Текст книги "Выбор курса (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Адмирал говорила с Эриком на ланге. У нее был жесткий выговор, напоминавший акцент людей, родным языком которых являлся дойч. Голос довольно-таки низкий, интонации – нейтральные. И еще она не улыбалась, демонстрируя бледное, словно алебастр, лицо-маску, на котором, казалось, не могут отразиться никакие эмоции.

«А кстати, – сообразил вдруг Эрик, – к какой войне они там готовились? И с кем?»

И в самом деле, ни одно правительство в здравом уме и в твердой памяти никогда не стало бы тратить такие огромные ресурсы, какие потребны для создания полноценного флота, просто так, от нечего делать. Значит, или там, на той стороне, на так уж все «лазурно»…

«…или они с самого начала имели в виду именно нас».

Хотя, возможно, правильны оба предположения.

«Что мы знаем о них? Только то, что с той стороны живет довольно много народа. И, если мы воюем между собой здесь, отчего бы им не делать то же самое там? Ну, а про здешние дела они благодаря Фронтиру знают давно и, надо полагать, гораздо больше, чем мы о них».

– Что скажете, капитан Минц, об учебном бое? – Кавторанг Бонивар говорил на ланге гораздо хуже своего адмирала, но понять его все-таки было можно.

– На чем летаете? – поинтересовался Эрик.

– Хотите посмотреть?

– Не откажусь!

– Считайте, что вы получили приглашение, – кивнула адмирал. – Завтра в 15:00 по времени Фронтира, вас устроит? Я пришлю вам «адрес» и коды допуска в «акваторию».

– Благодарю вас, – улыбнулся Эрик. – Непременно буду.

– Эрик, – окликнула его Грит Мюстерс спустя несколько минут, – можно тебя на пару слов?

– Всего на пару? – поднял он бровь.

– Я не по этой части, – усмехнулась женщина. – За любовью и лаской, это к Лив и Трис. А мне действительно надо с тобой поговорить.

– Ладно, – пожал плечами Эрик. – Пойдем, тут недалеко есть пара тихих мест.

Тихим местом являлась небольшая гостиная, каких вокруг приемной зоны было натыкано с дюжину или больше.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил, когда добрались до места, и Грит, следуя его приглашающему жесту, села в кресло. – Тут хороший бар.

– Тогда, что-нибудь имперское на твой вкус… но, чтобы было не меньше тридцати процентов алкоголя.

– Тогда, виски, – решил Эрик, подходя к бару. – Вот неплохой, но он сорок пять градусов. Не слишком крепко?

– Да нет. В самый раз.

– Что ж, – сказал Эрик, вернувшись к Грит и ставя перед ней стакан с виски, – я весь внимание.

– Посмотри, – предложила она, включая крошечный голопроектор, встроенный в браслет коммуникатора. – Это ты. Я сфотографировала тебя, когда ты говорил с адмиралом. А это Якоб Вильф.

Она отдала команду и рядом с первым возникло второе изображение, и, если бы Грит не сказала, что это какой-то там Вильф, Эрик удивился бы только тому факту, что не помнит, где и когда он надевал этот костюм.

– Действительно похожи.

– Не торопись, – остановила его Грит. – Посмотри на это.

Рядом с двумя первыми возникло третье изображение. И опять это был Эрик, только на этот раз он был одет в офицерскую форму со знаками различия Холода.

– Это Артур Вильф, – назвала Грит знакомого незнакомца. – И еще пятнадцать мужчин, похожих между собой, как близнецы. Твое лицо, Эрик, твоя комплекция, рост, цвет волос и глаз. Словом, один и тот же генотип.

– Генотип проверяется, разве нет?

– Да, – кивнула Грит. – Когда ты целовался с Лив, ты, как и следовало ожидать, оставил на ней немного своей слюны. Пробу я передала доверенному лицу во время танцев. Три часа назад анализ был завершен. Со стопроцентной вероятностью ты либо сын Якоба, либо внук или правнук Артура. Других вариантов нет. С одной стороны, ты всем этим Вильфам кровный родственник по мужской линии, а с другой – только эти двое могли дать начало твоей линии. Артур покинул Холод восемьдесят лет назад. Судьба его неизвестна, неизвестно даже куда и зачем он направился. Тоже и с Якобом, только много позже. Он покинул Холод двадцать пять лет назад. О цели своего путешествия он никому ничего не сообщил, но следы его, как и Артура, теряются на вашей стороне.

