Текст книги "Проблема для мажора (СИ)"
Автор книги: Макс Мятежников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Макс Мятежников
Проблема для мажора
1
Черт! Какая же, все-таки, Вика стерва! Я ведь всерьез к ней. Наверное, впервые в жизни. Встречаться хотел предложить.
А она…
Она с моим лучшим другом. Тварь.
Данила оказался прав. Она такая же как все. Ради денег со мной.
А как она испугалась, когда я их застукал! Я еле сдерживал себя за дверью, чтобы не зайти раньше, чем мы договорились с Данилой.
Зашел вовремя. Он как раз расстегивал молнию на ее джинсах.
Вика испугалась. Начала что-то блеять. Я уже не слушал. Просто послал ее. Грубо. Зато правда.
Была бы она парнем, ударил бы. За предательство. Но девка… Девок не трогаю.
Просто послал и выбежал из квартиры. Она за мной. Так и бежала по двору, пока я давил газ в пол.
И вот сейчас я мчу по МКАДу. Скорость под двести. Ночь. Машин почти нет. Ментов тоже.
Я за рулем как у психотерапевта. Вдавил педаль газа и отпустило.
Да, пошла она… Ничего особенного. Найду следующую. Желающих хватает. Спасибо папиным деньгам.
И да, мне не стыдно. Ну, повезло вот так в жизни – родиться в такой семье.
Да, и родителей своих я люблю. Так что…
Уже несколько километров на панели мигает кнопка заправки бака, поэтому скидываю скорость и съезжаю на первую же колонку.
Залить бензин и купить колы. А потом домой. Все, накатался.
К пацанам на гонки сегодня не поеду. Настроение не то.
Заправляюсь и иду в магазинчик.
Ночь и на заправке кроме меня никого. Хм. Нет, ошибаюсь.
Еще на входе замечаю невысокую фигурку в кепке. Пацан или девка? Непонятно. Кто бы ни был, но подозрительный. Стоит у витрины со жрачкой и озирается по сторонам. Из-под козырька следит за продавцом.
Замечает меня и отворачивается. Как будто хочет спрятать лицо.
Придурок.
Иду к кассе. По пути хватаю колу и ставлю перед продавцом.
– Наличные или карта? – спрашивает он.
– Карта, – и достаю свою золотую карточку.
Пока продавец разбирается я с аппаратом, краем глаза смотрю за подозрительным типом. Он все также стоит у витрин. Что там можно разглядывать? Холодные недельные бутерброды? И ест ведь кто-то такое.
– Пожалуйста, – продавец протягивает мне карту. – Приходите еще!
– Приеду, а не приду, – усмехаюсь я и иду к входу.
Сажусь в машину, завожу, но не уезжаю. Как будто что-то удерживает.
Открываю колу и отпиваю, наблюдая за тем, что происходит в магазине за окнами.
А там…
Этот самый придурок, который так внимательно изучал бутерброды, вдруг резко дергает дверку витрины, хватает упаковку чего-то и пытается убежать.
Все это происходит в какие-то секунды.
Продавец выскакивает из-за кассы и бежит к вору. Почти хватает его, но тот отбивается рукой и выбегает на улицу.
Озирается по сторонам. Тачки у него точно нет.
Я открываю дверь пассажирского сидения:
– Прыгай! – кричу ему и сигналю.
Он быстро смотрит на мою машину, потом на спешащего уже с телефоном продавца и запрыгивает. Я газую и мы с визгом выруливаем с парковки.
Нафига я все это делаю?! Я не меньший придурок, чем этот в кепке и с упаковкой какой-то дешевой жратвы.
– Куда везти тебя? – спрашиваю, когда мы выезжаем на трассу.
– Не знаю, – слышу я и резко бью по тормозам. Съезжаю в карман. Торможу и включаю в салоне свет.
Это же девка! Сто процентов!
– Повтори, – говорю, пытаясь заглянуть под кепку. – Ну-ка.
– Не знаю, куда. В город отвези. Сама там разберусь.
