Текст книги "Квест империя"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Глава 6
ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ

Меш говорил. Это был необычный опыт, и Меш не знал пока, нравится ли ему говорить или нет. Говорить было трудно, что само по себе еще не повод отказываться от нового знания. Тем не менее его рот и все, что внутри рта, ощущалось как чужое, постороннее, над чем у него была власть, но власть не природная, естественная, присущая живому существу в его отношениях со своим телом, а власть отчужденная, требующая участия воли и сознания. Чтобы говорить, он должен был контролировать движения губ, языка и многого другого, что он ощущал, как инструменты речи, но чему он не знал названия. Он должен был указывать этим инструментам, куда двигаться и как, и следить за тем, как они выполняют его повеления, и поправлять их, если инструменты ошибались. Делать все это следовало очень быстро, но в результате речь все равно выходила тяжелой и медленной, как быки, тянущие в гору платформу с каменным блоком, и мутная, как утро в ущелье, затянутом туманом. Йя сказала, что это пройдет, и он тоже знал, что так и будет, но время текло, как старое густое масло, медленное и тягучее, и ожидание становилось рутиной.

– По – е – ди – ннн – ок? – проскрипел Меш, с трудом выводя песню вопроса.

Виктор оглянулся – он сидел перед одной из «живых» машин – и рассеянно взглянув на Меша, покачал головой:

– Не сейчас. – Он еще посмотрел на Меша и добавил: – Извини, принц, но не сейчас. Может быть, вечером?

– Ллл – ад – ннн – о, – ответил Меш. Он понял, и не обиделся, и хотел уйти, но в зал вошел Дракон. Дракона звали Макс, но Меш видел суть этого человека. Макс обладал силой дракона – Меш имел в виду не одну лишь физическую мощь – спокойствием дракона и его хитростью. Он был Драконом.

– Хочешь подраться? – спросил Дракон, и от вибраций его голоса волосы на загривке Меша встали дыбом.

– Д – аа, – сказал Меш, принимая вызов. С Драконом он еще не дрался.

– Пошли, – сказал Дракон, поворачиваясь к двери, в которую только что вошел. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если на поединок посмотрит моя женщина?

– П – уу – ссс – ть, – ответил Меш в спину Дракона. Драконы выше приличий, но этот дракон был достаточно вежлив. И они выше сословных границ, но принц Меш чувствовал, что в жилах этого дракона тоже течет царская кровь.

Они поднялись наверх, туда – Меш называл это место «малым замком», – где все они жили. Здесь Меш подождал в обширном зале с фонтаном и множеством статуй, пока Дракон зайдет к себе в апартаменты, расположенные на втором ярусе, прямо над зимним садом, и вернется со своей женщиной на руках, и они пошли дальше, в ближайший зал для поединков.

Зал был огромен и полон света. Белые стены, белый потолок и деревянный пол – великолепное место, чтобы помериться силами или потренировать свое тело. Меш уже знал, как вызвать из стен, потолка или пола самые разные устройства, которые предназначались для формирования тела и духа. Он проводил здесь много часов каждый день, а дней этих прошло уже немало с тех пор, как он появился в звездном ковчеге.

Макс-Дракон открыл в белой стене нишу на высоте двух метров от пола, сформировал в ней удобное кресло и, поднявшись вместе с женщиной наверх – выдвинувшаяся из пола платформа легко подняла их на уровень ниши, – устроил ее в кресле.

Меш стоял у входа и смотрел на действия Дракона. Дракон любит свою женщину. Это не было для Меша новостью. Он узнал об этом давно, как и о том, что женщина – Лика – любит Дракона. Это было очень сильное чувство, и оно тревожило Меша своей неправильностью. Все люди в ковчеге были ужасными уродами, но Меш уже привык к их виду и понимал, что эти уроды смотрят друг на друга другими глазами. Вероятно, они могли считать один другого красивыми, точно так же, как люди Вайяр. В остальном они, несомненно, были людьми, и Меш не мог не оценить их силы, ума, умений и знаний, их могущества, наконец. Однако Дракон и его женщина разрушали представления Меша о жизни и человеческих отношениях.