– Почему этим занимается ваша разведка?

– А она этим не занимается, – усмехнулась Грит, глядя Эрику прямо в глаза. – Это мой частный проект. Я… Скажем так, Рик, семья Вильфов попросила меня заняться этим делом в частном порядке. Я им не чужая… Я ведь неспроста подумала, что ты Вильф. Я одного из них знала лет восемь назад.

Грит отдала коммуникатору новый приказ, и рядом с тремя изображениями возникло четвертое. Этому «Эрику» было на вид лет пятнадцать, но, разумеется, у Эрика никогда не было такой одежды.

– Этого парня звали Генрих Вильф. Честно говоря, встретив тебя на Фронтире, я думала, что ты – это он. Но я не знала тогда, что Генриха уже несколько лет, как нет в живых…

Глава 7. Неизбежность

1. Двадцать третье – двадцать четвертое января 2534 года, система звезды Уилберга

Холодянский «халк» 103-ей модификации оказался здоровенным ракетоносцем, сопоставимым по размерам, мощи и вооружению с имперским легким крейсерам переходного класса «Эгид». Эрик облазил его сверху-донизу, что называется, от «клотика до киля», и от «форштевня до кормы», и пришел в полный восторг. Чуть меньше 7000 тонн брони, двигателей, лазерных кластеров и счетверенных артиллерийских автоматов, восемь тяжелых – до девяти тонн весом – противокорабельных ракет и единый командно-боевой модуль – броневой кокон для экипажа в средней части фюзеляжа.

– Отличная машина, – Эрик был искренен, «халк» ему действительно понравился. – Кстати, хотел спросить, что значит 103-я модификация? Как давно вы строите ракетоносцы этого типа?

– Лет пятьдесят, – прикинул Ричард Бонивар. – Точнее не скажу. Я начал латать на халках тринадцать лет назад. Тогда как раз наш флот переходил на 97-ю и 101-ю серии. 103-я серия пока существует в небольшом количестве экземпляров…

– Ну, что ж, – кивнул Эрик, – полагаю, что мы можем устроить спарринг. Адмирал Север не возражает, а наши машины вы наверняка уже видели здесь, на Фронтире.

– Какое время вас устроит? – поинтересовался кавторанг.

– 18:00 по местному времени? – предложил Эрик.

– Принимается, – кивнул Бонивар. – Дистанция в пол астрономической единицы?

– Принимается, – согласился Эрик. – Где?

– Может быть, предложите сами?

– Хорошо, – кивнул Эрик, которому нравился такой стиль общения, без подковырок, без второго дна. – Спасибо. Пусть будет сектор 73/19. Вы идете от солнца, я от планеты. Соответственно, наши координаты…

Эрик на мгновение задумался, подбирая характеристики, а потом быстро внес координаты в свой коммуникатор и отправил Бонивару.

– Как смотрите?

– Положительно! – улыбнулся Кавторанг.

На том и порешили. Был, правда, еще обед в кают-компании носителя, разговоры о службе и о доставшемся им в этой войне противнике, немного красного вина с необычным вкусом, – впрочем, по поводу вкуса Эрик не был уверен, опыта не хватало, – дружеские пожелания успеха, и, наконец, распрощавшись, Эрик вернулся домой, на борт крейсера «Клив-Солаш». Здесь – сразу после его возвращения, – состоялось заседание у адмирала Севера, где решались технические вопросы. Прежде всего, на чем завтра лететь Эрику и с каким экипажем. Но тут и обсуждать, по большому счету, было нечего. На «эгиде» Эрик летал мало и достаточно давно, в пору обучения на курсах переподготовки. Да и потом, своего «эгида» у миссии не было, а, значит, пришлось бы одалживаться у адмирала Люфора, чего, по мнению Севера, желательно было избежать. В результате, сошлись на «кабире», которых на борту «Клив-Солаша» было целых два. Проблемы возникли только с экипажем, вернее с одним из его членов. Младший лейтенант Анна Монк захотела лететь с Эриком в роли пилота-навигатора. В принципе, квалификация позволяла, тем более, что речь шла всего лишь об учебном поединке, в котором ее роль будет сведена к минимуму. Здоровье у Анны тоже оказалось хоть куда. Бета-9, как-никак. Но адмирал Север сомневался, и его можно было понять. Сомневался и Эрик, хотя его мотивы в этом вопросе разительно отличались от мотивов старого адмирала. Однако Анна их, в конце концов, уговорила. И на следующий день, облаченная в штурмовую броню княгиня Эгерланд заняла ложемент пилота-навигатора, находившийся по правую руку от Эрика, устроившегося, как и следовало, на месте шеф-пилота.

