Текст книги "Адмирал Александр Васильевич Колчак (краткий биографический очерк)"

Автор книги: М. Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

1) Ставить мины в таком большом количестве, чтобы неприятель не успевал их Вытравливать. для этого приспособить мелкосидящие суда, чтобы ставить мины на тех же местах, где они уже были поставлены раньше.

2) Весь флот разделить на две или три группы, чтобы одна группа судов постоянно держалась в море и наблюдала за Босфором.

3) Мины ставить возможно ближе к неприятельским берегам и ни в коем случае не дальше пяти миль от берега, чтобы не лишить себя возможности бомбардировать Босфорские укрепления с моря.

4) Опыт Дарданелльской операции англичан показал на невозможность прорыва флота через узкие проливы без содействия армии. Поэтому план овладения в будущем Босфором намечался следующий: высадить армию на побережье Черного моря и завладеть укреплениями пролива с сухого пути, а затем уже вводить флот в пролив после занятия укреплений с берега, когда очистка проходов в минном поле не представит для нас больших затруднений.

5) Никакой успех на войне не может быть достигнут без риска потерь.

Взвесив все эти соображения, адмирал Колчак еще в вагоне поезда принял непреклонное решение о характере предстоящих операций.

В первый же день прибытия в Севастополь, тотчас по вступлении Колчака в командование флотом, было получено известие секретной разведки о том, что крейсер «Бреслау» вышел из Босфора в Черное море в неизвестном направлении. Адмирал Колчак хотел немедленно выйти с флотом в море для встречи с «Бреслау», оказалось, что выход флота в море в ночное время не организован, а также, что выходные фарватеры не протралены и протраление их займет шесть часов времени, поэтому если начать траление на рассвете в три часа, то флот может выйти в море в девять часов утра. Ни чего не оставалось делать, как ждать. Стало ясно, почему, несмотря на прекрасно организованную секретную агентуру, флот никогда не мог выйти вовремя в море для встречи противника, который успевал делать набеги на наши берега. Адмирал Колчак тотчас же дал указания начальнику охраны Севастопольских рейдов организовать ночной выход флота в море с тем, чтобы эта новая организация уже действовала через двое суток, когда мы будем возвращаться с моря. Мне он приказал разработать план преследования «Бреслау». Переговорив с моими помощниками о вероятных целях, которые может иметь «Бреслау», я составил следующий план. Линейный корабль «Императрица Мария» под флагом Командующего флотом и крейсер «Память Меркурия» с семью нефтяными миноносцами идут в направлении к Самсунскому заливу; если до вечера не последует встреча с «Бреслау», то «Императрица Мария» и четыре миноносца идут к Батуму, а «Память Меркурия» с тремя миноносцами к Новороссийску с целью встречи в этих пунктах с «Бреслау» на рассвете. Адмирал Колчак утвердил этот план. Флот вышел в море в 9 часов утра. Взяли курс согласно плану. Около 4 часов дня встретили «Бреслау», идущего по направлению к нашим Кавказским берегам. Увидев нас, «Бреслау» немедленно по вернул и начал уходить полным ходом в направлении к Босфору. Первоначально расстояние от «Марии» до «Бреслау» было всего 90 кабельт. «Мария» дала залп. который накрыл «Бреслау», но последний выпустил густую дымовую завесу, которая его совершенно скрыла, и наша стрельба сделалась недействительной. Расстояние между «Бреслау» и «Марией» увеличивалось. Погоня продол жалась до вечера. Скорость хода «Бреслау» значительно превосходила скорость хода «Марии», и он ушел на Босфор, а мы вернулись в Севастополь, причем входили туда уже ночью, по вновь разработанной системе охраны рейдов.

По возвращении в Севастополь согласно указаниям адмирала Колчака, я принялся за разработку планов заграждений Босфора и Варны минами. Первоначально встретились большие препятствия. Миноносцы совсем не были обучены постановке мин заграждения. Самих мин в Севастополе было только около 400, потребность же определялась не мене 2000. Наконец, начальник минной бригады подал адмиралу Колчаку докладную записку, в которой заявил, что считает идею заграждения Босфора минами бесцельной, вредной и рискованной. Пришлось выполнять план без его участия. Все эти препятствия были вскоре устранены. Морской министр обещал присылать в Севастополь мины в большом количестве. Был выписан лучший специалист по проектированию мин заграждения, капитан 1-го ранга Шрейбер, который разработал новый тип малой мины «рыбка» для борьбы с подводными лодками. 9000 таких мин были заказаны на южно-русских заводах. Миноносцы начали занятия по обучению постановке мин.

Уже в конце июля мы приступили к операциям по минированию Босфора. Сначала 40 мин были поставлены внутри пролива с подводной лодки «Краб». Затем 1-й дивизион нефтяных миноносцев (типа «Новик») поставил в три приема мины заграждения при входе в Босфор вплотную к неприятельским берегам, под самыми его батареями. Хотя я был флаг-капитаном Оперативной Части, но по особым обстоятельствам адмирал Колчак, когда мы были уже в море, приказал мне вступить в непосредственное командование дивизионом миноносцев, ставивших заграждения. Сам адмирал Колчак с линейными кораблями «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина II» держался в море вблизи Босфора, чтобы поддержать миноносцы в случае выхода неприятеля.

В дальнейшем было произведено таким же путем заграждение Варны. Затем мы стали периодически усиливать поставленные заграждения. Были специально оборудованы мелкосидящие суда, которые ставили мины поверх раньше поставленных. В течение трех месяцев нами было поставлено более 2000 мин. Результат превзошел самые смелые ожидания. Неприятель потерял на наших минах 6 подводных лодок, и с середины ноября 1916 года до конца командования флотом Адмиралом Колчаком ни одна подводная лодка, ни один неприятельский военный корабль, ни один пароход не выходил из Босфора в море. Подвоз угля в Константинополь из единственного Турецкого угольного порта Зунгулдак, расположенного на берегу Черного моря, прекратился, и Турецкая Империя начала чувствовать угольный голод. Плавание по морю наших пароходов-транспортов совершалось с полной безопасностью, как в мирное время. Задача снабжения наших армий значительно облегчилась. Потери наших транспортов за все время командования флотом Адмиралом Колчаком состояли в одном пароходе.

Я не могу подробно останавливаться на ходе войны на Черном море, так как это заняло бы много места, скажу только, что дальнейшая деятельность состояла в поддержке армий, действующих в Румынии, в обороне устья реки Дунай и в подготовке к десанту на Босфор. В конце 1916 года была получена директива из Ставки Верховного Главнокомандующего, указывающая, что взятие нами Босфора должно совершиться в то время, когда в результате предположенного наступления наших армий на главном фронте силы центральных держав дрогнут. Это предполагалось летом 1917 года. По указаниям адмирала Колчака был разработан план десанта, подготовлена транспортная флотилия для этой цели, разработаны тактические наставления для производства высадки, службы связи и т. п., но всему этому не суждено было осуществиться вследствие начала революции и последующего разложения вооруженных сил России.

25 февраля ст. ст. Адмирал Колчак прибыл в Батум на миноносце «Счастливый» для совещания с Главнокомандующим Кавказской Армией Великим Князем Николаем Николаевичем по вопросу о сооружении порта в Трапезунде и о содействии флота Кавказской армии. В Батуме адмирал получил телеграмму от Начальника Морского Генерального Штаба следующего содержания: «В Петрограде произошли крупные беспорядки, город в руках мятежников, гарнизон перешел на их сторону». Адмирал немедленно послал телеграмму коменданту Севастопольской крепости с приказанием прекратить почтовое и телеграфное сообщение Крыма с остальной Россией до выяснения положения, чтобы не смутить настроения команд флота и населения непроверенными известиями. Адмирал немедленно вернулся на миноносце в Севастополь. Там уже были получены телеграммы на его имя от Председателя Государственной Думы Родзянко с изложением событий и извещением, что правительство в Петрограде арестовано и комитет членов Государственной Думы временно взял на себя функции правительства.

Адмирал Колчак собрал совещание флагманов и старших начальников крепости и порта, сообщил им содержание полученных телеграмм и предложил им сообщить об этом офицерам и командам, призывая последних сохранять спокойствие и исполнять долг службы по-прежнему. Кроме того, адмирал заявил, что в дальнейшем известия о событиях будут немедленно сообщаться для сведения служащих и работающих на флоте, в крепости и в порту. Адмирал дал указания старшим начальникам сообщать подчиненным о ходе событий, чтобы известия о них приходили к командам от их прямых начальников, а не со стороны от разных смутьянов и агитаторов. Почтовое и телеграфное сообщение с Крымом было восстановлено, так как обстановка более или менее прояснилась. На флоте, в порту и в крепости все было спокойно и беспорядков не происходило.

Через несколько дней были получены манифесты об отречении от престола Государя Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича и сообщение из ставки Верховного Главнокомандующего о том, что в прощальном приказе Государь повелел армии и флоту подчиняться Временному Правительству. В то же время турки дали несколько открытых радиотелеграмм, которые были приняты на кораблях с извращенным изложением происходящих событий и с призывом к Черноморскому флоту перестать воевать.

Предвидя возможность выхода «Гебена» и «Бреслау» в море, Адмирал Колчак с флотом вышел в море и крейсировал на виду Босфора. На кораблях все было спокойно и служба шла нормально.

Наконец, был получен по радиотелеграфу приказ № 1 Петроградского Совета Солдатских и Рабочих депутатов, отменяющий Дисциплинарную власть офицеров. По лучение этого приказа имело большое влияние на разрушение дисциплины; начались митинги, и влияние офицеров на команду стало падать. Было ясно, что флот идет к разложению и что наложение дисциплинарных взысканий офицерами на нижних чинов стало невозможно. Необходимо было найти новые методы влияния на команды. Адмирал приказал всем свободным от службы офицерам флота, порта и гарнизона крепости собраться в морском собрании, где он произнес речь, призывая офицеров сплотиться с командой во имя спасения родины, напрячь все силы для успешного завершения войны, влиять своим примером на подчиненных и исполнять свой долг до конца. Вдохновенная речь адмирала Колчака произвела громадное впечатление. После него говорили в том же духе несколько офицеров. Затем на трибуне собрания неожиданно появились матрос, солдат и рабочий, которые заявили, что они прибыли с митинга, на котором были представители этих трех категорий и которые поручили им заявить, что они безусловно верят адмиралу Колчаку, будут исполнять его приказания, слушаться офицеров и будут продолжать войну до победного конца. Они предложили организовать на каждом корабле и в каждой отдельной части комитет из представителей офицеров и команды с целью влиять на команду в духе сохранения дисциплины и поддержания боеспособности. Постановления комитетов могли приводиться в исполнение, только если они будут утверждены командиром части.

Для всего Флота было предложено учредить Центральный Комитет Флота, Армии и Рабочих от частей, подчиненных Командующему Черноморским Флотом. Постановления этого комитета представляются на утверждение Командующему Флотом. При выходе из Морского Собрания огромная толпа жителей города, матросов и солдат устроила овацию адмиралу Колчаку: толпа несла плакаты с надписью «война до победного конца» и т. п. Казалось какая-то возможность продолжать войну и поддерживать дисциплину существовала. Комитеты были установлены, и в течение первого времени их деятельность была плодотворна. Флот продолжал выполнять боевые операции, и минное заграждение у Босфора поддерживалось новыми постановками мин. По городу ходили процессии с призывом продолжать войну и с плакатами «Босфор и Дарданеллы России».

В самом начале революции Адмирал Колчак сделал заявление Военному и Морскому Министру, что он считает возможным продолжать Командование Флотом до тех пор, пока не наступит одно из трех обстоятельств: 1) отказ какого-либо корабля выйти в море или исполнить боевое приказание, 2) смещение с должности без согласия Командующего Флота кого-либо из начальников отдельных частей вследствие требования, исходящего от подчиненных, 3) арест подчиненными своего начальника. В начале марта Адмирал Колчак предложил мне вступить в должность Начальника Штаба Черноморского Флота, так как бывший Начальник Штаба Контр-Адмирал Погуляев по причинам, не имеющим ничего общего с его деятельностью во флоте, должен был уйти. Я доложил Адмиралу, что готов служить в какой угодно должности в Черноморском Флоте до тех пор, пока он им командует.

В середине марта Военный и Морской Министр Гучков просил Адмирала Колчака прибыть в Петроград, а затем в Псков на совещание Главнокомандующих и Командующих армиями для обсуждения общего положения на фронте. Совещание состоялось под председательством Временного Верховного Главнокомандующего генерала Алексеева. В нем выяснилось полное разложение армии и Балтийского флота и невозможность продолжать войну, если процесс разложения не будет остановлен и дисциплина восстановлена.

По возвращении в Севастополь Адмирал решил обратиться с патриотическим призывом к командам и указать им на опасность, грозящую Родине вследствие создавшегося положения. Адмирал собрал в помещении цирка представителей от всех частей флота, порта и крепости и произнес прекрасную, полную патриотизма речь. Он рассказал про положение на фронте, указал на цели войны, на гибельность для России, если она выйдет из состава воюющих, так как какая бы сторона ни одержала победу, России придется заплатить своим достоянием победившей стороне, будь то враги или союзники. Это грозит потерей наших окраин. Адмирал указал, что Россия существует и каждый ее сын должен исполнить патриотический долг. Речь Адмирала произвела громадное впечатление. В командах создался небывалый подъем духа, и они решили выбрать из своей среды делегатов в 500 человек для отправления на фронт с целью противодействия разрушительной агитации и воздействия своим примером на части армии в духе патриотизма.

Московский Городской Голова просил Адмирала Колчака прислать ему копию его речи, так как Московская Городская дума постановила отпечатать эту речь в 10 миллионах экземпляров для распространения среди населения России.

Престиж Адмирала Колчака стоял чрезвычайно высоко, казалось, что офицеры и команды готовы были следовать за ним всюду, куда он их поведет. Адмирал это сознавал и прилагал все свои силы для поддержания боеспособности флота. Черноморская делегация была отправлена. Она, по-видимому, приложила много стараний в направлении остановления разрушительных процессов. В состав делегации попали наиболее патриотично настроенные и способные матросы и солдаты, но уход их из Черноморского флота ухудшил положение во флоте, так как подняли голову темные, разрушительные силы. Большевистская пропаганда усилилась и появились случаи крупного нарушения дисциплины.

В начале мая Центральный Комитет Флота по ничтожному поводу арестовал старшего помощника капитана над Севастопольским портом генерал-майора Петрова, несмотря на запрещение Адмирала Колчака производить арест. Адмирал послал телеграмму Временному Правительству с просьбой назначить ему преемника, так как он не находит возможным командовать флотом, если его приказания не исполняются. Временное Правительство прислало грозную телеграмму, обращенную к Центральному Комитету с приказанием освободить генерала Петрова, что и было исполнено. Комитет присмирел и проявил опять покорность Командующему флотом. Чувствовалось, что если правительство проявит твердость, то можно будет восстановить прежний порядок.

Через несколько дней в Севастополь прибыл Военный и Морской Министр Керенский. Вместо проявления твердости он произнес несколько демагогических речей и благодарил комитет за исполнение просьбы Временного Правительства. Комитет получил одобрение, и его позиция от речей Керенского только укрепилась. После отъезда Керенского разрушительный процесс в Черноморском флоте усилился. Из Балтийского флота прибыла делегация большевиков, одетых в матросскую форму, они стали открыто вести пропаганду против Адмирала Колчака; они говорили на митингах: «Товарищи черноморцы, что вы сделали для революции, вами командует прежний Командующий флотом, назначенный еще Царем, вот мы, Балтийцы, убили нашего Командующего флотом, мы заслужили перед революцией и т. п.» Арестовать этих агитаторов не было сил. Их речи имели большое влияние на некультурные массы матросов, солдат и рабочих. Влияние офицеров быстро падало. В начале июня митинги приняли угрожающий характер. Центральный Комитет, пытавшийся удерживать солдат, сам потерял влияние. Миноносец «Жаркий» отказался выйти в море для исполнения боевой задачи. Команда его заявила, что, хотя она и уважает своего командира лейтенанта Веселого, но он человек слишком храбрый, поэтому воевать под его начальством опасно.

8-го июня во дворе Севастопольского Флотского экипажа собрался митинг, на котором присутствовало тысяч 15 человек. Балтийские делегаты агитировали и наэлектризовывали толпу. Толпа требовала отобрания ручного оружия от офицеров и ареста их. Вечером пришло известие, что на берегу начались аресты офицеров. Адмирал Колчак пробовал восстановить спокойствие, взывая к патриотизму людей, но это было тщетно.

Около 2 часов дня 9-го июня было получено известие, что на некоторых кораблях команда отобрала оружие от офицеров, и через короткое время была принята радио-телеграмма от делегатского собрания с приказанием судовым комитетам отобрать от офицеров оружие. Судовой комитет флагманского корабля явился к Адмиралу Колчаку в каюту с требованием выдать его оружие. Адмирал просто прогнал их вон. Затем он приказал поставить команду корабля во фронт и произнес речь, в которой указал на гибельные для родины поступки матросов, разъяснил оскорбительность для офицеров отобрания от них оружия, сказал, что даже враги японцы не отобрали от него его Георгиевскую саблю после сдачи Порт-Артура, а они, русские люди, с которыми он делил все тягости и опасности войны, нанесли ему такое оскорбление, но он им своего оружия не отдаст, и они его не получат ни с живого, ни с мертвого. После этого он выбросил саблю в море. Затем Адмирал призвал к себе следующего по старшинству флагмана контр-адмирала Лукина и предложил ему вступить в командование флотом. Временному Правительству он послал телеграмму с извещением о происшедшем. В полночь с 9-го на 10-е июня Адмирал Колчак приказал спустить свой флаг Командующего флотом. Тогда же была получена телеграмма Временного Правительства, подписанная Князем Львовым и Керенским, следующего содержания (цитирую по памяти):

1) Вице-Адмиралу Колчаку и Капитану 1 ранга Смирнову, допустившим явный бунт в Черноморском флоте, немедленно прибыть в Петроград для доклада Временному Правительству.

2) Контр-адмиралу Лукину вступить во временное командование флотом.

3) Для расследования обстоятельств бунта и наказания виновных назначается комиссия, выезжающая из Петрограда.

Адмирал был глубоко оскорблен этой телеграммой.

10-го июня вечером Адмирал Колчак и я отбыли из Севастополя в Петроград. На вокзале собрались проводить некоторые офицеры флота и при отходе поезда один из них, обращаясь к Адмиралу, крикнул: «Мужество и доблесть, сознание долга и чести во все времена служили украшением народов. Ура!» Оценка боевой деятельности Адмирала Колчака дана нашими противниками немцами в официальном издании относительно войны на Черном море следующими словами: «Колчак был молодой и энергичный вождь, сделавший себе имя в Балтийском море. С его назначением деятельность русских миноносцев еще усилилась. Сообщение с Зунгулдаком было значительно стеснено. Подвоз угля был крайне затруднен. Угольный голод в Турции все больше давил. Флот был принужден прекратить операции». «Постановка русскими морскими силами мин перед Босфором производилась мастерски». Летом 1916 года Русские поставили приблизительно 1800-2000 мин. Для этого они пользовались ночами, так как только ночью можно было подойти к берегу. Русские заградители подходили непосредственно к берегу, и новые мины ложились так близко к старым, что можно было только удивляться ловкости и уверенности, с которыми русские сами избегали своих собственных раньше поставленных мин». «Становилось все более очевидным, что при обычной энергии русского флота эти операции были только подготовительными к другой активной на другом пункте Побережья». На все надобности Оттоманской Империи пришлось ограничиться 14.000 тоннами угля в месяц, прибывавшими из Германии. Пришлось сократить железнодорожное движение, освещение городов, даже выделку снарядов. При таких безнадежных для Турции обстоятельствах начался 1917 год. К лету деятельность русского флота стала заметно ослабевать. Колчак ушел. Россия явно выходила из строя союзников, ее флот умирал. Революция и большевистский переворот его добили. В декабре стали беспрепятственно доставлять уголь из Зунгулдака в Константинополь. Оттоманская Империя стала оживать.

Во время пути из Севастополя в Петроград Адмирал Колчак находился в очень тяжелом состоянии духа. Судьба Родины его тревожила, он сознавал, что Отечество идет быстрыми шагами к гибели; Сделанное Временным Правительством обвинение в допущении им бунта его оскорбило. Он прилагал все свои силы для сохранения боеспособности флота, но законы, вводимые Временным Правительством, противоречили всем установившимся понятиям об устройстве воинской силы и разлагали армию и флот. Никакие меры отдельных начальников не могли остановить этого разложения.

Адмирал в вагоне высказывал мнение, что главным врагом России является Германия, дошедшая до таких низменных способов ведения войны, как доставка в Россию Ленина в запломбированном вагоне. Адмирал говорил, что для сокрушения Германии он отдаст все свои силы, хотя бы сражаясь в рядах союзников. Он верил их благородству, считал себя связанным с ними долгом чести на поле брани и надеялся, что, победив Германию, союзники помогут восстановлению Национальной России. По прибытии Адмирала Колчака в Петроград он был принят Временным Правительством во время заседания Правительства. Колчак доложил свой взгляд на состояние вооруженных сил, на явный проигрыш войны, на необходимость восстановления дисциплины путем наказания смертной казнью за неисполнение Приказаний начальников, на опасность гибели страны и приближения большевизма. Временное Правительство обещало обсудить эти предложения, но все это было бесполезно, так как в состав Правительства входили члены партии социал-революционеров «друзей большевиков». В Петрограде в это время находилась американская миссия сенатора Рута, в составе которой был морской представитель Адмирал Глэнон. Последний обратился к Адмиралу Колчаку с просьбой прибыть в Америку, дабы передать американскому флоту сведения и опыт по под готовке десантных операций на Босфоре, так как в Америке имелась идея предпринять самостоятельную операцию по завладению Дарданеллами. Видя невозможность применить свои силы в родном флоте, Адмирал Колчак согласился на предложение Американцев, которое затем было сделано им в официальной форме временному правительству, и Адмирал начал готовиться к поездке в Соединенные Штаты.

Популярность Адмирала в России была чрезвычайно велика. Различные политические организации его приветствовали, газеты национального направления указывали на него как на диктатора. В Петрограде возник ряд патриотических организаций, которые подготовлялись к подавлению большевистских организаций силой оружия и к устранению из состава правительства «друзей большевиков». Эти организации пригласили Колчака объединить их деятельность и стать во главе движения. Колчак согласился. Началась работа в этом направлении. Колчак решил остаться в России. Однажды вечером мы получили известие, что наша организация раскрыта Керенским. На другой день Адмирал Колчак получил собственноручное письмо от Керенского с приказанием немедленно отбыть в Америку. 27-го июля Адмирал Колчак выехал из Петрограда в Америку через Англию; я и несколько других морских офицеров сопровождали его. В Лондоне он был чрезвычайно любезно принят Первым Морским Лордом Адмиралом Джеллико, который предложил адмиралу идти в Америку на английском вспомогательном крейсере. По прибытии в Америку выяснилось, что операция против Дарданелл не будет осуществлена. Пребывание Колчака свелось к осмотру Американского флота, заводов и портов. Адмирал решил вернуться в Россию через Японию. Накануне отбытия из Сан-Франциско было получено известие о большевистском перевороте. Прибыв в Японию в начале ноября 1917 года, адмирал узнал о событиях в России, о подробностях большевистского переворота и о начале мирных переговоров между большевиками и Германией. Брест-Литовский мир явился для него тяжелым ударом как и для всякого русского, любящего свое Отечество. Верный своему союзному слову, адмирал решил сражаться против Германии в рядах союзных войск и обратился через Английского посла в Токио к Английскому Правительству с просьбой принять его в английскую армию хотя бы рядовым. Через некоторое время был получен ответ с извещением, что адмирал принят в английскую армию и ему предлагается отправиться в. Бомбей в штаб Индийской армии для дальнейшего назначения на Месопотамский фронт. Адмирал вые хал по назначению. По прибытии в Сингапур он получил телеграмму от английского правительства, в которой сообщалось, что вследствие изменившейся обстановки на Месопотамском фронте и ввиду просьбы русского посланника в Пекине князя Кудашева английское правительство считает, что адмиралу следует направиться в Пекин, где поступить в распоряжение князя Кудашева. О цели поездки в Пекин адмирал ничего не знал, но решил исполнить указание англичан.

Прибыв в Пекин, адмирал узнал от князя Кудашева, что на юге России уже идет борьба с большевиками под предводительством генералов Алексеева и Корнилова и что необходимо начать создавать вооруженную силу и на Дальнем Востоке в полосе отчуждения Восточно-Китайской железной дороги. Средства для этого имелись в виде ассигнований на содержание Заамурского округа пограничной стражи. Вскоре было оформлено назначение нового правления железной дороги, в состав которого вступил адмирал Колчак.

Он переехал в Харбин, где начал заниматься новым делом. Обстановка была такова, что работа не могла быть продуктивной. В полосе отчуждения уже имелось несколько русских вооруженных отрядов, которые враждовали между собой. В западной части дороги в направлении на Забайкалье действовал отряд хорунжего Семенова, отказавшегося подчиняться Адмиралу Колчаку и действовать совместно с другими отрядами. Попытки Адмирала установить одну общую организацию, сделанные им путем личного обращения к Семенову, были безрезультатны. Возможно было бы объединить отдельные организации, установить снабжение их из одного общего источника. Японцы снабжали и поддерживали отряд Семенова, на обращение к ним Правления железной дороги о выдаче снабжения отряду Семенова через общую организацию японцы через своего военного представителя в Харбине ответили отказом. Адмирал Колчак увидел, что ничего сделать нельзя, и отправился в Японию для личных переговоров с японским военным министерством.

Тем временем в России произошли крупные события. Добровольческая армия освободила от большевиков области на юге России. Сибирь была освобождена при содействии чехо-словаков. На Волге, в Самаре, образовалась противубольшевистская власть. Наконец, в Уфе было собрано Государственное Совещание, на котором произошло объединение противубольшевистских правительств и образование Всероссийской Власти с Директорией из пяти лиц. Адмирал Колчак решил ехать через Сибирь и Уральск в Севастополь, где находилась его семья, и где он мог принять участие в борьбе с большевиками в рядах Черноморского флота.

Доехав до Омска, он был там задержан директорией, сделавшей ему предложение принять участие в ее работе в качестве Военного и Морского Министра Всероссийского Правительства. Новому правительству необходимо было привлечь в свой состав человека, пользующегося всеобщей известностью, безупречной честности и высокого патриотизма.

Адмирал сначала отказался вследствие недостаточного знакомства с деталями сухопутного военного дела, но за тем, по настоянию местных деятелей дал свое согласие, считая долгом патриота работать для восстановления национальной России.

В это время шла борьба между членами директории и Сибирским Правительством, окончившаяся победой Сибирского Правительства, низвержением директории и провозглашением Адмирала Колчака Верховным Правителем России. Чтобы понять причины этого переворота, необходимо остановиться на обстоятельствах образования Директории.

Во время свержения власти большевиков в Сибири и в Приволжье чехословацкими войсками, при содействии вновь сформированных Русских отрядов, состоявших из офицеров и волонтеров, в освобожденных областях образовались новые правительства, главнейшими из которых были следующие: С а м а р с к о е – составленное из членов Учредительного Собрания, по составу однородно партийное. В него входили исключительно члены партии социалистов-революционеров во главе с председателем собрания левым социалистом-революционером Черновым. Программа последнего, по существу, мало чем отличалась от программы большевиков. Он расходился с последними главным образом по вопросу об Учредительном собрании, и для него большевики были, конечно, ближе, чем национальные элементы. С и б и р с к о е – состоявшее из местных сибирских деятелей, подобралось по деловым признакам на внепартийной программе. Были еще правительства Уральское, Оренбургское, Алаш-Орды и другие, все они носили несоциалистический характер. Все правительства сознавали необходимость объединения власти. Для этой цели было собрано Государственное Совещание сначала в Челябинске, а затем в Уфе. На совещании шла борьба между группой, возглавляемой Сибирским Правительством, за которой стояла армия и национальные элементы, и группой, возглавляемой Самарским правительством, с которой шли социалисты-революционеры и социал-демократы интернационалисты. Социалисты умеренных групп партия «Единство», на родные социалисты и т. п. примыкали к группе Сибирского Правительства. Представители Самарского Правительства требовали образования Всероссийской власти, ответственной перед Комитетом Членов Учредительного Собрания, представители же Сибирского Правительства считали, что Всероссийская власть не может быть ответственна перед партийной организацией и должна быть основана на коалиции различных партий и классов населения. Особую позицию занимали торгово-промышленники и члены партии народной свободы, которые требовали передачи всей власти единоличному диктатору.