Текст книги "Полюби меня такой. Книга 2"

Автор книги: М. Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

Марина

С Андреем поругались сразу, как только спустились в квартиру.

– Зачем ты вёл себя как придурок?! Что он тебе сделал?! – наседаю на мужа. – Он не трогал тебя!

– Защищаешь золотого мальчика?! – отталкивает меня на стенку. – Ты ещё пойди отсоси у него!

– Ты совсем с головой не дружишь?! – хватаю его за футболку. Но куда мне с моими метр шестьдесят два против его двух метров. Только обламываю ногти. – Он сын Максима! Он приехал к отцу в гости, а ты ведёшь себя как моральный урод!

– А я не должен лизать жопу всем родственничкам вашего любимого Максимчика! – и столько злости и сарказма.

– Он нам квартиру подарил, покупает продукты, игрушки и одежду твоему сыну! Да ты только за это должен быть ему благодарен!

– Квартира на тебя записана?! – мотаю головой. – Тогда это не подарок, а подачка! Мне надоело чувствовать себя приживалой! Я заебался смотреть на продуктовую корзину в этом доме и понимать, что это половина моей зарплаты! Почему твоя любимая мамочка не попросит его взять меня на хорошую работу, чтоб я не чувствовал себя нищебродом в вашем окружении?!

– Потому что ты нихрена не умеешь! – зло кричу, съезжая на визг. – Тебе предлагали идти учиться, но ты же у нас водитель с пелёнок! Ты же не хочешь быть офисным планктоном! Какую работу он может тебе предложить?!

Удар кулаком в дверь, и он срывается, хватая документы и ключи. Хлопок двери, и я сползаю по стенке, давясь слезами и кусая руку. Что стало с моим мужем? Почему он стал таким ублюдком?

Он целый год бегал за мной с цветами, пытаясь развести на свидание. Наверное, мы слишком быстро сошлись. Через две недели после того, как я сдалась и ответила взаимностью, Андрей остался у нас ночевать и больше не уходил. Когда закончил техникум, моя мама предложила идти в институт, или брить голову и в ряды вооружённых сил учиться защищать родину. Андрей выбрал армию и попал по распределению во Владивосток. Тогда-то ко мне и припёрлась его мамаша с визгами, что я сука, которая забрала у него сына. Год я летала каждые три месяца к нему. Все заработанные деньги уходили на билеты и съём квартир. Мама качала головой, но никогда нечего не говорила против. Она вообще не лезет с советами и осуждением, только если сама попросишь. Но в тоже время всегда поможет и пожалеет.

Вернулся Андрей к нам, так как поругался родителями на почве ревности ко мне. В спину они кричали, что здесь его выжмут, попользуются и выбросят. Но он выбрал меня, и я была ему за это безмерно благодарна. Возможно именно чувство благодарности привело меня в ЗАГС, а может и положительный тест на беременность. Не знаю. Только после этого мужа подменили. Он стал меньше проводить со мной время. Одинокие вечера и выходные, поначалу, сопровождались слезами и надеждой что, когда родиться ребёнок, он станет более заботливым.

Правильно говорят, что надеждой был не ангел, а демон. Моя надежда лопнула так же болезненно, как и весь мой примерный брак. Андрей стал пропадать чаще и дольше. Он мог позволить себе не прийти ночевать, а все мои недовольства заканчиваются скандалами. После переезда в отдельную квартиру к его похуизму добавилась и злость. Для него все вокруг стали уродами, а я вечно виноватой.

Порыдав, принимаю душ и поднимаюсь к родителям забрать Лёшку. Замираю в лёгком недоумении, увидев сына, копошившегося на руках у Джейка. Умилительная картина. Сердце снова сжимается от боли. Почему Андрей не играет так с сыном? Почему Алёша не смотрит с таким обожанием на своего отца?

В своих не лучших мыслях вечер с семьёй протекает мимо. Лёша прилип к Джейку, и все попытки его отвлечь наталкиваются на слёзы. Так и засыпает у него на руках, надув губки и пустив слюну. Пытаюсь забрать сына, но и это не удаётся. Джейк встаёт и спускается ко мне с малышом на руках.

– Угостишь кофе? – вырывает из мыслей.

– Да, конечно, – почему бы не угостить в благодарность за внимание к сыну.

– Где твой муж? – вроде нормальный вопрос, но от него несёт каким-то двойным подтекстом.

– Уехал по делам, – хочу обрубить этот неприятный разговор, но почему-то теряюсь.

– Какие могут быть дела на ночь глядя? – а это уже хамство лезть мне в душу, пытаясь вывести на ненужные эмоции. И не могу огрызнуться, слова где-то в глотке застряли. Как мартышка на удава смотрю и слушаю.

– Он помогает другу чинить машину, – из последних сил пытаюсь держать лицо и не показать на сколько мне сейчас больно.

– Для него друг с машиной важнее жены с маленьким ребёнком? У меня друг всё свободное время жене с сыном помогает. Кормит, гуляет, меняет памперсы. Для него друзья остались только по большим праздникам, – добивает, лишая последних крупиц самоуважения. Да! Вот такой у меня охуительный муж!

– Я сама справляюсь, – шепчу, сглатывая первые слёзы, и отворачиваюсь, скрывая свою слабость.

И это оказывается большой ошибкой. Подходит сзади, разворачивает, обнимает, что-то шепчет. А я плачу, погружаясь в его тепло и нежный шёпот. Он гладит по спине, и я таю, расплываюсь безмозглой лужицей. Хватает за волосы, оттягивая голову, заставляя смотреть в его глаза, и я тону в водах Доминиканы, горю в её палящих лучах, пытаюсь вздохнуть раскалённый воздух и не могу себя найти. Навязчивая мысль дотронуться, провести дорожку от виска к губам, лизнуть шею и зарыться в волосы.

И никаких посторонних мыслей. Всё кажется таким правильным, таким нужным. Поцелуй, еле цепляющий губы. Не могу пошевелится. Не могу издать ни звука. По инерции приоткрываю рот, пытаясь словить невесомый выдох, и получаю его ураганом, сминающим, кусающим на грани боли и удовольствия. Требовательные пальцы, дразняще поглаживающие складочки, мой стон, умоляющий о продолжении, и скручивающаяся спираль где-то внизу живота, выворачивающая ноги от невозможности терпеть. Пальцы, погружённые в меня, не снимают этой тянущей боли. Потребность чего-то большего, резкого, жёсткого маниакально терроризирует разум. Не замечаю, как оказываюсь на столе, требовательно раздвигаю ноги, впиваясь ногтями в плечи, и умираю от дикой наполненности, от бешенного темпа. Несколько секунд, и спираль взрывается, подбрасывая и проникая во все части тела, до звёзд в глазах, до полной дезориентации.

И всё ведь хорошо! Всё ведь так как должно быть! До тех пор, пока я не понимаю, что и с кем натворила! Пока эйфория не перетекла в жуткую, чёрную боль в груди. Мы что-то кричим друг другу, не цепляющее мой разум. Звон разбивающейся чашки, гнев в глазах напротив и грохот от закрывающейся двери. Отрезвляет окончательно.

Иду в детскую комнату, ложусь на диванчик, подтягиваю колени к груди, в которой пустота вытесняет боль. Больше нет слёз и сожалений. Я устала себя жалеть. Я устала жить несчастливой. Что-то сломалось с той спиралью. Надеюсь, не я.

Глава 5

Джейк

Утром просыпаюсь на нуле. Зачем я наговорил Марине гадостей? Не уверен, что она теперь подпустит меня к себе. Месть больше не волнует. Мне нужна она. Ведьма, давшая вкусить и приворожившая.

На кухню вытягивает запах свежесваренного кофе. Отец с крошкой Ди на руках, Дарья с тёплой улыбкой, готовящая завтрак и щебечущая мужу нежности.

– Доброе утро, – вяло протягиваю, садясь за стол.

– Доброе утро, Джейк! – радостно встречает Дарья. Чем больше с ней общаюсь, тем меньше хочется называть её медведицей. Она всасывает в семью, как в болото, своей добротой и сиянием. – Что будешь завтракать? Омлет, каша, блинчики?

– Спасибо. Только кофе, – отказываюсь от пиршества.

– Зря сынок, у Даши охрененные блинчики с творогом, мясом и курицей с противной зеленью, – соблазняет отец.

– Дурында! Не с противной зеленью, а со шпинатом, – легонько шлёпает мужа полотенцем по плечу.

– Потише женщина! – восклицает папа. – Я ребёнка чуть не уронил от твоего удара!

Дарья с улыбкой качает головой и ставит передо мной кофе и тарелку с блинами. От аромата желудок пищит серенады.

– Какие самые вкусные? – спрашиваю, нацеливаясь на тарелку.

– Все пробуй, – отвечает Даша, ставя еще две тарелки и сметану.

Блины действительно крышесносны. Хрустящая, поджаренная корочка и нежная, сочная, начинка внутри. Мне начинает нравиться в этом ледниковом периоде. Только душа рвётся в квартиру ниже на два этажа. Заставляю себя сидеть на месте, запивая нетерпение горечью кофе.

Позавтракав, едем с отцом в офис. Полдня пролетает в огромном объёме информации. Секретарша Лиза, приписанная мне с щедрой руки отца, с задолбанным видом таскает папку за папкой. От летящей походки с обширной восьмёркой не осталось и следа. Глядя на её шпильки и согнутые от усталости колени, у самого болят ноги. Пытаюсь встать и помочь ей, но отец останавливает:

– Сиди. Она пришла работать, а не жопой крутить. Если оделась как блядь, забыв про прямые обязанности, пускай бегает и вспоминает. У меня секретарь приходит на работу пахать, а не денежный мешок подыскивать.

– А ты уверен, что Дарья с тобой не из-за денег? Что она стоит разбитого брака? – осмеливаюсь задать интересующий вопрос.

– Брак с твоей мамой был разбит с самого начала. У нас не было шансов. Мы не были счастливы. Это всё было фикцией. Всё кроме тебя. Но даже ты не смог сделать этот брак настоящим. Нельзя заставить любить.

– Тогда зачем вы поженились? – всматриваюсь в его лицо. Мы первый раз общаемся как отец с сыном. Мне важно понять. – Ты мог просто стать папой выходного дня и строить свою жизнь дальше.

– Не мог. И Сара не могла, – тяжело вздыхает. – Мы были слишком молоды и не могли сопротивляться родителям. Это их брак. Это их слияние компаний.

– А Дарья?

– Даша бросила меня, как только узнала про тебя и Сару несмотря на то, что уже была беременная. Вернулась ко мне после аварии, когда все врачи твердили, что я больше не буду ходить. Она заставила дать обещание, что я встану и пойду. Ну а дальше «Мужик сказал – мужик сделал».

– Когда ты понял, что любишь её? – замираю, ожидая ответа.

– С первого удара, – мечтательно улыбается, покручивая кольцо. – Как глаза открыл, так и влюбился. Она сбежала, а я искал. Ничего о ней не знал и искал.

– А как понял, что действительно влюбился, а не просто яйца зачесались? – не отстаю.

– Так яйца-то сначала и зачесались, – смеётся. – Думал сдохну, если не почешу об неё. А потом понял, что сдохну, если отпущу. Она моя половинка. Мы очень долго шли друг к другу.

Очень богатая почва для обдумывания. Ухожу в себя, делая вид, что капаюсь в папках. Как разграничить любовь и похоть? Как понять, что именно я чувствую к Рине? Как вообще могло случиться, что я задаю себе такие вопросы? Возможно, я просто сильно ударился головой? Я же точно слышал треск при падении. А может Дарья в еду что-нибудь подмешивает? Может поэтому у нас с отцом крышу несёт? А может Марина моя половинка? Просто мы слишком быстро пришли друг к другу.

Глава 6

Марина

Андрей домой так и не вернулся. В какой-то мере я была этому рада. Не смогла бы смотреть ему в глаза. Жалею? Нет. Хочу продолжения? Не знаю. Я потерялась. Не могу отличить влечение от обиды.

Покормив Лёшку, поднимаюсь к маме. Мужчины уехали в офис, а мамочка занимается пирогами, положив Дину в люльку на кухне.

– Мам. Почему ты столько прожила с отцом? – беру нож, начинаю чистить яблоки для начинки и посматриваю на мать. – Я же видела, что уже несколько лет вы просто терпите друг друга.

– Я хотела для вас полную семью, – вытирает руки и садиться рядом. – Думала, так вам будет лучше.

– А когда выходила за него – любила?

– Скорее всего нет, – сводит брови, и на лбу появляется несколько морщинок. – Я очень хотела уйти от матери и её диктаторского воспитания. Денис предложил пожениться, а я на почве очередного скандала согласилась. Потом побоялась его обидеть и отказать, а потом забеременела тобой. Думала стерпится – слюбиться, Денис же мне нравился. Но только стерпелось, слюбиться не получилось.

– А отец?

– Ты не подумай. Он не плохой. Раньше, наверное, даже любил. Но любовь должна подпитываться с двух сторон. Если с одной – она выгорает.

– И как же ты это выносила?

– Любовь к вам. Она сильнее, чем любовь к мужчине. Вы помогали мириться с этим браком.

– А Макс? Когда ты его полюбила?

– С первого поцелуя, – приподнимаю бровь кверху, а мама с улыбкой продолжает. – Он, когда открыл глаза после удара головой, сразу с поцелуем набросился. Вот тогда я и поняла, что пропала. Сбежала от страха.

– Догнал?

– Нет. Нашёл через месяц. Случайно. Судьба, наверное, – берет нож и тоже начинает чистить яблоки. – У тебя всё хорошо?

– Да… Нет… Не знаю, – потерянно отвожу глаза. – Кажется я ошиблась в Андрее. Полное непонимание друг друга. И чем дальше, тем хуже. Не хочу всю жизнь ради Алёшки терпеть пренебрежение.

– Ошибиться не страшно, – берёт меня за руку. – Страшно не успеть исправить. У тебя есть и время, и возможности, осталось только найти желание.

Всегда люблю готовить с мамой. Она заряжает всё пространство теплом, и хочется приготовить много всякой вкуснятины. Через два часа мы пьём чай с пирожками с творожно-яблочной начинкой. Лёша сидит в детском стульчике и с деловым видом уплетает суп. Смотрю на него и размышляю, не сделаю ли я ошибку, лишив его отца. Ведь пока он растёт, ему необходим пример для подражания. А какой пример у меня? То, что Андрей не изменится, я поняла ещё девять месяцев назад. Растить сына похожим на отца не является моей мечтой. Вопрос, что делать? Конечно, есть замечательный образчик для соответствия – Максим, и у него хватит любви на всех нас, но… Огромное но! Я не хочу забирать эту часть любви у мамы с Дианой. Я не хочу быть для них бедненькой, которую надо всё время жалеть.

– Ма. Я пойду к себе, – вытаскиваю сына из стульчика. – Алёшку пора укладывать.

– Уложи его в детской, если хочешь? – предлагает, закидывая посуду в машинку

– Нет, мам. Пойду к себе. Дел много накопилось, – пытаюсь найти причину бегства. Мне надо всё обдумать до возвращения мужа. И этим я хочу заняться в одиночестве.

– Придёте на ужин? – внимательно смотрит на меня.

– Не знаю, – тяжело вздыхаю. – Если не придём – отпишусь.

– Ты же мне скажешь, если он будет тебя обижать? – звучит не однозначно, но понимаю, что это относится к мужу.

– Конечно, мам, – спешу покинуть квартиру, пока не расплакалась.

Уложив Лёшу, вяло занимаюсь домашними делами. Мысли крутятся, мешая сосредоточиться. К приходу мужа не приняла никакого решения. Наверное, я слабая трусиха. Даю себе ещё неделю и делаю вид, что успокоилась.

– Марин! Есть хочу! – кричит от двери муж. Не извинений, не сожалений.

– Мой руки и проходи на кухню, – ставлю разогревать ужин, отправляя маме сообщение, чтобы нас не ждала.

– Чем занималась весь день? – безразлично интересуется Андрей, активно работая вилкой.

– Помогла маме с готовкой, постирала, убралась, – отчитываюсь, не понимая зачем это надо.

– А без помощи маме обойтись не могла? – начинает заводиться. – Тебя, прям, магнитом туда тянет!

– А куда ещё меня должно тянуть, если я мужу не нужна? – не остаюсь в долгу.

– Я работаю! Устаю! – переходит на крик.

– Да! Устаёшь для нас! А для друзей ты не устаёшь! – срываюсь на крик и я.

– Задолбала! Меня сегодня не жди! – вскакивает и хлопнув дверью уходит.

Ну вот и поговорили. И нахрена козе баян? Что есть, что нет. Лёша хлопает глазками, не понимает, плакать, или не стоит.

– Пойдём солнышко, – достаю своё сокровище и иду в детскую. На кухне уберусь потом, ночью.

Уложив Лёшу спать, прохожу в гостиную, включаю негромко музыку и отдаюсь танцу. Меня это очень успокаивает, выветривает все ненужные мысли, оставляя тёплое спокойствие внутри.

Глава 7

Джейк

Марина на ужин не появляется, и в течении вечера тоже. Вся сущность рвётся к ней, удостоверится, что в порядке, прикоснуться, услышать «да». Кусок в глотку не лезет. Перед глазами прозрачные глаза, покрытые поволокой страсти. Членом чувствую жар её плоти.

– А чего Марина с Лёшкой и мужем не пришли? – ненавязчиво интересуюсь у Даши.

– Наверное решили отдохнуть, – задумчиво отвечает Даша. – Пойду, отнесу им пирожки.

– Давай я схожу, – торопливо предлагаю. – Заодно Алёшку потискаю.

– Ну сходи… Отнеси… – оторопело смотрит отец.

С ключами и пирожками спускаюсь вниз. В ногах мандраж, то ли от желания увидеть, то ли от нежелания увидеть её в счастливых объятиях мужа. Осторожно открываю дверь в квартиру, прислушиваясь к тишине, пытаясь выловить посторонний, не нужный шум. Проходя по коридору, улавливаю восточную музыку, льющуюся от центральной двери. Открываю и замираю, открыв рот. Рина с закрытыми глазами извивается в такт барабанам, дёргая бёдрами, переходящими в плавную дугу к груди. Включённый торшер на тумбочке, создаёт тени, танцующие отдельно. Каждое движения кричит «Трахни меня», и я еле держу себя в руках. Волна, ещё одна, поворот, взмах ногой, и она резко оседает на пол. Не слышу конца музыки, не вижу конца танца, только голубые, прозрачные глаза, гипнотизирующие меня, затягивающие в свой омут. И я уже не у двери. Я прижимаю её к полу, вдавливаясь бёдрами, умаляя взглядом сказать: «ДА».

И я получаю своё ДА. Не словами. Телом. Прогибом в спине, приподнимающим грудь для поцелуев, разводом в сторону ног, открывающим плоть для ласк. И я принимаю её «Да», со всей страстью, которую могу дать. Беру в плен губы, язык, распахиваю халат, прохожусь по голой груди, горошинки сосков твердеют, просятся в рот. Опускаюсь, захватывая один, всасываю, прикусывая и следом зализывая. Протяжный стон, срывающий пружину. Срываю трусики и перемещаюсь к влажной киске.

– Ты прекрасна… розовая, блестящая… течёшь для меня… – несвязно шепчу.

Трясёт от желания лизнуть, попробовать на вкус. Провожу языком по складочкам, всасывая и покусываю клитор, ввожу два пальца в щёлочку и ощущаю пульсацию. Несколько поступательных движений пальцами, и стенки вибрируют в предоргазме. Пальцы заменяю языком и трахаю, надавливая на клитор, прокручивая и пощипывая. Волна простреливает Рину от груди, спускаясь вниз, захватывая всё тело. Рукой удерживаю бёдра на месте, вылизывая весь сок, успокаивая член, чтоб не кончить.

– Ты кончила… Теперь моя очередь, – раздвигаю ей ноги в шпагат и врываюсь тёплое нутро, сжимающее член последними волнами оргазма.

На нежности нет сил. Вбиваюсь резко, быстро, до громких стонов. Член сжимает от новой волны, и я с криком кончаю в сокращающуюся от очередного оргазма Рину. Так и лежим не шевелясь. Боюсь встать с неё и в очередной раз получить чашкой или вазой. Боюсь опять услышать «Нет».

О приходе мужа вообще не думаю. Для меня его нет. Для Рины в ближайшем будущем тоже не будет. Не позволю трахать мою женщину кому-то ещё.

– Ты продолжишь, ковбой? Или отпустишь? – разрывает тишину разомлевший голос.

– Могу продолжить, если сил хватит, – делаю толкательное движение, демонстрируя новую готовность.

– Ну продолжай, – повторяет моё движение, насаживаясь глубже на член.

Отстраняюсь, разворачиваю на живот, приподнимаю попку, заставляя встать на колени. Заворожённо смотрю на подпухшие складочки и каплю спермы, стекающую к клитору. Размазываю её пальцем, ввожу два пальца в влагалище, смачивая и подвожу к коричневому колечку.

– Ты станешь моей полностью, маленькая медведица. Сейчас, – останавливаю попытку отстраниться. – И лучше расслабься, если хочешь получить удовольствие.

Она расслабляется, прогибаясь больше в спине. Ввожу один палец и радуюсь, что попка тугая, тесная, не разработанная.

– Малыш. Тебя трахали в попку? – вдавливаю палец до конца, растягивая.

– Н-нет, – выдыхает на поступательном движение.

– Я буду трахать твою попку долго и нежно, – вставляю второй палец, добавляя круговые движения. – Вместо стонов хочу слышать своё имя. На каждом толчке твой сладкий ротик должен кричать «Джей». Поняла?

– Да, Джей…

Вытаскиваю пальцы, вставляю в влагалище, смазывая очередной порцией, возвращаю обратно, прибавив третий и вызвав очередной стон.

– Джей! – настойчиво работаю пальцами. – Не стон, а Джей!

– Джееей…

Добавляю слюну на пальцы, боюсь повредить от недостатка смазки, но остановиться не могу. Я должен обладать ей полностью. Сегодня. Сейчас. Подвожу головку к попке и медленно ввожу, растягивая, распечатывая.

– Чёрт, Джей! Ты меня на части разорвёшь! – пытается зажиматься.

– Будешь зажиматься, порву! – отвешиваю шлепок по бедру. – Терпи, пока растягиваю тебя!

Вытаскиваю член и снова вхожу, продвигаясь чуть дальше. Мой размер её попка проглотить не может. Останавливаюсь на половине и медленно трахаю, выбивая из ротика на каждом движении «Джей». Подсовываю руку под живот, нахожу опухший клитор и растираю по кругу. «Джей» звучит громче, член входит глубже, практически по яйца. Приподнимая Рину, прижимаю спиной к груди, сжимаю сосок, выкручивая по спирали и увеличиваю темп. В ушах гудит, смешивается с криком. Каждой клеточкой ощущаю, как сперма поднимается от яичек и устремляется наружу. Ещё несколько движений, размазывающих семя по всей поверхности стенок. Не понял даже, успела Рина или нет.

– Ты кончила? – задыхаясь интересуюсь.

– Немного не успела, – задыхается в ответ.

– Сейчас исправлю, – высвобождаю член, укладываю её на спину и ртом довожу до оргазма.

Отдышавшись, встаём, поправляем одежду и перемещаемся на кухню. Кофе после бурного секса – то что доктор прописал.

– Кричать не начнёшь? – с опаской смотрю на чашку в её руке.

– Нет, – делает глоток. – Сил нет.

– Пойдём в душ и спать? – поднимаюсь, беря направление в глубь квартиры.

– Пойдём. Только ты наверх, а я здесь, – останавливает меня.

– Я думал мы договорились, – прижимаю её к стене.

– Я замужем, – опускает меня. – И пока я там, ты на два этажа выше.

– Надеюсь эту проблему ты решишь быстро? – рычу, склоняясь к лицу. – Я очень нетерпелив и жуткий собственник.

– Да. Я решу эту проблему быстро, – подталкивает меня к выходу. – Но пока не решу, не дави на меня.

Впиваюсь в губы, сжимаю ягодицы, приподнимая повыше. Если не остановлюсь, не уйду сегодня. Отстраняюсь. Короткий поцелуй, и несусь через две ступени наверх. Прыгаю от радости, как подросток, лишившийся девственности. В квартире тихо прохожу в свою комнату, заваливаюсь на кровать и с дебильной улыбкой пялюсь в потолок. Я добился её! Она моя! Это вам не русский петушок на палочке! Это американский бубль-гум!

От счастливых воспоминаний отвлекает входящий звонок. На экране высвечивается Хелена. Вот бабушки только не хватает.

– Да, бабуль, – снимаю вызов.

– Здравствуй, золотце, – радостно приветствует бабушка. – Как в холодной России?

– Всё хорошо, бабуль. Уже привык.

– С обновкой отца познакомился? – слегка передёргивает от такого обращения. – Много денег с него высосала?

– Она не сосёт с него денег, – пытаюсь опровергнуть предвзятое отношение. – Живут в дешёвой квартире, в спальном районе. Шмотки и брюллики не обнаружил. У Дарьи даже сын учится в институте и работает на складе, чтоб денег у матери не тянуть.

– А дочери? Эта русская шлюха, наверное, девок своих наряжает? – не отступает тяжёлая артиллерия.

– Не наряжает. Младшая ходит в бесплатную школу, а Маришка… – мечтательно закатываю глаза. – Маришка сыном занимается и помогает Дарье хозяйство вести. Так что ба, прекращай. Дарья тихая, домашняя женщина, вышедшая замуж за отца, а не за деньги. У них очень миленькая дочка Дина, и вполне воспитанные дети у Дарьи.

– Никак поддался внушению, Джей? Два дня, и ты под их дудку пляшешь? – наверное хватается за сердце.

– Ни под чью дудку я не пляшу, – огрызаюсь в трубку. – Всё ба, мне спать пора. Завтра на работу рано вставать. Ма поцелуй от меня. Пока.

Сбрасываю вызов, принимаю душ и забираюсь под одеяло. Я счастливый, американский придурок.