Текст книги "Мальчики – налево, девочки – направо"

Автор книги: Люся Лютикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

– Руслан Супроткин? – вскричала я.

– Да, а ты что, его знаешь?

Знаю ли я! Лучший мужчина всех времен и народов, которого, увы, вот-вот приберет к своим рукам хищная Наташа. А у меня еще, как назло, ничего не получается с методом переноса…

– А тебе не показалось, что он здорово похож на Шона Коннери? – вместо ответа спросила я.

Лиза нахмурилась.

– Нет, не показалось. Мне, знаешь ли, вообще было не до этого. Я думала только о том, дадут мне перед арестом попрощаться с дочерью или нет.

– А ты-то здесь при чем? – искренне удивилась я. – За что тебя арестовывать?

Подруга взглянула на меня, как на идиотку:

– Люсь, ты что, не поняла: Славу убили! А у меня была куча мотивов: оскорбленное самолюбие, месть брошенной женщины, ну и, конечно, самый главный – нежелание делить квартиру. И возможность совершить убийство у меня тоже была, я же отиралась на лестнице битых двадцать минут! За это время его как раз и вытолкнули с балкона. Балкон выходит не во двор, а на тихую улочку, жильцов в доме почти нет, вот тело сразу и не заметили. А когда труп обнаружили, консьержка наверняка доложила милиции, что к Славе приходила бывшая супруга. Иначе как бы меня так быстро нашли?

– Но ведь ты не заходила в квартиру! Ты сказала об этом следователю? Про шорох с той стороны двери? Наверняка это и был убийца!

– Я-то сказала, но что толку? Ты думаешь, он мне хоть на йоту поверил? Ты бы видела выражение его глаз, в них было десять лет колонии общего режима, не меньше.

И Лиза горько разрыдалась. Я принялась гладить ее по спине, приговаривая слова утешения. Подруга умоляюще подняла глаза.

– Люсь, можно я у тебя спрячусь?

– Как это – спрячешься? От кого?

– От милиции. Сегодня меня вызвали на Петровку, официально допросили, запротоколировали мои показания, сняли отпечатки пальцев и взяли подписку о невыезде. Следователь осторожничал, боялся меня спугнуть, но я уверена, что уже завтра меня арестуют. Им же надо на кого-то повесить убийство! А на мне все отлично сходится, я – идеальный кандидат. Но я в тюрьму ни за что не сяду!

Господи, какая тюрьма? Или все действительно так серьезно? Может быть, мне поговорить с Русланом Супроткиным, объяснить, что Лиза в принципе не в состоянии убить человека, даже такого подонка, как ее бывший муж…

Или мне нельзя идти к капитану? Откуда, спрашивается, я узнала об этой истории? Вдруг я только наведу милицию на след подруги? От ужаса у меня в голове все перемешалось, я никак не могла ухватить мысль за хвост.

– Подожди, а как же Светуля?

– Я отправила ее к родителям, пусть там пока поживет.

– А сколько времени ты намерена скрываться? Ведь тебя объявят в розыск, всю оставшуюся жизнь будешь вздрагивать при виде человека в милицейской форме.

Подруга упрямо мотнула головой.

– Ну и пусть! Главное – не попасть в тюрьму, потому что там я абсолютно точно погибну, не физически, так морально. Люсь, прошу тебя, помоги! Первое время поживу у тебя, потом, с новыми документами, устроюсь на работу, даже на две! Буду пахать как каторжная, сниму комнату. Ничего, жизнь потихоньку войдет в прежнюю колею, и не такое люди выдерживали.

Я вытаращила глаза.

– С новыми документами?

– Ну да, я уже все обдумала. Как только вышла от следователя, сразу поняла: надо бежать. Справлю паспорт на новое имя, изменю Светкину метрику, сейчас это легко сделать, кругом криминал. Ты ведь поможешь мне выйти на нужных людей?

Я, хотя и не представляла, каким образом это можно осуществить, кивнула в полнейшей прострации. А потом, чтобы хоть как-то отвлечься от навалившихся бед, принялась мыть полы в комнате.

Монотонный физический труд чрезвычайно способствует мыслительной активности. Вскоре мне стало ясно одно: проблему Лизы придется решать мне. Хотя бы из чувства самосохранения. Все то время, пока я корячилась с половой тряпкой, подруга стояла у окна и дымила как паровоз.

– Пытаюсь успокоить нервы, – объяснила она.