Дракон был самым большим человеком из всех, кого когда-нибудь видел Меш. Он был на два кулака выше самого Меша, даже когда Меш выпрямлялся во весь рост. Он был умен и проницателен, и, наконец, он был Драконом. И этим, пожалуй, было сказано больше, чем если перечислять все его достоинства по отдельности. Дракон был если не повелителем, то наверняка главным в той маленькой группе, которая жила на борту ковчега – «Крейсер. Они называют ковчег крейсером». В их повседневных делах чаще командовал Виктор; и госпожа Йя, не стесняясь, высказывала советы и предлагала решения, но особый авторитет Макса Меш чувствовал очень хорошо. И вот такой человек любит… кого?

Меш не знал, кто эта женщина и что с ней случилось. Никто ничего не рассказывал ему о ней, но таких, как она, он тоже никогда в жизни не встречал. Это была мертвая женщина.

Когда Меш жил в цитадели Сиршей, он всегда чувствовал смерть, присевшую на левое плечо человека. Он не знал, как это у него выходит, но болезнь, сжигающую человека изнутри, он «видел» всегда, и всегда знал, что человек обречен. Но с этой женщиной все было по-другому. Женщина, слабая, едва способная передвигаться на своих ногах, не была больна. Она была мертва. Что-то страшное случилось с ней раньше, до того, как ее впервые увидел Меш, и она умерла. Он это чувствовал. Он это знал наверняка, как знал и то, что она жива. Она продолжала жить, и ее смерть жила вместе с ней, внутри нее. Впрочем, там, внутри мертвой женщины, жило еще что-то, что Меш чувствовал, но понять не мог. Это что-то было как бы живым, но жило особой неживой жизнью, сродни жизни многих машин в ковчеге. И это живое нечто и было тем, что держит женщину в мире живых. Но и это еще не все. Само это неизвестное нечто было ранено и медленно умирало. Оно было страшно искалечено – когда? где? кем? – и когда Меш пытался это нечто понять, его тело начинали корежить ужасные боли, а перед глазами вставала багровая тьма.

И эту женщину любил Дракон?

Меш смотрел, как заботливо устраивает Макс в кресле мертвую женщину, как улыбается она ему тенью улыбки и как он буквально впитывает в себя жалкое тепло ее умирающей любви.

Меш отвернулся и уперся взглядом в зеркало, которое, непонятно почему, возникло у него за спиной, пока он наблюдал за действиями Дракона. Он изменился. Меш больше не бегал на четырех, хотя и продолжал ходить ссутулившись, и иногда, по привычке прошлых лет, приволакивал правую ногу. Нога теперь сгибалась. Меш, однако, не мог вспомнить без содрогания, как лежал внутри «разумной» машины-лекаря и как резали его тело тончайшие иглы огня, более страшного, чем пламя кухонных печей в замке Сиршей. Он не чувствовал боли, но чувствовал все, что делала с ним машина, строившая заново его рот и колено правой ноги. Он помнил – и, вероятно, никогда уже не забудет – все разрезы, которые были сделаны пламенем, свернутым в жгуты тоньше волоса, и все, без исключения, «швы», которыми скрепляла разрезанное бездушная, но «умная» машина. Теперь он мог говорить, и его нога сгибалась. Ради этого можно было пойти и на настоящие мучения.

Глядя в зеркало, Меш собрал свои длинные золотистые волосы и связал их шнурком, чтобы не мешали во время схватки. Сбросил куртку и стянул через голову рубашку, обнажив торс. Жир полностью сошел, открыв скрытые годами мощные мускулы Меша. Оставшись в одних штанах – шлепанцы, в которых он был, Меш сбросил тоже, – он повернулся к Дракону. Тот тоже успел – когда? – скинуть одежду и остался теперь в одних… «Трусы, – напомнил себе Меш. – Они называют это трусами». Точно такие же трусы были и на нем, но настолько обнажиться при чужой женщине он не мог.

Они сошлись на середине зала и застыли друг против друга. Дракон стоял совершенно спокойно и казался расслабленным. Глаза его не следили за Мешем, а смотрели куда-то поверх его головы. Меш тоже заставил себя расслабиться и уж, во всяком случае, не стал занимать одну из «начальных» поз, которые так любили бойцы Сиршей. Удар Дракона он уловил и смог отразить, и хотя острая боль, возникшая в левой руке, огнем прожгла все его тело, правой он нанес ответный удар, едва не достигший цели. После этого обмена выпадами они закружились в бешеном, все время ускоряющемся танце поединка. Меш атаковал при любой возможности. Он шел на риск пропустить удар, но в защиту не уходил, а напротив, все время шел на обострение. Тем не менее вскоре он понял: дело даже не в том, что его удары не достигают цели, а в том, что он, Меш, впервые встретил противника, действия которого он не может предугадать. Ворон[66]66
  Ворон – Виктор, Дракон – Макс, Тигрица – Виктория. Здесь и далее Меш использует имена, взятые им из классификации человеческих типов придворного лекаря князей Сирш В'Шояша. В'Шояш. «О природе человеческих характеров, связи между телесным сложением и душевным устройством и сути человеческого Я, природного и построенного».


