Текст книги "Героев выбирает небо..."

Автор книги: Макс Кравчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Так грузи его обратно на лошадь. – Сказал подчиненному Зарах и направился к своему коню.

– Повезло тебе русский, пока будешь жить, но это только пока. – Фыркнул мне в лицо, с явным раздражением Урес, и потянул за связанные руки на себя.

В это мгновение раздался хлесткий выстрел, словно кто-то резко сломал сухую ветку, радом с подключенным микрофоном. Мне в лицо брызнуло тёплой кровью, а тело убитого Уреса начало валиться прямо на меня. Я принял его на связанные между собой руки, зажатые в кулаки, и попытался поднырнуть под тушку, падающего на меня трупа. Мне это удалось, но он своей обмякшей массой, немилосердно навалился на меня, заставляя, перевернутся и подлечь под него на живот. Его рука прикрыла мне голову, а тело стало надежным щитом, который мог бы меня защитить как минимум от случайной пули или рикошета, хотя от чего рикошетить пуле в степи, было до конца не ясно. Да хоть от того же камня, на который я только что опирался спиной. Не успев даже толком испугаться, я выглянул из-под руки только что убиенного, чтобы посмотреть, что происходит. Кто на нас напал, было не видно, но остальные бойцы не впали в панику, а сноровисто спрыгивая со своих коней, начали занимать позиции, укрываясь, где успел. Между первым и вторым выстрелом была пауза меньше секунды, а на мне уже лежал труп. Да и вжавшийся за деревом моджахед, держался за раненое плечо, из которого сквозь пальцы вытекала, редкими толчками, кровь. Дальше все завертелось как вбоевиках, частые выстрелы, отбивающихся талибов, захлопали в десятке метров от меня. Ветер подхватывал запах сожжённого пороха, и заполонил им весь воздух. Стало тяжелее дышать, да и труп палача, словно увеличился в своей массе, окончательно обмяк что ли. Почему палач? Да на правом бедре у только что преставившегося Уреса висел, ну на данный момент лежал в пристегнутых ножнах на ремне, ятаган. Тот самый, которым он, вчеравечером, отсёк голову какому-то несчастному. Я потянулся к нему, подгребая, руками в веревках, словно зачерпывая ковшом пыль. Она попала мне в лицо и заткнула все отверстия, предусмотренные эволюцией. Пальцами, сумев поддеть за рукоятку, потянул ее на себя. Обнажая блестящий отполированный клинок и отплёвываясь от пыли, начал пилить свои путы. Из ножен вышло всего сантиметров пять, но терять время, я чувствовал, не стоит. А тем временем, увидел, как еще один из обороняющихся, упал лицом в траву, получив пулю прямо в скулу.

Эхо выстрелов заполонило, казалось бы всё вокруг, не давая понять откуда ведут огонь и каково количество нападавших. Я не знал, что мне делать и уже разрезав окончательно верёвку на руках, попытался высвободиться от гнёта трупа. Начал ползти вокруг камня, на который я облокачивался во время допроса, чтобы иметь хоть какое-то укрытие. Ятаган я тащил так же за собой, для того чтобы освободить еще плотно запутанные в бечёвку, ноги. И вот разрубив все верёвки, я тихо залег. Хотя только у одного из талибов был автомат, но вереница в пять стволов, один из которых автоматический, завывала такой вьюгой громких хлопков, дублирующихся эхом степи, что голову поднимать не хотелось. Этим я и занимался весь, короткий, но ожесточенный бой.