Я берусь за козырек на кепке и тяну ее вниз.
– Эй! – возмущается она.
Убираю кепку, и на плечи ей падает копна длинных волос. Блуждаю взглядом по лицу. Ничего так. Могла бы заинтересовать меня, если бы не так встретились. И фигура как я люблю.
– Рассмотрел? – зло спрашивает она.
– Я вообще-то спас тебя, – говорю с укором, а она вырывает из рук кепку и опять напяливает ее. Зачем? – Могла бы и спасибо сказать.
– Спасибо, – почему я не слышу в голосе искренней благодарности?
Смотрю на упаковку холодных бутербродов в ее руке.
– Ты это есть собираешься? – спрашиваю, кивая.
– Нет, блин. Коллекционирую их! – явно дерзит она. – Что еще с едой делают?
– С едой я знаю, что делают. А вот, что делают с этой гадостью… – приподнимаю бровь.
Забираю у нее бутерброд и выбрасываю его в окно.
– Эй! – опять кричит она.
– Меня Ратмир зовут, если что, – усмехаюсь я и опять завожу машину.
– Куда ты меня везешь?! Останови! Я выйду!
– За бутербродом? – продолжаю смеяться.
– Пожалуйста, останови машину. Мне пора… домой.
– Ты только что не знала, куда тебя везти. Да, не бойся ты. Я не маньяк.
– А куда везешь меня? – спрашивает, сведя брови. – Ты учти: я приемы знаю. Если что.
Забавная. Да я ее одной рукой скручу и разложу так, как мне надо будет. Если захочу.
– Кормить тебя буду, – говорю вслух. – Нормальной едой. В ресторан везу.
2
– Ресторан? – спрашивает недоумённо.
– У тебя и со слухом проблемы, я смотрю, – я что, невнятно выразился?
– Спасибо за помощь, но.. – она что-то мнётся. – Нет. Я откажусь.
Я не слушаю. Вдавливаю ногу в педаль. Игнорирую её отказ. Я вообще их не принимаю.
– И что ты делала на заправке? – ей на вид лет, нуу, лет шестнадцать. – Тебе сколько? Хоть совершеннолетняя?
– А что если «да»? Изнасилуешь?
Я фыркаю.
– Ты за кого меня считаешь?
– Помогаешь непонятным людям, которые воруют бутерброды на парковке, – говорит с наездом. – Не находишь это странным? Явно преследуешь свои цели!
Ничего подобного и в голове не было! Спонтанно ей вообще помог.
Я сам в шоке от себя. Нафиг вообще это сделал? Где моя благодарность?
– Ты от ответа не уходи, – напоминаю ей.
– Нет мне восемнадцати, – выговаривает как-то дерзко. Боевая. – Тронешь – заяву на тебя накатаю.
– ну-ну, – даю ей надежду. С любыми ментами разберусь. – Ты на пацана похожа, у меня на тебя даже не шевелится.
Лукавлю. Фигурка ничего такая, да. Грудь не заметил. Она небольшая, но имеется. Судя по телосложению – спортсменка. Но могу ошибаться.
– Ты сам на пацана не похож.
Она это серьёзно?
Я резко останавливаюсь посреди дороги. Вокруг нас деревья и лес.
– Выходи, – грубо кидаю. Доброта закончилась. Меня не задело, но девчонке стоит следить за языком. На моём месте мог попасться обиженный жизнью чел. И вот он её высадил бы прямо здесь. Но перед этим ещё и попросил оплату даже за этот жалкий километр, который мы проехали.
– Здесь? – она расширяет от испуга глаза.
– Сама захотела выйти.
– Это не по-мужски.
Я усмехаюсь.
– Зато научишься общаться с незнакомцами, которые спасают тебя ночью на заправке.
Она отворачивается, но не выходит из машины.
– Долго тебя ещё ждать?
– Прости, – резко выпаливает она. – Я отвечу. Но не высаживай. И в ресторан я не хочу. Мне нельзя.
– Есть нельзя? – проговариваю и опять завожу мотор. Её извинения мимо ушей пропускаю. Просто проучить её хотел.
– Нет, – отзывается угрюмо. – Я кое-что натворила. И из дома сбежала. Долго рассказывать.
– У нас много времени, – наседаю. Ещё бы. Нам долго ехать. – Начинай.
Она вздыхает.
– Я все мамины деньги профукала, – о как. – Теперь боюсь перед ней появляться.
– И сколько ты так слоняешься?
– Одна? – поднимает на меня вопросительный взгляд.
– Ну, вас же не банда там промышляет.
– Нет, – машет головой. – Ну, дня два.
– И ты всё это время не ела? – вот даёт!
– Не особо хотелось, – отворачивается.
– Ну, сейчас накормлю и потом отстану.
Капец я святой.
– Не надо, правда! – снова поворачивается ко мне. – Просто, ну, до города довези.
– А дальше что?
– Придумаю.
Я киваю. Еду дальше. Всё равно мне на её слова. Я как раз хотел перекусить. Разогнала у меня она аппетит. Поэтому еду в ресторан своего друга. А девчонка и не понимает в чём дело, когда мы оказываемся возле красноречивой и богатой вывески. Она думает, что я её довёз.
Благодарит, выскакивает из машины. Кепку натягивает.
А я усмехаюсь.
Вот умора.
Ловлю её за локоть, когда уйти хочет. И на себя тяну.
– Нет, мы идём есть.
3
И заталкиваю её в пустующий рестик. Время-то уже позднее.
– Я не буду! – вскликивает. Но я всё равно сажаю её на стул.
– Мне верёвки принести? – усмехаюсь. – Я могу. Ходил на уроки шибари. Знаешь что такое?
– Нет, и знать не хочу, – испуганно проговаривает.
– Значит, точно восемнадцати нет, – киваю. – Не буду рассказывать, а то за совращение малолетних засяду.
Правда, я не сильно от неё ушёл.
– Ешь и потом пойдёшь, куда хочешь.
Я сажусь напротив неё.
– Мне как всегда, – кидаю подошедшей официантке.
Заказ приносят через двадцать минут. Девчонка на контакт не идёт. Да и я не расспрашиваю. Просто думаю, как она так далеко от города оказалась. Убежала, молодец. Но что там делала-то?
Но ладно, признаюсь честно – она хоть помогает немного Вику из башки выкинуть. Ну, вот, чёрт. Снова о ней думаю и бешусь.
Недолго. Еду приносят. Девчонка, что не представилась, жадно опустошает тарелку.
Не ела будто неделю.
А ещё я бутерброды её выкинул.
– Как тебя зовут хоть? – откидываюсь на спинку стула. Осматриваю её с интересом.
– Я с незнакомцами не знакомлюсь.
Я её, значит, спас, а она отказывается на контакт идти. Зря. Надо было там оставить. Но ещё и себя подставил. Спас грабительницу бутербродов.
– Ясно.
Наскучивает.
Отстаю от неё, ужинаю. Она заканчивает первая, никуда не уходит.
– Не ты ли всё сбежать хотела побыстрее?– насмехаюсь над ней, замечая то, как по сторонам озирается, воду из стакана пьёт.
– Я, ну, – мнётся. – Да, ты прав, я пойду.
Она резко встаёт со своего места и ставит стекло с водой на стол. Но опять не торопится.
– Дай мне свой номер, я заплачу за еду как вернусь домой.
– Меня учили не давать незнакомкам номера, – отвечаю ей в тон. Знала бы она, сколько мне девчонок в день пишут в мессенджер… Не поверила бы.
Девчонка тяжело дышит и разворачивается. Негодует. Вижу по плотно стиснутым кулакам. Стремительно несётся на выход. А я всё. Дальше ем. А что мне ещё с ней делать? Я от скуки и какого-то помутнения ей помог. Этого хватит. Я же не нянька, чтобы ней носиться.
Спокойно доедаю в тишине. Расплачиваюсь карточкой и выхожу из ресторана.
Смотрю на свою машину. Собираюсь поехать домой. Но замечаю девчонку. Стоит, опираясь на мою тачку. В руках прокручивает что-то. И голову поднимает, когда я к ней подхожу. Вижу замешательство в её глазах. Сомневается.
Что это она мне сказать хочет?
– Я знаю, что это прозвучит странно, – проговаривает, поправляя кепку. Уже не такая смелая и дерзкая, какая была. – Но можно я переночую у тебя?
4
Странно? Да нет, детка, это звучит для меня привычно. Но, конечно, не от такой как ты. Хм. Она точно что-то задумала. Учитывая специфику нашего знакомства, у меня есть повод так думать.
– А ты не боишься? – спрашиваю, прищуриваясь и подходя к машине. – Я же страшный незнакомец.
Грозно рычу для вида. Девчонка испуганно смотрит на меня.
– Ладно, – усмехаюсь, – садись давай! Поехали!
Открываю дверь, но она начинает пятиться назад.
– Я… передумала… – бурчит себе под нос.
А вот я нет.
Беру ее за локоть и сажаю в машину.
– Поехали. Ничего я тебе не сделаю. Мне проблемы не нужны. Сказал же уже.
– Ты учти… – начинает она.
– Да, помню я. Ты приемы знаешь, – ухмыляюсь и оглядываю ее.
Да если я захочу, никакой прием не поможет. Но зачем мне это? Что я не найду девочку получше и более покладистую? Но все же интересно, что скрывает эта. Ведет себя, мягко говоря, странно.
Всю дорогу девчонка молчит, насупившись. Привожу ее к себе в квартиру. Я давно живу отдельно от родителей. Так удобно.
– Пошли? – зову ее, когда она останавливается перед подъездом.
Открываю дверь.
– Слушай, – говорю уже нетерпеливо, – не знаю, как тебя зовут, мне завтра рано вставать. А время – ночь. Хорош ломаться. Сама попросилась переночевать. Про приемы я помню. Пошли. А то консьержка уже вон из окна сейчас вывалится.
Не сразу, но девчонка делает шаг ко мне.
– Ника, – шепчет, проходя мимо меня. – Меня зовут Ника.
– Ну, и отлично, – улыбаюсь. – Наконец, познакомились.
Ника все также несмело заходит в мою квартиру. Я включаю свет.
– Вон там, ванная, если хочешь умыться там, руки помыть, – киваю в сторону. – Там в шкафу все есть. И полотенца, и прочая фигня.
– Да, спасибо, – отвечает она и идет в ванную.
Я падаю на диван в гостиной. Чумовой день какой-то сегодня.
Просматриваю сообщения в телефоне. Вот и эта овца Вика настрочила. Прости, не могу, не виновата… Овца. Меня не проведешь и слезами не возьмешь. Я сам все видел.
«Да пошла ты», – быстро набираю и отправляю ей. Отключаю телефон и отбрасываю его в сторону.
Так, что-то девчонка долго. Не натворила бы чего. От нее всего можно ожидать.
Решаю пойти проверить.
Стучусь в дверь ванной.
– Эй, все в порядке?
Но никто не отвечает. Только доносятся звуки воды. Блин. Стучусь еще раз. Опять тишина в ответ.
Тогда я приоткрываю дверь (защелки нет, потому что живу я один, от кого мне запираться?) и заглядываю в ванную.
До меня доносится тихое пение. Вглядываюсь. И в запотевших стеклах душевой кабинки вижу силуэт.
Так, похоже, девчонка решила искупаться полностью. Нет, я не против, конечно.
Внимательно разглядываю картинку.
А у девчонки неплохая фигурка. Прячет зачем-то ее за непонятными тряпками. А так все идеально. Я вижу только очертания, но и этого хватает. А когда она встает ко мне боком и поднимает руки к волосам, я прямо теряюсь. Прислоняюсь к стене и задеваю какой-то пузырек на полке. Он с грохотом падает на пол.
Девчонка замирает. Воцаряется тишина. Она больше не поет.
Медленно и осторожно отодвигает дверку душевой кабинки и выглядывает.
Конечно же, замечает меня. Ойкает. Закрывает дверку.
Я хмыкаю и выхожу из ванной. Да блин. Чего это я? Зачем?
Иду на кухню и достаю из холодильника минералку. Выпиваю полбутылки прямо из горла.
И тут в дверях появляется Ника.
5
– Тебя не учили стучаться? – кутается в махровый халат, который на несколько размеров больше ее. Это же мой халат.
Мокрые волосы спадают на лицо, но взгляд прожигает насквозь.
– Я стучался, – усмехаюсь я. – Просто кто-то не слышал.
– А что ты вообще там забыл?
– Да в смысле?! – ее вопрос выводит меня из себя. – Это моя квартира. И ты, – делаю паузу, – не вызываешь у меня доверия.
Девчонка закатывает глаза. Своенравная. Другая бы молчала на ее месте. Я как-никак спас ее от полиции, накормил, приютил. Офигеть, какой я добрый. И что это со мной?
– Ладно, – говорю уже примирительно, – спать пора. Ты здесь вот ляжешь, – показываю на диван в гостиной. – Извини, но в мою постель ложатся не для того, чтобы спать.
– Господи, – опять закатывает глаза. – Тебя таким родили? Или ты сам в себе воспитал вот это чувство собственной важности?
Усмехаюсь. Мне нравится с ней общаться. Ни одна девчонка еще не вела себя так со мной. Даже интересно, как далеко она может зайти в своих колкостях.
– Я знаю, – киваю, – что всем нравлюсь. Можешь не говорить об этом так явно.
– Ну, ты и… – тормозит вовремя.
– Кто? – не отступаю, улыбаясь уголком губ. – Ну? Продолжай? Что ты хотела мне рассказать?
– Ничего, – бурчит себе под нос и складывает руки на груди. – Я позвонить хочу.
– Кому? В полицию? – усмехаюсь я.
– Маме, – говорит серьезно и смотрит прямо в глаза.
Вот это поворот. О маме вспомнила.
И тут девчонка не выдерживает. Закрывает лицо руками, и я слышу всхлипы.
Да ну… Только этого не хватало. В моей недолгой жизни, конечно, бабы плакали при мне, но лишь по одной причине – когда я говорил, что между нами все.
А сейчас… Я чувствую, что тут что-то серьезное. Блин. Успокоить ее, что ли. Но как?
Подхожу и несмело кладу на плечо руку.
– Ты чего? – чувствую, как она подрагивает.
– Я маму обманула, – плачет она. – Деньги должна… Много денег…
– Маму обманывать нехорошо, – говорю я.
А что еще сказать?
– Но мама простит. Это же мама. Мамы они хорошие и добрые.
Молча кивает.
– Она, наверное, волнуется, – опять всхлипывает.
– Так, ты что? Из дома ушла? – беру ее за плечи и смотрю в глаза.
Опять лишь кивает.
– Сбежала из лагеря, – уточняет она. – И деньги… – отворачивается. – Деньги я украла. Ну, помогла украсть… в общем, там история такая…
– Хочешь рассказать? – спрашиваю уже мягче.
Я сам знаю, такое состояние, когда хочется поделиться с незнакомым человеком.
Сажаю ее на диван. Сам сажусь рядом. И она рассказывает. Тихо, опустив голову, не поднимая взгляда.
И я слушаю и все больше поражаюсь. Её мать – директор лагеря. И она, сбежав с непонятным мужиком – тырит у неё бабки из сейфа.
Такое ощущение, что врёт. Но слёзы натуральные. Актриса?
Да я же сижу не только с воровкой бутербродов.
– А сколько там было? – спрашиваю, когда она замолкает.
И она называет сумму. Присвистываю.
Нифига.
– А где этот? Ну, с кем ты сбежала? Куда подевался? – продолжаю расспрос. Подозрительно, капец.
– Не знаю, – пожимает плечами, – я проснулась, а Рустама нет. Ничего нет. И моего телефона тоже.
Ну да, конечно.
– Ну, ясно, – ухмыляюсь. – Развел он тебя. Ничего нового. Давно ты его знаешь?
– Ну, давно. Полгода, наверное.
Лжёт. Не узнать человека за такой длинный срок?
– А чего сбежать-то с ним решила? Романтики захотелось? – мне самому смешно от моих вопросов.
Но Ника вдруг зло сверкает своими глазами.
– Поверила… ему… – цедит сквозь зубы. – Он сказал, что деньги нужны на операцию отцу.
– Ну, может, не наврал?
– Наврал, – опять вздыхает. – Нет у него отца.
– Ясно, – повторяю в который раз. Пахнет лютым враньём.
Встаю со своего места, хватаю телефон. Ощущение, что банда промышляет. Не верю я во всё это. Поёт складно. Сначала ломалась, просила высадить. Потом втёрлась в доверие и даже попросила переночевать у меня. Завидела мою золотую карту.
– Я сейчас, – проговариваю. – Принесу тебе воды. Ты пока успокойся.
Я иду на кухню. По пути набираю телефон полиции. Подхожу к столешнице, жду, когда ответят. Несколько секунд и слышу в трубке женский голос.
– У меня тут воровка, – выдаю.
И внезапно слышу тихие шаги.
Оборачиваюсь и тут же чувствую боль в виске. Зажмуриваюсь, роняю телефон из руки и хватаюсь за башку.
– Какого?
Вижу в руках девчонки сковородку. Которая летит мне по лицу.
Твою мать!
Мелкая, но сильная. Раз даже я падаю на пол. И тот добивает. От удара я вырубаюсь. И последнее, чем вижу, перед тем как закрыть глаза – босые ноги.
6
Ника
Что я наделала?
Выпускаю сковородку из рук, хватаюсь за телефон и смеюсь. Делаю вид, что мы просто ребятня, которая решила подшутить над полицейскими. Выключаюсь и проверяю парня.
Чёрт!
Он ко мне с добром, а я так!
А нечего на меня в полицию заявлять!
Вот так доверилась, решила всё рассказать, а он!
Обидно, чёрт.
Настолько, что слёзы по щекам текут.
Пульс у него проверяю. Живой. И под голову заглядываю – крови нет, ран тоже. Отделается шишкой на макушке. Черепушка железная.
А пока не знаю что делаю.
Хватаю телефон. Набираю номер мамы по памяти. Звоню. И пока жду ответа – беру его бумажник. Достаю золотую карточку и цепляюсь взглядом за мелкую бумажку. С кодом. Она старая, потёртая.
Как же повезло!
– Алло? – потухший голос матери вызывает боль в груди.
– Мам, это я, Ника, – проговариваю. Забираю карту, листочек и выхожу из кухни. Бегу за своими вещами.
– Ника?! Где ты?!
– Я… – чёрт, а где я? Помню ТЦ недалеко. Его называю.
– Где ты была всё это время?? – тут же спохватывается. – Как тебя туда занесло?? Ника, я тебя убью, ты хоть понимаешь, что наделала? Я полицию всю на уши подняла!!
– Мам, – нервно отзываюсь. – Поругаешь меня потом. Со мной всё в порядке. Я всё объясню. Забери меня только.
Она ещё ругается. Отключается.
А я переодеваюсь. Оставляю телефон. Удаляю номер, на который звонила. Но оставляю ему заметку. Что переведу ему деньги, как только накоплю. Запоминаю его номер. Переодеваюсь, выбегаю из квартиры, захлопнув её.
Внизу нахожу банкомат – пробую снять деньги, которые мне нужны. Банкомат начинает отсчитывать. И я радуюсь. Хватает.
Боже, что я творю?
Мне бы хотя бы по шее от матери не получить!
Я снимаю нужную мне часть денег и возвращаюсь в дом мажорчика. Кидаю карточку в почтовый ящик. И убегаю. Как самая настоящая преступница.
Дохожу до тц, озираясь по сторонам. И что-то вина гложет. За Ратмира. Имя такое интересное. Восточное.
Но он подонок! Хотел меня сдать!
Блин. А если он на меня заяву накатает? Он же может? Я его сковородкой. И потом ещё и деньги украла.
Твою же дивизию..
Чем я думала?
Ничем! Я паниковала! Не хотела за решётку!
Зато теперь есть все шансы попасть туда!
Я жду у торгушки каких-то полчаса. Всё это время накручиваю себя. Пока не вижу знакомый автомобиль мамы.
Я подбегаю к нему, запрыгиваю в машину. И получаю шквал вопросов, ругательств. Звонкий подзатыльник и слёзы.
Чувствую вину вдвойне. Она волновалась. А я что? Ничего. Так подставила её.
Неблагодарная дочь.
Я вообще не понимаю, как она до сих пор меня в детский дом не сдала обратно. Взяла же на свою голову… Бедокурящую.
Один раз я даже спросила у неё – зачем?
И до сих пор не понимаю за все свои годы. А мне уже семнадцать.
– Ты мне всё расскажешь! – нервничает и бьёт по рулю. – Такое вычудить! Зря я тебя ремнём не била! Надо было!
– Мам, ну перестань, – тереблю майку пальцами.
– Что перестань? Мы тебя с полицией искали. Не нашли. Сейчас по пути позвонила, сказала, что нашлась. Но Ника…
– Не ругайся, всё хорошо, – пытаюсь вновь успокоить. Дура, да.
– Хорошо?! – она резко бьёт по тормозам. Благо я пристёгнута, не бьюсь лбом о бардачок.
– Ты с тренером сбежала, украв у меня деньги! Скажи спасибо, что заяву я накатала только на него!
– Что? – поднимаю голову вверх. То есть, полиция сейчас ищет Рустама? Одного? С деньгами? А если они найдут его и вернут маме деньги, как я объясню ей эти, что взяла у парня? Блин. Нужно что-то сделать. Котелок не варит. Вообще.
– Прости, он мне мозги запудрил…
– Я так и поняла, – проговаривает, чуть успокоившись. – Зная тебя, ты бы сама такое не сделала.
Ох, знала бы ты мама, что я натворила…
– Но для всех это тайна, поняла? Ты ничего не крала и не брала. У нас столько новостей, что я и не знаю, что тебе рассказать.
– Какие новости? – поворачиваюсь к ней, пока она ведёт машину. Даже на красный едет. Сильно рассержена.
– У нас новый житель в доме.
– Чего? – округляю от шока глаза.
И она всё рассказывает. У меня теперь есть сестра. И мы с ней знакомы. Хотя я и не знала, что она есть. Ксюша – девочка, с которой мы познакомились совсем недавно по случайности в лагере, из которого я собственно и сбежала – оказалась моей семьёй.
Мама у меня слишком добрая. Меня удочерила. Её. И детей любит. Теперь у меня сестра есть… Ощущение, что меня год дома не было. Но я радуюсь. Будет не так одиноко.
Так мы и доезжаем в разговорах до дома. Мама оттаивает и мне становится легче.
Но каждый раз, когда сжимаю под олимпийкой деньги – вспоминаю про Ратмира.
Я дура, да?
Ну и он скотина.
Верну, наверное, ему всё. Но пока не решила.
Через час мы оказываемся дома. Встречаюсь с Ксюшей. Мы неплохо ладим. И то, что у меня появляется сестра – я только рада. Она расспрашивает меня, где я пропадала.
Но я прошу её дать мне час. Она кивает.
Я поднимаюсь к себе в комнату, прячу деньги. Переодеваюсь. Наконец, ем.
Ксюша не дожидается меня – засыпает.
А я ещё полчаса провожу в компании матери, рассказывай ей всё, что со мной произошло. Но про Ратмира… Я умалчиваю. И то, что натворила – тоже.
