Текст книги "Лауреаты Лондонской литературной премии. Альманах-приложение к журналу «Российский колокол» (2015–2019). Выпуск 1"

Автор книги: Магдлена Тихомирова

 
Неприятностей череда
Лезет в очередь, как всегда!
Всех расталкивая, впереди,
А добро стоит позади!
Голос бед, так похожий на крик,
Он продлится всего лишь миг!
Больше слушать его не буду
И забуду, забуду, забуду!
Пропущу всех с добром вперед.
Пусть добро на радость живет!
 

 
Мы зажжем с тобою свечи
И накроем сладкий стол.
Это будет чудный вечер:
Чай с тортом и рок-н-ролл!
Ты нальешь в бокал хрустальный
Просто сладенькой воды!
Будешь ты такой брутальный,
Теплым, нежным, как мечты!
И сольются наши тени
В две травинки на стене,
И в лучах переплетений
Ты притронешься ко мне!
Вздрогну я, как одуванчик.
И пушинки все вразлет!
Я же девочка, ты – мальчик.
Боже мой! Какой полет!
Мы засядем в интернете,
Похохочем в инстаграм.
И на нашей всей планете
Слаще всех так будет нам!
 

 
На скамеечке ажурной,
Белоснежной и гламурной
В парке, около фонтана,
Ах, какая сидит дама!
Руки разбросав по спинке,
Ногу на ногу сложив,
На лице тая улыбку,
Напевает свой мотив.
А струи поднимаются,
Взлетают стайкой птиц.
Стихи ее срываются
С исписанных страниц!
И соловьи, и ласточки,
Синички и скворцы
Слетаются все к лавочке,
Стихов ее певцы!
На скамеечке ажурной,
Белоснежной и гламурной
В парке, около фонтана,
Стая птиц, стихи и дама!
 

 
Жизнь – это ниточка тонкая.
Рвется в ненужный момент!
В детстве упругая, звонкая!
В старости сходит на нет.
Жизнь – это веточка хрупкая.
Очень легко поломать.
В несправедливости жуткая:
Может трагедией стать!
Жизнь – это в мир путешествие:
Трудный и длинный маршрут.
То, как потоп и нашествие,
Беды, напасти идут.
Полосы черные, белые,
Будни то яркие, серые,
То пролетают, ползут,
То от безделицы пьяные,
То наконец долгожданные:
Счастье и радость несут!
Жизнь паутиной запутана,
Вся узелками завязана.
В детстве в пеленку закутана,
А в погребенье развязана.
 

 
Первый снег! Какое чудо
Валит хлопьями с небес!
Не прошло и полминуты –
Белым стал осенний лес!
Из-под шапочек пушистых
Неопавшая листва,
Лес весь бело-золотистый
И зеленая трава!
А снежинки-балеринки
В вальсе кружатся своем.
Ровный, чистый, без соринки
Белый снег лежит ковром!
Любопытная сорока
Оставляет все же след.
Пролежит совсем немного
Этот ранний первый снег!
 

 
Все фонтаны зазвучали
Музыкой прекрасного.
Струи падали, взлетали
Брызгами шампанского!
Воздух влагой наполняли
Душный, летний, знойный.
Танго страсти исполняли,
Вальс-Бостон спокойный.
Под божественные звуки
Чайковского, Шопена
Ты поднял меня на руки,
В глазах сияла пена
Разноцветными лучами
От синего до красного,
И на нас с тобой упали
Брызги от шампанского!
Все лицо твое покрылось
Маленькими каплями,
Я тогда в тебя влюбилась –
Губы были сладкими!
 

 
Муза меня за столиком ждет,
Черновики читает спокойно.
То бровью загадочно поведет,
То подмигнет и глянет довольно.
Устанет, со мною к подушке прильнет,
И помечтает, и сладко уснет.
Проснусь, напишу ей новый сонет,
А Муза в награду даст мудрый совет!
Подарит улыбку свою, как звезду,
И тихо шепнет: «Пиши! Я приду!»
 

 
Есть только ты,
Кому мое дыхание,
Кому душа моя принадлежит.
И сердца огонек, и трепетание
Навстречу твоему бежит, спешит!
Есть только ты,
Чей взгляд копьем пронзает,
Прикосновение – огнем разит,
Чей образ пробуждает, возвышает
И до смерти молчанием казнит!
Есть только ты,
Чей голос так волнует
И так печалят грустные глаза,
Кто, как никто, так чувственно целует
И понимает, что в душе гроза!
Есть только ты,
К кому неравнодушна,
Я каждый миг готова тебя ждать!
Мне без тебя, родной,
На свете душно.
А без меня тебе легко дышать?
 

 
Мгновенья нам даны,
Чтобы любить друг друга,
Но вечности меж ними
Без края и конца!
Любовь как явь и сон,
И голова по кругу,
И бьются в унисон
Счастливые сердца!
Мгновенья нам даны,
Чтоб потерять навеки
Того, кто навсегда,
Казалось, Богом дан!
Когда мы умираем
И закрываем веки,
Тогда ничто, никто
Уже не нужен нам…
 

 
Душа не может просто сдаться.
Она на то и есть душа,
Чтобы, оттаяв, не сломаться.
Не затаившись, не спеша
В своей беде другой открыться
Желанной родственной душе
И, не слабея, утвердиться
На самом трудном вираже!
Ее ломать и бить не надо,
Хоть и обидеть так легко.
А коль обидят, звездопадом
Рассыплет слезы на чело.
Зато ясна, чиста кристально,
То вдруг наивна и смешна,
Но если надо, станет сталью
И камнем нежная душа.
Потом простит, огонь остудит,
Сама утешит и тепла
Святой источник раздобудет,
Спокойна станет и светла.
Душа желает жить, трудиться.
Весь смысл ее – идти к мечтам
И к звездам высоко стремиться,
К любви, надежде и цветам!
 

 
Я просил у Бога счастья.
Он мне дал одни ненастья!
Я их все преодолел.
Я старался, я потел.
Но мне стало хорошо.
Вот же счастье, что еще?
Попросил любви у Бога.
Он сказал: «Иди, ищи.
До любви одна дорога –
Половинка от души!»
Я здоровья попросил.
Бог ответил: «Пошутил?
Дух твой должен быть здоров,
А для тела нет основ!»
Попросил я смерть у Бога.
Бог сказал: «Ее не жди.
Смерть для тела, что в нем прока?
Нет же смерти для души!»
 

 
Я теряю друзей.
Тех, кто ближе, родней,
Самых близких моих –
Однокровных.
Тех, кого не вернуть
И за кем стонет грудь,
Как рыдает душа
У влюбленных!
Ах! Друзья вы, друзья!
Не бросайте меня,
Не лишайте надежды
И братства!
С каждым вашим
Уходом
Умираю и я,
Понимая смерти
Коварство!
 

Губин Павел

Родился в 1971 году в городе Харькове. После службы в Советской армии работал слесарем-инструментальщиком на заводах города Харькова. С 1993 года проживает в городе Нью-Йорке, США. Ветеран американской армии.

Член Нью-Йоркского литературного клуба и Пушкинского общества в Америке. Писать стихи начал от сильного потрясения в результате взрыва газового бойлера в апреле 2017 года.

Печатался в альманахах Российского союза писателей, в «Антологии русской поэзии», в «Наследии», в коллективных сборниках поэзии и литературных журналах как в России, так и в США, автор поэтического сборника «Когда приходит вдохновение».

Пишет стихи на русском и английском языках. Отдает предпочтение жанрам философской, городской и любовной лирики. Своим творчеством старается способствовать укреплению мира на земле, сближению народов и культур, разрушению навязанных стереотипов.

 
Резвились у пруда стрекозы,
Журчала быстрая вода,
А в парке распускались розы –
Как никогда!
 
 
Они своей красой манили,
Их аромат пленил меня;
В шипах колючих ветви были,
Как их броня.
 
 
Хотел я их сорвать попутно,
Но укололся о цветы.
Вот так нежна и недоступна
Была и ты.
 

 
На зеленых лугах всюду клевер растет,
Привлекая к себе диких пчел.
Из душистой пыльцы они делают мед,
Этот мед я б другим предпочел.
 
 
А пейзаж вдоль лугов был настолько лесист,
И, мечтая, причудилось мне,
Как в лесу том влюбленный сидел гимназист,
Кушал мед и нечаянно капнул на лист
С объясненьем любовным жене.
 
 
Мед был очень душист, золотист, и тягуч,
И, наверное, сладок вдвойне,
Что луч солнца, пробившись сквозь марево туч,
Превратил ту янтарную сладость в сургуч
На старинном любовном письме.
 

 
Из-под панциря едва
Видна с клювом голова.
Трудно мне от восхищенья
Подбирать к стиху слова.
Грациозны ее взмахи
В бирюзовой толще вод –
Восхищаюсь черепахой,
Видя, как она плывет.
 

 
Я б наш дом перенес на природу
И, забравшись как можно повыше,
Наслаждался б в сырую погоду
Тем, как дождь барабанит по крыше.
 
 
Наблюдал бы, как стройные ели
К нам ветвями стучатся в окошко…
Где слились в один звук птичьи трели,
Бродит рысь, как пушистая кошка…
 
 
Я бы дом перенес на скалистый утес,
Там, где ласточки вьют свои гнезда;
Где средь пышных кустов ароматнейших роз
Нет спасения днем от назойливых ос,
А в ночи взоры тянутся к звездам…
 
 
У подножья шумит океанский прибой,
Разбиваясь о скальные глыбы.
Там сидели бы мы, наслаждаясь с тобой
Тем, как чайки, летая над бурной водой,
Вниз ныряют в поисках рыбы.
 
 
Но пока это место лишь только мечта,
Нам с тобой недоступна ее красота.
 

 
Не плачь, душа моя, о лете в такой мороз,
А то, глядишь, замерзнут эти кристаллы слез.
Ты потерпи, ведь очень скоро весна придет,
Снега растопит и вдоль забора растает лед.
 
 
Забарабанит с высокой крыши звеня капель,
И пересмешника с утра услышишь протяжну трель.
А это верная того примета для нас с тобой,
Что неизбежность прихода лета не за горой.
 

 
Стоим мы на палубе с дочкой и сыном,
На синюю воду глядим сверху вниз…
Вдруг выкрикнул сын:
– Посмотрите, дельфины!
Вон там их блестящие темные спины!
– Неужто дельфины? Вот это сюрприз!
 

 
За что мне нравится верблюд?
За то, что, как рабочий люд,
Неприхотлив в заказе блюд
И от получки до получки
Жует верблюжьи он колючки;
Не сетует на жизнь в пустыне,
Где развлечений нет в помине;
Не ждет, когда придет суббота,
А пашет до седьмого пота.
Надеюсь, уловили нить?..
За что ж верблюда не любить?
 

 
Есть женщины, которых хочешь видеть,
Есть те, с которыми приятно быть.
Я выбрал себе в жены королеву,
Которую готов всю жизнь любить.
 
 
С ней нет нужды ходить налево,
Она свою оправдывает роль.
Свою жену я называю «королева»,
Поскольку с королевой я король!
 

 
За окошком зима – чудеса, да и только!
С неба светит луна апельсиновой долькой,
Звезды сверху глядят, словно яркие глазки,
И как будто хотят рассказать свою сказку…
Лунный свет озаряет хрустальные ветки,
Серебристые блестки снегов;
Веет дым из трубы мастерицы-соседки
Сладкой сдобой ее пирогов.
 
 
Ну а я, наслаждаясь вечерней прогулкой
По хрустящему насту снегов,
Возвращаясь, шагаю по улице гулкой,
Оставляя следы башмаков.
Не могу передать своего наслаждения,
Ведь в трескучий январский мороз
Я жене умудрился достать в день рождения
Ароматный букет алых роз!
 

 
Я твоим бы занялся портретом,
Чтоб от времени лик твой спасать!
Я хотел бы твоим стать поэтом,
Чтоб стихами тебя описать.
 
 
Я бы мог стать твоим телефоном,
О любви в твои уши шептать,
Рано утром будить тебя звоном,
Намекая, что надо вставать!
 
 
Твои пухлые губки – награда!
Я б готов в косметичке лежать
И твоей быть любимой помадой,
Чтоб все время тебя целовать!
 
 
Я готов постоять на коленях,
Чтобы ноги твои обнимать,
И стелиться ковром на ступенях,
Чтоб ступни твои нежно ласкать!
 
 
Пеньюаром бы стать шаловливым,
Чтоб все время тебя обнимать!
Я, наверно, родился счастливым,
Раз сумел свое счастье поймать!
 

 
Мы с тобой свесив ноги сидели,
Наслаждаясь ночной тишиной…
С восхищением на звезды глядели,
Что белели над темной водой.
 
 
Месяц лунный в воде отражался,
Искажаясь в широкой улыбке,
Где-то шумный сверчок заливался,
Упражняясь на маленькой скрипке.
 
 
В водоеме рыбка плескалась,
Окружив пузырьками себя…
Подсказать мне как будто пыталась
Одарить нежным взглядом тебя.
 
 
Рядом с нами плакучая ива,
Свои косы к воде распустив,
На ветру шелестела игриво,
Напевая нам песни мотив.
 
 
Где-то близко скрипела калитка,
Ее кто-то забыл затворить…
Для кого-то тот скрип был бы пыткой,
Но не нам – кто умеет любить.
 
 
Мы сидели, не слыша все это,
Наслаждаясь ночной тишиной:
Ни калитки, ни песни куплета
Не слыхали в тиши той ночной.
 
 
Я ласкал твою нежную руку,
Каждый пальчик лелеял, любя;
Вспоминая былую разлуку,
Сожалел, что обидел тебя.
 
 
Бриллиантами слезы искрились,
На щеках повисая твоих…
Я был рад, что мы вновь помирились,
Разделив эту ночь на двоих!
 
 
Мы всю ночь у пруда просидели,
Наслаждаясь ночной тишиной…
И казалось, одно лишь хотели –
Не нарушить душевный покой.
 

 
Скажи, ты помнишь, как тогда
Мы при луне с тобой гуляли,
Единым воздухом дышали,
Мечтая вместе быть всегда?
 
 
Ну как забыть такие встречи?
Тот обольстительный наряд,
Твой девичий наивный взгляд,
Как кудри падали на плечи…
 
 
Обворожительно-прекрасен
Очей твоих пленящий взор!..
Манящий аромат «J’adore»
Был соблазнительно-опасен…
 
 
Тогда я был на все согласен:
Забраться на вершины гор
И обойти земной простор…
Лишь бы с тобой не расставаться!
 
 
Все норовил к тебе прижаться…
Два сердца бились в унисон.
И нам казалось – это сон,
И не хотелось пробуждаться…
 
 
Горел румянец на щеках,
Твои глаза от чувств блестели…
Но я держал себя в руках,
Держал себя, но еле-еле…
 
 
А так хотелось все забыть
И сжать тебя в своих объятиях!
Лишь на руках всегда носить
Тебя в твоем любимом платье.
 
 
Все это было так давно –
Уж двадцать лет как пролетели…
Почти не ходим мы в кино,
А наши дети повзрослели.
 
 
Так наша жизнь свое берет:
Орлятам – время окрыляться!
Настанет скоро их черед
Ночами лунными встречаться.
 
 
И цикл будет продолжаться…
А я, дописывая стих,
Уверен, будем мы на них
С тобой глядеть и наслаждаться.
 

 
Моя жизнь без течения была как болото,
Было мало влечения, не хватало чего-то…
Над водой простиралась завеса тумана,
Жил я без интереса, в опьянении дурмана.
 
 
Жаждал чистых прудов и ветров дуновения
И мечтал, чтобы вновь появилось течение…
Дабы с затхлой воды вся расчистилась ряска:
Мне нужна была ты! Мне нужна была встряска!
 
 
Ты вошла в мою жизнь, пронесясь ураганом,
Развевая густейший туман.
С ним развеялось вмиг опьяненье дурманом,
Обличая гнуснейший обман.
 
 
Вот теперь моя жизнь вся наполнена смыслом.
Нет застоя в текущей воде!
Ее в ведрах несут в перевес с коромыслом.
Не сыскать воды чище нигде!
 

 
Неидеален бегемот:
Огромный рот, большой живот
Средь мутных вод скрывается.
Хоть он и в Африке живет,
Похоже, робкий бегемот
Коротких ног стесняется.
 

 
В городе старом покой и отрада,
Лишь в переулке слышится шум,
Где, пролетая близ пышного зада,
В игры играет Ветер-шалун.
 
 
Ветер-шалун в переулке гуляет.
И как такое приходит на ум?
Женские юбки он приподнимает.
«Браво, – кричат ему, – Ветер-шалун!»
 
 
Кучкой стоят изумленные парни,
Ждя воплощения новых проказ.
Ветер-шалун превзошел ожидания,
Вихрем промчась в переулке у нас.
 
 
Ветер-шалун в переулке гуляет,
Прелести выставив всем напоказ.
Их равнодушными не оставляет –
Смотрят на это тысячи глаз!
 
 
Я бы, наверно, хотел бы стать ветром,
Чтоб пролететь в переулке у нас
И разглядеть из-под шляпы из фетра
Блеск тех встревоженных девичьих глаз.
 
 
Там, в переулке, где тень и прохлада,
Визги и возгласы склеились в шум.
Очень прошу, только трогать не надо
Дочь и жену мою, Ветер-шалун.
 

 
Когда за окошком сугробы видны,
А люди по-зимнему ходят одеты,
Приятно с семьей на машине прогретой
Сбежать из суровой нью-йоркской зимы.
 
 
Туда, где над пальмами огненным шаром,
Лохматые тени на землю бросая,
Светило в безоблачном небе сияет…
Желание уехать, как видно, недаром
В такую погоду людей посещает.
 
 
Где флора и фауна радуют взгляды,
А воды тропическим солнцем прогреты,
Прохожие с кожей под цвет шоколада
По улицам ходят полураздеты.
 
 
И мы, не желая терпеть до весны,
Садимся в машину, как будто в карету,
Чтоб двадцать часов по дорогам страны
Гнать в край, где нас встретит флоридское лето!
 

 
Спиной откинувшись на спинку,
Сижу как в кресле самолета,
А рядом, в качестве пилота, –
Моя вторая половинка.
 
 
Да, за рулем машины, слева,
Сидит, слегка напряжена,
Словно на троне королева,
Водитель наш – моя жена!
 
 
Ее нога педаль сжимает,
Давя на тормоз и на газ…
А в солнечных очках играет
Луч солнца, не касаясь глаз.
 
 
А наши дети сзади где-то
Сиденье делят на двоих.
Мы из зимы сорвались в лето,
Поверьте, только ради них!
 
 
Каникул зимних две недели –
Настало время отдохнуть!
Вот мы с женой и захотели
Отправиться в столь дальний путь.
 

 
Снежинки покрыли капот и стекло,
Колеса в снегу – словно губы в помаде,
Навстречу ненастной погоде, назло
Мы мчимся стремительно по автостраде.
 
 
Вихрится за нами снежная пыль,
Не так уж и просто наш план поменять!
Увозит в Майами нас автомобиль
По интерстэйту девяносто пять.
 
 
Давя на педаль, разрезая простор,
Водитель везет во Флориду людей…
Стремительно вдаль «мерседеса» мотор
Несет нас своим табуном лошадей.
 
 
В комфортном салоне вздремнуть можно малость:
Ни скорость не чувствуется, ни усталость.
И лишь иногда можно притормозить,
Чтоб сэндвич поесть или кофе попить.
 
 
Меняются в окнах дорожные виды:
Места живописные – надо признать!
А мы осторожно до самой Флориды
По этой дороге весь день будем гнать.
 
 
Нью-Йорк и Нью-Джерси преодолены!
Отмерен колесами штат Пенсильвания.
Мы едем на юг по просторам страны,
Сверяя спидометром расстояния.
 
 
Стрелой пролетев через штат Делавэр,
Попутно заправив бензин в Мэриленде,
Я скинул мешающий мне пуловер
И ожил – как феникс в известной легенде.
 

 
По правому борту сейчас Вашингтон.
Туманом густым Капитолий укрылся.
Идем на обгон. Впереди – Пентагон
В вирджинском ландшафте расположился.
Прощай, Вашингтон! Позади Арлингтон.
А снег в Делавэре еще прекратился.
 
 
Обратной дорогой заедем в столицу…
Когда уже некуда будет спешить,
Мы сможем ее красотой насладиться,
Музеи и парки семьей посетить;
По улицам старым неспешно пройдем,
А будем успешны – зайдем в Белый дом.
 
 
Проездом дорога лежит через Ричмонд –
Столицу Вирджинии, город-герой!
Из школьной истории помню отлично
Про Север и Юг с их гражданской войной.
 
 
Места эти много боев повидали –
Победа досталась нелегкой ценой!
Бойцы за Америку кровь проливали,
Чтоб сделать свободной от рабства страной.
 
 
Заметно в дороге меняется климат.
Зима позади, но пока что не лето.
С широкой улыбкой нас жители примут,
Когда мы по-зимнему выйдем одеты.
 
 
«Откуда вы прибыли? – спросят ребята. –
Вы с этой планеты? Из зимнего штата?»
Мы умникам этим с улыбкой ответим:
«За ваши догадки – пятерка!
Мы с этой планеты!
Отправились в лето
Из зимнего штата Нью-Йорка!»
 

 
Пути проехав с половину,
Как на раздутых парусах,
Которым ветер дышит в спину,
Плывем сквозь хвойные леса:
 
 
– Откройте окна! Воздух дивный!
Зеленый лес. Дороги полоса…
Мы в штате Северная Каролина,
Где братьев Райт крылатая машина
Впервые покорила небеса.
 
 
– Вон там, меж сосен, два оленя,
Жуя листву, на нас глядят!
Как две оранжевые тени,
Застыв, среди стволов стоят.
 
 
– И шум машин их не пугает,
Стоят и кушают кусты…
Они, похоже, нас встречают!
Оленьи помыслы чисты!
 
 
Проехав город Фейетвилл,
По Южной едем Каролине…
Вдруг дождь как из ведра полил,
Забарабанив по машине.
 
 
Он смыл все брызги от земли,
Следы снегов на стороне,
Чтоб о зиме, сдается мне,
Мы даже вспомнить не смогли.
 
 
Ну как же это нам осмыслить?
Сильнейший ливень средь зимы!
С утра нам снег пришлось почистить,
А тут под дождь попали мы!
 
 
Закат над Южной Каролиной
Пылает розовым огнем.
Мы мчимся по дороге длинной,
Гонясь за уходящим днем.
 
 
Часов двенадцать уж в дороге,
Устали. Начало темнеть.
В коленях отекают ноги,
А нам пути осталась треть.
 

 
Наш путь лежит сквозь синь тумана:
Мост через реку, а за ней –
Штат Джорджия, город Саванна,
Раскинутый у океана,
Мерцает множеством огней!
 
 
– Возможно, в городке Саванне,
С колониальными домами,
Благоуханными садами,
Нам стоит ночку погостить?
 
 
Вкусить его ночные виды…
– Пардон! Но только без обиды.
Сейчас нам лучше поспешить,
Скорей добраться до Флориды
И зимний гардероб сменить.
 
 
Зеленый знак на темной трассе
Подбодрил нас и вдохновил:
Аж триста миль до Таллахасси,
А мы через сто сорок миль
Проедем город Джексонвилл!
 
 
Но в Джексонвилл мы не заедем.
Хоть мегаполис он, но беден –
С преступностью на высоте.
Заброшенных домов в нем много,
Бомжи гуляют по дорогам…
Откуда быть там красоте?
 
 
Пусть аргумент мой и банален,
А город слишком криминален!
На улице в нем в поздний час
Прохожих вряд ли мы увидим.
А как мы из машины выйдем?
Нет! Этот город не для нас.
 

 
Хвостовые огни, словно маки
Вдоль засаженной клумбы, алеют.
Пролетают машины и траки,
Опасаясь: к утру не успеют.
 
 
Пять часов нам еще до рассвета,
На исходе в машине бензин.
Мы почти что приехали в лето
И заехали в Сент-Августин.
 
 
Все пятнадцать часов просидели
В комфортабельном автомобиле,
До отеля дошли еле-еле
И почти что не ели, не пили.
 
 
Отоспимся на мягких перинах,
Нам ведь нужно чуть-чуть отдохнуть.
Ну а утром заправим машину
И все дружно отправимся в путь.
 
 
Рассказать вам о Сент-Августине?
В этот город влюбился я сразу.
Он с шестнадцатого века поныне
Здесь прижился – и стоит рассказа.
 
 
Пушек ряд и старинные здания,
Неприступного форта стена
У людей вызывают в сознании –
Не Америка тут, а Испания
В те далекие времена!
 
 
Основатель, Понсе де Леон,
Был когдатошний спутник Колумба.
Поглядите на памятник, вон
Он стоит – где цветочная клумба.
 
 
Как-то раз был Понсе де Леон
В величайшей когда-то Испании
Приглашен к королю Фердинанду,
Чтоб собрал он лихую команду
И отплыл за моря на задание
Отыскать молодильный фонтан.
 
 
Снаряженный в дорогу Хуан
Обещал королю не из жалости –
Для продления жизни, от старости –
Отыскать этот чудо-фонтан
Возле юго-востока Америки.
 
 
Вдруг, увидев оазис у берега,
Вдохновленный природой Хуан –
Друг морей и любитель корриды –
Поглядел сперва на океан,
На растений цветущие виды…
И назвал полуостров Флоридой!
 
 
Он ведь прибыл сюда основать
Этот город в шестнадцатом веке,
Чтобы было нам где ночевать.
Вот забота где о человеке!
 
 
А мы едем сейчас по мосту,
Выезжая из Сент-Августина.
Передать впечатления холсту –
Получилась бы чудо-картина!
 
 
Воротясь из заоблачной вахты,
Солнца луч, отражаясь в воде,
Озаряет плывущие яхты…
Нет такого пейзажа нигде!