Звуки стрельбы начали стихать, и превратились уже в одиночные. Был смысл выглянуть, посмотреть, кому же все-таки повезло в этой мясорубке, но с моей позиции я ничего не мог увидеть, и я решил подползти поближе. Когда я высунулся из укрытия, на месте нашего маленького каравана уже почти никого не было, кроме четырех трупов моджахедов и одного трупа лошади, которой прострелило горло на вылет. Лошадь трепыхалась в предсмертной агонии, мелко дрожа, могучими копытами. Главарь все же убежал. В дали я увидел удаляющийся силуэт всадника, размытый, слегка искажающим пространство, горящим полуденным воздухом. Зарах уносил ноги, быстро как мог. Первая мысль пришла не сразу, но с момента выхода из укрытия, я уверен, не прошло и полминуты. Надо найти оружие. Нет, ятаган – это конечно хорошо, но иметь при себе что-нибудь нарезное, а желательно полуавтоматическое было бы куда лучше. Я метнулся обратно к трупу Уреса, схватив его за плотную ткань сюртука на спине, дернул в сторону со всей мощью, и перекатил на спину. На груди у него была, непривычной мне конструкции разгрузка. Она была похожа на те, что использовали американцы во время вьетнамской войны. Сделана была на манер бандольера. Из толстой кожи, как носили на диком западе. Разве что не крест-накрест. А к ней уже цеплялась нагрудная кобура с АПС-ом. Я рванул пистолет из кобуры, нашарил в карманах штанов 2 запасных магазина, метнулся за небольшой бугорок, который скрыл позади себя маленький овражек, возможно оставленный давно высохшей речкой. Солнце оказалось за моей спиной, также как и лес, до которого мы не доехали метров триста, не больше. По-сути мы находились уже очень далеко от поляны, где меня взяли в плен, я едва мог разглядеть ничтожный пригорок с редкими деревцами, на который меня вынесло волей судьбы. Но везли меня именно в сторону леса, где по моим предположениям и пряталась банда, хотя они говорили о каком-то – Ази Сухуре, может у них там город или поселение. Но ждать неприятностей из-за леса, как мне показалось, не стоит. Кто же будет бить врагов на подступах к их собственной территории? А вот соседствующие скалистые горы, с довольно буйной растительностью, могли послужить куда более разумным схроном для снайпера, а то, что это был снайпер, я уже не сомневался. Вон у двоих, при мне, содержимое черепа расплескали, по дороге не церемонясь. Да и выстрелы были хлесткими, как удары плетью, резкие, сухие. На СВД похоже или какая-то модификация. Один из боевиков лежал достаточно далеко, по направлению к лесу, и, судя по окровавленной траве, справа от него, он поймал пулю в шею со стороны скалистых холмов. Моджахед пытался убежать, но не успел. Я находился как раз между трупом несостоявшегося дезертира и местом нападения на нас, напрягал слух, щурил глаза, чтобы не пропустить извне важную для себя информацию о местонахождении противника. Чьего противника? Моего или этих воинов Аллаха? Это вопрос. Едва у меня в голове промелькнула эта мысль, как я в самый последний момент, то ли шестым чувством, то ли каким-другим органом обнаружения опасности, но ели-ели уловил неприятности. И услышал щелчок взведенного пистолетного курка у себя над ухом, а в голову уткнулся холодный ствол. Приплыли…

«Ну? Доигрался, ковбой доморощенный? Это ж надо так облажаться, уже во второй раз всего за одни сутки». Да, со стороны леса, я точно не ожидал выхода противника, и рассуждал вроде правильно, а все равно ошибся где-то, дилетант одним словом, а дилетант здесь может приравниваться к трупу. Но что-то подсказывало мне, что и сейчас меня убивать никто не станет. Уже убили бы, если бы хотели.

– Бросай пистолет! Медленно, бери двумя пальцами за рукоятку и брось его в сторону. – Сказал стальным голосом человек за спиной. – Теперь становись на колени и повернись ко мне, только без резких движений. Я, выкидывая пистолет, начал переставлять ноги, становясь на колени и медленно поворачиваясь к обладателю голоса. Голос был неуловимо знакомый, но лицо, из-за вновь слепившего в глаза солнца, разглядеть не удалось.

– Хорошо. Теперь ложи руки за голову. – Он направил ствол мне в лицо и немного попятился назад, прибирая рукус оружием ближе к бедру, чтобы у меня не было возможности выхватить его. – Ты кто такой? Ты из орасмаров? Тебя похитили? Куда они тебя везли? Вопросы градом посыпались на меня, и я не зная, что на них ответить, попытался тянуть время, чтобы обдумать немного ответы.