[Закрыть] был не сильнее Меша, но подготовлен лучше. Однако Меш «чувствовал» его удары до того, как Виктор их наносил. Это уравнивало их как бойцов. Йя была быстрее Меша. Немного быстрее и много гибче, хотя и слабее. Ее подготовка была великолепна, но и ее, хотя бы через раз, Меш мог «почувствовать». А вот Дракона он не «чувствовал» вовсе, притом, что силой, подготовкой и скоростью тот Меша превосходил. Но Меш учился и от поединка к поединку действовал все увереннее. Он и теперь, через силу, ускорял себя, пытаясь догнать Дракона. Скорость возрастала, а удары Дракона все чаще доставали Меша. И пусть Меш был вынослив, как бык, и упорен, как медведь, ему становилось все труднее держать противника. Сдаваться он тем не менее намерен не был. Его удерживали честь и гнев. Гнев, поднявшийся из сердца, затопил его грудь и ударил в голову. И в этот момент он увидел перед глазами сразу две картины, такие яркие и отчетливо реальные, что они затмили Дракона, но каким-то странным образом, просвечивая одна через другую, друг друга не исказили, позволив Мешу увидеть все. Он видел. Женщина Дракона мертва. Она умерла окончательно, потому что сила, державшая ее в жизни, умерла раньше нее. Он видел. Она лежит мертвая, и Дракон плачет над ней, гладя ее рыжие волосы. Но в то же время Меш видел женщину Дракона стоящей перед ним в этом самом зале. Нет, не так. Он видел их поединок, и в этом поединке она была гибче Тигрицы, сильнее Ворона и быстрее Дракона. Меш ничего не понял, и не успел понять. Он только увидел, и в следующее мгновение всесокрушающий удар Дракона бросил его во мрак беспамятства.

Когда Меш очнулся, Дракон сидел на корточках рядом с ним, а он, Меш, лежал навзничь на деревянных плитах пола.

– Жив? – мягко спросил Дракон, увидев, что Меш открыл глаза. Голос Дракона вошел в Меша и прошел сквозь него знобкой волной. – Извини, я не успел остановить удар. Ты открылся неожиданно.

Это не было правдой, но и ложью не было тоже. Меш открылся, потому что «увидел», и случилось это неожиданно для него самого и для его соперника. Удар был очень силен, потому что предназначался для того, чтобы силой пробить блок, установленный Мешем. Если бы удар такой силы достал его голову, Меш умер бы на месте, несмотря на свою живучесть и выносливость. Разумеется, Дракон успел «остановить» удар, но не хотел унижать Меша. Это было благородно, но ненужно. Меш все понимал.

– Ннн – и – че – го, – прохрипел он, приподнимаясь на локтях.

– Как голова? – спросил Дракон. – Может быть, сходим в клинику?

Он имел в виду механического лекаря крейсера.

– Нн – е нн – а – до. – Меш уже вставал, превозмогая слабость и головокружение.

– Тогда выпьем. Не возражаешь?

– Д…а.

Под душем Меш быстро пришел в себя. Он вообще быстро восстанавливал силы. Одевшись, Меш прошел в маленькую гостиную, отделанную деревянными панелями и бронзой. Гостиная примыкала к их столовой и кухне и была идеальным местом, чтобы, сидя в уюте, немного выпить и поговорить. Дракон и его женщина уже были в комнате, сидели в креслах по другую сторону низкого столика и ждали его. Женщина пила сок из ягод железного дерева, а Дракон рассматривал на свет короткую пузатую бутылку рагаранского темного вина.

Меш поклонился и сел напротив. Женщина улыбнулась своей призрачной улыбкой, и у Меша сжалось сердце. В следующую секунду он понял, что Дракон уже не рассматривает бутылку, а испытующе смотрит на него. Серые глаза Дракона были, как два меча, медленно входящие в тело, безжалостно холодные и неумолимые.

Дернув губой, то ли обозначив улыбку, то ли просто так, Дракон разлил вино в прозрачные кубки и, пододвинув один Мешу, сказал:

– Поговорим. Я спрошу тебя. А ты ответь… пожалуйста. – Дракон смотрел на него, не отрываясь.

– Макс! – тихо сказала женщина.

– Помолчи, Лика, – так же тихо попросил Дракон, но от его голоса у Меша опять зашевелились волосы. – Ты слушай, Лика, и не перебивай. Я думаю, мы услышим много интересного, хотя, возможно, и не то, что дарит радость.

– Итак, принц, могу я рассчитывать на твою откровенность? – Теперь он снова обращался к Мешу.

– Да, – сказал Меш. Он очень постарался, и слово вышло целиком, хотя и медленно.

– Спасибо, – кивнул Дракон и отпил вина из своего кубка. – Что произошло во время поединка?

Меша обдало холодом при воспоминании о видении, но он был мужчиной, бойцом и принцем крови, и не ему было склонять голову перед демонами нижнего мира.

– Яаа ви – д – ел т – вв – о – ю – у же – ннн – щщщ – и – н – у.

– Ты видел Лику? – уточнил Дракон.

– Д…а.

– Ты видел будущее?

Меш задумался. Это он еще не обдумывал. Будущее? Нет, не совсем. Он видел… что? Две дороги. Два броска монеты. И все это как-то связано с ним? Меш молчал, пытаясь вновь ощутить то, что предстало перед ним в ходе схватки. Пусть не понять, но хотя бы почувствовать. Дракон терпеливо ждал.

– Ннн – ет, – наконец, сказал Меш. – Нн – е б – ууу – д…

– Не будущее, – помог ему Дракон. – Настоящее? То, что есть сейчас?

Настоящее? «Может быть, – подумал Меш. – Семя – это настоящее будущего человека?»

– Сссс – ее – мм – я, – ответил Меш.

– Так, – сказал задумчиво Дракон. – Ты видел то, что есть сейчас, и то, что определит будущее. Так?

– Д…а, – кивнул Меш, чувствуя, как от напряжения начинает сводить горло. Но Дракон был неумолим.

– Ты видел варианты? Один? Два? Больше? – спросил он.

– Д… д… – у Меша пересохло в горле, и слово не хотело уходить из его груди.

– Два, – кивнул Дракон. – Выпей, полегчает.

Меш осушил свой кубок одним мощным глотком и перевел дыхание.

– Начнем с первого. Что ты увидел? Скажи главное, – попросил Дракон.

Однако Меш не мог ответить Дракону. Он повернулся к женщине и, глядя прямо ей в глаза, сказал:

– Т – ты… ум – ре… – Голос его пресекся.

– Умру, – кивнула женщина. – Не расстраивайся, принц. Я знаю.

– Много ты знаешь! – вскипел Дракон, и Меш на короткое мгновение прикоснулся к тому, что клокотало за толстой драконьей броней. Его опалило таким огнем, что он чуть не завопил от боли, обрушившейся на него, как обвал в горах.

– Ну, – сказал Дракон. Он уже взял себя в руки и стал прежним Драконом. – Ты видел, как она умрет. Так?

– Да, – твердо сказал Меш, который видел, что на самом деле осталось от этой женщины.

– Ты ведь знаешь, что с ней? – Дракон как будто догадался о мыслях Меша.

– Д…а.

– То есть ты не узнал ничего нового?

– Д…а, – подтвердил Меш.

– Но ты видел и второй вариант? – спросил Дракон.

– Ннн – е по – ннн – и – ммм – а…

– Ты не понимаешь, что увидел?

– Д…а.

– Почему?

– Жжж…

– Жива! – рыкнул Дракон.

– Да. – Слово опять вышло целиком.

– И что ты не понимаешь?

– К…а…к?

– Как?

– Д…а.

– Еще что-то?

– Д…а.

– Что?

– Я-а-а.

– Ты?

– Да!

– Это связано с тобой? – В голосе Дракона появилось что-то новое. «Он что-то знает, – понял Меш. – Что же он знает, чего не знаю об этом я?»

– Д…а, – кивнул он.

– Этот вариант связан с тобой? – уточнил Дракон.

– Д…а.

