Текст книги "Надежда"

Автор книги: Макс Каменски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Эльф замолчал. Даратас какое-то время сдерживался, а потом громко рассмеялся.

– Неужели эти глупцы считают, что смогут справиться со мной своими палками? – смеялся он. – Да я сожгу к чертям собачим их кодлу, а потом самих отделаю не хуже, чем ваш хвалёный терагра.

– Не сомневаюсь, мой царь, но…

– … но нужно преподать урок всем, верно? – перебил маг, и принц кивнул в ответ. – Хорошо. Ты уверен, что они будут действовать именно так?

– Если не совсем так, то примерно.

– Хорошо, – кивнул маг и обвёл сидящих внимательным взглядом. – Тогда Ольвена и Дариану я прошу выйти. Мне нужно поговорить с Мильгардом наедине.

Ольвен, коротко кивнув, поднялся из-за стола и направился к выходу. Дариана, обескураженно посмотрев на Даратаса, медленно поплелась за принцем. Ох, как этой особе не нравится быть на вторых ролях!

Когда дверь закрылась, Даратас сел за стол и внимательно посмотрел на обеспокоенное лицо Мильгарда.

– Сколько у нас времени? – спросил маг.

– Не больше дня.

– Этого хватит. Завтра объяви ярмарку по распродаже всякого царского хлама. Нужно как можно больше народа в Золотых Ручьях. Также спрячь людей в Причастных – пусть они сдержат молодцов. Нельзя дать им осквернить святые места. Жрицам можно доверять?

– Да. Все – мои ставленницы. Я лично сетовал за назначения многих на главные посты.

– Вот тогда самых надёжных оповести о готовящемся мятеже. Попроси их найти обличающие врагов законы. И обязательно прикажи достать прочитанные тобой бумаги о смене царя.

– Зачем? – нахмурился Мильгард.

– Надо. Потом узнаешь, – отрезал маг. – Далее. Нам нужна хорошая, даже драматическая сцена в лагере восставших. У тебя там есть свои?

– Конечно. Они-то и доставляют всю важную информацию.

– Отлично. Есть же среди мятежников разные претенденты на Престол?

– Да, их несколько. Это порождает напряжение в их рядах.

– Смогут ли твои люди посеять семя раздора?

– Теоретически, да. Никто ещё не пробовал на крепость их союз, – согласно кивнул Мильгард. Его руки никак не могли найти себе места.

– Что ты нервничаешь, друг? – спросил маг и впился взором в чистые глаза Мильгарда.

– Я. – принц осёкся. Он залился краской, словно ребёнок. – Мне просто страшно.

– Отчего?

– Я боюсь, что я не удержу то, что отец строил таким трудом. Он поднял наше царство на вершину могущества, а при мне. всё рушится. Я боюсь. Какой позор! – эльф закрыл лицо руками.

Даратас поднялся, и, обойдя стол, ободряюще похлопал эльфа по плечу.

– Жалок не тот, кто боится. Жалок тот, кто боится и не хочет признаться себе в этом, – назидательно молвил Даратас. – Страх – хорошее чувство. Он словно катализатор действий. Преодолевая его, мы достигаем вершин. Борясь с ним, мы совершенствуемся. Одерживая верх над собой, мы находим себя. Будь готов, Мильгард.

Эльф отнял руки от лица и посмотрел на мага.

– Ольвен должен быть в секрете, когда у врагов начнётся раздор, – решительно сказал маг. – Он должен схватить их и привести к суду.

– На этом всё? – нервно спросил эльф. – Я могу идти?

– Да.

Мильгард молча поднялся и двинулся к выходу. На несколько секунд он замялся у двери, но затем резко открыл её и вышел.

Даратас глубоко вздохнул и запустил руку в карман, нащупав мягкий холодок ожидающих своего времени Семён Судьбы.

* * *

Возвращение в жизнь было невероятно болезненным. В какой-то миг Ромунд чуть не дал слабину и еле удержал тоненький луч света в безбрежном океане отчаяния, из последних сил ухватившись за него и рванув ввысь, из топи вон! Он очнулся с такой болью, что, показалось, будто с него сняли кожу. Он трогал себя руками, ожидая почувствовать липкую кровь, медленно стекающую на холодный пол. Но ничего, кроме пыльной одежды, руки не нащупали. В глазах плыла непроглядная темнота.

– Тише, Ром, не дёргайся! – глухо донёсся голос Альмы. – Твой мозг чуть в кашу не превратился.

– Что. я видел…

– Молчи. Выпей лучше, – холодное горлышко коснулось губ, и жгучий напиток полился в глотку.

– Каким дерьмом ты его поишь? – прикрикнул кто-то. – Возьми лучше отменного солдатского пойла.

– Ему башку и так хорошо промыли, – злобно отвечала девушка. – Твоя дрянь окончательно его прикончит.

Живительные потоки настойки целуфатоса стали волнами разливаться по телу Ромунда, постепенно возвращая к жизни. Однако страшная резь в висках не исчезала. Вскоре прояснившемуся зрению открылись озабоченные лица Альмы, Бочонка и Медведя, сидевших рядом. Судя по темноте, лежал он не в просторном зале, а в комнатке, которую они выбрали для ночлега.

– Где Мердзингер? – спросил юноша.

Бочонок покачала головой.

– Мы не знаем. Видели его в последний раз в трапезной, откуда он, срубив тварь, державшую тебя, поспешно бежал. Не знаю, почему. По-моему, нас не видел. Может, испугался воя твоей метки, которую ты заботливо наложил на дверь. Бочонок-то вперёд рванул, я не успела снять.

– Значит, сбежал. – будто подтвердив свои соображения, молвил Ромунд. Вариант с сигнальной печатью он отмёл сразу.

– А ты что, ожидал этого? – бросил Медведь. – Да и вообще, что происходит? А? Я давно заметил, что наш получеловек неравнодушен к твоей персоне. Поначалу я подумал, будто его с голодухи на мальчиков потянуло. Но, сдаётся мне, не простые вы парни.

Ромунд усмехнулся. Ему было трудновато говорить: голова раскалывалась от боли.

– На самом деле я тоже так подумал, но, боюсь, всё намного интереснее, чем нестандартный роман, – выдавил он. – Если дадите вина и еды, постараюсь передать всё, что мне стало известно за наш непродолжительный и печальный поход.

Когда хмельная жажда была утолена, а пустой до боли желудок набит вяленым мясом и сохранившим намёки на свежесть хлебом, Ромунд, достав из кармана два найденных пергамента с перепиской, медленно сказал:

– Всё началось с того момента, когда я обнаружил некий знак, вырезанный на камне самого первого коридора, по которому мы с вами так долго пробирались. А затем мне попались некие записки. Вот, поглядите. Наверху знак, да, вот этот, а дальше почитайте – очень занятно. Пусть Альма прочтёт вслух, – девушка без лишних колебаний прочитала обе переписки. – Ну? И что думаете?

– Проект какой-то, Гильдия, Энергон, – бормотал Бочонок. – Что за бред? Что это?

– На самом деле, я сам всё время ломаю голову над этим вопросом. Конечно, люди мы маленькие, информацией не владеем, но, исходя из официальных источников, мне доподлинно известно, что никакой Гильдии Сенатом не создавалось – последняя Гильдия магов уничтожена. Мало того, учитывая провозглашённую доступность важных государственных сведений, я, как активный гражданин Республики, могу ответить, что никаких упоминаний о некоем Проекте в сводках нет. Я много рылся в источниках, не доверяя нашему всеми чтимому Сенату, но никакой интересной зацепки не нашёл. Ещё бы! Кто бы дал ей право появиться на свет? На такое дело нельзя напороться, в него можно только вляпаться. Вот мне и всем вам чертовски повезло…

– Погоди. А почему ты не сказал нам? – спросил нахмурившийся Медведь.

– А как сам думаешь? Мердзингер…

– Ах, он сволочь! – всплеснул руками Бочонок.

– Постой, брат. А чем наш полуэльф тебе не угодил? – искоса посмотрев на мага, спросил огромный воин.

– У меня нет прямых доказательств, но вот косвенные… С начала пути проклятый эльф не сводил с меня глаз, но как только мы оказались на Шестнадцатом Вале, он чуть не дышал мне в затылок. Куда я ни сунусь – он рядом.

– Но зачем? – недоуменно спросила Альма.

– Седьмому Отделу отлично известно, что среди студентов я выделяюсь крайней любознательностью. Наши тайные органы знают всё. Академия – кузница молодых умов. Кого-то вербуют, а кого-то убирают. Всех остальных – на мясо, на фронт. Уж не обижайтесь, дорогие ветераны.

