Ангелопулоса футбол был в крови. Как и все его однолетки, он был призван в армию, но прошел весьма необычную призывную комиссию. Однажды утром он явился на призывной пункт и с несколько растерянным видом, какой бывает у всех новобранцев, протянул повестку.

– Ангелопулос?

– Я.

– Входите и ждите, когда вас вызовут.

Будущий солдат оказался в маленькой комнатушке без окон с серыми голыми стенами. Тусклая двадцатисвечовая лампочка излучала какое-то подобие света. В комнате не было ни стола, ни стула – абсолютная пустота. Ангелопулос ходил взад и вперед уже добрых полчаса. Он был спокоен, решителен и думал об ожидавшей его жизни.

– Эх, хорошо бы попасть в морской флот! Самое верное средство повидать мир и поиграть в футбол чуть ли не на всех континентах. Вроде бы эти господа что-то решают. Итак, терпение, скоро все будет ясно!

Прошел час. Ангелопулосу показалось, что время тянется невероятно долго.

«Может, они про меня забыли? Что, если напомнить?» – подумал он. Он попытался открыть единственную дверь своей конуры.

– Ей-ей, меня замуровали! – закричал он, с силой дергая ручку. Напрасно бил он кулаками, чтобы привлечь внимание: никто не отзывался.

Ангелопулос сделал над собой усилие и немного успокоился. Для разнообразия он ходил то по кругу, то по прямой. Это все, что он мог сделать в своем неожиданном заточении. Потом стал насвистывать модные песенки. Но, как говорится, в конце концов и это ему «приелось». По прошествии полутора часов терпение Ангелопулоса иссякло. Положенное время – с этим еще можно смириться. Но не с дополнительным… Он начал что есть силы барабанить в дверь и дополнил этот концерт несколькими кисло-сладкими репликами. Ответа по-прежнему не последовало… «Ладно, – подумал он про себя. – Я вижу, они считают меня дураком. Ну что ж, если через пять минут меня отсюда не выпустят, клянусь именем Ангелопулоса, я высажу дверь, даже если придется пожертвовать плечом».

Он уже решил идти на все и даже опустил голову, чтобы броситься в прямоугольник двери, как вдруг появился унтер-офицер. Ангелопулос кипел от нетерпения. Почти два часа он задыхался в своей клетке… Но посетителя он встретил широкой улыбкой и спросил его кротко:

– Моя очередь?

Его ввели в кабинет, где сидел капитан. Ему было лет тридцать пять, не больше, вместе с двумя помощниками он листал толстенную папку.

– Это вы, Ангел… сейчас посмотрим… Ангело…

– Ангелопулос, сударь.

– Не «сударь», а «мой капитан»!

– Ангелопулос, мой капитан

– Прямо скажем, гордиться нечем, когда носишь такое имя.

– Но я вас не понимаю, мой…

– …Мой капитан! Вот именно, мой капитан! А вы представляете себе, что бы Ангел… Ангело, или как вас там, мог стать солдатом отборных войск? Не смешите меня! Придется вам сменить имя.

– Никогда я не…

– То есть как так никогда? Да вы знаете, где вы находитесь, милейший? Распоряжаюсь здесь я и никто другой!

– Может быть, но я Ангелопулос, и я им останусь.

– Повторите-ка.

– Я Ангелопулос и…

Офицер вскочил с места и влепил новобранцу пару звонких пощечин. Ангелопулос от ярости побледнел, сжал кулаки и посмотрел прямо в глаза своему внезапному обидчику. Оба помощника уже готовы были вмешаться. Когда с человеком обходятся подобным образом, он тут же дает сдачу, не заботясь о последствиях…

В продолжение этой короткой сцены Ангелопулос не шевельнулся. Потом он произнес, чеканя каждое слово:

– Я Ан-ге-ло-пу-лос, и я им останусь…

Продержав еще полчаса в другом изоляторе, столь же комфортабельном, как и первый, Ангелопулоса направили к другому офицеру.

– Вы здесь уже более трех часов и достаточно походили по помещению. На каком этаже мы находимся?

– Думаю, что на втором или на третьем…

– Вы должны не думать, а быть уверены. Откройте окно и прыгайте.

Ангелопулос соображал секунд десять… но сколько всего проносится за десять секунд в возбужденном мозгу!..

– Если мы на втором, я отделаюсь вывихом.

