Текст книги "Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1"
Автор книги: М. Климова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Почему всё так изменилось? – попыталась отвлечься от порочных мыслей.
– Это действие привязки, – ответил Старас, переместив меня на свою грудь. – У нас появилась потребность доставлять тебе удовольствие. Мы стали чувствовать твои эмоции, и нам необходимо заботиться о тебе и ребёнке. Через касания мы делимся энергией, которая необходима для безопасного течения беременности. Без неё ты не справишься, плод вытянет твою жизненную силу.
– Но почему к нам такое отношение до беременности? – не отставала от него, не понимала за что столько жестокости выбрасывалось на бедных девушек.
– Без привязки мы вас не чувствуем. Ни запаха, ни эмоций. Вы для нас как баэнзо – коровы, без души и сердца. Только ребёнок меняет вас, наполняя запахом и потоками энергии.
– А как же девушки, умирающие тысячами? Зачем вы насилуете их в домах терпимости? Неужели нельзя отбирать только тех, кто может понести, а остальных отправлять обратно на землю? – не сдержала возмущения. В голове всплыли раздирающие душу крики, переходящие в хрипы и заканчивающиеся мёртвой тишиной.
– Они расходный материал, – жестокие слова Шаада полоснули в груди. – Мы слишком импульсивны и жестоки. Мы воины, покоряющие и уничтожающие цивилизации. Единственное, что сдерживает нашу агрессивность, секс. Без него мы бы давно уничтожили все населения планет, попадающих на пути. Мы вынуждены пользоваться их телами, для поддержания мира во вселенной. Смерть тысяч ничто, по сравнению с уничтожением вселенной.
– Но это жестоко! – воскликнула я. – Мы живые! Мы испытываем жуткую боль! Вы нас раздираете! Вы заставляете правительство Земли расплачиваться с вами живым товаром!
– Мы никого не заставляем! – рявкнул Шаад. – Их заставляет жадность! Они изначально знали для чего отправляют женщин! От них не скрывали, как и в каком количестве женщины будут умирать! Нам предложили, мы согласились! Нас даже заставили подписать обязательство, что ни одна девушка не вернётся обратно! Мы звери по необходимости! Для нас это единственная возможность сохранения расы! Ваше правительство – звери по натуре! Для них в приоритете только нажива! Вы все расплачиваетесь за жадность!
– Шаад! Закрой рот! – гаркнул Старас, увидев, как мои глаза наполняются слезами. – Малышка, не плачь. Здесь ничего нельзя изменить. Все приспосабливаются к жизни, как могут. Не всегда реальность подвластна нам. Тебе не надо расстраиваться. Ребёнок всё чувствует.
Он прижал меня сильнее, пленив руками, окутав нежностью. Я лежала на нём и благодарила богов, что мне выпал этот шанс. Шанс стать любимой в этом жестоком мире.
Глава 3
Незаметно пролетел месяц. Я уже не считала дни, просто жила и купалась в нежности. От обильной еды, потерянные килограммы потихонечку стали нарастать, делая формы округлыми и притягательными. Мужчинам это нравилось. Они с восхищением смотрели на моё обнажённое тело. Каждодневные ласки стали привычными, раскрывая мою чувственность и сбивая барьеры стеснительности и закомплексованности. Они приучали меня нежностью, заботой. Ни одно утро не обходилось без жарких стонов, поцелуев и рук, проникающих во все доступные места. Всё заканчивалось всегда завораживающим действием. Большие ладони, проходящие по мощным членам и выплёскивание семени на меня. Это был наш ритуал, который разжигал новые эмоции. Но с каждым разом мне чего-то не хватало. Лёгкое чувство пустоты и растерянности накрывало после взрывного оргазма. Сама не понимала, в чём проблема.
То утро началось как обычно, с нежных касаний, перерастающих в жаркое пламя. Я извивалась, взрываясь от прикосновений губ, языков, рук, хватая раскалённый воздух. Ошалелым взглядом наблюдала за Даяном, обхватившим рукой член. Он был прекрасен. Большой, тёмный, затянутый венами с огромной, блестящей головкой, дёргающийся при каждом поглаживание. Безумно захотелось дотронуться, провести рукой от паха, до розовой головки. Рука сама потянулась к нему, легла, несмело пробежалась по гладким наростам. Тёплая, бархатная кожа, сильная пульсация в венках, влажная, горячая головка. Что-то стянуло в животе, свернуло в тугую спираль, под языком засосало, покалывая кончик. В непонимании уставилась на Даяна, облизывая губы. Он подошёл ближе и медленно подвёл головку к губам, слегка качнув бёдрами. Машинально приоткрыла рот и лизнула языком. Даян зашипел сквозь зубы и подался вперёд, проталкивая головку в рот. Новый виток огня внизу живота вызвал стон, пройдясь вибрацией по члену.
– Соси, – прохрипел мужчина, загоняя ствол дальше. – Пожалуйста, малышка.
Я присосалась, полизывая языком. Даян поддавал бёдрами, проходясь наростами по нёбу, обостряя мои ощущения сильней. Краем глаз заметила, как Старас с Шаадом замерли и пожирали нас голодными взглядами. Мне нравилось, как они смотрели. От этого простреливало током, искрило в животе, горело во влагалище и требовало выхода. Оторвалась от Даяна, поднялась на колени и подползла к Шааду. Его член был самым толстым, с более яркой головкой, сочащейся предэякулятом. Лизнула капельку, растерев её на языке и заглянула ему в глаза.
Радужка полностью заплыла зрачком, затягивая меня похотливым желаниям. В губы упёрлась горячая плоть, жаждущая прорваться внутрь. Послушно открыла рот, впустив здоровый член вдоль языка. Он еле протолкнулся, цепляя по зубам, скребя по нёбу. В глазах помутнело от переполнявших эмоций, в голове закружилось. Вильнула попой, мечтая получить прикосновения, и получила. Язык, прошедший по складочкам, запустил ноющий разряд, лопающийся внутри маленькими пузырьками.
Стонать не могла. С заткнутым ртом получалось только мычать. Громко мычала, когда пальцы заполнили обе дырочки, нагнетая спираль, готовую вот-вот взорваться. Соки стекали по внутренней части бёдер, показывая, насколько я возбуждена. Резкий спазм, вытягивающий позвонки, скручивающий конечности. Не сразу заметила, как пальцы во влагалище сменились членом, растягивающим мои стенки до предела, выворачивающим на изнанку от удовольствия.
Я знала – это Старас. Это его руки нежно держали за бёдра, вкручиваясь в меня. Медленно, с раскачкой, задевая душу. Это какое-то помешательство. Волна за волной накрывали, не давая передышки. Горячая лава, орошающая стенки, пустота и следующий член, вошедший в растянутую щёлочку. Это Даян. Его судорожные поглаживания попы, его нетерпеливый палец, заполняющий заднюю дырочку, усиливающий через стенку давление на член, входящий как поршень, сводящий с ума. Такой же темп во рту, сопровождающийся рычанием и стонами. Горячая сперма, сползающая в горло, и резкие толчки, достающие, кажется до матки. Мощный взрыв, выдирающий из реальности, уносящий в мягкую негу, обволакивающий пушистым счастьем.
В тот день из кровати не вылезали. Бесконечные ласки, плавное скольжение во мне, и страх… Страх в глазах Стараса, когда он просканировал мой живот. Долгое, напряжённое молчание сдавило ледяными тисками сердце. Вот и кончилась твоя жизнь в любви и нежности, Алина. Не суждено тебе быть гияной. Не суждено выносить и родить ребёнка. Острая боль резанула в груди, выбив воздух из лёгких и подтянув тошнотворный ком к горлу. Закрыла глаза, и крупные слёзы потекли по щекам, стекая по подбородку и капая на грудь.
– Их три, – прорвал тугую тишину голос Стараса.
Открыла глаза и окунулась в непонимающий взгляд Шаада, обвела по кругу и столкнулась с той же аномалией. Ганзалеонцы с глазами на полвосьмого. Волосы встали дыбом от разбегающихся мурашек.
– Разъясни, – Шаад слегка разморозился и подтянул меня в охапку, впечатав в грудь и сомкнув покрепче руки. Стало чуть спокойнее. Может не вернут обратно, как брак? Может привязка и без ребёнка будет держаться?
– У Алины в животе три плода, – дошло до моих ушей, а я не понимала, радоваться или бояться. С одной стороны, выполню сразу план пятилетки и смогу уйти на покой, с другой сложно носить в животе сразу троих, а потом втройне мучаться рожать.
– Разве это плохо? – робко влезла в разговор мужчин. – Рожу сразу троих.
Шаад сжал меня ещё сильнее, выдавливая воздух, как из резиновой игрушки. Мне абсолютно не нравились их взгляды, в груди снова страх скоблил когтями, желая пробраться в сердце и разодрать его на части.
– Мы должны срочно провести церемонию бракосочетания, – задумчиво произнёс Старас, а меня бросило в жар.
Я не могла проходить эту унизительную процедуру. Я не могла совокупляться сразу с тремя мужчинами, тем более на глазах у сотни избранных, в надежде, что ритуальный камень засветиться и запустит генное изменение. Я сжалась в комок и замотала головой. Мои губы кривились, пытаясь сказать хоть слово, но из горла вылетало только шипение.
– Алина, послушай меня внимательно, – склонился Старас, нависнув надо мной и вцепившись в плечи. – Ты не выносишь их без перестройки организма, а благословение камня, единственный способ запустить процесс. И провести церемонию надо срочно, пока никто не узнал, что у нас тройня. Ты должна стать сакиа, иначе тебя заберут в лаборатории. Статус гияна не даёт нам прав на тебя. Пока ты не стала сакиа, являешься собственностью государства. Ты должна согласиться на церемонию.
Его слова били кнутом. Каждый удар оставлял кровавый подтёк, зарываясь под кожу. Да что же мне так везёт по жизни? Почему, появившаяся надежда лопается, как мыльный пузырь?
– Почему? – шептала, заливаясь слезами. – Почему меня должны забрать?
– Потому что на Ганзалеоне никогда не было многоплодной беременности! – завёлся Шаад. – Мы не знаем, что делать! Мы не знаем, что будет с тобой и с детьми! Мы вообще ничего не знаем!
– Малыш, ты должна согласиться на церемонию, – Даян присел рядом, пытаясь вытащить меня из плена Шаада, но сейчас это было бесполезно. Шаад вцепился, как клещ, и никому не собирался отдавать добычу. – Ты должна дать нам шанс. Нам и детям.
– Нет. Я хочу подумать. Мне надо принять и решить, – пыталась отстраниться от Шаада, от всех. Хотелось свернуться в калачик, зарыться с головой в одеяло, порыдать в одиночестве и решить, что делать. Но такой возможности мне не дали. Облепив со всех сторон, как пиявки, уложили на подушки и погрузили в сон.
Тёмный, огромный зал, прорубленный в скале. На возвышенности по кругу скамьи, заполненные мужчинами в чёрных одеждах. Их суровые лица устремлены в центр, где на серой плите испуганная, обнажённая женщина, пытающаяся прикрыть руками грудь и промежность. Но это бесполезно. От них не скроешься, не спрячешься. Удушающий страх пробирает до костей. Ищу глазами своих мужчин и нахожу. Они пробираются сквозь ряды наблюдателей, снимая на ходу одежду. Мои глаза расширились от ужаса, пытаюсь крикнуть нет, но из горла вылетает только сиплое шипение.
Старас ложиться спиной на плиту и подхватывает меня под попу, усаживая на себя. Жадный поцелуй в губы, руки, мнущие и раздвигающие ягодицы.
– Прости, малыш. Мы должны это сделать, – шепчет, отрываясь от губ. – Закрой глаза и не открывай. Ты должна представить, что здесь нет никого кроме нас. Ты должна расслабиться и возбудиться, иначе будет очень больно.
– Я постараюсь, – шепчу в ответ, глотая комок из слёз.
Старас кивает головой, и все принимаются за дело. Я закрываю глаза и чувствую губы, всасывающие сосок. Пальцы, руки, языки, всё, как и дома, только я напряжена, не могу расслабиться, не могу принять. Палец проникает в вагину, но я суха, как пустыня. Дрожь пробивает тело от страха, от абсурдной ситуации. Я кожей ощущаю взгляды, прожигающие меня. Прохладный гель, втираемый в дырочки. Боженьки, спасибо, что не на сухую будут драть. Старас приподнимает мои бёдра и насаживает на себя. Немного боли и лёгкий дискомфорт. Я понимаю, что это только начало. Пальцы в задней дырочке сменяются огромной головкой, медленно проталкивающей боль к позвонку.
– Расслабься, малыш, – ловлю на краю сознания. – Будет легче.
Легче? У меня рука тоньше, чем то, что таранит мою задницу! Пытаюсь сделать глубокий вдох, но в рот тут же врывается член. Открываю глаза и вижу Даяна, наматывающего мои волосы и падающего бёдрами, толкающего член мне в глотку. Я не могу даже кричать. Со всех сторон забита под завязку. Ещё чуть-чуть, и разорвёт на части. Меня трясёт не по-детски. Слёзы, слюни, сопли, смешиваются и стекают по груди. Толчки ускоряются, становятся резкими и глубокими. Как я хочу потерять сознание! Провалиться в густую пустоту! Не чувствовать! Не слышать! Не видеть!
Наконец меня наполняет горячей спермой, и я, давясь, глотаю её. Без сил откидываюсь на камень и… Тишина оглушает. Приподнимаюсь, гляжу на своих мужчин, которые с непониманием пялятся на плиту. Этот грёбанный кусок скалы не светился, он даже не нагрелся! А дальше начинается ад!
Седой ганзалеонец в чёрном балахоне подходит ко мне, проводит рукой по животу. Секундная смена эмоций, растерянность, удивление, расчётливость, злость. Я увидела это всё и поняла, что теперь настал конец.
– Взять! – рявкнул он, и со всех сторон к нам потянулись ганзалеонцы.
Мои мужчины, обступив меня, дрались, как звери, ломая кости и отшвыривая в сторону. Но что могут трое безоружных, против сотни вооружённых, не уступающих в силе? Первым скручивают Стараса. В его глазах столько боли. «Прости» – слетает с его губ, и острая сталь проходит по горлу, перерезая его жизнь и мои надежды.
– Нет! – кричит Шаад, и его хрип, последнее что я слышу, задыхаясь от отсутствия кислорода.
Грудь наполняет болью от поступившего воздуха. Глубокий вдох, до точек в глазах. Пытаюсь подняться, но что-то держит со всех сторон. Разлепляю глаза и облегчённый выдох. Сон. Это всего лишь был сон.
***
Следующий месяц был самым тяжёлым. Я много ела, отдыхала, но слабость постоянно подкашивала. Поначалу занятия сексом придавали сил, я вставала, гуляла, ходила по магазинам в сопровождении мужей. Но чем дальше, тем хуже мне становилось. Дети высасывали меня практически полностью. Уже не помогали постоянные ласки, я таяла и худела. Постоянные обмороки пугали мужчин. Я перестала вставать, заставляла себя глотать еду, не чувствуя вкуса. Не радовало ничего. Хотелось только спать. Казалось, закрою глаза и больше не открою.
– Малыш. Ты должна согласиться, – уговаривали на перебой. Я не могла переступить барьер, особенно после сна.
– Скажи, чего ты боишься?
– Брак признаётся после того, как камень начнёт светиться? – спросила, сглатывая солёный комок. – Он же может не засветиться?
– Камню надо отдать страсть, – прошептал Даян. – Страсть всех четверых. После этого он благословляет семью и запускает процесс изменения сакиа.
– Как я могу отдать страсть, будучи напуганной и под взглядами посторонних? – взвыла я.
– Ты просто должна довериться нам, – Шаад нежно поцеловал в живот, вызвав слабую волну возбуждения.
– Мы всё сделаем сами, – присоединился к поцелуям Старас.
– Я согласна, – простонала в ответ, отдаваясь разгорающемуся пожару внутри.
– Тогда мы должны подготовить тебя, – улыбнулся Старас, поглаживая тугое колечко. – Твоя попка должна лишиться девственности и принять Шаада.
– Почему Шаада? – испуганно выкатила глаза. – У него самый большой и толстый член. Моя попа такого не перенесёт.
– На церемонии гияну заполняют по старшинству, – объяснял Старас, продолжая массировать колечко. – Я являюсь началом и занимаю лоно. Шаад становится продолжение, заполняя собой попку. Даян замыкает круг, вбрасывая семя в ротик.
Жадный поцелуй Даяна, покусывающий губы, сметающий преграды, посылающий разряды электричества, и я уже на четвереньках на краю кровати. Старас проходиться языком по ложбинки, затрагивая тугое колечко, и я выгибаюсь как кошка, прося большего. Палец медленно проскальзывает, раздвигая стенки, выдирая стон, тонущий в губах Даяна. За ним второй, третий, я поддаю бёдрами, насаживаясь на них. Это уже так привычно, ощущать трение пальцев там. Старас ускоряет темп, растягивая по кругу, скручивая спираль внизу живота. Кровь несётся с бешенной скорость, затапливая сознание. Не поняла, когда пальцы сменились членом, только жуткое давление и сумасшедшая наполненность заставляют напрячься. Тупая боль раздирает стенки, раздирает меня.
– Боже мой, я не выдержу, – стону сквозь зубы, напрягаясь всем существом.
– Расслабься, тогда сможешь принять меня, – продираясь, рычит Старас.
Даян ложится, подползает головой под меня и присасывается к клитору. Волна накрывает с головой, расслабляя и позволяя принять член полностью. Боль смешивается с потоками удовольствия, и я начинаю покачивать бёдрами в направлении паха. Шаад с голодом смотрит, как ствол входит в меня и урчит от возбуждения. Даян добавляет к языку палец, поглаживая лоно, разгоняя кровь сильнее. На пике взрыва получаю мощный толчок и горячие потоки спермы, орошающие пульсирующие стенки. Пустоту от Стараса заполняет Шаад, проталкиваясь грубее, жёстче, растягивая до умопомрачения, срывая в пропасть, топя в мощном оргазме, сворачивающим каждую мышцу в моём теле. Даян отрывается от клитора и перемещается наверх, размещая член под моими бёдрами. Нажим на поясницу и мокрая плоть насаживается на него, поглощая, сжимая, втягивая. Громкий стон, вырывающийся из открытого рта, заталкивается обратно в горло членом Стараса. Они как слаженный механизм в одном темпе входят в меня, и я не понимаю от чего меня разрывает, от поршней, врывающихся со всех сторон, или от оргазма, выбивающего из лёгких кислород. Бьюсь в припадке удовольствия, как рыба, выброшенная на берег, бесконечно, ловя волну за волной. Старас вытягивает мне шею, удаляя преграды, и член по языку входит в гортань, лишая возможности дышать. Пара глубоких толчков, и по горлу течёт горячая сперма. Он медленно вытягивает блестящий от слюней ствол, и я вылизываю его весь, до капельки. Рык сзади, и Шаад изливается следом. Последним кончает Даян, натягивая меня до боли.
– Камень засветиться, – целует в губы Старас, укладывая на себя.
По телу бегут иголочки, насыщая организм энергией, и в тоже время тянет в сон. Сворачиваюсь на груди у мужа в комочек и уплывая, чувствую прикосновения сзади, укутывающее нежностью.
Церемония была назначена на следующую ночь. Весь день мы провели в постели, лаская друг друга, подготавливая к ночи. Меня доводили до грани оргазма и каждый раз, как я ждала взрыв, охлаждали весь пыл. К вечеру была, натянута, как тетива, малейшее прикосновение вызывало тянущую боль в животе. Все мысли крутились вокруг неполученного оргазма, хотелось опустить руку и пройтись по клитору для разрядки, но за мной следили три пары глаз и пресекали малейшее поползновение.
Перед отъездом Шаад принёс свадебный наряд, роскошное, чёрное платье, усыпанное драгоценными камнями. Простой покрой с запахом спереди, длинными, широкими рукавами и тонким пояском, держащим всю эту красоту. Бельё под платье не прилагалось, и это смущало до мурашек. Последняя деталь – чёрная, шёлковая повязка на глаза и чёрный, большой кристалл на цепочке, лежащий в ложбинке между грудью.
С завязанными глазами меня отнесли в капсулу и повезли в храм. Страх пытался перекрыть возбуждение, терзавшее весь день, но прикосновения мужчин его подавляли, разжигая пламя желания.
Храм звенел тишиной. Обострившийся слух не улавливал ни одного звука, и это успокаивало. Старас поставил меня на каменный пол и развязал поясок, стягивая с плеч платье.
– Ты прекрасна, – шепчет он, поглаживая грудь. – Думаю, репетиция нам не помешает, раз приехали слишком рано.
Его слова вселяют надежду, что мы здесь одни и расслабляют натянутые нервы. Страстный поцелуй подкашивает ноги, стягивает низ живота, измученный накатом бесполезных волн. Со спины чувствую тёплые объятия, член, трущийся об ягодицы. По нетерпеливым движениям узнаю Шаада. Ему всегда надо быстро, сильно, жёстко. Я настолько распалена, что быстро, сильно, жёстко нужно и мне. Рука в волосах поворачивает голову и сладкий, сосущий поцелуй втягивает мои губы. Это Даян, нежный, сладкий, игривый, парящий как пёрышко. Старас тянет за руку вниз, усаживает на себя, разводя широко ноги. Внутренняя пульсация требует немедленной разрядки и я, покачивая бёдрами, насаживаюсь на член. Всего одно движение внутри и стеночки начинают сокращаться, вбрасывая разряды тока в кровь. На первой волне оргазма Шаад пристраивается сзади, вкручиваясь в заднюю дырочку. Истосковавшиеся стенки радостно поддаются растяжке и практически всасывают здоровый член в себя. Волны накрывают с силой цунами, сбивая с ног, держусь только за счёт мужей и их рук. Даян последним замыкает меня, насаживая быстро и глубоко. Их силу и скорость еле выдерживаю. Мозг отключается под силой взрывов. Бешеная гонка, сводящая с ума, высасывающая последние силы. Последняя волна сшибает дыхание, отбрасывает за край реальности, и я плыву в вязкой грани, и каждая клеточка лопается, лопается, лопается. На отголосках оргазма сглатываю сперму и падаю без сил.
Несколько минут прихожу в себя. Руки Стараса поднимают меня с плиты и ставят на ноги, притягивая к себе. Лишаюсь повязки и яркий свет режет глаза. Пытаюсь проморгаться и замираю в шоке под сотнями глаз, сидящих по кругу. Нервная дрожь пробегает по телу, немеют конечности, стягивает горло. Сердце бьётся в конвульсиях раздирая грудь, задевая рёбра. Опускаю глаза на камень, а он, сука, не светится! Всё как во сне! Не хватает только старика! А нет! Старик тоже появился, рассекая кисельный воздух. Его белёсые глаза направлены на мой живот, ладонь испускает голубое свечение. Мёртвая тишина режет по лёгким, не даёт сделать вдох. Шаг. Второй.
От страха сжимаются внутренности, выдавливая сперму. В убийственной тишине слышу, как она течёт по ноге, капля за каплей. Ещё шаг, и это конец. Меня трясёт, стягивает в узел. Я не хочу! Я не могу на это смотреть! Из последних сил закрываю глаза, жмурюсь сильно, до боли в висках. Чувствую чёртову руку, тянущуюся к моему животу, и тишину взрывает капля спермы, звонко падающая на камень. Свет, бьющий по закрытым глазам, проходящий взрывной волной, поглощающий всё вокруг, прорезающий меня, заряжающий каждую частицу болью, пригибающий к плите, лишающий воли.
– Сакиа родилась! – слышу громкие крики, и любимые руки притягивают к себе, оглаживают со всех сторон, и темнота, засасывающая меня в пустоту.
Глава 4
Очнулась в кровати, укрытая одеялом и телами мужей. То, что моё тело стало меняться, поняла сразу. Слух улавливал малейшее колебание воздуха. Стук сердец моих мужей шелестел размеренно и спокойно. Не открывая глаз, я знала, что лежу на груди у Даяна, по лёгким переливам колокольчиков, вплетающимся в мягкие удары. Шаад, прижимающий меня сзади, звучал как мачо-бонго́, глухими, рокочущими звуками. Старас, расположившийся на бёдрах, отстукивал в дхол жёсткими, чёткими звуками, вызывающими дрожь в груди, перетекающими в сосредоточенье томления.
Я наконец почувствовала запах мужчин и вспомнила о чём говорил Старас. Только привязка даёт вдохнуть запах любимого и купаться в нём. Сделала глубокий вдох и улыбнулась. Даян действительно сладкий. Шоколад с нотками апельсина и белого перца пощекотал ноздри и устремился к мозгу, требуя попробовать кожу на язык. Еле сдержалась. Хотелось узнать, чем пахнут остальные. Повернула голову и Шаад затопил бушующим океаном и хвоей. Старас… Чёрт! Старас уже раздвигал мои ноги и языком раскрывал розовые лепестки.
– Ты потрясающе пахнешь, моя сакиа, – глубокий вдох и шаловливая улыбка. – Сливочная ваниль с персиками и кристаллами горной мяты. На вкус намного слаще этого десерта. Всей жизни не хватит насытиться тобой.
Как пахнет Старас, я узнала, когда он накрыл собой меня, плавно двигаясь под взглядами братьев. Сандал и зелёное яблоко окутали нежностью. Он брал меня как сакиа, жену, божество. Он покланялся, благодарил каждым движением во мне. Мы кончили вместе, опутав друг друга руками, ногами. Хотелось лежать так вечность и слушать участившийся стук сердца. Пришлось вспомнить, что у меня три мужа. Место старшего занял Шаад, вбиваясь резко, глубоко, быстро, жаля и кусая поцелуями, оставляя метки от зубов. Он всегда был импульсивен, груб и мне это нравилось. Два оргазма снесло волной, пока Шаад дошёл до финиша. Даян, мой шоколадный мальчик, смесь жёсткости, нежности и юношеской непосредственности. Перевернув и поставив меня на колени, он занял собой обе дырочки, меняя местами пальцы и член. Разгорячённое лоно пульсировало от малейшего прикосновения, а задняя дырочка сокращалась при каждом движении, разгоняя кровь и взрывая мириады звёзд вокруг.
Приняв ванну, подошла к зеркалу. Кожа мерцала, окружённая сиянием счастья, таким же были окружены все женщины в городе, ставшие сакиа. Я провела рукой по начавшемуся округляться животу и почувствовала трель из частых ударов трёх маленьких сердечек. Бурлящее счастье затопило всю меня, и безграничная любовь пошла кругами по комнате. Обернулась к мужьям и увидела те же эмоции, искрящиеся в глазах. Люблю! Теперь я точно могла сказать, люблю! Люблю Стараса с его спокойствием и рассудительностью. Люблю Шаада, прямого, грубого и жёсткого. Люблю Даяна, мягкого, слегка угловатого, пытающегося объять всё и сразу. Люблю малышей, которые будут, скорее всего, точной копией своих отцов. Счастье, умноженное на три, во всём.
Обедать поехали в ресторан. Я волновалась. Сердце билось пойманной птичкой, жар и холод опаляли тело, вызывая табун мурашек. Не представляла общения с представителями этой расы. Весь опыт ограничивался домом терпимости и мужьями. На трясущихся ногах входила в зал. В глазах плыла пелена, делая интерьер расплывчатым. Запомнилась только серость камня, сияние стекла и громкие голоса, бьющие по перепонкам. К нам кто-то подходил, здоровался, поздравлял, а я не видела этих лиц. Не видела ничего, забравшись в панцирь, уйдя в себя.
– Алина, ты слишком напряжена, – прорвали бронь слова Даяна, вместе с тесными объятиями. – Тебе нечего бояться. Ты сакиа. Священная.
– Я неловко себя чувствую, – прошептала ему, пытаясь сморгать пелену. – Мне кусок в горло не лезет и тошнота накатывает.
– Тошнота сейчас пройдёт, – Старас провёл рукой вдоль груди, и тошнота испарилась. – Расслабься. Тебе придётся выходить в свет. К этому надо привыкнуть. А в нашем положении выходов в свет будет очень много.
– Почему, – перевела на него не понимающий взгляд.
– Первая тройня, – погладил по животу. – Будет очень громкое появление, очень много внимания. Сейчас их слышим только мы, но уже через месяц, любой прошедший рядом будет знать, что за сюрприз там скрывается.
– Нам надо предугадать события, – вклинился Шаад. – Мы не знаем реакции парламента. На что они пойдут, узнав? Какие новые законы последуют за этой новостью?
– Я буду драться, – Даян стиснул меня сильнее и запыхтел как бык.
– Даян, братец. Мы должны сделать так, чтобы не пришлось драться, – остудил его пыл Старас.
– Может обратиться в массы, телевидение, газеты, – пискнула я. – На Земле раньше работало.
– Возможно, неплохая идея, – Шаад с любовью посмотрел на меня и протянул руки. – Даян, отпусти Алину. Дай мне потискать.
Даян, грустно вздохнув, передал меня Шааду. Тот тут же усадил мою тушку на колени и обвил руками, целуя в макушку.
– Надо продумать, как лучше это всё провернуть, – согласился Старас и, треснув Шаада по рукам, выхватил у него моё тело. Даян на это громко заржал, привлекая к нашему столу больше внимания. Мне оставалось только покраснеть и спрятать лицо на груди у Стараса.
Так мы и обедали, перетаскивая меня с коленей на колени, принимая поздравления и обсуждая дальнейшие действия. На удивление, меня умудрились накормить до отвала, запихивая в рот по кусочку, при каждом перемещении приза.
***
Моё тело тоже менялось, подстраиваясь под мужей. Я с лёгкостью принимала их в себя, и наши сексуальные игры смели все границы приличий. До сих пор краснела вспоминая, где и в каком количестве они были во мне. Чем больше мы любились, тем лучше я себя чувствовала. Потоки энергии, взрывающиеся при оргазмах, насыщали тело и малышей. Живот рос не по дням, а по часам. Оказалось, что малышей на Ганзалеоне вынашивают всего шесть месяцев, и нам действительно надо торопиться. Время нещадно бежало вперёд, отсчитывая последние дни нашего счастья в замкнутом семейном мирке. Как бы хорошо нам не было в постели, вылезая из неё, все погружались в нерадостные мысли. Мы не знали, что заварим своим заявлением, но другого выхода у нас не осталось.
Газет на Ганзалеоне не оказалось. Все новостные ленты шли в прямом эфире на панелях, расположенных по всему городу. Именно на них мужья и забронировали полчаса на сегодняшний вечер. Наряжались и приводили себя в порядок тщательно, особенно меня. Я должна была блистать, как звезда, светящая в небе, как богиня, несущая чудо. Стальное платье в пол, усыпанное бриллиантами, со складками под грудью, маскирующими округлившийся животик. Волосы, подобранные кверху, уложенные в сложные косы и припорошённые бриллиантовой крошкой. Всё это подчёркивало сияние кожи и делало моё отражение божественным. Мужья надели одинаковые чёрные костюмы и рубашки на тон светлее моего платья.
Такими красавцами мы встречали съёмочную группу в составе из трёх мужчин. Разговорившись до начала эфира, узнали, что они тоже братья и уже семнадцать лет пытаются найти свою гияну, но пока ни одна самка не понесла. Стало тошненько от общения с ними, поэтому сославшись на лёгкое недомогание удалилась в ванную комнату, включила ледяную воду и сбрызнула лицо. Никогда не смогу привыкнуть к устоям этой планеты. За мной в ванную пришёл Шаад, прижал к себе и нежно поцеловал.
– Почему моя малышка грустит, – отстранился от губ, вглядываясь в глаза.
– Сколько девушек было до меня? – задала назревший вопрос.
– Восемь, – опустил глаза. – Опережаю следующий вопрос. Пять умерли в комнате, где находилась ты, трёх вернули через год обратно.
– И не разу ничего не ёкнуло?! – ошарашенно смотрела на него. – Ни когда трупы выносили, ни когда измученных женщин возвращали обратно?!
– Мы так живём, сакиа! Такие наши законы! – повысил он голос, смотря в глаза. – Все наши чувства вытравляются в детстве! Мы машины! Мы рождены убивать! Только гияна может разбудить душу! Только сакиа заставляет её цвести! Этого не исправить. С этим просто надо смириться и жить. У нас слишком мало полноценных семей. Слишком мало тех, у которых душа живёт. Я до сих пор ненавижу себя за жестокость по отношению к тебе, и я боготворю тебя за то, что ты простила и полюбила нас. За то, что стала нашей сакиа, – столько боли и нежности было в его словах.
– Люблю тебя, Шаад, – обняла его, прижавшись к груди крепко-крепко.
– Люблю тебя, малышка, – подхватил на руки и понёс в гостиную.
