Текст книги "Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя…"

Автор книги: М. Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 8

Николас

Создаётся ощущение, что Аля прячется и избегает меня. Уезжает с утра в разное время, частенько с рассветом, домой возвращается поздно, иногда вообще остаётся ночевать у каких-то подружек. Хочется верить, что подружки женского пола, а не какой-нибудь похотливый урод, тискающий чужое.

Стараюсь загрузить себя работой, чтобы не поддаваться зуду в яйцах и не сорваться на поиски плохой девчонки. У наших отцов общий проект, застройка жилого квартала большой площади с прилегающей инфраструктурой и крупным торговым центром. Раньше наши компании подрывались на такие заказы в разных странах, но с тех пор, как мы с Яром заняли свои должности, такой кусок делится впервые. Макс давно работает в этом направлении в России, мой же отец делает первые шаги на этом рынке.

Удивительно, что первые. Его родители, как и Макса, мигрировали в Америку при развале Союза, но только сейчас он решился вложить деньги в экономику своей бывшей родины, не боясь потерять хотя бы цент.

На нас с Яром финансовый контроль офиса и строительной площадки, так что приходиться целыми днями сидеть в документах, проверять расходы компании вплоть до канцелярских товаров по отделам. Муторно, скучно, но с чего-то нужно начинать, проявить усердие, показать себя и ступить на следующую ступень.

Только всё это херня. Цифры, отчёты, бумажки, проверки не помогают отключать голову и головку. Я по инерции продолжаю принюхиваться к пальцам, которые касались её, хоть и мыл их уже раз дцать, каждую ночь представляю её под собой, скулящую, покорившуюся, стонущую и жадно принимающую мой член, весь день вспоминаю наш танец и мягкость, льнущую к паху.

– Проверь вон ту папку. Кончай с полоумной улыбкой пялится в пустоту, – вырывает Яр из мечт, где я уже пробрался рукой в трусики и опробую тесную щёлочку пальцами. – О чём всё думаешь? По выражению вижу, что бабу прогнул в уме.

– Не пойму, куда твоя сестричка пропала, – небрежно интересуюсь у Яра, делая вид, что увлечён колонками цифр. – Неделю уже не видел её.

– Ничего удивительного. У неё практика началась, дежурства в больнице, – так же спокойно отвечает мне, а затем с нотками злобы добавляет. – Надеюсь, не её прогибал, похотливая скотина?

– А если её? Она взрослая и красивая девчонка. Грех не мечтать об неё почесаться, – намеренно дразню его. – Ты так заводишься, как будто являешься отцом пятнадцатилетней дочери.

– Она моя сестра, – рычит Яр. – Я ей коленки зелёнкой смазывал, когда ты дрочил на порнуху, подсмотренную в интернете.

– Это было давно Яр. Аля взрослая, её уже не зелёнкой мазать надо. Двадцатидвухлетних девиц трахают, много и со вкусом. Сколько было той крошке, которую мы натягивали вдвоём? Двадцать, дружище. И у неё есть старший брат, который тоже мазал зелёнкой ей коленки.

– Мне насрать на других девиц, их братиков и перемазанные колени. Алёна ещё ребёнок. Она думает, как ребёнок, живёт, как ребёнок, ведёт себя, как ребёнок. Будешь опошливать мысли о ней, набью тебе рожу.

– Рискнёшь сломать кулак о мою челюсть? – с издёвкой спрашиваю у него. – Давай. Не тяни. Потому что я сделаю всё, чтобы Алька прыгнула на мой член.

Быстрее слышу, чем вижу угрозу, летящую мне лицо. Отклониться не успеваю и получаю по касательной прочерк по скуле. Боль не сильная, скорее присутствует удивление и обида. Мы никогда не дрались из-за баб, даже не спорили. Если понравилась одна, просто делили её на двоих, а затем вспоминали приятные моменты за бутылкой пива. Подумаешь, сестра. Что-то я не бросался на него, когда он мою кузину пялил в бассейне, а она дочь моей тётки, практически сестрёнка.

– Охренел? – поднимаюсь с кресла. – Совсем берега попутал? Думаешь, тебе можно было трахать мою сестрицу, а я так, в сторонке постою?

– Можешь трахать любую девку в компании, на улице, в клубе, но сестру трогать не смей. Она не для тебя. Ты поиграешься, пару раз ткнёшься и тебя потянет на свежее, а Алёнка будет страдать.

– Тебя это не остановило, когда ты пялил Дони, – продолжаю возмущаться. Вот упёртый баран.

– На твоей Дони пробу ставить негде. Одним хуем больше, одним меньше, она даже не поняла, – переходит на крик. – Алька может ещё член в живую не видела.

– Уверен? – подрываюсь вперёд и наношу удар в плечо. – Не знаю сколько, но член она видела. Целки так не двигаются в танце, не жмутся задницами в яйца.

Яр издаёт рык, пригибает голову и бросается вперёд, снося меня с ног. Он разъярён, взбешён и, кажется, им двигают совсем не братские чувства. Ревность прёт со всех щелей, вытекает, словно яд, выжигает кислород. Делаю рывок, переворачиваю его, подминаю под себя и всматриваюсь в перекошенную рожу.

– Да ладно, – не до конца верю своим выводам. – Ярик влюбился в собственную сестрёнку? Инцестом попахивает.

Яр отталкивает меня, отползает к стене и зажимает коленями голову. На него сейчас страшно смотреть. Столько боли в его скованной позе.

– Она мне не родная сестра, – хрипит, оттягивая волосы руками. – В нас не капли общей крови. Я детдомовец, если ты забыл.

– Не забыл, бро, – перебираюсь на четвереньках к нему и сажусь рядом. – Что собираешься делать?

– Держать себя в руках, пока силы есть. Дарья с Максом никогда не примут наших отношений. Общественность тоже, – голос срывается на шёпот, и я понимаю, насколько ему тяжело. – Пока Алёны нет рядом, неплохо получается, но стоит увидеть её, вдохнуть запах, сразу рвёт внутренности, тянет к ней. Тогда становиться похер на мнение окружающих.

– Значит война? – расставляю все точки над i.

– Соперничество, противоборство, ривалитет. Победит сильнейший, – проясняет ситуацию, поднимается с пола и занимает своё место за столом. – Кончай прохлаждаться. Нужно сравнить цены на арматуру.

Вот это я попал. Летел в Россию, надеясь хорошо поразвлечься, а на деле…

Глава 9

Алёна

Бег. Долбанный бег хомячка в колесе – вот на что стала похожа моя жизнь. Бегу от Яра, бегу от Ника, бегу от самой себя, с трудом успевая зацепиться за несущуюся параллельно реальность. А реальность насыщена, как никогда. Пары, зачёты, практика, тренировки, просмотры квартир. Макс кота за бубенцы тянуть не стал. Уже на следующий день риелтор подобрал два варианта, следом ещё три, сегодня ещё один.

Захожу в небольшую квартирку и понимаю, что нашла. Солнечная, светлая, почти белая, а за счёт окон в пол, невозможно воздушная. В голове сразу собираются картинки занавесок, мебели и разных мелочей.

– Бать, я нашла её, – звоню Максу, радостно пыхтя. – Она аккуратненькая, светленькая, прям моя.

– Сейчас подъеду. Скинь адрес, – бросает Макс и отключается.

Максим подъезжает через полчаса, долго осматривает квартиру, заглядывая во все щели и технические шкафы, хмурится и выдаёт:

– Маловата, не кажется?

– Для меня одной в самый раз, – смотрю на него глазами Шрека и складываю руки в умоляющем жесте.

– Ладно. Потом всегда можно заменить на более солидный вариант, – ведётся и распоряжается готовить документы на сделку.

– Как мама отреагировала? – решаюсь спросить. Толком не видела её все эти дни, пряталась, если честно.

– Не знаю. Ещё не говорил с ней, – смеётся. – Сегодня ночью поболтаем.

Знаю я, чем он собирается болтать, но на маму такие речи хорошо действуют. Практически с каждой проблемой мы идём к Максу, а он со своей стороны доносит информацию до жены. Всем удобно, все довольны.

– У меня остаток дня свободен, могу поучаствовать в покупке мебели, – предлагает батя, и я радостно соглашаюсь.

Ношусь по залам мебельного комплекса, не замечая усталости и времени. Это не комнатку обставить. Это же целая моя квартира. За мягкой мебелью идёт спальня, следом кухня, бытовая техника, гардины, картины, вазочки, посуда. Голова идёт кругом, шарики заходят за ролики, а сумасшедший подъём сравни наркотического кайфа.

– В течении двух дней всё доставят, соберут и установят, – устало потирает Макс лицо и смотрит на время. – Подвезти, или есть планы?

– С ребятами в клуб сходить договорились, – обнимаю его. – Спасибо, бать. Ты самый лучший.

– Обращайся, – хлопает по спине. – Куда идёте?

– В пятнашку. Ночевать, скорее всего, не ждите.

Нечего мне сегодня дома делать. Лучше переждать волнение и климатические отклонения у друзей. Накрайняк, есть ключи от квартиры. Для меня в последнюю неделю всё лучше, чем встреча с ними. Лучше взять дополнительные часы и заночевать в больнице, лучше напроситься к Варьке на пижамный вечерок, лучше ломануться в клуб и пережить слюнявые подкаты.

– Алька, привет, – лезет тискаться Варя, перекрикивая музыку. – Хорошо, что пришла. Сегодня новая группа выступает. Говоря, классные ребята. Все, как на подбор, красавцы. Хотя нет, беру свои слова обратно. Два красавчика прямо по курсу.

Их появление чувствую кожей. Прошибает пот, полыхают внутренности, а мурашки прыгают вдоль позвоночника. Копчик, вместе с ягодицами, пытаются выпрыгнуть из тугих джинс и бежать наперегонки к приятелям.

– Привет, пропащая, – подходит сзади Яр и чмокает в щёку. – Познакомишь с друзьями?

– Пришлось постараться, чтобы найти тебя, – проделывает тоже самое Ник, вторгаясь в моё пространство.

Знакомлю всех с парнями и замечаю облизывающие взгляды девчонок, устремлённые на моих ребят. Типичные движения самок, вышедших на охоту. Кто-то укорачивает юбку, выставляя неестественно бедро с ногой, кто-то расстёгивает пару лишних пуговиц, показывая стоимость кружевного белья.

– Твой брат просто охренительный. Представляю, какой у него мощный член, судя по бугру в области ширинки. С удовольствием пососу леденец, прежде чем устроить скачки, – жарко шепчет на ухо Варя, капая слюнями. – Ник тоже лапочка, но он, кажется, запал на тебя, так что согласна поделиться.

Она издевается? Нахрена мне рассказывать о своих сексуальных фантазиях с участием Яра? Как, она думает, я должна отреагировать? Запрыгать на месте и захлопать в ладоши? Или подбежать к Яру, расстегнуть штаны и вывалить для подруги его хозяйство? Пускай начинает пристраиваться языком, чего время терять.

Варька приподнимается на мыски, наваливается на моего брата, что-то ему нашёптывает, слюнявя ухо, он ей отвечает, навесив фирменную улыбку. Это он старается быть вежливым, или соглашается на её предложение? Уже представляет Варю на коленях с широко открытым ртом? Козёл! Братик называется! Фу, блин. Тошнота к глотке подступила.

Залпом выпиваю коктейль и бегу на танцпол. Внутри сворачивается месиво из злости, ревности и жадности. Умом понимаю, что Яр не слишком приемлемый выбор с учётом наших родственно-бумажных связей, но попробуй сердцу объясни политику партии. Оно до сих пор кровоточит от Варькиных слов, стекая с каждым моим движением на полированную поверхность пола.

– Всё бегаешь, оленёнок? – касается спины Ник, прижимаясь всем телом.

– Почему оленёнок? – проворачиваюсь в его руках и играючи пробегаю пальцами по груди.

– Имя созвучно, и глаза такие же огромные. Смотришь в них и тонешь.

Как по команде, басы затихают, уходят на задний план, тают, заменяясь ноющим стоном скрипки. На сцене появляется новая группа, и солист завывает рыдающий медляк, перемежая слова с гитарным воем. Мы не смотрим туда, не можем расцепить взгляды, проникающие глубоко внутрь.

– Ты очень красивая, Аля, – шепчет, склоняясь и смешивая дыхание. – Душу вытягиваешь.

Наши губы соединяются, сначала невесомо, скользя по касательной, пытаясь прощупать, зацепиться, влажность языка выбивает пробку из бутылки шампанского, наполняя кровь маленькими пузырьками, голова кружится, вращаясь вокруг неизведанной орбиты, пальцы ног поджимаются и рой бабочек танцует ламбаду в животе.

Чего там Варька хотела? Леденец? Скачку? Член? А кто такая, вообще, Варька? Что нужно было ей от меня? Ник творит волшебство губами, опустошая мысли, растворяя в себе. Он не целует. Он высасывает нутро, и я льну к нему, обвиваю шею руками, прижимаюсь до боли, или это он меня прижимает. Струны всё также воют, опутывая своей паутиной, толкая в пучину страсти, лишая воли.

Глава 10

Ярослав

– Мы решили перебраться в город, – делюсь с Максом планами. Единственная причина нашего нахождения в общем доме уже неделю прячется от нас, а без Алёны смысл мешаться под ногами родителей отпадает сам собой.

– Помощь нужна? – интересуется отец. – Могу порекомендовать риелтора. Старательная баба. Альке квартиру за неделю подобрала.

Меня, как мешком с цементом, по голове огрело. Ощущение полного кидалова и оседающей, тяжёлой пыли, кружащейся в воздухе, забивающей дыхательные пути. Смотрю на Ника и вижу тоже дебильное выражение лица, что и у меня. Приложило, так приложило. Ничего не могу понять. Чувствую, что она вибрирует рядом со мной, так чего бегает, скрывается? Куда делать девчонка, вертящая каждого против ветра, ставящая на место любого, независимо от возраста и физического превосходства? Где моя сестрёнка с амбициями мужика?

– Да, отец. Буду благодарен за помощь. Надо ещё Альке подсобить с переездом и обустройством. Адресок скинешь? – зарываю эмоции, боясь спалиться и выдать бурлящий гнев.

– Скину, конечно. Только Алю сегодня там не застанете. Она в клубе, какая-то пятнашка, – просвещает Макс, ковыряясь в телефоне.

Моя труба вибрирует, подаёт сигнал о входящем сообщение от бати. Надеюсь, мне удалось скрыть от него свой нездоровый, совсем не братский интерес.

– Мебель и технику должны привезти в течении двух дней, – продолжает выгружать информацию отец. – Если проконтролируешь, будет здорово.

– Я займусь этим, – обещаю ему, пряча ликование в глазах. Лишний повод побыть рядом с сестрёнкой, одобренный родителями.

– А я помогу, – вливается в струю Ник, нагло подмигивая. Да уж. Послал чёрт конкурента.

– Ну тогда я спокоен. Мне ещё Дашку убла… уговаривать, чтобы на Алю не давила материнской заботой, – расплывается в улыбке Макс, приглаживая пятернёй растрепавшиеся волосы. И как у него получается? Любая фраза в отношении жены выходит пошлой, и в тоже время заботливой.

Не сговариваясь, собираемся с Ником в клуб. Нужно проследить за девчонкой и напомнить о себе. Боевые действия не начаты, поэтому друг ещё для меня не потерян.

– Не передумал? – спрашивает Ник, плюхаясь на пассажирское сидение. – Может уступишь Алю?

– Нет. Она моя, – завожу двигатель и с юзом трогаюсь с места.

До клуба долетаем на удивление быстро. Погода дерьмовая, и народ засел по домам. Начало апреля, а дубак, словно зима пытается доказать своё превосходство, и сырость вперемешку со льдом. Вот и моё нутро, как этот апрель. Рядом с Алёной весенняя капель от тепла и жара, а в отдалении зима морозит холодом. Сука. Поэт недоделанный. Мысли выворачивает наизнанку. Думал прошло, притихло, отболело, но нет, скручивает сильнее, чем шесть лет назад. От чего бежал, к тому и вернулся.

Алю находим быстро. Очень большая и шумная компания цепляет внимание. Пока иду, насчитываю восемь парней, жаждущих наведаться к стоматологу, и пять девчонок, жадно пожирающих нас взглядами. Лучше бы пялились на дрыщей из своего окружения, чем стекать лужей на пол, пуская слюни на незаинтересованных мужиков.

– Привет, пропащая, – подхожу сзади, обнимаю и касаюсь губами щеки. – Познакомишь с друзьями?

Хочется целовать не в щёку, а в другие сладкие места, сдавить руками, забросить на плечо и утащить в укромный угол, а дальше не слезать с неё неделю, месяц, всю жизнь. Замечаю, как Ник зеркалит моё движение, кладёт грязные лапы на талию, чмокает в щёку, что-то шепчет. Сиамский, блядь, близнец. Аля смущается, что не скрывает полумрак, прорезанный лучами цветных вспышек, и представляет всех друг другу. Дрыщи оказались институтскими приятелями, учащимися на врачей. Наверное, в большинстве случаев, именно такие хлипкие парни идут врачевать. Что им ещё делать? Не на заводе же гайки крутить.

Меня отвлекает шустрая деваха, повисшая на плече, кажется Варя. Шлюха ещё та. Не успевает захватить моё внимание, как тут же толкает пошлое предложение отсосать. Месяц назад, услышав такое пожелание, не задумываясь потащил бы бабу в туалет, но сейчас подступает тошнота от такого примитивного съёма. Огромное желание намылить Варин язык хозяйственным мылом и тщательно отодрать унитазным ёршиком по самую глотку.

Не замечаю, как Алёна сбегает на танцпол, как за ней удаляется Ник. Поворачиваюсь, сканирую массу дёргающихся в такт техно-битам, и закипаю, будто чайник, включенный в розетку. Моя Аля вжимается в бывшего друга, а он пожирает её своим блядским ртом. Мудак! Уверен, делает это специально при мне. Дразнит, играет на нервах, нарывается на кулак.

Продолжаю наблюдать, давлюсь дыханием, сжимаю кулаки, приказываю себе стоять на месте. Ник огребёт своё, как только отпустит Алёнку. Он борзеет окончательно, впивается в шею, обволакивает собой, сдавливая хрупкую фигурку, и Аля открывает глаза, сталкивается со мной, дёргается, как птичка в силке, отталкивает Ника и исчезает в темноте.

Ник растерянно смотрит ей вслед, переводит взгляд на меня и ухмыляется, намекая на то, что я полный лох. Поддерживаю, только я мог так лохануться и привести Иуду в свой дом. Только я мог преподнести свою девушку на блюдечке с голубой каёмочкой. Только я стою и не могу сдвинуться с места вместо того, чтобы бежать за ней, или вбивать его ухмылку кулаком в пол.

Глава 11

Николас

– Пойдём прогуляемся, – рычит Яр, кивком указывая на технический выход из клуба.

– Уверен?

Делаю попытку удержать его от необдуманного шага, грозящегося поставить жирную точку на нашей дружбе. Не приятельстве, а именно дружбе, закалённой и проверенной годами. Ещё на первом курсе, как встали спина к спине, так и держались всё время вместе. Он – непонятно откуда взявшийся сын Максима Орлова, и я – признанный отцом всего два года назад, после того, как три предыдущие жены не подарили наследников и пришлось перенести операцию, лишающую окончательно этой возможности.

Он всегда поддерживал материально нас с матерью, создав неплохие условия для жизни, но принять и участвовать в моём воспитании отказывался до последнего. Выгнав последнюю жену, Влад Коберник решил поиграть в папочку. Перевёз нас в свой дворец, расписался с мамой, официально усыновил меня, обсыпав с излишком всевозможными благами.

Как бы он не старался, я так и остался в высшем обществе подкидышем, человеком второго сорта, как и Яр. Взрослые мило улыбались, льстили, обгладывая кости за спиной, а их детишки, золотые выродки, решили с первого дня указать нам наше место. Именно тогда Яр, не задумываясь, прижался ко мне спиной и выставил вперёд кулаки. Подготовка у него была значительно лучше, но я тоже был не фуфло.

Своё мы получили, я потом ссался кровью две недели, а Яр не чувствовал запахов и вкуса еды, но и наваляли от души. Сначала золотые уроды получили от нас, затем от своих папенек, после финансового вмешательства моего отца. От нас отстали, пытались через некоторое время завязать дружбу, но главное из этого всего то, что мы с Яром нашли друг друга. Звучит, как голубые сопли, но это не про нас. Мы всегда трахали только баб, много, качественно и с удовольствием. Нередко, вместе укатывали одну, или сразу трёх, устраивая групповушку. Почему бы нет, если за пазухой родительские деньги и неограниченная свобода.

Наркоту обходили стороной, пресекая все попытки принести это дерьмо в нашу тусу, а бухнуть до спиралей в глазах – это пожалуйста. На этой теме не раз устраивали погром и сбивали костяшки на кулаках, потом трезвели, выговаривали друг дружке претензии, переходили к лёгкому спаррингу, похмелялись и дальше по кругу, но до серьёзного мордобоя, заставляющего трещать по швам нашу дружбу, ещё не доходило.

Яр ничего не отвечает, разворачивается и идёт в тёмный коридор, ориентируясь на таблички «запасной выход». Ледяная изморозь дерёт лицо, промозглый ветер раздувает парусом рубашку, фонарь на стене противно скрипит от потоков круговерти.

– Отличное место, бро, – поддеваю его.

– Отличное для чего? – выгибает бровь, потирая большим пальцем подбородок.

– Для похорон, – ухмыляюсь, продирая между пальцами пряди волос.

– Кого собрался хоронить? – всё ещё не понимает меня Яр.

– Не я. Ты, – сжимаю кулаки и выдерживаю паузу. – Именно ты пытаешься похоронить дружбу в этом зассаном закутке.

– Кажется, ты вырыл для неё яму ещё там, на танцполе, – зло цедит Яр, пригибая голову и становясь в стойку.

– Тем, что поцеловал Алю? – недоумеваю.

– Тем, что сделал это при мне, – выплёвывает и наносит первый удар в челюсть. Сдерживает силу, потому что, знаю, может бить значительно сильнее.

– Думаешь, вокруг неё надо наворачивать круги? Садится на расстоянии в полметра и радоваться, что её юбка касается стрелки на брюках? Млеть от возможности подержаться за край перчатки на конце пальчика? Совсем рехнулся? Забыл, как обхаживать баб? Как соблазнять их? Разводить на секс?

Не отвечаю на затрещину, стараюсь всё ещё разрулить без большой крови, надеюсь достучаться до его разума, подтолкнуть к трезвой оценке ситуации.

– Она не баба, и разводить на секс ты её не будешь, – прёт, как бык на красную тряпку.

– Я собираюсь жениться на ней и состряпать парочку отпрысков. Подскажешь, как можно их сделать без секса? – нарываюсь и получаю скользящий прокат по скуле.

– Так и собираешься стоять? Защищайся! Отвечай! – хватает за грудки и трясёт, как грушу под аккомпанемент рвущейся звонким треском рубашки.

– Не буду, бро, – спокойно произношу. – Для меня дружба с тобой не пустое слово. А друзей я не бью.

– Уверен, что мы всё ещё друзья? – смеётся Яр.

– Уверен. Ты, кажется, говорил про противоборство, предлагал честное соперничество. А сейчас? Решил кулаками помахать, показать силу, принудить отступить?

До него начинает доходить абсурд происходящего, взгляд трезвеет, радужка светлеет, затягивая жажду мести. Он делает шаг назад, задирает голову, подставляя лицо под усилившийся ледяной дождь.

– Я не провоцирую тебя, ты не провоцируешь меня, – наконец произносит Яр. – Никакого секса до окончательного выбора. Если Алёна выбирает тебя, говоришь сразу мне, и я устраняюсь с вашего горизонта. Те же условия в отношении тебя. Как только Аля примет решение, дружба между нами кончиться, если конечно, один не отступит сам, увлёкшись другой.

– Согласен, – протягиваю ему руку. Яр жмёт, подкрепляя соглашение, и скрывается за дверью, возвращаясь в клуб, а я скалюсь в грязное небо, ловя губами крупинки льда.

Как же так получилось? Одна маленькая девочка с непомерной строптивостью смогла свести с ума двух нехилых мужиков, трахающих совсем недавно всё что движется, или, хотя бы, пьяно трепыхается. Смешно. Можно иметь сколько угодно баб, вертеть ими, управлять, а затем пропасть в прозрачной глади горных озёр. Чувствую себя долбанным поэтом, но о её глазах только так, без пошлых слов, с придыханием, вставая на колени и низко кланяясь в землю. А после преклонения, саму поставить на колени, ворваться в нежную плоть и трахать долго, с надрывом, вдалбливая свою волю, накрутив волосы на кулак, издавая звериный рык, отбивая яйца в мощном шлепке, и метить все дырки своей спермой.

От этих ярких картинок член встаёт колом, яйца опухают, а руки сами тянуться к ширинке. Одёргиваю себя. Совсем рехнулся. Чуть не подрочил под скрипящим фонарём на камеру, висящую в углу. Ржу, сгибаясь пополам и укладывая поудобнее хозяйство. Парадокс. Альке присунуть не могу, на других не тянет. Придётся гонять красавчика рукой, как только доеду до дома, или, хотя бы, доберусь до туалета.