– Как?

– Ннн…

– Не знаешь?

– Д…а.

Дракон откинулся в кресле и пару секунд молчал, размышляя над чем-то, что знал он, но не знал Меш. «Что он может знать? Если этого не знаю я, то что может знать этот человек, пусть он даже Дракон?»

– Так, – сказал наконец Дракон. – Теперь буду говорить я. Если что-нибудь не поймешь, дай знак. Объясню. – Он налил вино в кубок Меша, быстро взглянул на свою женщину, отпил из своего кубка и опять уперся взглядом в Меша.

– Вика, – он усмехнулся, перехватив растерянный взгляд Меша, который все никак не мог привыкнуть к тому, что Йя могут звать этим странным именем. Виктор, Макс, Лика. Он принимал эти имена, а вот Вика как-то не приживалась в его сознании. – Хорошо, пусть будет Йя. Так вот, Йя считает, что у тебя есть очень большая сила. Ты ведь знаешь, о чем я говорю?

Меш молча кивнул.

– Йя и сама «видит», но ты, по ее мнению, «видишь» больше или лучше. Так?

Меш снова кивнул. Он уже знал, что Йя обладает таким же даром, что и он, хотя и меньшим. Как это возможно, он не знал, и поскольку госпожа Йя говорить на эту тему не желала, отложил свои вопросы на будущее. Но Дракон был прав, они «видели» одинаково, только Меш «видел» лучше.

– Я полагаю, что ты «видел», что у Лики внутри, – сказал между тем Дракон. Он не спросил Меша, «видел» ли тот, он сказал об этом, как о неоспоримом факте, и был прав.

– И ты должен знать, что ей не выжить. Я прав?

– Да, – сказал Меш. Дракон был прав.

– Здесь на корабле есть клиника. Очень хорошая клиника. Ты ведь знаешь?

– Да, я знаю, – согласился с Драконом Меш, вспомнив, как резала и сшивала его «живая» машина.

– Клинический комплекс может многое, – продолжил объяснять Дракон. – Даже без врача. Лекаря. Ты понимаешь?

– Да, – ответил Меш.

– С врачом, специалистом, комплекс может много больше, но среди нас нет врача. Комплекс уже сделал для Лики все, что мог, и продолжает делать, но чудес не будет. Без врача большего, чем он сделал уже, он сделать не сможет. А этого мало. Это то, что ты знаешь о Лике. И я думаю, что это то, что ты увидел в первом варианте. Ты меня понимаешь?

Меш понял Дракона. Тот сформулировал то, что Меш знал интуитивно, что он чувствовал, но даже не пытался объяснить самому себе.

– Д…а, – сказал Меш. – Т… так. – Он буквально выдрал из себя это слово.

– Но есть и второй вариант. Он непонятен.

– Д…а.

– Но, – Дракон поднял руку, как бы предупреждая Меша, чтобы тот ничего не говорил, – я думаю, что знаю ответ.

Дракон замолчал. Вероятно, он обдумывал то, что собирался сказать.

– На корабле есть… другие Вещи, – сказал он наконец, и Меш понял, о чем говорит Дракон. Он обнаружил присутствие этих Вещей еще до того, как механический лекарь сделал ему операцию. Вещей было несколько. Все они были разные, но Меш почувствовал, что между ними существует родство. Все они пришли из одного и того же места. Все они были очень старыми, и ни одна из них не имела отношения ни к кому и ни к чему в ковчеге. Чужие и чуждые вещи, которые тем не менее манили к себе Меша.

И Меш приходил к ним, садился рядом, вдыхал их особый запах, гладил, ощущая тонкие вибрации их «тел», которые, как он начал думать с недавнего времени, были слабым отголоском той мощи, что была в них заключена. Эти Вещи тоже жили своей особой неживой жизнью, как и умные машины людей. Но это были не людские вещи, и жили они другой жизнью. Так он чувствовал. А еще он чувствовал тепло, которое приходило к нему от этих Вещей, и тепло это было предназначено именно ему, Мешу, и никому другому. Все это было странно и непонятно, но Вещи имели с ним какое-то сродство. Какая-то связь возникала между ним и этими непостижимыми Вещами. Он их не понимал, как понимал вещи людей. Вещи людей рано или поздно открывали ему свою суть. Он мог так и не понять, как они устроены, но для чего они предназначены, что могут делать и как с ними обращаться, он всегда узнавал. Вся разница между инструментами, сделанными человеческими руками, была в потребном для их постижения времени и усилии. Часы он понял сразу, а «механического» повара на кухне изучал пять дней, пока не понял, как с ним следует обращаться. А вот эти странные Вещи постичь было непросто или вовсе невозможно. Впрочем, иногда он чувствовал, что может их позвать, пробудить от сна, наполнить жизнью, гораздо более полной, чем та, что воспринималась им, но он боялся потревожить покой этих могущественных Вещей и так и не рискнул ни разу их позвать.

Да, он знал, о чем говорит Дракон.

– Д…а, – сказал он Дракону.

– Ты ведь их чувствуешь? – Дракон смотрел не просто в глаза Мешу, а как будто прямо в его мозг.

– Д…а. – Меш уже понял, к чему идет разговор, какова его цель и чего хочет от него Дракон. Он уже догадался, что одна из Вещей может помочь женщине. «Но как?» – Это было почти интересно. «Он хочет, чтобы я разбудил одну из Вещей». А вот это было страшно, потому что Меш чувствовал, какое могущество заключено в этих Вещах, и у него появилась мысль, что, возможно, эти Вещи суть инструменты приближения к уделу богов или даже проникновения в него.

– Эти Вещи, – говорил между тем Дракон, – называют Черными Камнями.

«Черными?» – удивился Меш, который не видел среди Вещей ни одной черной, но тут же понял, какой смысл вкладывали люди в слово «черный». «Тайный, – понял Меш. – Запретный. Сокрытый. Никому не известный. Опасный. Могущественный». Все это было в слове «черный», когда Дракон говорил о Черных Камнях.

– Это не наши Вещи, – продолжал Дракон. – В том смысле, что не мы их сделали. Их создали очень давно, те, чьего имени уже никто не помнит. Камни могут делать разное. Каждая вещь – другое. Но работать с ними должен человек. Сами по себе они ничего не делают.

Меш кивнул, показывая, что понимает.

– Работать с Камнями могут не все. Это особые люди. Их называют операторами. – Дракон объяснял не только ему, но, кажется, и своей женщине. – Чтобы работать с Камнями, у тебя должен быть «дар»: ты должен чувствовать Камни и быть способным заставить их сделать то, что тебе нужно. Кроме дара еще нужно учиться. Долго. У того, кто уже умеет.

«А у кого научился первый из них?» – спросил себя Меш и понял логику Дракона.

– Ни один из нас не умеет и не может работать с Камнями. Только Йя, да и та лишь чуть-чуть. Это не ее. Но Йя думает, что у тебя должно получиться. Возможно, что ты сможешь сделать это и без обучения.

– Ч…т…о-о? – спросил Меш пересохшим ртом.

– Что делать? – Дракон был деловит и целеустремлен, как и положено дракону.

– Д…а.

– Видишь ли, принц. Один из Камней может делать как раз то, что нужно ей. – Дракон посмотрел на свою женщину и снова перевел взгляд на Меша. – Если бы ты смог активировать Камень… – Он перехватил взгляд Меша и хотел уже заменить слово. Но Меш махнул рукой. Он понял.

– Я вижу, ты уже все понял, принц, и мне не надо продолжать. Ведь так?

Меш думал. Возможность позвать… Камень – «Дракон сказал, Камень» – манила его, как запах женщины. Он неожиданно споткнулся об этот обычный для литературы Вайяра образ, и… рухнул в бездну своих кошмаров. Ужас сжал его в своих жестоких объятиях, ужас того, что совершил он в замке Сирш. Минуту он боролся с лавиной воспоминаний, которые грозили погрести его под собой. Ему не хватало воздуха, пот градом катил по его лицу, мышцы тела свело судорогой, и холод разлился в животе и груди. Но именно отчаяние перед лицом непроницаемого заставило его переступить через страх прикоснуться к древней силе Камней. Его прошлые поступки не исправить, не стереть из памяти, не изжить, но их можно искупить.

Он с трудом перевел дыхание и посмотрел сначала на Дракона – тот был невозмутим, – а потом на женщину. В ее глазах жила новая надежда. Робкая надежда на чудо, которое может совершить он, Меш.

– Хх – ооо – ро – шшш – о, – сказал Меш и, показав рукой на часы, вопросительно посмотрел на Дракона.

– Когда скажешь, – пожал тот могучими плечами.

Меш подумал секунду и решил, что бегать от судьбы, как пытаться обрубить свою тень. Бесполезно.

– Ссс… – начал он.

– Сегодня? – удивился Дракон.

Меш отрицательно покачал головой.

– Ннн…е-эт. Сс… – Он напрягся и выдавил из себя проклятое слово: – Ссей-час.

– Сейчас, – как дальнее эхо отозвалась женщина.

– Уверен? – строго спросил Дракон.

– Д…а, – твердо ответил Меш.

– Вино не помешает? – уточнил Дракон. Драконы деловиты и внимательны к мелочам.

Меш только усмехнулся, обнажив клыки.

– Ну что ж. Тогда пошли. – Дракон встал, коснулся пальцем говорящей машины на стене и спросил:

– Вика, где ты?

– На мостике, – отозвался голос госпожи Йя.

– Федя! – позвал Дракон.

– Ну я Федя, – с раздражением сказал из ниоткуда Ворон.

– Федя, смени, пожалуйста, Вику. Она нам будет нужна… у саркофага.

– Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, – сказал Ворон. В голосе его жило сомнение.

– Уже иду, – сказала Йя. – Федя, тут все в норме, но все же поторопись, милый.

– Иду, – усталым голосом отозвался Виктор.

– Пошли! – обернулся к Мешу Дракон, легко подхватывая на руки свою женщину.

– Не бойся. – Это он сказал, уже обращаясь не к Мешу. – Все будет хорошо!

– Почему я тебе верю? – спросила женщина, закрывая глаза и кладя голову на плечо Дракона.

– Потому что мне – можно, – тихо ответил он.

Коридор вывел их к шахте лифта, наполненной светящимся голубым воздухом, становящимся непрозрачным уже в нескольких метрах над головой. Они вышли к центру темно-фиолетового круга, занимавшего большую часть площади пола шахты, Дракон отдал приказ, и пол плавно, но быстро вознес их вверх на своей надежной ладони. По ощущениям Меша, они взлетели на огромную высоту. «Метров сто!» – с ужасом и восхищением подумал Меш. Размеры ковчега-крейсера не переставали поражать его до сих пор.

Теперь они находились на двадцать седьмом уровне, как называли это место его новые друзья.

«Друзья?» – удивился Меш впервые возникшему в его голове определению.

«Да», – ответил он себе через секунду, когда, миновав короткий коридор, они вошли в небольшой круглый зал, отделанный белым и розовым мрамором.

В стенах зала было прорезано семь дверей, через одну из которых они вошли. За той, что была сейчас напротив Меша, находился Клинический комплекс – механический лекарь, с которым он уже был знаком. Бывал он и в других помещениях и сейчас безошибочно определил, куда ведет его Дракон. Саркофаг, назвал эту Вещь, этот Камень, Дракон (именно так, с большой буквы назвал его Дракон). Меш не знал, что означает слово «саркофаг», но тень смысла, мелькнувшая у него, когда Дракон произносил это слово, легко легла на его собственный образ, связанный с предметом, на встречу с которым они направлялись. Вещь была, действительно, как будто сделана из камня, серого, шероховатого, не особенно красивого камня, и она была похожа на гроб с выпуклой крышкой. Каменный гроб. «Это и есть саркофаг?»

– Помоги, пожалуйста, – сказал Мешу Дракон, усаживая свою женщину на один из стульев у белой стены. Комната была небольшой, и, кроме Камня, стоящего посередине на железном фундаменте, в который он был погружен на треть, в ней было только несколько легких простых стульев у стены. Все. Ничего лишнего, ничего отвлекающего. Ровный белый пол, белые стены и потолок, неяркий свет, льющийся сверху, и чистый прохладный воздух без запаха.

Меш и Дракон взялись за крышку Саркофага и, подняв – она оказалась очень тяжелой, – аккуратно положили ее на пол. Теперь Меш впервые увидел внутренность Вещи. Ничего интересного там не оказалось. Пустое округлое углубление в полметра глубиной и метра три длиной, достаточно широкое, чтобы в него, как в большую ванну, могли лечь рядом два человека. Саркофаг был пуст.

Дракон принес Лику и осторожно положил ее внутрь. В этот момент пришла дама Йя. Женщины посмотрели друг на друга, Лика слабо улыбнулась – в глазах ее уже не было надежды, а был только сдерживаемый страх, – а Йя сказала:

– Макс уже говорил тебе, что все будет хорошо?

– Да, – откликнулась Лика, лежавшая в Саркофаге.

– Он прав! – твердо сказала ей Йя. – Все будет хорошо!

Дракон молча кивнул Мешу, и они снова подняли крышку. Глаза Дракона, однако, все это время смотрели только в глаза его женщины. В последний момент, перед тем как крышка легла на свое место, откуда-то с потолка раздался хриплый голос Виктора.

– Удачи тебе, девочка! – сказал Ворон. – Все будет хорошо.

Крышка Саркофага закрыла Лику, не только спрятав ее от их взглядов, но как бы отгородив от этого мира. Так чувствовал Меш, неожиданно обнаруживший, что остался один на один с Камнем. Йя и Макс отошли к стене, но не сели, оставшись стоять. И хотя расстояние, отделявшее их от Меша, измерялось несколькими метрами, между ними пролегла невидимая граница. Теперь здесь не было ни их, ни Лики, а был только Камень, и Меш рядом с ним.

Меш стоял рядом с Вещью, которую называли то Камнем («Черные Камни», – сказал Дракон), то Саркофагом, и не знал с чего начать. Что он должен сделать? Это был вопрос, который Меш как-то не удосужился себе задать там, внизу, когда соглашался с безумной просьбой Дракона. Не вообще сделать (это было понятно), а в частности, то есть как «оживить Камень»? «Но, может быть, так и надо? – спросил он себя. – Ведь если ты можешь, то неважно, с чего начинать. А если нет, то тебе не поможет никакое знание». Мысль была не бесспорная. Вероятно, отец логики В'Заус нашел бы в ней не одно, а как минимум два противоречия. Или больше. Но Мешу мысль понравилась, а главное, она его успокоила. Он положил на Камень обе руки, ладонями вниз, чего-то ожидая, но ничего не происходило. Под его руками был шероховатый прохладный камень (нет, это определенно не был просто камень), но никакой особой связи между Вещью и Мешем не чувствовалось. И тогда он отринул логику и отдался чувству, инстинкту, действуя по наитию, то есть так, как подсказывал не разум, а инстинкт.

Меш окончательно изгнал из сознания Дракона и госпожу Йя, стоявших у стены, присел около Камня на пол, прижался к нему плечом и виском и стал гладить неровную шероховатую поверхность кончиками пальцев. Он не заметил, когда ощутил идущее к нему от Камня тепло, когда почувствовал снова тончайшие, едва уловимые вибрации, передающие чудовищное внутреннее напряжение Саркофага. Но это произошло, и Меш отдался этим ощущениям, растворяясь в них, но и сосредотачиваясь на них. Он не знал, сколько прошло времени – время перестало быть существенным фактором бытия, – но вдруг, как это случалось уже в прошлом, он ощутил «отклик», пришедший к нему через кончики пальцев. Вещь готова была «ответить». И тогда Меш «позвал» Камень.

Это было как бросок в ледяные воды Светлого озера. Тот же шок перехода из одного состояния в другое, из одной среды в другую. Разом весь он оказался не там, где был еще секунду назад, и он обнаружил себя там, «в другом месте», не таким, каким он был только что. Думать об этом, осмысливать, обсуждать он не мог. Он просто знал, что находится там, где находится, и все так, как есть. Он не стоял и не сидел, а был, и перед ним – или в нем – в плотной овеществленной тьме разворачивались светящиеся свитки неимоверных размеров, по которым струился живой, одушевленный огонь всех возможных для огня цветов и оттенков. Это было захватывающе красиво, но абсолютно непонятно. Ни мрак, ни свитки-полотнища, как будто сотканные из света, ни струящийся по ним огонь ничего не говорили Мешу, и в тот момент, когда он это понял, он ощутил какое-то ответное «чувство», послание, пришедшее к нему из окружающего мрака. Кто-то (или что-то?) тоже понял, что Меш бессилен понять то, что видит (Видит? Или чувствует?), и ощутил… разочарование, растерянность, беспокойство, желание помочь и бессилие выполнить это желание. Все это и многое другое, не поддающееся озвучанию, содержалось в «послании», но Меш не успел понять или узнать все до конца, потому что в следующее мгновение (Час? День? Год? Столетие?) он получил приглашение «идти» дальше.