Меня начал преследовать яркий кошмар: сигаретный пепел пушистым персидским ковром устилает ламинат. Я энергичнее заработала тряпкой.

В конце концов я обозлилась:

– А в коридоре ты курить не можешь?

– Ты что?! – возмутилась Лизавета. – Нельзя мне показываться на глаза твоим соседям! А вдруг мою фотографию уже повесили на стенде «Их разыскивает милиция»?

– О чем ты говоришь? Может быть, тебя еще и не ищут.

– И все равно, – гнула свое Лиза, – если сейчас не ищут, то через неделю точно будут искать. А вдруг меня увидит какая-нибудь бдительная старушка с отличной зрительной памятью? Вот на таких мелочах люди и засыпаются.

И хотя я уже знала ответ, но все-таки спросила:

– То есть ты вообще не хочешь выходить из квартиры?

Выражение лица у подруги мигом стало виноватым.

– Люсенька, прости, что доставляю тебе столько хлопот. Ну к кому мне еще идти? Ты ведь моя самая близкая подруга! Я бы спряталась у родителей, но к ним в квартиру нельзя, сама понимаешь, у них будут искать в первую очередь, а дачи у нас нет…

– Ладно, чего уж там… – растаяла я. В конце концов случись беда у меня, Лиза, я уверена, не отказала бы мне в помощи.

– И вот еще что, – продолжила Лизавета, – сходи, пожалуйста, за сигаретами, а то у меня уже пачка кончается. Возьми сразу блок, чтобы сто раз не бегать.

Тяжело вздохнув, я поплелась в супермаркет. Заодно купила две плитки шоколада «Совершенство». У меня тоже расшатаны нервы, и для их успокоения мне требуется собственный наркотик.

Когда вечером мы стали укладываться, возникла еще одна проблема: где взять второе спальное место? Дело в том, что лежанка, которую я гордо именую «диван», на самом деле таковым не является. Это скорее кушетка, причем довольно узкая, чтобы не занимать драгоценное место в одиннадцатиметровой комнатенке. Раскладушку я не держу, есть только лишний матрас. Поэтому я постелила Лизавете прямо на полу, на микроскопическом пятачке возле кровати.

– Ничего, в тесноте, да не в обиде, – приговаривала Лиза, ворочаясь на жесткой подстилке в тщетных попытках устроиться поудобней.

Все это напомнило мне детство: пионерский лагерь, ночью девочки из разных палат собираются в одной, чтобы рассказывать друг другу страшилки, обсуждать самых красивых мальчиков отряда, а также пионервожатого – прыщавого первокурсника пединститута, с рахитичной грудью и огромными очками, который кажется нам, двенадцатилетним, Богом, потому что умеет играть на гитаре.

Только тогда мы были приличными девочками и не курили.

– Не лучше ли обзавестись хорошими привычками? – с легким раздражением заметила я, отгоняя от себя дым. – Например, перейти на здоровый образ жизни, каждый день ходить в спортзал, есть вареные овощи…

– Хорошие привычки продлевают жизнь, зато плохие делают ее приятной, – заявила Лиза и с наслаждением затянулась.

– Это точно, – ответила я, шурша фольгой от шоколада.

Учитывая обстоятельства, сон ко мне пришел на удивление быстро.

С утра я поехала на Петровку. Руслан Супроткин, такой же красивый, как всегда, встретил меня на проходной.

– Что случилось?

– У одной моей подруги проблемы, я хотела с тобой посоветоваться.

– Ладно, только быстрей, у меня куча работы.

Мы прошли в тесный кабинет, заставленный старой мебелью.

– Кофе будешь? – спросил капитан.

– Давай, – просто ответила я, но потом вспомнила совет из книжек – «каждая фраза должна быть приправлена лестью» – и добавила: – С удовольствием, ты ведь так хорошо его готовишь.

Супроткин удивился безмерно.

– Ты ничего не путаешь? У меня самый обычный кофе, растворимый, из банки.

– Даже такой ты умудряешься заварить отменно, – проворковала я.

Руслан почему-то вздрогнул, а потом решил от греха подальше сменить тему:

– Так что у тебя за проблема?

– Проблема у моей подруги. Ее мужа убили, ее саму уже вызывали к вам на Петровку, допрашивали, и она поняла, что ее считают убийцей. Но она не убивала, клянусь!

Руслан смерил меня долгим взглядом.

– Странные у тебя какие-то подруги. Есть хоть одна, которую не арестовывали по подозрению в убийстве? Ведь совсем недавно в камере предварительного заключения парилась Аида Макеева…[2]2
  Эти события описаны в романе Люси Лютиковой «Жизнь замечательных детей».


[Закрыть] Тебе не приходило в голову дружить с нормальными, тихими девушками?

– Все мои подруги – нормальные, тихие девушки, – обозлилась я. – Просто твоя милиция почему-то держит их за преступниц. Ведь Аидка-то в конце концов оказалась невиновна!

– И все равно это очень подозрительно, – заявил капитан, протягивая мне чашку с дымящейся жидкостью. – Как фамилия этой очередной невинной жертвы правосудия?

– Васнецова.

Его рука дрогнула, и кофе чуть не пролился мне на колени.

– Как?!

– Елизавета Васнецова, а что? – наивно захлопала я ресницами.

Но Руслан тоже оказался не лыком шит. В нем явно погиб великий актер.

– Ничего, просто фамилия показалась знакомой. Нет, не знаю такую. – И глаза у него были честные-пречестные. – Так что произошло с ее мужем?

Я коротко пересказала. Капитан молча кивал и делал вид, будто впервые слышит эту историю.

– Вот и получается, что Лиза не могла убить, – закончила я рассказ. – Может, ты попытаешься узнать, насколько тяжкие против нее улики? Действительно ли ее могут посадить в тюрьму?

Какое-то время Руслан раздумывал. Наверное, в нем боролись дружба с профессиональным долгом. Наконец он принял решение.

– Дело веду не я, – особо подчеркнул Супроткин, – поэтому ничего обещать не могу. Подожди минуту, я посмотрю, что можно сделать.

Капитан вышел из кабинета, а через минуту вернулся обратно. От него явственно пахло табаком, значит, он просто выкурил в коридоре сигарету.

– Вот что я могу тебе сообщить, – сразу взял он быка за рога. – Твоя подруга – единственная на сегодняшний момент подозреваемая в убийстве. Алиби у нее нет, более того – ее видели на месте преступления.

– Ты имеешь в виду консьержку? Так я же говорю: Лиза не входила в квартиру!

– Это только слова. А в квартире есть отпечатки ее пальцев, в том числе и на внутренней ручке двери.

– Так это же она утром приходила, у них вышел небольшой скандал…

– Вот именно. Владелица квартиры Мария Жмыхова показала, что утром того дня, когда был убит Вячеслав Васнецов, приходила его бывшая жена. Она требовала, чтобы супруг выписался из их общей квартиры в Митине. Вячеслав спокойно объяснил ей, что не имеет возможности это сделать, поскольку у него нет другого жилья. Тогда Елизавета затеяла драку – Мария показала нам следы побоев, которые та ей нанесла. Но справиться с двоими людьми Васнецовой не удалось, и она ушла, осыпая бывшего благоверного проклятиями. Очевидно, Елизавета поняла, что договориться с мужем не удастся и что дешевле от него избавиться. Как говорится, нет человека – нет проблемы. Тем же вечером она вернулась в квартиру и убила Вячеслава. Все просто и понятно.

Вот так-то, ему все просто и понятно! А мне вот ничего не понятно!

– Но как, как слабая женщина могла справиться с сильным мужчиной?

– При желании столкнуть взрослого мужика с балкона может даже подросток. А тут – женщина, которой ненависть придала коварства и силы.

Но я не могла в это поверить.

– А может, Слава сам упал? Ну, выпил, оступился, потерял равновесие…

– Ага, а потом его бессмертная душа поднялась на восемнадцатый этаж и открыла входную дверь. Наверное, беспокоилась, чтобы милиция при взломе не попортила обивку из натуральной телячьей кожи, – ехидно протянул Супроткин. – Нет, Люсь, никаких сомнений в виновности твоей подруги нет. Ордер на ее арест уже готов, осталось только подписать у прокурора.

Да, именно это Лиза и предчувствовала. Засмотревшись в глаза Руслана, я чуть было не произнесла эти слова вслух, но успела прикусить язык.

– Только, чур, без передачи! – спохватился следователь. – Я тебе ничего не говорил.

– Ну конечно, – бодро сказала я.

Тем более что все равно уже поздно: птичка выпорхнула из клетки.

– И что же теперь Лизе делать?

– Я советую как можно быстрей найти хорошего адвоката. Судьями у нас работают, как правило, женщины, сердобольных можно разжалобить. Мол, убитый был негодяй, развратник, бросил жену с ребенком без средств к существованию, а сам шиковал с молоденькой, ну и так далее. Условный срок твоей подруге, конечно, не дадут, но лет пять, может быть, удастся добиться. Но это при самом лучшем раскладе.

Я пришла в ужас. Пять лет?! Просидеть столько времени в тюрьме только за то, что оказалась в ненужное время в ненужном месте? Нет, этого допустить нельзя! Я срочно должна…

Но закончить мысль мне не удалось. В кабинет Руслана ворвалась – кто бы вы думали? – да, та самая Наташа из пресс-центра, чье хорошенькое личико мне сейчас меньше всего хотелось бы видеть. Причем ворвалась без стука, как автоматически отметила я. Вот, еще одна щепотка соли на мое израненное сердце.

На меня – ноль внимания, фунт презрения, сразу же бросилась к Мужчине Моей Мечты. С улыбкой во все тридцать два зуба, с горящими, как у кошки, которая подстерегает воробья, глазами, она принялась обсуждать с ним… смену тренера российской сборной по футболу! Потом она плавно перешла к последним футбольным матчам, транслировавшимся по телевизору. Посыпались незнакомые мне слова: «выйти в Кубок УЕФА через Кубок Интертото», «создавал голевые моменты», «пробил рядом со штангой», «сохранить позиции в турнирной таблице», «игровое и территориальное преимущество»…

Я не знала, о ком они говорят, но со всей отчетливостью понимала: сейчас и игровое, и территориальное преимущество на стороне Наташи. Больно было смотреть на Руслана, которого обводят вокруг пальца, словно деревенского дурачка. Он, наивный, оживился, распушил хвост, запел, как тетерев на току. А дело все в том, что девица грамотно использует прием обольщения, который называется «закон клубники со сливками».

Вот вы, например, любите клубнику со сливками? Я тоже люблю. Но если вы попытаетесь приманить клубникой со сливками собаку, вам это не удастся. И рыбки на нее тоже не клюнут. Собаке нужна мясная косточка, а рыбам – червяки. Отсюда мораль: если хотите покорить мужчину, не говорите с ним о «клубнике со сливками», которую любите вы. Говорите о «косточках» или «червяках», которые интересны ему.

Я абсолютно уверена: Наташе плевать на все футбольные команды мира, вместе взятые. Но она знает, что Супроткин увлекается этим видом спорта, поэтому потрудилась выучить несколько терминов, чтобы произвести впечатление знатока. А я, что сделала я? Я с ужасом вспомнила, как в присутствии капитана неоднократно пренебрежительно отзывалась о спорте вообще и о футболе в частности. Это же надо было быть такой идиоткой! О, горе мне!

И почему я всегда без разбору ляпаю правду? Почему никогда не думаю о том, что будет завтра? Я как та бабочка-однодневка, которая с оптимизмом смотрит в светлое будущее…

Глава 10

Помните анекдот времен перестройки?

– Марья Ивановна, вы – ударница социалистического труда, председатель профсоюзного комитета, мать троих детей. Как вы стали валютной проституткой?

– Не знаю, повезло, наверное…

В те времена социологи приходили в ужас от опросов школьников: мальчики все, как один, хотели стать бандитами, а девочки на полном серьезе мечтали о карьере проститутки. Я думала, что это осталось в прошлом. Ничего подобного. Передо мной стояло юное создание, которое уже спланировало свою жизнь исходя из глобальной цели: стать высокооплачиваемой шлюхой. Однако обо всем по порядку…

«Кому выгодно убийство Славы?» – задала я себе вопрос. И сразу же нашелся ответ: любовнице Маше. Судите сами: Слава развелся с Лизой почти два года назад, но разлучница почему-то не спешит стать его законной супругой. Конечно, не исключено, что мужчина приобрел стойкую неприязнь к браку, однако в это мне почему-то верится с трудом. Все пособия по обольщению единодушны: главное – отбить мужчину у жены, а уж потом привести его в ЗАГС – пара пустяков. Тот, кто однажды надел брачное ярмо, охотно подставит шею и во второй раз. Значит, Маша сама не захотела узаконивать отношения. Ушлая девица вытянула из мужика шикарную квартиру, возможно, были и другие ценные подарки. А теперь любовник стал ей не нужен. Что могло между ними произойти – неизвестно. Не исключено, что провинциалка нашла другую дойную корову, побогаче. Или Слава сам решил ее бросить, предварительно отобрав дорогие презенты. Как бы то ни было, его смерть Маше очень кстати, она остается владелицей роскошных апартаментов, которые никто и никогда у нее не отнимет.

А утренняя ссора с Лизой подстегнула ее коварные планы. Вдруг идея пригласить поверженную соперницу в гости якобы для «мирных переговоров» принадлежала Жмыховой? Тогда что получается? Пока моя подруга томилась на лестнице, Мария убила Славу, а потом свалила преступление на его бывшую супругу.

Мне совершенно необходимо переговорить с девицей! Я убеждена: если спрошу у Маши напрямую, не она ли убийца, то в ее глазах я обязательно прочитаю ответ. Вот только как это сделать? Надеюсь, что Маша помнит, как я под видом соседки приходила к ней и предлагала кота. Значит, надо воспользоваться этой уловкой еще раз: зайти и поболтать по-соседски.

Поразмыслив еще немного, я нашла достойный повод для визита. Вскоре я стояла перед знакомой дверью и нажимала на кнопку звонка.

Мне открыла совсем юная девушка, еще подросток.

– Вам кого?

– Здравствуй, я к Маше.

– Ой, а ее нет, она уехала сегодня утром.

– Надолго?

– Нет, всего на три недели, в Арабские Эмираты.

Как мило. Тело любовника еще не успели предать земле, а она уже отправилась на курорт. Все это наводит на интересные размышления.

– Извини, а ты ей кем приходишься?

– Я Даша, ее родная сестра.

Сейчас я действительно заметила сходство. Только если выражение лица у старшей сестры было жестким и подозрительным, то Даша, с широко распахнутыми глазами и вздернутым носиком, смахивала на любопытного и жизнерадостного породистого щенка.

Тем лучше! Я мигом сориентировалась и принялась вдохновенно врать:

– Видишь ли, в чем дело. Я журналист, работаю в журнале «Роскошные квартиры», пишу про самые красивые интерьеры в Москве. Маша обещала рассказать мне про то, как делала ремонт. Ведь у нее потрясающая квартира, бездна вкуса! Сегодня, когда жилье у всех словно под копирку, такое редко встретишь. Ну и, конечно, в журнале будут фотографии всех комнат…

– Значит, квартиру можно будет продать дороже? – радостно перебила Даша.

Ага, норильская принцесса собирается продавать апартаменты. Вот-вот, именно об этом я и толкую: девица отчаянно нуждалась в деньгах, а взять их было неоткуда. Оставался один выход – загнать квартиру. Но Слава, естественно, был против, поскольку жилье куплено на его средства. Вот Маша и выкинула любовника с балкона.

– Цена взлетит до небес, – заверила я. – И отбою от покупателей не будет.

Щенячий восторг озарил Дашину мордочку.

– Давайте я покажу вам квартиру? А с Машей поговорите потом, когда она вернется…

Какой милый, доверчивый ребенок. Даже грешно такого обманывать. Однако ничего не поделаешь. Остался последний штрих. Я вытащила журнал «Роскошные квартиры», который предусмотрительно захватила из дому, развернула и наугад ткнула пальцем:

– Вот моя статья.

Вглядевшись в текст, я поняла, что это обзор рынка барных табуретов под названием «Высоко сижу, далеко гляжу».

– О, барные табуреты! – завопила девушка. – Супер! Я просто тащусь от них! У Маши они есть!

Даша цепко схватила меня за руку и потащила на кухню, где с гордостью указала на три экземпляра.

– Вот!

По-моему, барные табуреты – это самые безобразные предметы интерьера. И удивительно нефункциональные. Объясните мне, пожалуйста, зачем, чтобы пропустить стаканчик красного вина, надо взгромождаться на высоченную конструкцию и балансировать на микроскопическом сиденье, рискуя в любой момент свалиться вниз? Ведь намного удобней попивать спиртное в мягком кресле, где можно расслабить спину и с комфортом вытянуть ноги.

– О, как они великолепны! – в притворном экстазе воскликнула я. – Точно такие же я видела в доме у певицы Гиты.

Гита – это кумир нынешней молодежи, юное безголосое создание, которое мистическим образом умудряется фигурировать в верхних строчках песенных рейтингов. Папа Гиты очень удачно пристроился на раздаче у нефтяной трубы, отсюда и денежки на раскрутку дочурки.

– У, здорово! – обрадовалась Даша. – Вообще-то сестра купила их в обычном магазине, каждый стоил пятьдесят баксов.

Хм, я бы не дала и пятидесяти рублей за все скопом.

– А Гита заказала барные табуреты в Англии частному мастеру, по три тысячи фунтов стерлингов за штуку. Чувствуешь разницу?

