Текст книги "Иерархия (ЛП)"

Автор книги: Маделайн (Маделаин) Монтегю (Монтег)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Сначала женщина сдерживалась, отдавшись ощущениям, а затем начала двигаться вместе с ним, почувствовав, что ее охватывает жар, напряжение увеличивается все сильнее, а мышцы сжимаются все туже и туже. Темп увеличился. Калеб положил под нее руку и толкнулся бедрами вперед, погружаясь в лоно полностью, и Бронвин вспыхнула, как римская свеча[8]8
  Фейерверк


[Закрыть], задыхаясь и дрожа в экстазе.

Когда он утолил свою страсть, то передвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Я уверена, что выгляжу ужасно, – пробормотала она, не открывая глаз.

– Любимая, ты выглядишь как женщина, которую хорошенько оттрахали, и я нахожу это крайне привлекательным, – ответил мужчина со смехом в голосе.

Она почувствовала, как в ответ на его слова губы изогнулись в улыбке. Он поцеловал ее и вскочил на ноги. Нагнувшись, Калеб поднял ее безвольное тело и прижал к своей груди.

– Завтрак стынет. К тому времени, как мы приведем себя в порядок, придется заказать другой.

Это замечание привело Бронвин в чувство – на ней не было ничего, кроме короткого топа.

– Мои шорты! – воскликнула она, пытаясь вырваться из его рук.

– Тебе они не понадобятся. Мы примем ванну, после того как повалялись по земле.

– Но… я голая! Не хочу, чтобы меня притащили в дом голой! Что делать, если кто-то увидит?

– Я тебя не тащу, и Янси не станет смотреть.

– Калеб! – сказала Бронвин, впившись в него взглядом. – Я хочу свои проклятые шорты!

Его брови поднялись в удивлении, но после того, как он с минуту изучал ее, то вернулся и нашел одежду.

– Спасибо, – сказала она, несколько нелюбезно, надевая шорты, а затем пробормотала, понизив голос: – У меня вся внутренняя поверхность бедер мокрая.

Калеб схватил ее и перебросил через плечо, пока женщина не очутилась подвешенной за лодыжки. Она закричала, схватившись за него:

– Что ты вытворяешь, сумасшедший?

– Не хочу, чтобы ты потеряла мое семя, любовь моя. Я хорошо потрудился, чтобы посеять его, – его голос дрожал от смеха.

Она укусила мужчину за ягодицу.

– Ммм, – промурлыкал он, не скрывая возбуждения. – Теперь за другую.

Вместо этого, Бронвин ударила его по заднице.

– Кровь приливает к голове! У меня случится аневризма!

Мужчина засмеялся, стащив ее с плеча и наклонившись, чтобы поставить на землю. Она зашаталась, схватившись за голову, и мужчина снова подхватил ее на руки. – С тебя капает, любовь моя. Я должен найти что-нибудь, чтобы заткнуть дырку.

– Ох, ты такой весельчак!

– Но, это же золотое семя, любимая! Семя Раджи. Его нельзя терять!

– Удивлена, что ты согласился им поделиться, – сухо сказала Бронвин.

– О, я не против делиться им с тобой. На самом деле, уверен, что мне придется повторно посеять его, как только мы вернемся в комнату.

Женщина не думала, что Калеб серьезен, но он доказал, как она ошибалась. Стоило им войти в комнату, он подошел к кровати, бросив ее сверху и перешел к "повторно посеять". К тому времени, как мужчина закончил, у нее так дрожали коленки, что она еле передвигала ноги, пока шла в ванную.

– Мне сделать тебе массаж, моя маленькая бабочка? – замурлыкал Калеб.

– Кушать! – слабо попросила Бронвин.

Он вздохнул с сожалением, но позволил ей обсохнуть и одеться, и присоединился к ней за завтраком, который был горячим, поскольку Янси несомненно заменил холодную еду, пока Калеб "помогал" ей купаться. Когда они закончили, мужчина поцеловал ее в макушку и вышел из комнаты. Она не видела его всю оставшуюся часть дня и даже ночью. Бронвин уже начала думать, что он совершенно забыл о ней. Однако, на следующее утро, когда она решила предпринять еще одну попытку к бегству, Калеб внезапно снова появился в облике льва и погнался за ней, повалил на землю, когда женщина полностью выдохлась, и затрахал до бессознательного состояния, но только после того как облизал ее, вырывая крик наслаждения.

– Ахх! Разве это не весело? – пробормотал он лениво, обнимая ее и устроившись отдыхать на ярком солнце.

– Ох! Просто супер! – слабо согласилась Бронвин, слишком устав, чтобы найти в себе силы язвить.

– Если бы я знал, что получу столько удовольствия от спаривания со своей парой, то сделал бы это раньше, – сказал он задумчиво.

Бронвин в удивлении посмотрела на него.

– Ты не спаривался раньше?

Мужчина глубокомысленно нахмурился.

– О, да! Я забыл. Раз или два, точно.

Она бросила на него кислый взгляд.

– Я думала, ты сказал, что не делал этого раньше.

Он хмыкнул, опершись головой о руку.

– У Раджей это немного по-другому, дорогая. Мы несколько… территориальны по природе.

– Нет! – воскликнула Бронвин саркастически. – Правда?

Мужчина взглянул на нее сверкающим взглядом.

– В действительности, да. Мы, как правило, одиночки, и должен признать, что тоже предпочитаю одиночество, но тогда бы у меня не было никаких… э-э… кого-то, чтобы поиграть время от времени.

Он просто играл с ней? Она чувствовала себя мышью в лапах кота, почти с того самого момента, как оказалась здесь.

Не то, чтобы это не имело своих преимуществ! Тем не менее, Бронвин до ужаса испугалась, когда Калеб решил поиграть с ней в догонялки. Она ничего не могла с этим поделать. Даже теперь, когда знала, что это он в облике льва, видя, как что-то большое и свирепое бросается за ней, инстинкт самосохранения не срабатывал. К счастью, мужчина, казалось, крайне наслаждался погоней, не заметив, что Бронвин на самом деле пыталась скрыться.

Или, может, он просто не понял этого?

Она отбросила эту мысль. Калеб был слишком умен, чтобы не понимать происходящего, и, вопреки этому, женщина впервые подумала, что он и не сумасшедший. У него просто было кошачье чувство юмора, что означало – в любой ситуации ему просто очень нравилось играть.

– Итак… обычно ты спариваешься и идешь дальше?

– На самом деле, самки спариваются и идут дальше. Когда они готовы, то находят мужчину и остаются с ним достаточно долго, чтобы убедиться, что семя прижилось, а затем возвращаются на свою территорию.

Бронвин нахмурилась.

– Значит, ты не знаешь, есть ли у тебя дети?

– Я совершенно уверен, что есть. Как сказал ранее, я спаривался раз или два, возможно три или четыре. Я забыл.

– Тебе… никогда не было одиноко?

Он удивился, но задумался над её вопросом.

– Я так не думаю.

Бронвин кивнула и села, стряхивая с себя траву и листья.

– Итак, – пробормотала она, ковыряя ногой землю, – когда ты будешь уверен, что семя прижилось, я смогу свободно уйти?

Он тяжело вздохнул.

– У меня выскочило из головы, что ты не Раджа.

Она оглянулась на него.

– Это имеет значение?

– На самом деле, нет, но я позабыл, что люди такие разные, главным образом потому, что я никогда не обращал на них большого внимания. Вы беременеете, не так ли?

Бронвин бросила на него удивленный взгляд и почувствовала, что ее лицо залилось краской.

– Я так думаю. – Женщина обдумала варианты и, наконец, сделала решающий шаг. – Тем не менее, я уверена, что с тобой этого не случится. Нана говорила, что я найду мужчину, который меня полюбит. И это его детей я рожу.

Калеб сел.

– Пророчество Раджи гласит, что появится женщина, которая понесет от Раджи и впустит в мир Раджу, который будет могущественнее, чем любой другой прежде.

Бронвин нахмурилась.

– В нем говорится "женщина"? Не другая Раджа?

– Раджина – нет, – исправил он ее. – Оно ясно гласит женщина-мужчина-ребенок, и так как ты носишь эту метку, солнце и луну, символизирующие соединение дитя солнца – тебя и дитя ночи – меня. Хотя, оно не говорит, что это буду непременно я. Только то, что она придет к Радже, и он станет отцом детеныша.

Ее грудь странно сдавило, и на нее опустилась необычная грусть.

– Странно, это пророчество так похоже на ту судьбу, что предсказала мне Нана, и все же они такие разные.

Калеб взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

– Что это я вижу, любимая? Тревожные мысли?

Бронвин вырвалась из его рук и отвернулась.

– Должно быть "критические дни", – пробормотала она.

Минуту, он выглядел озадаченным, а потом его осенило. Он слегка улыбнулся.

– Пророчество бы не сбылось, если бы не эти дни, милая! Конечно же, у тебя "критические дни". Я мог чувствовать сладкий аромат этого, как и запах ликана, когда ты приехала. Почему еще, ты думаешь, я так старательно спаривался с тобой?

Бронвин через силу улыбнулась.

– Я не подумала об этом. Ты считаешь, что "оплодотворение" уже случилось?

Он выглядел удивленным.

– Ты не знаешь? Я считал, что ты знаешь.

– Люди нет, – сказала она сухо. – Если бы ты принесешь мне упаковку теста на беременность, я смогу проверить.

Он пожал плечами.

– У меня есть идея получше, – пробормотал Калеб со смехом в голосе. – Давай притворимся, что не имеем об этом ни малейшего понятия, и просто продолжим работать над этим. Рано или поздно, оно обязательно случится.

Проблема состояла в том, поняла Бронвин, что если она останется с ним надолго, то это обязательно разобьет ей сердце. Конечно, было безумием, но женщина давно уже поняла, что ее причудливая физиология делала ее по-настоящему странной. Она уже влюбилась в двух совершенно неподходящих мужчин – или, по меньшей мере, самцов. Бронвин не могла рисковать влюбиться еще и в Калеба, особенно, когда он выглядел еще страннее ее. Но нельзя было обойти стороной тот факт, что она чувствовала себя ужасно подавленной, не находя в себе никакого интереса к беременности.

По правде говоря, Бронвин не могла не заметить, что жила намного лучше, вообще не зная о "другой" стороне. Их цели могли отличаться от целей тех придурков в Гринвилле, но результаты оставались теми же, за исключением того, что эти пришли с более высокими ценниками и багажом, и преуспели более чем любой другой.

Если она не была беременна, то, вероятно, упустила свой шанс! Если же была – это ее не особо беспокоило, у нее появится адски много времени выяснить, кто из них оказался удачливее, так как женщина спала со всеми тремя и в такой стремительной последовательности. Ребенок был бы ее. Это все, что имело значение, и кроме того, у нее не могло возникнуть никаких сомнений в том, что ей нравился отец – она была без ума от всех трех.

Не существовало никакой возможности потерпеть неудачу, если только она вообще могла забеременеть. Вот будет ирония!

Тем не менее, она не нашла еще ни одного, который любил бы ее! Все, что ей удалось сделать, это найти троих, которые были вполне готовы воевать друг с другом до смерти, чтобы стать тем, кто «обрюхатит» ее! На самом деле, она считала, что оба – Константин и Люк – уже решили напасть на крепость Калеба и выбить из него весь территориализм.

Глава 12

Это походило на армию, наступающую на «замок» Калеба с тыла – это и была армия, пусть даже и маленькая. Полдюжины служителей Константина стояли за ним, когда он возник перед особняком. По меньшей мере, вдвое больше ликанов вышли из темного леса позади дома.

Стоя на балконе, Бронвин с дрожью наблюдала за их продвижением. Она не чувствовала облегчения от того, что Константин и Люк, похоже, никак не интересовались друг другом в данный момент, но знала, если им удастся победить Калеба, то они вернутся к своим разборкам.

Сначала девушка не понимала, почему Раджа вдруг решил пообедать на балконе, но теперь видела. Он знал, что они появятся, и хотел быть уверенным, что те увидят, как она с ним обедает.

Бронвин бросила на него укоризненный взгляд.

– Я не понимаю тебя, Калеб. Зачем ты провоцируешь их, когда я для тебя ничего не значу?

Мужчина изучал ее из-под полуприкрытых век.

– Не будь смешной. Конечно же, значишь, любовь моя.

– Ты спарился со мной, – сказала она натянуто. – Большинство видов, по крайней мере, остаются со своей парой достаточно долго, чтобы вырастить молодняк! – Женщина резко замолчала, увидев, как его губы гневно сжались.

– Я – Раджа.

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Знаю. Ты объяснил это и я поняла. Я даже понимаю твое стремление защитить свою территорию, пока ты не будешь уверен, что победил, но ты победил… если это вообще возможно. Я уверена, что или сейчас не способна к зачатию, или уже беременна. Тебе не нужно делать этого… что там у тебя на уме. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

Он пожал плечами.

– Они нарушили границы моей территории. Я простил их однажды и позволил уйти целыми и невредимыми – ради тебя.

Бронвин стремительно бросилась к нему.

– Знаю, ты не поймешь, но я беспокоюсь о них. Просто позволь мне уйти и не будет никакой необходимости в борьбе.

Выражение его лица, если это возможно, стало еще более жестким.

– Если ты хочешь, чтобы я пощадил их, любовь моя, то гораздо лучше было бы убедить меня, что они тебя не волнуют.

Она несчастно взглянула на него.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал и особенно не хочу, чтобы пострадал отец моего ребенка.

На мгновение что-то промелькнуло в его глазах, и какое-то время она думала, что он образумится.

– Теперь ты можешь зайти внутрь, любовь моя. По правде говоря, я настаиваю на этом. Детеныш сейчас очень слаб. Ты должна защищать его – защищая себя.

Ее вдруг охватило желание разрыдаться. Калеб так легко бросался словами любви, которые вообще ничего не значили – не для него. Как правило, она прощала ему это, воспринимая как простое проявление индивидуальности и возможно немного неудачный юмор.

– Не надо! Не называй меня своей любовью, если тебе совсем плевать на меня! – сказала она, тыча ему в грудь пальцем.

Бронвин развернулась, чтобы посмотреть на Люка и Константина.

– Я личность, черт подери! Никто, кажется, не видит этого во мне! Для вас всех я только пророчество! Сосуд, в который вы вливаете свое семя! Хорошо! Вы сделали это! Уходите и оставьте меня одну! – прокричала она им.

Затем бросилась внутрь, так сильно захлопнув раздвижные двери, что стекла разбились. На мгновение ее захлестнуло чувство вины, но женщина не остановилась, следуя в ванную комнату, и закрыла за собой дверь, опускаясь на пол.

В течение нескольких минут стояла мертвая тишина, а затем мир, казалось, взорвался. Через витраж она увидела светящийся огненный шар. Гром разорвал небо и разбил окна, а потом, так же внезапно, как и возникла, энергия исчезла, и ее место заняло ворчание, рычание и глухой звук физического боя.

Бронвин закрыла уши. Она не могла думать о том, что происходит снаружи, воображение стало ее злейшим врагом. Когда женщина прикрыла глаза, пытаясь спрятаться от насилия, мысленный взор заполнила кровь. Ужас той ночной битвы, когда Люк похитил ее, никогда не покидал женщину, она до сих пор видела, как они рвали и полосовали друг друга.

Ее обуревало желание выскочить на улицу и попытаться остановить их столкновение, как и желание оказаться так далеко отсюда, как только возможно.

– Ох, Нана! – всхлипнула она. – Почему ты послала меня сюда? Почему?

Бронвин опустила руки на колени, глядя на метку, из-за которой и случилась вся эта неразбериха, и в сотый раз захотела свести ее. Она пыталась сделать вид, что ей нравится, когда бабушка "украсила" ее тату, но это было не так. Бронвин просто не хотела, чтобы Нана чувствовала себя недооцененной. Теперь рыдая, она накрыла рисунок левой рукой, мечтая, чтобы бабуля просто удалила метку, как девушка и просила.

– Я нашла любовь, Нана, – сказала она с дрожью в голосе, – а теперь они пытаются убить друг друга. Скажи мне что делать. Пожалуйста?

Бронвин захлестнуло странное покалывание. Спустя мгновение перед ее мысленным взором возник образ бабушки. Она выглядела несчастной, такой несчастной.

«Я ввела тебя в заблуждение, милая. Надеюсь, со временем ты простишь меня, но это был единственный выход. Тебе причинили так много боли эти ублюдки, которые зовутся мужчинами, я знала, что ты никогда не сделаешь этого, если не поверишь, что мечта маленькой девочки сбудется. Тем не менее, ты не смогла бы получить свой дар, если бы не выбрала этот путь, а у тебя слишком большой потенциал, чтобы отказаться от него. Мужчины, ставшие твоей судьбой, существа паранормального мира, они не люди, которые смогут поселиться с женщиной и растить детей. Но не сомневайся, что родишь ребенка только от того, кто будет в тебя влюблен. Я удостоверилась в этом – малыш будет зачат в любви или вообще никак. Тебе пора домой – туда, где ты ощущаешь себя на своем месте. Может быть больно, но в своем сердце ты знаешь, что не создана для тех девичьих грез. Ты одиночка, как и я, как и те мужчины, которых ты полюбила». Она улыбнулась. «Это не означает, что ты всегда будешь одинока. Поверь мне, они могут скитаться, но у тебя будет их любовь так же, как и ребенок. Они будут всегда возвращаться. Я не могла желать лучших возлюбленных для тебя!

Возвращайся домой, милая. По мере того, как будут расти малыши, будут расти и твои силы. Для тебя настало время получить их. Ты найдешь мою книгу заклинаний в саду. Ты знаешь, где искать. Мне лишь жаль, что я не прожила достаточно долго, чтобы увидеть этот день».

Бронвин зажмурилась сильнее, пытаясь удержать исчезающий образ.

– Не уходи, Нана! Еще нет. Есть еще так много, что ты мне не рассказала. Так много, чего я не понимаю.

Она заплакала сильнее, когда поняла, что не может ни снова вызвать образ бабушки, ни поговорить с ней, в конце концов, осознав, что та вообще не посещала ее. Все это было заклинанием, которое женщина давно наколдовала.

Вздохнув, Бронвин поднялась с пола, умылась и привела себя в порядок.

Когда она вышла из спальни, снаружи стояла тишина – мертвая тишина. Она застыла на середине комнаты и решила, что не хочет знать, но не смогла удержаться. Женщина пересекла комнату и вышла на балкон, чтобы просмотреть на тот ад, что натворили мужчины, которых она любила.

Ее сердце учащенно забилось, от того, что женщина увидела. Они избили друг друга в кровавое месиво и остановились отдохнуть, без сомнения, с целью начать все сначала, как только откроется второе дыхание. Бронвин раздраженно выдохнула:

– У меня есть то, зачем я приехала! – объявила она достаточно громко, чтобы они услышали. – Сражайтесь, если хотите, но я еду домой.

Все трое подняли головы и уставились на нее так, будто у нее выросла вторая голова.

Повернувшись к ним спиной, Бронвин пересекла балкон и вышла из комнаты.

Машина, которую она украла, исчезла, но у ворот обнаружилось множество других. Перебравшись через забор, женщина проверила их все, пока не нашла одну с ключами. Бронвин была почти удивлена, что ни один из них не попытался ее остановить, но слишком волновалась, чтобы задуматься об этом.

Она выполнила свою судьбу, поняла Бронвин, найдя дорогу к своей квартире, и почувствовав чуть ли не головокружительное волнение от этой мысли. Не было необходимости проверять, была ли она беременна. Последние слова Наны все разъяснили.

И она сказала дети – не ребенок!

Это действительно заставило ее почувствовать головокружение, но в тоже время и безумную радость. Дети! Зачатые в любви!

Бронвин сложила только необходимые вещи. В действительности, она их толком и не распаковывала, поэтому быстро загрузила все в машину.

К сожалению, девушка так спешила сбежать отсюда прежде, чем парни придут в себя и приедут за ней, что оставила "позаимствованную" машину у тротуара перед домом.

К тому времени, как она снесла вниз последнюю коробку со своими «сокровищами», три темных седана окружили ее автомобиль. Мужчина в черном отделился от них, как только Бронвин дошла до тротуара, и направился к ней.

На них так и было написано ФБР – конечно, не буквально – но первые мысли, пришедшие ей на ум, были о том, что она снова натолкнулась на группу паранормалов, которые сочли ее "избранной". Бронвин почти с облегчением обнаружила, что это действительно ФБР.

Пока они не забрали ее в городскую тюрьму.

К тому времени, как следователь присоединился к ней в маленькой комнате, где она находилась после своего прибытия, женщина сгрызла себе почти все ногти.

– Я под арестом? – спросила она робко, как только четверо мужчин с каменными лицами сели вокруг стола в центре комнаты.

– Почему вы спрашиваете? Вы что-то натворили? – решительно спросил один из них.

Бронвин удивленно посмотрела на него, пытаясь вспомнить его имя – Райли! Детектив Райли и парень в мятом костюме, с горчичным пятном на лацкане пиджака – его напарник Браун. Двое других в дорогих костюмах были из ФБР, но она не могла вспомнить имен.

– По крайней мере, предполагаю, что у вас должна быть веская причина, чтобы привезти меня сюда. Если вам не известно, почему я здесь, то мне тем более.

Один из агентов ФБР произнес:

– Мы разыскиваем банду.

Бронвин уставилась на него, ожидая пояснений.

– В частности, мы расследуем убийство, с которым, считаем, связана эта банда, – сказал другой.

Как назло, на ум сразу же пришел тот бедный человек, который лишился головы. Она почувствовала, что ее лицо побледнело, не очень-то надеясь, что они этого не заметят.

– Убийство? – ахнула Бронвин еле слышно. – Кто-то был убит?

Браун заглянул в дело, как если бы не мог вспомнить имя бедного парня.

– Билл Дункан. Его обезглавленное тело нашли около кладбища. Был еще один мужчина, неопознанный, чье тело похитили из морга.

Мужчина, говоривший первым, обменялся с ним взглядом, но Бронвин имела лишь смутное представление об этом обмене. Ее воображение живо нарисовало момент битвы около и на кладбище, ту ночь, когда Люк похитил ее.

«На кладбище было тело? Чье?», задумалась она.

Через некоторое время, ей пришла мысль, что они могут говорить о Марко. Она не знала, что произошло после того, как она оставила их перед боем, но Бронвин ведь видела парня позже, с Константином. И все же, он был единственным вариантом. Люк, конечно, не мог быть тем телом, и так как бой состоялся между ним и Марко, то оставался только бедный парень. Кроме того, он казался единственным, кого ошибочно могли принять за труп и кто казался способен встать и уйти.

Женщина не верила, что кто-то из них украл труп из морга. Какой в этом смысл?

Ну, Бронвин не могла знать все тонкости, поскольку они являлись паранормалами.

Бедный мужчина! Вероятно, для него было не слишком приятно проснуться в морге.

– Что вы знаете об этом? – спросил один из агентов ФБР.

– Почему я должна об этом знать? – увильнула она.

– Вы не читаете газет?

– Это было в газетах? – в ужасе ахнула Бронвин.

– У нас есть основания подозревать, что вы можете быть связаны с бандой.

Она несколько раз моргнула, смотря на агента ФБР, пытаясь сменить тему разговора.

– Почему?

– Машина, припаркованная перед вашим домом, принадлежит одному из членов банды, которую мы разыскиваем.

– Какая машина?

Четверо мужчин обменялись взглядами.

– Так вы знаете или не знаете Люка Серого Волка?

Бронвин почувствовала, что цвет ее лица несколько раз изменился в быстрой последовательности.

– Звучит, как индейское имя, я имею в виду коренных американцев.

– Спрашивали не об этом.

– А о чем?

– Вы знаете его?

Бронвин обдумала это. «Достаточно близко», но женщина догадывалась, что агенты не знают, как она и Люк почти целую неделю занимались сексом. На самом деле, женщина не могла утверждать, что знала его.

– Я так не думаю, – сказала она, наконец.

– А как насчет Калеба Уэстморленда?

– Это имя звучит знакомо, – осторожно сказала Бронвин, задаваясь вопросом, видели ли они, как она уезжала из его дома. – Почему вы спрашиваете?

– Здесь может быть связь.

– С индейской… я имею в виду, с бандой коренных американцев?

– Кто говорил, что это банда коренных американцев?

– Вы думаете, что это не так?

Четверо мужчин обменялись еще одним долгим взглядом и очевидно решили сменить тактику.

– Мы полагаем, что вы можете быть в опасности.

Бронвин удивленно посмотрела на них.

– С чего вдруг?

– Из-за вашей связи с индейской бандой! – нетерпеливо рявкнул Браун, хлопнув ладонью по столу.

Женщина подпрыгнула.

– Я думала, что вы сказали, что это не индейская банда?

– Он был в вашей квартире. Зачем бы он пошел туда, если бы не знал вас?

– Люк Серый Волк в моей квартире?

– Уэстморленд.

– Что же он там делал? – спросила она с любопытством, вдруг вспомнив, как тот говорил ей, что искал ее.

– Мы не знаем. Надеялись, что вы сможете ответить на этот вопрос.

Бронвин пристально посмотрела на мужчину.

– Но вы же полиция! Если вы не знаете, с чего взяли, что я могу?

В течение нескольких минут четверо мужчин пристально разглядывали ее, и наконец, встали и вышли из комнаты.

Женщина решительно настроилась найти еще один ноготь, чтобы отгрызть и его. На этот раз они заставили ее прождать более часа.

Агенты ФБР вернулись без детективов и устроились на стульях.

– Давайте попробуем еще раз, что ли?

– Давайте не будем. Если я не под арестом, вы не можете удерживать меня!

– Мы будем признательны вам за сотрудничество, мисс Вильямс.

– Я была бы признательна, если бы меня освободили!

– Значит… вы отказываетесь сотрудничать?

Бронвин с негодованием посмотрела на него.

– Объяснитесь точнее, что вы имеете в виду, говоря, что я не сотрудничаю? Я сижу здесь уже почти два часа! За это время, я могла бы уже быть дома!

Мужчина нахмурился.

– Теперь, когда вы упомянули об этом, сейчас слишком неподходящее время ночи, чтобы решиться переехать. Могу я спросить, почему вы решили уехать?

– Не понимаю, какое вам дело, в какое время дня или ночи я выполняю свои дела, – сказала Бронвин сердито.

– Большинство людей не загружают свою машину посреди ночи, чтобы уехать.

– Ну, так случилось, что я захотела уехать.

– Почему посреди ночи?

– Почему вы постоянно упоминаете, что была середина ночи, как будто человек не может ездить по ночам! Насколько я слышала, это не запрещается законом.

– У вас, вероятно, была веская причина, что двинуться в путь ночью.

– Как вы пришли к такому выводу, Шерлок? Я свободна, одинока… и беременна! Я могу уехать в любое чертово время дня и ночи, когда хочу и я была настроена уехать!

Мужчина впился в нее взглядом.

– Кто отец?

Вопрос заставил ее вздрогнуть. Она почувствовала, что ее лицо залило краской.

– В действительности, я не уверена… э-э… это не ваше дело.

– Это секрет?

Она смерила его сердитым взглядом.

– Нет! Это долбаная загадка! Она называется "я переспала с несколькими парнями" и думала, что вернувшись домой, посмотрю, смогу ли выяснить, кто из них обрюхатил меня!

На этот раз покраснел агент ФБР.

– Одного из них случайно не зовут Люк Серый Волк?

Она тревожно нахмурилась.

– Теперь, когда вы упомянули это, не был ли он немного темнокожим?

Мужчина пристально изучал ее в течение нескольких нервирующих секунд.

– Если вы чувствуете, что ваша жизнь находится в опасности, мисс Вилльямс, мы можем поместить вас под защиту.

– Если это синоним тюрьмы, то нет, спасибо, но благодарю за предложение!

– Речь не о тюрьме. Мы можем перевезти вас в безопасную квартиру и предоставить круглосуточную охрану.

– На самом деле это звучит очень похоже на тюрьму. В любом случае, я не в опасности. Я устала и хочу в туалет.

На этот раз покраснели оба агента. Один кивнул другому, тот встал и направился к двери. В долбаную ванную ее сопровождала женщина коп.

– Сейчас более комфортно? – спросил агент ФБР, когда Бронвин привели обратно.

– О! Чудесно! Спасибо, что спросили. Я могу идти?

– Еще несколько вопросов.

Три часа спустя, Бронвин прекратила даже пытаться ответить на град вопросов. Она встала, посмотрела на пол, нашла место возле одной из стен, и легла.

Женщина-коп пришла и заставила ее подняться.

– Я требую адвоката!

– Зачем? Вы не арестованы, – сказал кретин ФБРовец.

– Тогда я ухожу! Свалите с моего пути!

Они остановили ее у двери.

– Бронвин Вилльямс, мы берем вас под охрану.

– Пошли вы куда подальше! Я собираюсь позвонить адвокату, как только смогу найти телефон, и выдвинуть против вас обвинения, пообщаться с прессой, и натравить на вас всех чертей ада!

Она так устала, что к тому времени как они вывели ее из полицейского участка, все чего ей хотелось, это свернуться где-нибудь, где угодно, и уснуть. Однако когда ее заталкивали – "помогая" – в черный седан, Бронвин увидела мужчину на углу, который выглядел смутно знакомым.

Он был из стаи Люка? Или может она видела его в клубе?

Конспиративная квартира, в которой проснулась Бронвин, оказалась не намного лучше той, что она снимала. На самом деле даже немного хуже – здесь повсюду были вооруженные люди.

Она предположила, что либо не так уж им важна, либо ФБР всерьез не считали ее связанной с "бандой", за которой установили слежку. С ней остались только женщина ФБР внутри и мужчина снаружи.

Они, наверное, не собирали сведения о деловых партнерах Люка, иначе бы не думали, что тощая девчонка-подросток и сопливый паренек смогут ее защитить. С другой стороны, может женщину использовали как приманку, и агенты ФБР прятались на крышах близлежащих домов?

Бронвин до сих пор не могла понять, с чего все решили, что Люк связан с какого-то преступной бандой, а тем более, как они приплели к нему Уэстморленда. Парень будет в бешенстве! Ему не нравилось внимание. Если и было что-то, что она узнала о Калебе, так это, что он очень щепетильно относился к своей личной жизни.

Девушка ни на мгновение не поверила в то, что кто-то из них был замешан в чем-то противозаконном! Полицейские приплели к этому Калеба только по той причине, что заметили его около ее квартиры сразу после "похищения". Они сложили это с его богатством и властью, решив, что честным путем он не мог стать настолько влиятельным.

Ведь даже не стая Люка убила того бедного человека! Это был Томми Два Кого-то там. Она отчетливо помнила, как другие ликаны говорили об этом. Или они знали, что она подслушивает, поэтому сказали, что это сделал альфа другой стаи?

Бронвин подумала, что Люк, возможно, не хотел, чтобы она знала, что зверь, напавший на нее и Дункана, был членом его стаи, но если так, то он не сражался бы с ним за нее?

Достаточно успокоившись, женщины спросила у агента, где ее вещи, узнав, что они находятся у проклятых полицейских и, разозлившись, вовсе перестала разговаривать. Вместо этого, Бронвин заперлась в спальне, и весь день смотрела в окно, пытаясь понять, как ей избавиться от полицейских и ФБР и пойти домой.

Не то чтобы у тех было что-то, в чем они могли ее обвинить! Она не сделала ничего криминального, как Люк и Калеб, так что они не могли обвинить ее в связи с преступниками. Она чертовски хорошо знала, что поместить ее в эту квартиру – не более чем хитрость, чтобы использовать потом в качестве свидетеля против одного из них.

Бронвин особенно волновалась об этом. Но еще меньше хотела стать приманкой. У нее было плохое предчувствие, что если кто-то из парней, в том числе Константин, узнает, где она, то все сразу же окажутся у "конспиративной квартиры". Тем не менее, время шло, и женщина начала думать, что это все менее и менее вероятно. Она поняла, что ждала и надеялась на чудесное спасение потому, что не знала, как самой выпутаться из проблем. ФБР и полицейские полностью проигнорировали требование освободить ее и право на адвоката. Бронвин не могла их заставить, а тем более выбраться из квартиры. Если бы не третий этаж, она, может быть, попыталась бы выбраться через окно, но одного взгляда наружу хватало, чтобы убедиться – это невозможно.