– Не убивайте меня! Меня похитили! Я не знаю, что им было от меня надо? Они хотели продать меня в рабство или убить, я не уверен. Прошу помогите мне. – Это как раз те слова, которые не рекомендуется произносить при попадании в заложники, но мне это позволит выиграть время, то, что меня не убьют сразу, я уже понял. Тем более если мой спаситель мне враг, то его реакция на эти слова покажет мне частично суть его мотивов, как минимум, вызвав раздражение или брезгливость. Но мои слова не вызвали у человека с оружием ни малейшего раздражения, даже наоборот в голосе послышалось некое облегчение после них, и мой собеседник сняв курок с боевого взвода сказал: – Вставай! У нас мало времени. – И уже отвернувшись и уходя добавил: – Надо до темноты успеть найти укрытие.

Я, не до конца поверив в такую удачу, с опаской начал подниматься с колен опуская руки из-за головы.

– Спасибо за спасение. Я уже смирился, что мне в ближайшее время будет очень тяжко, но Вы так удачно появились и спасли меня, как мне Вас отблагодарить? – Я попытался выказать спасителю всю возможную свою дружелюбность. Но он словно потерял ко мне интерес, уже шел в сторону убитых им бандитов. Он явно не ощущал от меня угрозы, да и что я мог бы сделать хорошо вооруженному человеку, только, что пристрелившего четверых, думаю довольно опытных бойцов.

– Что нам теперь делать? – Растерянно глядя на моего нового спутника, спросил я. Спаситель, молча, ходил от трупа к трупу, собирая с них трофеи, не обращая на меня внимания. Пистолеты, которые были у убитых, он складывал в большой рюкзак, винтовки же вешал на плече, где красовалась винтовка, отдельными чертами напоминающая СВД, но распознать её мне удалось, хоть она и была сделана достаточно грубо, но видно, что на совесть. Да и лохматая обмотка по всему оружию скрадывала частично её форму. Это была СВ СВУ на базе той же СВД, но укороченный вариант, а выдавало эту систему, довольно редкая в пост советских странах компоновка по системе булл-пап. Ствол торчал из-за плеча и был увенчан дульным тормозом, который так же служит компенсатором, что было еще одним баллом в пользу моей теории.

Я же, недолго думая, взялся осматривать трупы на предмет того, что не взял он. Как я и ожидал, оружия он мне не оставил вообще, ну да ладно, я его понимаю. Первый труп я решил обыскать тот, который был ближе всего к лесу. В его карманах я нашел кисет с дурно пахнувшим табаком, курительную трубку и это всё, что осталось у него ценного. Рюкзак был полупустой. В нём лежали какие-то грязные вещи, притрагиваться к которым мне совсем не хотелось. Подойдя ко второму трупу, что лежал за деревом, убитого выстрелом в лицо, перевернул его на спину. У него в карманах я не нашел ничего полезного, но на его запястье была довольно новая хоть и грязная бандана, которую я, не побрезговал снять. Вспомнив, что у него тоже была какая-то сумка, пошел ее искать, но она, судя по всему, ускакала вместе с перепуганной лошадью. Ладно, кто у нас дальше? Подошёл к Уресу, пнул его в бок, вымещая обиду за испуг и неуважительное обращение. «Давай посмотрим, что у тебя есть, мой хороший». У него было все гораздо содержательнее в карманах. Резиновый жгут, свернутый и перетянутый лоскутком материи, продолговатая колба с колпачком, похожая на сигару. Открыл, вытрусил содержимое – это спички наподобие больших охотничьих их аналогов. Понюхал, сера, но пропитаны какой-то другой маслянистой жидкостью, не привычного мне запаха. Нашел зеркальце, больше похожее на круг хромированного, хорошо отполированного, метала. Пригодиться или нет? Посмотрим. Взялся за его рюкзак, осмотрел снаружи, подергал за ткань, напоминавшую плотную мешковину с брезентовыми вставками, прочный, ничего не скажешь. Главное в рюкзаке, кроме его прочности оказалось, его чистота. Он не был сильно испачкан, и было видно, что хозяин за ним следил и даже ремонтировал. Во время привала для моего допроса, рюкзак Урес оставил возле своей кобылы, та хоть и ускакала, но личные вещи хозяина остались на месте. «Так, а что в рюкзаке?» Не особо церемонясь, вытряхнул его содержимое на пыльную землю начал перебирать. Хлопковая, черная футболка, моток полосок из плотной кожи, такими же, как мне связывали руки и ноги. Также нашлась катушка с нейлоновым проводом, полупрозрачным и прочным как леска, свернутые в рулон чистые куски материала в виде квадрата, наверно портянки, плотная лента и чехольчик с какими-то инструментами. Развернул его, там все, что нужно для мелкого ремонта: шило, пару иголок, разных размеров, моток черной и белой ниток, намотанных на один брусочек из дерева, баночка с липкой жидкостью, возможно клей. Вот это уже кое-какой запас, все пригодиться не сомневаюсь даже. В рюкзаке так же была еда. Завернутые в листья, а затем в мягкую кожу, вяленые кусочки мяса, пакет с сухарями, и баночка консервы, вполне обычной на вид, но без каких-либо опознавательных знаков или надписей. Все ничего, все пригодиться.