Даша радостно захихикала. Я давно заметила: человека очень бодрит известие, что он приобрел вещь намного дешевле, чем сосед. Тот факт, что кто-то лоханулся, автоматически наделяет тебя, любимого, мудростью и практической сметкой.

Мы прошли по квартире, заглянули в каждую из трех комнат, не пропустили гардеробную, огромную ванную и туалет. Глаз отдыхал на новых и дорогих предметах обстановки. Но я поймала себя на самонадеянной мысли, что сделала бы это жилье намного уютнее. Взять, к примеру, кожаные кресла в гостиной, в которые мы с Дашей наконец опустились. Спору нет, они мягкие и очень удобные, но почему-то повернуты таким образом, что, сидя в них, невозможно увидеть экран телевизора. Если хочешь посмотреть кино, то надо пересаживаться на довольно жесткую козетку, выполненную в авангардном стиле. Опять же около кресел нет никакого дополнительного освещения, так что долгими зимними вечерами здесь не удастся поблаженствовать с книжкой. У меня было ощущение, что цель Маши заключалась лишь в том, чтобы нарисовать красивую картинку, а не создать условия для комфортного повседневного существования.

– Правда, роскошная квартира? – с придыханием спросила Даша.

Я энергично кивнула:

– У твоей сестры потрясающий вкус. И удивительная жизненная хватка. Она ведь приехала в Москву совсем недавно, – сказала я наугад и ткнула рукой в огромную плазменную панель телевизора, – и вот уже чего достигла.

– Да, Маша у нас молодец, – серьезно ответила девушка, – гордость семьи. Я на нее равняюсь.

Господи, да что же это за семейство такое, где самым большим достижением считается отбить мужа у законной жены? Впрочем, чья бы корова мычала… я ведь собираюсь сделать то же самое. И даже больше: у Славы был один ребенок, а у Иннокентия Петровича – два. А раз так, то не грех поучиться у победительницы.

– А как она это сделала? – робко спросила я.

Даша недоуменно подняла брови.

Я почувствовала, как мое лицо заливается краской.

– Ну, я имею в виду, что это нелегко – увести мужчину из семьи.

– Да уж, – охотно согласилась девушка, – тут нужен серьезный психологический подход. Прежде всего необходимо использовать метод переноса…

– Он не работает, – быстро вставила я. – Я, то есть одна моя подруга, она пыталась использовать метод переноса, чтобы вызвать интерес у мужчины, но добилась совершенно обратного эффекта: он только сильнее привязался к жене.

– Что за чушь! Метод переноса работает очень эффективно! Просто надо уметь им пользоваться. Вот вы, – Даша понимающе улыбнулась, – то есть ваша подруга, какие вопросы она задавала мужчине?

– Да обычные вопросы: где познакомился с женой? Когда? Что на ней было надето?

– Это не игра «Что? Где? Когда?», – отрезала девушка, – это жизнь. Вопросы должны предполагать развернутые ответы. Главное слово – «почему». «Почему тебе понравилась именно она? Почему ты сделал ей предложение? Почему тебе в то время было хорошо?» Понятно?

Я кивнула.

– И еще один важный момент, – в голосе Даши звучали покровительственные нотки, – метод переноса надо применять как можно чаще. В первый месяц охоты хоть каждый день.

– Зачем это?

– А затем, что не ты одна такая умная. Другие девушки тоже могут использовать метод переноса, чтобы привязать твоего избранника. Поэтому должна быть регулярная прикормка, понимаешь? Ну, вот как, например, чужую злобную собаку к себе приручают? Каждый день угощают ее вкусными котлетами. И она становится доброй и ласковой. Здесь то же самое.

Незаметно для себя Даша перешла на «ты» и, пожалуй, имела на это полное право: в некоторых вопросах я по сравнению с ней была наивным ребенком.

– Ну, не сразу Москва строилась, – снисходительно заметила она, – и ты всему научишься. Честно говоря, до Славы у Маши было несколько промахов, и один – очень серьезный. Однако она училась на своих ошибках, и вот результат – вся в шоколаде. Для меня они тоже стали уроком на всю жизнь.

– Что за промахи? – заинтересовалась я.

Неужели девица замешана и в других преступлениях?

– Ну, не знаю, могу ли я это рассказывать… – протянула Даша, просто сгорая от желания поведать о неудачах сестрицы.

– Все останется между нами, – пообещала я.

Более серьезной клятвы от меня не потребовалось.