355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маир Арлатов » Снежные волки. Чужая песня » Текст книги (страница 1)
Снежные волки. Чужая песня
  • Текст добавлен: 11 апреля 2021, 14:00

Текст книги "Снежные волки. Чужая песня"


Автор книги: Маир Арлатов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Маир Арлатов
Снежные волки. Чужая песня

Судьба вновь привела меня в этот город. Теперь в нем никто не живет. Потрепанные временем многоэтажки с черным отверстиями окон грозили рухнуть в любую минуту. Казалось, лишь проросшие сквозь них изогнутые деревья и плющ, удерживают их от окончательного разрушения. Каждый шаг по вздыбленному от корней асфальту был слышен на многие метры вокруг. Под ногами противно хрустели стекла, пластик и побелевшие на жарком июльском солнце… кости. Человеческие кости!

Я знал, стоит войти внутрь любого здания и в нем непременно найдутся не только кости, но и целые скелеты. Правда уже не белые, а почерневшие, поросшие серо−зеленым мхом. И всюду въедливый запах затхлости и гнили.

Сколько же лет прошло?

Город этот больше не жалует гостей. Он умер. Даже призраки не найдут для себя в нем желанного приюта.

Что же заставило меня появиться здесь? Желание вернуться было сильнее всех разумных доводов и инстинкта самосохранения. Пора поставить точку в этой истории!

Я остановился посреди улицы. Огромная серая туча закрыла собой солнце и теперь с жадностью пожирала синий небосвод. Умерший город постепенно накрывал сумрак, даже дышать стало трудно, словно вместе с солнечным светом исчезал воздух. Еще можно попытаться сбежать − вернуться к автомобилю и что есть силы втопить педаль газа в пол. Еще есть немного времени. Но я наверно сумасшедший и намерен не воспользоваться этим шансом. Даже интересно стало, каковы шансы, что в середине жаркого лета выпадет снег?

Появился ветер, принесший с собой холод. Обхватив себя руками, я продолжил всматриваться в небо. Холод постепенно усиливался и вскоре я пожалел, что понадеялся на жаркую погоду и не прихватил с собой куртку. Тело было не готово к таким резким переменам погоды. Появилась дрожь. Холод начал пробирать до костей, а изо рта пошел пар.

И вот крупными хлопьями полетели на землю первые снежинки. Я подставил ладонь, поймав одну. Едва опустившись на нее, снежинка растаяла, оставив в моей душе ощущение приближающегося драматического финала.

Значит это случится здесь. И сегодня они придут за мной…

==\==

Вы слышали когда−нибудь о снежных волках? А я с детства слышал истории о них от своего деда. Он с таким восторгом рассказывал, как ночами следил за ними по бескрайним лесным просторам, как замирал в благоговейном трепете от их, пробирающего до глубины души, протяжного воя, и как в свете полной луны рассматривал их едва заметные на снежном покрове следы. Ему даже удалось несколько раз увидеть их, но вот исполнить мечту и подстрелить хотя бы одного, так и не посчастливилось. Ходили слухи, что шкура снежного волка обладает волшебными свойствами. Будто с ее помощью можно становиться невидимым и даже путешествовать по параллельным мирам.

Пожалуй, более лучшего слушателя этих рассказов, чем я, дед не мог найти. Я как губка впитывал каждое его слово, каждый жест, которыми он сопровождал свою речь, каждый его вздох, наполненный сожалением о несбывшейся мечте. Вот и это его желание, подобно вирусу неизлечимой болезни, передалось мне. Я загорелся его безумной идеей и едва получил возможность действовать самостоятельно, долгими зимними месяцами пропадал в лесу, выслеживая снежных волков.

Дед был прав – они существуют! Каждую ночь я находил подтверждение их существования. Они резали лосей и кабанов, изредка нападая на скот. Лишь людей и собак не трогали. Долгими часами я ходил по их следам, лелея надежду хотя бы разочек увидеть этих загадочных животных. И недоумевал, когда неожиданно их следы обрывались, словно звери попросту таяли в воздухе. И что странно, я никогда не замечал какой−либо их активности днем. Создавалось впечатление, будто с наступлением утра они пропадали из нашего мира, чтобы ночью появиться вновь.

Из−за этой маниакальной страсти все мои знакомые считали меня чокнутым и крутили пальцами у виска. Никто из них, да и во всем городе не верил в снежных волков. Все считали, что это всего лишь красивая городская легенда. А егеря, контролирующие обширные лесные угодья, каждую зиму демонстрировали туши нескольких десятков серых волков, убитых ими, утверждая, что кроме этих единственных крупных хищников, больше в лесах никого нет.

А я верил! Я легко мог отличить следы серого волка от снежного. Они были менее глубокие, словно звери не шли по сугробам, а летели над ними, слегка касаясь лапами. Но что стоили мои доказательства и доводы в их существовании, если жители города считали их выдумкой? И с каждой неудачной ночью вера моя лишь укреплялась. Я верил, что в следующую непременно их встречу и с безумным, ничем неоправданным воодушевлением, надевал охотничьи лыжи и отправлялся на поиски снежных волков. И так было каждую ночь…

Взобравшись на очередной залитый лунный светом снежный склон, я остановился, прислонив к стволу старой сосны двустволку. Нужно было передохнуть немного. Подъем на этот склон всегда давался мне с трудом. Холодный колючий воздух наполнил легкие, приятно охладив разгоряченное тело. Я снял рукавицы и вытер ими вспотевший лоб. Постепенно дыхание вошло в норму. Я прислушался. Тишина была такой пронзительной, что даже не хотелось ее нарушать своим неловким шевелением.

И вдруг… я услышал одинокий волчий вой. У меня даже волосы под шапкой зашевелились. Это был вой снежного волка! Причем рядом. Отличить его от воя обыкновенного волка было для меня так же просто как отличить волка от собаки. Я замер, затаив дыхание. Вскоре вой затих. Ночь была на исходе и вдруг такая удача! До первых проблесков на горизонте оставалось несколько минут. Я был полон надежды успеть увидеть этого таинственного зверя. И уж было собрался двинуться в торону, где прозвучал вой, как услышал легкий шорох и щенячье повизгивание. Меня в тот миг будто парализовало.

И тут, заигрывая друг с другом, на поляну начали выходить волки. Лунный свет играл снежинками на их белых шкурах. Звери веселились, вероятно радуясь удачной охоте и сытному ужину. Это были подростки – ловкие и беззаботные. Вслед за ними вышел крупный зверь − матерый. Он не был настроен на игру и даже будто сердился, иногда скалясь на расшалившуюся молодежь. Те, заслышав угрожающее рычание, замерли и, поджав хвосты, поспешили скрыться с его глаз.

Матерый вышел на поляну и принялся валяться в снегу.

Наблюдая за ним, я забыл о своем ружье, а ведь это был отличный шанс воспользоваться моментом и подстрелить его. В тот миг я даже пошевелиться боялся, все еще не веря своим глазам.

Немного покувыркавшись, волк поднялся на ноги и отряхнулся, разбрасывая по сторонам снег.

Неожиданно позади меня вновь раздался вой, от которого я вздрогнул. Матерый отозвался, подхватив песню, но резко оборвал ее, уставившись на меня. От этого взгляда меня пробрал озноб.

Сбоку послышался хруст снега…

Продираясь через кусты в стороне от лыжни, оставленной мной, на поляну осторожно вышла волчица с тремя упитанными щенками. Они прошли мимо меня словно не заметив.

Трудно передать, какой шок я испытал в тот момент. Мне казалось, я растворился в воздухе, а все, что вижу лишь странный сон.

Матерый встретил волчицу не слишком дружелюбно, даже рыкнул раздраженно. Та, заискивающе проскулив, помахала хвостом и уткнулась носом ему в морду.

Но тут мое внимание резко переключилось на щенков, которые забыв о матери начали расходиться по поляне. Один направился ко мне…

И тогда у меня созрел план. Выждав подходящий момент, я накинулся на подошедшего щенка и схватил его. Щенок огласил лес истеричным визгом и попытался укусить. Прежде, чем волки сообразили, что происходит, я бросился вниз с холма. Только бог ведает, как я остался жив и ничего себе не сломал, когда споткнувшись, крепко прижимая к себе ценную добычу, кувыркался по снежному склону. Я видел, как волки бегут следом…

Как я бежал от них, позавидовали бы все спринтеры мира!