Перед тем, как надеть шлем, Эрик взглянул на Анну. Она выглядела неплохо, но не идеально. Сказывался малый налет на ракетоносцах, но делать нечего – что есть, то есть.

– Проверила систему иммобилизации?

– Да, – подтвердила женщина. – Эрик, я не ребенок, я знаю, что должна делать.

– Молодец, – кивнул Эрик, – а сейчас, будь добра, проверь все фиксаторы.

– Проверила, – доложила Анна через пару секунд, вспомнив, верно, что Эрик старше по званию и к тому же командир корабля.

– Противоперегрузочная система, – напомнил он.

– В режиме ожидания, – доложила Анна, проверив весь противоперегрузочный комплекс.

– Система жизнеобеспечения.

– Подключена.

– Медицинский блок.

– Активирован.

– Молодец! – похвалил Эрик. – А теперь надевай шлем и опусти забрало.

– Проверь герметичность, – попросил он, переключившись на внутреннюю связь.

– Все работает, как часы, – несколько раздраженно ответила Анна.

«Но лучше пусть сердится сейчас, чем пострадает потом…»

– Господа, – усмехнулся он, надевая шлем, – пристегните ремни, мы отходим от причала!

На самом деле, не так быстро. Все-таки не боевой сброс. Переговоры с командным центром, отстыковка и, наконец, «посыл» инерционного толкача, отбросивший «Буран 2» от корпуса крейсера. Двадцать секунд свободного полета, затем сигнал контроллера дистанции, и Эрик плавно отвалил в сторону, уходя с прежнего курса.

– Навигатор, курс!

– Есть курс! – Анна ответила сразу, голос прозвучал спокойно, но система биоконтроля зафиксировала учащение сердечного ритма. Небольшое, но заметное.

«Волнуется».

Работая маневровыми двигателями и одновременно увеличивая тягу главного двигателя, Эрик по сложной трехмерной кривой вывел ракетоносец на курс. Перегрузки пока были вполне терпимые, поскольку он наращивал скорость плавно, без рывков, но пару раз пришлось почувствовать боковые перегрузки, и вот это уже было «кое-что». Впрочем, все остались живы, здоровы и в сознании, а большего, на самом деле, и не требовалось.

– Инженер, доложите состояние двигателей.

– Рост температуры в основном контуре минимальный, – моментально отреагировал инженер. – Идем ниже синей линии. Поток стабильный.

– Спасибо, – поблагодарил Эрик.

Хорошо отрегулированный двигатель – это уже пол победы.

– Приготовьтесь, господа! Сейчас прижмет! – И Эрик прибавил скорость.

Переход был резкий, и приложило их не по-детски.

– Все живы? – спросил через шестьдесят три секунды. Мог бы и не спрашивать, система биоконтроля исправно докладывала о том, что все в порядке, но морального фактора никто еще не отменил. – Перекличка!

Пока все поочередно докладывались, прошло еще шестьдесят секунд, но для того, чтобы выйти на боевой минимум нужно было еще гнать, как минимум, минут пять.

– Расчетное время выхода на боевой минимум триста семьдесят пять секунд, – доложила Анна.

«Она что, мысли мои читает? Молодец! Неплохой пилот-навигатор!»

– Время выхода на стартовый ориентир при минимальной боевой скорости сорок семь минут.

«Молодцом, княгиня! – снова похвалил Анну Эрик, мысленно, но, тем не менее. – Хорошо держишься!»