– Да мы и не обижаемся, – простецки пожал плечами Бочонок.

– Ну так вот. Кстати, вы ранее знали Мердзингера?

– Я, – отозвался Медведь. – Я служил с ним на севере, много раз бывали в стычках. Но потом его командование вызвало к себе, и он покинул боевую часть, делал что-то в штабе.

– Да. А как он попал сюда?

– Ну… Всякие были дела. Мы, знаешь ли, тоже в Тринадцатом не так давно. Я вновь встретил Мерда года полтора назад. Он был назначен поручиком в нашем легионе. Что уж творил – не знаю. Однако ютился с нами в одной казарме. Вот и знают его все. Впрочем, к нашей центурии не имел никакого отношения. Почему его прибили к отряду? Загадка.

– Я думаю, что нет. Они отправляли в поход лучшего мастера легиона по воздушной элементали – меня, надеясь тем самым вызнать информацию. Но вместе с тем очень боялись, что я могу «пронюхать» что-нибудь не то, и приставили соглядатая. По идее, он должен был меня убрать, если я прознаю нечто секретное.

– А здесь его полным-полно. – задумчиво произнёс Бочонок.

– Точно. Причём, заметьте, как он прекрасно сделал вид, что именно я предложил тащить вас всех под землю. Смешно, да? – улыбнулся Ромунд.

– Да уж… А что? Вызнал что-нибудь? – поинтересовался Бочонок.

– Пока только отрывочно. Кстати, тот мёртвый менталист сделал нам большой подарок.

– Что? Он же чуть из тебя душу не вырвал! – всплеснула руками Альма.

– Чуть не считается, – улыбнулся маг. – Не знаю, его ли была предсмертная воля, или каких-то иных сил, но я будто вернулся назад и побывал в его шкуре за несколько дней до того, как здесь всё полетело к чертям. Могу сказать определённо: они знали, что здесь начнётся.

– И ничего не предприняли? – изумился Бочонок.

– Да нет… У них был какой-то план. И, похоже, менталисты приступили к его исполнению. Могу сказать одно: все ответы – ещё глубже под землёй.

– И что же там такого?

– Первое – архив, – сказал Ромунд. – А вот второе… Я думаю, нам нужно набрести на личный кабинет этого, как его, Палантира. Думаю, там мы найдём что-нибудь интересное.

– Да! Но как мы будем искать? У нас и карты нет! – воскликнула девушка.

– Есть. – проговорил Медведь, доставая из кармана пергамент и разворачивая его. – Нашёл у одного бедняги, решил сберечь.

Ромунд улыбнулся. Этот вояка ему нравился больше всех. Слегка молчаливый и хмурый, но сообразительный.

– Отлично! Теперь мы. – проговорил Ромунд и осёкся. Неожиданно на него накатила безумная слабость, глаза закатились, и всё завертелось в бешеном круговороте. Уже падая на пол, он почувствовал чьи-то крепкие руки, пытавшиеся его удержать, а затем с головой ушёл во тьму.

* * *

Сладковатый дымок, исходивший из курительной трубки, обволакивал мою жалкую комнатушку, заваленную по большей части всяким хламом. Честно говоря, я не сильно уважаю табак, но в дни глубоких и сложных дум мозг требовал некий суррогат для мыслей. Самовнушение – сильная штука. Когда-то по глупости сам себя убедил, что под лёгкий дымок соображается лучше, и теперь не могу обойтись без одной-двух трубочек при осмыслении ситуации. А ситуация была хуже некуда. На маленьком пяточке земли сошлись интересы многих сильных и влиятельных людей, которые не прочь помериться силами, если потребуется.

Эх, Проект… А как начиналось!.. Какая светлая мысль в тёмном и жестоком мире. Стремление к совершенству, открытие новых знаний, великие исследования, которые поднимали человечество всё выше и выше на пути к Богу! Какие смелые идеи! Какие бесстрашные шаги. И к чему свелось? К крови невинных и тысячам бессмысленных жертв. И почему? Да потому, что кому-то нужно прикрыть собственную задницу самым надёжным заслоном. Воистину – знания в руках политиков и фанатиков просто тупой меч, который плашмя разносит будущее на куски, а великое превращает в низкое, мерзкое и чрезвычайно вонючее.

В дверь постучались.

– Кто? – спокойно спросил я, сканируя пространство.

– А то ты не знаешь, – донеслось снаружи.

– Входи, открыто, – бросил я. Стол был расположен так, что я сидел вполоборота ко входу в свою милую обитель.

Створка быстро открылась, и столь же нервно и резко закрылась. На пороге стоял некто Байдич – мой шпион и соглядатай.

– Привет, морда, – с улыбкой сказал я.

– И тебе привет, голова, – кивнул тот. – Есть у тебя что-нибудь, чем смочить горло?

– Да. Шкаф слева от тебя. Там немного вина.

– Не забродило? – спросил он, доставая глиняный бутыль. – Ого! Холодное!

– Обижаешь, – добродушно улыбнулся я.

– И как ты это делаешь?

– Да вот, знаешь ли, учился столько лет…

– Вино морозить?

– Да, а что ещё делать в скучные вечера в Академии? – рассмеялся я. Байдич оценил и хмыкнул в ответ. Он не стал церемониться и принялся глотать напиток из горла. – Ну ты, братец, и жрать…

– Помолчи ты, – отмахнулся тот. – Я тут кое-что добыл.

– Ещё бы! А то отрабатывал бы мне эти несчастные глотки втридорога!

– Да, да, знаю я тебя, марамой проклятый. Стул у тебя где? Для гостей.

– А гости предпочитают у меня не задерживаться, – ответил я. Это было чистой правдой. Менталистов боялись до дрожи, и лишь очень немногие могли спокойно себя чувствовать в их присутствии. Вот Байдич был одним из них. Несмотря на внешнюю одиозность, в психическом плане этот человек был непробиваем.

– Ну, тогда я облокочу свой зад на край твоего стола, не возражаешь?

– Валяй, – махнул рукой я. Этот человек пользовался всей доступной мне частью добродушия. Хороший шпион тот, кто привязан к тебе всей душой и сердцем. Конечно, для людей привязанность – вещь относительная, но для людей с некоторой толикой подсознательного воздействия – весомая реальность. В своё время мне пришлось поработать над этим оборванцем, сделав его настолько лояльным к себе, что, боюсь, своей смертью я утяну в могилу и его.

Присев на стол, Байдич, ещё пару раз глотнул из бутыли, и, посмотрев на меня серьёзным взглядом, произнёс:

– Похоже, они пронюхали.

– Да ладно? – пожал плечами я.

– Ты знал?

– Догадывался. Хотя, конечно, не думал, что так скоро.

– И что ты намерен делать?

– В смысле?

– Чёрт! Ты что, даже не доложишь Палантиру? – изумился он.

– Доложу, но что с того?

Байдич громко хлопнул себя по ляжке и с полным недоумением уставился на меня.

– Ты что, заболел?

– Нет. Если ты ещё помнишь те немногие уроки, которые я тебе давал, моя аура в целости.

– Да вижу. Просто, боюсь, у тебя в голове что-то чик – и отключилось!

Я улыбнулся.

– Мне всегда нравилось, как ты излагаешь свои мысли.

– Короче, голова, я уж не знаю, что вы задумали – моё дело простое, но, если помнишь, мы хотели старость встретить вместе за кружками отличного пойла, и внуками, теребящими нас за колени. А так… Если банда решит отправить сюда своего человека, то, поверь, он точно накопает на вас всевозможных компроматов. Потом всю вашу компанию и ваш кукольный Сенат измажут в таком липком дерьме, что вы и за век не сможете отмыться. В конце концов, дружище, несколько минут известности и «славы» на эшафоте, и твоя чрезмерно умная башка отлетит в корзину.

– Ну. насчёт последнего я сомневаюсь, конечно, – серьёзно сказал я, убрав улыбку. – Но остальное вполне возможно. Однако у них нет времени. Скоро мы все концы схороним в пепел, а всё, что им останется – разбираться с последствиями.

Лицо Байдича скривилось в неприятной гримасе:

– Вы решили похоронить Проект?

– Это единственный шанс закончить с безобразием. Самовлюблённые глупцы зашли слишком далеко, дружище. Они возомнили себя богами. Что ж, оставим их с рогами. Все прошлые операции с Источниками потерпели фиаско. Сделаем так и в этот раз. После очередного поражения очень многие люди откажутся финансировать дальнейшие работы. И тогда будет война. А уж кто победит…

Очнувшись от очередного видения, Ромунд тут же вырвал. Похоже, мёртвый Патрус решил рассказать свою историю до конца.

– Ты что-то видел? – нахмурившись, спросила Альма.

– Нет. Просто мне плохо. Нужно поспать, – соврал Ромунд, и изобразил, что отключился. Нужно многое обдумать.

* * *

– Мой сеньор! – отсалютовал Данила приближавшемуся Строгонову. – Я.

– Успокойся, друг, – махнул рукой сеньор. – Есть что выпить?

– Да, конечно. Вот, Ян, – сказал охотник и хотел попросить Яна подать бутыль, но проклятый наёмник исчез.

– Ты кому? – удивился Строгонов.

– Ах, он маленький ублюдок! Садитесь, вот, здесь ещё есть немного горилки.

– Горилки говоришь? Это хорошо, – улыбнулся тот, потирая руки.

Строгонов уселся на стул и разлил огненную водицу по кружкам. В полном молчании они опрокинули по стакану и налили по второй. Порядочно пьяный Данила почувствовал, что его тянет к полу. Взяв себя в руки, бывалый охотник удержался на стуле. Ещё чего! Такое позорище!

– Так с кем ты тут сидел? – спросил Строгонов, доливая остатки горилки в стаканы.

– Ох, мой сеньор, вы не поверите…

– Да не сеньор я почти. Некому более омаж отрабатывать, друг, – грустно признался Строгонов. – Теперь я просто главный среди равных.

– Неужели? – дрожащими губами спросил Данила.

– Увы, – кивнул головой Строгонов. – Но ты поведай свою историю первый.

– Да, конечно! – с готовностью ответил Данила, но затем понял, что ему не очень-то хотелось об этом говорить. Но! Хмель развязал язык, поэтому стесняться было особенно нечего.

Охотник рассказал о своих приключениях во всех деталях и подробностях. Будь он трезвым, то ни в коем случае не стал бы выкладывать так подробно. Но сейчас, как говорится, шла лавина, и он не мог сдержаться. Нужно было высвободиться. Наболело. А Строгонов слушал внимательно, лишь слегка хмуря брови. Когда Данила с глубоким вздохом закончил, он свистнул пухленькую официантку и попросил бутыль горилки. Данила не стал возражать. Сегодня он уходит в хлам.

– Я вот что тебе скажу, – медленно проговорил он, принимая новую бутыль из рук официантки, – поступил ты вполне разумно и по всем законам. Сам знаешь, если ты не можешь ничем помочь клану, а клан тебе, то… В общем, что творилось в Лагере, я тебе в точности передать не могу. К нам не приходила армия, нет. Не было чистой и праведной битвы. Нас просто вырезали. Я уж не знаю, как мне и ещё десятку удалось сделать ноги, но то, что там творилось… Короче, насколько я понял, тебе в общих чертах известно, что происходит, когда приходят эти зверушки. Мы их мечом пробовали, да только это всё равно, что мёртвому припарки. Я одной твари по хребтине заехал, а та даже глазом не повела. Только по мне отмахнулась своей огромной клешнёй. Благо на мне мифрил. Вот, погляди, – Строгонов показал на небольшой порез на груди. – Представляешь? Зараза. Слегка проникло лезвие. Но ничего, я отлетел в сторону, и зверюга занялась другими. Эх. Что ещё? Огнём их палили, кислоту лили. Правильно твой дружок-наёмник сказал: холода только боятся. Мы лишь благодаря этому и спаслись. Вроде бы одну из тварей убили, но я не знаю точно: бежали мы так, что аж пятки сверкали, – он сделал большой глоток. – Знаешь, твой приятель ещё та скотина, но сейчас пригодился бы… Если у него проблемы с тёмными – он нам друг. Сейчас вообще самый последний негодяй, умеющий держать оружие и имеющий зуб на Орден, нам дороже брата.

– И с чего это? – спросил еле соображающий Данила.

– Да видишь ли. Орден решил поднять голову. Уж не знаю, какими судьбами, но тёмные сколотили мощную коалицию из своих приспешников. Слышал о Лиге? Да? Наёмник рассказал? Ну вот. Теперь эта мощь повёрнута против нас. Кого нас, хочешь узнать? Да против всех, кто не с ними. У них, знаешь ли, подход практичный. Более того, я боюсь, что их бредовая идея общемирового царства тьмы не так уж далека от реальности. У них есть немалая военная сила, да и теперь эти чудесные зверушки у них на поводу. Всё, что им нужно – привести мир к подчинению. В современных условиях это не так тяжело. Разрозненный север уже почти пал. Все, кто не сражался с ними, стали их союзниками.

– Может, и нам примкнуть, пока не поздно? – заикаясь, предложил Данила и закрыл рот руками. Однако Строгонов воспринял это вполне серьёзно и сказал:

– Не знаю как ты, дружище, но мне всякие игры с Тьмой да Хаосом не по душе. Я как вижу этих фанатиков, так мне сразу в рожу каждому плюнуть хочется. А представляешь, если с ними за одним столом есть? А руки им жать? Брр. Ужас! Нет, друг, по мне лучше им руки отрубить!

– И что вы делаете в Ватрад Вил?

– Ну… Это приоритетное направление удара.

– А почему. вы решили, что и здесь нет их людей?

– Есть, конечно, куда без них? Проблема в том, что эти жалкие черви ещё не успели прогрызть себе путь наверх. А так здешнее руководство не слишком любит кому-то служить. Сам знаешь, даже в расцвет Святой Инквизиции маленький посёлок душу вымотал Патриархам.

– Я тогда был ребёнком, – улыбнулся Данила.

– Ну. – вдруг нахмурился Строгонов. – В общем, на стражу этого городка можно возлагать кое-какие надежды.

– Дай боги, если полтысячи разгильдяев, – покачал головой Данила, и ему захотелось сплюнуть. Ещё бы! Он-то имел множественные знакомства со здешними вояками. – Как бы не наложили в штаны, когда увидят тварей.

– Да я сам чуть не обделался! Главное, перебороть себя. Пускай с полными штанами, но сражаться!

– Ладно, кто ещё придёт?

– Я «сломал» печать, – серьёзно сказал воин. Данила удовлетворённо кивнул. Согласно этому импровизированному ключевому словосочетанию, разосланному по трансферансу всем главам дружественных кланов и шаек, союзники должны без отлагательств и вопросов прибыть со своими армиями на помощь нуждающемуся. По общему уговору, использование «печати» допускалось только в экстренных случаях. – Осталось надеяться на верность людей своему слову.

– И скольких ты ожидаешь?

– У нас не больше двух дней. – задумался Строганов. – Может, тысячи две. В худшем случае – тысяча. На самом деле, численность не столь важна.

– Есть план?

– Есть. Ну да ладно. Я смотрю, ты на стуле еле держишься, – усмехнулся Строгонов. – Иди, спи. Здесь вроде есть комнаты. Я оплачу.

– А вы куда? – спросил Данила, в душе радуясь будущему сну.

– Дела, – улыбнулся Строгонов. – Завтра, как очнёшься, двигай к Главной Префектории. Будет тебе задание. Пока отдыхай. Да, и не забивай себе голову рассказами наёмника. Если такие люди болтают, это не просто так. Я знал нескольких асассинов Шепростана – актёры лучшей пробы. Теперь иди.

* * *

Как только Ромунд пришёл в себя, отряд (или что от него осталось) выступил. Растянувшись в цепь, бойцы, принимая все меры предосторожности, направились к первой намеченной молодым магом цели – Главному Архиву, где их должны ждать кое-какие интересные открытия.

Несмотря на относительно спокойный путь, все чувствовали, что внутри отряда нарастает напряжение. И связано оно было не с агрессивной средой подземелий, а с тем, что никто, кроме Ромунда, не понимал, какого чёрта они всё сильнее ввязывались в это смердящее опасностью дело.

Зачем тащиться вниз и поднимать какой-то архив? Зачем? Это слово никак не выходило у Альмы из головы. Признаться, она стала серьёзно подозревать Ромунда в личном интересе хотя бы потому, что он большой любитель всевозможных загадок. В Академии-то из него дурь выбить не смогли, а теперь его мальчишеская глупость способна погубить живых людей! В девушке с каждым шагом крепла уверенность, что нужно взять ситуацию в свои руки и найти выход. Её смелому и находчивому сознанию не нравилась мысль, что нельзя найти другое решение, без лишних раскопок в архивах и чужих кабинетах. Она была уверена в этом.

