Текст книги "Руководство по выживанию среди зомби: всё о защите от живых мертвецов"
Автор книги: Макс Брукс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
1579 г. н.э., центральная часть Тихого океана
Во время своего кругосветного плавания, Фрэнсис Дрейк, пират, который впоследствии стал национальным героем, остановился на безымянном острове пополнить свои запасы продовольствия и пресной воды. Туземцы предупреждали его не ходить на расположенный поблизости небольшой коралловый риф, населённый «Богами Мёртвых». Согласно традиции, покойников и неизлечимо больных размещали на этом островке, где боги должны были взять их души и тела, чтобы жить вечно. Дрейк, увлечённый этой историей, решил провести расследование. Наблюдая с борта корабля, он смотрел как группа туземцев оставила умирающего человека на берегу острова. Несколько раз подав сигнал трубя в раковину моллюска, туземцы отступили к морю. Через несколько минут, какие-то фигуры шатаясь, медленно вышли из джунглей.
Дрейк смотрел как они пожирали труп, а затем скрылись из виду. К его удивлению, недоеденное тело встало на ноги и заковыляло за ними. На протяжении жизни Дрейк никогда не рассказывал об этом инциденте. Записи об этом были обнаружены в личном журнале, который он никому не показывал до самой смерти. Этот журнал, переходя от одного частного коллекционера другому, в конечном счёте попал в библиотеку Адмирала Джекки Фишера, отца современного Королевского флота. В 1907 году Фишер сделал его копии и подарил нескольким своим друзьям на Рождество. Дрейк указал точные координаты острова и назвал его «Островом проклятых».
1583 г. н.э., Сибирь
Разведывательный отряд печально известного казака Ермака, заблудившийся и оголодавший в заснеженной тайге, нашла приют у аборигенов, одного азиатского племени. Восстановив свои силы, европейцы отплатили за гостеприимство, объявив себя правителями деревни, и осели там на зиму, в ожидании прибытия основных сил Ермака. Истощив за несколько недель пиров все деревенские запасы, казаки стали утолять свой голод самими жителями деревни. В диком акте людоедства было съедено тринадцать человек, остальные сбежали в тайгу.
Спустя несколько дней казаки исчерпали и этот новый источник провианта. В отчаянии они обратились к деревенскому кладбищу, где, как они надеялись, благодаря морозам должны были сохраниться какие-нибудь свежие трупы. Первым выкопанным телом оказалась женщина, около двадцати лет, которая была похоронена со связанными руками и ногами, и заткнутым ртом. Оттаяв, мёртвая женщина ожила. Казаки были поражены. В надежде узнать, как ей такое удалось, они вытащили кляп у неё изо рта. Женщина укусила одного казака за руку. Тогда, упорствуя в своей недальновидности, невежестве, и жестокости, казаки расчленили, зажарили и съели её плоть.
Воздержались только двое: раненый казак (его товарищи посчитали, что не стоит тратить еду на умирающего) и глубоко верующий человек, который посчитал, что мясо было проклято. В некотором роде он был прав. Все, кто ел мясо зомби умерли в ту же ночь. Раненый скончался на следующее утро.
Последний оставшийся в живых попытался сжечь тела. Пока он готовил похоронный костёр, укушенный труп ожил. Преследуемый восставшим зомби, одинокий выживший бросился бежать в степь. После примерно часа преследования, зомби замёрз и затвердел. Казак блуждал в течение нескольких дней, пока он не был спасён другим разведывательным отрядом Ермака. Его рассказ был задокументирован русским историком, отцом Петром Григорьевичем Ватутиным. Работа оставалась неизвестной несколько поколений, хранясь в отдалённом монастыре на острове Валам на Ладожском озере. Только сейчас её начали переводить на английский. Ничего не известно о судьбе азиатских жителей деревни, неизвестно даже кем они были. В последующем геноциде против них, учинённом Ермаком, выжили немногие. С научной точки зрения, эта запись представляет собой первый известный случай зомби, замёрзшего до состояния неподвижности.
1578 г. н.э., остров Роанок, Северная Каролина
Английские колонисты, оставшись без какой-либо поддержки из Европы, отправляли охотничьи партии вглубь материка для добычи пропитания. Одна из таких партий отсутствовала три недели. Когда один выживший вернулся, он рассказал о нападении и описал нападавших как «банда дикарей… их гнилая, червивая кожа была неуязвима для пороха и выстрелов!» Хотя лишь один из одиннадцати участников группы был убит, четверо из оставшихся были тяжело ранены. Эти люди умерли на следующий день, были похоронены, а затем восстали из своих неглубоких могил за несколько часов. Выживший клялся, что остальные из его группы были съедены заживо своими бывшими товарищами, и тогда он сбежал один. Судья колонии объявил человека лжецом и убийцей. Он был повешен на следующее утро.
Вторая партия была послана вернуть тела, чтобы «не оставлять их на осквернение язычникам». Группа из пяти человек вернулась в состоянии, близком к коллапсу, их тела покрывали укусы и царапины. На большой земле они были атакованы как «дикарями», описанными повешенным выжившим (теперь уже реабилитированным), так и членами первой группы. Эти спасшиеся, после непродолжительного медицинского обследования, скончались друг за другом в течение нескольких часов. Похороны были назначены на следующее утро. Той ночью они вернулись к жизни.
О конце этой истории сохранились лишь обрывочные сведения. Одна версия описывает неизбежное заражение и разрушение всего городка. Другая рассказывает о народе Кроатан, распознавшем опасность, изловившем и сжегшем всех колонистов на острове. По третьей версии, те же коренные американцы спасли выживших горожан, уничтожив нежить и раненых. Все три версии упоминались в литературных и исторических текстах в течение двух последних столетий. Но ни одна из них не даёт вразумительного объяснения, почему первое английское поселение в Северной Америке буквально исчезло без следа.
1611 г. н.э., Эдо, Япония
Энрике Десилва, португальский купец, ведущий дела на островах, написал эти строки в письме брату:
Отец Мендоса, напившись кастильского вина, рассказал о человеке, который недавно принял нашу веру. Этот дикарь был членом одного из самых закрытых орденов в этой экзотической, варварской стране, «Братства жизни». Со слов старого священника, это тайное общество готовит убийц, и я говорю со всей искренностью, с целью уничтожения демонов… Эти существа, из его объяснений, когда-то были людьми. После смерти невидимое зло заставило их восстать… чтобы пировать плотью живых.
Для борьбы с этим ужасом было образовано «Братство жизни», со слов Мендосы, основал его сам сёгун… Его члены отбирались в раннем возрасте… обучались искусству уничтожения… Необычный метод безоружного боя, которому они посвящают много времени, позволяет избежать ударов демонов, способность извиваться подобно змее даёт возможность избежать захватов… Их оружие, восточные сабли странной формы, предназначенные для отрубания голов… В их храме, хотя его местоположение держится в секрете, говорят, имеется комната, стены которой украшают живые и до сих пор стонущие головы уничтоженных монстров. Подготовленные ученики, желающие вступить в братство, должны провести целую ночь в этой комнате, где нет ничего, кроме компании нечестивых сущностей…
Если рассказанное отцом Мендосой – правда, эта земля, как мы всегда и подозревали, является безбожным злом… Если бы не соблазн в виде шёлка и специй, мы бы сделали всё, чтобы избежать этого места любой ценой… Я спросил старого священника, где сейчас новообращённый, так как надеялся услышать этот рассказ из его собственных уст. Мендоса сообщил мне, что он был найден убитым почти две недели назад. «Братство» не допустит ни огласки своих тайн, ни отказа своих членов от принадлежности к братству.
В феодальной Японии существовало множество тайных обществ. «Братство жизни» не упоминается ни в одном тексте, ни в прошлом, ни в настоящем. Десилва допускает некоторые исторические неточности в письме, например, называя японский меч «ятаганом». (Большинство европейцев не утруждали себя изучением каких-либо аспектов японской культуры.) Описание стонущих голов также является неточностью, поскольку отрубленная голова зомби не может издавать никаких звуков без диафрагмы, лёгких и голосовых связок.
Однако, если его рассказ является правдой, это бы объяснило, почему так мало было сообщений о вспышках эпидемии в Японии на фоне остального мира. Либо японская культура возвела непроницаемую стену молчания вокруг вспышек, либо Братство Жизни справлялось со своей задачей. В любом случае, до середины двадцатого века не поступало никаких сообщений о вспышках эпидемии в Японии.
1690 г. н.э., Южная часть Атлантического океана
Торговое португальское судно «Мариальва» отплыло из Бисау с грузом рабов на борту для Бразилии. Оно так никогда и не достигло своего пункта назначения. Три года спустя, посреди Южной Атлантики, датское судно «Зибруг» обнаружило дрейфующую «Мариальву». Группа матросов была отправлена туда для осмотра и оказания помощи. Но помощь не понадобилась, спасатели обнаружили в грузовом трюме нежить – африканцев, по-прежнему прикованных к своим нарам, извивающихся и стонущих. Никаких признаков экипажа не было, и каждый зомби имел на своём теле по меньшей мере один укус. Датчане, полагая что этот корабль проклят, вернулись на своё судно и сообщили о своей находке капитану. Тот тотчас расстрелял «Мариальву» из пушек.
Поскольку невозможно точно установить, как инфекция попала на корабль, нам остаётся только гадать. На борту не было обнаружено шлюпок. Нашли только тело капитана, запертое в его каюте, с собственноручно простреленной головой. Многие считают, что, поскольку африканцы были прикованы цепями, первым инфицированным человеком должен был быть член португальской команды. Если это правда, несчастные рабы вынуждены были смотреть, как захватившие их португальцы пожирали или заражали друг друга после их медленной трансформации в живых мертвецов по мере того, как вирус постепенно захватывал власть над их телами.
Ещё ужаснее вероятность того, что один из этих членов экипажа напал и инфицировал прикованного раба. Новый упырь, в свою очередь кусал кричавшего человека, прикованного рядом с собой. Дальше и дальше по очереди, пока крики наконец не стихли и весь трюм оказался заполнен зомби. Одной мысли о последних в очереди, видевших как ужасное будущее неуклонно приближается к ним, было достаточно, чтобы это видение стало самым худшим ночным кошмаром.
1762 г. н.э., Кастри, Санта-Лючия, Карибы
История этой вспышки эпидемии и по сей день рассказывается и жителями Карибских островов, и карибскими иммигрантами в Соединенном Королевстве. И эта история служит серьёзным предупреждением не только о силе живых мертвецов, но и о разочаровывающей неспособности человечества объединиться против них. Вспышка из неопределённого источника началась в бедном районе для белых маленького перенаселённого городка Кастри на острове Санта-Лючия. Несколько свободных чёрных жителей и мулат осознали источник «болезни» и пытались предупредить власти. Их проигнорировали. Вспышка была определена как форма бешенства.
Первая группа инфицированных людей была заперта в городской тюрьме. Те, кто пострадал от их укусов при поимке, были отправлены по домам без лечения. Через сорок восемь часов весь Кастри был охвачен хаосом. Местная милиция, не зная, как остановить нападение, была захвачена и съедена. Оставшиеся белые сбежали из города на отдалённые плантации. Поскольку многие из них были уже укушены, они в конечном счёте распространили инфекцию по всему острову.
На десятый день 50 процентов белого населения были мертвы. Сорок процентов, более нескольких сотен человек, бродили по острову в виде восставших зомби. Оставшиеся либо сбежали любым морским транспортом, который они могли найти или оставались, скрываясь в двух крепостях в Старом Форте и заливе Родни. В результате значительное количество чёрных рабов оказалось «на свободе», но во власти нежити.
В отличие от белых жителей, культура бывших рабов дала им глубокое понимание природы своего врага, благодаря чему вместо паники они прониклись решимостью. Рабы на каждой плантации самоорганизовались в сплочённые охотничьи команды. Вооружённые факелами и мачете (всё огнестрельное оружие забрали убежавшие белые) и объединившись с оставшимися свободными неграми и мулатами (в Санта-Лючии были небольшие, но активные общины тех и других) они прошли остров с севера на юг. Общаясь с помощью барабанов, команды передавали друг другу информацию и координировали тактику зачистки. Медленно, но верно продвигаясь вперёд, они очистили Санта-Лючию в течение семи дней. Те белые, что всё ещё сидели в фортах, отказались присоединиться к борьбе, поскольку расовая ненависть была присуща им в не меньшей степени, чем трусость.
Спустя десять дней после того, как последний зомби был уничтожен, прибыли британские и французские колониальные войска. Все бывшие рабы были тут же снова закованы в цепи. Все сопротивлявшиеся были повешены. Поскольку инцидент был зарегистрирован как восстание рабов, все свободные негры и мулаты были или обращены в рабство или повешены за поддержку воображаемого восстания. Хотя никаких письменных свидетельств не сохранилось, история дошла до наших дней в устном изложении. Ходят слухи, что где-то на острове существует памятник этому инциденту. Никакой житель не раскроет его местоположение. Если и можно извлечь положительный урок из случившегося в Кастри, то это будет тот факт, что группа гражданских лиц, мотивированных и дисциплинированных, с самым примитивным оружием и средствами связи, способна дать серьёзный отпор любому нападению зомби.
1807 г. н.э., Париж, Франция
Один человек поступил в Шато Робин (Château Robinet), «больницу» для душевнобольных преступников. В официальном докладе, поданном доктором Рейнардом Бойзом, главным администратором, говорится: «пациент не может связно говорить, ведёт себя как животное, проявляет неутолимую жажду к насилию… Он клацал челюстями как бешеная собака, и ему удалось ранить одного из пациентов прежде, чем его сумели связать».
Далее в отчёте рассказывается о том, что «раненому» заключённому была оказана минимальная медицинская помощь (перевязка раны и порция рома), и затем он был помещён назад в общую камеру с более чем полусотней других пациентов. В следующие несколько дней в камере разворачивалась настоящая оргия насилия. Охранники и доктора, слишком напуганные криками, исходящими из камеры, отказывались входить в неё на протяжении всей недели. По истечении этого времени всё, что там осталось, это пять заражённых, частично обглоданных зомби, и разбросанные по камере части нескольких дюжин трупов. Вскоре после этого Бойзе оставил свой пост и ушёл в отставку.
Немного известно о том, что произошло с оставшейся нежитью или первым зомби, который был доставлен в учреждение. Наполеон Бонапарт лично приказал, чтобы больница была закрыта, «очищена», и превращена в санаторий для армейских ветеранов. Кроме того, ничего неизвестно о том, откуда пришёл первый зомби, где он заразился и успел ли он инфицировать кого-нибудь ещё, прежде чем попасть в Шато Робин.
1824 г. н.э., Южная Африка
Эта выдержка была взята из дневника Х.Ф. Финна, члена первой британской экспедиции для поиска, встречи и переговоров с великим королём зулусов Шакой:
Жизнь кипела в краале. … Молодой придворный вышел в центр загона для скота. … Четверо лучших королевских воинов выволокли человека, связанного по рукам и ногам. … мешок, выделанный из кожи королевских волов, покрывал его голову. Такой же кожей были закрыты руки и предплечья его охранников, так что их плоть не касалась этого осужденного.
Молодой придворный схватил свой ассегай (метательное копьё с четырёхфутовым [около 1,2 м] древком и обоюдоострым широким наконечником) и прыгнул в загон… Король громко повелел, чтобы его воины бросили осуждённого в крааль. Осуждённый ударился о твёрдую землю, его качало, словно пьяного. Кожаный мешок слетел с его головы… его лицо, к моему ужасу, было страшно изуродовано. Большой кусок плоти из его шеи был вырван, будто укусом какого-то ужасного зверя. Его глаза провалились, оставив пустые глазницы, смотрящие в ад. Ни из одной раны не текло ни капли крови. Король поднял руку, заставляя замолчать взбесившуюся толпу. Тишина нависала над краалем, такая тишина, что даже птицы, казалось, подчинились воле могущественного короля… Молодой придворный поднял свой ассегай к груди и произнёс слово. Его голос был слишком кротким, слишком мягким, чтобы достигнуть моих ушей.
Осуждённый бедняга, однако, наверное услышал одинокий голос. Его голова медленно повернулась, его рот раскрылся. Из его повреждённых, раненых губ вырвался стон, настолько ужасный, что пробрал меня до самых моих костей. Монстр, а к тому моменту я был убеждён, что это был монстр, медленно двинулся к дворянину. Молодой зулус размахнулся и метнул свой ассегай. Сильный удар вогнал тёмное лезвие в грудь монстра. Демон не упал, не истёк кровью, не потерял силу, не было никакого намёка на то, что его сердце пронзено. Он как ни в чём не бывало продолжал своё спокойное, безжалостное движение. Придворный отступил, дрожа как лист на ветру. Он оступился и упал, земля прилипла к его покрытому потом телу. Толпа хранила молчание, тысячи эбеновых статуй пристально следили за разворачивающейся трагедией…
Шака прыгнул в загон и прокричал: «Sondela! Sondela!». Монстр немедленно повернулся от лежащего ничком придворного к королю. Быстрее мушкетной пули, Шака выдернул ассегай из груди монстра и вонзил его в одну из глазниц. Затем он, как мастер фехтования, крутанул древко, проворачивая наконечник копья внутри черепа монстра. Мерзкое существо опустилось на колени, затем упало вперёд, скрывая своё отвратительное лицо в красной земле Африки.
Рассказ резко обрывается на этом месте. Финн не объяснил, что случилось с обречённым придворным или убитым зомби. Естественно, эта часть обрядовой церемонии вызывает несколько важных вопросов: Что положило начало использованию зомби таким образом? Было ли у зулусов больше одного зомби для таких целей? Если да, то каким образом они добывали их?
1839 г. н.э., Восточная Африка
Дорожный дневник сэра Джеймса Эштон-Хэйса, одного из многих бестолковых европейцев, искавших исток Нила, рассказывает о возможном нападении зомби и о принятой в местной культуре, организованной реакции на неё:
Он пришёл в деревню рано утром, молодой негр с раненной рукой. Вероятно, маленький дикарь упустил момент для броска копья и намеченный обед оставил на нём прощальную отметку. Это казалось забавным происшествием, но дальнейшие события показались мне совершенно варварскими… Деревенский шаман и глава племени вместе обследовали рану, выслушали историю молодого человека, и кивком подтвердили невысказанное решение. Раненый человек со слезами попрощался со своей женой и семьёй… очевидно, их традициями не был разрешён физический контакт, затем опустился на колени перед вождём…
Старик взял большую, с железным наконечником дубинку и обрушил её на голову обречённого человека, расколов её как гигантское чёрное яйцо. Почти сразу же десять воинов племени воткнули в землю свои копья, вытащили из ножен свои примитивные мачете и произнесли причудливое заклинание: «Nagamba ekwaga nah eereeah enge». Сказав это, они просто ушли в Саванну. Тело неудачливого дикаря, к моему ужасу, затем было расчленено и сожжено, пока женщины племени стенали у столба дыма. Когда я попросил у нашего проводника какое-нибудь разъяснение этому, он просто пожал своими маленькими плечами и ответил: «Вы бы хотели чтобы он восстал этой ночью?» Странный народ эти дикари.
Хэйс не позаботился о том, чтобы сказать точно, что это было за племя; дальнейшее исследование показало, что его географические данные были совершенно неточными. (Неудивительно, что он так и не нашёл исток Нила). К счастью, боевой клич был позже идентифицирован как «Njamba egoaga na era enge», фраза, которая на языке кикуйю означает «Мы сражаемся вместе, и вместе мы победим или умрём». Это даёт историкам подсказку, что, по крайней мере, он был на территории современной Кении.
1848 г. н.э., горы Оул-Крик, Вайоминг
Хотя это, скорее всего, не первое нападение зомби на территории США, но первое из зафиксированных. Группа из пятидесяти шести исследователей, известных как экспедиция Нудхэнсена, пропала в центральной части Скалистых гор по пути в Калифорнию. Год спустя вторая экспедиция обнаружила остатки базового лагеря, который, как предполагается, был местом их последней стоянки.
Присутствовали явные следы боя. Всевозможная утварь в беспорядке валялась среди обгоревших фургонов. Мы также обнаружили останки по крайней мере сорока пяти человек. Кроме многочисленных ран, у каждого их них был проломлен череп. Некоторые из черепов имели пулевые отверстия, другие – были пробиты тупыми предметами, такими как молотки или даже камни… Наш проводник, опытный человек, который провёл много лет в этих дебрях, полагал, что это не было делом рук враждебных индейцев. В конце концов, он привёл такой довод: почему они убили наших людей, но при этом не забрали лошадей и волов? Мы сосчитали скелеты всех животных и обнаружили, что он был прав… Ещё одно обстоятельство, которое нас сильно обеспокоило, это многочисленные следы укусов, обнаруженные на каждом из покойных. Поскольку ни одно животное, начиная с воющего койота и заканчивая крошечным муравьём, не притронулось к останкам, мы исключили их причастность к этому случаю. Истории о каннибализме нередко можно услышать в новых землях, но нас ужасала мысль о том, что такие рассказы о безбожной дикости могут оказаться правдивыми, особенно после шокирующей участи группы Доннера… Чего мы не могли понять, так это того, почему они так быстро обратились к поеданию друг друга, когда запасы провианта ещё не закончились.
Это отрывок из записей Арна Свенсона, школьного учителя, ставшего первопроходцем и фермером, членом второй экспедиции. Эта история сама по себе ещё не доказывает, что имела место вспышка эпидемии Соланиума. Убедительные доказательства этому будут обнаружены только через сорок лет.
1867 г. н.э., Индийский океан
Английский почтовый пароход «RMS Rona», перевозивший 137 заключённых в Австралию, бросил якорь у острова Бьортир, чтобы помочь неизвестному кораблю, застрявшему на мели. Высадившаяся группа обнаружила зомби со сломанной спиной, который полз по опустевшей палубе корабля. Когда они попытались предложить помощь, зомби рванулся вперёд и откусил пальцы одному из моряков. Другой моряк отрубил зомби голову своей саблей, а остальные отвезли раненого на свой корабль. Ночью раненого поместили в трюм, дали порцию рома, и корабельный хирург обещал навестить его утром. В течение ночи новоявленный мертвец восстал и набросился на своих товарищей. Капитан в панике приказал запереть грузовой отсек, оставив там зомби вместе с заключёнными, и продолжил путь в Австралию. Остаток пути из трюма доносились крики, постепенно становившиеся стонами. Несколько членов команды клялись, что слышали, как в агонии пищали крысы, которых пожирали живьём.
После шести недель плавания корабль причалил в Перте. Офицеры и команда сошли на берег, чтобы сообщить магистрату о произошедшем. Очевидно, истории моряков никто не поверил. Послали за солдатами, хотя бы для того, чтобы эскортировать прибывших заключённых. «RMS Rona» пять дней простоял на якоре в ожидании войск. На шестой день шторм порвал якорную цепь корабля, отнёс его на несколько миль от пристани и разбил о риф. Горожане и бывшая команда корабля не нашли уцелевших немёртвых. Остались только человеческие кости и следы, ведущие вглубь материка. Историю «Роны» часто рассказывали моряки конца девятнадцатого – начала двадцатого века. В адмиралтействе корабль числится потерянным в море.
1882 г. н.э., Пьемонт, Орегон
Свидетельства нападения принёс спасательный отряд, который отправили в небольшой городок при серебряных копях после того, как более двух месяцев оттуда не поступало никаких известий. Отряд нашёл Пьемонт в руинах. Многие дома сгорели. Уцелевшие же были испещрены следами от пуль. Было странно, что, судя по пробоинам, все пули выпускали внутри домов, как будто перестрелки происходили в их стенах. Ещё более шокирующим было обнаружение двадцати семи растерзанных и наполовину обглоданных трупов. Предложенную было версию каннибализма из-за голода отвергли, когда выяснилось, что на складах города припасов хватило бы на всю зиму. Осматривая копи, спасательный отряд сделал последнее, самое страшное открытие. Ствол шахты был завален взрывом изнутри. За завалом нашли пятьдесят восемь человек – мужчин, женщин и детей, – умерших от голода. Спасатели определили, что у них были запасы еды на пару недель, которые они съели полностью. Это означало, что эти люди были замурованы намного дольше. После того как все трупы – убитых и умерших от голода – пересчитали, недосчитались по крайней мере тридцати двух горожан.
Самая распространённая теория – что один или несколько зомби вышли из леса и напали на Пьемонт. После непродолжительного, но яростного сражения выжившие перенесли столько еды, сколько смогли унести, в шахту. Завалив её изнутри, люди, вероятно, ждали спасения, которое так и не пришло. Предполагают, что перед тем, как приняли решение отступать в шахту, кто-то из выживших попытался добраться через прерию к ближайшему поселению. Поскольку информации о их появлении нет и тел не нашли, логично предположить, что возможные вестники либо погибли в пути, либо были съедены немёртвыми. Если зомби и были, их останков не нашли. После инцидента в Пьемонте не появилось никакого официального объяснения. Ходили слухи про чуму, лавину, ссору между горожанами и нападение «диких индейцев» (в Пьемонте или его окрестностях никогда не жили коренные американцы). Саму шахту так больше и не открыли. Patterson Mining Company (владевшая копями и городом) выплатила компенсацию каждому родственнику жителей Пьемонта в обмен на их молчание. Свидетельства об этой сделке сохранились в бухгалтерских книгах компании. Их обнаружили, когда в 1931 г. компания объявила себя банкротом. Расследования не последовало.
1888 г. н.э., Хэйвард, Вашингтон
В этом тексте описывается появление первого профессионального охотника на зомби в Америке. Инцидент начался с того, что охотник на пушнину по имени Габриель Алленс забрёл в город с большой раной на руке. «Алленс говорил о ком-то, как о потерянной душе, блуждавшей, как одержимый, безжизненно глядя перед собой. Когда Алленс приблизился к нему, он издал жуткий стон и укусил охотника за правую руку». Это запись из журнала Джонатана Уилкса, городского доктора, который лечил Алленса после нападения. Мало известно о том, как инфекция передалась от первой жертвы к другим жителям города. Отрывочные сведения указывают на то, что первой жертвой стал доктор Уилкс, а за ним ещё три человека, которые пытались его удержать. Через шесть дней после первого нападения Хэйвард оказался на осадном положении. Многие спрятались в своих домах или в городской церкви, а зомби неустанно атаковали их баррикады. Хотя у них было много огнестрельного оружия, никто не понимал, что нужно стрелять в голову. Пища, вода и боеприпасы быстро заканчивались. Никто не ожидал, что придётся держаться более шести дней.
На рассвете седьмого дня приехал индеец лакота по имени Элайа Блэк. Верхом и вооружённый кавалерийской саблей армии США, он обезглавил двенадцать упырей за первые двадцать минут. Затем Блэк с помощью головни из костра очертил круг вокруг водонапорной башни города, после чего забрался наверх. Используя колокола, старый армейский рог и свою стреноженную лошадь для приманки, он сумел привлечь к себе всех ходячих мертвецов в округе. Каждый входивший в круг зомби, получал выстрел в голову из его винчестера. Так аккуратно и дисциплинированно Блэк уничтожил всю орду, пятьдесят девять зомби, за шесть часов. К тому времени, как выжившие осознали, что произошло, их спасителя уже не было.
Позднейшие рассказы позволяют собрать крупицы информации о прошлом Элайи Блэка. Когда ему было пятнадцать лет, он и его дедушка охотились и наткнулись на бойню в лагере экспедиции Нудхансена. По крайней мере один член группы уже был заражён и после воскрешения напал на остальных. Блэк и его дедушка уничтожили других зомби ударами томагавков по голове, обезглавливанием и огнём. Один из «выживших», женщина в возрасте тридцати одного года, объяснила, как распространяется инфекция и что больше половины восставшей группы ушли в прерию. Затем она призналась, что раны у неё и остальных – неисцелимое проклятье. Все они в один голос умоляли о смерти. Совершив массовое убийство из милосердия, старый лакота рассказал внуку, что скрыл укус, полученный во время сражения. Последним, кого Элайе Блэку пришлось убить в тот день, был его собственный дед.
С тех пор он посвятил свою жизнь охоте на оставшихся зомби из партии Нудхансена. С каждой новой стычкой он накапливал знания и опыт. Хотя он так и не добрался до Пьемонта, но избавился от девяти городских зомби, ушедших в поля. Ко времени своего появления в Хэйварде Блэк стал, вероятно, ведущим полевым учёным мира, преследователем и палачом немёртвых. Об остальной его жизни и её завершении известно мало. В 1939 г. опубликовали его биографию в виде книги и серии статей, которые появлялись в английских газетах. Поскольку ни то, ни другое не сохранилось, невозможно узнать, сколько сражений выпало Элайе. Сейчас ведутся тщательные поиски утраченных экземпляров этой книги.
1893 г. н.э., форт Луис-Филипп, Французская Северная Африка
В дневнике младшего офицера французского Иностранного легиона рассказывается об одной из самых серьёзных эпидемий в истории:
В третьем часу после рассвета он появился, одинокий араб, пеший, на грани смерти от солнца и жажды… После дня отдыха, получив лечение и воду, он рассказал историю о чуме, которая превращала жертв в кошмарных каннибалов… Прежде чем мы успели отрядить экспедицию в деревню, часовые на южной стене заметили на горизонте то, что казалось стадом животных. …В бинокль я увидел, что это были не животные, а люди с плотью, лишённой цвета, и в поношенной изорванной одежде. Переменившийся ветер принёс нам сначала жуткий стон, а вскоре и запах разлагающегося человеческого тела. …Мы предположили, что эти несчастные развалины шли по пятам нашего беглеца. Как они сумели пройти такое расстояние без воды и еды, мы не знали. Оклики и предупреждения не вызвали реакции. …выстрелы пушки не могли их разогнать. Выстрелы из дальнобойных ружей не приносили результата! …Капрала Струма немедленно отправили верхом в Вир-Эль-Хсаиб, а мы заперли ворота и приготовились к атаке.
Атака превратилась в самую долгую осаду немёртвых, зафиксированную в истории. Легионеры не могли понять, что нападавшие мертвы, и тратили патроны на выстрелы в торс. Случайных попаданий в голову было недостаточно, чтобы убедить их в эффективности исключительно такой стрельбы. О капрале Струме, отправленном за помощью, больше никогда не слышали. Предполагается, что он встретил смерть от рук враждебных арабов в пустыне. Его товарищи, запертые в форте, оставались в осаде три года! К счастью, прямо перед атакой прибыл караван с припасами. Вода была в колодце, вокруг которого построили форт. Грузовых животных и лошадей со временем убили и съели. Всё это время армия немёртвых, больше пяти сотен зомби, окружала стены. В дневниках говорится, что со временем многих из них уничтожили самодельной взрывчаткой, импровизированными коктейлями Молотова и даже большими камнями, сброшенными с парапета. Однако этого было недостаточно, чтобы прорвать осаду. Непрестанные стоны свели нескольких человек с ума и заставили двоих из них совершить самоубийство. Было совершено несколько попыток спуститься со стены и бежать в безопасное место. Всех, кто их совершал, окружали и пожирали. Попытка мятежа ещё больше проредила ряды легионеров, сократив число выживших до двадцати семи. К этому времени командир отряда решился на ещё один отчаянный план:
