Текст книги "Зимняя сказка в Венеции"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Люси ГОРДОН
ЗИМНЯЯ СКАЗКА В ВЕНЕЦИИ

ПРОЛОГ

Это хорошее место, чтобы умереть.

Она не произнесла этих слов вслух, но они прозвучали у нее в сердце. Собираясь приехать сюда, она думала не о смерти, а только о мести. У нее на это была масса времени.

Жажда мести и привела ее в этот уголок Венеции. Дальше она пока ничего не загадывала, так как была уверена, что следующий шаг откроется ей, когда придет время.

И вот – ничего.

А чего, собственно, она ждала? Что первое же увиденное ею лицо окажется тем, которое она ищет?

Вернее, одним из тех двух, которых она ищет.

Одного она может и не узнать по прошествии стольких лет. Зато другого она узнает везде и всегда. Его облик преследовал ее днем и жил в ночных кошмарах.

Было холодно. Ветер со свистом Носился вдоль каналов и по узким улочкам.

Я не сплю по ночам, а вот сегодня могла бы уснуть и спать целую вечность. Вечность.., вечность.., вечность…

Да, это хорошее место…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пьеро подошел к лежащей женщине и легонько толкнул ее. Она издала тихий стон. Пьеро нахмурился.

– Эй! – Он снова толкнул лежащую. Женщина немного откатилась, и он увидел ее лицо. Оно было бледное и худое – это все, что он смог различить в полутьме. – Пошли со мной, – сказал Пьеро по-итальянски.

Некоторое время женщина смотрела на него ничего не выражающим взглядом, и он засомневался, поняла ли она сказанное. Потом она стала подниматься, не протестуя и не задавая вопросов.

Пьеро повел ее прочь от моста по холодным узким улочкам.

Идущая с ним женщина, казалось, не замечала ничего вокруг. Один раз она споткнулась, и Пьеро поддержал ее, пробормотав:

– Мы почти пришли.

Она увидела, что они приблизились к какому-то зданию. Света едва хватало, чтобы понять: это дворец. Пьеро прошел мимо огромных, богато украшенных дверей и подвел свою спутницу ко входу много меньшего размера.

Дверь поддалась с трудом. Пьеро освещал остаток пути фонарем.

Шаги гулко отдавались на выложенном плитками полу, создавая ощущение величественного здания.

Да, это дворец, но дворец неухоженный, заброшенный.

Пьеро привел женщину в небольшую комнату, где стояло кресло и пара диванов, и мягко подтолкнул ее к одному из них.

– Спасибо, – прошептала она, впервые заговорив.

Он с удивлением разглядывал ее.

– Англичанка?

Она сделала над собой усилие.

– Si. Sono inglese.

– Вам нет необходимости напрягаться, – сказал он на безупречном английском. – Я говорю на вашем языке. Между прочим, меня зовут Пьеро. А вы…

Она замешкалась с ответом, и он продолжил:

– Годится любое имя – Синтия, Анастасия, Вильгельмина, Джулия…

– Джулия, – сказала она. Имя как имя, не хуже других.

В углу комнаты стояла высокая изразцовая печь белая, с позолоченными украшениями. В нижней ее части находились две дверцы. Пьеро открыл их и стал закладывать внутрь дрова.

– Электричество отключено, – объяснил он, так что мне повезло с этой старой печью. Беда лишь в том, что кончилась бумага для растопки.

– Вот, возьмите. У меня осталась газета с самолета.

Пьеро не выказал удивления тем, что человек, который мог себе позволить купить билет на самолет, потом ночевал на улице. Он просто чиркнул спичкой, и через несколько секунд растопка загорелась.

Наконец они могли рассмотреть друг друга.

Она увидела старика, высокого и очень худого, с копной совершенно седых волос. Старое пальто было подвязано веревкой вокруг талии, шея обмотана ветхим шерстяным шарфом. Старик выглядел как нечто среднее между огородным пугалом и клоуном. У него было очень бледное, почти мертвенное лицо, по контрасту с которым ярко-голубые глаза казались необыкновенно живыми.

Пьеро увидел женщину лет тридцати пяти, как ему показалось. Может, немного старше, а может, моложе.

Она была высокого роста, и ее фигуру в джинсах, свитере и куртке из-за излишней худобы нельзя было назвать идеальной. Длинные светлые волосы падали ей на лицо, мешая рассмотреть его как следует. Только один раз она отвела их в сторону, открыв измученное страданием большеглазое лицо, выражающее недоверие ко всему миру. В нем была и красота, но она шла от огня, горевшего далеко-далеко в глубине ее глаз.

– Спасибо, что подобрали меня, – сказала она наконец тихим голосом.

– К утру вы бы умерли, если бы остались лежать там.

– Наверное… А где мы?

– Это Палаццо ди Монтезе, дворец графов ди Монтезе на протяжении девяти веков. Он пустует, потому что нынешний граф не может позволить себе роскошь жить в нем.

– И поэтому вместо него живете вы?

– Верно. И никто мне не мешает, потому что все боятся привидения, – с удовольствием прибавил он.

– Какого привидения?

Пьеро пошарил позади стула, где на полу валялась какая-то старая простыня, набросил ее себе на голову, вскинул руки и завыл. Женщина слабо улыбнулась.

– Очень страшно, – сказала она.

Старик радостно захихикал, словно довольный ребенок.

– Если бы люди с самого начала не верили в этого призрака, то никто на меня не обратил бы внимания. Но здесь все слышали об Аннине.

– И кто же была эта Аннина?

– Она жила семьсот лет тому назад. Венецианская девушка, с огромным состоянием, но без титула, а в те времена это имело большое значение.

Она без памяти влюбилась в графа Руджеро ди Монтезе, но тот женился на ней только из-за денег.

Когда она родила ему сына, он заточил ее в темницу. Впоследствии ее тело выловили из Большого канала. Кое-кто говорил, что ее убили, другие считали, что она бежала в маленькой лодчонке и та перевернулась. Теперь думают, что она обитает здесь в качестве привидения. Говорят, что можно услышать ее голос, доносящийся из подземелий, умоляющий выпустить ее и позволить ей увидеть ребенка.

Пьеро остановился, так как у женщины вырвался сдавленный стон.

– С вами все в порядке? – встревоженно спросил старик.

– Да, – прошептала она.

– Я не испугал вас, а? Неужели вы верите в привидения?

– В такие – нет, – тихо ответила Джулия.

Пьеро взялся за приготовление ужина. Огонь уже весело пылал, так что он установил решетку над горящими поленьями и поставил разогревать кофе.

– Вот тут сосиски. Я жарю их над огнем на вилке. А еще булочки. У меня есть друг, владелец ресторана, он отдает мне вчерашний хлеб.

Когда они оба уселись и приступили к еде, женщина заговорила:

– Почему вы подобрали меня? Вы же обо мне ничего не знаете.

– Вы нуждались в помощи. Что еще надо знать?

Она поняла. Старик принял ее в братство отверженных, где ничего не надо объяснять. Прошлого не существует.

Итак, она официально принята в бездомные бродяги. Не так уж плохо. По сравнению с тем, как она провела последние несколько лет, это, пожалуй, на ступеньку выше.

– Вот. – Женщина сунула руку в сумку и достала оттуда маленькую пластиковую бутылочку с красным вином. – Это оставил мужчина, сидевший в самолете рядом со мной.

– Не будет бестактным с моей стороны, если я спрошу, не этим ли путем вы приобрели билет на самолет?

Тут она улыбнулась по-настоящему.

– Хотите верьте, хотите нет, но я его не украла.

Если знать, в какую компанию обратиться, то можно приобрести билет из Англии до Венеции почти задаром. Но когда выйдешь из самолета…

– Сейчас в гостиницах действуют зимние цены, заметил Пьеро.

– Все равно я не собираюсь тратить ни пенса без абсолютной необходимости. – Ее голос вдруг стал жестким и упрямым. – Но здесь я буду платить свою долю.

– Это дешевле, чем в гостинице, – согласился старик.

– И окружение здесь – блеск. Сразу видно, что это настоящий замок.

– Вы понимаете толк в дворцах, не так ли?

– Мне доводилось работать в нескольких, – осторожно сказала она. – Удивительно, что никто не купил этот и не превратил его в роскошный отель.

– Такие попытки не прекращаются. Но владелец не хочет продавать.

Она встала и подошла к высокому окну, через которое проникал какой-то отсвет, хотя была уже ночь. Она поняла, в чем дело, когда посмотрела из окна и увидела, что оно выходит на Большой канал.

Даже в конце ноября, даже после полуночи на этой водной магистрали царило оживленное движение. Морские трамвайчики-вапоретти все еще деловито сновали по всему каналу, и на обоих берегах ярко светили фонари.

– Вы все время живете здесь? – спросила она у Пьеро, принимая чашку кофе из его рук.

– Да, здесь хорошо. Конечно, все удобства отключены. Ни отопления, ни освещения… Но насос снаружи все еще работает, так что у нас есть свежая вода. Есть даже ванная, – добавил он с гордостью.

– Вот это действительно роскошь, – торжественно согласилась Джулия.

На нее вдруг накатила жуткая усталость. Пьеро посмотрел на нее проницательными, добрыми глазами.

– Совсем выдохлись? Ложитесь на том диване, а я лягу на этом. – Он встал в театральную позу. Прекрасная леди, не бойтесь разделить комнату со мной. Можете быть уверены, я не стану приставать к вам, пока вы спите. Этот огонь во мне давным-давно угас, но даже и в свои лучшие времена он был не сильнее скромного пламени.

Джулия не могла не улыбнуться в ответ на его шутливый монолог.

– Вы отнеслись ко мне по-доброму, и я знаю, что могу вам доверять.

Он вздохнул.

– Вон там подушки, а здесь одеяла. Крепкого вам сна.

Поблагодарив его, она свернулась под одеялом на диване и через секунду уже спала. Пьеро тоже собрался было ложиться, но вдруг услышал шаги за окном. Минуту спустя вошел человек, появление которого вызвало у старика радостную улыбку.

– Винченцо! – тихо поприветствовал он. – Рад снова тебя видеть.

Вошедший, человек лет под сорок, у которого было худое лицо с резкими чертами, спросил:

– Почему мы разговариваем шепотом?

Пьеро показал на диван.

– Кто она такая?

– Откликается на имя Джулия, англичанка. Она одна из нас.

Винченцо кивнул и принялся разгружать два пакета, которые принес с собой.

– Кое-какие остатки из ресторана, – объяснил он, выкладывая булочки, упаковку молока и несколько ломтиков мяса.

– А твой босс не возражает, чтобы ты это брал? спросил Пьеро, радостно загребая принесенное.

– Это положенные льготы. Кроме того, я умею справляться с боссом.

– Ты настоящий храбрец, – сказал Пьеро и многозначительно подмигнул. – Говорят, он ужасный тип. Но если он попытается выбросить нас на улицу, я думаю, что ты и тут справишься.

Винченцо широко улыбнулся.

– Уж постараюсь.

Это они играли в такую игру. На самом деле Винченцо и был графом ди Монтезе, владельцем этого палаццо, а также ресторана. Пьеро это знал, а Винченцо знал, что он знает. Но им обоим нравилось, что между ними остается такая вот недосказанность.

Джулия на диване шевельнулась и что-то пробормотала. Винченцо подошел поближе и сел, глядя на нее.

– Как ты ее нашел? – тихо спросил он.

– Съежившейся от холода в каком-то уличном закутке. И это странно, потому что она говорит, будто прилетела сюда на самолете.

– Прилететь в Венецию только ради того, чтобы свалиться на улице? – размышлял Винченцо. – Тут какая-то тайна…

– Может, она потом мне расскажет, – сказал Пьеро. – Но только если я не буду расспрашивать.

Винченцо кивнул, понимая тот кодекс, по которому жили Пьеро и такие, как он. Заглядывая иногда в свой пустующий дом, он привык видеть находивших там убежище самовольных жильцов.

Он знал, что разумный человек выставил бы их, но, несмотря на внешнюю суровость, у него не хватало на это духу. Винченцо заходил время от времени, чтобы присматривать за домом, но обнаружил, что Пьеро лучше всякого сторожа и здание при нем в хороших руках. Теперь целью его визитов стала в равной мере и забота о благополучии старика.

Джулия опять пошевелилась и повернулась так, что стало лучше видно ее лицо. Двигаясь бесшумно, Винченцо опустился рядом с ней на колени и стал ее рассматривать.

У нее был крупный, щедрый рот, созданный быть подвижным и выразительным. Винченцо знавал женщин с такими губами. Они охотно смеялись, хорошо говорили, славно целовались, и дыхание их было теплым и приятным.

А эта женщина выглядела так, словно редко улыбалась, и то лишь из вежливости. С этого лица нежность была стерта грубой силой…

Тут на него вдруг нашло странное ощущение словно сам воздух пришел в движение, а земля вздрогнула у него под ногами. Винченцо зажмурился, потряс головой, и это ощущение исчезло.

Затем торопливо отошел.

– Что случилось? – спросил Пьеро, подавая ему чашку кофе.

– Ничего. Просто мне на секунду показалось, что я видел ее раньше. Но где?.. – Он вздохнул. Должно быть, привиделось.

Винченцо выпил свой кофе и собрался уходить.

У двери он остановился и дал Пьеро денег.

– Позаботься о ней, – сказал он тихо.

Когда Винченцо ушел, Пьеро завернулся в одеяло и улегся на другой диван. Через некоторое время он уснул.

Двери снова и снова захлопывались с металлическим лязгом. Это был какой-то ужасный, гулкий звук, и скоро он стал мучительным.

Она бросилась на одну из этих железных дверей, стала колотить в нее и кричать. Но никто не ответил, не пришел на помощь.

Окна были забраны решетками. Она дотянулась до них и стала смотреть на мир, к которому ей не было доступа.

Она увидела свадьбу. Ей не было странно видеть такую сцену в этом мрачном месте, потому что она улавливала во всем этом некую связь.

Она увидела жениха, молодого и красивого, улыбающегося почему-то коварной улыбкой.

А вот и невеста – вся светится от торжествующей любви. Джулия в ужасе вцепилась в решетку, когда та наивная девушка откинула назад фату, открыв лицо…

Ее собственное лицо.

– Не надо, – хрипло сказала она. – Не делай этого. Не выходи за него, ради всего святого, не выходи за него!

Последние слова превратились в крик, и вдруг оказалось, что она сидит в постели, разбуженная ужасом кошмара, ее лицо залито слезами, а Пьеро стоит возле нее на коленях и обнимает за плечи.

На следующее утро Пьеро приготовил завтрак, поразивший Джулию изысканностью.

– Откуда все это? – спросила она, глядя на булочки с ломтиками мяса.

– От моего друга из ресторана, я вам о нем рассказывал. Он приходил прошлой ночью.

– Похоже, это настоящий друг. Он – один из нас?

– В каком смысле?

– Ну, тоже на мели?

– Вообще-то крыша над головой у него есть, но в другом смысле его можно назвать севшим на мель. Он потерял всех, кого когда-то любил.

За завтраком она дала ему денег.

– Здесь, правда, немного, но хоть какая-то помощь. И вы наверняка знаете, где можно купить дешевле.

– Прекрасно. Сходим вместе?

Джулия получше закуталась и вышла вслед за стариком на дневной свет. Он повел ее через лабиринт узеньких улочек. Неужели кто-то может находить здесь дорогу? – подумала она.

Неожиданно они вышли к мосту Риальто. Она была здесь прошлой ночью и чуть не осталась здесь навсегда…

Она пришла на это место, чтобы разыскать кого-то…

Джулия огляделась вокруг, но от мелькания лиц у нее закружилась голова. Впрочем, он, может быть, здесь вообще никогда не появлялся.

Баржи, нагруженные продуктами и товарами, прибывали к рынку под открытым небом, который располагался у основания моста Риальто. Пьеро делал покупки с невероятной расторопностью.

– Что ж, мы с вами неплохо потрудились, – наконец сказал он. – Теперь нам.., да вы вся дрожите. Наверняка застудились на тех камнях прошлой ночью. Вам надо в тепло.

Джулия попыталась улыбнуться, но с каждой минутой ей становилось все хуже, и она была рада вернуться обратно.

Дома Пьеро захлопотал вокруг гостьи: затопил печь и напоил ее горячим кофе.

– У вас жуткая простуда, – произнес он с сочувствием. – Мне надо выйти ненадолго. Не отходите от печки, пока меня не будет.

Старик торопливо ушел. Джулия села возле печки на пол и задремала.

Вдруг Джулия услышала чьи-то шаги. Она резко открыла глаза. Пьеро? Нет, это были шаги кого-то помоложе.

Дверная ручка стала поворачиваться. Это заставило Джулию вскочить и метнуться в тень, где незваный гость не смог бы ее увидеть. Она стояла не шевелясь, с дико колотящимся сердцем.

Дверь открылась, и вошел мужчина. Поставив на пол сумку, он огляделся вокруг, словно ожидая кого-то увидеть, затем шагнул, и на него упал свет из большого окна. Свет был слабый, почти сумрачный, но ей удалось разглядеть стройную фигуру незнакомца.

Вдруг он насторожился, словно поняв, что не один.

– Кто здесь? – спросил мужчина. – Я знаю, что вы где-то здесь. Вам нет нужды прятаться от меня.

Потом он быстро отдернул одну из длинных занавесей, висевших рядом с окном, и обнаружил ее.

Она стояла, прижавшись к стене; в ее широко раскрытых глазах были страх и враждебность.

Он протянул руку, но женщина отшатнулась.

– Не прикасайтесь ко мне, – хрипло сказала она по-английски.

Мужчина сразу опустил руку.

– Извините, – ответил он тоже по-английски. Не бойтесь меня. Почему вы прячетесь?

– Я.., не.., прячусь. Просто я.., не знала, кто вы такой.

– Меня зовут Винченцо, я друг Пьеро. Я приходил вчера, но вы спали.

– Он говорил мне о вас, – нетвердым голосом сказала Джулия, – но я не была уверена…

– Простите, если я напугал вас.

Он говорил ласково, стараясь успокоить ее, и постепенно Джулия почувствовала, как ее страх улегся.

– Я услышала ваши шаги, – сказала она, – и… Приступ кашля заглушил остальные слова.

– Идите туда, где тепло. – Винченцо кивнул в сторону печки.

Джулия все еще не решалась, и тогда он взял ее ладони в свои. Его руки, теплые и сильные, потянули ее вперед, и она не смогла им сопротивляться.

Он усадил ее на диван, но не отпустил, а взял ее за плечи и сжал их – сильно, но не грубо.

– Пьеро говорит, вас зовут Джулия.

Она ответила после секундного колебания:

– Да, верно. Джулия.

– Почему вы дрожите? – спросил он. – Неужели вам так плохо?

– Да, плохо, – хрипло проговорила она. – И всегда будет плохо. Это как лабиринт. Я все еще думаю, что должен быть какой-то выход, но его нет.

Прошло столько времени. Слишком поздно, я знаю, что слишком поздно, и если бы я послушалась здравого смысла, то уехала бы и забыла. Но я не могу забыть.

Ее бессвязная речь привела Винченцо в замешательство. Он крепко прижал женщину к себе.

– Я могу вам помочь?

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Пьеро толкнул дверь и вошел; при виде гостя его лицо просияло.

– Чао. – Винченцо хлопнул старика по плечу.

– Чао, – ответил Пьеро, оглядываясь. – Ага, вы уже познакомились.

– Да, и боюсь, я напугал синьорину.

– Почему так официально? Это никакая не синьорина, ее зовут Джулия.

– Или, может быть, вы синьора? – спросил Винченцо. – Вы понимаете, синьора – это…

– Да, спасибо, я говорю по-итальянски, – резко прервала его Джулия. – Синьора – это замужняя женщина. Я – синьорина.

– Значит, вы говорите на моем языке… Поздравляю вас. Англичане не часто стремятся изучать другие языки. Вы хорошо им владеете?

– Маловато опыта. Зато здесь я смогу попрактиковаться.

– Это не так легко, как вы думаете. У нас в Венеции говорят по-венециански.

Винченцо стал копаться в пакетах, которые принес, а она воспользовалась возможностью отойти к окну. Встав к мужчинам спиной, Джулия стала смотреть на канал, не видя его.

Вместо канала перед ее умственным взором стоял Винченцо, и она пыталась понять ту затемненность, которую уловила в его облике и в нем самом. У него были черные волосы и темно-карие глаза. Даже его крупный рот, имевший склонность насмешливо кривиться, заставлял предположить, что на самом деле ему не смешно.

Человек, чей внутренний мир так же суров и так же населен призраками, как и ее собственный.

Он опасен, так как видит слишком многое…

Джулия оглянулась и увидела, к своему облегчению, что Винченцо ушел. Она не слышала, как он уходил.

Пьеро улыбался ей, приглашающе размахивая булочкой.

– Пируем по-королевски, – высокопарно объявил он. – Садитесь и позвольте предложить вам Лучшее Блюдо Дня. Не сомневайтесь, я когда-то работал шеф-поваром в парижском «Ритце».

Она не знала, чему верить. Звучало это невероятно, но вполне могло быть правдой.

В последующие несколько дней ей стало хуже.

Пьеро всегда был рядом и заботился о ней, наотрез отказываясь выслушивать слова благодарности.

– Мне это ничего не стоит. Я был когда-то главным врачом самой большой больницы в Милане.

– Одновременно работая шеф-поваром? – поддразнила его Джулия.

Старик укоризненно посмотрел на нее.

– То было вчера.

Она знала, что Винченцо иногда навещал их, но всегда затаивалась, притворяясь спящей. Не хотела с ним разговаривать. Он представлял угрозу секретам, которые она должна хранить.

Но и у него самого, догадывалась Джулия, были болезненные секреты…

Через день Пьеро в одно и то же время куда-то уходил, возвращаясь через три часа. Он никогда не говорил, куда уходит, но Джулия догадывалась, что эти уходы связаны с событиями, которые привели его в это заброшенное место.

Однажды Пьеро вернулся со своим обычным жизнерадостным выражением на лице, которое еще больше просветлело, когда он увидел Джулию.

– Вы нашли то, что искали? – отважилась спросить она.

– Сегодня нет. Ее там не было, но в один прекрасный день она там будет.

– Кто?

– Элена, моя дочь. А, кофе! Великолепно!

Джулия с уважением отнеслась к его желанию сменить тему, но потом, когда стемнело, мягко спросила – А где Элена сейчас?

Старик очень долго молчал, прежде чем ответить:

– Это трудно объяснить. Мы потеряли друг друга и не можем отыскать. Элена много работала за границей, а я всегда приходил ее встречать, когда она возвращалась. Всегда на одном и том же месте, у пристани Сан-Заккариа. Мне просто надо запастись терпением, понимаете?

– Да, – сказала она грустно. – Я понимаю.

Джулия завернулась в одеяло и улеглась, надеясь, что скоро ее разум снова прояснится и она будет знать, что делать дальше. Как только она закрыла глаза, картинки прежней жизни начали прокручиваться назад, и там были только горе, страдание и отчаяние, переходящие в ярость и горечь, и вот она уже опять колотит в дверь и кричит, требуя освобождения, которое так и не приходит.

Иногда она всплывала к поверхности из глубин своего лихорадочного состояния, видела там Винченцо и вновь погружалась в сон, чувствуя странное удовлетворение. Это становилось ее новой реальностью, и когда она, проснувшись однажды, увидела, что Винченцо нет, то испытала необычное беспокойство. Но потом увидела Пьеро и снова расслабилась.

Старик подошел, потрогал ее лоб и недовольно поджал губы.

– Вот, выпейте, – сказал Пьеро, растворяя какой-то порошок в горячей воде. – Вам станет лучше.

– Спасибо, Пьеро, – хрипло выговорила она. Или надо сказать Арлекин? Арлекин, Коломбина.

Пьеро, Пьеретта, – неопределенно сказала она. Все они – персонажи одной комедии. Пьеро – это клоун, верно?

Глаза старика задорно блестели.

– Имя как имя, не хуже других. Как Джулия.

Выпитое средство от простуды помогло, и Джулия встала на ноги, протирая глаза. Горло и лоб все еще пылали, но она решила обязательно встать, хотя бы ненадолго. Она вышла из маленькой комнатки в большой зал для приемов и стала осматриваться.

Картин не было, но фрески, написанные прямо на стенах, остались. Она рассматривала их, переходя с места на место, пока не подошла к одной и не застыла как вкопанная.

Фреска находилась наверху лестницы и изображала женщину с длинными светлыми волосами, в беспорядке развевающимися вокруг лица в виде какого-то сумасшедшего ореола. В глазах женщины застыло безумное выражение, словно она видела нечто ужасающее.

– Это Аннина, – сказал Пьеро, вышедший в зал вслед за ней.

– Это Аннина, если мы склонны фантазировать, послышался голос Винченцо. Он появился бесшумно и несколько секунд наблюдал за ними, прежде чем заговорить.

– Что значит «фантазировать»? – спросила Джулия.

Винченцо поднялся по лестнице и подошел к женщине. Она неприязненно смотрела на него, сердясь на себя за то, что рада его видеть.

– Мы не знаем, так ли она выглядела на самом деле, – объяснил он. – Фреска была создана на два века позже изображенного события художником, который обыграл драму в максимальной степени.

Видите, в одном углу тюремная решетка, а вон там изображен ребенок. А этот мужчина с демоническим лицом – муж Аннины. Его прямому потомку, графу Франческо, не понравилось такое возрождение семейного скандала. Он даже хотел, чтобы художник закрасил фреску.

Джулия была шокирована и сказала не подумав:

– Закрасить Корреджо?

В следующее мгновение она готова была откусить себе язык. Поднятые брови Винченцо показывали, что он в полной мере оценил ее познания.

– Вы молодец, – сказал он. – Это действительно Корреджо. И он, конечно, отказался ее закрашивать. Потом гости стали восхищаться ею, и Франческо смекнул, что фреска, должно быть, все-таки хороша. Таким образом, она осталась здесь, и люди судят об этой истории под влиянием этой весьма мелодраматичной картины. Естественно, привидение в точности похоже на изображенную здесь женщину. Спросите Пьеро.

Винченцо улыбнулся, и стало ясно, что он прекрасно знает, с помощью какого фокуса старик отпугивает незваных гостей.

– Вот уж я-то совершенно не знаю, как она выглядит, – невозмутимо возразил Пьеро. – Я ее никогда не видел.

– Но ее часто слышали, – заметил Винченцо и хлопнул Пьеро по плечу. – Я кое-что для тебя оставил. Может, зайду позже. – Он повелительно указал пальцем на Джулию. – А вы – в тепло, немедленно.

Винченцо вернулся уже после полуночи. Усевшись, он погрузился в размышления. Потом наконец спросил:

– Многие ли смогли бы сразу узнать работу Корреджо?

– Не многие, – признал Пьеро.

– Я тоже так думаю. – Он посмотрел на спящую Джулию. – Она тебе рассказывала что-нибудь о себе?

– Нет, а сам я не расспрашивал. В нашей среде принято уважать частную жизнь друг друга. Ты это знаешь.

– Да, но что-то в ней беспокоит меня, – задумчиво сказал Винченцо, вспомнив, с каким отчаянием она воскликнула: «Я не нуждаюсь ни в чьей помощи».

Так может говорить лишь тот, кто крайне нуждается в ней.

Всю свою жизнь он ощущал некую инстинктивную духовную близость с созданиями, нуждающимися в помощи. Когда отец покупал ему щенка, он выбрал самого маленького, того, который робко держался сзади. Тихий мальчик с неожиданным упорством сказал: «Вот этого» и не отступил.

Потом была его сестра-двойняшка, которой родители почти не уделяли внимания и которую он из-за этого любил еще сильнее. Они были дружны всю жизнь, пока она жестоко не отплатила ему за преданность тем, что умерла, оставив его одиноким и несчастным.

Он любил женщину, отказываясь видеть ее алчную натуру, пока она бессердечно не бросила его.

Время, когда Винченцо открывал сердце людям, безвозвратно ушло. Исключением был Пьеро, которого он знавал в лучшие времена. Что-то в ласковом безумии старика, в способности его шутить перед лицом несчастья вызывало к нему симпатию вопреки всей его суровости.

Что же касается этой странной, почти враждебной женщины, то он вообще не понимал, почему разрешил ей остаться.

Вдруг от кровати донесся долгий вздох. Они увидели, как женщина откинула одеяло и спустила ноги на пол.

Винченцо напрягся, собираясь заговорить с ней, но что-то в ее поведении насторожило его, и он остановился. Она постояла, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Винченцо медленно поднялся, подошел и встал прямо перед ней.

– Джулия, – тихо позвал он.

Джулия не ответила, взгляд ее был пуст. Через мгновение она повернулась и медленно пошла к двери. Казалось, в темноте она так же хорошо знает дорогу, как и на свету. Джулия уверенно открыла дверь и вышла в главный холл.

У подножия лестницы она остановилась и долго стояла неподвижно. Лунный свет, струившийся из окон, обливал ее мягким голубоватым сиянием, делая похожей на призрак. Женщина подняла голову, так что ее длинные волосы упали назад, и пошла, медленно переставляя ноги, вверх по широкой лестнице.

– Останови ее, – взволнованно сказал Пьеро.

Винченцо покачал головой.

– Это ее решение. Нам нельзя вмешиваться.

Двигаясь бесшумно, он стал вслед за ней подниматься по лестнице. Она остановилась перед фреской, изображавшей несчастную Аннину.

– Джулия, – снова окликнул ее Винченцо очень тихим голосом.

Ни звука в ответ. Она не реагировала на его присутствие.

– Проклятье, ведь имя-то не настоящее, – лихорадочно сказал Винченцо.

– Можно попробовать еще одно, – пробормотал Пьеро.

Винченцо бросил на старика тревожный взгляд.

– Кончай эти разговоры, Пьеро. Хватит с меня суеверий.

– А это суеверие?

– Ты не хуже моего знаешь, что мертвые не возвращаются.

– Тогда кто же она такая?

Винченцо не ответил. Не мог.

У Джулии вырвался тихий стон. Она потянулась к картине, чтобы прикоснуться к ней, и тихо заговорила страдальческим голосом:

– Я любила его, а он запер меня.., на годы.., пока я не умерла.., умерла…

– Джулия, – позвал Винченцо, хотя знал, что это бесполезно.

Вместо ответа женщина стала колотить по стене.

– Я умерла, – закричала она. – Как он и хотел.

Мое дитя.., мое дитя…

Внезапно силы оставили Джулию, и она стала сползать по стене. Винченцо мягко подхватил ее и потянул в сторону. Она попыталась вырваться.

– Я должна его найти, – хрипло сказала она. Разве вы не понимаете?

– Конечно, но не сейчас. Вам надо немного отдохнуть, а потом я помогу вам найти его.

– Вы не можете мне помочь. Никто не может.

– А я помогу, – настаивал он. – Выход всегда найдется, если есть друг, готовый помочь. А у вас теперь есть друг.

То ли поняв смысл слов, то ли успокоенная его тоном, она перестала сопротивляться. Первый раз Винченцо видел ее лицо без выражения подозрительности или настороженности. Но он все еще чувствовал, как она дрожит, и это подтолкнуло его совершить импульсивный поступок.

Взяв лицо Джулии в ладони, он стал нежно целовать ее снова и снова – ее глаза, ее щеки, ее губы.

– Все хорошо, – сказал он. – Я здесь.

Джулия не ответила, но ее глаза закрылись. Обхватив женщину руками, Винченцо осторожно довел ее до кровати.

– Об этом никому ни слова, дружище, – сказал он, вернувшись к Пьеро. – Никому, а особенно ей самой.

Пьеро кивнул.

– Думаешь, она не будет помнить того, что случилось сегодня?

– Думаю, она даже не знает, что произошло.

Она была не здесь.

– А где же?

– В каком-то далеком отсюда месте. Там темно и страшно, и это оттуда она черпает свою силу.

– У нее в голове большая путаница, если она считает себя Анниной. – Пьеро вздохнул. – Я будто привидение во плоти встретил.

Винченцо приподнял бровь.

– Выброси это из головы, дружище. Она никакое не привидение.

– Но ты слышал, что она сказала? Она была похоронена., она умерла.., ребенок… Она говорила об Аннине.

– Нет, – мрачно сказал Винченцо. – Она говорила о себе.

Наконец Джулия проснулась, чувствуя себя намного лучше.

– Вы к нам вернулись?

Она оглянулась и увидела сидевшего поодаль Винченцо. Интересно, давно он тут сидит?

– Вроде бы да. Более или менее.

Джулия осторожно спустила ноги на пол и попробовала встать. Он быстро подошел и протянул ей руку.

– Держитесь, – велел Винченцо. – Вы ели так мало, что не хватило бы и мышонку. Не удивительно, что вы так слабы.