Бочонок же, наоборот, пытался внушить себе, что необходимо смериться с судьбой. Лезть наверх, к варсонгам, ему совсем не улыбалось, а сидеть на месте и ждать зачистки, которую обещал Мердзингер, тоже не хотелось. Поэтому лучше двигаться вперёд, да только бы пригодиться в деле, а не сдохнуть, как погибшие ребята.

А вот Медведя раздирали самые тёмные и страшные мысли. Он не доверял мальцу, как, впрочем, и недавнему командиру-полуэльфу. По его мнению, оба что-то скрывали, ведя остальных на убой. Хотя, конечно, изрядная доля сомнений доставалась личности Мердзингера, но и студент тоже был хорош. Неизвестно зачем, но Ромунд стремился узнать больше о Проекте. Неспроста он тщательно обследовал стены в трапезной, неспроста нашёл листок с перепиской. Всё неспроста. Кто ищет, тот найдёт: закон жизни. Конечно, здесь могло обойтись и без злого умысла – так, юношеская ветреность, но странным показалось заступничество Мердзингера за пацана, когда Гвоздь хотел разорвать того за дерзость. Зачем же усложнять себе работу? Схоронил бы матёрый командир прохиндея в леску, и дело с концом. Ан нет. Вступился ушастый. Вопрос простой: зачем?

А Ромунд меж тем шёл во главе колонны, ориентируясь по карте. Сначала Медведь не хотел доверять карту мальцу, мямлил что-то невнятное. Но потом сдался и передал пергамент. Конечно, опыт вояки неоценим, но специальных знаний по картографии он не имеет, а у Ромунда на курсе этот предмет был в числе обязательных. Поэтому он быстро разобрался в каракулях незадачливого офицера, нанёсшего массу пометок на бумагу, и уверенно вёл за собой людей через сумрачные и вселяющие подозрения лабиринты.

К большому удивлению, коридоры не были полны разлагавшихся трупов и не ломились от гор разбитого хлама – только пыль. И негатив.

Вообще, как ученик элементальной магии, Ромунд с подозрением относился к всевозможным энергиям, существовавшим за границами Вечного Эфира. Он, конечно, слышал о неких загадочных субстанциях, пронизывающих биосферу, однако никогда не чувствовал этих сил, и был склонен доверять больше опыту, чем сомнительным исследованиям изгоев магической элиты. Однако сейчас он был готов поклясться, что его тело пронизывают скопления невидимой энергии! Каждая частичка организма ощущала присутствие чужеродной материи.

Примерно через три часа плутаний по бесконечным коридорам, они вышли в просторную залу, забитую сваленной в беспорядке мебелью, досками, стальными пластинами. В общей массе они напоминали баррикады, наспех составленные в условиях паники и отчаяния. Повсюду разбросано оружие, обрывки одежды. Мощёный пол обильно залит чёрной запёкшейся кровью, а в стенах зияли огромные дыры, рядом с которыми грудами лежали большие, метров в десять длиной, продолговатые тела.

– Варсонги, – с ужасом произнесла Альма. – Боже…

– Они всех сожрали… – пробормотал Медведь.

– Видно, Патрус не до конца сыграл свою роль. – удручённо произнёс Ромунд, и напрягся как струна.

– Тут, кстати, у одного червя раны совсем свежие. – вскользь заметил Бочонок, но его никто не слышал. Ситуация накалилась до предела.

– Слушай, ты! – вдруг вспыхнул Медведь и хотел схватить юного мага за шиворот, однако в метре от цели неожиданно подлетел вверх и грузно упал на пол, сильно ударившись спиной.

– Да? – спокойно произнёс маг, примеряясь к Бочонку и Альме. Он не сомневался в своих силах.

Ошарашенный Медведь лежал на полу и медленно восстанавливал сбитое дыхание. Признаться, он не ожидал такой прыти от мальчишки.

– Ты чего делаешь? – изумился Бочонок и резко подался вперёд, но воздух вокруг него вдруг уплотнился, и он не смог сделать ни шагу.

– Альма, не стоит! – предупредил Ромунд, почувствовав, как по коже стали бегать невидимые иголки. – Ты же знаешь, я сильнее.

– Какого чёрта, парень? – проревел с пола Медведь. Разумный воин более не дёргался, отлично понимая, что маг может превратить его в горстку пепла.