Если на третьем…

Он подошел к окну, резко дернул за ручку и устремился в пустоту.

Едва Ангелопулос пришел в себя, как получил по меньшей мере странный приказ:

– Сейчас вы будете свидетелем двух нападений, но сможете спасти только одну жертву. Немедленно выбирайте и действуйте.

До слуха нашего новобранца донеслись крики. Через минуту он уже был на месте происшествия. Справа от него какой-то человек пытался ударить ножом беззащитного старца, который отбивался из последних сил. Слева какой-то тип, заткнув рот мальчишке лет шести-семи, тащил его за собой.

Ловушка была расставлена. Что делать? Выбирая между убийством и похищением, Ангелопулос принял решение: он спас (теоретически) ребенка…

– Вот мотоцикл. Сейчас вам завяжут глаза, и вы должны будете проехать на нем триста метров, вон до той мачты. Для оценки местности в вашем распоряжении три минуты…

Ангелопулос окинул трассу, которую ему предстояло преодолеть: пятьдесят метров ровной асфальтированной дороги, потом пятьдесят метров, усеянных пятнами мазута, еще пятьдесят метров, покрытых водой, пятьдесят метров сплошных бугров и выбоин и, наконец, пятьдесят метров крутого спуска по гудронированному шоссе.

Надев что-то вроде капюшона, Ангелопулос сел на мотоцикл, мотор которого был уже заведен, и поехал. Первый отрезок: никаких трудностей, скорость весьма умеренная – 30-40 километров в час, не больше; второй отрезок: сплошное скольжение, совсем как на коньках, равновесие удерживается с трудом, но, опираясь попеременно то на одну, то на другую ногу, водитель благополучно проводит машину; третий отрезок: вынужденная ванна, легкое буксование, но темп в общем выдерживается; четвертый отрезок: неизбежное падение, водитель вместе с мотоциклом лежит на боку, рубаха вылезла из брюк, одна штанина разорвана, но, к счастью, ничего серьезного… немедленно в седло, не выпуская руля; пятый отрезок: замедленный ход, максимум 20 километров в час, направление к указанной цели выдерживается весьма приблизительно, затем звучный «стоп» – и конец.

Ангелопулос констатировал это с едва скрываемым удовольствием. Крупные капли пота жемчугом сверкали на его лбу…

Помещенный снова в «одиночку», Ангелопулос ждал продолжения, но без малейшего страха и даже с некоторым любопытством. «Что они еще придумают?» – гадал он. Его недолгое размышление было прервано дежурным:

– Следуйте за мной, сейчас вам объявят решение комиссии.

Его ждали четыре офицера, и среди них тот, который отпустил ему пару звонких пощечин.

– Молодой человек, – сказал он, – вас подвергли испытаниям по пяти тестам, на первый взгляд странным, но они вполне показали нам, на что вы пригодны. Надо хорошо владеть своими нервами, чтобы выдержать два часа заключения, которое явилось для вас полной неожиданностью; надо быть гордым, но хладнокровным, чтобы не ответить на оскорбление; отважным, чтобы прыгнуть в пустоту; примерным солдатом, чтобы предпочесть спасение мальчика, способного в будущем носить ружье, а не доживающего свой век старика; покладистым, чтобы сесть на мотоцикл без предварительных вопросов; сообразительным, чтобы сразу же оценить местность и сделать правильные выводы; весьма ловким, чтобы ехать с завязанными глазами; упорным, чтобы вновь сесть в седло и закончить путь, несмотря на падение. Мы считаем, что вы годны…

При этих словах по лицу Ангелопулоса пробежала довольная улыбка. Но офицер заключил:

– …годны для второго тура испытаний. Завтра явитесь сюда же к десяти часам.

Двадцатикилометровый марш в полной боевой выкладке, плавание на двести метров вольным стилем в одежде, спасение утопающего, бокс без перчаток, стрельба из винтовки и автомата… Упражнения всех видов: после трех дней испытаний Ангелопулос был без сил.

Нет необходимости говорить о том, что он вел себя как настоящий атлет и в конце концов был зачислен в отборный батальон. Там он встретил почти всех своих товарищей футболистов и вместе с ними организовал превосходную команду.

Вот почему нет более решительного противника, чем греческий футболист, вышедший непосредственно из армейской команды. И если его техника обращения с мячом иногда оставляет желать лучшего, если тактика его не всегда идеальна, то во всем остальном он на высоте.

ДЕНЬ ТРИУМФА

Первая сборная – как первая любовь. Она вселяет безумную радость, потом лихорадочное беспокойство, делает чувствительным к ничтожнейшим мелочам. Появляется страх потерять ее. Пропадает сон, человек мечтает по целым дням. И когда она наконец приходит, это чудесно…

Игра первой сборной остается неизгладимым воспоминанием. В часы раздумий переживаешь ее вновь и вновь. В памяти возникают удивительные детали. Словно это было вчера.

Шестнадцатого ноября 1952 года команда Роже Пьянтони находилась в Дублине. В ту пору Роже задавал тон в «Нанси» и вместе с Деладерьером играл на левом крае; жители Лотарингии грустят о них по сей день, ибо финты этих двух «карманных» нападающих, получивших меткие прозвища «кочерыжка» и «малыш Леон», стоили многого.

Пьянтони давно уже терпеливо ждал своего часа у порога сборной Франции. И вот наконец он был включен в ее состав, но без своего напарника Деладерьера, который присоединился к нему 11 ноября следующего года в игре против Ирландии.

Роже заранее предупредили:

– Для твоего дебюта тебе не очень повезло. Имей в виду, на своем поле ирландцы способны на все. Это сущий ад, настоящая волчья яма! А как болельщики поддерживают свою команду! Это нечто невероятное!

Предупрежденный футболист стоит двух… Однако реакция ирландской публики в действительности оказалась еще страшнее, чем мог себе представить новичок французской сборной. К счастью, капитан Марш успокоил Роже:

– Это пройдет, парень! Стоит им получить один мяч, они тут же успокоятся.

И они успокоились. Но истошный вой стоял весь первый тайм, во время которого французы буквально лезли из кожи вон, сопротивляясь отчаянному натиску хозяев поля. Рюмински героически защищал свои ворота, и его хладнокровие тем более заслуживало похвалы, что зрители висели чуть ли не на сетке. Огромный Сезар в ближнем бою отвечал ударом на удар. Он уступил только один раз.

– А теперь мы им покажем! – воскликнул Марш, возвращаясь на поле после перерыва.

Это был сигнал к великолепному штурму трехцветных. И на шестьдесят седьмой минуте Пьянтони справедливо свел встречу вничью, невиданной силы ударом левой ноги направив мяч в ворота ирландцев.

Отличное начало в составе сборной Франции!

На следующее утро Роже проснулся в своем номере счастливый, как ребенок. Вместе с ним находился Доминик Колонна, дублер Рюмински. Мысли Роже были еще там, на стадионе, как вдруг внимание его привлек уличный шум.

– Доминик, ты слышишь?

– Что?

– Крики на улице.

– Мы, корсиканцы, когда спим, мы ничего не слышим, ни о чем не думаем, мы уносимся далеко-далеко…

– Это хорошо, однако…

– Отстань, я сплю.

Пьянтони встал и подошел к окну. Перед отелем он увидел человек четыреста-пятьсот. Движение было остановлено, но явно с ведома полицейских, которые мелькали в толпе.

– Доминик, погляди!

– Ну, чего там еще?

– На улице демонстрация.

– Говорят тебе, я сплю.

Роже открыл окно. Тут же к нему понеслись возгласы. Он обернулся к Колонна и закричал:

– Доминик, это из-за нас.

– Что из-за нас?

– Демонстрация, люди там, на улице! Они ждут нашего появления, я не шучу. Это потрясающе! Ни за что бы не поверил после вчерашней-то корриды… Посмотри!

Доминик наконец сделал над собой усилие и присоединился к Пьянтони. Оба они появились на балконе. Сотни рук тотчас взлетели в воздух, разразилась бурная овация.

– Выходит дело, ты прав, – сказал Доминик. – Ну, знаешь…

– Я же тебе говорил, это они в нашу честь!

– Во Франции ничего подобного не увидишь, – заметил Доминик. – Нет, ты можешь себе представить, чтобы мы стояли на втором этаже дома федерации и отвечали на приветствия восторженных болельщиков? Можешь вообразить, чтобы улица Лондона была блокирована в течение часа?

– Так ведь это ж вопрос темперамента: футбол здесь любят больше, чем все остальное.

– Согласен, но приветствовать так команду противника?! Вот что меня потрясает! Будь мы ирландцы – другое дело, но ведь мы французы!

– Кто поверит, что эти же люди освистывали нас на протяжении всего матча! Какая порядочность!..

Овация длилась минут десять, и оба француза продолжали учтиво отвечать на приветствия ирландцев: как-никак они представляли Францию, ее престиж на чужой земле…

– Надеюсь, там есть фотографы, – сказал Доминик. – Мне бы хотелось иметь на память фотографию, дома я бы вставил ее в рамку.

Прошло минут пятнадцать. Пьянтони чуть больше перегнулся через перила, дабы полнее насладиться зрелищем и, возможно, увидеть еще кого-либо из своих соотечественников. Внезапно он отвернулся к Колонна и сказал:

– Доминик, посмотри туда.

– Ты хочешь, чтоб я свалился вниз?

– Посмотри…

Колонна наклонился и увидел ниже этажом ярко-рыжую женщину, которая широко улыбалась и дружески приветствовала публику.

– Случайно это не… – прошептал Доминик.

– …ради нее такой праздник? – закончил Роже. – Нет, послушай, почему ты считаешь, что столько людей аплодируют одной девушке? Если б она сделала что-нибудь выдающееся…

Друзья взглянули еще раз и убедились: ирландцы действительно приветствовали эту очаровательную, сияющую красотой рыжую женщину.

– Я хочу все выяснить, – решил Пьянтони. – Обожди, я схожу посмотрю, что происходит.

Роже спустился в холл и обратился к портье:

– Кто эта красотка?

– Как?.. Неужели, вы ее не узнали?

– Признаться, нет…

– Ну что вы, мосье, это же Марион О'Хара, героиня «Спокойного человека», лучшего ирландского фильма. Настоящий шедевр, мосье! Какая игра, какие краски, какой юмор!..

Пьянтони вернулся в номер.

– Рыжая особа, мой дорогой, это Марион О'Хара, ирландская кинозвезда! – сообщил он Доминику.

Редко в команде Франции смеялись так, как над этой поучительной ошибкой. Пьянтони запомнил ее навсегда.

Это случилось на другой день после его первого выступления за сборную Франции, когда он уже помышлял о славе…

ФУТБОЛ НА ЭКСПОРТ

При вас нет ничего запрещенного?

Этот вопрос может быть задан по-разному: иронически и с намеком, твердо, если на ум приходит инструкция, равнодушно и формально, если ты тридцать лет честно и добросовестно прослужил в таможенном управлении.

Андайские таможенники на франко-испанской границе верны… отнюдь не железным принципам своей корпорации. Но они питают, однако, слабость к спортсменам и куда охотнее болтают с ними, вместо того чтобы проверять их багаж. Так было и в это утро…

– Ну как, в хорошей форме, молодые люди? – спросил бригадир.

– В сентябре-то месяце?.. – ответил самый авторитетный из группы, без сомнения, капитан.

– И куда направляетесь?

– В Сен-Себастьян, конечно, как всегда в начале сезона. Это единственная возможность встретиться с настоящим футбольным противником.

– Эх вы, безрукие!

– Что поделаешь!

– Знаете, как только пересечешь границу, мяч сразу же становится нормальным.

– То есть?

– Круглым.

– А овальный вам не нравится?

– Разумеется! Овал – это неестественно.

– Что же тогда естественно?

– Круг. Земля круглая. Колеса велосипеда круглые. Двухлетний ребенок и то играет круглым мячом. Да я могу привести десяток, два десятка, целую сотню доводов…

– А ноги?

– Что ноги?

– Вы считаете, что это умно играть ногами, когда есть руки?

– Безусловно! Во всяком случае, это куда труднее…

Дискуссия разворачивалась. Вскоре бригадира стали поддерживать его коллеги. Была поставлена извечная проблема футбола и регби. Адвокаты круглого мяча сражались на поле овального.

– Послушайте, мой мальчик, – снова начал таможенный чиновник, сдвинув назад фуражку, – если оставить круглый и овальный мячи в стороне, вы должны, по крайней мере, признать, что регбисты гораздо крепче футболистов! У них сила, у них мускулы. Они раздают и получают шишки. Их иногда укладывают на месте, но они быстро возвращаются в строй. Это не кисейные барышни, которые рыдают от малейшего удара. Они всегда остаются мужчинами…

– По-вашему, чтобы быть мужчиной, нужно дубасить как можно сильнее, и все? А по-моему, это глупо, во всяком случае, с первого взгляда.

Он не знал знаменитой фразы Стрюксиано, который был гордостью «Стад Тулузен» в его лучшую пору: «Дайте мне упрямца, и я всегда сделаю из него отличного нападающего».

Иначе какой еще козырь мог быть в его игре…

Раздалось несколько сигналов. Шофер машины проявлял нетерпение и не без причины: спор длился уже полчаса и явно грозил обострением.

– Так и быть, желаю вам успеха в матче в Сен-Себастьяне! – сказал на прощание бригадир, горячий почитатель регби.

Поздно ночью футболисты пересекли границу, как обыкновенные туристы.

Спустя две недели команда вновь оказалась на таможне и снова встретилась со своими оппонентами. Бригадир был человеком незлопамятным. При виде старых знакомцев он воскликнул:

– А вот и вы! Видать, вам понравилось в Испании!

Нас пригласили еще для одной дружеской встречи. Итак, вы думаете…

– Вы настолько сильны?

– Надо полагать…

– Но скажите, для чего вам столько мячей?

Бригадир вдруг заметил, что один из сопровождающих группы присматривает за дюжиной мячей, лежавших в большой сетке. И тогда, чтобы раздуть огонь, который тлел вот уже две недели, он добавил:

– Вряд ли это для матча! Вам нужно по штуке на каждого. Или около того… Если только… – Бригадир замолк, нахмурил брови, почесал подбородок и повторил: – Если только… вы не занимаетесь контрабандой, не очень злостной, но достаточной, чтобы маленько подзаработать. Идите, мы и не такое видели…

Капитан команды внезапно почувствовал неловкость. Он взглянул на своих товарищей и попытался схитрить:

– Вы, шеф, всегда готовы пошутить! – И добавил, чтобы окончательно обрести уверенность: – В Испании мячи дешевле, чем во Франции.

– Круглые или овальные?

Раздался взрыв смеха, и футболисты направились в Сен-Себастьян, не заполнив никаких деклараций.

Конец сентября… Конец отпусков. По пляжам Сен-Жана и Андая под ласковым солнцем поздней осени слоняются люди.

– При вас нет ничего запрещенного?

– Нет… а у вас?

Андайский таможенник в третий раз узнал «своих» футболистов. Перекинулся с одним, с другим парой банальных фраз. Путешественники вновь поднялись в машину, к их багажу никто не притронулся. Но традиционное «желаю удачи» прозвучало без энтузиазма. Что-то явно мучило бригадира. Вернувшись на пост, он признался коллегам:

– Вам не кажется странным, что за один месяц футболисты три раза подряд едут в Сен-Себастьян?

– Они же тебе объяснили, что для них это единственная возможность улучшить свою форму.

– Возможно, но мне кажется, что они скрывают от нас истинную цель поездки.

– Тебе пора в отпуск! Ты видишь зло там, где его нет и в помине. Послушай, спортсмены…

– Думайте что хотите, а я приду вечером, чтобы посмотреть, когда они будут возвращаться.

– Ты собираешься работать две смены?

– Да, я хочу спокойно спать.

– Ну как знаешь, твое дело…

Когда вечерняя смена заступила на пост, к ней присоединился «дополнительный» бригадир…

Около двадцати часов пресловутая футбольная команда с песнями пересекла Бидассоа.

– Гляди, вот они! Не стоит и спрашивать, как они сыграли: ясно, что выиграли и отлично отпраздновали победу. Вот и горланят вовсю. Пусть себе едут, не будем задерживать! Согласен? Чтобы скорее возвратились домой…

– На вашем месте я принял бы кое-какие меры предосторожности, – вмешался бригадир.

– Зачем? Неужели ты думаешь, что они везут слитки золота? Ерунда! Впрочем, если это доставит тебе удовольствие…

Шлагбаум остался закрытым. Машина остановилась. Веселая ватага подгулявших ребят высыпала на свежий воздух. Бригадир подошел к капитану, шумевшему больше других.

– При вас нет ничего запрещенного?

– Как же, как же: шум в голове, – ответил капитан, держа в руках бутылку вина. – Надеюсь, вы выпьете с нами, шеф?

– Во время службы никогда. Покажите багаж.

– Что?..

– Покажите багаж!

Капитан и его игроки нехотя выполнили приказание. Таможенники открыли чемоданы, выпотрошили мешки, проверили все – от бутс с шипами до трусов.

– Вы точно уверены, что играли сегодня во второй половине дня?

– Да, черт возьми! Могу даже сообщить, что мы выиграли со счетом 2:0. И так как это случилось впервые, мы изрядно вспрыснули нашу победу местным вином.

– Тогда объясните, почему на вас такие чистые майки. После матча футболист не похож на человека, выходящего из прачечной…

Бригадир решил, что поймал весельчаков в ловушку, и глаза его уже блестели от удовольствия. Но капитан ответил не колеблясь:

– В Сен-Себастьяне нам подарили новую форму.

– А… а где же старая?

– Осталась в Сен-Себастьяне: на следующей неделе мы заберем ее, выстиранную и выглаженную.

– Вы что, опять туда собираетесь?

– В последний раз, потом начнется чемпионат, и до весны мы уехать не сможем.

За отсутствием аргументов бригадир уже готов был капитулировать, как вдруг снова возобновил допрос:

– Ну… а где же ваши мячи? Возможно, в Сен-Себастьяне?

– Точно. Вы очень догадливы! Мы их продали… Вспомните-ка, вы же сами нам посоветовали.

На этот раз бригадир больше не настаивал и бросил:

– Можете отправляться!

На следующее воскресенье – та же карусель. Таможенники без удивления встретили прибывшую машину с футболистами. Бригадир был на месте и ходил взад и вперед.

– Извините нас за то, как мы вели себя на прошлой неделе, – обратился к нему капитан, – мы не вполне понимали, что делаем. Но ведь и вы тоже спортсмены и тоже празднуете свои победы… особенно выдающиеся.

– Все в порядке, не будем об этом вспоминать,– ответил бригадир.

– Тогда, может быть, сегодня вечерком, шеф?

– Возможно…

– Всего хорошего.

Машина уже тронулась, как бригадир подал знак шоферу остановиться, вернулся, открыл дверцу и спросил:

– На самом деле мячи при вас?

– Конечно.

– А где они?

– Лежат в сетке…

– Могу я на них посмотреть?

Футболисты побелели, когда бригадир поднялся в машину и дал знак двум таможенникам следовать за ним. Таможенники повиновались, не понимая, в чем дело. Вскоре, однако, они все поняли.

– Дайте-ка сюда один мяч! – потребовал бригадир тоном, не допускающим никаких шуток.

– Вы… вы уверовали в футбол? – пробормотал было один из футболистов, но тут же сообразил, что любая попытка отвлечь внимание таможенника бесполезна.

Бригадир открыл сетку и из дюжины новехоньких мячей выбрал один. Он тщательно его осмотрел и прошептал:

– Странно, никакой марки…

– Гм… нет… их делают специально для нас, это выгоднее, – пролепетал капитан, бросая испуганные взгляды на своих товарищей.

– Следуйте за нами, господа…

Четырнадцать пассажиров вышли из машины. Не успели они ступить на дорогу, как бригадир закричал:

– Вы здорово посмеялись над нами, но теперь вы у меня в руках, ловкачи! Доказательство? Вот оно…

Он разжал руки, мяч упал перед ним и… не подпрыгнул.

– Плохо надут, – нашел в себе смелость ввернуть один из игроков.

Но он дрожал от страха.

Тогда бригадир ударил по мячу, мяч прокатился четыре-пять метров с каким-то глухим и весьма странным шумом.

– Что там внутри? – изумленно спросили три таможенника.

– Сейчас узнаем, – заявил бригадир. – Дайте нож…

Он подобрал мяч, вынул ниппель и сделал надрез. Из мяча хлынула жидкость…

Черт побери, да это же духи! – вскричал бригадир от радости и возмущения одновременно.

Спустя несколько минут остальные мячи постигла та же участь. Все они содержали один и тот же товар: в общей сложности литров двадцать экстракта для дорогих духов.

Вот так в начале октября 1946 года один таможенный чиновник положил конец контрабанде, которая угрожала разрастись, ибо подобная же операция уже была подготовлена на средиземноморском побережье.

Футбольная команда? Нет, шайка правонарушителей, которая нашла хитрый способ какое-то время обманывать таможню. Матчи в Сен-Себастьяне? Они действительно имели место против заурядной местной команды.

Вот уж поистине соединение приятного с полезным.

Бригадир, конечно, получил повышение в чине, и в день вполне заслуженного продвижения он сделал свой окончательный вывод:

– Я же вам говорил, что круглый мяч не внушает мне доверия…