Она действительно держалась молодцом. Спокойная, точная, уверенная в себе. И перегрузки переносила на редкость хорошо. Вовремя и по делу передавала ему результаты расчета скоростей, времени и направлений. Конечно, на таких дистанциях это была необязательная информация, но, с другой стороны, когда еще у нее будет возможность потренироваться в реальном полете? Да, и Эрику не помешает учебно-боевой вылет с экипажем. Это ведь отнюдь не одно и тоже, что пилотировать в одиночку, когда все уже отключились, и ты в одиночестве гонишь ракетоносец на цель. И он не без удовольствия обменивался репликами то с инженером и пилотом-навигатором, то с обоими оружейниками, ощущая невероятный подъём от того, что к нему снова вернулись сила и уверенность, но главное – кураж и чувство фарта. Сейчас он мог все и даже больше, и не было в мире ничего, что могло бы его остановить.

– Мы на точке.

– Спасибо, навигатор. Свяжитесь с холодянами, скажите, мы готовы.

Пауза тянулась так долго, что Эрик начал опасаться, что мероприятие отменилось, но, как тут же выяснилось, это была всего лишь аберрация восприятия времени. Переговоры между Анной и командным центром на крейсере холодян заняли всего пять минут.

– Командир, отсчет времени синхронизирован, включаю звук.

Обращение «командир» в данной ситуации не было необходимостью, и до этого момента Анна ни разу его так не называла.

«Чудны дела твои, господи!»

– … девять…

Эрик вдохнул, выдохнул и включил адаптивный интерфейс, но, к его удивлению, ничего не случилось. Вернее, случилось, но совсем не то, чего он ожидал. Никакого «удара по мозгам», никакого «селевого потока» информации. По ощущениям, связь с интерфейсом установилась настолько легко, что Эрик, по сути, даже не почувствовал момент «подключения». Это было странно и уж точно, что непривычно, но, пожалуй, в каком-то смысле даже приятно. И еще кое-что, но это Эрик понял лишь через несколько секунд: «рецепторы» и «эффекторы» системы работали сейчас намного лучше, чем он помнил по прошлым подключениям. Это было невероятно, но факты упрямая вещь, и Эрик принял происходящее, как есть.

«Похоже, я не только выздоровел, но и „подрос“…»

Он бросил «мгновенный» взгляд «вокруг», охватывая одним «движением» едва ли не все приборы и механизмы «кабира», и, удостоверившись, что «все на своих местах», со счетом «один» двинул ракетоносец навстречу холодянину. Он знал – все решится в первой же атаке. Бои ракетоносцев один на один – вещь редкая, едва ли не штучная. Во всяком случае, так говорили преподаватели «тактики действий легких сил». Да и весь небольшой, но весьма впечатляющий опыт Эрика твердил о том же. Обычные фрегаты могли, а иногда и должны были сходиться лицом к лицу, и порой задействовали в бою даже артиллерию, но поединки ракетоносцев проходили столь стремительно, при таких чудовищных перегрузках, вызванных необходимостью опасно маневрировать во встречном бою, что многое, если не все сводилось к совершенству техники и «личным качествам» шеф-пилота. В этом смысле, в нынешнем поединке, все, что касалось ракетоносцев и их пилотов, лежало в области неопределенности. Эрик видел холодянский аппарат, но не знал всех его особенностей и характеристик точно так же, как не был знаком с кавторангом Бониваром в качестве пилота ракетоносца. Впрочем, верно и обратное. Холодянин не знал, с кем имеет дело, а Эрик в последнее время начал понимать, что не все особенности его организма способны понять даже выдающиеся светила флотской медицины. Было в нем что-то такое, что позволяло ему делать невозможное. Ну, или ему так казалось. Однако знакомство с Ириной Ма, Аленой Бороздиной и Павлом Скрынниковым намекало именно на такую возможность. Четыре случая – не один. И ведь была еще Грит Мюстерс со своей более чем странной историей…

– Экипажу, принять купаж «Олимпиец», – приказал он, одновременно включая отсчет точного времени.

«Олимпиец» или комплекс «5-1-3» – это мощный биостимулятор в смеси с обезболивающими широкого спектра действия и средствами для поддержания работы сердца, легких и кровеносной системы. Не «Берсеркер», конечно, но тоже та еще дрянь. Правда, эту гадость могли принимать без последствий все, у кого медицинский профиль не ниже Беты-7. То есть, все члены экипажа «кабира», при том, что без «Олимпийца» им следующую фазу боя, оставаясь при этом в сознании, не пережить.

В следующие пятнадцать минут – пятнадцать минут и тринадцать секунд, если быть точным, – Эрик провел виртуозную атаку на холодянина, зафиксировав четыре точных «попадания» в корпус «халка» и умудрившись не получить ни одного в ответ. Если честно, он и сам от себя не ожидал такой прыти, но факт налицо: из восьми пусков, – стреляли, разумеется, имитаторами, – четыре результативных. Впрочем, уклоняться от чужих ракет тоже оказалось совсем непросто, но Эрику это удалось. Однако, как говорят на Эвре, бесплатных обедов не бывает. За все надо платить. Временами, маневры атакующего ракетоносца слишком близко подходили к границе выживаемости экипажа, хотя ни разу границы этой не пересекли. Тем не менее, когда «Буран-2» пристыковался, наконец, к «Клив-Солашу», экипаж все еще прибывал в беспамятстве, так как на второй стадии боя перегрузки начали зашкаливать, и Эрик приказал всем членам команды принять купаж «Нирвана», отправив их «отдыхать», а себе ввел комплекс «3-2-7» – «Берсеркер», и уже под действием нейрохимии довел поединок до закономерного финала.

– Чистая победа! – приветствовал его на летной палубе адмирал Север. – Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил. Молодцом, капитан!

Эрик оказался единственным на борту «Бурана 2», кто смог самостоятельно выбраться из ракетоносца. Остальных выносили, но и он чувствовал себя погано. Ноги дрожали, перед глазами дымка, и головокружение в комплекте. И все-таки он был скорее в норме, чем наоборот. Стоял сам, смотрел на адмирала, слышал его и понимал, о чем идет речь.

– Спасибо, господин адмирал! А что слышно у наших союзников?

– Они нам пока не союзники, – поморщился адмирал.

– Друг моего друга… – пожал плечами Эрик.

– …не всегда мой друг, – закончил мысль Север. – Но вы, капитан, сделали сегодня еще один шаг в правильном направлении.

– Рад стараться!

– Княгиню, случаем, не угробили? – спросил адмирал, провожая взглядом носилки, на которых отправляли в медчасть все еще не проснувшуюся Анну Монк.

– Да нет, – усмехнулся Эрик. – С чего бы? Крепкая девушка и держится хорошо.

– Это, разумеется, не мое дело, капитан, – понизил голос адмирал Север, – но мне тут передали, что лейтенант ведет себя при посторонних, как ваша девушка. И ключевые слова здесь «при посторонних». Надеюсь, вы понимаете, что афишировать такого рода отношения не следует ни вам, ни ей.

– Нет никаких отношений! – вяло возмутился выжитый, как лимон, Эрик. – Я с ней, господин адмирал, не флиртую, особых знаков внимания не оказываю, и даже ни разу не поцеловал. Богом клянусь!

– Да, мне, собственно, все равно, что вы с ней делаете! Главное – чтобы разговоров не было!

«А ведь он прав!» – Эрик был согласен с адмиралом, что называется «на все сто», но не знал, что с этим знанием делать.

Как поступить?

Он не знал и даже близко не понимал, что могло вдруг приключиться со всегда спокойной и на особый манер дисциплинированной Анной. Допустим даже, что она в него влюбилась, зачем демонстрировать это всем и каждому? Анна – княгиня, и воспитана она, как и положено аристократам, то есть, в строгости, гордости, доходящей до надменности, и прочей подобающей ее высокому титулу ерунде. К тому же она офицер ВКС. Всегда сдержанная, дисциплинированная, даже несколько холодноватая, она редко демонстрировала свои чувства, и вдруг такое!

«Что вдруг?»

Но у Эрика не было ответа на этот вопрос. А вот опасения имели место быть. Во-первых, если она действительно влюбилась, дело плохо! Люди, охваченные страстью – как знал он из литературы – способны на любые безумства, а им ведь потом возвращаться в большой мир, где проживают Роберт Шорт – ее жених и Ги д'Аламбер – ее кузен, а кроме того Вера и Андрей Мельники. И всем им придется что-то объяснять, оправдываться перед ними, извиняться или еще что. И все это только «во-первых», потому что есть и «во-вторых». Поведение Анны начинало оказывать на Эрика отнюдь не благотворное влияние. Она женщина интересная, можно сказать красивая, не говоря уже о том, что умная и с характером. Она ему когда-то нравилась, и он себе в свое время чего только не напредумывал! И, если Анна будет продолжать в том же духе, кто знает, сколько он еще выдержит? Может ведь не устоять!

«Как-то так…»

Эрик тяжело вздохнул, распрощался с адмиралом и отправился к себе. В каюте снял броню, стянул пропотевший комбинезон и долго стоял под холодным душем. То есть, сначала-то он просто вымылся, а уже потом пустил ледяные струи. В конце концов, холод подействовал, и Эрик пришел в себя. Сходил в кантину, выпил там большую чашку чая с медом и, вернувшись в каюту, лег спать.

Как ни странно, спалось хорошо, – в смысле, без кошмаров, – но недолго. Проснулся через три часа ровно, словно будильник в башке сработал. Полежал минуту, не шевелясь и не открывая глаз, но сон не шел. Тогда он встал с койки. Застелил постель. Принял еще один – на этот раз совсем коротенький – душ. Побрился, оделся и отправился на поиски приключений. Однако «приключаться» оказалось практически не с кем, да и негде. Конец пятой вахты. Время позднее: вахтенные на постах, в коридорах и переходах крейсера безлюдно, в кантинах работают только автоматы, даже в баре на рекреационной палубе и то народу чуть, и ни одного знакомого.

Знакомый нашелся на верхней обзорной палубе. Вернее, знакомая, и не на самой палубе, а на полубаке. Анна Монк стояла у ограждения и, по-видимому, любовалась прохождением Шугар Ленда – четвертой планеты системы звезды Уилберга. Красивая планета, чем-то напоминающая Старый Марс, и такая же, как Марс, безжизненная. Эрик ее в свое время хорошо рассмотрел. Во время попытки вторжения – почти три года назад – «Пакс Романа» находился как раз на орбите Шугар Ленда. Анна, по идее, тоже должна была помнить эту планету по тем давним временам.

Сейчас девушка была в форме. Стояла у ограждения перед панорамным экраном и курила, время от времени, прихлебывая что-то – наверняка, спиртное, – из маленькой серебряной фляжки.

«Что ж, – решил Эрик, понаблюдав за ней минуту или две, – на ловца и зверь… Все равно ведь надо поговорить, так отчего бы не сейчас?»

– Нин? – осторожно позвал он, приблизившись.

– А я все гадала, подойдешь или нет? – усмехнулась, не оборачиваясь.

– Как узнала?

– Взгляд почувствовала.

– Как узнала, что это именно я?

– Я же сказала, – повернулась к нему Анна, – взгляд почувствовала. Твой взгляд, Рик, ни с кем не спутаешь.

– Серьезно? – удивился Эрик. – Ты меня не разыгрываешь?

– Разыгрываю, – улыбнулась Анна. – У меня коммуникатор настроен на твой. На «кабире» подключился сам, по умолчанию. А отключиться от тебя я забыла.

«Или не захотела…»

– Шутка удалась.

– Да нет, – покрутила головой. – Не очень. Ты извини, пожалуйста, что я так к тебе липла. Тоже хотела пошутить, но вышло нехорошо. В общем, глупо. Неудачная шутка, вот и все.

«Она слишком многословна, – сообразил Эрик. – И, будь я проклят, если это не симптом!»

– Ну, – сказал он вслух, – отчего же неудачная? Некоторые тебе даже поверили…

– Серьезно? Вот черт! Надеюсь, ты объяснил этим «некоторым», что их подозрения безосновательны?

Анна явно была встревожена. Расстроена, взволнована и много что еще, потому что, похоже, до нее наконец дошло, чем все эти «шутки» могут закончиться.

– Разумеется, я все ИМ объяснил, – обнадежил Эрик девушку. – Сказал, что нам неприятности не нужны. У тебя Роберт, у меня – Вера. А мы с тобой просто старые друзья.

– А мы друзья?

«Черт! Черт! Черт! Что ей сказать? Как ответить?»

– Нин, ты извини, – сказал он вслух, возвращаясь к старой своей тактике, – но я не знаю, что сказать. Не умею так говорить, и наверняка понимаю тебя неправильно. Или вообще не понимаю…

– Не понимаешь или не хочешь понимать?

– Знаешь, – сказал он тогда. – Я тебе не вру. Мне легче провести атаку на крейсер, чем вот-так…

– Как? – прищурилась девушка.

Озабоченность исчезла из ее глаз, а на губах появилась странная, совершенно незнакомая Эрику улыбка.

– Я не понимаю намеки, – твердо сказал он. – Хочешь что-то сказать, скажи. Хочешь спросить, спроси. По-другому я не умею.

– Что совсем?

– Ладно, – махнул он рукой, – поговорили. Не знаю, что за игру ты затеяла, но прошу, будь осторожнее. А то люди уже задают вопросы!

– Спокойной ночи! – добавил, сообразив, что «так разговоры не заканчивают».

– Хороших снов! – еще шире улыбнулась Анна, словно, намекая на то, какого рода снов она ему желает.

Эрик кивнул, повернулся и пошел прочь. Он был взбешен и разгневан, но одновременно чувствовал определенное облегчение. То, что Анна «блажит», ему не понравилось. Разозлил этот ее «стиль намеков и недосказанностей». Однако, слава богу, Анна не сказала ему ничего такого, что поставило бы его в по-настоящему двусмысленное положение. Что бы он стал делать, объяснись она в любви? Но, к счастью, она ничего такого не сказала. И это вселяло «осторожный оптимизм», потому что последнее, чего бы хотел сейчас Эрик, это оказаться между двумя такими женщинами, как Анна и Вера.

2. Первое февраля 2534 года, система звезды Уилберга, планета Фронтир

Сказать по правде, Эрика пугал мир «взрослых отношений». Умом он понимал, о чем идет речь, но в реальных ситуациях терялся, не зная, что именно имеют в виду его собеседники, не понимая, чего они от него добиваются, чего хотят, на что намекают, и почему в тех или иных случаях поступают так, а не иначе. Это касалось практически всех, кто его окружал: военных и гражданских чиновников, разведчиков и дипломатов, не говоря уже о «другой стороне». Фронтиеры, сибиряки и фриулы, представители Неассоциированных Миров Открытого Космоса, граждане Трилистника и, наконец, холодяне, которые чем дальше, тем больше втягивали Эрика в свой «дружеский круг». Но хуже всего обстояли дела с женщинами. Со своими или чужими без разницы. Если женщины проявляли к нему интерес, – а они его проявляли, – он сразу же терялся, никогда в точности не зная, что они творят. Легкий флирт? Беззлобное подтрунивание? Дружба, похоть, любовь? Он никак не мог разобраться в хитросплетениях их желаний, намерений и истинных целей. Он их попросту не понимал. Поэтому светская жизнь, предполагавшая множество контактов с огромным количеством очень разных людей, включая сюда, разумеется, и женщин, приводила Эрика в откровенный ужас, который он пытался скрыть под маской холодноватого спокойствия, иронии и «чистой правды», не без умысла приправленной известной долей цинизма. Однако – и это являлось главной проблемой – Эрик не мог себе позволить не встречаться с людьми. У него имелись обязательства, и игнорировать их он не мог.

После тренировочного боя с ракетоносцем холодян, Эрик окончательно превратился в звезду первой величины. Герой битвы за Фронтир, участник жестокого сражения в системе Парацельса, победитель великобританского крейсера, в общем, овеянный славой пилот и вдобавок «красивый мужчина». Некоторые женщины называли его брутальным, хотя, видит бог, он им не хамил и ни разу не попытался отыметь одну из них «прямо здесь, прямо сейчас». Однако, если в начале – вероятно, в силу новизны, – ему это даже нравилось, довольно скоро выяснилось, что Эрик терпеть не может публичности. Она его утомляла, заставляла нервничать, а порой, и вовсе, ввергала в ужас, потому что люди ожидали от него, что он будет соответствовать некоему «предполагаемому» образу, тогда как он сам не был уверен, что знает, в чем выражается этот «образ». Впрочем, делать нечего, – боишься или нет, – приходилось соответствовать.

В силу своего положения – адъюнкт при главе военной миссии – и своей известности, Эрик посещал многочисленные мероприятия, устраиваемые то на тверди, то в космосе, на кораблях, принадлежащих восьми разным государствам. Иногда это были приемы для узкого круга лиц, а иногда – пышные и не в меру помпезные празднества, за блестящей мишурой которых легко было спрятать приватные переговоры «всех со всеми». Очередное торжество должно было состояться в Доме Правительства в Остине, куда по такому случаю прибудет пожизненный президент Фронтира Оран Вуд.

– Сегодня вы сопровождаете княгиню Эгерланд в качестве ее официального спутника, – сообщила ему кавторанг Маркс. – И перестань корчить морды, парень! Это не она так решила, а статс-секретарь Клингер. Ему нужна «звездная пара» под рукой, так что не ропщи – труба зовет. Надевай, Рик, свой замечательный мундир, ордена, и кортик не забудь… И в качестве утешительного приза можешь пощупать княгиню в наиболее выдающихся местах, хотя, если честно, не знаю даже, что там можно нащупать… Но, с другой стороны…

– А говорить пошлости обязательно? – поморщился Эрик.

– А ты не давай повода! Или, напротив, давай! – усмехнулась в ответ кавторанг Маркс. – Определись уже, парень! И, если «да», уложи лейтенанта в койку, а, если «нет», то нечего дурью маяться!

– Да, не забудь, – оглянулась, покидая кают-компанию, в которой нашла Эрика четверть часа назад, – сегодня ты не столько каплей ВКС, сколько граф Голденрейн. Так что изволь соответствовать!

«Изволь соответствовать! Вот же сука!»

В последние дни Эрик практически не встречался с Анной, и это его вполне устраивало. Даже на тех приемах, куда приглашали их обоих, они появлялись порознь, и были каждый сам по себе. Анна к нему не подходила, а он не пытался приблизиться к ней. Чаще его можно было встретить с Аленой, Грит или какой-нибудь фрейлиной из свиты кронпринца Горицкого, но никак не с Анной. Однако сегодня, как на зло, ему придется быть ее спутником со всеми вытекающими из этого факта обязательствами. Ему вести княгиню под руку, танцевать с ней первый танец, оказывать знаки внимания, но главное сопровождать ее всюду – кроме, разве что, дамской комнаты, – в силу своего официального статуса. И, если этого мало, то изображать из себя графа, нравилось Эрику даже меньше, чем быть «геройским героем».

«Кто бы рассказал мне об этом пару месяцев назад!»

Однако хочешь или нет, делать все равно нечего, – вернее, есть, что делать, поскольку служебных обязанностей никто не отменял, – и уже через три часа мажордом, стоявший у двери, ведущей в приемный зал Дома Правительства в Остине, торжественно объявил о прибытии княгини Эгерланд и ее спутника капитана-лейтенанта кавалера Минца графа Голденрейна.

Насколько Эрик понимал ситуацию, граф Клингер решил обозначить «границы возможного». Фронтир – республика, Холод тоже, не говоря уже о двух из трех участников комплота под названием Трилистник. А империя Торбенов монархия, и этот факт следовало довести до «высоких договаривающихся сторон» со всей возможной определенностью. И в этом смысле «звездная пара» была более чем эффективным инструментом воздействия, тем более, что формально президент Оран Вуд прибыл в Остин для того, чтобы наградить Эрика «Военно-морским крестом» – высшей наградой Фронтира для солдат и офицеров флота. Тоже, к слову, неслабая «головная боль». Эрику было попросту неловко получать уже третью награду за один и тот же бой. Он так и сказал адмиралу Северу, когда на «Клив-Солаш» пришло уведомление из Секретариата президента республики: