Текст книги "Некуда спешить (СИ)"

Автор книги: Макс Фальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

I

Это был один из тех вечеров, когда они собирались в гостиной у Эйвери, чтобы поужинать вместе, поделиться новостями и рассказать пару баек. Талиесин возвращался из Министерства, пахнущий шампанским и бумажной пылью. Криденс покидал Ильверморни, где учился на правах вольного слушателя, и часто после ужина раскладывал на столе книги и тетради, чтобы успеть сделать задания к завтрашнему дню. Грейвз поглядывал на него с гордостью и самодовольством. Столкнувшись с трудным вопросом, Криденс иногда повторял его вслух, и Талиесин не мог удержаться, чтобы не подсказать ответ. Грейвз не подсказывал никогда, у него ни разу не дрогнули губы, чтобы что-то произнести. Тесей тоже держался, но когда однажды Криденс столкнулся с крепкой задачкой по астрономии, Тесей не выдержал их с Талиесином блужданий и догадок, и в пару взмахов палочки начертил формулу, а потом объяснил решение. Спохватившись, бросил сердитый взгляд на Грейвза, предваряя его возражения по поводу подсказок, но тот вернул взгляд с небрежной улыбкой. Видимо, у него было какое-то своё правило насчёт помощи Криденсу – он не оказывал её сам, но не пресекал чужую. С тех пор, едва ужин заканчивался, Тесей и Талиесин придвигали стулья поближе к Криденсу и вспоминали школьную программу. Грейвз, не глядя в их сторону, молча курил, наполняя массивную хрустальную пепельницу почти доверху, читал отчёты своих авроров, пил херес и хмурился. Вернувшись на пост главы аврората, он нашёл отдел в полном хаосе, и теперь разбирался с последствиями.

Что касается Тесея, то он, так никуда и не продвинувшись по службе, несмотря на все свои геройства, тосковал что на работе, что дома. Дом был пустым. Тереза ушла, забрав с собой девочек. Точнее, нет, не так – это он ушёл и снял себе комнатушку, оставив им дом. Каждый раз было тошно возвращаться в неё, побывав в гостях у Эйвери или Грейвза (два дома соединял портал, так что они даже не тратили время на дорогу – достаточно было только шагнуть сквозь золотую картинную раму). И чем дальше, тем поганее Тесей чувствовал себя, закрывая за собой коричневую дверь и щёлкая выключателем на стене с жёлто-пегими обоями в цветочек.

Он всегда уходил, они всегда оставались.

Он знал, что это значит. И это тоже не давало ему покоя. Он знал, что Талиесин неведомым ему образом сумел втереться между Грейвзом и Криденсом. Никто не говорил об этом вслух, но Тесей видел. Видел переглядки, видел прикосновения. Они никогда не показывали ему, что ждут его ухода, чтобы остаться втроём, но он чувствовал, что недалёк тот день, когда он почувствует себя лишним. Пока ещё они держались, и он был благодарен им. И возвращался, как побитая собака, будто в дом, из которого его выгнали, поджав гордость между лап.

Чтобы посидеть рядом с Криденсом, похожим на младшего брата, которого он всегда хотел и которого ему всегда не хватало. Ньют вечно сворачивал голову в сторону разных тварей, не замечая людей рядом с собой. А Криденс был любопытным, любознательным, дотошным. Он обожал слушать, и он не отвлекался, когда Тесей разъяснял ему параграф из учебника по нумерологии.

Чтобы угоститься сигаретами Грейвза, которые тот педантично считал, пока они не сравняли счёт («Двадцать семь с половиной, Скамандер, теперь я тебе ничего не должен!..»), чтобы подвинуть в его сторону свою рюмку, намекая, что её хорошо бы наполнить, чтобы иногда сжать его за плечо, когда тот хмурился сильнее обычного, и тряхнуть, вырывая из тяжёлых мыслей. Грейвз глубоко вздыхал, вскидывал глаза и кивал ему, благодаря за повод отвлечься.

И чтобы (об этом Тесей совершенно не думал!) обменяться украдкой случайным поцелуем с Эйвери. Талиесин раздавал знаки внимания во все стороны, никого не упуская, и поскольку Тесей также попадался ему на глаза – он не упускал и Тесея. Тот не очень-то отнекивался, говоря себе, что всё это ничего не значит, и что каждый раз он просто был слегка пьян, а Эйвери этим пользовался.

И со странной тоской Тесей думал о том дне, когда Эйвери оставит свои попытки добиться взаимности (которой никогда не добьётся!). Он чувствовал облегчение, думая о том, что Эйвери переключился на Грейвза и Криденса, и что бы там у них ни происходило, его это не должно касаться, и его это не касается, потому что вся эта свобода нравов – не для него. Возвращаясь в свою комнатку и включая лампу, которая заливала жёлтым электрическим светом воздух, пол, стены и узкую кровать, он чувствовал себя особенно хорошо защищённым от чужого внимания. И он не думал о том, как смеются друг с другом те трое, что остались позади.

Однажды он решил, что настало время просто молча исчезнуть из их жизни. После работы он не аппарировал в дом Эйвери, а сразу вернулся к себе. Поужинал, чем нашёл, лёг на кровать с книгой.

Не прошло и часа, как в его комнате сверкнул вихрь, из которого вышагнул Грейвз.

– Эй, – обеспокоенно сказал Грейвз, убирая в карман палочку. – Ты здоров? Что-то случилось?

Тесей опустил книгу, удивлённый тем, что его отсутствие было замечено. Ему было стыдно признаваться в причинах своего отсутствия, и он, кашлянув, потёр лоб рукой.

– Наверное, просто устал. Не хотел вам мешать.

Грейвз, ничего не спрашивая, шагнул ближе и положил ладонь ему на лоб, будто хотел проверить, есть ли у него жар. Жара не было.

– Ясно, – сказал он, схватил Тесея за запястье – и аппарировал с ним в гостиную Эйвери. – Сегодня мы у меня, – сообщил он, не подразумевая никаких возражений. – Идём.

– А… Криденс хотел что-то уточнить? По нумерологии? – сообразил Тесей, вообразив причину, по которой Грейвзу понадобилось его присутствие. И эта причина горько уколола его под рёбра.

– Что? Нет, – отмахнулся Грейвз, быстрым шагом пересекая гостиную. – Он уже закончил сегодня. Полежать с книгой ты можешь и перед моими глазами.

И его устроили на диване, снабдив пледом, парой подушек и рюмкой коньяка из драгоценных запасов Грейвза. Неярко горел белый камин, потрескивали дрова. Филин дремал на книжном шкафу. Криденс, расположившись на полу, практиковался вызывать Патронуса. Им оказался енот – юркий, пронырливый и хвостатый. Рысь Грейвза вальяжно гоняла его по гостиной, потом ловила, прижав всеми лапами к полу, и вылизывала, мурча, несмотря на отчаянное сопротивление. Тесей делал вид, что смотрит в книгу. Он ушёл, как и всегда, когда часы пробили одиннадцать. Но в этот раз, зажигая свет в своей комнатке, он улыбался.

II

Одной из причин, почему Тесей не рвался наверх, делать карьеру и подниматься туда же, куда в своё время взлетел Грейвз, была необходимость принимать участие в светской жизни. Приёмы, балы, встречи – Грейвз любил быть на виду, он не пропускал приглашения. Но он всегда возвращался, чтобы побыть с друзьями, не задерживаясь в чужом доме до зари.

Сначала аппарация выбросила в гостиную смех. Потом шагнул Грейвз, за его локоть цеплялся Криденс и хихикал. Талиесин, отложив зеркальце в сторону, поднял глаза и улыбнулся с каким-то особенным предвкушением, от которого Тесею стало не по себе. Грейвз был немного нетрезв и улыбчивее обычного. Криденс стрельнул глазами в Талиесина и закусил губу.

– Перси, – Тесей встал, чтобы уйти и не мешать им наслаждаться друг другом. – Рад тебя повидать. Хорошего вечера…

Грейвз взял его за плечо и надавил, заставив сесть обратно.

– То, что я сейчас расскажу вам, – сказал он, едва заметно посмеиваясь, – через пятьдесят лет будет считаться анекдотом. Но вы услышите это первыми – и от меня.

Криденс, сдержанно хихикая, развязал бабочку и сел на пол, на подушку, предупредительно кинутую Талиесином. Тот отнял у Криденса галстук и намотал на пальцы, с весёлым ожиданием глядя на Грейвза.

– Сегодня был приём в честь нашего Департамента иностранных дел, – начал Грейвз, всё ещё удерживая Тесея за плечи, будто опасаясь, что тот сбежит. – Пышная вечеринка, сотни гостей. Вино. Кое-кому оно вскружило голову.

Криденс прыснул, но закрыл рот рукой – то ли он был свидетелем, как и Грейвз, то ли слушал историю во второй раз.

– Один очень пылкий и очень пьяный кентавр из Итаки видит роскошно одетую даму, усыпанную драгоценностями так, что она едва не сгибается под их весом, – начал Грейвз. – Кружит рядом с ней, подбирается поближе. Дожидается начала танцев и приглашает её на вальс. Дама поворачивается к нему и отвечает отказом. Кентавр, негодуя, требует объяснения. Дама отвечает: во-первых, вы пьяны. Во-вторых, это не вальс, это гимн Перу. В-третьих…

Криденс, не выдержав, засмеялся, заставив Грейвза прерваться. Тесей, заинтригованный, поднял голову. История была любопытной, он даже забыл о своём желании уйти.

– В-третьих, говорит дама, – продолжил Грейвз, ухмыляясь, – я князь Западной Бенгалии Нариндер Сингх Шарма. Я не танцую.

Талиесин звонко расхохотался. Грейвз, промокнув пальцами слегка увлажнившиеся глаза, обошёл диванчик и упал рядом с Тесеем. Протянул к нему открытую ладонь:

– Угости меня, я пуст.

Тесей, чувствуя странное удовлетворение, полез за портсигаром. Талиесин, откинувшись на спинку кресла, постанывал от смеха, прикрыв глаза. Криденс широко улыбался. У него тоже блестели глаза, когда он смотрел на Грейвза – но никто из них не бросил ни одного взгляда на часы, чтобы узнать, сколько осталось до той минуты, когда Тесей встанет и попрощается. Будто они совершенно не торопились остаться наедине друг с другом.

Иногда Тесею казалось, что это жалость. Они знали, что он развёлся с женой, знали, что он живёт один – и они позволяли ему находиться в своём обществе, чтобы он не чувствовал себя покинутым всеми вокруг – женой, братом, приятелями… Это было благородно. Наверное, даже щедро, думал Тесей – ведь они отнимали время для него у своих особенных развлечений, о которых он старался не думать.

Иногда он даже жалел, что не способен их разделить. Иногда он считал, что ему повезло, что он остаётся в стороне. Он не сумел справиться с браком с одной-единственной женщиной – с чего он взял, что он бы справился с этой интимной дружбой? Нет, скорее всего, он просто всё испортил бы, как и всегда.

– Скамандер, тебе нужно выпить, – Грейвз сунул ему в руку коньячный бокал. – Не сиди с таким лицом, это вредно для здоровья.

– У меня вредная для здоровья работа, – отозвался Тесей, ставя бокал на колено.

– Вот и не вреди себе ещё больше, – предложил Грейвз, закладывая ногу на ногу.

– Ты предлагаешь поправлять моё здоровье алкоголем? – скептически спросил Тесей. – Думаешь, это поможет?

– Зависит от дозы, – Грейвз качнул головой, положил руку на спинку дивана позади него. – Скамандер, это всего лишь коньяк. Я же не предлагаю тебе ванну из молока ослицы или крови девственниц.

– Или семени молодых мужчин, – улыбаясь, добавил Эйвери, и Тесей нахмурился от досады, сделал глоток. Грейвз весело хмыкнул.

– Так вот, значит, рецепт твоей молодости, – буркнул Тесей. – Нет, спасибо. Я предпочитаю традиционные ванны. Без ослиц и девственниц. И без мужчин.

– Вот поэтому я и предлагаю тебе только коньяк, рыжий – от него ты не откажешься, – сказал Грейвз.

Тесей отбил руку, протянувшуюся, как ему показалось, дёрнуть за перевязаный лентой хвост.

– У тебя мусор в волосах, – сказал Грейвз, демонстрируя ему крошечное птичье пёрышко.

– Наверняка от твоего филина, – ворчливо сказал Тесей.

– Просто ты очень нравишься, – Грейвз медленно протянул руку и пристроил пёрышко над ухом, – моему филину.

– Твоему филину лучше держаться от меня подальше, – настороженно сказал Тесей, не спуская глаз с Грейвза, который с невинным видом отодвинулся к другому краю дивана и продемонстрировал открытые ладони в знак своих чистых намерений.

– Тогда я претендую на право держаться поближе! – воскликнул Талиесин.

Часы пробили одиннадцать, Тесей поднялся на ноги. Допил коньяк, жестом отправил бокал на каминную полку.

– Мне пора, – сказал он, поддаваясь порыву сбежать от этого разговора, который принял довольно неожиданный оборот.

Нет, он и раньше получал эти шутливые знаки внимания, но он всегда был убеждён, что это просто шутки. Что это их манера общаться, что это следствие их пристрастий, которых он не разделял. Сейчас он впервые допустил мысль, что они не дразнят его. И от этой мысли ему стало сразу и горячо, и холодно.

– Наша вечно исчезающая Золушка, – сказал Грейвз, поднимаясь.

Он протянул руку Тесею, взял за протянутую в ответ ладонь, шагнул ближе. От него пахло горьковатым одеколоном, шоколадом и виски.

– Скамандер, – вполголоса сказал Грейвз ему на ухо, продолжая удерживать за руку, – не исчезай надолго. Тебе всегда здесь рады.

Тесей аппарировал к себе, едва не промахнувшись мимо квартиры.

Плохо спал.

III

Грейвз вернулся домой намного позднее обычного. Хмуро поздоровался, хмуро сел за стол.

– Что-то произошло? – спросил Тесей.

Грейвз посмотрел на чашку кофе, которую домовой эльф поставил рядом с ним, скривился и отодвинул её.

– У нас назревает дипломатический скандал, – сказал он. – Сегодня утром со мной связался министр Хирон из Итаки. Сказал, у него пропал человек. То есть, кентавр. Аристиппус, он был послом в США. Хирон подозревает, что к этому как-то причастен оскорблённый князь Западной Бенгалии – он же ракшас, а они чертовски злопамятны.

Тесей заинтересованно поднял брови. Ему давно не выпадало ничего стоящего – в британском аврорате было тихо и спокойно, как на кладбище, и он изнывал от скуки без настоящих дел, хоть и понимал, что скука – хороший знак, это знак, что в мире всё спокойно и он никому не нужен. Так что он отсиживал свои часы присутствия и буквально сбегал к Эйвери или Грейвзу.

– Оу, – озадаченно сказал Талиесин. – У князя вы, конечно, ничего не сможете узнать.

– Он даже разговаривать со мной не будет, – подтвердил Грейвз, – а допрашивать его я не имею права. У него дипломатическая защита.

– Где Аристиппуса видели в последний раз? – по-деловому спросил Тесей.

– На приёме Департамента иностранных дел, три дня назад. Мы сейчас перетряхиваем все его связи. Есть вероятность, что он просто прячется, переживая позор, но у меня плохое предчувствие. Его палочку нашли сломанной. В Новом Орлеане.

– Итака, – протянул Талиесин. – Сорока принесла мне, что этот конфуз с вальсом сильно повредил карьере посла Аристиппуса. Настолько, что его даже хотят отозвать из Нью-Йорка.

– Интересно, – заметил Грейвз. – Официально об этом не объявляли.

Криденс молча кусал губы от нетерпения. Он наверняка тоже хотел бы помочь, но вряд ли его знания и умения могли бы сейчас пригодиться. Талиесин скромно опустил глаза и принял самый невинный вид:

– Я могу потрясти окружение посла по неофициальным каналам, может быть, кто-то заговорит.

Грейвз изобразил суровый взгляд:

– У тебя есть информатор в дипломатической службе Итаки, а я об этом не знаю?

– Дружба дружбой, но мы служим разным странам, Персиваль.

– Могу я соблазнить тебя американским гражданством?

– И потерей всех моих привилегий как представителя дворянского рода? Нет, спасибо, – отозвался Эйвери. – Установите монархию, потом поговорим.

Грейвз отмахнулся, не желая поддерживать шутку:

– Ладно. Дай мне что-нибудь. Можно поговорить с твоей сорокой? Она достаточно близка к послу Аристиппусу?

– Она его любовница, – сказал Эйвери. – Думаю, она может что-то знать.

– Где её можно застать?..

– Она обожает оперу. Завтра дают «Кармен», наверняка она там будет.

– Я поговорю с ней, – кивнул Грейвз.

– Я мог бы проверить Новый Орлеан, – предположил Тесей, стараясь не выглядеть умоляющим.

– Я мог бы помочь, – быстро сказал Криденс. – Я хорошо чувствую магию.

Грейвз качнул головой:

– У Тесея боевой опыт лучше моего, а у тебя много сил. Прикрывайте друг друга.

– Не скромничай, – польщённо отозвался Тесей. – Вряд ли ты всё забыл на кабинетной работе.

– Я скоро буду помнить только как надевается смокинг и где завязывается галстук, – бросил Грейвз. – Ладно. Решено. Завтра вы ищете следы посла в Луизиане, а мы с Талиесином постараемся разговорить его любовницу.

IV

– Это не просто «странная магия», Криденс, – сказал Тесей, разглядывая начерченную кровью и воском пентаграмму на полу.

В старом подвале с земляными стенами повсюду были раскиданы какие-то тряпки, ветошь, перья и мелкие кости. Здесь стоял сильный запах плесени и сырых грибов. В центре пентаграммы лежала сломанная волшебная палочка, принадлежавшая послу Аристиппусу. Тесей присел на корточки, потрогал пальцами огарки толстых свечей, расставленных на полу, измерил пальцами их приблизительную начальную высоту.

– Что это за магия? – спросил Криденс, оглядываясь с настороженным любопытством.

– Кто-то вызвал демона. Причём, давно. По меньшей мере несколько месяцев назад. Может, полгода.

– Так это демон похитил посла Аристиппуса?

– Демона совершенно точно навели на него, – Тесей кивнул на сломанную палочку. – Но мы пока не знаем, добился он успеха или посол где-то прячется.

– Демон приходит сюда? Это его убежище? – спросил Криденс, задрав голову.

– Нет. Это печать, которая удерживает демона на земле. Сквозь неё он пришёл, сквозь неё и должен уйти, когда хозяин его отпустит. Это просто дверь. Но демоны обычно не отходят далеко от печати, он должен быть где-то в округе. Вопрос в том, как его отследить.

– А это трудно?

– Демоны – существа не из нашего мира, у них что-то вроде иммунитета к нашей магии, – сказал Тесей, поднимаясь. – На них трудно воздействовать. Но нам повезло – если демон находится здесь достаточно долго, он слабеет.

– Как рыба без воды?

– Да, – Тесей хлопнул Криденса по плечу. – Верно. В конце концов они все лишаются телесной оболочки.

– Это нехорошо, – сказал Криденс, внимательно глядя на Тесея.

Он был пытливым и очень сообразительным, этот парень. Его пробелы в образовании пока ещё были чудовищны, несмотря на все его старания, но он очень быстро учился. На лету.

– Это нехорошо, – кивнул Тесей, чувствуя себя наставником молодого и резвого аврора. – Потому что когда он лишится тела, он пойдёт вселяться в кого попало. В людей, в вещи… И его будет уже не найти. Некоторые демоны живут так десятками лет, переходя от одного тела к другому и оставляя за собой вереницу трупов. Мы обязаны найти его, пока он не развоплотился. Я попрошу Перси прислать авроров, они прочешут болота…

– Нет, – Криденс схватил его за запястье, когда Тесей поднял палочку, чтобы вызвать патронуса. – Мы можем найти его сами. Сейчас.

– Как?

– Дети, беспризорники. Они всё знают. Если демон живёт здесь несколько месяцев – они должны знать, где, чтобы избегать его. Надо спросить, не пропадал ли кто-то из них в последние полгода.

Тесей согласно качнул головой:

– Отличная мысль. Идём, отыщем кого-нибудь…

– Нет, – Криденс остановил его, коснувшись ладонью груди. – Я пойду сам. Вам они не поверят.

Он аккуратно снял пиджак, бросил его на пол и как следует по нему потоптался. Повозил его по полу, собирая пыль, оторвал рукав. Снял жилет и галстук, рванул рубашку у ворота, чтобы пуговицы отлетели. Завязал галстук на голой шее, взлохматил волосы. Собрав на ладони копоть со стен, вымазал лицо.

Он вышел наружу, ссутулившись, глядя в землю. Исчез в лабиринтах кривых улиц. Тесей остался нервно курить, сидя на ступеньках крыльца заколоченного дома. За Криденса не стоило волноваться. Он всё-таки был обскуром, и Тесей помнил, каков он был тогда, в Дурмштранге. Замок пришлось отстраивать почти полностью. Какая удача, что Грейвз сумел привлечь его на свою сторону.

Или не удача?..

Тесей раньше не давал себе труда об этом задуматься, но сейчас ему стало почти любопытно. По слухам и оброненным словам он знал, что всё началось с того, что Грейвз завербовал Криденса, чтобы следить за Вторыми Салемцами. Потом была вся эта неразбериха с Гриндевальдом, Криденс попал к Ньюту, и там Грейвз снова нашёл его, уже как обскура. Когда это был расчёт, когда – чувства? Знал ли Грейвз, что, привязывая к себе Криденса, влюбляя его в себя, он создаёт узы, которые не позволят Криденсу переметнуться на другую сторону? Когда он сам успел привязаться к мальчишке? За несколько месяцев в Шотландии?.. Пожалуй, да – глядя на то, каким теперь был Криденс, Тесей понимал, что Грейвзу было во что влюбиться.

Но как в эту схему вписался Эйвери? И зачем?

Тесей сидел, смотрел на синее южное небо, и ждал, занимая себя дурацкими мыслями. Криденс вернулся через пару часов, без жилетки, перемазанный ещё сильнее, чем уходил, в брюках с пятнами побелки и жидкой грязи.

– На болотах есть дом, – сказал он. – Там когда-то было имение плантатора, но землю заболотило, и её бросили. Говорят, там живут призраки, – Криденс покачал головой. – Речь не про полгода. На улицах говорят, уже лет пятнадцать тут пропадают люди. Полиция ничего не делает, ведь это бродяги.

– А авроры ничего не знают, потому что речь о магглах, – добавил Тесей. – Ладно. Давай выясним, что там за дом и что тут вообще происходит.

V

Они брели по колено в зелёной воде, увязая в жирном иле и цепляя на брюки густую ряску, перешагивая через корявые корни и ветки, торчащие из воды. Деревья поднимались из топи, смыкались над головой непроницаемым пологом, под которым было душно и сумрачно. Пахло гнилью, застоявшейся водой. На голых ветвях полоскались длинные плети серого мха.

Тесей держал палочку наготове. Криденс то шёл где-то рядом, то расплывался тончайшей угольной дымкой, стелился над водой, как туман – отыскивал дорогу к затопленному поместью, слушал магию. Зелёная гладь ряски смыкалась за ними, не оставляя следов.

– Уже близко, – сказал Криденс, материализуясь рядом с Тесеем. – Там что-то есть. Что-то очень, – он на мгновение сморщил нос, будто почуял зловоние, – большое. И гадкое.

Расступившись, деревья открыли относительно чистую протоку, в которой виднелись зубчатые спины аллигаторов. За протокой тянулась топь, заваленная буреломом. Голые мёртвые стволы, зеленоватый сумрак, гниль, чёрная вода, островки чёрной земли – и ни клочка свежей травы.

– Там, – сказал Криденс.

Тесей уже видел сам. Двухэтажный плантаторский дом, сломанный ураганом. Выбитые стёкла, сорванные ставни, дыра в крыше – и зияющий провал в стене вместо двери. Криденс шагнул было вперёд, но Тесей удержал его за руку.

– Погоди. Я не самый большой специалист в демонологии, но лучше не лезть напрямик. Мы не знаем, что нас там ждёт – мы даже не знаем, сколько их там. Обойдём и встретимся на той стороне. Ты справа, я слева.

Криденс кивнул, прямо из руки расплылся шелестящим облачком, похожим на рой мошкары, потёк в сторону. Тесей двинулся в обход. Здесь было тихо. Только москиты звенели у самого лица, и плескалась вода. Она поднималась по мере того, как он шёл, добралась до пояса. Дом стоял, мёртвый и страшный, глядел чёрными окнами и словно едва слышно скрипел ставнями, хотя в воздухе не было ни ветерка.

Ещё шаг – и Тесей с головой ушёл под воду, в прохладную мутную зелень. Поверхность воды вдруг оказалась далеко наверху. Он рванулся к ней, загребая руками и ногами, но она не приближалась, лишь бросала на лицо равнодушные блики. Тесей отвёл от неё взгляд, огляделся, сдержав естественную панику. Итак, он под водой. Очевидно, это была ловушка, и он вляпался прямо в неё. Внизу – шевелящаяся чернота. Наверху – мерная зыбь. А у него в лёгких воздуха всего на минуту, и нужно срочно что-то придумать.

Он зажёг Люмос, посветил себе под ноги. Далёкой или близкой была темнота – было не разглядеть. В сумрачной мути вокруг мелькали чьи-то длинные силуэты. Аллигаторы? Змеи? Времени думать не было. Тесей взмахнул палочкой, бросил себя вперёд, ухватился за чей-то чешуйчатый хвост. Рыба или зверь это был – он не разобрал, но он ткнул эту тварь палочкой в бок, стрельнув болезненным заклинанием, и существо метнулось к поверхности, подкинуло его, выбрасывая из воды… и всё вдруг взлетело в воздух. Тесей, хвостатая рыба, ошалевшие крокодилы, палки, ветки, гниющие листья, брёвна, мусор, комья водорослей – их выплеснуло наружу, и они застыли, будто залитые прозрачной смолой. Потом с шумом и плеском обрушились в воду, только Тесей приземлился на клочок земли. Криденс опустил вскинутые руки.

– Простите, – виновато сказал он. – Вы вдруг пропали, я испугался.

– Отлично сработано, – сказал Тесей, выплёвывая болотную воду, и сел на землю. – Там была ловушка. Думаю, их тут ещё немало.

– Если кто-то защитил это место ловушками – значит, там что-то важное, – сказал Криденс, оглядываясь. – Значит, он придёт сюда. А мы проследим.

Тесей похлопал по мокрой земле рядом с собой, приглашая Криденса сесть. Тот послушался. Подложил под себя пиджак, обхватил колени руками.

– Для демона слишком умно, – сказал Тесей. – Здесь должен быть проход мимо ловушек. Подождём.

Они сидели, вслушиваясь и вглядываясь в сумерки. Криденс молчал. Где-то плескала рыба.

– Знаешь, – сказал Тесей, – Ньют ненавидит рыбалку. Будь его воля – он бы питался солнечным светом. А я люблю. Люди созданы хищниками. Когда ловишь добычу…

Он прервался, посмотрел на Криденса. Лицо обскура светилось в темноте, чёрные глаза были внимательно распахнуты.

– Ты ждёшь её. Подманиваешь. Она хватает крючок – и ты выдёргиваешь её из воды прежде, чем она сорвётся. Она бьётся у тебя в руках, так что ты её еле держишь. Но она уже твоя, ты победил. Потом ты рубишь ей голову, потрошишь – и запекаешь на костре, и жир капает и шипит на углях. А потом ты её ешь. И что бы там ни говорил Перси, – Тесей взял Криденса за плечо, – никакие деликатесы не сравнятся с тем, что ты сам добыл своими руками.

– Я никогда не был на рыбалке, – сказал Криденс. – Я бы хотел поймать рыбу.

Они замолчали. Тесей сидел, смотрел, как на болота опускается темнота, и разрушенный дом погружается во мрак.

– Можно спросить? – вполголоса начал он. – Насчёт вас… и Эйвери. Как это вышло? Он же боялся тебя, как огня. Да и ты поначалу его не очень любил, как я помню.

– Он спас жизнь Персивалю, – тихо отозвался Криденс. – И я простил его.

– А было за что прощать?..

– Да.

Криденс замолчал. Тесей уже хотел сказать, что, ладно, это не его дело, и он просто спросил, как Криденс заговорил.

– Я знал, что у них было кое-что с Персивалем. Однажды. Я много думал об этом. Так много, что не мог перестать. Представлял себе, что это было, и как. Талиесин очень красивый, – со сдержанной нежностью сказал Криденс. – Я хотел быть, как он. Образованным, элегантным, приятным. Мне казалось, если я увижу, что именно Персиваль любит в нём, я смогу перенять это.

– И ты его попросил?..

– Нет, – Криденс склонил голову набок, поднял из-под ног бурый лист, покрутил в пальцах. – Я рассказал ему, что меня мучают эти мысли. Попросил его запретить мне об этом думать. А он ответил, что если мне нравится Талиесин – он не видит вреда в том, чтобы я сам всё выяснил. И однажды это просто случилось.

«Просто случилось, – подумал Тесей. – Однажды это просто случилось. Как легко это звучит».

– Значит, вам понравилось, и вы решили продолжить, – небрежно сказал Тесей. Он старался не думать о том, почему его вообще это интересует. Может быть, просто хотел предугадать, когда они окончательно замкнутся друг на друге и перестанут вспоминать о нём.

– Нет. Дело не в этом, – задумчиво сказал Криденс. – Просто, когда это случилось – мы остались друзьями. Такими же, как и были. Талиесин мне очень дорог, а то, что связывает нас с мистером Грейвзом, сильнее любви и дружбы. Мы равны в этой привязанности. Мы все неравнодушны друг к другу. Я благодарен им за то, что нам так хорошо вместе.

Тесей кашлянул, надеясь, что Криденс не станет пересказывать ему подробности.

– А тебе не приходят мысли, что сейчас, пока мы сидим здесь, они… – начал он.

– Нет, – спокойно ответил Криденс. – Право оставаться наедине с Персивалем – только моё. Когда Талиесин приходит к нам, он приходит к нам двоим, а не к одному из нас. Без меня они не станут даже целоваться.

Тесей пристально посмотрел на Криденса. Тот говорил так уверенно, в его голосе не мелькало даже следа ревности. Это трудно было уложить в голове.

– Нас двое, – сказал Криденс. – Можно встать рядом – но не между нами.

Он вдруг лукаво улыбнулся, так что у Тесея по спине пробежали мурашки.

– Тсс!..

Между деревьями волочилась огромная тень. Пыхтела, чавкала, вздыхала, как кузнечные мехи. Тесей и Криденс переглянулись, молча, не издавая ни звука, скользнули в воду. Чудовище, загребая короткими мясистыми крыльями тину, петляло между деревьями. Оно продвигалось медленно, вздыхая, как громадный мопс. Криденс и Тесей держались позади, Тесей прикрывал их маскирующими чарами: к счастью, слабая восприимчивость демонов к магии работала в обе стороны. Демон не мог их ни увидеть, ни учуять.

– Мы убьём его? – шёпотом спросил Криденс.

– Сначала попадём внутрь – потом будем решать, – отозвался Тесей.

Они продвигались плечом к плечу по следу чистой воды, который тянулся за демоном, пока наконец не выбрались на сухую землю. Чудовище уже скрылось в доме. Оттуда доносилось сопение, скрежет мебели, глухое ворчание и стоны. Потом они стихли. Тесей заглянул в провал. Пол был покрыт костями. Рыбьи, змеиные, крокодильи – попадались всякие. Человеческие – тоже. Они были собраны в огромную кучу, поверх которой лежал демон, подобрав короткие лапы, и тяжело дышал.

– Он ранен, – тихо сказал Криденс. – Он с кем-то дрался.

– На нём ошейник, – отозвался Тесей, разглядывая притихшее чудовище. Оно и впрямь было потрёпанным. Шкура клочьями свисала с боков, залитая чёрной кровью. Крылья были надорваны, спина покрыта глубокими порезами. – У него есть хозяин. Тот, кто его призвал и держал здесь всё это время, тот и принёс ему палочку Аристиппуса.

– Я обыщу дом, – сказал Криденс. – Посол может быть где-то здесь.

Тесей кивнул. Чудовище открыло пару глаз, страдальчески посмотрело на него – и снова закрыло их.

– Не смотри так, мне тебя не жаль, – сказал Тесей. – Ты кормился тут пятнадцать лет. Никто не взгрустнёт, если ты сдохнешь. Только сдохнешь ты так, чтобы никому больше не навредить.

Он вышел из дома, взмахнул палочкой, очерчивая в воздухе звезду. У него не было при себе ни свечей, ни волшебных трав, но искать их тоже не было времени. Демон умирал. Если он умрёт раньше, чем Тесей завершит ловушку – он вселится в первого, кто встанет у него на пути, и завладеет либо им самим – либо, что намного хуже, Криденсом. И Тесей торопился, шепча формулы, взмахами отмеряя лучи и вписывая в пентаграмму круги и треугольники. Та росла по спирали, занимая всё больше и больше пространства. Она была уже высотой с дом. Она поймает демона, когда тот покинет свою оболочку, и удержит его, как в клетке.

– Нашёл, – сказал Криденс, дымом вытянувшись из подвального окна. Голос у него был унылый.