И вдруг их шаги стихли… Я резко остановился и оглянулся, тяжело дыша. Волки замерли в тридцати шагах от меня, суетливо толкаясь и подскакивая. А потом они просто растаяли в лучах восходящего солнца, холодным светом, рассеявшим тьму леса. Я так и стоял с открытым ртом, глядя на то место, где они только что находились. Если сказать, что я был в шоке – это ничего не сказать. К реальности меня вернул щенок, завертевшись в руках. Зубами он яростно хватал рукав куртки, разрывая ее в клочья. Я крепче прижал зверя к себе и повернулся, собираясь продолжить путь. Но тут случилось то, чего я не мог предвидеть. Щенок жалобно затявкал, потом заскулил, в отчаянной попытке вырваться и неожиданно я перестал его чувствовать в своих руках. Он… исчез! Растаял в воздухе, не оставив после себя ни волоска от снежно−белой шкуры.

Не помню, как вернулся домой. Весь продрогший и безумно уставший. Я несколько дней не выходил из квартиры. Сквозь беспокойные, навеянные лихорадкой сны, мне чудился нескончаемый волчий вой, и снились клыки на своей шее…

Потом лихорадка прошла. Но лучше, если бы я умер во время болезни, ибо то, что меня ожидало оказалось страшнее.

Снежные волки выследили меня и теперь каждую ночь приходили в город и убивали всех, кого встречали на пути. Жители пытались бороться с такой напастью, но пули не причиняли волкам вреда, а ножи не могли даже поранить. Звери с легкостью проникали в квартиры, проходя сквозь стены. Сначала пострадали жители крайних домов, но постепенно звери продвигались все дальше в город. Днем испуганные жители в панике покидали город, но из−за погодных условий не всем удавалось найти спасение от снежных волков. Другие молились и звали на помощь спасательные службы. Была надежда на вертолеты, но она растаяла с внезапно начавшейся метелью.

Потом начались проблемы с продуктами, освещением, теплом. Все выживали как могли, но не многие дождались весны. Я оказался один из тех счастливчиков. И едва растаял снег последние жители города покинули его, оставив все, что было дорого, и похоронив по возможности своих родных и близких. В городе начал распространяться запах разложений и невозможно было шагу ступить, чтобы не наткнуться на кости жертв безумной волчьей охоты. У выживших на память о них остались шрамы, многие лишились рук или ног, но всех до конца жизни будет мучить во снах не отпускающий душу волчий вой…

И только я знал, кого на самом деле искали снежные волки…

==\==

И вот я здесь. Все вокруг погрузилось во тьму. Снег постепенно накрывал землю белым покрывалом. Каковы шансы, что среди жаркого летнего дня начнется зима? А каковы шансы, что день на глазах превратится в ночь? Казалось бы, минимальные. Но это случилось именно со мной, именно сегодня.

Из тьмы гордой походкой вышел белый матерый волк, и вскоре вокруг меня появилась остальная стая. Я был окружен, и словно парализован под действием их пристальных, сверкающих яростью, глаз.

Один из зверей смело направился ко мне и, сделав несколько прыжков, издал грозный рык. И через секунду бросился на меня, остервенело вонзая клыки в беззащитную шею…

Потом помню, как холодный снег падал на остывающее лицо, а где−то в стороне голодные волки рвали мое тело. В воздухе витал запах крови – запах состоявшейся мести…

==\==

Матерый волк вышел на поляну и, сердито прорычав, заставил расшалившуюся молодежь успокоиться и вспомнить о правилах поведения. Те жалобно поскуливая, скрылись за деревьями и заняли место в конце стаи. Нечто смутно знакомое всплыло в воспоминаниях, когда волк глянул на старую сосну. К нему было приставлено что−то металлическое и дурно пахнущее. Этот запах насторожил его. Волк, недовольно рыкнув, направился к сосне и осторожно обнюхал странный предмет. Он неожиданно вспомнил что это… И душа в тот миг наполнилась ликованием, великой радостью от того, что исполнилась его мечта – МОЯ МЕЧТА! Ибо уже нет необходимости искать снежных волков. Я сам стал снежным волком, одним из тех, которые уходят с рассветом из этого мира, чтобы с закатом вернуться вновь.

И каждую ночь глядя на луну, я буду петь неповторимую песню для себя, для стаи и любимой волчицы…

−Спи, − коротко ответил я и, натянув брюки, вышел из спальни. Чувства, которые передались мне от этой женщины, комом встали в горле. Нужно прийти в себя, подышать свежим воздухом в надежде прояснить ум.

Оказавшись за пределами комнаты, я остановился. Да, начинать надо с малого. Для начала изучить этот дом. А то глупо как−то. Вроде я тут чей−то муж и не знаю ничего о доме, и кто в нем живет. Сердце согревала надежда, что я смогу во всем разобраться. А уж потом приму окончательное решение, какой вариант принять: первый или второй?

Мне не было необходимости обходить дом, чтобы разобраться в расположении комнат. Справа от нашей спальни располагались комнаты сыновей, а вот комната дочки находилась на первом этаже. Помню ее маленькую комнатку с зарешеченным окном. Она расположена так, чтобы было мало шансов встретить девочку. Кайлот даже запретил ей покидать комнату, когда он в доме. Это тело помнило ненависть, которую испытывал отец к несчастному ребенку. Воспоминания были неприятными, вызывали головную боль.

Там же на первом этаже находилась просторная комната, в которой мы завтракали, обедали и ужинали. Почти вся семья собиралась, кроме дочери. Сейчас первый этаж закрыт на засов. Девочка оставалась там одна…

Есть еще дед. Сильно знакомое ощущение. Он должен быть где−то рядом. Взгляд скользнул по балконной двери. Я направился туда. Открыв дверь, увидел его, сидящим в кресле−качалке с арбалетом на коленях.

Вспомнил! Он все реже превращается в волка, но каждую ночь проводит на балконе, охраняя дом от… оборотней? С сомнением я помотал головой. Что−то не складывалось. Тихо я вышел на балкон и облокотился о перила. Снаружи было темно. Незнакомое звездное небо над головой. Зрение мое было невероятно четким. С высоты второго этажа хорошо просматривался спящий город. Нет, не спящий… Часть его жителей бодрствовала.

Память опять вспышками послала информацию. Нашей общине снежных волков удалось договориться с горожанами, что они не будут нападать на нас. В основном это касалось тех, кто по желанию или неволей превращался в оборотней. Сильные, смуглые, черноволосые – они отличались от нас и почему−то презирали и ненавидели. Еще несколько лет назад их набеги на наши дома сопровождались жертвами с обоих сторон. До сих пор мы взяли за привычку запирать свой дом на все запоры, а ночевали на втором этаже.

Я опять вспомнил о дочери. Айкар. Зачем Кайлот обходился с ней так жестоко? Надеялся, что однажды оборотни ее убьют? От догадки по позвоночнику пробежал холодок.

−Кайлот, все в порядке? − спросил старик, успев подхватить соскользнувшую с колен серебряную стрелу.

Я резко посмотрел на него.

Ответить? Нет. Кайлот всегда игнорировал деда. И сейчас не нужно вызывать у него подозрений. Молча я вернулся внутрь. Возвращаться к чужой жене не хотелось. Вместо этого я направился к лестнице, ведущей на первый этаж и снял засов с двери. Опасности не было, я был в этом твердо убежден. И чего вообще мне бояться? Я же тут главный! Дед давно потерял авторитет в глазах Кайлота. Он уже не мог его ничему научить, а теперь доживал свои дни, выполняя полезное для семьи дело – охраняя ее. Дед – отец жены… Жены, имя которой я никак не мог вспомнить. Да и имя деда собственно тоже. Такая важная информация ускользала. А может я никогда не звал их по именам? Это бы многое объяснило.

Дверь бесшумно отворилась. На первом этаже очень темно. Почему в этом мире не было электричества? Щелкнул бы по выключателю и все! Нет, все пользовались свечками и чем−то, напоминающим масляные факелы, хотя зачастую лишь своим зрением − оно не подводило никогда!

Ноги привели к комнате Айкар. Какая она – дочь, которую ненавидел Кайлот? Неужели так отвратительна?

Дверь в ее комнату оказалась заперта изнутри. Правильно, сам ведь велел ей запираться, пугая оборотнями. Ненавидел и в то же время заботился? Не мог понять я чувств бывшего хозяина этого тела. Все казалось таким сложным и запутанным. И спросить не у кого. Как насчет друзей?

Задумавшись о них, я отошел от комнаты Айкар. Потом сел за стол и облокотившись о него, обхватил голову. Нет друзей. Давно нет. Так… соседи, объединенные жаждой мести. Мы никогда не разговаривали по душам. Ни к чему это было. Сердце наполнилось жуткой тоской, что захотелось завыть. Я слишком решительно поддался этому всепоглощающему чувству, и внезапно обнаружил себя стоящим на крыльце. Прохладный воздух отрезвил мой разум. Нельзя… петь! Запрещено местными властями. Даже оборотни соблюдают этот запрет и воют далеко в лесной чаще. Иначе могут лишиться свободы. А что может быть для каждого жителя этого города ценнее свободы?

Песня, готовая вырваться из моего горла, оборвалась так и не родившись. Я просто замер, глядя на звезды. В этом мире нет луны, чтобы излить на нее свое отчаяние и тоску.

Тонкий слух уловил далекое шуршание травы. Оборотни. Если хоть один ворвется в дом, он причинит много ущерба. Не нужно их провоцировать. Это днем мы и они похожи на людей. А ночью мы – звери. Голодные и беспощадные!

Я вернулся в дом и запер дверь. Затем прислонился к стене. Чувства вскоре улеглись, постепенно в душе возникло спокойствие. Мысли прояснились, и одна из них напомнила, что я до сих пор не знаю, как выгляжу. Может взглянув на себя, узнаю нечто большее?

Взглядом отыскал большое зеркало, висевшее на противоположной стене. В нем отражались звезды. Непривычно, что в доме на окнах нет штор.

Чтобы лучше себя рассмотреть, я зажег свечу и решительно приблизился к зеркалу.

Вот значит, как я теперь выгляжу… Белые, слегка вьющиеся ниже плеч волосы, нахмуренный лоб, суровый, можно даже сказать сердитый, взгляд карих глаз. Широкий, но явно ломанный в переносице нос, полноватые губы, мощный подбородок. Не скажу, что красавец, но с такой внешностью жить можно. Уж если не бояться, то уважать будут точно. Порадовало, что торс довольно мускулистый. Я даже поднял свободную от свечи руку и напряг мышцы. Результат понравился. В своей прежней жизни такими формами я похвалиться не мог. Само тело было точно после хорошего загара, а вот лицо чересчур бледным, наверно переволновался…

Неожиданно приглушенный шум отвлек меня от разглядывания своего зеркального двойника. Я резко глянул вглубь комнаты. Черная тень скользнула по стене и быстро исчезла.

«Айкар» − со скоростью молнии пронеслась в голове мысль. Пришло понимание, что девочка вообще не спит по ночам и даже дружит с мальчиком оборотнем из соседнего дома. Не запрещено, конечно, но для родительских чувств – неприятно. Хотя, чего это я? Какие родительские чувства? Уж точно не мои. Кайлота! Но его родительские чувства давно превратились в эгоизм. Кажется, незадолго до моего внедрения в это тело он собирался по−взрослому поговорить с этим мальчишкой и разрушить их отношения. Он ненавидел дочь за то, что считал ее воплощением его слабости, а именно случившейся неспособности защитить ее от Человеческого мира, и любил за то, что она часть его рода – его кровь и плоть. Его желание защитить ее приобрело форму лишения свободы, уродуя души, как отца, так и дочери. Неоднозначная складывалась ситуация.

Решил не возвращаться к чужой женщине. Хотелось просто улечься на диван и уснуть. Но увы с подобной мебелью люди − волки были незнакомы. Имелись только широкие кресла. Вздохнув огорченно, я сел в одно из них и закрыл глаза. Как же я влип в эту историю – историю чужой семьи? Как смог стать ее главным героем?

Разбудили меня голоса.

Я резко открыл глаза, не сразу сообразив, где нахожусь. Жена спускалась по лестнице о чем−то вполголоса разговаривая с отцом. Увидев меня оба замолчали. Женщина опустила глаза в пол, свернув на кухню. Дед, постояв в нерешительности, вышел во двор.

Кайлота в этой семье не любили – это однозначно. Страхом были пронизаны стены дома.

Я продолжал сидеть, вслушиваясь в неприятные ощущения, от которых дыбом вставали волоски на руках.

Спустя некоторое время свои комнаты покинули сыновья: старший пятнадцати лет – Дахир, и шестилетний – Тайред. Поздоровавшись со мной, братья убежали на улицу помочь деду собрать овощей для предстоящего завтрака. Из кухни тем временем доносились ароматы готовящейся пищи.

Я остался наедине с чужой женой. Айкар не в счет – она тихо сидела в своей комнате. Какой соблазн… Но я так и не решился заглянуть на кухню. Вместо этого поднялся в нашу спальню, чтобы одеться.

Потом мы завтракали, сидя за длинным прямоугольным столом. Я интуитивно сел во главе его и ничего не говоря первым приступил к еде. Рагу из мяса. Вкусно! В голове снова ярко вспыхнули воспоминания. Кайлот сердито хмурясь, отодвигает от себя тарелку и резко выходит из−за стола. Ему все не нравилось. А жена оставалась давиться слезами от обиды и чувства разраставшейся в душе вины. От таких воспоминаний у меня даже аппетит пропал. Но я заставил себя все доесть, чувствуя на себе напряженные взгляды семейства. Дед так и не приступил к еде. Он тупо рассматривал рукоять позолоченной ложки.

Закончив с завтраком, я встал и направился к жене, которая вяло ковырялась в салате, готовясь пережить очередной всплеск обиды. Мое приближение она восприняла с опаской.

Я склонился к ней, поцеловал в щечку, едва слышно сказав: «Было вкусно».

Затем ощутил потрясение, которое испытала в этот момент испуганная женщина. Вздрогнув, она посмотрела на меня. В ее глазах задрожали слезы.

Я сделал вид, что ничего необычного не случилось и направился к выходу из дома. Переступая порог, краем уха уловил оживленный шепот. Удивлена была не только жена, но и все остальные.

Оказавшись снаружи, меня посетила мысль, что мое поведение скорее всего, будет воспринято как затишье перед очередной семейной бурей. Какой−то частью сознания я пожалел, что поддался благодарственному импульсу. Нужно придерживаться поведения Кайлота, иначе трудно представить, что будет, когда все поймут, что я − не он.

С такими невеселыми размышлениями я прошелся по саду, обошел дом и вышел на городскую улицу. Надо бы разведать, что это за город. Я же не знаю, сколько мне предстоит жить в этом теле. Мысль, что я тут застрял до смертельного конца – пугала не на шутку. Куда же запропастился настоящий Кайлот?

Утро выдалось тихим и солнечным. На улицах города никого, даже голосов не слышно. Словно город мертв. Нет, не мертв… Спит. Люди−оборотни спят, утомившись от ночной охоты. Им теперь приходится уходить все дальше в леса, поскольку добычи вблизи уже нет. Мой нос уловил в неподвижном воздухе запахи крови и пропитанной потом шерсти. Знакомые запахи, привычные с детства. С детства Кайлота, но сейчас эти запахи неприятно свербели в носу, вынуждая чихать.

По обоим сторонам улиц двухэтажные аккуратные домики без лишней архитектуры. Все скромно в серо−красных тонах. Вдали возвышалась сторожевая башня, которой давно не пользовались по назначению. Да и от кого защищаться? Последний киноцефал − убийца оборотней и волков убит лет десять назад. Ходили слухи, что племя киноцефалов прекратило свое существование. Это были просто звери, не имеющие в себе человеческой сущности. Если они, правда, исчезли – мир изменился только к лучшему.

Ноги привели меня к общественному заведению с кричащим названием «Мамочка в шоке» по типу привычного мне бара. По ощущениям Кайлот часто сюда захаживал. Внутри висел полумрак, пропитанный запахом перебродившего хмеля. Столы для посетителей были пусты, лишь за стойкой с напитками, разлитыми в разнообразные фигурные бутылки, с сонным выражением лица жуя жвачку, стоял управляющий. Он встретил раннего посетителя с холодным равнодушием в зеленых прищуренных глазах.

−Как обычно, − подойдя, сказал я.

Само вырвалось. Что именно «как обычно», я не имел ни малейшего понятия. Чужая жизнь начинала все больше контролировать меня – это было неприятно и пугало. Я отошел к дальнему столику, до которого едва доходило освещение, и сел в ожидании заказа. Управляющий не заставил себя долго ждать, явно готовый к нему. Он принес на разносе толстостенную стеклянную кружку с пенистым коричневым напитком и краюху черного хлеба в тарелке.

−Удачный день? − с интересом поинтересовался управляющий, составив все на стол.

−Не хуже, чем у тебя.

−Братья Лавир сегодня медведя завалили, не хочешь отведать жареную медвежью лапу?

−Повезло им. Нет, не хочу.

−Да, они везунчики. У императора добычу увели. Зря отказался. Скоро о медведях в наших краях останутся только воспоминания.

−Зря они так далеко заходят, − я отхлебнул напиток. Сладковатый, с приятным ароматом специй. Немного напоминает пиво.

−Им законы императора не писаны.

−Они нас подставляют!

−Не бурчи, Кайлот. От удачи грех отказываться. Ты вот тоже нарушаешь местные законы из−за мести и ничего.

−Все иди, − строго велел я. − Не зли меня.

Управляющий ехидно ухмыльнулся в ответ, но решил не продолжать разговор. Все же я его постоянный клиент и уважаемый поставщик мяса. Уж откуда оно − он закрывал глаза. Императорские ревизоры то и дело заглядывали в наш городок, всегда посещая «Мамочку в шоке», и бывали весьма довольны. В знак своей благодарности за приятно проведенное время они охотно снижали налоги, которые возложило государство на все развлекательные заведения, а также закрывали глаза на девушек легкого поведения, которые содержались здесь же.

Зачем Кайлот сюда приходил чуть ли не каждое утро? Неужели только чтобы выпить и закусить хлебом? Женские голоса привлекли мое внимание. На втором этаже располагались их комнаты. Я поднял глаза на балкон, с которого по вечерам они выбирали себе клиентов. Что? Неужели Кайлот изменял своей жене? От такого предположения дрогнуло и затрепыхалось сердце. Нет, организм не предает. Я сосредоточился, желая вспомнить ее имя…

И вспомнил! Аврия… Черноглазая брюнетка с пышными формами. От ее тела исходил божественный аромат. Такой соблазнительный, что хотелось съесть эту красотку, забыв, что она оборотень.

Потом пришло понимание, что Кайлот ни разу не изменил жене. Он просто был страстно увлечен этой девушкой и, не имея возможности реализовать свою страсть, вымещал злобу на своем семействе. Аврия на дух не переносила людей−волков и презирала их открыто, не раз прилюдно высмеивая Кайлота. Но он терпеливо сносил издевки и насмешки. Он ждал, когда его страсть превратиться в ненависть. И время это было не за горами. А что могло случиться потом? Кайлот не раз задавался вопросом о последствиях своей будущей ненависти, но финала не видел. Пока не видел…

Допив напиток, я закусил хлебом и, оставив недоеденный кусок на столе, поспешил уйти. Аврия могла выйти на балкон в любой момент, но слушать ее «комплименты» в свой адрес я сейчас был не готов. Я не Кайлот! Даже видеть ее не хотелось. Если она очаровала Кайлота, я вообще могу оказаться в сто раз беззащитнее перед ее чарами и пуститься во все тяжкое.

Ноги привели меня к кварталу оборотней. Они недолюбливали, когда мы здесь появлялись, но терпели − худой мир лучше доброй ссоры. Но мне нужно было пройтись по кварталу, чтобы понять отношение Кайлота с местными жителями, ощутить атмосферу, царящую в нем. Редкие ребятишки, играющие на улице, увидев меня, сразу спешили сообщить такую новость родителям.

Один из домов по неясной причине привлек мое внимание. Я остановился, рассматривая его фасад, садовые деревья, возвышающиеся над ним и ухоженную территорию перед деревянными воротами.

−А… Кайлот! Заходи, чего встал?

Я не заметил, как открылось окно и в нем показался хозяин дома. Черноволосый парень − мой ровесник. Тоже семьянин. Как же его зовут?

«Джамин» − пришел уверенный ответ.

Не успел я приблизиться к воротам, как те распахнулись.

−Знал, что ты скоро придешь. Наш Брук язык за зубами не держит, уже всем наверно разболтал, что мы медведя завалили?

−С удачной охотой, − поздравил я.

Во дворе на заборе сушилась шкура медведя. Странно, но… белого. Хотя шкура была не совсем белой, с желтыми подпалинами и местами в крови.

−Убойная зверюга была. Амджару чуть ногу не перекусила. Но братец быстро оклемался. Сейчас, как новенький.

Интересно, зачем Джамин позвал меня? Чтобы просто похвалиться добычей? Мне как−то было не до его восторженных восхищений. Захотелось уйти.

−Мы его уже освежевали. И благодаря тебе и твоим парням, еды хватит на несколько месяцев.

Озадачил он меня. Причем здесь я и мои парни? Кого он имел в виду? Сыновей? Что мы сделали?

−Ты же не откажешься от медвежатинки? − своим вопросом Джамин отвлек меня от рассматривания медвежьей шкуры. − Любая часть, какую захочешь. Пойдем, покажу.

Пребывая в глубокой растерянности, я последовал за хозяином дома. Мы вошли в сени и остановились перед запертой дверью. Джамин снял железный засов и первым вошел внутрь.

−Ступени крутые, не оступись.

Держась за перила, мы начали спускаться по винтообразной лестнице. Меня пробрал озноб от ощущения усиливающегося холода.

И вот перед нами предстало небольшое помещение, засыпанное снегом и кусками льда. И везде висело или лежало завернутое в холст, мясо. Помещение было пропитано запахом мяса и крови. И я неожиданно понял, откуда в погребе снег.

−Как же раньше мы не додумались использовать снег для хранения мяса? − Джамин улыбнулся, довольный произведенным на меня впечатлением. − Я тут специально для тебя отложил заднюю ляжку и печень. Возьмешь? Не отказывайся, друг. Нам редко перепадает такая удача. А донести мой сын поможет.

Джамин похлопал меня по плечу, при этом внимательно заглядывая в глаза, стараясь понять, как я отношусь к его предложению.

−Если что−то еще понравилось, бери.

−Не надо. И этого хватит.

−Отлично! Если еще снег понадобится, я же могу к тебе обратиться?

−В любое время, − ответил я.

Джамин был счастлив. И когда мы выбрались из погреба, с трудом неся медвежью ногу, он позвал сына, велев ему спуститься за печенью и помочь мне все это донести до дома. От помощи отказываться я не стал.

По пути его сын весело рассказывал, как отец и дядя охотились на медведя, он сам являлся тому свидетелем. Его рассказ живописал яркими сценами и кровавыми образами. И более лучшего слушателя, чем я этот десятилетний мальчик вряд ли мог найти. Мне действительно было интересно слушать и задавать наводящие вопросы. Лишь отпустив помощника, я сообразил, что настоящий Кайлот не стал бы проявлять столь откровенный интерес к рассказу, и тем более не стал бы поддерживать разговор. Кайлот всегда был мрачен и молчалив. Как бы и мне подольше придерживаться этого образа?

Жена выбежала навстречу. Такая добыча была для нас большой редкостью. Я видел, как загорелись ее глаза. Сегодня будет отменный обед!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю