Текст книги "Гонка на выживание"

Автор книги: М. Ерник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Уводи мальчиков, – обратилась она к Греку. – Только тихо.

– Всё сделаю.

– А эту гадину Штыка я когда-нибудь раздавлю. Как пиявку.

При этом лицо Зинаиды Кузьминичны оставалось безучастным и ничего не выражало. Только суженные до предела глаза могли свидетельствовать, что Сайкина разозлилась, и разозлилась не на шутку.

– Что за женщина! Нет, вы посмотрите, что за женщина! – не отрывая глаз от серебряного шара, повторял Кордак, как будто он находился не здесь, в соседнем домике, а там, рядом с Греком. – А знаете, она так одинока в своём желании раздеться перед мужчинами, что мне очень хочется сделать ей какой-нибудь сюрприз.

Он задумчиво посмотрел в потолок и столь же задумчиво добавил:

– Нет, я настаиваю. Госпожа Сайкина – безусловный фаворит в нашей гонке душегубов.

– Я бы предпочёл всё же ближе познакомиться с остальными участниками состязаний, – бесстрастно отвечал Борке, убирая в сторону свою трость. – Тем более что они сюда уже прибыли.

Он медленно поднялся с кресла и подошёл к окну.

– Предлагаю незамедлительно присоединиться к остальным гостям, дабы не утруждать наших гостеприимных хозяев отправкой посыльного.

– Не возражаю, – подскочил с места Кордак. – Мне давно хочется с ними пообщаться и убедить вас в своей правоте.

– Дадим господину Греку несколько минут, чтобы увести своих протеже от посторонних глаз. Мне кажется, он не испытывает желания видеть нас в эту минуту.

Действительно, в тот самый момент, когда Борке произносил свои слова, Грек по одному выводил парней из домика и сразу же заталкивал их за угол, достаточно тёмный от густых насаждений. Вся эта операция заняла у него не более одной минуты, после чего сам Грек, воровато оглядываясь, последовал за остальными. Но стоило только ему скрыться за углом, как с противоположной стороны аллеи из-за такого же тёмного угла появилась фигура Штыка. Он подошёл к покинутому домику и некоторое время внимательно рассматривал помещение через окно. Только появление Борке и Кордака отвлекло его от этого занятия.

– А, господин Штык, – обратился к нему Борке. – Как удачно, что мы вас встретили. Не будете ли вы столь любезны провести нас в общество?

– А то без нас всё вкусное съедят, – добавил граф.

Штык внимательно изучил Кордака и произнёс тихим голосом:

– Идите за мной.

На пересечении центральной аллеи с дорожкой, идущей вдоль реки, произошла встреча. Первыми к этому месту подошли Штык с Борке и Кордаком. Слева к ним тяжёлой походкой приближался Кулагин в сопровождении Сайкина и водителя-телохранителя. За мэром журавлиным косяком следовали медики. Возглавлял косяк, оправдывая свою должность, главврач Кокошин. Справа от аллеи из директорского домика навстречу Кулагину выходила Сайкина, а рядом с ней уже крутился вездесущий Грек.

– А вот позвольте представить, – выскочил вперёд Сайкин, – господа, о которых я вам говорил. Господин Борке.

Кулагин молча протянул руку. Борке подал её скорее из вежливости.

– И господин… прошу прощения, граф Кордак. Я ничего не перепутал?

– Предельно точно, – подтвердил Кордак, протягивая руку.

Но Кулагина, казалось, эти двое уже не интересовали. Мельком скользнул он взглядом по остаткам румянца Сайкиной и задержался на её оголённой ноге, предательски выглядывающей из-под пальто. Ни слова не говоря, он уверенно двинулся мимо Сайкиной в направлении директорского домика.

– Как вам рукопожатие? – вполголоса поинтересовался Борке у Кордака.

– Это не рукопожатие, это хватка, – оценил тот.

– И вы не изменили своего мнения о фаворите гонок?

– Нет. Чего стоит любая мужская хватка по сравнению с желанием женщины?

– Хорошо, – подытожил Борке, – дождёмся ночи.

Хлопнула в потолок пробка из-под шампанского, и зазвучали тосты. Первым речь сказал Кулагин. Говорил он коротко и убедительно. Шампанским изнурять свой организм не стал, а опрокинул гранёный стопарик водки, приготовленный специально для него.

– Грибочки, грибочки, – послышался голос Сайкина. – Ваши любимые опята. Зиночка сама готовила.

Затем последовал тост Сайкина. Он длинно и витиевато объяснялся Кулагину в любви и преданности. Речь обязывала, поэтому все присутствующие прекратили суету застолья и внимательно, но с нотками грусти в глазах смотрели на Сайкина. Грусть гостей была вполне объяснима. Тост Сайкина застал их в момент набивания рта салатами и закусками. А жевать, когда объясняются в любви губернатору, большинство сочло поступком неэтичным. Гости сидели в напряжении от поднятых кверху бокалов и ждали завершения тоста. Но всякий раз, когда казалось, что речь подходит к концу, лицо Сайкина приобретало черты задумчивости, мысль его делала неожиданный поворот и начиналась сначала. Первым не выдержал сам Кулагин. Окончательно запутавшись в лабиринте речей оратора, он махнул рукой и выпил. Тост Сайкина оборвался в то же мгновение.

– Грибочками угощайтесь, грибочками, – засуетился он, забыв о собственной рюмке.

Словно после стоп-кадра, гости зашевелились и весело заработали челюстями. Чтобы влить в себя незаконченный тост Сайкина, им было необходимо освободить рты. Затем слово было предоставлено Греку. Грек не мелочился. Он поднялся, устремил глаза в потолок и стал благодарить небо за то, что судьба забросила его в Мухоморы. Он благодарил небо за мудрость, ниспосланную губернатору, за энергию, дарованную мэру. И особо благодарил Грек небо за предоставленную ему, простому труженику, возможность жить и работать рядом с такими людьми. За остальных присутствующих Грек небо не беспокоил. Возможно, поэтому интерес к нему пропал сразу же, как только он сел на место.

Затем Сайкин пытался предоставить слово жене, но, уловив краем глаза отрицательное покачивание головой Кулагина, быстро сориентировался и переадресовал его Кокошину.

– Не надо, – прозвучал голос Кулагина.

Он махнул рукой в сторону пытающегося подняться главврача, возвращая его на место.

– Хватит на сегодня речей. Тем более что норму свою я на сегодня выбрал. Сердце, – постучал он по груди. – Давай что-нибудь повеселее.

Тут же, словно по команде, из соседнего помещения раздался задорный женский голос, и в банкетный зал хлынул девичий хоровод в расписных русских сарафанах. Воздух заполнился грохотом башмачков и пылью давно не чищенных танцевальных костюмов. Кокошин, лишённый возможности проявить свои ораторские дарования, несколько раз порывался пуститься в пляс. Но сидевшие по обе стороны, словно сфинксы, докторицы пресекали его устремления на корню. Тем не менее Кокошин умудрился повернуться спиной к губернатору и лицом к танцующим девицам и сделал несколько попыток ухватить их за юбки.

Воспользовавшись некоторой суетой, вызванной желанием Грека выйти покурить, Кордак и Борке тоже покинули застолье и уединились в тёмном углу. Сидя в креслах за огромным тропическим растением, они наблюдали за танцующими.

– Итак, господин Борке, не пришло ли время сделать наши ставки?

– Вы настойчивы, граф.

– Мои предпочтения вы уже знаете. Хотелось услышать наконец ваше мнение.

– Что же, извольте. С вашего позволения, я буду рассуждать вслух.

– Очень интересно послушать.

– Кокошина я отметаю сразу. Его способности ограничиваются только возможностью зарезать кого-нибудь. Да и то по неосторожности.

– Согласен, – подтвердил граф.

– Грек? Возможно. Но он слишком расчётлив и слишком уверен в себе. Настолько, что легко может ошибиться.

– Не смею возразить.

– Госпожа Сайкина? Бесспорно, один из фаворитов. Но её может подвести её же страсть.

– Не подвести, а направлять в интуитивно правильном направлении, – возразил Кордак.

– Не будем сейчас устраивать диспут, – прервал его Борке. – Кулагин? Если бы он был моложе, хотя бы лет на десять, я без сомнения поставил бы только на него. Но сейчас он малоактивен, а это лишает его шансов стать победителем.

– А вы лишаете меня возможности возражать.

– Не стоит, граф. Не проще ли дождаться окончания гонок и посмотреть, кто победил? – повернулся Борке в сторону Кордака. – Итак, мой выбор – господин Сайкин. Энергии у него не меньше, чем у жены. Он не так изворотлив, как Грек, но инстинкт самосохранения у него едва ли не самый развитый.

– Здорово получается, – вновь оживился Кордак, – вы ставите на мужа, а я на жену.

– На мужа, – подтвердил Борке, – именно на мужа. Причём главным его соперником будет Кулагин.

– Посмотрим! Итак, ставки сделаны?

– Сделаны!

В рядах застолья вновь возникла суета. На этот раз суета была связана с серьёзным событием. Застолье покидал Кулагин. Он медленно вышел из-за стола, призывая жестами собравшихся оставаться на месте.

– Продолжайте, продолжайте, – говорил он хриплым уставшим голосом. – А я пойду. А то Марточка там уже заждалась.

Впереди Кулагина суетился Сайкин:

– Мы вас разместили в вашем любимом домике, в соснячке, подальше от речки. Марточка уже там. А Николай – в соседнем номере.

– Знаю. Не суетись, Сайкин, – посоветовал ему Кулагин. – Отдыхай. Но помни: завтра за работу. Воскресенье не для тебя.

– Помню, всё помню, Игорь Дмитриевич. Грибочки! – Сайкин сунул Кулагину банку с опятами, переданную женой. – Ваши любимые.

– За грибочки – спасибо. Порадовал! – произнёс Кулагин, принимая банку. – Грибочки у тебя отменные.

Проводы Кулагина выплеснулись на крыльцо банкетного зала.

– Последних радостей доктора лишают, – бубнил Кулагин, спускаясь по ступенькам. – Вот, осталась только Марта да грибочки. А о водке – велят забыть. Вот такая жизнь в шестьдесят семь лет, Сайкин!

Уход Кулагина не остался незамеченным. Гости заметно повеселели. Уже не сдерживаемый тяжёлым взглядом губернатора, Кокошин бросился к фольклорным девицам. Даже докторицы, разомлевшие наконец-то от шампанского, присоединились к нему. От грохота каблуков в банкетном зале уже начала звенеть посуда и оконные стёкла.

Директорский домик выстоял нашествие фольклорного коллектива. В своё время он претерпевал и не такие испытания. Спустя всего час гости начали уставать и рассаживаться за столом. Последними свои места заняли Кордак и Борке, которые осмотрительно пережидали окончание плясок за пределами домика.

– Товарищи, товарищи! – зазвучал голос Грека. – Попрошу наполнить ваши бокалы. Давайте отпустим ансамбль домой. Им ещё далеко ехать. А я предлагаю тост за нашего замечательного мэра.

Грек всем телом повернулся в сторону сидящего Сайкина, и тот, вальяжно развалившись на своём стуле, согласно покивал головой.

– Мы, товарищи, здесь собрались по поводу открытия новой больницы. Но я хочу напомнить вам, товарищи, что выступавший перед нами ансамбль – это тоже заслуга нашего мэра. Его забота о развитии культуры в нашем городе – это… это…

Грек не знал, с чем сравнить заботу мэра о культуре в Мухоморах, и боялся продешевить. Спас его сам Сайкин:

– Скромнее будем, скромнее.

Он жестом усадил Грека на место.

– Всем приходится заниматься, – продолжил он, не вставая с места. – А культура – это такая штука… тут одной энергии мало. Тута талант нужен.

Сайкин указательным пальцем постучал себя по лбу, показывая, очевидно, где нужен талант. Все гости с уважением посмотрели на это место. Сайкин в полной тишине выдержал паузу, глядя в тарелку с салатом, а потом добавил:

– Но согласен. За культуру надо выпить!

Все засуетились. Послышался звон битой посуды, крики «На счастье!», и гости с новой энергией продолжили разграбление стола. Часы пробили одиннадцать вечера, когда в зале вновь грянула музыка. Вдохновлённый музыкальным вступлением Кокошин уже пытался увлечь в танец одну из докториц, но совершенно неожиданно для всех дверь в соседнюю комнату распахнулась, и в помещение вихрем ворвались танцовщицы. Ни музыка, ни костюмы не оставляли сомнения. Это был канкан!

Девицы лихо носились по залу, задирали юбки и вскидывали ноги так высоко и так близко от гостей, что многие невольно пытались отпрянуть назад. Однако реакция самих гостей на танец была совсем не та, что на фольклорный ансамбль. Эту реакцию скорее следовало бы назвать оторопью. Первыми опомнились докторицы. С круглыми от ужаса глазами они схватили свои вещи и за секунду покинули банкетный зал. Жаждущий танцев Кокошин, напротив, упал на стул и обмяк, не имея сил куда-то сдвинуться. Грек вертел головой и вытаращенными от удивления глазами смотрел то на танцовщиц, то на Сайкина. Сам же Сайкин бестолково хлопал глазами и имел не самое умное лицо в своей жизни. Его жена была прямой противоположностью. Она пристально, не мигая, большими от удивления и интереса глазами изучала танцовщиц. Точнее, не самих танцовщиц, а их ноги. Зрение никого не обманывало. У исполнительниц канкана под платьем не было ничего!

Музыка оборвалась, как только все девушки с громким визгом подпрыгнули и упали в шпагат. И в то же мгновение в зале раздались аплодисменты и одинокий голос Кордака:

– Браво!

Все головы одновременно повернулись в его сторону. Кордак аплодировал стоя.

– Браво, господа! – не унимался граф.

Рядом с ним поднялся и господин Борке. Не прекращая аплодисментов, он добавил:

– Позвольте и мне, господа, выразить своё восхищение. Как человек, объездивший весь свет и немало повидавший, я могу сказать, здесь у вас впервые, пожалуй, кроме Франции, нам с графом посчастливилось увидеть настоящий канкан.

– Именно так! – подтвердил граф. – Потому что настоящий канкан исполняется только без нижнего белья. Браво, господин Сайкин!

Он снова начал аплодировать, повернувшись к мэру. Это подействовало на окружающих. Теперь уже Кокошин и Грек поддержали графа аплодисментами, адресованными Сайкину. Растерянный Сайкин стал понемногу приходить в себя и осознавать невесть откуда свалившуюся славу.

– Бис!!! – неожиданно для всех первым нашёлся Кокошин.

– Бис! – подхватил его Грек.

В ту же секунду грянула музыка, девицы истошно запищали, и канкан разразился с новой силой. На бис танец повторяли ещё трижды. В последний раз к девицам пытался присоединиться Кокошин, но потерял равновесие и едва не упал. Только заботливые руки Грека позволили главврачу занять достойное сидячее положение. Последние аккорды четвёртого исполнения канкана заглушил истошный крик Кокошина:

– За прекрасных дам!!!

– За дам – стоя! – поддержал его Кордак.

– И до дна! – пытался перекричать всех Грек.

Мужчины лихо, по-гусарски опрокинули бокалы.

– Быть может, мы пригласим наших очаровательных танцовщиц выпить с нами по бокалу шампанского? – послышался негромкий голос Борке.

Раздались возгласы одобрения, но нужды в них не было. Сайкин сам сделал широкий жест рукой и провозгласил:

– Шампанского! Всем!

Тут же неизвестно откуда в руках танцовщиц появились бутылки, захлопали пробки, и пена потекла по краям бокалов на пол. Через секунду Кокошин пил уже с кем-то из девиц на брудершафт.

– Господин Кокошин, – раздался среди общего веселья голос Кордака. – Позвольте мне выразить восхищение вами. Для человека вашей профессии – вы удивительный жизнелюб!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Гонка на выживание"