Текст книги "Иерархия (ЛП)"
Автор книги: Маделайн (Маделаин) Монтегю (Монтег)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 2
Смесь неверия и волнения, которых он не чувствовал за века, охватила Константина. Скинув женщину со своих ног, он медленно поднялся.
«Это мог быть какой-нибудь поклонник вампиров… кто-то, слышавший о пророчестве и решивший извлечь из этого выгоду», – пробормотал он про себя, бросив пронизывающий взгляд на Стивена. – Покажи мне.
Парень болезненно сглотнул, но не мог уклониться от протянутой руки Константина, даже если бы попытался, он знал, что лучше смириться. Стивен был одним из фаворитов, но недолго бы им оставался, решив перечить. Слепящая боль пронзила голову, пока босс вытаскивал его воспоминания, долго изучая инцидент у двери, а когда все закончилось, парень упал на колени и, свернувшись в тугой комок, боролся с тошнотой.
Константин на мгновение почувствовал угрызения совести, но не более того. Как бы он ни любил Стивена, но давным-давно понял, что нельзя позволять себе слишком привязываться к ходящим днем. Они были трогательно слабы, продолжительность их жизни казалась настолько мимолетной, что позволить себе чувствовать к ним какую-либо нежность считалось равносильным тому, как причинить боль самому себе, а он никогда не был в восторге от этого, в особенности, когда существовал шанс избежать подобного. Зашагав к двери, Константин оставил Стивена восстанавливаться и избавиться от женщин, которые будут разочарованы тем, что он не кормился от них, но это пройдет. Всегда проходило… и они всегда возвращались.
Даже таким ранним вечером как сейчас, клуб уже начал заполняться, когда мужчина добрался до главного зала. Однако, несмотря на то, что на танцполе вращались полуголые тела, его рост давал преимущество, позволяя быстро осмотреть помещение и разглядеть свою добычу, по крайней мере, Марко. Нахмурившись, оттого что не увидел женщину, он прошел по танцплощадке, не обращая внимания на ходящих днем и своих собратьев, расступавшихся перед ним, освобождая путь. И когда, наконец, увидел стоявшую рядом с Марко девушку, то испытал облегчение, а затем изумление от паники, охватившей его, что он не заметил ее сразу. Она была среднего роста, чуть застенчивой, может немного больше, чем чуть-чуть, но Константин отбросил все эти предположения, что незнакомка возможно просто не в его вкусе. Назовите его старомодным, но он всегда предпочитал высоких женщин с роскошными формами. И определенно не сомневался, что существовал какой-то знак в том, как красные вспышки подчеркивали ее крайне обычные коричневые волосы. В пророчестве не говорилось о том, что она будет "совершенством"… только то, что девушка являлась единственной… первой. Фактически пророчество лишь предполагало, что она будет первой. Девушка вполне могла являться единственной, хотя как тогда сбудется пророчество, и к черту все, если в этом существовала хоть толика смысла.
Он отбросил эти мысли, так как дошел до Марко и их таинственной леди. С более близкого расстояния стало видно, что она определенно низкорослая, но, безусловно, не карлик. Ее макушка достигала его плеча… почти, что означало, что ему открывался прекрасный вид сверху. Волосы оказались светло-каштановыми, роскошно густыми и насыщенного оттенка, с намеком на завитки тут и там, вызывая желание зарыться пальцами в эту массу и убедиться, такие ли они шелковистые на ощупь, как выглядят. Его Леди определенно была очень фигуристой, и, по крайней мере, не гналась за модельной внешностью. Запрокинув голову, девушка улыбнулась Марко, и у Константина появилась возможность рассмотреть лицо, которое он много раз пытался себе представить. Мужчина почувствовал непривычный укол собственничества.
Он был приятно удивлен, она не выглядела красавицей, но, определенно, оказалась довольно симпатичной. Остановившись, чтобы более тщательно рассмотреть, Константин решил изменить свое мнение, его Леди, безусловно, красива, хотя и не в классическом понимании. Ее черты были недостаточно симметричны и гармоничны, чтобы приобрести эту исключительность: рот немного маловат для лица, губы тонкие, нос длинноват. И надо признать, ее красивые глаза казались слишком большими, а подбородок чересчур округлым и выступающим, что делало ее уязвимой и задиристой одновременно. И хотя кожа выглядела идеально гладкой, как он и ожидал, у нее была легкая россыпь веснушек. Это казалось интригующим, симпатичное лицо. Радовало то, что если девушка и не совсем в его вкусе, по крайней мере, у него не возникнет проблем с тем, чтобы уложить ее в постель.
– Босс! – воскликнул Марко, вздрогнув так, что пролил свой напиток на рубашку.
Константин изучал его, неодобрительно нахмурившись из-за броского обращения, о чем он раньше особо не заботился, так и из-за того, что парень запачкал свою рубашку, брюки и левый ботинок. Будучи аккуратным человеком, он не терпел неряшливости. И нахмурился еще больше, так как Марко поставил свой стакан на барную стойку и вытер мокрые руки о штанину.
– Это Константин д'Волдмир – владелец клуба. Мистер д'Волдмир, это Бронвин… – Немного покраснев, он добавил извиняющимся тоном: – Бронвин, мне очень жаль, но я не расслышал вашу фамилию.
Девушка хрипло рассмеялась, и Константин почувствовал прилив желания, что поразило его. Она была гораздо больше, чем просто симпатичная, когда улыбалась, решил он рассеянно, не вполне понимая, как такое возможно, когда ее улыбка явно выглядела кривой – один уголок выше другого, а мужчина всегда считал что-то асимметричное… тревожным, так как это нарушало баланс. И, тем не менее, он ответил на ее смех собственной улыбкой.
– Уильямс, – сказала она.
– Enchante[1]1
Очарован (фр)
[Закрыть], мисс Уильямс, – пробормотал Константин и, взяв ее за руку, склонился, чтобы слегка поцеловать тыльную сторону ладони, с удивлением понимая, что действительно очарован. Это была возможность узнать о ней больше, и он не чувствовал угрызений совести пользуясь этим.
Мужчина не увидел ни темноты, ни света, а скорее что-то среднее. В головокружительном калейдоскопе воспоминаний, которые пролетали мимо него слишком стремительно, чтобы выхватить что-то одно, внезапно возник образ старухи. Женщина излучала гнев. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что карга на самом деле смотрела на него. «Она защищена, ты, развратная сволочь! От подобных тебе, использующих силу, чтобы подчинить своей воле! Ни один человек или животное не сможет просто предъявить свои права и получить ее дар. Я позаботилась об этом. Ты должен завоевать ее сердце, отдавая свое, если у тебя есть что отдавать. Только тогда ты получишь дар».
Резко выпрямившись, Константин выпустил руку Бронвин. Испытывая головокружение от произошедшего, он чувствовал себя странно истощенным, и в высшей степени растерянным. В голове стояло странное гудение.
– Вы в порядке?
Моргая, пытаясь избавиться от необычных ощущений, Константин на несколько секунд тупо смотрел на встревоженное лицо Бронвин. "Ведьма", прошептал он.
Встревоженный вид пропал.
– Что?
Константин с усилием принудил свои губы улыбнуться.
– Что за напиток вы пьете? – сымпровизировал он.
Она посмотрела на него с некоторым любопытством и если уж на то пошло, подозрительностью, но наконец улыбнулась… Марко.
– Я забыла. Как ты это называл?
Охранник тревожно улыбнулся, быстро стрельнув извиняющимся взглядом на Константина.
– Золотой Кадиллак.
– На вкус как молочный коктейль, – заметила она.
Константин махнул рукой в сторону Марко.
– Тебе нужно привести себя в порядок, – сказал он прохладно. – Я позабочусь о нашей гостье.
– Ой! – воскликнула Бронвин, борясь с неприятным чувством, что каким-то образом доставила Марко неприятности, и вызвала такое внимания владельца, словно была какой-то знаменитостью. Раздумывая, не пришли ли они к ошибочному заключению, что девушка являлась какой-то важной шишкой. – Это мило, но совершенно не нужно. Я бы не хотела причинять вам неудобство. Я, наверное, в любом случае не задержусь надолго. Я почти допила свой напиток.
Константин взял ее под руку.
– Это не составит никакого труда, уверяю вас. Догадываюсь, что вы только переехали в город? – спросил он, когда повел ее подальше от бара, двигаясь в направлении укромного столика, огороженного от остального клуба и отведенного специально для него.
Она встревожено посмотрела на Марко.
– Я не причинила ему неприятностей?
– Я кажусь вам людоедом? – спросил он беспечно.
Девушка задумалась над этим, только чуточку дольше, чтобы ее ответ стал чем-то большим, чем вежливой ложью.
– Нет.
– Но?
– Я действительно доставила ему неприятности. Он просто был милым, и парень у двери сказал ему показать мне все здесь, и я не помню его имени.
Константин помог ей сесть в кабинку, и затем опустился рядом. Она отодвинулась чуть дальше… на противоположную сторону. Смесь досады и веселья промелькнула в Константине, когда он изучал наивный затравленный взгляд, что она послала ему через стол. Мужчина поднял руку, и через мгновение у их столика появилась официантка.
– Принесите леди Бронвин еще один Золотой Кадиллак. Я буду свой фирменный коктейль.
– О, нет! – воскликнула Бронвин испуганно, когда официантка исчезла, прежде чем она смогла возразить. – Мне действительно больше не нужно. Я уже достаточно пьяна, и могу заблудиться по дороге домой, если выпью еще, – добавила девушка в шутку, чтобы смягчить свой отказ.
Константин пожал плечами.
– Я провожу вас домой.
Бронвин уставилась на него, чувствуя, что ее лицо горит.
– Это… э-э… очень любезно с вашей стороны предложить, но я просто пошутила. Уверена, что смогу найти дорогу домой.
– А дом находится…?
В ее голове предостерегающе зазвенели колокольчики.
– О, только пару кварталов, – сказала она небрежно. – Мне нравится ваш акцент, кстати, у вас красивое имя. Оно испанское или французское?
Константин хитро улыбнулся.
– Ни то, ни другое. – Выражение, промелькнувшее на ее лице, заставило мужчину почувствовать себя неловко, не понятно почему, пока в голову не пришло, что он был с ней невежлив. Кроме того, ему явно не удалось увлечь ее, и то, что увидел Константин, было не обожанием. Привыкший приводить в восторг любую женщину, которая привлекала его, он точно определял одним легким прикосновением, что движет ими. Мужчина обнаружил, что ему не нравится чувство неопределенности, которое тугим узлом связало его внутренности. Он недовольно нахмурился, но решил попробовать другую тактику, если не мог "прочитать" ее, находя это весьма тревожащим. Не осталось ничего другого, кроме как попытаться выведать информацию способом ходящих днем – вопросы и еще раз вопросы. – Что привело вас в город?
Лицо Бронвин стало настолько красным, что она ощутила жар по всему телу. Девушка откашлялась, придумывая ложь, которая не прозвучала бы совершенно невероятно.
– Я просто… решила, что готова к переменам.
Раздражение и веселье вспыхнули в Константине. Веселье победило.
– Вы очень плохая лгунья, Бронвин, – пробормотал он ласково, бессознательно используя свой голос, чтобы загипнотизировать ее. – Может быть, когда узнаете меня получше, вы скажете правду?
Бронвин почувствовала, что цвет ее лица поменялся несколько раз, в то время как она пыталась придумать ответ. В первую очередь в ее голове, помимо неловкости за то, что он сразу распознал ложь, возникло недоверие, что мужчина действительно хочет узнать ее лучше. Он был таким удивительно красивым, настолько совершенным, что заставил ее чувствовать себя неловкой, косноязычной, потрясенной и боящейся открыть рот, опасаясь выглядеть как деревенщина, какой себя и ощущала. Почему такой мужчина как он заинтересовался именно ею? Конечно же, Константин знал, что Бронвин ему не ровня. Он явно был богат, хорошо образован, и, таким образом, вне ее лиги. Если только у него не возникло фетиша на наивных гадких утят?
Она считала, что даже в это трудно поверить, хотя казалось более вероятным, чем все остальное, что приходило ей на ум. Девушка легко могла представить себе его под руку с восходящей звездой или топ-моделью, женщиной богатой и поразительно красивой. Не то чтобы она действительно была гадким утенком, просто обыкновенной, и, тем не менее, далеко не красавицей.
Девушка чувствовала себя намного более комфортно с Марко, несчастно осознала Бронвин, посчитает ли ее Константин ужасно невоспитанной, если она извинится и уедет прежде, чем принесут напиток, который ей не хотелось.
– Это было просто… то, что я обещала Нане, – смущаясь, наконец сказала девушка.
Он с интересом поднял брови, но прежде чем она смогла решить, следует ли добавить что-то еще, вернулась официантка. Вытащив свой бумажник из джинсов, Бронвин попыталась заплатить за напиток. Константин отослал официантку прочь.
– Вы мой гость, – сказал он почти недовольно. – Какой джентльмен позволит леди платить?
Бронвин скривилась.
– За оба напитка, если она пожелает, – прошептала Бронвин, а затем глубоко вдохнула и заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. – Нана всегда говорила: «Леди не должна позволять джентльмену покупать ей напитки, потому что на самом деле он может и не быть джентльменом и подумать, что оплачивает нечто другое».
На мгновение Константин тупо уставился на нее и неожиданно для себя усмехнулся, хотя он уже начинал подозревать, что эта «Нана» собиралась стать серьезным препятствием для достижения его цели.
– Неужели? Кто эта Нана?
Бронвин почувствовала, что ее горло сжалось.
– Моя бабушка. Она умерла… – Она замолчала, пытаясь вспомнить, как давно это произошло. В некотором смысле, это казалось вечностью. С другой… трудно было осознать, что прошло так много лет. Бабушка угасла за три месяца до ее восемнадцатого дня рождения. К счастью, людям из округа потребовались месяцы, чтобы прийти к решению, а за это время ей уже исполнилось восемнадцать лет и они не могли выселить ее и отправить в приемную семью как несовершеннолетнюю.
– Я сожалею о вашей утрате.
Бронвин посмотрела на него в ответ на эту холодно произнесенную банальность. Она не ожидала, что мужчина поймет или почувствует что-нибудь ради нее, в конце концов, он был незнакомцем, и лучше бы вообще не беспокоился об этом, если ему явно безразлично. Девушка слегка улыбнулась.
– Вы и сами не очень талантливый лжец.
В его холодных голубых глазах блеснул гнев.
– Вам лучше отпустить эти воспоминания.
– Легче сказать, чем сделать.
Он пожал плечами, чувствуя себя немного неловко.
– Это становится проще с практикой. Хотя еще лучше просто избегать этого с самого начала.
Бронвин кивнула.
– Такова цена, которую вы платите за любовь. Я бы предпочла страдать из-за этого до конца моих дней. Она была особенной во многих смыслах. Я не могу и не хочу себе представлять, какой бы стала моя жизнь без нее.
Мужчина выглядел удивленным.
– Если бы вы могли стереть воспоминания и боль вместе с ними, вы бы не сделали этого? – спросил он с любопытством.
– Нет, если это означало необходимость отказаться от воспоминаний.
Мужчина, нахмурившись, глядел на свой бокал, вращая ножку между двумя длинными изящными пальцами.
– Стивен упоминал что-то о татуировке, которую ваша бабушка сделала вам. Вы не возражаете, если я посмотрю? – Бронвин с сомнением изучала его, но наконец протянула руку через стол, ладонью вверх.
Константин уставился на рисунок, чувствуя, что дышать стало тяжелее. Он задавался вопросом, правильно ли понял, в основном потому, что никогда по-настоящему не верил, что увидит такое. Через некоторое время он потянулся, чтобы проследить отметины у нее на запястье, которые были, бесспорно, настоящими. Это могло оказаться не более чем странное совпадение, что она родилась с родимым пятном, которое так напоминало солнечные лучи, а веснушки формировали на ее коже полумесяц и звезды. Каждый, кто ищет рисунки в природе, может найти их, если вглядывается достаточно долго и упорно, например, в облака, которые, казались, лицом женщины или драконом. Природный рисунок и сучки на ветке дерева походили на лошадь или птицу. Он не верил этому, в некотором смысле зная чего хочет.
Мужчина не находил женщину, сидящую напротив него, нежеланной – отнюдь нет, что было удивительно для него, и все же, она оказалась так непохожа на ту, которую Константин себе представлял все эти столетия, что чувствовал себя почти обманутым. Он ожидал, девушка будет идеальной во всех отношениях и станет воплощением красоты в его глазах. Усмехаясь, Константин понял – это самая обыкновенная женщина, симпатичная, не больше, но её улыбка заставляла его хотеть улыбнуться в ответ, а смех – почувствовать внутри странное волнующее тепло. Это женщина способна дать ему то, что он никогда не смог бы получить самостоятельно, независимо оттого, насколько велики стали его силы за века. Она должна была стать матерью первого вампира, который вырос бы сильнее любого рожденного до него, с момента их возникновения, когда прародители расы выходили из утробы матери, и одновременно оказался бы ходящим днем.
Вернувшись домой, Бронвин не знала, как относиться к проведенному вечеру. Отчасти потому, что была слегка одурманена алкоголем и еще больше мужчинами, которых встретила, но не могла отрицать, что наслаждалась проведенным с ними временем. Она никогда не получала так много внимания от стольких красавцев!
Розовый топ на бретельках, решила она счастливо, он оказался намного более удачным выбором, чем девушка думала вначале! На самом деле ей понравилось, как она выглядела, но немного сомневалась, потому что считала это слишком "молодежным" для нее, и даже развратным, чем то, что Бронвин когда-либо носила.
Она чувствовала себя грешницей, оставив грудь свободной, потому что топ предполагал глубокий вырез, и девушка не могла надеть бюстгальтер, но странным было то, что ей понравилось это чувство.
Может, она привлекла их интерес потому, что казалась немного распутной? Или все дело в ее поведении? Бронвин чувствовала себя хорошенькой и сексуальной, поэтому показалась им более привлекательной? Выбросив эти мысли из головы, она переоделась для сна, заползла в кровать и обнаружила, что как только закрывает глаза, усиливается головокружение, но если глядеть на потолок качка прекращается.
Марко и Стивен – оба были красивыми мужчинами, хотя первый, по ее мнению, безусловно, самый привлекательный из них. К сожалению, он оказался и самым молодым. В клубе было темно, как в принципе и снаружи, но она предполагала, что отношения с Марко едва ли считались законными.
В любом случае, женщина думала, что он просто пытается показаться милым. Пусть и флиртовал, но возможно просто из вежливости.
Бронвин не знала, что думать о Константине. Физически он был близок к «офигительно великолепному» в классическом смысле. Черты его лица выглядели слишком совершенными и симметричными. Это заставляло ее хотеть «поглазеть» на него, и в то же время вызывало неудобство. Она сомневалась, что телосложение мужчины было столь же идеальным, как и лицо. Он казался европейцем, а они не походили на американцев, которые постоянно находились в поисках физического совершенства. Трудно было убедить себя в этом, когда он смотрелся столь невероятным в тот костюме, но тогда, может, одежда делала человека, а не наоборот? Не то чтобы это имело значение. Константин был не из ее лиги, и даже если он казался необыкновенно щедрым, как хозяин, она ни на мгновение не верила, что у него к ней возник какой-то особый интерес. Бронвин думала, что, наверное, сегодня вечером выглядела так хорошо как никогда в своей жизни, но знала свои пределы и не сомневалась, что они стали весьма очевидны и для него.
К тому же, он не выглядел «далеко за тридцать», если даже ему и было столько. У нее не оказалось большого опыта общения с мужчинами, но она много наблюдала. Женщина полагала, что все мужчины, независимо от возраста, хотели женщин от восемнадцати до двадцати пяти. Что определенно наблюдала в случае большинства пар, прошедших через пансионат. Женатые или нет, они почти неминуемо сворачивали шеи, когда мимо проходила молодая девушка, а все остальные становились невидимками.
Эти мысли вызвали воспоминания о ее собственных попытках пойти на свидание, и настроение резко упало. Вздыхая, она ударила кулаком по подушке и перевернулась.
Господи! Одна ошибка, и казалось, ей придется жить с этим вечно! Оглядываясь назад, Бронвин задавалась вопросом, что заставило ее доверить свою "страшную жуткую тайну" "лучшей подруге"? Если бы она просто держала рот на замке, никто никогда бы не узнал о ее уродстве! Но нет, ей просто необходимо было рассказать это, и Мэри Эллен просто пришлось разделить эти сочные лакомые кусочки со своим двоюродным братом, у которого рот был размером с Техас!
Пытаясь уйти от воспоминаний обо всех этих ужасных вещах, которые впоследствии пережила, Бронвин перевернулась на спину и снова уставилась в потолок. Однако, несмотря на все её попытки забыться, туманный образ Джонни Паттерсона, незваным призраком прошлых времен, возник в ее сознании. Как ни странно, она больше не могла ясно видеть его лицо, только улыбку, настолько завораживающую, что готова была сделать для него все, что угодно.
Женщина думала, что парень другой, не похожий на тех, с кем она выросла и которые мучили ее в течение многих лет. Джонни был новеньким в городе, и девушка оказалась настолько глупа, думая, что он не слышал сплетен. Бабуля пыталась предупредить, но Бронвин была «влюблена» и не слушала, заплатив за свое упрямство болью и унижением. И не только болью от потери девственности с мальчиком, который знал о сексе еще меньше чем она. Джонни был так груб и неосторожен, что она плакала, когда это закончилось, а он, обозлившись, бросил ее, потому что слухи не подтвердились, и у нее не было двух влагалищ! Он на самом деле выглядел возмущенным, а потом пошел в школу и сквозь зубы лгал другим спортсменам, что взял ее девственность дважды! Лживый змей.
Ну, это просто заставило их всех неистово желать ее! Она, возможно, стала бы самой популярной шлюхой в школе, если бы не возражала против того, чтобы потрахаться и разбежаться, но Бронвин навсегда выучила свой урок. Она была, пожалуй, единственной девушкой, у которой не состоялось ни одного свидания за все время учёбы в средней школе!
Она даже не предполагала, что невежественные идиоты решили, что у нее два влагалища! И откуда ей знать? Все, что они делали, это бросали на нее косые взгляды, шептались за спиной и хихикали. Когда девушка узнала, то поняла, что вряд ли пойдет на свидание, если только какой-нибудь парень не захочет взглянуть на ее двушку. Дерьмо! Она должна была догадаться, что означало это чертово прозвище "Двушка" – двое на одну Бронвин! Она сбросила одеяло и встала, направляясь в ванную принять горячий душ, чтобы расслабиться. Женщина была спокойна, пока воспоминания не дали о себе знать!
Раздевшись, она разглядывала себя, пока ждала, когда нагреется вода. Внешних признаков, что Бронвин была другой, не существовало, она выглядела обычно. Если бы только девушка так сильно не волновалась из-за этого, то не почувствовала необходимости довериться своей лучшей подруге! Хотя, какая дурочка не волновалась бы, обнаружив, что у нее две матки и четыре яичника? Узнав, что она фактически была двумя людьми с органами близнеца, который не полностью развился внутри нее?
И она действительно было так, потому что тесты, которые над ней проводили, также выявили, что она – химера[2]2
Организм, состоящий из наследственного материала различных клеток или тканей
[Закрыть], одновременно сочетающая в себе ДНК матери и отца. Даже ее матки принадлежали «разным» людям!
Бронвин бы этого не узнала, если бы не проблемы с менструациями – по крайней мере, пока бы не выросла, и возможно справилась с этим лучше. Может быть, тогда вся ее юность не оказалась бы загублена.
Или если бы она держала свой секрет при себе. Или, ее доверие к Мэри Эллен не было бы столь безграничным. Или сумей девушка уехать из Гринвилля и жить в другом месте. Эта мысль заставила ее остановиться, забравшись под душ, и позволив горячей воде смыть с нее напряжение. Женщина жила вдали от прошлого! У нее наконец появился шанс на свидание, без риска, что парень хотел заняться с ней сексом, потому что у нее два влагалища!
Константин не знал, что она урод! И не существовало никаких причин думать, что ему следует это знать!
Если, конечно, он действительно ею интересовался.
