Текст книги "Предлесье (СИ)"

Автор книги: Макс Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Что твой радар показывает? – Спросил Илья.

– Ничего. Тут только мы.

Следы ушли вправо, в кабинет. Далее коридор был забит жёлтой массой по самый потолок, а в кабинете пролом в стене имелся. За проломом ещё один коридор и дыра, пробитая в бетоне. Через неё попали в столовую, до неприличия поросший дрянью.

БАХ! БАХ! Звуки выстрелов разнеслись по чёрному пространству. Совсем близкие. За ними прозвучал крик и эхо щёлканья. И ещё выстрелы.

Группа перебралась через курганы биомассы, пролезла в ополовиненный выход из столовой.

На глаза впередиидущему Алесу сразу же попалась раненная тварь. Длинная очередь изорвала ей грудь и голову.

Марк сидел на полу, прижавшись к стене. Его броник получил три удара, не сквозных, но серьёзных, автомат, разлетелся на составляющие.

– Я не смог. – На грани слышимости выпустил из себя слова Марк. Больше он ничего не сказал.

Алес взял его за подмышки и поднял.

– Да-вай воз-враща-ться.

– Не могу. Я…я… слышал его голос… моего сыночка.

– Тебе… пока-за-лось.

– Могло и не показаться. Заражённые не убивают пойманных, а превращают в себе подобных. Этот процесс долгий. Даже сейчас эти вот, – учёный указал на мёртвого монстра, – мутируют. Мальчика можно спасти. Надо только пойти по следам.

Огонь в глазах Марка снова загорелся. Горюющий отец, был готов к новому рывку.

– Если он слышал крики, то может быть так, что мальчик близко. – Сказал Илья. – А это значить, что мы согрешим, если не попробуем его вызволить.

– Спасибо, Илья. – Поблагодарил Марк

Люди пошли по следам чудовищ, не шибко спеша, вглядываясь в неясные силуэты в темноте.

А Вадим, ещё и размышлял кое над чем. Зачем учёный сказал, то, что сказал? На стоянке он ни в какую не хотел отправляться за Марком. Илья применил свою силу и харизму, чтобы заставить его пойти. Теперь же, он сам дал всем надежду, и этими самыми словами погнал их вперёд. Очков себе набивает сука, продолжает игру, борьбу за выживание. Он на всё готов, ради жизни, ради следующего вдоха, это у него в генах заложено.

«Купидон» забился в конвульсиях. Целей было много. Больше чем люди видели до этого. Они стояли широким прямоугольником и ещё большими кучами в его пределах.

– Что там находиться? – Спросил Илья.

– Продовольственный склад, и… гнездо.

– То есть нам не пройти? – Задал вопрос Вадим.

– Твари в коконах, спят, изменяются. Ваш мальчик в одном из них. В самом свежем, ещё не обросшим мясцом.

– А охрана там может быть? – Решил разузнать побольше подробностей Илья.

– Мне-то откуда знать? – Не сдержал чувств учёный.

– Не рескнимы, не най-дём, хлопца. – Поляк вставил свои слова последними.

Народ согласился.

– Ну, тогда так поступим. – Начал излагать план Илья. – Ты Алес здесь стой. Ты у нас громкий, но мощный, так что проход держи. А мы пойдём Лёшу спасать.

Склад изменился не на шутку. От него не осталось ничего прежнего, никакой черты. Искривлённые стены дышали в разнобойном ритме. Колонны им подражали.

Люди провели светом фонарика по просторам склада, осмотрелись. Каким же огромным было это место. Оно было предназначено для кормления всего персонала убежища, пока то бы не наладило производство пищи.

Твари всё сожрали и прикрыли изломанные банки и ящики биомассой. Превратили в стену въезд для малых погрузчиков. Забили вентиляцию паутиной. Живущим здесь, кислород не нужен.

– Вон. – Указал Марк на свежий кокон, со следами вокруг него.

Он быстро пошёл туда, доставая нож.

– Марк. – Сказал Илья, пытаясь так придержать друга, да не успел.

Лезвие ножа и пальцы еле-еле освобождали мальчика из плена паутины. Монстры запутали будущего собрата добротно. Да и Марк не хотел навредить сыну.

Сначала показалось лицо Лёши. Мальчик спал, по его коже стекала слизь.