– Надо выдвигаться. У нас мало времени, пока тот сбежавший доскачет до своих, и пока они пустятся вслед пройдет пару часов, но нам идти пешком, лошади все сбежали, которые живы остались. – Спокойным тоном сказал мой спаситель, закидывая подобранный «калаш» себе за спину к трофейной винтовке, висящей вместе с его СВУ и остальным оружием.

– Хорошо, но мне наверно было бы не плохо тоже обзавестись оружием. Один человек при оружии хорошо, но если случиться что-то непредвиденное, от меня будет мало пользы, если я буду не вооружен. – В отчаянной попытке уговорить своего будущего провожатого, сказал я, особо не на что не надеясь. Он только хмыкнул и пошёл в обратную сторону от леса, прямиком к тому месту, где и началось моё, я уверен, ещё неоконченное приключение.

Глава 4

Сколько времени прошло с того момента как я сюда попал? Уже больше суток, наверно. А сколько мы идем под палящим жарким солнцем? Ни привалов, ни отдыха. Хорошо, что мой спутник мне выделил флягу с водой из трофейных, которые мы благополучно наполнили, когда проходили мимо той самой поляны. Оказалось, что место привала, обусловлено было, как некий перевалочный пункт, но пользоваться им рисковали в основном люди из-за леса, думаю, те самые Слуги Таухида, что взяли меня в плен. Если рассудить по логике, то действительно, место для стоянки не сильно удачное, так как всегда есть вероятность нападения со стороны холма, с которого я спустился, где как раз начиналась возвышенность, ведущая в те края. Но племенам, которые там жили, опасаться набегов на ночной привал не стоило, и они часто использовали это место для ночлега и пополнения запасов свежей родниковой воды. Мне мой провожатый показал, где из того самого холмика, в укромном месте за валунами из гладких камней, бил небольшой ключ подземной речушки, который вытекая их холма, сразу пропадал в крохотной трещине или разломе. Не знаю, не силен я в спелеологических терминах. Имени своего мой спутник по-прежнему не называл, но вежливо отвечал на некоторые мои вопросы, которые я выдавал, дозировано и с продолжительными паузами. Вообще для меня это была целая мука. Я был готов утопить его в водовороте вопросов, роившихся у меня в голове. Некоторые из них, я признаться честно, сам боялся озвучивать в собственном подсознании и старался упорядочить их так, чтобы самые сложные, а на данный момент они еще мне кажутся наиболее нелепыми, оставались на потом. А когда наступит это «потом», мне и предстоит узнать, начиная с наиболее простых, которых тоже хватало.

Собеседника моего нельзя было назвать сильно разговорчивым, он не особо шёл на контакт, да и я старался не раздражать его своей назойливостью. Вокруг было очень тихо. Монотонная ходьба не оставляла других развлечений, кроме как копаться в своих размышлениях, пытаясь определится, что делать дальше. Судя по той информации, которую мне удалось вытянуть из моего спутника, то направлялись мы в город под названием Орасмар. Видимо поэтому Урес, когда меня допрашивал, задал самый логичный вопрос. Раз я русский и нахожусь относительно близко к городу, то я могу быть его жителем. Хорошо, что у меня хватило ума уйти в отказ и стоять на частичном беспамятстве и помешательстве рассудка, вызванного сумасшедшей жарой.

Город, расположенный у моря, являлся одним из ближайших незахваченных полностью городов, между территориями враждующих народов. Ситуация была напряжена на протяжении десятилетия, после окончания крупномасштабной войны между враждующими империями. Одна империя – это Таухид. Огромная по территории, она простиралась от бескрайних лесов северных земель через гряду гор, и выливалась в плоскости равнины к западу, где превращалась в долину и вновь упиралась в горы. Ближайшим городом империи Таухид к нам, как раз и был Ази Сухур, в который меня собирались отвезти, и куда, вероятнее всего отвезли Настю. Вторая империя, к которой относили город Орасмар – называлась Новария. Ее основные территории, находились за Абсидовым морем, и были также огромны и населены, как в долинах лесов, так и в устьях рек и у подножия гор. Город Орасмар, также как и Лаган, стали камнем преткновения, на котором сошлись интересы двух империй. Ази Сухур также входил в их число, но уже десятки лет, как полностью отвоеван у империи Новария. Все три города были спорными землями для обеих держав и в какой-то момент, началось противостояние за право обладать ими. Бандиты, взявшие меня в плен, были из племени Тыман. Агрессивные бойцы, промышлявшие всеми возможными преступлениями на территориях, освобождённых от их гнёта земель, свободных русских народов. Он рассказал про работорговлю, о которой я уже догадался, а также контрабанду и ведение против русского народа, партизанской войны, которая включала в себя и теракты и вербовку, также саботаж промышленности, торговлю наркотиками и много еще всего плохого. Такие новости меня не могли обрадовать, я понятия не имею, где я нахожусь, как я сюда попал, что с Настей, что делать дальше, а тут к этому всему еще и война партизанская в полном разгаре. Повезло…

– Почему ты меня спас? – Решил не ходить вокруг да около, я. – И куда меня везли? Немного поколебавшись, он все же ответил:

– Я спас не тебя, я убил бешеных собак, которые приходят в наши земли, отравлять жизнь моему народу. А везли тебя, скорее всего, в Ази Сухур – это город, который располагается за лесом, и горный хребтом. Попасть через лес в него можно только через небольшой перевал, но он контролируется бойцами Тыман.

– Но убив их, ты тем самым спас меня. Мне бы хотелось знать хотя бы имя своего спасителя. Раз уж мне нечем тебя отблагодарить сейчас, я хотел бы знать, кому обязан жизнью. Он подозрительно посмотрел на меня, затем плюнул в сторону и коротко сказал:

– Глеб. Я из Лагана.

– Лаган? Это город? – Мои вопросы и мне резали слух, но не задавать их я не мог, мне необходимо было понять, где я, чтобы разобраться, как и с кем себя вести. Но Глеб на них реагировал нормально. Мне кажется, ему просто было плевать на меня.

– Да, последний незахваченный город, на границе между двух империй. Сейчас там происходят периодические столкновения, народ уже несколько месяцев неспокоен, все больше вспыхивает конфликтов между русскими и махлесами. Они некогда лояльные к русским и проживающие на русских землях, сумели сохранить человеческие лица и не поддаться провокации со стороны националистов из банды Тыман. Но сейчас, все больше и больше из них, подвергается вербовке. Молодое поколение, имеющее доступ к посещению ближайших городов империи Таухид и вовсе поддаётся на их жалкие речи и призывы.

– Мухесы это кто? – Спросил я и съежился мысленно, ожидая удивленного взгляда Глеба, а то и более бурной реакции. Мне хотелось, как можно незаметней для него задать важнейшие вопросы о взаимоотношениях между воюющими, и геополитическом положении двух империй в целом, чтобы в дальнейшем у меня не возникали неприятности, пребывая в том, или ином месте.

– Махлесы – это так сказать мирные, лояльные слуги Таухида, которые ведут религиозный образ жизни, но не опускаются до физических давлений или притеснений русскоязычного населения. Когда-то давно это была одна территория, которая объединяла в себя множество стран и этнических групп, и население здесь было смешанного типа, и хоть север был уже полностью захвачен мусульманами, оставалась небольшая территория не подвластная им.

– Ты сказал, что из Лагана, а там что происходит?

– Да, это крупнейший город северных границ империи. Он частично находиться под властью племени Тыман, там сейчас идет сепаратистское сопротивление, и попытка захватить власть полностью. Если им это удастся и город будет потерян, то не останется никакой надежды на победу в войне. В Лагане создаётся ополчение, так как иметь полноценную армию не позволяют ни ресурсы, ни географическое положение города. Поэтому каждый воин, каждый мужчина сейчас на вес золота. Империя помогает нам продовольствием и кое-какими ресурсами, которые переправляются через Орасмар. Без их поддержки нам было бы худо, но и не так уж сильно они пытаются нам помочь.

– Что ты имеешь в виду? – Я мысленно удивился, такому заявлению Глеба.

– Император не сильно желает развязывать полноценную войну, поэтому нас оставили, так сказать, отдуваться самостоятельно. Провиант, деньги, даже некоторые ресурсы нам переправляют по морю. Орасмар единственная наша связь с империей, но вот подкрепление так, ни разу не пришло с теми караванами кораблей, которые привозили ресурсы. Хорошо, хоть император, разрешил весь военный потенциал направлять на нужды ополчения.

– Если каждый человек столь важен для ополчения, почему же ты покинул город? – Вопрос звучал как упрёк, в какой-то степени, но все же, я не мог его не задать, мне нужно было понять, кто же, этот Глеб и могу ли я ему доверять.

– Каждому свое место, у всех есть своя роль. – Более чем туманно ответил Глеб и замолчал.

В этом молчании мы и добрались до первого признака близ лежащего города. Это был небольшой хутор, обнесённый вокруг, невероятными по своим размерам, загонами для лошадей. Но лошадей в них почему-то не было. Хутор не выглядел брошенным, но какое-то запустение все же, присутствовало. Не было вокруг ни людей, ни животных, только небольшое скопление одноэтажных зданий в центре с большим домом, да огромный крытый сарай, больше похожий на самолетный ангар, основательно заставленный снопами с сеном, обмотанных, частично, какой-то тканью. К югу от хутора, на берегу моря находилось небольшое поселение – это была деревня. Называлась она Мороль, деревня рыбаков и фермеров.

Солнце, уже основательно преодолев свой маршрут, давало понять, что скоро, и оно отправиться отдыхать от дневной суеты. Дневная жара уже сошла на нет, и стало гораздо легче дышать. Все же повышенная влажность в этих краях была для меня совсем не привычна, хоть я и рос в городе, расположенном возле моря. Нещадное солнце выжимало из меня все соки, пешая прогулка, по палящему солнцу и с ограниченным запасом воды, делало это путешествие малоприятным и изнурительным. Но приближающийся силуэт, символизирующий цивилизацию, резко прибавлял сил и решительности, так что не оставалось ничего, кроме как выдавить из себя последние силы и идти дальше. Поляна, рядом с которой меня «выкинуло» находилась уже очень далеко и давно скрылась из глаз. Да и воспоминания, оставленные мне бойцами из племени Тыман, не дававшие покой полдня, (а меня все же неслабо колотило после испытанных переживаний) уже улеглись и не так тревожили. Оставался не закрытым один и важных вопросов, но решить его в ближайшем будущем мне не светит, так и не стоит тогда распыляться. Следовало акцентировать внимание на тех, которые мне еще предстоит прояснить.

– В, загонах нет ни одной лошади, да и людей я не наблюдаю. Где все? Может что-то случилось? Те люди, что меня взяли в плен, у них был большой загон лошадей, большинство из них неоседланные, а на некоторых был привязан какой-то груз в мешках. Может это как-то связано? – Выдал я возможную версию событий.

– Подойдем ближе, там видно будет. – Оборвал мои рассуждения Глеб.

Солнце уже совсем спряталось за горизонтом, и на посеревшем небе уже пробилась первая звёздочка. Погода стояла безветренная, но после изнурительной жары, казалось, что все поглощено было бодрящей вечерней прохладой. Мы подошли уже к границам хутора и стояли возле забора одного из загонов. Глеб вглядывался, в расплывающиеся силуэты построек, не шевелясь. Казалось, что он даже перестал дышать, чтобы не упустить ни звука, ни шороха или возможно чьего-то движения. Хутор выглядел брошенным, но нельзя было отделаться от чувства, что за нами кто-то наблюдает. Брошенным хутор был только на первый взгляд. Если же осмотреться по – внимательнее, и немного по – рассуждать, то можно было сделать вывод, что покинули место совсем недавно. Дом выглядел ухоженным, стога сена в ангаре стояли плотными рядами, что говорило о солидных запасах пропитания для многочисленного табуна лошадей, а возможно еще и другой скотины, вроде коров. Но с этой теорией в разбег были и другие факты. Например, общий беспорядок сразу же бросался в глаза. Какие-то вещи валялись прямо во дворе, некоторые из них были разорванные, а то и вовсе сожжены. Там же разбитая посуда, кое – где выбитые окна, в общем неслабый здесь был погром. Мы еще с полчаса наблюдали за хутором, и когда на улице окончательно стемнело, Глеб мне коротко кивнул и сказал: «Пошли».

Пробравшись через забор загона, чуть пригнувшись, пошли не спеша, постоянно оглядываясь по сторонам в поисках признаков опасности. Подобравшись к скоплению построек, многие из которых представляли собой сараи, кладовые, возможно, какое-то из них даже было баней, я учуял слабоватый знакомый запах. Он вызывал далёкие воспоминания, которые у меня ассоциировались с отдыхом, спокойствием, безмятежностью. Это был тонкий аромат шашлыка, даже нет, это уже мозг вырисовывает свои ассоциативные предположения. Пахло костром, еле уловимый запах распространялся в разные стороны, и чем ближе мы подходили к дому, тем отчетливее он был.

– В доме кто-то есть. Чувствуешь запах костра, может кто-то готовит ужин? – При этих словах в животе зловеще заурчало, словно там жило страшное «животное«…от слова живот… животное.

– Я знаю. Левое, крайнее окно, там занавеска шевелится. За нами наблюдают. – Невозмутимо поведал мне свои наблюдения Глеб.

– Что будем делать? Уйдем отсюда? – Но мой компаньон ничего не ответил и направился прямиком к входным дверям. Как вдруг в доме что-то грохнуло с такой силой, что одно окно, которое расположено возле входа задребезжало и лопнуло. Я, испугавшись дернулся и как каучуковый мячик, одним движением прыгнул в сторону забора и в перекате залег за дверь калитки, через которую мы вошли.

– Выходи! Мы ничего тебе не сделаем! – Таким же безучастным голосом крикнул Глеб. А из дома послышалась какая-то возня, очень мне напомнившая на перезарядку переломного ружья, и я лишь крикнул: «Глеб, ложись». Сквозь разбитое окно высунулось дуло двуствольного ружья и с незначительной задержкой громыхнуло сразу два выстрела, слившихся в один. Но Глеб даже не шевельнулся. Я готов был поклясться, что даже если бы моя позиция позволила бы видеть его лицо, то на нём я не увидел бы ни одного дрогнувшего мускула.

– Илья, кончай дурковать, а то я сейчас войду, отберу ружье и всыплю розгами до кровавых соплей. – Эту фразу он произнес хорошо поставленным командирским голосом, но как-то мягко, без злости. Сказать, что он меня удивил, не сказать ничего. Я закрывавший руками уши, в положении лежа, уткнувшись лицом в солому, которая была настелена на землю в качестве подстилки, чуть этой соломой не подавился. «Что за, мать его за ногу, Илюша такой?». Но не успел я додумать и прочувствовать до конца весь свой испуг, дверь приоткрылась, из-за нее показался ствол ружья, расположенный на уровне бедра, а затем и хозяин следом. Держал хозяин двустволку не возле бедра, как мне сразу подумалось, а у самых глаз, сноровисто обхватывая рукоять и цевье оружия на манер элитных спецподразделений. «Вот тебе и Илья». Это был парнишка лет десяти, невысокого роста и худощавого телосложения. Он уверенно сжимал ствол и даже руки не тряслись под его тяжестью, а представить, как он из него палил, вообще тяжело было, отдача у ружьишка-то не слабая совсем.

– Ты что творишь, подлец? Выпороть бы тебя, а когда вернется отец, чтоб добавил.

– Дядя Глеб это Вы? – Мальчишка, ставя оружие с должной аккуратностью, что меня опять немного удивило, метнулся к знакомому и, уткнувшись лицом в его живот, тихо заплакал. Глеб даже не стал спрашивать, что произошло. И так было все понятно. Лошади в обозе, которых перегоняла ватага Зараха, были именно с этого хутора. Он среди ватаги был что-то типа командира, но не вожак. Главного я видел ночью. Именно для него Урес совершил показательную казнь и, судя по всему, казнили папу этого самого белобрысого мальчишки. Я на секунду представил себя на месте этого парня и в груди, словно напалмом пожгли, так стало больно за сломанную судьбу ребёнка. Как он интересно выжил?

Дальше парнишка рассказал нам, как крупная банда ворвалась на хутор, палила в воздух, перепугала всю живность, а когда отец вышел к ним, они его крепко избили и забрали с собой. Всех лошадей, которых им удалось запрячь в обоз, они забрали, а остальных разогнали пальбой в воздух. Многих лошадей в загоне уже не было. Отец пару дней назад продал их через одного из полномочных помощников коменданта, для перегона в Лаган. Они уехали вместе с отцовскими объездчиками-берейторами и конюхами. Так они остались на хуторе одни вместе с отцом, да трое помощников, что помогали по хозяйству. Когда на хутор напали, глава семьи вышел к бандитам договориться. Ему же он велел спрятаться и не выходить пока он не вернётся. То, что отец уже не вернется, мальчик понял, но послушно продолжал сидеть дома, и вот уже вторые сутки, с отцовским ружьем наперевес, он нес службу по охране, отчего дома. Отца забрали, а помощников убили, а их тела оттащили в сарай.

Глеб слушал рассказ внимательно, что-то уточнял, расспрашивал, суть этих мелочей мне не дано было понять, я слишком мало разбирался в местных реалиях. После сбивчивого, но довольно подробного рассказа Ильи, мы отправили его спать, не забыв плотно поужинать перед этим. Костер, который парнишка разводил в печи, прикрытой заслонкой, мы решили потушить, чтобы не выдать себя на случай незваных гостей. Глеб назначил меня первым нести ночное дежурство, а я озабоченный расстановкой и перевариванием всего услышанного сегодня, заснуть и не смог бы, слишком много на меня навалилось за эти два дня. Себе же он оставил утреннюю вахту с трёх часов ночи.

К концу моего дежурства, глаза пекли и слезились от усталости так, что я уже не мог разглядеть даже очертания хутора. Зевота, напавшая на меня, отчаянно пыталась вывихнуть мне челюсть, а тело, покрытое мелкими каплями пота, било мелкой дрожью – организм требовал отдыха. Я уже был уверен, что произойти ничего не может и, потирая лицо быстрыми движениями, чтобы не уснуть, ходил из угла в угол, изредка поглядывая в окно. Звездное небо в такой глуши поражало своим великолепием. Освещения от звезд на чистом небе хватало на многие сотни метров, даже молодой месяц, как-то тускло смотрелся на их фоне. Атмосфера ночной жизни за окном удивляла своим многообразием и пугала немного, неизвестными звуками.