– Вот об этом я хотел бы спросить вас. – спокойно ответил чародей.

– Да не строй ты из себя дурака! Зачем ты тащишь нас под землю? – процедил сквозь зубы Медведь.

– Ах, вот оно что. – бровь Ромунда нервно дёрнулась. – Так. Предлагаю следующее: сейчас мы расстаёмся друзьями. Я без лишних слов ухожу вон в тот проход, а вы, досчитав до пятидесяти, отправитесь по своему пути – наверх, идёт?

Альма почему-то поёжилась. Несмотря на недоверие к сокурснику, ей почему-то не понравилась перспектива подниматься наверх без столь сильного мага, как Ромунд.

– Ну-с? Чего молчим?

Медведь задумался. Он ожидал всякого подвоха, но слова мальчишки сбили его с толку.

– Неужели ты сам веришь? – промямлил он.

– Во что, чёрт бы вас всех побрал? – всердцах воскликнул юноша. – В то, что наверху для нас нет спасения – абсолютно. Варсонги и ближайшая зачистка не оставят нам шансов! К тому же я готов биться об заклад, что Сенат не заинтересован в наших жизнях! Уверен, всё было рассчитано так, чтобы наш милый получеловеческий друг в удобный момент сделал нам прощальный жест ручкой и оставил нас умирать, воспользовавшись запасным вариантом. Вряд ли всё здесь намертво уходит в землю.

– Служебные порталы? – с надеждой спросил Бочонок.

– Именно. Судя по некоторым пометкам покойного владельца карты, нечто похожее расположено на самой глубине.

– Так какого чёрта мы медлим и плутаем в лабиринтах? – нахмурился Медведь.

– А мы и не медлим. Комната находится в самом низу. А Архив как раз по пути.

Медведь покачал головой и нервно потёр ладони. Внезапно нахлынувший порыв исчез, и только стыд терзал его душу. Как салага, разнервничался.

– Ну что? Воюем или дружим? – спросил Ромунд.

– Да дружим, чего уж… – пробормотал Бочонок, пряча глаза.

– Эх вы. – улыбнулся маг и расслабился. Внутренне он был готов к похожей ситуации.

– Идём дальше? – робко спросила Альма и осеклась: своды подземелий содрогнулись.

– Что за чёрт? – пробормотал юноша, чувствуя, как нарастает дрожь в каменной кладке. Какие-то странные звуки послышались из зиявших в стенах дыр.

– Маг! Что делать? – прокричал Медведь. В какой-то миг пол задрожал, а затем и вовсе заходил ходуном. Рёв и скрежет заполнили пространство вокруг.

– Бежать! – завопил Ромунд и бросился в намеченный туннель, увлекая за собой остальных. Как только грузный Бочонок проскользнул в сумрак коридора, камни брызнули во все стороны, и скользкие тела варсонгов влетели в помещение.

Ужас так сильно овладел сердцами воинов, что они припустили без оглядки, выжимая из себя оставшиеся силы.

«Только бы не упасть, только бы не упасть,»– стучало в голове Ромунда. За спиной нёсся мерзкий писк смертоносных червей. Разок посмотрев назад, маг так испугался, что споткнулся и едва не растянулся на полу. Проклятые твари ползли по коридору, не смущаясь непривычной среды. Видно, кто-то из перепуганных насмерть ребят подумал о такой возможности. А быстро идут, гады! Не убежать!

Преодолевая жуткий страх, юноша остановился и развернулся к врагам. Не больше пятнадцати метров отделяли его от целой кучи склизких уродов, рвавшихся к добыче.

Склонив голову набок, Ромунд в какую-то секунду провалился в транс, а когда вернулся, то принёс с собой такую мощь огня, что несколько десятков голодных варсонгов в секунду превратились в пыль. Однако и магу досталось: его скрутило пополам. Тело, не подчиняясь сознанию, стало запрокидываться назад. Упав с засыпанными пеплом глазами, юноша откатился в сторону. В этот миг что-то крепко столкнулось в воздухе и грузно упало на камни. Кое-как очистив глаза, маг посмотрел в сторону и увидел двух истекавших кровью варсонгов. Сила их взаимного удара была так сильна, что стальные челюсти разрезали друг друга чуть не до половины. Мерзкий смрад заполнил весь туннель.