Вадим подмог ножом. Мужчины совместными усилиями, выдрали ребёнка из пут.

– Он дышит? – Спросил с ужасом Марк.

Васильев проверил.

– Дышит, хоть и редко. Ксеня его подлечит, не бойся.

Отец взял сына на руки, понёс домой.

– Давайте скорее, здесь долго оставаться опасно. – Начал подгонять всех учёный.

Илья намеревался заткнуть его, но прозвучал чужой голос, уже не похожий на человеческий.

– Володин?.. – Эхо полетело во всевозможные стороны, отразилось от стен. – Это ты?..

– Нет!! Господи!!! Это Майор, это Карпов!!! – Запаниковал учёный. – Бежим!!!

– Я… нашёл… т-тебя… Убью… – Вадим понял, что это говорили с потолка. Здоровенная фигура спускалась с него по паутине, почти не похожая на человека. Горбатая с четырьмя паучьими лапами на спина, шлем «Кивер» приросший к голове, чёрные глаза, битком наросшие на верхней части лица.

Васильев побежал.

Вновь коридоры заполнились щёлканьем. Твари подняли тревогу и полезли из всех щелей.

Пулемёт Алеса загремел, плюясь свинцом. «Дружок» не жалел турели, вёл беспрерывный огонь. Этого было мало. В гнезде чудовищ, всего было мало.

Люди отступали, бежали по своим следам к безопасности.

Илья зажёг фальшфейер, чтобы не нарваться на толпу врагов в темноте. Это было ошибкой. Ведь теперь жалкие человечки могли узреть весь масштаб той жопы, в которую они попали. Появлялся риск того, что в коридорах не останется свободного места даже на потолке.

«Дружок» отстреливал близко подбежавших тварей. Алес и остальные люди сшибал огнём, всех кто смел, появиться на пути.

В хаосе, Вадим не заметил, как прибежал к выходу на лестничную площадку.

Дверь запереть не успели. Враг был слишком близок. Его задержали гранатой и понеслись наверх.

Васильев перепрыгивал через несколько лесенок. Он мог сейчас перепрыгнуть и три, да Марк мешал. Лёгкие жгло, фильтр был не способен пропустить достаточно воздуха. Тело ослабело, и ноги подкосились.

Вадим упал, чудом не повредив окуляры на противогазе.

– Поднимайся!! Поднимайся!! – Сказал Илья, схватив Васильева за броник.

Вадим собрал волю в кулак и одним рывком частично встал. До конца провести процесс, ему помешала кровь, брызнувшая на противогаз.

Илья закричал, увалил автомат. Правое плечо человека продырявили насквозь. Острая лапа торчала из плоти.

Держась за периллы, к ним влез майор.

Стоящий чуть ниже Алес, обстрелял тварь. Майор не заметил ран и боли. Он поднял Илью над лесенками и вместе с ним, скрылся внизу.

В последние мгновения, когда Вадим видел друга, тот выдёргивал чеку из гранаты.

Алес прорвался к Вадиму, уже расталкивая набежавших тварей, и помог встать.

Пол и стены дрогнули. В ушах зазвенело. На пару секунд стало очень светло. С потолка посыпалась бетонная крошка, застучала по поверхности шлема.

Вадим вбежал на стоянку.

Рустам подвёз автобус поближе к двери. Марк с сыном и учёный уже были в укрытии.

Васильева в «Вояж» затолкнул Алес и последним взобрался сам.

Автобус поехал, ревя и визжа, натирая пол до дыма.

Монстры бежали за ним, скакали на метры.

– Открывай! Ворота! – Кричал Рустам. – Открывай блять!

Учёный нажимал на экран планшета трясущимися пальцами.

Гермодверь ворот, открылась. «Вояж» выскочил из неволи на наземный простор, из ада в ад.

Дверь закрылась за ним, погребя за собой весь ужас, скрывавшийся в коридорах проклятого убежища.

***

Вадим прижался лицом к животу Арины, обхватил её поясницу руками. Он стоял на коленях, смертельно уставший. Она массажировала его голову, как раньше, когда всё было хорошо, и они жаловались на мелочные с сегодняшней точки зрения вещи.

Рустам заглушил мотор, похвалил железного слона.

Алес вылез из экзоскилета, вытер лицо полотенцем.

Марк сидел на кровати и обнимал просыпающегося помаленьку сына.

Ксения рыдала. Минуту назад она убедилась, что Илья погиб, что за ним бесполезно возвращаться.

– М-мр-р-разь! Выр-р-родок! – Рычал на учёного старик. – Это ж всё из-з-за тебя.

Стёпа держал Бориса Климентьевича, чтобы тот не полез драться.

А учёный обыкновенно так, стоял, скрывая радость, как-то не умело. Он-то живой, он-то выбрался, увидел небо, подышал свежим воздухом. На судьбу Ильи ему было фиолетово. Чего ему этот Илья? Сдох так сдох. И хорошо, что сдох. Такой человек был лишним в его планах. Он бы только мешал, постоянно своё слово вставлял. Без него всё проще будет. Жизнь есть, а остальное сложиться. Примут эти его рано или поздно. Он для этого и сортиры чистить будет, и вообще самой грязной работой займётся, с радостью побудет для них козлом отпущения, но потом, как уже было сказано, они его примут. Не смогут не принять. В коммуне оно так и есть. Ненавидь, но через силу, прими.

Кто-то выстрелил.

Борис Климентьевич отскочил к стенке. Стёпа невольно оказался за его спиной.

Учёный упал, бездыханной грудой плоти, с дыркой в сердце.

Ксения держала на мушке место, где он стоял мгновение назад. Гильза от пули пистолета ПМ, укатилась под кровать.

Люди замолкли, глядя на женщину и труп. Вадим тоже смотрел, но на полминуты, глянул на ребёнка. Лёша не отрывал глаз от растекающейся лужи крови и бледного лица учёного, выражающего удивление и непонимание. Зелёные же глаза мальчика, не выражали ни одной эмоции по этому поводу.

Васильева кое-что смутило в этом. Меньше всего его озаботила реакция ребёнка на такое. Мальчик всегда был немного заторможенным. В большей же степени, мужчину смутили, глаза. Вадим был готов поклясться всем на свете, что раньше, они были карие.

Глава 8: Мародёрство

Моросило. Влага всё больше обволакивала поднебесный простор, разрушенные дома, страдающих людей. Водная пыль оседала на касках солдат, достреливающих последние патроны, на шерсти тварей доедающих труп, и на бортах автобуса.

«Вояж», заглушённый стоял посреди дороги, напротив автобусной остановки. Слева от него, из-за деревьев выглядывали руины деревни, или посёлка. Жизнь там не прослеживалась.

Возле остановки собрались жильцы автобуса.

Вадим и Арина спрятались под зонтиком. Алес, посматривал по сторонам, держа руку поближе к весящему на плече автомату. Борис Климентьевич, сжимал самодельный крест из досок. Марк задумался, положив ладони на плечи сына. Рустам, спрятал руки в карманы. Ксения рыдала, она потеряла своё счастье. Стёпа докапывал яму. Он потратил на неё всего минуту. Много рыть не надо было, ведь и хоронилось не многое.

– Всё. – Сказал парень.

Народ невольно вздохнул.

Ксения подошла к ямке, могиле, и положила в неё коробочку. В деревянном ларце лежали ручные часы. Илья их всё носил, снимая лишь, когда шёл на разведку. Зеки эти часы не отняли, монстры не разбили, они пережили своего хозяина, и теперь будут похоронены за место него.

Стёпа закидал могилу землёй. Старик поставил рядышком крест и проговорил обязательные для себя слова:

– Упокой, Господи, душу раба Твоего новопреставленного Ильи, и прости ему вся согрешения его вольная и невольная и даруй ему Царствие Небесное. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Постояли минутку, молча. Двое суток они только и делали что говорили, отдаляясь от адского бункера, решали, как быть, что делать. Ничего в итоге не решили. То убежище являлось их единственной надеждой. Куда теперь податься было не ясно. В радиоэфире царила паника, все бежали, кто куда, прятались, умирали. Организованной эвакуации на заражённых территориях не существовало и не могло существовать. Опасность царила повсюду, поджидала за каждым углом и кустом.

Попытки собрать всех в одном месте были, и не однократно. То одни, то другие группы военных созывали людей на точки сбора. Но туда почти никто не шёл, ведь всегда такие сборы оканчивались побоищем. Слишком шумной, лакомой целью была толпа людей.

– Кхе-кхе. – Рустам прокашлялся перед началом слов. – Я… я хочу кое-что сказать об Илье… – Водитель вышел вперёд. – Он был… не плохим человеком.… М-да, не плохим. А ещё… ну… храбрым, сильным… порой слишком честным. Он… э-э… всегда говорил то, что думал,… не любил он скрывать свои мысли о людях, даже если от этого ему могло прилететь.… Вот, в общем.… Пускай бог его хранит. – Рустам вернулся на место.

– И радоваться он умел,… когда другие не могли. – Сказала Ксения. – Как тогда, когда мы автобус из… грязи вытолкали. Мы все грязные, потные, еле дышим, а он… с улыбкой, радостью такой… искренней кричал: «Смогли!».

Люди непроизвольно улыбнулись. В головах промелькнул тот момент.

– Ла-дно хлопцы. Дольше ос-та…ваться небезпечне.

Народ пошагал к автобусу.

– Ты бледная. – Сказал Вадим жене.

– Мне плохо. Тяжело это всё переживать. Мы добрались до момента, когда начали умирать, и, мне страшно. – Ответила ему Арина, держась за живот.

– Может тебе показаться Ксении? В твоём положении всякое может быть.

– Её сейчас лучше не трогать. Если мне плохо, то ей больно, очень больно. – Арина помолчала до подхода к «Вояжу» и потом взглянула на мужа. – Я хотела тебя попросить…

– Хорошо. – Ответил Вадим на недосказанную просьбу.

Он отвёл Арину в автобус и взял баллончик с краской.

– Снова писаць? – Спросил Алес.

– Ага. – Кивнул Васильев.

– Тогда, закрыен тебя. – Сказал поляк и встал напротив входа в «дом».

Вадим подошёл к сохранившемуся строению на остановке, взятому в клещи кустарником. Он потряс баллончиком и написал такие слова: «Папа, мы едем дальше на восток. Догоняй. Целую». И ещё в конце мордочку кошки пририсовал. Отличительный знак. Арина говорила, что отец её в детстве «кися» называл. Глупо, как и то, что сейчас делал Вадим. Не мог старик выжить. Давно бы отправил весточку через радио, если бы до сих пор дышал. Или догнал. С тех пор как он позвонил во время их захвата зеками, от него не было вестей. Радио не издавало его голос. Все телефоны остались в тюрьме.

Но Васильев не отказывался от этого дела. Напротив, соглашался сразу же. Убежище изгнало их голодными пастями, Илья погиб, топлива остаётся всё меньше. Поэтому, вот эти надписи были тем, что осталось от их надежд. Крохи, жалкие и убогие, не достаточные для спасения утопающих в отчаянии разумов.

Как только Вадим зашёл в автобус, путь продолжился. Алес с Рустамом решили, что надо дотянуть до города Котельнич, найти там топлива и провианта, а может и остаться на ночь. Часы показывали, шесть часов вечера. На более, или менее безопасную и осторожную проверку Котельнич, может уйти значительное время. До темноты справиться не удастся. Ильи больше нет. Из помощников у поляка теперь имелись одни гражданские без серьёзной военной подготовки. А с таким составом разведгруппы, уверенно не поработаешь.

Котельнич показался ровно в семь. «Лес» потрепал его, как немецкая овчарка котёнка. От города лежали ошмётки тут и там. Отдельные улицы ещё узнавались, не поглощённые до конца враждебной растительностью. Дорога к Кирову прекратила своё существование. Южное направление, по улице Победы, ещё было доступно.

– В тот двор. – Алес показал налево.

Рустам кивнул и спрятал автобус за домами.

Детскую площадку во дворе, смело к стене пятиэтажки, мощными корнями дерева. Соседнее здание рухнуло и поросло вьющимися стеблями. По асфальту ползла лёгкая дымка. Тень от дома мешала солнцу полноценно уничтожать ядовитые пары.

Вадим, Алес и Стёпа облачились в комбинезоны, надели противогазы и взяли оружие. Борис Климентьевич прибавил к снаряжению, защиту для предплечий, локтей и коленей, сделанных из кожи и металлолома.

Аринаподошла к мужу и поцеловала его в одно из стёкол противогаза, оставив след от губ.

Васильев усмехнулся и обтёр стекло.

– Вы мальчики как настоящие сталкеры. – Арина хохотнула.

Стёпа шуточно встал прямо, выпятил грудь.

– Се-рьё-зней, прошен. – Сказал Алес, подходя к выходу.

– Ребят, вы сразу пройдите обратно по дороге. Я там заправку заприметил. – Попросил Рустам.

– Мы хотели сначала проверить дома, чтобы знать безопасно ли здесь, и чего-нибудь полезного из них скоммуниздить. – Ответил на запрос друга Вадим. – Вот как проверим их, так сразу к заправке сбегаем.

Погода решила сегодня не улучшаться. Солнце совсем спряталось за облаками. Зелёный дымок сгущался, скоплялся в низинах, воронках, подвалах, валил из разбитых окон, раскрытых подъездов.

Трое людей подобрались к ближайшему подъезду, огляделись, заглянули внутрь, освещая углы фонариком.

На полу был брошен чемодан с вмятиной. Лестница устрашала пришлых засохшими пятнами крови и мелкими кусками фарша. Труп отсюда утащили, длинный след вёл на улицу и к двери в подвал.

Группа прошла по лестнице и проверила двери. Все были заперты, кроме одной. В неё и вошли.

Квартирка тут же заразила гостей чувством уюта. Простенькое, не богатое жильё годами насыщалось любовью хозяев, заставлялось вещами, наполнялось запахами. Жившие здесь люди, любили это место и оставили частичку этой любви здесь. Она отчётливо ощущалась до сих пор.

В автобусе не было такого. Вадим должен был признать это. Они украсили его внутри, оборудовали всем, чем надо и стали представлять, что это их дом. Но это конечно было не правдой. Не смогли пассажиры «Вояжа» выделить ему той же любви, что и хозяева этой квартиры своему жилью.

Как не украшай тюремную камеру, она всё равно останется местом неволи. Не Вадим, не Арина, не остальные решили, что будут жить в том автобусе. За них решила судьба, величайший тиран в истории. А там, где есть неволя, уюту и любви, трудно появится.

Алес прошёл на кухню, а Васильев со Стёпой в гостиную. Здесь уже побывали другие люди. Давно. Следы ботинок успели, стать ели заметными от слоя пыли. В тумбочках и шкафах порылись со знанием дела, но погрома не устроили. Наверное, люди хорошие попались, просто страдающие, как и все, а возможно, что просто боявшиеся шуметь.

В окно лезли ветви и стебли, скрывающие происходящее за ними.

– Может, в другую квартиру пойдём? Здесь походу уже позняк чёта искать? – Спросил Стёпа у Вадима.

Васильев кивнул.

Двое вернулись в прихожую. Алес присоединился к ним через полминуты.

– Пусто. – Сказал он.

Первый этаж обчищали медленно, не шумя сверх меры. Запертые двери взламывали ломиком, но если его мощи не хватало, стреляли по замку из пистолета с глушителем.

Стащить удалось не многое, ведь многое, уже было стащено. Жалкие остатки еды, не влезшие убегающим жильцам в сумки, завалявшиеся не там где надо и потому забытые лекарства. Прострочки тоже хватало, разной, от вот только недавно перешедшей черту годности, до неприлично старой, не выкинутой от лени, или плохой памяти.

Со вторым этажом разобрались быстрее. На нём, все двери кроме одной были не заперты. Присвоенное, собирали в сумки, чемоданы и пакеты. Стёпа их брал и быром относил в автобус.

Люди брали не только еду, лекарства и прочие очень полезные, жизненно важные вещи, но так же предметы для досуга: шахматы, шашки, иные настольные игры, книги, журналы, кроссворды. Человек должен иметь возможность отвлечься от ужасов в такие тяжкие времена.

Третий этаж видимо, раньше был заселён самыми ответственными личностями. Они все двери заперли наглухо.

Стёпа размял руки, взял лом и вломился в первую квартиру. Не сразу, измучив себя и инструмент, вспотев и покраснев.

Когда дверь поддалась, Стёпа стукнулся каской о стену и чуть не упал.

– Хе, Стёп, ты себе башку сдуру не пробей. – Усмехнулся Вадим, входя в квартиру вслед за Алесом.

Парень смутился и вздохнул.

В этой квартире совсем недавно имелась жизнь. Посреди прихожей стоял стул. На вешалке, среди головных уборов висели противогазы, прорезиненный плащ, ружьё МР-153 и патронташ.

Через щель приоткрытой двери в туалет, было видно сваленные друг на друга мешки с мусором. Ванная использовалась по назначению. Под потолком висело высохшее бельё.

Небольшая, но комфортная кухня показывала, как бедственно жили в этой квартире люди. Раковину заполняли грязные тарелки. Вокруг обесточенной, как и всё здесь, микроволновки, выстроились консервные банки. Стол держал на себе лишь блюдце и наполовину оплавленную свечу.

Алес провёл рукой по покрывающей стол клеёнке в горошек.

– Кто бы тутай не жил, его нет уже не-делю. – Сказал поляк.

– Тогда мы пошли осматривать. – Сообщил ему Вадим и вышел из кухни. – Стёп, обыщи гостиную, а я спальни проверю.

– Ок. – Не стал спорить парень.

Спальни было две. Первая служила верой и правдой супругам. Большая неприбранная кровать, занимала значительное количество места в ней. Зеркало на шкафу, отражало явившееся на улице солнце, выглядывающее из-за закрытых штор. Телевизор на стене, притянул к себе, всю пыль какую мог. Под ним стоял самодельный мемориал, или что-то вроде того. Куча свечей были расставлены на тумбочке, вокруг фотографии женщины с короткими светлыми волосами. Фотографию удерживала от падения, икона Богородицы.

Здесь случилась трагедия, как и в каждой квартире данного поселения, как и в каждом жилье, попавшемся на пути «Леса». Своя, такая же страшная и душераздирающая, как у многих и у многих, до, вовремя и после этого.

Вадим проверил шкаф, кинул на кровать то, что приглянулось. Нашёл немного старой одежды подходящей для беременной, много носков: строгих, в клеточку, в крапинку, со всем уж не серьёзных, забавных.

В отдельной коробке, нашлись детские вещи, для девочки. Тоже старые, из двухтысячных. Васильев всё вывалил на кровать, в одну кучу. Потом простыню как мешок использовал и вынес добро в прихожую.

Вторая спальня ещё на входе была с изюминкой. На двери красовалась надпись: «Без стука не входить!».

Вадим вошел, не постучав и сразу остановился. На одноместной кровати, лежало прикрытое одеялом тело. Из-под ткани, торчали лишь длинные светлые волосы лежащие веером, и почерневшая рука.

Труп. Рядом со светильником валялась пустая и смятая пачка снотворного.

Васильев сглотнул и начал своё дело. Обыскал ящики, шкаф, компьютерный стол. Ничего подходящего не было. Только вещи для тоненького подростка имелись, и интересные исключительно ему.

Со стен на Вадима смотрели кумиры сегодняшних подростков, на полках стояла подростковая литература и учебники. А так же кое-что сокровенное. Дневник с серой обложкой, обклеенной наклейками из разных лет жизни толком не пожившего человека.

Почерк на белых становился всё лучше с каждым годом, но информация оставалась такой же, искренней, секретной. Мысли о прошедшем дне, о родителях, о мальчиках, о нравящемся и не нравящемся.

Взрослому мужику такое чтиво было не интересно, по крайней мере, пока он не листнул к числу месячной давности. «Видела в инете посты о странной херне у немцев…».

– Я же написала, без стука не входить. – Услышал Вадим шёпот за спиной и резко обернулся.

Тело лежало на месте, в той же позе. Почудилось? Нет, что-то зашевелилось под одеялом. В области туловища. Как будто забулькала вода на огне, вылилась из кастрюли и начала разливаться. Шевеление зашло за пределы тела, поползло к краю кровати.

На свет выползли чёрные жуки и немедленно полетели в сторону Вадима.

Васильев задом наперёд выбежал из спальни и хлопнул за собой дверью.

– Что прои-за-шло? – Спросил прибежавший Алес.

– Надо убираться из этой квартиры к хуям. – Расплывчато и нервно ответил Вадим.

Проверку подъезда закончили через час. С домом помучались до позднего вечера. До заправки не пошли, устали как черти.

Арина помогла снять мужу комбез и подвела его к тазику с тёплой водой.

Вадим отлепил от себя футболку, помыл голову, подмышки, да завалился на кровать. Уставшее тело словно ушло в матрас, приросло к кровати.

– А тут у тебя что? – Спросила Арина, доставая что-то из поясной сумки.

Она вытащила дневник. Вадим думал, что бросил его в той квартире.

– Я это, нашёл, в доме. – Устало сказал Васильев.

– И сюда принёс? Зачем? У нас тут есть чтиво получше, записей девочки подростка. – Удивилась жена.

– Если тебя это не интересует, тогда отдай. – Вадим забрал у любимой вещицу и отвернулся к стенке.

Чтобы найти искомую страницу, Васильев был вынужден снова полистать.

Нашёл:

«14 июня 2020.

Видела в инете посты о странной херне у немцев. Нюрнберг вроде эвакуировали. Люди погибли. Пока толком не объяснили, что случилось».

Вадим о произошедшем дерьме через телик узнал, утром четырнадцатого. В интернете потом информацию перепроверял. Все источники разное говорили. Кто о теракте, кто о промышленной аварии, или войне. Лишь самые редкие очевидцы во всю глотку орали о чудовищных деревьях, разрушающих город. Им сначала никто не поверил, у виска покрутили, и адекватные версии стали рассматривать.

Следующие за четырнадцатым два дня, Васильев пропустил. Там одни подростковые интриги были.

«17 июня 2020.

Родители сегодня долго спорили. Накрашенная сучка из зомбоящика про Германию опять рассказала. У них там военное положение. Народ эвакуируют в соседние страны.

Я так мечтала съездить в Берлин. Не судьба.

Отец говорит, что это всё враньё, какой-то хитрый план, или европейцы друг дружку поубивать решили.

Мама предлагала подождать объяснений чинуш».

В первую неделю, объяснений толком не было. Пока «Лес» пожирал километр за километром, политики всех стран кидались друг в друга гнилыми помидорами, обвиняли, орали, саммиты собирали. Военные, без толковых разъяснений ситуации и приказов сверху, действовали по ситуации.

«20 июня 2020.

По всей сети разнёсся слух, что правительство, не только наше, но и НАТО знают, что это за дрянь почти дожрала Германию и лезет дальше. Слух пошёл от анонима, с фотографиями, скринами отчётов.

Если верить написанному, это началось из-за метеорита. Сраного метеорита. И власти это знают, и играют сейчас в спектакль с политиками Европы».

Вадим тоже читал те разоблачения, путешествующие от одного независимого СМИ к другому, от блогера к блогеру. Социальные сети полнились гневом людей. Государство сначала игнорировало потоки льющихся на них фекалий, но потом ответили. «Это фейк, злостная дезинформация. Кучка злоумышленников решила воспользоваться случаем».

А тем временем эвакуировались города: Франции, Польши, Швейцарии, Нидерланд, Чехии, Австрии, Италии, Бельгии, Дании. Миллионы гибли, и столько же мобилизовалось. Армейские склады стремительно пустели, под наплывом солдат, ополчения и просто толп гражданских.

Васильев стал листать дальше. Две с половиной недели жизни, девочка подросток, Нина, кратко описывала события, уже ставшие огромным следом на теле истории. Бойня в Катовице, эпидемия во Львове, бои за Калининград, побоище на отрезке дороги Е28, между Вильнюсом и Минском, невиданные потоки беженцев на Русской границе, прорывавшиеся через погранзаставы, ещё до официального разрешения, применение ядерного оружия.

«7 июля 2020.

На главной дороге пробка. Я такого не видела у нас никогда. Отец говорит, что она доходит до Кирова.

Мать же, всё про продукты думает. Магазины пусты, новых продуктов никто не везёт. Гречу, соль, сахар и другие, жизненно важные сейчас товары можно достать только у перекупов за тройную цену, или обмен.

9 июля 2020.

Мимо города пролетали вертолёты, военные. Летели в сторону Кирова. По радио – да мы теперь пользуемся радио – сообщали, что там готовят оборону.

По свободным от машин улицам ездила машина с рупорами, или как это называется. Просят эвакуироваться. Но как нам это сделать? Выезды до сих пор полны машин.

12 июля 2020.

Оно добралось до нас. Весь день за окном разноцветная мгла. Интернет всё. Мобильная связь работает плохо, даже радио шипит от помех. Ничто не может пробиться через мглу.

Я думала, что мне раньше было страшно, но теперь я понимаю, тогда это был не страх. Страх пришёл сейчас.

13 июля 2020.

Больница переполнена. Люди, надышавшиеся той дряни мучительно умирают. Папин друг задохнулся из-за аллергии. У маминой коллеги погиб сын. Обоих я не раз видела. Дядя Рома был всегда со мной добр, всегда здоровался при встрече, даже когда я из-за своего характера этого не делала. Феликс заигрывал со мной, я ему нравилась, и я это знала, каждый раз отшивала его.

И вот ещё я сейчас подумала, что раньше я не ценила их доброты. Плевала на советы дяди Ромы, гадила на все попытки Феликса, хотя он был единственный, кто по-настоящему пытался меня добиться. Я была сукой и шанса измениться у меня не будет.

17 июля 2020.

Позавчера умерла мама. Мамочка. Мне не написать все, что я сейчас чувствую. Я лежала несколько дней в отрубе. Не могла подняться с кровати. Когда не спала, плакала, когда спала, стонала. Я видела кошмары о том, как мамочку ужалило то растение что убило её, как она лежала с гниющей ногой и температурой под сорок, и мы ничего не могли сделать. Лекарства не помогали. Врач, добравшийся до нас с риском для своей собственной жизни, лишь развёл руками. Уже было поздно. Яд попал за пределы ноги, ампутация не поможет.

21 июля 2020.

Папа нашёл чью-то нычку в соседнем доме. Сказал, что одному ему всё не снести. Придётся помогать.

25 июля 2020.

Папа тоже. Я одна. Мне плохо. С каждым днём всё хуже. Укусы насекомых словно горят и распухают. Я похожа на чумную и чувствую себя так же. Это всё. Конец. Я знаю это. Еда не лезет в меня, постоянно хочется пить. Подниматься с кровати всё сложнее. Чтобы заснуть, я принимаю снотворное. На этот раз приму больше. Хватит с меня».

Последние строки читались с большим трудом. Подчерк стал почти не разборчивым.

Вадим закрыл дневник. Девочка пережила слишком много для своего возраста и умерла в мучениях. Но умерла ли? Васильев подумал, а ему точно послышался тот голос? Возможно, что она до сих пор лежит там живая из-за безумного, чудовищного чуда. Чувствует, как внутри её тела ползают чёрные жуки.

Содрогнувшись, Вадим убрал дневник, перевернулся на другой бок, лицом к свету, попытался забыть, о чём думал только-только. Получалось не ахти как.

– Идите все есть. – Созвала к себе народ Арина.

Стёпа подлетел к столу самым первым и занял любимое место.

– Что у нас сегодня? – Спросил он.

– Рис. – Ответила Арина. – Держи.

Парень взял тарелку и, не дожидаясь никого, начал трапезу.

Вадим слез с кровати, размял спину. Тело устало.

Люди собирались у стола. Борис Климентьевич подошёл с Лёшей. Они вместе ковырялись в радио. У мальчика появился живой интерес к познанию всякого.

Васильев заметил, что Ксения не собиралась ужинать. Медсестра всё лежала, но, уже не рыдая, а смотря в одну точку на стене.

– Ксень пойдём есть. Ужин готов. – Сказал ей Вадим.

Ксения не отозвалась и вообще никак не отреагировала на слова Васильева.

– Ксень. – Вадим дотронулся до её плеча. Женщина тут же его отдёрнула.

Арина увидела происходящее и тоже подошла к подруге.

– Тебе нужно поесть. – Сказала девушка. – Я понимаю, что ты сейчас сломлена, но нельзя же…

– Нихуя ты не понимаешь. – Озлобленно прервала Арину Ксения и взглянула на парочку. Какой же гнев был в её глазах. – Вы оба ничего не понимаете. Откуда вам. Счастливая блять парочка. Вам жизнь всё на блюдечке с голубой каёмочкой подавала. Всё у вас сук легко и просто получалось. Всё вам-вам. А мне хуй. Мне жизнь в одиночку.… Ни мужа, ни детей. Только день за днём «утки» за больными убирать, получая копейки.… Впервые в жизни я счастлива была с Ильёй, но и его у меня отобрали…. Потому что вот вам сукам всё, а мне ничего…. Отъебитесь… – На этом она закончила и снова отвернулась к стенке.